Вилсон Фрэнсис Пол. Наследники

   — Прекрасно. Остается найти.
   — Не волнуйтесь. Найдем. Как только дом попадет в наши руки, приступим к более тщательным поискам, если понадобится, разобьем стены. Если все-таки не найдем, разберем по кирпичику, по бревнышку, пока не добьемся успеха.
   — А вдруг не добьемся?
   — Хотя бы не позволим другим найти и воспользоваться.
   — Угу, а мне кто платить будет?
   — Ну, надеюсь, вы не ожидаете, что мы купим то, чего у вас нет, не правда ли?
   Томас передернул плечами:
   — Что дальше будем делать?
   — Я свяжусь с вышестоящими, попрошу согласия на выплату запрошенной суммы. Простая формальность, поверьте. Детали предоставим мистеру Хаффнеру.
   — Десять миллионов баксов, — пробормотал Томас, мотая головой, точно так, как в начале маленькой беседы тет-а-тет. — Ну, наверно, надо спасибо сказать, что моя маленькая сестренка не догадывается, чего мы ищем. Иначе запросила бы по десять миллионов за каждый кирпич.
   — Да, — подтвердил Кемаль. — И дело все равно того стоило бы.
   Наверняка преувеличивает, подумал Джек, но почему-то усомнился в собственном заключении.
   Лежа в трубе и гадая, что за чертовщина так дьявольски дорого стоит, будучи такой маленькой, что ее можно спрятать в доме, он увидел, как Томас с Кемалем направляются к двери, и мысленно спел старую песенку Пегги Ли: «Неужели это все?»
   Ну и что удалось разузнать?
   Во-первых, посмотреть на Кемаля. Уже кое-что. Во-вторых, в доме Клейтона спрятано нечто практически бесценное для каких-то очень богатых ребят с Ближнего Востока. В третьих, этим интересуются не только приятели Томаса, которые беспокоятся, чтоб оно не попало в «нехорошие руки». Чьи же это «нехорошие руки»? Вряд ли имеется в виду Алисия. Другая ближневосточная страна? Израиль? Еще кто-нибудь?
   Были, однако, надежды на большее, особенно рискуя собственной задницей в шахте лифта, потея и ползая в грязных вентиляционных трубах, втискиваясь в дыры, где едва можно дышать.
   Будь они прокляты со своими секретами! Что такое таинственное имеется в виду? Почему нельзя прямо сказать, что там спрятано в доме? Черт побери, кто их может подслушать, усмехнулся Джек.
   Видимо, они ищут нечто столь ценное, важное, что инстинктивно стараются не называть.
   Вытирая пот, заливавший глаза, он задел рукавом комбинезона фонарик на лбу и сбил линзу. Попытался поймать, она выскользнула из пальцев, упала в трубу, громко звякнув.
   Джек замер. Кемаль резко оглянулся с порога:
   — Что это?
   — Что? — переспросил Томас, сунув в дверь голову из коридора.
   — Какой-то шум.
   Кемаль обошел вокруг стола заседаний и направился в сторону Джека.
   — Сверху. По-моему, из вентиляционной трубы.
   Джек схватил линзу, отполз как можно дальше, не вылезая из трубы. При этом только наделаешь еще больше шума, поэтому надо молча лежать и ждать.
   Затаил дыхание, когда за решеткой замаячила бородатая физиономия.
   — Отсюда, — сказал Кемаль. — Я уверен.
   — Ну и что? — спросил Томас откуда-то из-за его спины. — Мышка, наверно, или еще что-нибудь.
   — Нет, не мышка. — Кемаль попытался просунуть руку между планками жалюзи, но щели оказались слишком узкими. — Быстро, дайте мне что-нибудь, чтоб выломать решетку.
   Джек еще чуть попятился. Если вентиляционная решетка не выдержит, придется удирать.
   — Шутите, — хмыкнул Томас. — Что вы там собираетесь отыскать?
   — Возможно, нас кто-то подслушивает.
