Фрэнсис Пол Вилсон
Бездна
Особая благодарность Тому Валески (в очередной раз) и Джеральду Молнеру за снайперский взгляд на ошибки, связанные с оружием
Итену Полу Бейтмену
Итену Полу Бейтмену
Вторник
1
Джек оглядел переднюю комнату своей квартиры, придя к выводу, что надо либо переезжать в другую побольше, либо прекратить прикупать барахло. Негде поставить новую лампу «папаша Уорбекс»[1].
Ну, не совсем новую. Изготовлена где-то в сороковых годах двадцатого века, но до сих пор в замечательном состоянии. В виде отлитого из гипса, покрытого глазурью бюста папаши, взявшегося рукой за лацкан фрака с крошечным камешком горного хрусталя вместо алмаза в булавке. На губах усмешка, глаза без зрачков нисколько не возражают против патрона, торчащего прямо из лысины.
Наткнулся на раритет в ностальгической лавочке в Сохо, уговорил хозяина спустить цену до восьмидесяти пяти долларов. Квартира не нуждается в дополнительной лампе, только от этой никак нельзя отказаться. Уорбекс был выдающейся личностью. Мимо просто пройти невозможно. Нет ни лампочки, ни абажура, что легко поправимо. Проблема в том, где поставить.
Он медленно осмотрелся вокруг. Квартира на третьем этаже городского особняка на западных восьмидесятых пропахла старым деревом. Ничего удивительного, когда она битком набита викторианской мебелью из золоченого дуба. На стенах и полках теснятся сувениры и прибамбаски тридцатых — сороковых годов. Все, что попадается на глаза, за исключением монитора компьютера, появилось на свет до рождения Джека. Даже канал «Картун» — в гостевой спальне виден большой телеэкран — крутит мультик тридцатых годов с большеглазым совенком, который прелестно воркует: «По-ой о луне... ммм... о весне... ммм...» В передней комнате нет ни одной пустой горизонтальной поверхности...
...кроме компьютерного монитора.
Он водрузил «папашу Уорбекса» на монитор, стоявший на антикварном дубовом секретере с подъемной круглой крышкой. Процессор покоится на полу под ногами, клавиатура прячется под крышкой. Монитор громоздится не совсем надежно, но больше компьютер, по правде сказать, нигде в комнате не поставишь — пластмассовый айсберг и так ни к селу ни к городу дрейфует среди волнистого дуба.
Однако в наши дни бизнес без него не пойдет. Не особенно разбираясь в компьютерах, Джек высоко ценит анонимность связи.
В электронную почту с утра не заглядывал, поэтому включил монитор, поднял крышку секретера, открыв клавиатуру. Набрал собственный адрес — подключался под разными именами ко многим провайдерам, выходя через один из них на свой вебсайт. Кругом пишут, что люди все чаше заглядывают в Интернет за решением всевозможных проблем, поэтому он и сам решил туда влезть, предлагая собственные услуги.
На сайте ждал пяток сообщений, но только одно показалось достойным ответа, да и то не совсем.
Джек, мне нужна ваша помощь. Дело касается моей жены. Пожалуйста, позвоните или ответьте по почте, только, прошу вас, свяжитесь со мной.
Подпись — Льюис Элер — и два телефонных номера, один в Бруклине, другой на Лонг-Айленде.
Дело касается моей жены... Будем надеяться, речь не идет о слежке за изменницей. Он не улаживает супружеские проблемы.
Впрочем, очередное дело главным образом ночное. Значит, дневное время свободно.
Записал оба номера и пошел звонить.
Ну, не совсем новую. Изготовлена где-то в сороковых годах двадцатого века, но до сих пор в замечательном состоянии. В виде отлитого из гипса, покрытого глазурью бюста папаши, взявшегося рукой за лацкан фрака с крошечным камешком горного хрусталя вместо алмаза в булавке. На губах усмешка, глаза без зрачков нисколько не возражают против патрона, торчащего прямо из лысины.
Наткнулся на раритет в ностальгической лавочке в Сохо, уговорил хозяина спустить цену до восьмидесяти пяти долларов. Квартира не нуждается в дополнительной лампе, только от этой никак нельзя отказаться. Уорбекс был выдающейся личностью. Мимо просто пройти невозможно. Нет ни лампочки, ни абажура, что легко поправимо. Проблема в том, где поставить.
Он медленно осмотрелся вокруг. Квартира на третьем этаже городского особняка на западных восьмидесятых пропахла старым деревом. Ничего удивительного, когда она битком набита викторианской мебелью из золоченого дуба. На стенах и полках теснятся сувениры и прибамбаски тридцатых — сороковых годов. Все, что попадается на глаза, за исключением монитора компьютера, появилось на свет до рождения Джека. Даже канал «Картун» — в гостевой спальне виден большой телеэкран — крутит мультик тридцатых годов с большеглазым совенком, который прелестно воркует: «По-ой о луне... ммм... о весне... ммм...» В передней комнате нет ни одной пустой горизонтальной поверхности...
...кроме компьютерного монитора.
Он водрузил «папашу Уорбекса» на монитор, стоявший на антикварном дубовом секретере с подъемной круглой крышкой. Процессор покоится на полу под ногами, клавиатура прячется под крышкой. Монитор громоздится не совсем надежно, но больше компьютер, по правде сказать, нигде в комнате не поставишь — пластмассовый айсберг и так ни к селу ни к городу дрейфует среди волнистого дуба.
Однако в наши дни бизнес без него не пойдет. Не особенно разбираясь в компьютерах, Джек высоко ценит анонимность связи.
В электронную почту с утра не заглядывал, поэтому включил монитор, поднял крышку секретера, открыв клавиатуру. Набрал собственный адрес — подключался под разными именами ко многим провайдерам, выходя через один из них на свой вебсайт. Кругом пишут, что люди все чаше заглядывают в Интернет за решением всевозможных проблем, поэтому он и сам решил туда влезть, предлагая собственные услуги.
На сайте ждал пяток сообщений, но только одно показалось достойным ответа, да и то не совсем.
Джек, мне нужна ваша помощь. Дело касается моей жены. Пожалуйста, позвоните или ответьте по почте, только, прошу вас, свяжитесь со мной.
Подпись — Льюис Элер — и два телефонных номера, один в Бруклине, другой на Лонг-Айленде.
Дело касается моей жены... Будем надеяться, речь не идет о слежке за изменницей. Он не улаживает супружеские проблемы.
