Винченци Пенни. Жестокий роман. Книга 2

   — Я этого не сказала.
   — Это и так ясно.
   — Я хочу услышать от вас об этой книге.
   — О, дорогая, я не могу этого сделать.
   — Мистер Филипс, вам придется уступить мне.
   — Почему?
   — Хотя бы потому, что это касается меня.
   — Каким же образом?
   — Я не могу сказать этого.
   — Боюсь, так мы с вами недалеко уйдем, — усмехнулся Магнус. — Если мы откажемся поделиться друг с другом сведениями, разговор у нас не получится.
   Флер пристально посмотрела на собеседника. Он чем-то напоминал ей Сола Мортона. Тот тоже принадлежал к той категории людей, которые отличаются красноречием, экспансивностью и недюжинным умом. К тому же Магнус был весьма привлекателен, а это всегда волновало се.
   — Ну хорошо, я готова рассказать вам кое-что.
   — Договорились, — согласился Магнус. — А потом и я поделюсь с вами кое-какими сведениями. Полагаю, взаимные уступки не будут бесполезными.
   — Я знаю Пирса Виндзора, — уверенно начала Флер.
   Это не произвело на Магнуса ни малейшего впечатления. Его лицо не выразило ни удивления, ни любопытства. Он только кивнул и сказал:
   — И что же дальше?
   — Простите, не поняла.
   — Вы хорошо знаете его?
   — Да. Думаю, нам нужно остановиться на этом утверждении, не раскрывая его содержания.
   — Ладно. Тогда я тоже попытаюсь удивить вас. Я знаю, кто вы такая.
   — Что?
   — Я сказал, что знаю, кто вы такая.
   У Флер перехватило дыхание. Она не ожидала такого поворота событий. Это даже испугало ее.
   — Не понимаю, что вы имеете в виду.
   — Имя вашей матери — Каролина Хантертон. А ваш отец был голливудским актером, известным под именем Байрона Патрика. Настоящее же его имя Брендон Фитцпатрик, что гораздо лучше, чем этот дурацкий псевдоним.
   Флер разрыдалась.
 
