Винченци Пенни. Жестокий роман. Книга 2

   Но потом он начал тяготиться Наоми, а заодно и киностудией. От прежнего веселья и беззаботного существования не осталось и следа. Вскоре Брендон почувствовал, что ему нужно передохнуть. Вот тут-то он и повстречался с Кристи Ферфакс и ее распутными друзьями.

Глава 35

Март, 1972

   Джо Пэйтон стоял в спальне, мучительно раздумывая, какую рубашку надеть — чистую без двух пуговиц или грязную и мятую, но со всеми пуговицами. Его размышления были прерваны звонком в дверь. Должно быть, принесли вырезки из газеты «Санди экспресс», решил он. Приоткрыв дверь, он просунул руку.
   — Спасибо. Я должен расписаться? Извините, я не одет.
   — Полагаю, твоя одежда так износилась, что ты не можешь надеть ее, — неожиданно прозвучал голос Каролины. Она не знала, как Джо примет ее, но даже не представляла себе, что это будет так смешно.
   — Подожди минутку, я сейчас что-нибудь надену.
   — О, Джо, — весело сказала Каролина, — не возражаю, если ты останешься голым.
   Каролина окинула его быстрым взглядом.
   — Привет, Джо! Кажется, наша разлука пошла тебе на пользу.
   Она по-прежнему чертовски хороша, подумал Джо, и стоит десяти кинозвезд.
   — Кофе? — спросил он, стараясь скрыть смущение.
   — Я сама приготовлю, а ты пока оденься.
   Господи, размышлял Джо, ведь мы расстались уже полтора года назад. Между тем она похорошела, а я постарел.
   — Ты постарел за это время, — сказала она, словно прочитав его мысли.
   — Благодарю.
   — Ты все еще поддерживаешь близкие отношения с мисс Шарон?
   — Нет, — ответил Джо, вспомнив последнюю встречу с Розой, когда она сказала ему, что допустила большую ошибку, связавшись с ним, и предложила расстаться.
   Каролина приготовила крепкий ароматный кофе.
   Это напомнило Джо о тех временах, когда он часто бывал в ее доме.
   — Рад тебя видеть.
   — Я тоже.
   — Что заставило тебя явиться сюда? Полагаю, серьезная причина?
   — Я пришла поговорить с тобой о последних событиях. Прежде всего о Хлое. Она в ужасном состоянии, и я очень волнуюсь за нес. Да и эта гнусная книга.
   — Понятно. Значит, все дело в книге.
   — Да. Вообще-то меня это мало волнует. Я уже привыкла ко всему, но очень боюсь за Хлою.
   — Я знаю. Не только Хлоя. Пирс. Флер.
   — Да. Отчасти и Пирс. Впрочем, и он, и Флер могут сами позаботиться о себе.
   — О, Каролина, впервые слышу, что Хлоя тревожит тебя больше, чем Флер.
   Каролина нахмурилась:
   — Джо, мне не до шуток. Я хочу сделать правильный выбор и не допустить ошибок. Можешь не верить, но я ощущаю ответственность за то, что происходит с моей бедной дочерью.
   Джо пожал плечами:
   — Пожалуй, тебе не следует брать на себя ответственность за ее судьбу.
   — Брать все на себя, Джо, — таков мой теперешний удел. Но как узнать, что написал этот негодяй? Пирс наотрез отказывается это обсуждать. Он старается ничего не замечать и думает только о звании пэра. Если в этой книге есть хоть намек на клевету, мы можем добиться через суд ее запрещения.
   — А ты хорошо информирована.
   — Да, я поговорила с Людовиком Ингремом.
   — Как он поживает?
   — Людовик очень расстроен.
   — Чем?
   Каролина рассказала Джо все, что случилось с Хлоей.
   — Мы должны помочь ей. Она страдает и осталась совершенно одна, без всякой поддержки. Вот я и подумала, не поддержишь ли ты ее.
   — Я всегда старался это делать.
   — Знаю, Джо, но сейчас ей нужна реальная помощь.
   Она ушла от Джо через полчаса.
   — Мне пора домой, но я приеду завтра утром, чтобы встретиться со служащими банка.
   Джо понял, что если уж Каролина решила заняться банковскими делами, значит, все обстоит весьма плохо.
   Проводив ее до такси, он вернулся и стал звонить друзьям, издателям и адвокатам. После этого он набрал номер Хлои.
   — Я очень хотела позвонить тебе, Джо, но потом решила, что всегда слишком злоупотребляла твоим терпением и дружеским отношением ко мне.
   — Это не так, Хлоя. Общение с тобой доставляло мне радость, и я очень дорожил твоей дружбой. Я буду у тебя в час дня.
 