Впрочем, очередное дело главным образом ночное. Значит, дневное время свободно.
Записал оба номера и пошел звонить.
2
Джек шагал на восток к Центральному парку в поисках автомата, которым давно не пользовался, под звучавшую в голове песенку рисованного совенка: «По-ой о луне... ммм... о весне... ммм... об июне...»
Весна грянула, город Нью-Йорк просыпается от зимней спячки. В воздухе пахнет свежестью, чистотой, разноцветные цветочки проклевываются в оконных ящиках на верхних этажах выстроившихся в ряд домов, крошечные почки набухают на ветках широко рассаженных вдоль тротуаров деревьев. Позднее утреннее солнце стоит высоко, светит ярко, вполне приятно чувствуешь себя в рабочей рубашке и джинсах. Зимняя одежда исчезла, снова кругом короткие юбки и длинные ноги. Хорошо в такой день жить на свете любителю женщин.
Не сказать, чтобы женщины обращали на него большое внимание. Практически даже не замечают среднесложенного парня с темными волосами средней длины, светло-карими глазами. И очень хорошо. Иначе усиленные старания внушить встречным обманчивое о себе впечатление пойдут прахом.
Он сознательно стремится не бросаться в глаза. Не так просто выглядеть не слишком современным, не слишком старомодным. Приходится постоянно приглядываться, в чем ходят обычные люди на улице. Джинсы с фланелевыми рубашками из моды никогда не выходят, даже здесь, в Верхнем Вестсайде, наряду с мокасинами и рабочими башмаками — настоящими, грубыми. Саржевые рабочие штаны тоже верное дело — хоть и не стильные, тем не менее никто на них не оглянется.
Телефон-автомат нашелся на Сентрал-парк-вест, там, где вдруг обрываются многоквартирные дома, словно кто-то отрезал ножом десяток кварталов, тянущихся во все стороны, оставив местечко для парка на другой стороне улицы. Сквозь голые еще деревья виден пруд, голубой ромб в зеленеющей травке. Лодок пока нет, однако ждать недолго.
Он набрал номер своей телефонной карточки. Отличная штука. Не менее анонимная, чем наличные, и чертовски легче полного кармана мелочи, которую до сих пор приходилось таскать при себе.
Кажется, всех жутко пугает потенциальная угроза электроники для безопасности. Возможно, в самом деле опасно для добропорядочных граждан. Однако, с точки зрения Джека, электроника обеспечивает идеальную анонимность. Всегда держа автоответчик в пустом офисе на Десятой авеню, он несколько месяцев назад отключился, переадресовав все поступающие на него звонки на речевую почту.
Электронная почта, речевая почта, телефонные карточки... так и слышится голос Луи Армстронга: «О, мир полон чудес!»
Позвонив по бруклинскому номеру, Джек связался, как выяснилось, с компанией по производству картонных цилиндров «Кейстоун», попросил Льюиса Элера.
— Как передать, кто спрашивает? — спросила секретарша.
— Скажите, просто Джек, в ответ на его электронное сообщение.
Элер сразу взял трубку, заговорил высоким хриплым голосом, быстро переходя на торопливый настойчивый шепот:
— Большое спасибо за звонок. Я с ума схожу, не знаю, что делать. Как только Мэл исчезла...
— Эй-эй, — перебил его Джек. — Ваша жена исчезла?
— Да, уже три дня прошло, и...
— Обождите. На этом остановимся. Сэкономим мое время и ваши силы. Я пропавших жен не разыскиваю.
— Вы обязаны! — громко, пронзительно крикнул Элер.
— Это дело полиции. У них есть специалисты, техника, гораздо лучше справятся.
— Нет-нет! Она сказала, никакой полиции! Абсолютно исключено.
— Сказала? Когда?
— Вчера вечером. Говорила со мной... вчера вечером.
— Значит, фактически не пропала.
— Пропала. Прошу вас, поверьте. Велела вам звонить. Только вам. Так и сказала: «Один Наладчик Джек поймет».
— Да? Откуда она меня знает?
— Понятия не имею. Я о вас впервые услышал от Мэл.
— Мэл?..
— Мелани.
— Хорошо, однако если Мэл может вам позвонить, то почему не может сказать, где находится?
— Дело очень сложное... слишком сложное для телефонного разговора. Нельзя ли с вами встретиться? Лично гораздо легче будет объяснить.
Джек задумался, глядя на массивное здание Естественно-исторического музея в нескольких кварталах дальше, на караван желтых школьных автобусов, причаливавших к стоянке. Бред какой-то. Черт побери, полный бред. Пропавшая жена связывается с мужем, просит не обращаться в полицию, вместо этого звонить Наладчику Джеку. Может, ее похитили? В таком случае...
— Выкуп не требовали?
— Нет. Вряд ли исчезновение Мэл как-то связано с деньгами.
— С деньгами все связано.
— Только не это. Может быть, встретимся...
Адский бред... Впрочем, сегодня целый день делать нечего... Кроме того, Элер определенно сказал: никаких копов...
— Ладно. Встретимся.
Из трубки потоком хлынуло облегчение.
— Ох, спасибо... спасибо!
— В Бруклин я не поеду.
— Где угодно, как скажете, в любое время...
Хулио неподалеку. Джек дал Элеру адрес, велел быть через час. После разъединения нажал кнопку, и электронный голос уведомил, сколько денег осталось на карточке.
Очень мило.
Повесил трубку, пошел от парка, думая о словах жены Элера:
Один Наладчик Джек поймет...
Хорошие дела.
Весна грянула, город Нью-Йорк просыпается от зимней спячки. В воздухе пахнет свежестью, чистотой, разноцветные цветочки проклевываются в оконных ящиках на верхних этажах выстроившихся в ряд домов, крошечные почки набухают на ветках широко рассаженных вдоль тротуаров деревьев. Позднее утреннее солнце стоит высоко, светит ярко, вполне приятно чувствуешь себя в рабочей рубашке и джинсах. Зимняя одежда исчезла, снова кругом короткие юбки и длинные ноги. Хорошо в такой день жить на свете любителю женщин.
Не сказать, чтобы женщины обращали на него большое внимание. Практически даже не замечают среднесложенного парня с темными волосами средней длины, светло-карими глазами. И очень хорошо. Иначе усиленные старания внушить встречным обманчивое о себе впечатление пойдут прахом.