   — Извините меня, — сказала она чуть позже, когда Магнус дал ей бумажные салфетки и принес еще одну чашку кофе. — Мне очень жаль, что так получилось.
   — Все в порядке, — заверил ее Магнус. — Слезы для меня привычное дело.
   — Не понимаю, — проговорила Флер, — почему мать рассказала вам обо всем. Она никому не говорит обо мне, опасаясь запятнать свою безупречную репутацию.
   — Да так, знаете ли, это просто сорвалось у нее с языка.
   — Похоже, вы неплохо знаете мою мать.
   — Вероятно, не хуже, чем вы Пирса Виндзора, — усмехнулся Магнус. — Точнее сказать, я знал ее. Сейчас мы не общаемся. Она рассердилась на меня и выставила из дома.
   — Черт возьми! А Джо… Он знает об этом?
   — Боюсь, да. Но они тоже давно не встречаются.
   Разве вы не знали?
   — Вообще я почти ничего не знаю о матери. Да и о Джо тоже. Они избегают контактов со мной, предпочитая делать вид, что меня нет. — Она поднялась и подошла к окну. Вернувшись, флер спросила:
   — Так мы можем поговорить о вашей книге?
   — Пожалуй. А что вы хотели бы узнать?
   — Например, о чем она.
   — Только и всего? Круг снова замкнулся. Я не могу сказать вам об этом. Правда, Флер. Я еще не выяснил все до конца. У меня осталось много белых пятен.
   — Что же вы еще не выяснили?
   — Некоторые подробности интимной жизни Пирса Виндзора. Меня интересует его прошлое, его жены и поклонники.
   Флер уставилась на него и, помолчав, сказала:
   — Мне кажется, что когда-то он был связан с моим отцом и их пути пересеклись, причем самым трагическим образом.
   Магнус смотрел на Флер с совершенно непроницаемым лицом. Не выдержав напряженной тишины, он потянулся к пачке сигарет и предложил девушке закурить.
   Флер отказалась.
   Он выпустил струйку дыма.
   — Я тоже думаю, их что-то связывало.
   — Боже! — воскликнула Флер, опасаясь, что подтвердятся самые худшие ее предположения.
   — Мы можем совершенно откровенно поговорить о вашем отце, — продолжал Магнус. — Я узнал о нем совершенно случайно, прочитав книгу Джо. Полагаю, именно отец беспокоит вас больше всего?
   — Да, но как вы об этом догадались?
   — Так, вам сейчас… Сколько же вам лет? Двадцать пять?
   — Да.
   — Значит, уже десять лет вы беспрестанно думаете о судьбе отца. Он был хорошим парнем, правда? Но более всего вас волнуют загадочные обстоятельства его гибели. Это ужасно. Вы все это время хотели докопаться до истины и узнать, что с ним случилось, как он оказался замешанным в этой жуткой истории. К тому же вас постоянно преследовало вполне справедливое чувство мести.
   Флер молча думала о том, что этот человек, о существовании которого она еще недавно не подозревала, прекрасно понимает ее чувства, душевную боль, многолетние муки и страдания. А ведь никто до сих пор не понимал се так хорошо! Когда-то она надеялась, что все это найдет отклик у Джо, но она ошиблась в нем. Ее лицо выразило такую признательность, что Магнус растерялся.
   — Что я такого сказал?
   — Нет, нет, ничего, — поспешно ответила Флер. — И вместе с тем очень много. Никому не удавалось так хорошо понять мои чувства.
   — Вы удивляете меня, — признался он. — Я всегда думал, что это совершенно очевидно.
   — Выходит, вы ошибались.
   — Неужели даже ваша мать этого не понимала? Или этот замечательный мистер Пэйтон?
   — Увы, и они тоже.
   — Как это глупо с их стороны, — с нескрываемым удовольствием заметил Магнус. — Кстати, я хотел бы позавтракать. Не составите ли мне компанию? Я угощу вас поджаренным хлебом с апельсиновым джемом.
   Флер только сейчас почувствовала, как проголодалась.
   — Это было бы чудесно, — сказала она.
 
   Флер сидела на огромной кухне Магнуса, чем-то напоминающей его кабинет. Магнус жадно поглощал уже четвертый бутерброд, а Флер размышляла о том, как себя вести. С одной стороны, она понимала, что следует опасаться этого человека. Нельзя доверять автору этой гнусной книги, который, в сущности, объявил войну ее семье. Хотя едва ли так можно назвать людей, почти ей незнакомых. К тому же Магнус был в интимной связи с ее матерью. Но с другой стороны, он умен, проницателен, целеустремлен и прекрасно понимает ее чувства. Флер было приятно беседовать с ним.
   В отличие от других он понимал все с полуслова.
   Покончив с последним бутербродом, Магнус посмотрел на Флер.
   — Мне нужно одеться. Я не привык принимать красивых женщин на кухне и почти без одежды. Сделайте себе пока еще чашку кофе.
   Флер оглядела его кухню. На полках пылились кулинарные книги, которыми, видимо, никто никогда не пользовался. На столике лежала огромная стопка газет — «Тайме», «Дейли миррор», «Дейли мейл» и даже «Дейли уоркер». А поверх них пачка писем.
   Взгляд Флер упал на толстую телефонную книгу. Она открыла се и стала листать.
   — Это частная собственность, — решительно сказал вошедший на кухню Магнус. — Вы плохо воспитаны, мадам.
   — Это не так, — возразила Флер. — Меня очень хорошо воспитала бабушка.
   — Мать Брендона?
   — Да.
   — Вы даже не представляете, как я рад, что мы с вами встретились! Я разыскивал вас несколько месяцев.
   — Думаю, вы не очень-то старались.
   — Напротив, я сделал вес возможное, чтобы найти вас, но это было нелегко. Вы правы: здесь все молчат, когда речь заходит о вас. На моем пути оказалось слишком много препятствий. Ваша мать сказала, что понятия не имеет о том, где вы сейчас, а когда я все-таки прижал ее к стенке, она заявила, что вы живете где-то под Чикаго.
   — Но почему она это сделала, черт возьми?
   — Полагаю, она не хотела, чтобы я разыскал вас.
   Флер замолчала и задумалась, хотя сразу поняла, почему мать скрывала от Магнуса ее адрес. Ведь Каролина знала, что он пишет книгу о Пирсе. Конечно же, мать пугала мысль о том, что он может найти Флер и узнать всю правду. Интересно, Джо когда-нибудь говорил Каролине о том, что Флер связана с Пирсом? Нет, вряд ли. Флер даже рассмеялась при мысли о том, что Джо мог рассказать об этом.
   — Что тут смешного?
   — Ничего. Я просто вспомнила кое-что. Видите ли, о некоторых людях я готова вам рассказать. Надеюсь, это поможет вам закончить книгу. Ну как?
   — Весьма заманчиво.
 