   — В трубе? — расхохотался Томас. — Слушайте, я не знаю, на каком уровне стоит технология шпионажа в Саудовской Аравии, но если нам здесь надо кого-то подслушать, мы не запихиваем в вентиляцию лилипута, а ставим электронный жучок.
   Он абсолютно прав, Кемаль, мысленно подтвердил Джек. Не будь идиотом. Слушай, что умные люди тебе говорят.
   — Я точно слышал, — уперся Кемаль. — Раздобудьте отвертку.
   — Я думал, мусульмане не напиваются пьяными.
   — Это не повод для шуток. Я хочу туда заглянуть!
   — Ладно, ладно. Возьмите мою пилочку для ногтей. Другим концом можно откручивать.
   Джек понял, что слышит сигнал, который велит забыть об осторожности и убираться. Попятился в широкую трубу и пустился в обратный путь.
   Сзади донесся голос Кемаля, набиравший высоту и силу:
   — Вон! Слышите? Там есть кто-то, я вам говорю! Зовите мистера Хаффнера. Пусть вызывает охрану. За нами кто-то шпионит!
   Джек задержался, включил фонарик, сменил линзу, снова пополз по красным возвратным стрелкам Ириски, не останавливаясь до самой большой вертикальной шахты.
   Задыхаясь, обливаясь потом, приник к лестнице, чтоб отдышаться и охладиться. Расстегнул спереди комбинезон, впустив воздух — чертова штука совершенно не продувается.
   Хорошего мало. В зависимости от численности охраны в здании и возможности привлечения городских копов, небольшая увеселительная прогулка вполне может кончиться арестом. Обвинение будет пустячное — что можно предъявить, кроме незаконного вторжения?
   Дело не в обвинении. Главная беда — арест. Арест означает снимки, отпечатки пальцев, выяснение адресов. Мигом станешь Гражданином Джеком. Официальные власти засвидетельствуют твое существование. Пожелают заполнить каждую графу анкеты, начнут подслушивать под дверью, сверлить стены, опрокидывать барьеры, которые он на протяжении всей сознательной жизни возводил между своим и их миром.
   Надо отсюда сматываться. Сейчас же.
   Джек вытащил сотовый, вызвал по быстрой связи Ириску.
   — Да, — ответил голос Риса после второго гудка.
   — Это я. Меня засекли. Как быстрей всего выбраться?
   — Быстрей всего? Прыгай в окно.
   — Не очень-то полезный совет в данный момент, Рис.
   — Извини. Быстрее всего через дверь из машинного отделения в само здание, потом вниз по лестнице. Только дверь стоит на сигнализации, так что всем станет известно, где ты находишься, смогут отрезать. Лучше уходи, как пришел. Лезь наверх в машинное отделение, переодевайся в костюм, жди у дверей шахты лифта. Я уже сейчас иду. Как только останусь один в кабине на верхнем этаже, позвоню. Ясно?
   — Ясно.
   Джек нажал кнопку разъединения, оставил телефон включенным, только вместо сигнала переключился на зуммер, чтобы скорее почувствовать, чем услышать звонок Ириски.
   Влез по лестнице, поспешно добрался по трубам до машинного отделения. Наконец-то прохлада. Сбросил тапочки, пыльный комбинезон, затолкал в кейс, быстро натянул костюм, переобулся в туфли.
   По крайней мере, не пришлось вновь завязывать галстук.
   Снова приняв адвокатский вид, пристегнул кейс к брючному ремню, выключил в помещении свет, шагнул к двери шахты лифта, ожидая звонка Ириски.
   Но сначала явилась пара ребят из технического обслуживания.
   Их голоса послышались из-за дальней двери машинного отделения, оборудованной сигнализацией, той самой, что вела в здание. Джек открыл свою дверь, шмыгнул в шахту, закрыл за собой створку.
   — Я уже здесь, Рис, — шепнул он. — Где же ты, черт побери?
   Посмотрев вниз, увидел, что в данный момент все три лифта стоят там, дьявольски далеко. Приложил ухо к двери, прислушиваясь к разговору техников.