Он сознательно стремится не бросаться в глаза. Не так просто выглядеть не слишком современным, не слишком старомодным. Приходится постоянно приглядываться, в чем ходят обычные люди на улице. Джинсы с фланелевыми рубашками из моды никогда не выходят, даже здесь, в Верхнем Вестсайде, наряду с мокасинами и рабочими башмаками — настоящими, грубыми. Саржевые рабочие штаны тоже верное дело — хоть и не стильные, тем не менее никто на них не оглянется.
Телефон-автомат нашелся на Сентрал-парк-вест, там, где вдруг обрываются многоквартирные дома, словно кто-то отрезал ножом десяток кварталов, тянущихся во все стороны, оставив местечко для парка на другой стороне улицы. Сквозь голые еще деревья виден пруд, голубой ромб в зеленеющей травке. Лодок пока нет, однако ждать недолго.
Он набрал номер своей телефонной карточки. Отличная штука. Не менее анонимная, чем наличные, и чертовски легче полного кармана мелочи, которую до сих пор приходилось таскать при себе.
Кажется, всех жутко пугает потенциальная угроза электроники для безопасности. Возможно, в самом деле опасно для добропорядочных граждан. Однако, с точки зрения Джека, электроника обеспечивает идеальную анонимность. Всегда держа автоответчик в пустом офисе на Десятой авеню, он несколько месяцев назад отключился, переадресовав все поступающие на него звонки на речевую почту.
Электронная почта, речевая почта, телефонные карточки... так и слышится голос Луи Армстронга: «О, мир полон чудес!»
Позвонив по бруклинскому номеру, Джек связался, как выяснилось, с компанией по производству картонных цилиндров «Кейстоун», попросил Льюиса Элера.
— Как передать, кто спрашивает? — спросила секретарша.
— Скажите, просто Джек, в ответ на его электронное сообщение.
Элер сразу взял трубку, заговорил высоким хриплым голосом, быстро переходя на торопливый настойчивый шепот:
— Большое спасибо за звонок. Я с ума схожу, не знаю, что делать. Как только Мэл исчезла...
— Эй-эй, — перебил его Джек. — Ваша жена исчезла?
— Да, уже три дня прошло, и...
— Обождите. На этом остановимся. Сэкономим мое время и ваши силы. Я пропавших жен не разыскиваю.
— Вы обязаны! — громко, пронзительно крикнул Элер.
— Это дело полиции. У них есть специалисты, техника, гораздо лучше справятся.
— Нет-нет! Она сказала, никакой полиции! Абсолютно исключено.
— Сказала? Когда?
— Вчера вечером. Говорила со мной... вчера вечером.
— Значит, фактически не пропала.
— Пропала. Прошу вас, поверьте. Велела вам звонить. Только вам. Так и сказала: «Один Наладчик Джек поймет».
— Да? Откуда она меня знает?
— Понятия не имею. Я о вас впервые услышал от Мэл.
— Мэл?..
— Мелани.
— Хорошо, однако если Мэл может вам позвонить, то почему не может сказать, где находится?
— Дело очень сложное... слишком сложное для телефонного разговора. Нельзя ли с вами встретиться? Лично гораздо легче будет объяснить.
Джек задумался, глядя на массивное здание Естественно-исторического музея в нескольких кварталах дальше, на караван желтых школьных автобусов, причаливавших к стоянке. Бред какой-то. Черт побери, полный бред. Пропавшая жена связывается с мужем, просит не обращаться в полицию, вместо этого звонить Наладчику Джеку. Может, ее похитили? В таком случае...
— Выкуп не требовали?
— Нет. Вряд ли исчезновение Мэл как-то связано с деньгами.
— С деньгами все связано.
— Только не это. Может быть, встретимся...
Адский бред... Впрочем, сегодня целый день делать нечего... Кроме того, Элер определенно сказал: никаких копов...
— Ладно. Встретимся.
Из трубки потоком хлынуло облегчение.
— Ох, спасибо... спасибо!
— В Бруклин я не поеду.
— Где угодно, как скажете, в любое время...
Хулио неподалеку. Джек дал Элеру адрес, велел быть через час. После разъединения нажал кнопку, и электронный голос уведомил, сколько денег осталось на карточке.
Очень мило.
Повесил трубку, пошел от парка, думая о словах жены Элера:
Один Наладчик Джек поймет...
Хорошие дела.
3
Джек сидел у Хулио за столиком неподалеку от черного хода. Наполовину прикончил второй «роллинг» со льдом, когда явился Льюис Элер. Узнал его, как только заметил неуклюжую фигуру в коричневом костюме, шагнувшую в дверь. Завсегдатаи заведения Хулио не носят костюмов, за исключением немногочисленных молокососов, искателей приключений, жаждущих разнообразия, а юные карьеристы никогда не ходят в такой мятой одежде.
Хулио тоже заметил нового гостя, выскочил из-за стойки бара, быстро обменялся с ним парой слов, абсолютно по-дружески, стоя рядом, приветственно хлопая по спине. Наконец, убедившись, что тот не вооружен, указал на Джека.
Глядя, как он неуверенно ковыляет, щурясь в сумерках после дневного света и заметно хромая, Джек махнул рукой:
— Сюда.
Элер свернул к столику, но остался стоять. С виду лет сорока, худой, изможденный, с торчащим крупным носом, обвисшей нижней губой.
Вблизи выяснилось, что коричневый костюм не только мятый, но и поношенный, залоснившийся. На правом ботинке подметка в два дюйма. Чем объясняется хромота.
— Вы и есть Наладчик Джек? — спросил он тем же писклявым голосом, что звучал по телефону. Крупное адамово яблоко прыгало при каждом слове.
— Просто Джек. — Он протянул руку.
— Лью. — Ладонь влажная, скользкая. — Я вас совсем другим представлял.
Следовало задать непременный вопрос, однако Джек давно перестал спрашивать, выслушивая раз за разом один и тот же ответ. Все обычно ожидают увидеть какого-нибудь великолепного Чарльза Бронсона, крутого здоровенного бугая с грозным видом, а не самого обыкновенного джо, который, подойдя к стойке бара, практически затеряется среди завсегдатаев.
Будем считать замечание «я-вас-совсем-другим-представлял» комплиментом.
— Выпьете пива?
— Да я вообще-то не пью.
— Кофе?
— Для кофе слишком взвинчен. — Элер вытер об пиджак ладони, вытащил стул, примостил на нем громоздкое, как строительный кран, неловкое тело. — Может, без кофеина.
Джек жестом попросил Хулио налить кофе.