   Интервью с Табитой Левин, которая пожелала остаться неизвестной
 
   — Я хочу, чтобы об этом разговоре никто не узнал.
   Мне нравится Пирс, я обожаю Хлою и не желаю причинить им вреда. Но раз уж вы все равно напишете эту книгу, я расскажу вам все, что мне известно.
   Первое. Для меня совершенно ясно, что он крайне неразборчив в сексуальных связях. Правда, Пирс всегда пытался обуздать свои инстинкты, но не мог. Он довольно часто приставал ко мне, но я не поощряла его. Я была премьершей, а Пирс — моим режиссером. Обычно это заканчивается постелью. Но я предпочитаю не связывать профессиональную жизнь с личной. А вот Пирс никогда не мог устоять перед красивыми людьми.
   Нет, он, конечно, не тащил в постель всех, кто ему нравился, но всегда старался очаровать их, заставить восхищаться собой, а при этом эксплуатировал их чувства.
   Второе. У Пирса действительно были очень строгие моральные установки. Я понимаю, это звучит довольно странно, но так оно и было. Несмотря на все свои слабости, Пирс никогда не унижал людей, не подводил их, не сплетничал. Предельно эгоистичный, самовлюбленный, не всегда честный, он все же никогда не предавал.
   Спросите об этом любого, кто хорошо его знает. Это все подтвердят. Даже его враги. Он никого не поливал грязью. Именно поэтому история с Джунивер и ее ребенком так поразила всех. Пирс не бросил бы беременную жену. Он просто не смог бы этого сделать. Может, это покажется вам смешным, но я считаю, что в известном смысле он стал жертвой обстоятельств.