   Бледная, худая, Хлоя необычайно обрадовалась ему.
   — Я приготовила антрекоты. Это было одним из моих любимых блюд в старые добрые времена. О, Джо, как жаль, что я не работаю поваром!
   — Для меня ты всегда останешься поваром.
   Блюдо получилось очень вкусным, но Хлоя не притронулась к нему.
   — Тебе нужно поесть, дорогая, — уговаривал ее Джо. — Ты слишком исхудала за последнее время.
   — Нет, еда внушает мне отвращение, но я скоро поправлюсь.
   — Надеюсь. Как Пирс?
   — Ничего. Вообще я редко вижу его. У Пирса через три недели премьера, поэтому дома он почти не бывает.
   — Как он относится к этой скандальной книге?
   — О, Джо, не знаю! По-моему, Пирс спятил. Он не хочет даже говорить об этом. Пирс отказался встретиться со своим адвокатом. При этом он говорит, что самое разумное в подобной ситуации — делать вид, будто ничего не происходит.
   — Опасная философия!
   — Да, Джо, я рада, что ты согласен со мной. Пирсу кажется, что любая попытка защитить свою честь может помешать ему получить звание пэра. Он только об этом и думает. Просто навязчивая идея!
   — Каролина так и сказала.
   — Ты видел ее? О, Джо, я очень рада!
   — Да, она была у меня.
   — Знаешь, она и ко мне неожиданно нагрянула, и впервые за двадцать шесть лет я почувствовала к ней симпатию. Мне показалось, что она переживает за меня.
   — Чудесно, Хлоя, я всегда считал, что мать любит тебя.
   — Может, ты и прав.
   — Кстати, она обеспокоена появлением этой-книги не из-за Пирса или Флер. Она боится за тебя, Хлоя. Каролина уверена, что Флер способна позаботиться о себе.
   — Не сомневаюсь, — холодно заметила Хлоя. — Да и не понимаю, чем эта книга может повредить ей.
   — Не ей, а репутации ее отца.
   — А с чего Магнус упоминает о нем? Ведь книга посвящена Пирсу, а он никогда не встречался с Брендоном. Хотя…
   — Что?
   — Нет, ничего.
   — Видишь ли, Хлоя, — осторожно начал Джо, — они были в Голливуде примерно в одно и то же время.
   Ты когда-нибудь спрашивала об этом Пирса?
   — Нет.
   — Неужели вы никогда не говорили об этом?
   — Мы вообще ни о чем уже не говорим, — призналась Хлоя. — Не обсуждаем даже самые важные проблемы, которые касаются пас непосредственно. О Господи, кто там у двери? Я не хочу никого видеть сегодня.
   — Не волнуйся, дорогая. Я сейчас посмотрю и скажу, что ты никого не принимаешь.
   — Да, Джо, спасибо.
   Хлоя села на диван и устало закрыла глаза. Какой кошмар, подумала она. Если эта книга выйдет, это будет страшный удар для них всех. А тут еще этот таинственный мистер Звери. Что, если Магнус Филипс докопается до него?
   На лестнице послышались торопливые шаги.
   — Боже, — простонала Хлоя, — значит, Джо не удалось выпроводить незваного гостя.
   Открыв глаза, она увидела Людовика Ингрема.
   — Я должен бежать. — Джо посмотрел на часы. — Мне нужно взять одно интервью. Надеюсь, вы извините меня.
   Хлоя и Людовик молча смотрели друг на друга, словно не замечая Джо…
   Джо молча вышел и быстро спустился по лестнице.
   — Мне очень жаль, Хлоя. Прости, — сказал Людовик. — Я вел себя как последний идиот.
   — Нет, это я виновата, — возразила Хлоя, не сводя с него глаз. — Это было ужасно! Ты просто не мог не разозлиться на меня. Садись.
   — Как ты себя чувствуешь?
   — Нормально.
   — Вижу, что это не так.
   Наступила гнетущая тишина.
   — Черт возьми! — воскликнул Людовик. — Я никогда не умел просить прощения. Но я люблю тебя, Хлоя, и надеюсь на прощение.
   — О Господи, какие пустяки!
   — Нет, хотя я эгоистичный и самовлюбленный, но очень ранимый человек. Мне очень стыдно, и только ты можешь избавить меня от угрызений совести.
   — Хорошо, — улыбнулась Хлоя. — Я прощаю тебя.
   Но и ты прости меня.
   — Господи, Хлоя, как же я соскучился по тебе!
   — Я тоже. — У нес вдруг полегчало на душе.
   — А где Пирс?
   — В Стрэтфорде.
   — Понятно, — обрадовался Людовик.
   — А дети гуляют внизу с няней. Да и управляющий где-то поблизости. Поэтому ни на что такое не надейся.
   — Тогда я приду позже, если не возражаешь.
   — О, дорогой, конечно же, приходи. И как можно чаще.
 