— Я думал встретиться где-нибудь в тихом месте, — сказал Лью.
— Место тихое. — Джек оглядел пустые соседние кабинки и столики. Легкий гул голосов доносился от дальней стойки бара за шестифутовой перегородкой с засохшими растениями. — Сами кричать не будем.
Из-за перегородки засеменил Хулио с кофейником и белой кружкой. Коротенький сорокалетний человечек, чересчур мускулистый под тесной рубашкой без рукавов, свежевыбритый, усики выстрижены в линеечку, словно карандашом начерчены, волнистые волосы зализаны назад. Джек сегодня впервые с ним близко столкнулся и расчихался от запаха нового душистого одеколона.
— Господи, Хулио, это еще что такое?
— Нравится? — спросил тот, наливая Лью чашку. — Последняя новинка. Называется «Полночь».
— Видимо, только в такое время можно пользоваться.
— Ничего подобного, — ухмыльнулся Хулио. — Цыпочкам нравится, старичок.
Исключительно тем, кто целый день сидит в нечищенном курятнике, мысленно добавил Джек.
— Скажите, пожалуйста, — вставил Лью, указывая пальцем на заполнявшую помещение мертвую растительность, — вы никогда не думаете поливать цветы?
— Зачем? — переспросил Хулио. — Они все погибли.
Лью вытаращил глаза:
— А. И правда. Конечно. — Он взглянул на налитую кружку: — Кофе без кофеина? Я пью только без кофеина.
— Такого дерьма не держу, — сухо заявил Хулио, повернулся и засеменил назад к бару.
— Ясно, почему зал наполовину пустой, — заметил Лью, глядя ему вслед. — Ужасный грубиян.
— Это не врожденный порок. Недавно приобретенный.
— Да? Что ж, кому-нибудь следует позаботиться, чтоб хозяин его образумил.
— Он сам хозяин.
— Правда? — Лью склонился над столом и спросил, понизив голос: — Мертвые растения имеют какой-нибудь религиозный смысл?
— Нет. Хулио просто в последнее время не нравится калибр клиентуры.
— Неужели надеется его повысить с помощью засохших растений?
— Нет. Вы не поняли. Он его хочет понизить. Заведение обнаружили яппи[2], повадились заглядывать. Он старается от них избавиться. Здесь всегда был бар и столовая для рабочих, а эта шатия разогнала завсегдатаев. Хулио со своими помощниками им чертовски хамят, но они только рады. Любят выслушивать оскорбления. Засушил цветы в окнах — пришли в полный восторг. Бедняга с ума сходит.
Лью слушал как бы лишь одним ухом. Встал, поглядел несколько секунд в грязное фасадное окно, потом снова сел.
— Ждете кого-то?
— По-моему, за мной следили по дороге сюда, — смущенно сказал он. — Звучит дико, я понимаю, однако...
— Кому надо за вами следить?
— Не знаю. Может быть, дело касается Мелани.
— Вашей жены? Почему?
— Самому хотелось бы знать. — Лью вдруг разволновался. — Я уже ни в чем вообще не уверен.
— Ничего. Всегда можно передумать. Никаких обид.
Мало кто из заказчиков не испытывает колебаний, когда приходит пора объяснять, что именно надо уладить.
— Только не стоит отступать из-за слежки.
— Я и в этом не уверен, — вздохнул он. — Дело в том... даже не понимаю, зачем сюда пришел и что мне дальше делать. Ничего от волнения не соображаю.
— Успокойтесь, мы просто беседуем.
— Ну хорошо. А вы кто такой? Почему жена велит вам звонить, только вам? Ничего не пойму.
Джеку стало его жалко. Льюис Элер, без всяких сомнений, стопроцентно добропорядочный налогоплательщик и гражданин, у которого возникла проблема. Естественно, следует обратиться к соответствующему институту, существующему на его деньги, заработанные кровью и потом, а не к незнакомцу в баре. Мир, в котором он живет, должен быть по-другому устроен.
— Почему вы себя называете Наладчиком Джеком?
— Собственно, не называю. Просто приклеилось прозвище.
Прозвище дал ему много лет назад Эйб Гроссман. Джек сперва относился к нему легкомысленно, но оно прижилось.
— Потому что я как бы улаживаю всевозможные дела. Впрочем, обо мне после поговорим. Сначала о себе расскажите. Чем вы занимаетесь в компании по производству картонных цилиндров «Кейстоун»?
— Чем занимаюсь? Я ее владелец.
— Вот как? — С виду даже на среднего служащего не потянет. — Что выпускает компания картонных цилиндров «Кейстоун»?
Только не говори — картонные цилиндры.
— Картонные цилиндры для пересылки почтовой корреспонденции. Мой отец придумал. Решил, звучит солиднее, чем картонные трубы. Передал дело мне и ушел на покой. Знаю, с первого взгляда не скажешь, но я действительно владелец компании, веду дела и неплохо справляюсь. Впрочем, не о себе пришел говорить. Хочу жену найти. Она три дня назад уехала, не знаю, как ее вернуть.
Лицо сморщилось, Джек побоялся, как бы он сейчас не расплакался. Однако Лью сдержался, дважды шмыгнул носом и взял себя в руки.
— Все в порядке?
— Угу, — кивнул тот.
— Хорошо. Начнем сначала. Когда вы в последний раз видели свою жену... Мелани, верно?
Очередной кивок.
— Верно, Мелани. Она срочно отправилась воскресным утром на поиски и...
— На поиски чего?
— Объясню через минуту. Дело в предупреждении, которое мне тогда слишком странным не показалось, а потом испугало до ужаса. Велела не беспокоиться, если от нее какое-то время не будет известий, не заявлять об исчезновении и так далее. С ней все будет в порядке, просто позвонить не сможет. Обещала через несколько дней вернуться.
— Откуда?
— Не имею понятия.
— Я, конечно, ваших дел не знаю, — сказал Джек, — но выглядит странновато.
— Вовсе нет, если бы вы знали Мэл!
— У вас есть ее фотография?
Элер полез в бумажник. Длинные костлявые пальцы на удивление ловко вытащили из кармашка залапанный снимок, бросили на стол.
Джек увидел стройную серьезную брюнетку лет тридцати, в красном свитере с высоким воротом и коричневых брюках, снятую до бедер. Руки заложены за спину; судя по выражению, не сильно старается выйти на снимке получше. Кожа бледная, густые черные волосы, брови, темные пристальные глаза. Не сногсшибательная красотка, но смотрится неплохо.