Глава 28

1970

   — Людовик, я в отчаянии, — сказала Хлоя. — Я просто не знаю, что мне делать.
   — Выходить ли за меня замуж?
   — О, Людовик, не надо шутить! Это не смешно.
   — А я и не шучу.
   — Людовик, пожалуйста, ..Людовик нахмурился и пристально посмотрел на Хлою.
   — Извини, дорогая. Что тебя беспокоит?
   — Эта проклятая книга, что же еще? — раздраженно ответила она — Ах, вот оно что!
   — Ты уже слышал о ней?
   — О ней сейчас все говорят. А уж пресса просто захлебывается.
   — Боюсь, что так. — Хлоя тяжело вздохнула.
   — А что сам Пирс думает об этом?
   — Он не хочет говорить со мной на эту тему, — сказала Хлоя дрогнувшим голосом.
   — Почему?
   — По его словам, от того не стоит. Нам нужно быть вместе, несмотря ни па что, говорит он. Но боюсь, эта книга отобьет у него всякое желание жить.
   — Надеюсь, что не в буквальном смысле этого слова, — заметил Людовик с искренним сочувствием.
   — Нет, но я все равно очень боюсь этого. Эта книга может нанести ему ужасный удар и…
   — Она правдива или нет?
   — Не знаю.
   — Хлоя, посмотри мне в глаза и послушай меня. Я попробую помочь тебе. У меня есть очень хороший адвокат, и он, вероятно, возьмется за это дело. Но пойми, ему необходимо знать все, чтобы защищать тебя и твою семью. Если в этой книге есть клевета и инсинуации, мы запретим ее публикацию, пригрозив издательству судебным процессом. Но если изложенные в ней факты правдивы, это будет очень трудно сделать. Поэтому я хочу, чтобы ты сказала мне всю правду.
   — Боже мой, Людовик, это так трудно разграничить. Я просто не знаю, что думать и что делать…
   Людовик сочувственно улыбнулся:
   — Хорошо. Не обязательно рассказывать об этом мне. Оставь это для адвоката. Более того, объект клеветы — Пирс, поэтому и говорить придется ему, а не тебе.
   — Понимаю, — согласилась Хлоя, — но боюсь, что он откажется встретиться с адвокатом.
   — Тогда нам предстоит убедить его в необходимости этого. Но если книга — обычное биографическое исследование, то адвокат откажется от этого дела.
   — Нет, это не биография, — уверенно сказала Хлоя. — Ее автор известен своими скандальными разоблачениями.
   — Да, я это знаю. Кажется, его зовут Магнус Филипс, не так ли? Мне никогда не нравился этот парень.
   — А мне нравился. — Хлоя грустно улыбнулась. — Он крестный отец Неда. Он всегда казался мне серьезным и интересным человеком. Сильным и справедливым. Правда, Джо предупреждал меня, что ему нельзя доверять.
   — Неужели? Бедный Джо! Ему так досталось из-за этого в «Савое».
   — Нет, досталось не ему, — возразила Хлоя, — а Магнусу. Джо врезал ему как следует.
   — Думаю, он весьма удивил Филипса, — усмехнулся Людовик. — Ведь Джо чуть не в два раза меньше его.
   — Ты ошибаешься. Он выше Магнуса, но, конечно, не такой плечистый.
   — Хотелось бы взглянуть на этого мистера Пэйтона. По-моему, он глубоко засел в твоем сердце.
   — Да, — согласилась Хлоя. — Он стал для меня вторым отцом, и я очень люблю его.
   — Кажется, он уже не встречается с твоей матерью?
   — Они расстались некоторое время назад, — ответила Хлоя, опустив голову.
   — А почему?
   — Она.., она связалась с Магнусом Филипсом.
   — Черт побери! — воскликнул Людовик. — О, Хлоя, прости меня. Все намного сложнее, чем я предполагал.
   — Людовик, ты даже не представляешь себе, как все это сложно и запутанно.
   — Послушай, Хлоя, уже пора обедать. Давай пойдем в «Савой» и посидим там. А ты мне все расскажешь.
   — Нет, я не могу это сделать в «Савое». Ты же знаешь, что это за место. Если кто-нибудь услышит, это будет катастрофа. Да и вообще я сомневаюсь, что должна рассказать тебе все.
   — Тебе придется это сделать, дорогая, иначе ты натворишь много глупостей. По твоему лицу я вижу, что ты готова к этому. А потом я найду очень хорошего, доброго и опытного адвоката. Ну что ж, тогда предлагаю пообедать здесь, за закрытой дверью и с выключенными микрофонами. Ну как?
   — Отлично, — улыбнулась Хлоя.
 
   Когда Хлоя ушла, Людовик снял трубку и набрал номер.
   — Николае? Это Людовик Ингрем. У меня к тебе весьма щекотливое дело. Можно приехать? Что? Я же сказал. Очень деликатное. К тому же ты задолжал мне обед. В пятницу? Прекрасно. Будь здоров!
 
   — Я уже написала Розе Шарон и спросила, можно ли приехать к ней, — сказала Флер Магнусу. — Она милая и добрая женщина. Когда-то у нее был роман с…
   Короче, ее связывали близкие отношения с моим отцом А потом его нашла эта Наоми Макнайс и разлучила их Отцу пришлось оставить Розу.
   — Пришлось?
   — Да. При этом условии Наоми согласилась предоставить отцу работу.
   — А как же Роза отнеслась к этому?
   — Очень спокойно и с пониманием. Во всяком случае, она сама сказала мне, что это было именно так.
   Конечно, тогда, вероятно, Роза отнеслась к этому иначе. Впрочем, по ее словам, в Голливуде такие случаи не редкость, и с этим приходится мириться.
   — Похоже, она и в самом деле прекрасный человек, — удивленно заметил Магнус.
   — Да, — подтвердила Флер, заметив его сомнения. — В это трудно поверить. Роза — всемирно известная актриса, но при этом лишена всякого высокомерия. Уверена, она согласится поговорить с нами.
 