   — Слыхал когда-нибудь такую бредятину? — донесся слабый голос. — Будто кто-то залез в вентиляцию! Чего болтать, я имею в виду?
   — Угу. По-моему, кто-то лишку хватил, если ты меня понимаешь, а ты меня наверняка понимаешь.
   — Точно. Самое время для веселья и прочего дерьма. Ну, пошли, поглядим, пускай радуются.
   К двери вроде бы начали приближаться шаги, поэтому Джек заспешил вниз по лестнице, остановившись примерно в том месте, где раньше спрыгнул с крыши лифта.
   Внизу тормозила кабина — старая знакомая. Для Ириски слишком рано. Он увидел под собой крышу, где сидел скорчившись, уцепившись за брус.
   Наверху звякнула дверная ручка. Господи, неужели будут осматривать шахту лифта?
   Идиоты, проверьте сначала вентиляционные трубы!
   Заметили свет, оставленный в шахте, решили, что он еще здесь.
   Дверь открывалась. Лифт остановился прямо под ним, другого выхода не остается. Не хочется снова кататься, ой как не хочется, но...
   Джек шагнул с лестницы на крепежный брус.
   Успел выключить лампу на крыше в тот самый момент, когда дверь наверху распахнулась, распластался за тросами, как можно незаметней. В свете из машинного отделения показался чей-то силуэт, посвечивающий фонариком в шахту.
   Кабина ухнула вниз. Он закрыл глаза, изо всех сил цепляясь за брус. В темноте еще хуже.
   Надеюсь, на тебе беговые кроссовки, Рис.
   Пришлось совершить три полных заезда и начать четвертый, когда сотовый зазудел на бедре. Джек выхватил телефон:
   — Рис?
   — Я один в крайней левой кабине. Сейчас тебя заберу.
   — Я уже тут.
   — То есть?
   — То есть тут. — Он забарабанил по крыше.
   — Здорово! Мы уже сделали из тебя хакера.
   — Не трать слов, старик. Просто вытащи меня отсюда.
   — О'кей. Вот что мы сделаем. Я остановлюсь на шестом, потом заторможу на полпути к седьмому. Крюк тебе не понадобится, дерни аварийный рычаг, дверь наружу откроется. Вылезай, жди меня.
   Джек буквально выполнил инструкции и меньше чем через минуту вылезал в двери шахты на седьмом этаже под оглушительный аккомпанемент звонка в кабине. Охватившее его облегчение несколько улетучилось при виде двух столяров из ремонтной бригады, которые пили кофе.
   — Эй, приятель, — сказал один, поплотнее, вытаращив на него глаза. — Ты откуда взялся, черт возьми?
   — Как откуда? Из лифта.
   — Нет, не из лифта. — Столяр шагнул ближе, сверкая глазами. — Я стоял прямо тут, глядел на дверь, и скажу тебе, никакого лифта здесь не было, когда ты вылезал. По воздуху летаешь, мать твою, или что?
   А тебе какое дело, хотел сказать Джек, однако вместо этого улыбнулся и продолжал легкомысленным тоном:
   — Не валяй дурака. Знаешь, что с этим лифтом бывает. Свет погас, звонок зазвенел, я и вылез.
   За спиной у него звякнул звоночек — динь! — дверцы разъехались, вышел Ириска.
   — Смотри, — предложил Джек. — Разве он летает по воздуху?
   — Он-то не летает, — согласился столяр. — Только я сейчас вижу кабину.
   — Ну, свет, наверно, опять загорелся. — Он оглянулся за подтверждением на Ириску: — Зажегся свет?
   Ириска не подкачал.
   — Угу, сразу, как только ты вылез. Дурной какой-то лифт. — Он нажал кнопку вызова на стенной панели. — Лучше в другом спустимся.
   — Хорошая мысль.
   Вскоре подошла центральная кабина — пустая.
   — Увидели, как я вылез из шахты, — объяснил Джек, когда дверцы за ними закрылись.
   — Риск всегда есть. — Рис протянул ему тряпку: — На. Руки оботри от пыли.