— Давно снято?
— В прошлом году.
Вдруг возникло дурное предчувствие: хорошенькая молодящаяся жена бросила стареющего охромевшего, превратившегося в чучело мужа ради другого мужчины... и при этом старается отвести ему глаза.
— Нет, — слегка улыбнулся Лью. — Она не закрутила романа. Редко встретишь столь честного человека, как Мэл. Если в она меня бросила, прямо так и сказала бы. — Он покачал головой, точно снова собравшись заплакать. — С ней что-то случилось.
— Вам ведь известно, что она жива, — поспешно вставил Джек. — Я имею в виду, вы говорили с ней вчера вечером?
Он прикусил нижнюю губу и пожал плечами.
— Что она сказала?
— Сказала, что с ней все в порядке, но ей нужна помощь, а я ее найти не смогу. Сказала: «Меня найдет только Наладчик Джек. Один он поймет».
Последний, однако, ничего не понял. Совсем сбился с толку.
— Никак не намекнула, откуда звонит?
Лью беспокойно облизнулся.
— Позвольте сначала рассказать кое-что о Мелани.
Джек откинулся на спинку стула с бутылкой пива в руке:
— Валяйте.
— Хорошо. — Он пригладил редеющие волосы. — Я с ней познакомился благодаря своему бухгалтеру. У него случился сердечный приступ, и фирма, где он служит, прислала ее для ежеквартальной налоговой инспекции нашей компании. Мелани Рубин... — Лью с улыбкой произнес ее имя. — Никогда раньше не видел такой энергичной, решительной, целеустремленной женщины. И очень в то же время хорошенькой. Для меня это была любовь с первого взгляда. И что самое замечательное — я ей понравился. Мы какое-то время встречались, а пять с половиной лет назад поженились.
— Дети есть?
— Нет. — Он тряхнул головой. — Мэл никогда не хотела.
— Вообще никогда?
— Никогда.
Похоже, балом правит Мелани Элер.
Джек заколебался, подыскивая слова... следующий вопрос довольно деликатный.
— Не могу не обратить внимания: для вас это была любовь с первого взгляда, тогда как вы ей просто «понравились». Не означает ли это...
Лью смущенно улыбнулся, неловко заерзал.
— У нас прекрасные отношения, мы живем тихо, общаемся с немногочисленными близкими друзьями. Мелани любит меня так, как на это способна. Она слишком увлечена реальной жизнью, чтобы любить кого-нибудь по-настоящему.
— Чем же она увлечена?
Глубокий вздох.
— Постойте... как бы это объяснить... Ну ладно. Мелани, можно сказать, помешана на определенных теориях. С детства участвует во всяких маргинальных группировках.
— В маргинальных? Что имеется в виду? Объективисты, Церковь Высшего Духа, сайентология?
— Скорее СИТПРКА, МКФ, КАУС, ИКААР, ЛИУФОН, ОРТК и так далее.
— Ух! — Джек в жизни не слышал ничего подобного. — Полный алфавит.
— Да, — улыбнулся Лью, — они обожают аббревиатуры не меньше, чем правительство. И все занимаются каким-нибудь заговором.
— То есть кто на самом деле убил Джона Кеннеди, Роберта Кеннеди, Мартина Лютера Кинга, кто их покрывает и почему?
— Есть и такие. Другие же идут гораздо дальше.
Замечательно, заключил Джек. Исчезла ненормальная, помешанная на заговорах. Черный ход заманчиво маячил за спиной. Если сейчас вскочить и рвануть, как раз успеешь слинять, пока рассказ о пропавшей жене не пошел дальше.
Однако пропавшая жена утверждает, будто один Наладчик Джек поймет. Интересно, что это значит?
Видно, что-то отразилось на его лице, ибо Лью Элер замахал руками:
— Поймите меня правильно. Собственно, она не занимается такими делами, скорей заинтересованный наблюдатель, чем настоящий член какой-нибудь группы. Что-то выискивает, что-то ищет всю жизнь, сама не зная, чего именно. Однажды сказала, что не ждет от этих самых групп каких-нибудь ответов, а хочет получить информацию, которая подсказала бы, на какой вопрос надо искать ответ.
Прямо стих Боба Дилана[3].
— Нашла?
— Нет. Переживала полное разочарование, пока в прошлом году не образовалось Общество по разоблачению секретных организаций и объяснению необъяснимых явлений — СИСУП.
Джек что-то слышал, откуда — не помнил.
— Звучит как-то знакомо.
— Эту эксклюзивную организацию создал... — Лью застыл, глядя прямо перед собой. — Смотрите! — ткнул он пальцем в окно. — Скажете, вон тот тип за нами не следит?
Джек всмотрелся, и правда, черт побери. За центральным окном заведения Хулио вырисовывался силуэт, нос прижался к стеклу, лицо загорожено руками с обеих сторон. Точно смотрит в их сторону, разрази его гром.
Он вскочил, бросился к двери.
— Пошли, посмотрим.
Фигура нырнула влево и, когда Джек добрался до двери, исчезла среди пешеходов на тротуаре.
— Видите кого-нибудь знакомого? — спросил он подошедшего к порогу Лью.
Тот осмотрел поток покупателей, рабочих, матерей с колясками, отрицательно покачал головой.
— Может, какой-нибудь жаждущий просто заглядывал, — предположил Джек, вернувшись за столик.
Что, конечно, не объясняет поспешного бегства.
— Возможно, — согласился Лью абсолютно без всякой уверенности.
— Хорошо. Вы начали рассказывать о каком-то там супе из морепродуктов...
— О СИСУПе. — Он продолжил рассказ, то и дело испуганно поглядывая в окно. — Его создал некий Сальваторе Рома. Допуск только по специальному приглашению, что вызвало немалое возмущение в заговорщической субкультуре — некоторых весьма известных деятелей не позвали. По идее, нечто вроде счетной палаты для обработки крупнейших теорий заговора. Рома собрался их рассортировать, выявить общие элементы, Мелани мысль понравилась. По ее мнению, это путь к истине.
— К какой истине?
— О том, что на самом деле происходит в мире. Таким образом якобы можно открыть планы, разоблачить силы, дергающие за ниточки, стоящие за необъяснимыми событиями, катастрофами, секретными организациями, которые губят мир. — Он снова махнул руками. — Это не мои слова — Ромы.
Черный ход взвыл сиреной.