   Людовик опустил бутылку шампанского в ведро со льдом и поставил рядом с кроватью.
   — Представь себе, что это твоя первая брачная ночь, — прошептал он, раздевая Хлою. Он делал это не спеша, смакуя каждое мгновение. Когда все кончилось, он сказал Хлое, что безумно любит ее и никогда больше не допустит такой ошибки.
   — Людовик, не надо. Я тоже во многом виновата.
   А главное в том, что не сказала тебе о ребенке. Твоем ребенке.
   — Нашем, — поправил он. — А ведь я мог стать отцом! — печально сказал он.
   — Людовик, милый, у нас еще будут дети. Много детей.
 
   В тот же вечер Джо позвонил Каролине.
   — Хочу тебя обрадовать, — сказал он. — Людовик сегодня встретился с Хлоей.
   — Хорошо, значит, я не зря говорила с ним.
   — А что ты ему сказала?
   — Что он эгоистичен, самовлюблен и слишком самоуверен.
   — А разве мы все не такие?
   — Нет, — решительно сказала Каролина. — Нет, Джо, ты не такой.
 
   В ту ночь Хлоя рассказала Людовику все, об аварии, о таинственном Джерарде Эверне, о своей тревоге из-за книги Магнуса Филипса, об исступленном желании Пирса стать пэром.
   — Боже! — удивленно воскликнул Людовик. — Теперь мне понятно, почему Магнус решил написать свою книгу. Это же прекрасный сюжет для мыльной оперы!
   Я понятия не имел, что у тебя такая интересная семья.
   Не могу лия встретиться с твоей сестрой?
   — Думаю, нет.
   — А разве ты не хочешь познакомиться с ней?
   — Нет, — твердо сказала Хлоя. — У меня нет к ней ни малейшего родственного чувства. Она для меня просто не существует. Я боюсь ее появления так, словно она ведьма.
   — Не думаю, что она появится.
   Людовика встревожило, что Пирс ничего не предпринимает, чтобы оградить себя от клеветы, возможно, содержащейся в книге Магнуса.
   — Он должен подать иск.
   — Нет, мистер Маршалл сказал, что нам не удастся приостановить издание книги, если мы не узнаем ее содержания.
   — Да, судебный процесс вы не выиграете, но можете добиться принятия так называемого запретительного указа, в соответствии с которым санкции распространятся не только на автора и издателя, но и на владельцев и распространителей книги. Это обычно отпугивает их.
   — А что это нам даст?
   — Запугать автора книги или издателя очень трудно. Они слишком хорошо знают свои права. А вот типографии, распространители и рекламные агентства, весьма чувствительные к подобным вещам, могут отказаться от сотрудничества с издательством.
   — Не понимаю, как же нам предотвратить выпуск книги?
   — Все дело в том, что типографии не связаны с доходами автора и издательства. Они просто откажутся печатать и продавать книгу. Не понимаю, почему Маршалл не предупредил об этом Пирса. Я всегда считал его квалифицированным юристом.
   — Значит, ты ошибался, — хотя все это довольно странно.
   — Он мог сделать кое-что еще.
   — Что именно?
   — Припугнуть телевизионные станции, радиостудии, газеты и журналы, что никогда не обратится к ним, если они хоть одним словом упомянут эту книгу. Это тоже могло бы подействовать.
   — Боже! — воскликнула Хлоя. — Ну почему мы не наняли тебя, Людовик?
   — Не знаю. Пожалуй, вы допустили ошибку.
   — Хорошо, я расскажу Пирсу о «запретительном указе». Посмотрим, как он на это отреагирует. Если, конечно, оторвется от своего «Отелло».
 