   В самолете Флер долго думала о том, что раздражало ее в Магнусе. Он слишком самонадеянный и надменный, решила она. По сравнению с ним Найджел Силк и Джулиан Морелл — закомплексованные мальчики.
   Флер так и не поняла, можно ли вполне доверять Магнусу и помогать ему в достижении его цели. Он весьма туманно объяснил Флер, что именно намерен написать о ее отце. Похоже, он сам еще толком этого не знает. А вдруг знает, но скрывает от нее? Правда, Магнус обещал Флер дать прочитать рукопись, прежде чем он направит ее в издательство. Он сказал, что ему нужно еще покопаться в обстоятельствах этого дела. Удивительно, но он очень легко вызвал ее на откровенный разговор. Мало того, что Флер рассказала ему о Розе Шарон, так еще и показала ему вырезку из журнала, опубликовавшего статью об отце. Она рассказала ему даже о Пирсе и о том, что тот утверждает, будто не был в Голливуде, когда там работал ее отец. Конечно, Флер упомянула и о таинственном мистере Зверне, которого так и не удалось разыскать. Пусть он попытается сделать это. Может, ему повезет.
   Да, Магнусу повезет. Флер ничуть не сомневалась в этом. Он не из тех, кто бросает начатое дело. Он умен, расторопен и опытен. Плевать, что Магнус был в связи с ее матерью и написал пару скандальных книг. Таковы уж его моральные установки — сказать людям правду любой ценой. В данном случае цель оправдывает средства.
   А разве она сама не готова пойти на все, чтобы узнать правду и рассказать о ней? Даже если эта правда будет для кого-то горькой, неприятной и крайне болезненной. Ради правды стоит пренебречь состраданием к ближнему.
 
   Джо сидел у себя дома в ужасном настроении. Как ему недоставало сейчас Каролины! При мысли о ней у Джо болела душа, и это приводило его в отчаяние. Эта боль преследовала его с тех пор, как он узнал об интрижке Каролины с Магнусом Филипсом. Джо бесило, что она связалась с этим подонком и предала его. Как она могла разрушить их прочные отношения, дружбу и взаимное доверие?
   — Кто еще знает об этом? — спросил он некоторое время назад, приехав к Каролине;
   — Никто, кроме Хлои, — ответила Каролина. — Да и она узнала об этом случайно.
   — Как ты могла, Каролина? — крикнул он. — Как ты могла связаться с этим грязным типом, который именно сейчас делает все возможное, чтобы нагадить твоей семье, семье Хлои, погубить твою репутацию?
   Каролина оправдывалась тем, что не подозревала о его грязных замыслах. Она пыталась объяснить Джо, как все это случилось, но даже не просила его о прощении за свой подлый поступок. Она просто хотела, чтобы Джо постарался понять ее. Джо постарался и понял, что всему пришел конец. Он не простит ей такого предательства и никогда больше не появится в ее доме.
   Слишком многое было уничтожено за последнее время.
   Джо даже не представлял себе, какая сила могла бы их примирить. Небольшая трещина в их отношениях, образовавшаяся некоторое время назад, превратилась в пропасть. Он должен забыть ее и начать новую жизнь.
   Правда, у Джо не было ни малейшего желания связываться с женщинами. Хватит, никаких обременительных связей! Все кончено! У него есть любимая работа, и этого вполне достаточно для интересной и насыщенной жизни. А Хлоя? Почему же она избегает его? Что он сделал ей плохого? Его мысли прервал неожиданный телефонный звонок.
   — Джо Пэйтон?
   — Да.
   — Джо, это Фенелла Максвелл.
   Джо чуть не вскочил от неожиданности. Фенелла Максвелл, один из самых влиятельных редакторов в Лондоне, успешно руководила работой журнала «Стиль жизни». Кроме того, она была необычайно хороша собой.
   — Доброе утро, Фенелла.
   — Джо, ты очень занят?
   — Все зависит от обстоятельств, — уклончиво ответил он.
   — Хорошо, я спрошу иначе: есть ли у тебя время для интервью с Розой Шарон?
   — Я совершенно свободен.
   — Прекрасно! Она приезжает в Лондон для завершения съемок своего нового фильма. Ей нравится твой стиль работы, и она в восторге от всех твоих статей. Ты когда-нибудь встречался с ней?
   — Да, один раз, — неуверенно сказал Джо. — Всего несколько минут. Я был тогда в Лос-Анджелесе и писал статью об англичанах в Голливуде. Мы встретились на вечеринке в студии Джекки Биссет. Я и не думал, что произвел на нее хорошее впечатление.
   — Ну что ж, видимо, это так. А сейчас тебе предстоит не только закрепить это впечатление, но по возможности усилить его. Позвони ее агенту и договорись о времени. Если верить сообщениям прессы, она приедет сюда через неделю и поселится в «Савое».
   — Договорились. Большое спасибо, Фенелла.
   — Не стоит благодарности, Джо. Пока!
   Джо положил трубку и долго смотрел на телефон, размышляя о предстоящей встрече. Конечно, приятно, что знаменитая актриса так высоко оценивает его работу, но он почему-то не верил во всю эту чушь. Может, это и так, но скорее всего за этим кроется нечто другое.
   Но что же? Это может выясниться Только во время встречи. Джо набрал номер телефона агента Розы.
 