— Кто такой Рома?
— Сальваторе Рома возник неизвестно откуда. Профессор какого-то университета в Кентукки. Всех взбудоражил. Помогал Мелани в ее исследованиях.
— Как я понимаю, вы сами не увлекаетесь.
— Не так, как она. Интересуюсь из чистого любопытства, бываю на всяких собраниях, конференциях в разных местах, что дает нам возможность попутешествовать, хотя скажу вам, мистер, пообщавшись с людьми, не считаю их даже наполовину такими помешанными, как принято думать. В определенном смысле вообще не считаю помешанными.
— Это называется промыванием мозгов, — заметил Джек.
— Возможно. Не стану утверждать, будто не поддался влиянию. Но Мэл... При ее здравомыслии трудно поверить, что ей кто-то способен промыть мозги.
— Это хоть как-нибудь связано с ее исчезновением?
— Наверняка. Понимаете, за долгие годы она убедилась, что ни одна из противоречивых теорий о тайных обществах, НЛО, Антихристе, заговорах с целью установления мирового господства и прочее до конца не верна.
— Очень приятно слышать.
— Но с другой стороны, ни одна до конца не ошибочна. По ее представлению, каждая возникает вокруг истинного зерна, крошечного фрагмента большой общей картины. Мэл долго анализировала, разрабатывая так называемую Теорию Великого Объединения.
— И?..
— Пару месяцев назад объявила, что вроде все ясно.
— Посвятила, конечно, в суть дела?
— Если бы. Только сказала, что обнаружила за всеми мировыми тайнами и загадочными событиями единственную, до сих пор неизвестную силу, причем абсолютно не связанную с существующими теориями. А дальше объяснять отказалась, пока не получит решающее доказательство. Эти «поиски» я и имел в виду. Она решила, что нашла способ подтвердить свою теорию.
— Позвольте высказать догадку: возможно, в самом деле нашла доказательство и кто-то незаинтересованный в этом ее похитил.
Дело скорей для Малдера и Скалли[4], решил Джек.
— Возможно, конечно, — кивнул Лью, — но, боюсь, дело проще. Отчасти по вине самой Мэл. Понимаете, она так гордилась успешным построением теории, что как бы похвасталась.
— Кому?
— Любому, кто слушал.
— Вы же сказали, у вас очень мало друзей.
— Она оповестила абонентов Юзнета.
— Это раздел Интернета?
Хулио тоже заметил нового гостя, выскочил из-за стойки бара, быстро обменялся с ним парой слов, абсолютно по-дружески, стоя рядом, приветственно хлопая по спине. Наконец, убедившись, что тот не вооружен, указал на Джека.
Глядя, как он неуверенно ковыляет, щурясь в сумерках после дневного света и заметно хромая, Джек махнул рукой:
— Сюда.
Элер свернул к столику, но остался стоять. С виду лет сорока, худой, изможденный, с торчащим крупным носом, обвисшей нижней губой.
Вблизи выяснилось, что коричневый костюм не только мятый, но и поношенный, залоснившийся. На правом ботинке подметка в два дюйма. Чем объясняется хромота.
— Вы и есть Наладчик Джек? — спросил он тем же писклявым голосом, что звучал по телефону. Крупное адамово яблоко прыгало при каждом слове.
— Просто Джек. — Он протянул руку.
— Лью. — Ладонь влажная, скользкая. — Я вас совсем другим представлял.
Следовало задать непременный вопрос, однако Джек давно перестал спрашивать, выслушивая раз за разом один и тот же ответ. Все обычно ожидают увидеть какого-нибудь великолепного Чарльза Бронсона, крутого здоровенного бугая с грозным видом, а не самого обыкновенного джо, который, подойдя к стойке бара, практически затеряется среди завсегдатаев.
Будем считать замечание «я-вас-совсем-другим-представлял» комплиментом.
— Выпьете пива?
— Да я вообще-то не пью.
— Кофе?
— Для кофе слишком взвинчен. — Элер вытер об пиджак ладони, вытащил стул, примостил на нем громоздкое, как строительный кран, неловкое тело. — Может, без кофеина.
Джек жестом попросил Хулио налить кофе.
— Я думал встретиться где-нибудь в тихом месте, — сказал Лью.
— Место тихое. — Джек оглядел пустые соседние кабинки и столики. Легкий гул голосов доносился от дальней стойки бара за шестифутовой перегородкой с засохшими растениями. — Сами кричать не будем.
Из-за перегородки засеменил Хулио с кофейником и белой кружкой. Коротенький сорокалетний человечек, чересчур мускулистый под тесной рубашкой без рукавов, свежевыбритый, усики выстрижены в линеечку, словно карандашом начерчены, волнистые волосы зализаны назад. Джек сегодня впервые с ним близко столкнулся и расчихался от запаха нового душистого одеколона.
— Господи, Хулио, это еще что такое?
— Нравится? — спросил тот, наливая Лью чашку. — Последняя новинка. Называется «Полночь».
— Видимо, только в такое время можно пользоваться.
— Ничего подобного, — ухмыльнулся Хулио. — Цыпочкам нравится, старичок.
Исключительно тем, кто целый день сидит в нечищенном курятнике, мысленно добавил Джек.
— Скажите, пожалуйста, — вставил Лью, указывая пальцем на заполнявшую помещение мертвую растительность, — вы никогда не думаете поливать цветы?
— Зачем? — переспросил Хулио. — Они все погибли.
Лью вытаращил глаза:
— А. И правда. Конечно. — Он взглянул на налитую кружку: — Кофе без кофеина? Я пью только без кофеина.
— Такого дерьма не держу, — сухо заявил Хулио, повернулся и засеменил назад к бару.
— Ясно, почему зал наполовину пустой, — заметил Лью, глядя ему вслед. — Ужасный грубиян.
— Это не врожденный порок. Недавно приобретенный.
— Да? Что ж, кому-нибудь следует позаботиться, чтоб хозяин его образумил.
— Он сам хозяин.
— Правда? — Лью склонился над столом и спросил, понизив голос: — Мертвые растения имеют какой-нибудь религиозный смысл?
— Нет. Хулио просто в последнее время не нравится калибр клиентуры.
— Неужели надеется его повысить с помощью засохших растений?
— Нет. Вы не поняли. Он его хочет понизить. Заведение обнаружили яппи[2], повадились заглядывать. Он старается от них избавиться. Здесь всегда был бар и столовая для рабочих, а эта шатия разогнала завсегдатаев. Хулио со своими помощниками им чертовски хамят, но они только рады. Любят выслушивать оскорбления. Засушил цветы в окнах — пришли в полный восторг. Бедняга с ума сходит.