   — Что нас ожидает внизу? — спросил Джек, вытираясь.
   — У обеих дверей выставлена охрана, которая старается не бросаться в глаза, но каждого хорошенько осматривает. Хотя ищут парня, перепачканного в пыли, а не мужчину в сером фланелевом костюме. Все будет в полном порядке.
   И точно. Выплыли мимо охранников на Сорок пятую улицу.
   — Спасибо, Рис, — сказал Джек, дойдя до Шестой авеню. — Я перед тобой в долгу, старик. Замечательно провел время. Если тебе когда-нибудь понадобится услуга...
   — Забудь, — улыбнулся Рис. — Ищи, работай, обучай — все записано в кодексе. Просто хотелось узнать, сумею ли я кого-нибудь обратить в свою веру.
   — Едва ли.
   — Уверен? Хочешь сказать, будто с нынешнего утра не подсел на крючок?
   — Нет, по правде сказать.
   — Не поверю. Вот что я тебе скажу: на следующей неделе собираюсь исследовать верхние этажи Крайслер-Билдинг. Буквально битком набит всевозможными тайниками...
   — А я тебе вот что скажу. Если найдешь гигантское яйцо птицы Рок, дай мне знать. Прибегу.
   Рис с ухмылкой ткнул его большими пальцами:
   — Ладно, старик. Если я попадусь, скажу, Бэтмен послал.
   — Будь осторожен, Рис.
   Они обменялись рукопожатиями и расстались. Ириска направился на работу в «Кокос», Джек домой в душ. Обязательно в душ.
   Потом надо звонить Алисии. Ищи, работай, обучай, говорит Рис. Что ж, найти кое-кого удалось, пора поработать. Вместе с Алисией. В доме ее отца.

4

   Кемаль нажимал на недоверчивого Гордона Хаффнера, который до сих пор с трудом мирился с фактом готовности своих клиентов заплатить Алисии Клейтон за отцовский дом десять миллионов долларов.
   Однако так оно и есть. Кемаль, затаив дыхание, поговорил с Халидом Насером, но Исвид Нахр согласился с ценой.
   Следовало бы ликовать — успех близок, скоро можно будет умчаться домой в Рияд, к сыну, — а его одолевают мрачные подозрения.
   Кто-то подслушивал их разговор с Томасом Клейтоном.
   О да, подняли охрану, вызвали полицию, послали ремонтников осматривать вентиляционную систему, только фактически ему никто не поверил. Даже когда сняли решетку и Кемаль указал на разворошенную повсюду пыль, сказали, пожимая плечами, что в трубах, видно, завелась какая-то живность. Никто здесь, в Манхэттене, где в открытой продаже предлагается полный набор сложных электронных подслушивающих устройств, не верит, чтобы кто-то лазал подслушивать разговоры по вентиляционным трубам.
   Кемаль вздохнул. Возможно, и правда. Неправдоподобно выглядит.
   С другой стороны, невозможно отделаться от ощущения, что их кто-то слушал. Прижавшись лицом к решетке, стараясь вглядеться сквозь планки, он чуял, что кто-то прячется во тьме с другой стороны, наблюдает за ним.
   Рылся в памяти, вспоминая, что было сказано в зале, восстанавливая беседу с Томасом слово за словом.
   Наверняка ничего. Почти ничего.
   Шпион ушел с одним: дом для покупателей дороже десяти миллионов долларов. Если вдруг Алисия Клейтон поднимет цену, подозрения подтвердятся.
   Если нет... и сделка состоится, плевать, пусть даже их подслушивала целая армия.

5

   Джек отыскал местечко на Тридцать восьмой улице, откуда можно незаметно наблюдать за домом Клейтона. Изучил расписание инспекционных обходов «охраны», заметив, что ребята всегда ходят парой, вылезают из машины дважды в час, обходят дом по периметру. Не в форменной одежде — в ветровках и слаксах.
   Один частенько уходит, возвращаясь с бумажным пакетом — скорей всего, кофе с пончиками. Другой время от времени заходит в парадное, через несколько минут выходит. Разрешение им ни к чему, дом в их полном распоряжении.