   — Мне нужно еще какое-то время, чтобы закончить работу, — сказал Магнус Ричарду Боуману. — Извини, но другого выхода нет.
   — Магнус, у тебя нет времени. Ты же сам обещал представить книгу ранней весной. Я ориентировался на это, понимаешь? Машина работает на полную катушку.
   Твою книгу ждут в книжных магазинах. Уже началась подписка, Магнус. Не выпустив книгу в назначенный срок, мы утратим кредит доверия. Но это еще не все.
   Мы потеряем кучу денег, а их вложено столько, что…
   — Да брось, Ричард, какие деньги? Еще не было никакой рекламы. Ты даже не прочитал ни одной страницы из моей книги. У тебя нет для этого времени. О чем ты говоришь? Пока ты потратил деньги только на обложку. Кстати, она ужасна.
   — Спасибо за откровенность, Магнус, но если хочешь знать, я потратил кучу денег на твою книгу: обеды, ужины, встречи с рекламными агентами, интервью с журналистами, я встречался с…
   — Чушь собачья! — заорал Магнус. — Абсолютная чушь! Даже если ты потратил на это миллион фунтов, я не могу сдать книгу раньше, чем закончу ее. Мне еще нужно многое выяснить, уточнить. Ты же не хочешь издавать дерьмо собачье, верно? Учти, я вложил в эту книгу гораздо больше, чем ты. Для меня это вопрос чести. Я отверг сотни заманчивых предложении ради нее. Я отказался даже от интервью с премьер-министром, хотя это самая выгодная тема для любого журналиста. Я мечтал об этом всю жизнь. Я до сих пор сгораю от зависти, когда вижу фразу:
   «Тед Хит дает интервью газете „Мейл“. Эксклюзивно».
   — Мое сердце обливается кровью, — иронично заметил Боуман.
   — Надеюсь, что это так. Извини, Ричард, но я хочу сделать настоящую книгу. Это будет полезно и тебе, и мне. Ты же видишь, какие сплетни ходят вокруг нее уже сейчас. Я должен быть на все сто процентов уверен в истинности каждого приведенного в ней факта.
   — Хорошо. Сколько времени тебе понадобится для завершения работы?
   — По меньшей мере шесть месяцев.
   — Шесть месяцев! Магнус! Но я не могу ждать шесть месяцев! Мне нужно поговорить с Генри.
   — Валян! — Магнус с облегчением вздохнул.
 