Лью слушал как бы лишь одним ухом. Встал, поглядел несколько секунд в грязное фасадное окно, потом снова сел.
— Ждете кого-то?
— По-моему, за мной следили по дороге сюда, — смущенно сказал он. — Звучит дико, я понимаю, однако...
— Кому надо за вами следить?
— Не знаю. Может быть, дело касается Мелани.
— Вашей жены? Почему?
— Самому хотелось бы знать. — Лью вдруг разволновался. — Я уже ни в чем вообще не уверен.
— Ничего. Всегда можно передумать. Никаких обид.
Мало кто из заказчиков не испытывает колебаний, когда приходит пора объяснять, что именно надо уладить.
— Только не стоит отступать из-за слежки.
— Я и в этом не уверен, — вздохнул он. — Дело в том... даже не понимаю, зачем сюда пришел и что мне дальше делать. Ничего от волнения не соображаю.
— Успокойтесь, мы просто беседуем.
— Ну хорошо. А вы кто такой? Почему жена велит вам звонить, только вам? Ничего не пойму.
Джеку стало его жалко. Льюис Элер, без всяких сомнений, стопроцентно добропорядочный налогоплательщик и гражданин, у которого возникла проблема. Естественно, следует обратиться к соответствующему институту, существующему на его деньги, заработанные кровью и потом, а не к незнакомцу в баре. Мир, в котором он живет, должен быть по-другому устроен.
— Почему вы себя называете Наладчиком Джеком?
— Собственно, не называю. Просто приклеилось прозвище.
Прозвище дал ему много лет назад Эйб Гроссман. Джек сперва относился к нему легкомысленно, но оно прижилось.
— Потому что я как бы улаживаю всевозможные дела. Впрочем, обо мне после поговорим. Сначала о себе расскажите. Чем вы занимаетесь в компании по производству картонных цилиндров «Кейстоун»?
— Чем занимаюсь? Я ее владелец.
— Вот как? — С виду даже на среднего служащего не потянет. — Что выпускает компания картонных цилиндров «Кейстоун»?
Только не говори — картонные цилиндры.
— Картонные цилиндры для пересылки почтовой корреспонденции. Мой отец придумал. Решил, звучит солиднее, чем картонные трубы. Передал дело мне и ушел на покой. Знаю, с первого взгляда не скажешь, но я действительно владелец компании, веду дела и неплохо справляюсь. Впрочем, не о себе пришел говорить. Хочу жену найти. Она три дня назад уехала, не знаю, как ее вернуть.
Лицо сморщилось, Джек побоялся, как бы он сейчас не расплакался. Однако Лью сдержался, дважды шмыгнул носом и взял себя в руки.
— Все в порядке?
— Угу, — кивнул тот.
— Хорошо. Начнем сначала. Когда вы в последний раз видели свою жену... Мелани, верно?
Очередной кивок.
— Верно, Мелани. Она срочно отправилась воскресным утром на поиски и...
— На поиски чего?
— Объясню через минуту. Дело в предупреждении, которое мне тогда слишком странным не показалось, а потом испугало до ужаса. Велела не беспокоиться, если от нее какое-то время не будет известий, не заявлять об исчезновении и так далее. С ней все будет в порядке, просто позвонить не сможет. Обещала через несколько дней вернуться.
— Откуда?
— Не имею понятия.
— Я, конечно, ваших дел не знаю, — сказал Джек, — но выглядит странновато.
— Вовсе нет, если бы вы знали Мэл!
— У вас есть ее фотография?
Элер полез в бумажник. Длинные костлявые пальцы на удивление ловко вытащили из кармашка залапанный снимок, бросили на стол.
Джек увидел стройную серьезную брюнетку лет тридцати, в красном свитере с высоким воротом и коричневых брюках, снятую до бедер. Руки заложены за спину; судя по выражению, не сильно старается выйти на снимке получше. Кожа бледная, густые черные волосы, брови, темные пристальные глаза. Не сногсшибательная красотка, но смотрится неплохо.
— Давно снято?
— В прошлом году.
Вдруг возникло дурное предчувствие: хорошенькая молодящаяся жена бросила стареющего охромевшего, превратившегося в чучело мужа ради другого мужчины... и при этом старается отвести ему глаза.
— Нет, — слегка улыбнулся Лью. — Она не закрутила романа. Редко встретишь столь честного человека, как Мэл. Если в она меня бросила, прямо так и сказала бы. — Он покачал головой, точно снова собравшись заплакать. — С ней что-то случилось.
— Вам ведь известно, что она жива, — поспешно вставил Джек. — Я имею в виду, вы говорили с ней вчера вечером?
Он прикусил нижнюю губу и пожал плечами.
— Что она сказала?
— Сказала, что с ней все в порядке, но ей нужна помощь, а я ее найти не смогу. Сказала: «Меня найдет только Наладчик Джек. Один он поймет».
Последний, однако, ничего не понял. Совсем сбился с толку.
— Никак не намекнула, откуда звонит?
Лью беспокойно облизнулся.
— Позвольте сначала рассказать кое-что о Мелани.
Джек откинулся на спинку стула с бутылкой пива в руке:
— Валяйте.
— Хорошо. — Он пригладил редеющие волосы. — Я с ней познакомился благодаря своему бухгалтеру. У него случился сердечный приступ, и фирма, где он служит, прислала ее для ежеквартальной налоговой инспекции нашей компании. Мелани Рубин... — Лью с улыбкой произнес ее имя. — Никогда раньше не видел такой энергичной, решительной, целеустремленной женщины. И очень в то же время хорошенькой. Для меня это была любовь с первого взгляда. И что самое замечательное — я ей понравился. Мы какое-то время встречались, а пять с половиной лет назад поженились.
— Дети есть?
— Нет. — Он тряхнул головой. — Мэл никогда не хотела.
— Вообще никогда?
— Никогда.
Похоже, балом правит Мелани Элер.
Джек заколебался, подыскивая слова... следующий вопрос довольно деликатный.
— Не могу не обратить внимания: для вас это была любовь с первого взгляда, тогда как вы ей просто «понравились». Не означает ли это...
Лью смущенно улыбнулся, неловко заерзал.