   В десять минут третьего прибывает другой автомобиль. Первый трогается с места, освобождая второму место для парковки, следующая смена заступает на дежурство.
   Довольный раздобытыми сведениями, Джек обратился к Эйбу за консультацией.
   — Значит, хочешь на время их вырубить, только чтоб не отправились в дом инвалидов?
   — Правильно. Пусть хорошенько подольше вздремнут, вот и все.
   — Тогда тебе нужен Т-72, — заключил Эйб. — Бесцветный, без запаха, без серьезных побочных эффектов, лучше не бывает. Производится в Америке для армии США.
   — Грандиозно звучит, — признал Джек. — Покупаю.
   — А я с удовольствием продал бы, если в имел. Однако у меня его нет. Не совсем спортивный товар.
   — Даже не могу сказать, как ты меня огорошил, Эйб.
   — Ну, я ведь запасаюсь всем на свете, что тебе когда-нибудь может понадобиться, и продаю, как только ты спросишь, правда?
   — Угу. Потому что ты самый лучший.
   — Ха! Так для тебя достану.
   — Сегодня к вечеру?
   — Ох, шутник. Если повезет, может быть, завтра днем найдется баллончик.
   — Неплохо было бы.
   Хотелось обыскать дом в тот же вечер, да, видно, потерпеть придется.
   — Неплохо? Это будет почти героический подвиг.
   — До завтра, герой.
   Закончив разговор с Эйбом, Джек позвонил Алисии.

6

   — Откупорить другую? — спросил официант, забирая пустую бутылку из-под мерло.
   Уилл взглянул на нее, вопросительно подняв брови.
   — Можно еще чуть-чуть выпить, — пожала плечами Алисия. — Превосходное вино.
   Как и все прочее, испробованное в тот вечер. «Зов» оказался маленьким шумным заведеньицем рядом с Юнион-сквер, скорее бистро, чем ресторан. Но ягненок на вертеле, поставленный между ними на деревянном блюде, мариновался в чем-то неописуемом, вкусней мяса она никогда не едала.
   Что касается вина, можно выпить гораздо больше.
   Дневной звонок Джека разволновал ее. Изумило согласие Томаса и араба заплатить за дом запрошенные десять миллионов; озадачила их уверенность, что в доме хранится нечто гораздо более ценное; окончательно добило решение Джека провести в доме обыск.
   Причем речь шла не о каком-то неопределенном будущем. Он собирается идти завтра. Завтра!
   Нет, сказала Алисия. Нет, нет, нет. К этому она еще не готова. Если он хочет завтра обыскивать дом, пускай идет один.
   Джек настаивал, напоминал, что она там жила, знает все потайные местечки. Обязана быть рядом.
   В конце концов она себе сказала, что это всего-навсего дом, черт возьми, и уступила.
   Джек заедет за ней завтра вечером, в семь.
   Алисия передернулась, оторвала взгляд от тарелок. Уилл с официантом смотрели на нее... в ожидании.
   — Извините, — пробормотала она. Чего-то, видно, не расслышала.
   — Желаете продегустировать? — спросил Уилл, указывая на новую бутылку вина в руках официанта.
   — Нет. Если в этой бутылке то же, что в первой, наверняка отлично. — Все эти дегустации абсолютная чепуха. В любом случае не такой уж у нее изощренный вкус. Вино либо нравится, либо нет.
   — Ну, — сказал Уилл, когда официант налил бокалы, — какие у вас планы на эту неделю?
   Сегодня я участвовала в незаконном вторжении в дом в Мидтауне, завтра вечером собираюсь участвовать во взломе и очередном незаконном вторжении.
   — Да, наверно, обычные. Знаете, буду бороться с болезнями. А у вас?
   — Тоже обычные: буду искать ростки преступлений, выпалывать с корнем.
   Посмеялись. Может быть, дело в вине, но ей все больше нравится непринужденность Уилла, несерьезное к самому себе отношение. Нравится кривоватая усмешка, манера держать бокал за ободок, покачивая во время беседы, манера, слушая, смотреть ей в глаза. Раньше Алисия ничего этого не замечала.