   — Магнус, ты нарушил профессиональную этику. — сказал Генри Ченслор и укоризненно покачал головой.
   — В этом нет ничего непрофессионального, — возразил Магнус. — Книга становится лучше с каждым днем. Мне нужно уточнить некоторые детали. Вот если бы я не сделал этого, ты был бы прав. Уверен, что ты правильно поймешь меня, Генри.
   — Сомневаюсь. Над этой книгой можно работать всю жизнь, Магнус. Ее тема неисчерпаема. Я понимаю возмущение Ричарда. Твоя отсрочка принесет ему серьезный ущерб и разрушит все его планы на лето.
   — Да, если иметь в виду поток наличных денег, — ехидно заметил Магнус. — Послушай, Генри, ему не за что обижаться на меня. Я получил массу заманчивых предложений, но решил издать книгу именно у него.
   Почему бы тебе не напомнить ему об этом? Ты же сам договаривался с ним по поводу нашего контракта.
   — Да, но ты сначала пообещал, что книга будет готова к осени. Затем перенес ее на раннюю весну. А теперь хочешь убедить его в том, что сдашь ее к следующей осени.
   По-моему, у Ричарда Боумана есть все основания для беспокойства. На его месте и я бы встревожился.
   — Генри, не хитри, — усмехнулся Магнус. — Я же знаю, что интересует тебя больше всего. Ты хочешь получить аванс, и как можно скорее. Ты получишь его, уверяю тебя. Причем сумма возрастет, если ты оставишь меня в покое. Ты же нормальный парень, Генри, так не дави на меня. А сейчас извини, мне еще нужно многое сделать.
 
   — Хлоя, где Пирс? — озабоченно спросил Людовик. — У меня к нему важное дело.
   — Его нет, — ответила Хлоя. — Он уехал в Штаты на несколько дней. А что случилось?
   — Ничего страшного, дорогая, не пугайся. Дело в том, что Николае Маршалл хочет немедленно встретиться с Пирсом. По его словам, секретарша Пирса ничего не смогла толком объяснить ему. Вообще им за то и платят, чтобы они никому ничего толком не объясняли, но это не тот случай. Поэтому он позвонил мне и попросил выяснить насчет Пирса.
   — К сожалению, его действительно нет дома. Надеюсь, это дело можно немного отложить?
   — Да, но только ненадолго. Кстати, у тебя нет адреса или телефона Пирса?
   — Есть. Он остановился у Герба Леверсона в Голливуде. Это тот продюсер, который снимал фильм «Сон в летнюю ночь». Правда, Пирс не любит, когда я звоню ему без особой нужды.
   — Думаю, сейчас она есть. Это действительно очень важно.
   — Хорошо, я попытаюсь связаться с ним как можно скорее.
   Хлоя тут же набрала номер Герба Леверсона.
   — Нет, мадам, — ответил ей бесполый голос, — к сожалению, мистер Леверсон уехал на несколько дней.
   Мистер Виндзор? Да, он тоже уехал, но собирался вернуться завтра. Что ему передать? Кому он должен позвонить?
   — Скажите ему, что звонила миссис Виндзор. — Хлоя чуть не заплакала от отчаяния.
   После этого она позвонила Людовику.
   — Его там нет. Он куда-то уехал на пару дней.
   — А почему ты расстроилась?
   — Нет, все в порядке.
   — Хочешь, я приеду к тебе?
   — Нет.., то есть да. О, Людовик, я не знаю! Я так устала от всего этого!
   — Поставь чайник. Я еду.
 
   — Ну ладно, — сказал Людовик, выслушав се исповедь. — Думаю, этого достаточно. Надо что-то делать.
   — Что?
   — Решать вопрос о твоей судьбе.
   — Нет, Людовик, только не сейчас.
   — А когда же? По-моему, это самое подходящее время. — Они сидели на диване в ее лондонском доме.
   Людовик держал Хлою за руку и пристально смотрел ей в глаза. — Ну что тебя удерживает, скажи, пожалуйста?
   — Что за глупости, Людовик? Мой брак, что же еще?
   — Хлоя, у тебя нет никакого брака. Неужели ты не понимаешь этого? У тебя нет ничего. Посмотри на себя.