— У нас прекрасные отношения, мы живем тихо, общаемся с немногочисленными близкими друзьями. Мелани любит меня так, как на это способна. Она слишком увлечена реальной жизнью, чтобы любить кого-нибудь по-настоящему.
— Чем же она увлечена?
Глубокий вздох.
— Постойте... как бы это объяснить... Ну ладно. Мелани, можно сказать, помешана на определенных теориях. С детства участвует во всяких маргинальных группировках.
— В маргинальных? Что имеется в виду? Объективисты, Церковь Высшего Духа, сайентология?
— Скорее СИТПРКА, МКФ, КАУС, ИКААР, ЛИУФОН, ОРТК и так далее.
— Ух! — Джек в жизни не слышал ничего подобного. — Полный алфавит.
— Да, — улыбнулся Лью, — они обожают аббревиатуры не меньше, чем правительство. И все занимаются каким-нибудь заговором.
— То есть кто на самом деле убил Джона Кеннеди, Роберта Кеннеди, Мартина Лютера Кинга, кто их покрывает и почему?
— Есть и такие. Другие же идут гораздо дальше.
Замечательно, заключил Джек. Исчезла ненормальная, помешанная на заговорах. Черный ход заманчиво маячил за спиной. Если сейчас вскочить и рвануть, как раз успеешь слинять, пока рассказ о пропавшей жене не пошел дальше.
Однако пропавшая жена утверждает, будто один Наладчик Джек поймет. Интересно, что это значит?
Видно, что-то отразилось на его лице, ибо Лью Элер замахал руками:
— Поймите меня правильно. Собственно, она не занимается такими делами, скорей заинтересованный наблюдатель, чем настоящий член какой-нибудь группы. Что-то выискивает, что-то ищет всю жизнь, сама не зная, чего именно. Однажды сказала, что не ждет от этих самых групп каких-нибудь ответов, а хочет получить информацию, которая подсказала бы, на какой вопрос надо искать ответ.
Прямо стих Боба Дилана[3].
— Нашла?
— Нет. Переживала полное разочарование, пока в прошлом году не образовалось Общество по разоблачению секретных организаций и объяснению необъяснимых явлений — СИСУП.
Джек что-то слышал, откуда — не помнил.
— Звучит как-то знакомо.
— Эту эксклюзивную организацию создал... — Лью застыл, глядя прямо перед собой. — Смотрите! — ткнул он пальцем в окно. — Скажете, вон тот тип за нами не следит?
Джек всмотрелся, и правда, черт побери. За центральным окном заведения Хулио вырисовывался силуэт, нос прижался к стеклу, лицо загорожено руками с обеих сторон. Точно смотрит в их сторону, разрази его гром.
Он вскочил, бросился к двери.
— Пошли, посмотрим.
Фигура нырнула влево и, когда Джек добрался до двери, исчезла среди пешеходов на тротуаре.
— Видите кого-нибудь знакомого? — спросил он подошедшего к порогу Лью.
Тот осмотрел поток покупателей, рабочих, матерей с колясками, отрицательно покачал головой.
— Может, какой-нибудь жаждущий просто заглядывал, — предположил Джек, вернувшись за столик.
Что, конечно, не объясняет поспешного бегства.
— Возможно, — согласился Лью абсолютно без всякой уверенности.
— Хорошо. Вы начали рассказывать о каком-то там супе из морепродуктов...
— О СИСУПе. — Он продолжил рассказ, то и дело испуганно поглядывая в окно. — Его создал некий Сальваторе Рома. Допуск только по специальному приглашению, что вызвало немалое возмущение в заговорщической субкультуре — некоторых весьма известных деятелей не позвали. По идее, нечто вроде счетной палаты для обработки крупнейших теорий заговора. Рома собрался их рассортировать, выявить общие элементы, Мелани мысль понравилась. По ее мнению, это путь к истине.
— К какой истине?
— О том, что на самом деле происходит в мире. Таким образом якобы можно открыть планы, разоблачить силы, дергающие за ниточки, стоящие за необъяснимыми событиями, катастрофами, секретными организациями, которые губят мир. — Он снова махнул руками. — Это не мои слова — Ромы.
Черный ход взвыл сиреной.
— Кто такой Рома?
— Сальваторе Рома возник неизвестно откуда. Профессор какого-то университета в Кентукки. Всех взбудоражил. Помогал Мелани в ее исследованиях.
— Как я понимаю, вы сами не увлекаетесь.
— Не так, как она. Интересуюсь из чистого любопытства, бываю на всяких собраниях, конференциях в разных местах, что дает нам возможность попутешествовать, хотя скажу вам, мистер, пообщавшись с людьми, не считаю их даже наполовину такими помешанными, как принято думать. В определенном смысле вообще не считаю помешанными.
— Это называется промыванием мозгов, — заметил Джек.
— Возможно. Не стану утверждать, будто не поддался влиянию. Но Мэл... При ее здравомыслии трудно поверить, что ей кто-то способен промыть мозги.
— Это хоть как-нибудь связано с ее исчезновением?
— Наверняка. Понимаете, за долгие годы она убедилась, что ни одна из противоречивых теорий о тайных обществах, НЛО, Антихристе, заговорах с целью установления мирового господства и прочее до конца не верна.
— Очень приятно слышать.
— Но с другой стороны, ни одна до конца не ошибочна. По ее представлению, каждая возникает вокруг истинного зерна, крошечного фрагмента большой общей картины. Мэл долго анализировала, разрабатывая так называемую Теорию Великого Объединения.
— И?..
— Пару месяцев назад объявила, что вроде все ясно.
— Посвятила, конечно, в суть дела?
— Если бы. Только сказала, что обнаружила за всеми мировыми тайнами и загадочными событиями единственную, до сих пор неизвестную силу, причем абсолютно не связанную с существующими теориями. А дальше объяснять отказалась, пока не получит решающее доказательство. Эти «поиски» я и имел в виду. Она решила, что нашла способ подтвердить свою теорию.
— Позвольте высказать догадку: возможно, в самом деле нашла доказательство и кто-то незаинтересованный в этом ее похитил.
Дело скорей для Малдера и Скалли[4], решил Джек.
— Возможно, конечно, — кивнул Лью, — но, боюсь, дело проще. Отчасти по вине самой Мэл. Понимаете, она так гордилась успешным построением теории, что как бы похвасталась.
— Кому?
— Любому, кто слушал.
— Вы же сказали, у вас очень мало друзей.
— Она оповестила абонентов Юзнета.
— Это раздел Интернета?