   Почти прикончили вторую бутылку мерло, и, когда выходили из ресторана, она себя чувствовала согревшейся и довольной. Доехав до дому, услышала собственный голос, приглашающий Уилла зайти.
   Дрогнула в тревожном спазме — зачем я это делаю? — но велела себе успокоиться. Все будет хорошо. Побыть вместе с ним дома... сегодня... все будет в полном порядке. Ей этого хочется... ей это нужно.
   — Кофе хотите? — спросила она, повесив его пальто.
   — Нет. Кофе, выпитый у «Зова», наверно, полночи пролержит меня на ногах. Впрочем, кое-чего хочу.
   Алисия повернулась к нему, он легонько ее обхватил, притянул.
   Она, подавив опасения, ближе придвинулась, понимая, как он осторожен, зная, что он отступится при малейшем сопротивлении. Хорошо. Хорошо очутиться в надежных объятиях, под защитой, расслабиться и — будь что будет — хоть раз, всего раз отказаться от вечного одиночества, не замыкаться в себе, не одной все решать и все делать. Хоть один раз побыть с кем-то вместе. Всего один раз.
   Он потянулся к ней, и она еще больше встревожилась, но не стала противиться.
   Хорошо... все будет хорошо...
   Ощутила на своих губах его губы, мягкие, теплые, внутри от вина разливалось тепло, да, все будет в полном порядке...
   Руки крепче ее обняли, она вдруг задохнулась. Попала в ловушку, надо вырваться на свободу, набрать воздуху в грудь.
   Резко запрокинула голову, прервав не совсем состоявшийся поцелуй, взмахнула руками, толкнула.
   — Пустите!
   Уилл ошеломленно ее отпустил, отодвинулся.
   — Алисия, в чем...
   — Уйдите!
   Он поднял руки, еще на шаг отступил.
   — Ухожу. Видите?
   Ее душила паника — дикая, бесформенная, давящая, безрассудная. Бежать из своего дома некуда, значит, он должен уйти. В душе что-то кричало, нет, пусть останется, но ею руководило нечто более сильное, неумолимое, непобедимое.
   — Простите, Уилл, — пробормотала она, стараясь говорить спокойно. Слова, тем не менее, как-то дребезжали в горле. — Я просто не могу... Сейчас не могу. Ничего?
   Он ужасно смутился:
   — Конечно... Наверно... это я виноват...
   — Нет... да... — Что я несу? — Не могу сейчас объяснить. — Ни сейчас, никогда. — Не возражаете, если мы просто расстанемся? Извините.
   Алисия чуть не плакала от огорчения.
   — Все в порядке. — Он хотел взять ее за руку, но удержался.
   Уже из прихожей спросил:
   — Можно вам позвонить? Узнать, все ли в порядке.
   Она кивнула.
   — Простите. Мне действительно очень жаль.
   И захлопнула дверь. Паника улеглась. Привалилась к двери, всхлипнула.
   Пошла в полный разнос.
   Почти вышла из себя утром у Хаффнера в конференц-зале, теперь то же самое повторяется с Уиллом.
   Никогда не умела общаться с мужчинами, но это уж слишком.
   Что со мной происходит?
   Дом... наверняка дело в доме. Все полетело вверх дном с той минуты, как в ее жизнь снова насильно вторглось чудовище со своим домом. Хотела его сжечь, но завтра вечером снова придется туда войти...
   Вот в чем проблема: снова войти...
   Проблема только в доме. Надо победить этот дом, победив в результате его самого. Освободиться от того и другого.
   Получится ли? Неужели удастся когда-нибудь освободиться?

Вторник

1

   — Все будет хорошо, — заверил Джек на Тридцать третьей, держа курс на восток во взятом напрокат белом «шевроле» и косясь на Алисию, которая молча сидела на пассажирском сиденье, точно штык проглотила. — Не бойтесь. Никто нас не поймает.
   — Почему вы решили, будто я боюсь, как бы нас не поймали? — огрызнулась она.
   — Потому что, похоже, готовы выскочить в окошко.
   С той минуты, как он за ней заехал, она смахивает на безнадежно больной черенок.
   Дома боится. Пустого дома.
   Перед Бродвеем загорелся желтый. Хорошая возможность. Джек не стал прибавлять скорости, притормозил, обождал красного, потом рванул, вывернув руль вправо, свернул к нижней части города.
   — Видно, такой уж у вас стиль вождения, — проговорила Алисия, безуспешно изображая улыбку, как бы уведомляя, что шутит, — но, если мы направляемся к Тридцать восьмой улице, она совсем в другой стороне.
   — Знаю, — кивнул Джек, набирая скорость и пристально глядя в зеркало заднего обзора.
   — Почему бы в такси не сесть?
   — Потому что мне хочется удостовериться, что за нами нет слежки.
   Он внимательно осматривал дорогу позади, проверяя, не прошмыгнул ли еще кто за ними на красный. Отъехав от дома Алисии, испытывал смутное подозрение — как правило, верный признак, что кто-то сидит у него на хвосте. Или на хвосте у Алисии.
   Однако никто больше не повернул с Тридцать третьей.
   — Ну? — спросила она. — Есть?
   — Не вижу. — Если есть, то преследователь, кто бы он ни был, истинный ас, черт возьми. — Вдобавок я предпочел взять машину, не имея понятия, что обнаружится в доме. Возможно, его нельзя будет вынести и погрузить в такси. Кроме того, пришлось захватить кое-какую экипировку.
   — Какую экипировку?
   — Всему свое время, моя дорогая. Всему свое время.
   Пару раз свернув налево, выехали на Третью авеню, по ней двинулись к деловой части города. Проплыли на Марри-Хилл мимо дома, перед которым увидели автомобиль охраны.
   — Никогда мимо них не пройти, — заявила Али-сия, внушив Джеку твердое убеждение, что ей и не хочется мимо них проходить.
   По пути он обратил внимание на дымившуюся выхлопную трубу автомобиля охранников. Ничего удивительного. Температура упала почти до сорока градусов, включили обогреватель.
   Хорошо, улыбнулся Джек, отвечая ей:
   — Это уж мое дело.
   Свернул за угол, нашел на Тридцать девятой практически запрещенное для стоянки место рядом с пожарным гидрантом.
   — Драки не будет? — спросила она.
   — Мне решительно хочется этого избежать. И полагаю, удастся с определенной помощью.
   Он вышел из машины, оглядел чередующиеся конторские здания и жилые дома. Мало кто высовывается на улицу в такой холодный вечер. Поежился в старом бесформенном длинном пальто, вытащенном из-под заднего сиденья вместе с парой кожаных ветхих перчаток. Натянул до бровей вязаную шапку, закрыв уши. Последний штрих — ведерко с мыльной водой на два дюйма и несколько прочих полезных вещиц.
   Алисия выглянула в открытую дверцу, тараща на него глаза.
   — Господи помилуй, что это...
   — Перед вами истинный уличный бич. Завидев его, дрогнет самый крутой нью-йоркский водитель. Позвольте представить вам... мойщика автомобилей!
   — Глазам своим не верю.
   — Пять минут обождите, потом обойдите вокруг квартала, встретимся перед домом.
   — Но что...
   — Сидите на месте. До встречи.
   Джек хлопнул дверцей и засеменил по Тридцать восьмой. По пути дважды останавливался, стараясь приметить хвост на тротуаре или на дороге, но никого подозрительного не увидел.
   Черт! Откуда это адское ощущение слежки?

2

   Чуть-чуть, думал Ёсио, свернув на Тридцать девятую улицу.
   На миг показалось, что помогающий Алисии Клейтон ронин заметил его, однако удалось проехать, не заронив подозрений. Видно, ронин обладает шестым чувством, почти контрапунктным талантом, дополняющим тот, который позволяет Ёсио незаметно вести слежку. С ним нужна большая осторожность.