   Хлоя оказалась права. Пирс отказался обсуждать с ней эту тему.
   — Мы поговорим об этом в конце недели, — раздраженно сказал он. — Согласен, это весьма соблазнительное предложение, но я не могу прервать репетиции и заняться чем-то другим.
   Хлоя разозлилась и бросила трубку. Неужели ему важнее получить это дурацкое звание, чем защитить себя от гнусной клеветы? Бедный Пирс! Он ничего не понимает. Если он и на этот раз не получит вожделенный титул, это будет… Господи, да это же прекрасная идея!
   Гениальная! Хлоя набрала номер Николаев Маршалла.
   — Как я понимаю, судебный запрет на издание книги можно получить лишь в том случае, если причиненный ущерб невозместим?
   — Совершенно верно.
   — Прекрасно. Вы, видимо, знаете, что мой муж ожидает получения дворянского звания и посвящения в рыцари. Об этом пишут почти все солидные газеты. Ему предстояло получить это еще в прошлом году. Как вы думаете, если он лишится такой чести из-за проклятой книги Магнуса, можно считать это невозместимым ущербом?
   — Полагаю, да, миссис Виндзор. Однако это трудно доказать. Кроме того, его могут удостоить дворянского звания еще до выхода книги. Так или иначе, нельзя рассчитывать на успех судебного преследования, не удостоверившись в том, что в книге содержится клевета.
   — Может, попытаться?
   — Это будет стоить больших денег. Очень больших.
   За трех-, четырехдневное слушание в суде вам придется выложить не менее сотни тысяч фунтов и обеспечить явку многих свидетелей. Это весьма сложно.
   — Ну что ж, можно попробовать. Я постараюсь кое-что разузнать, а потом приеду к вам.
 
   Марию Вулф удивил неожиданный звонок Хлои.
   — Дорогая, конечно, я помогу тебе, если это в моих силах. К сожалению, мне ничего не удалось узнать у Магнуса насчет его книги, хотя он был весьма любезен.
   — Мне нужно посоветоваться с кем-то, кто мог бы узнать у премьер-министра список людей, представленных к возведению к дворянство. Не поговоришь ли с Джеком?
   — Конечно, Хлоя, не волнуйся, надеюсь, на этот раз Пирс непременно получит дворянское звание.
   — Я тоже надеюсь, Мария.
   — Как, кстати, продвигается его новый спектакль?
   Ах да, ведь Пирс не любит говорить об этом до окончания репетиций. Он очень суеверен.
 
   В пятницу Пирс вернулся домой поздно и выглядел ужасно.
   Увидев мужа, Хлоя поразилась его мертвенной бледности и истощению. Решив никого не пускать к Пирсу и дать ему возможность отдохнуть, она спустилась на кухню приготовить ужин. Когда она поднялась к мужу с подносом в руках, он уже крепко спал.
   Рано утром позвонила Мария Вулф.
   — Хлоя, дорогая, у меня хорошие новости. Вчера я говорила с близким другом нашей семьи, Джеральдом Рамзсем Брауни. Он член Верховного суда и комитета по награждениям. Может, ты видела его у нас. Он согласился выслушать тебя. Позвони ему в понедельник.
   — Спасибо, Мария, очень тебе обязана.
   В этот момент в комнату вошел Пирс:
   — С кем ты говорила?
   — С Марией.
   — О Господи, неужели еще одна вечеринка?
   — Не волнуйся. — Хлоя поняла, что он действительно плохо себя чувствует, если так испугался вечеринки. — Она кое-что сообщила мне.
   — Что?
   — О, Пирс, мы просто договорились вместе побывать в Стрэтфорде в следующем месяце.
   — Но ведь они уже получили приглашение.
   — Но, вероятно, забыли об этом. Сейчас приготовлю тебе завтрак.
   — Я не хочу есть. Только кофе.
   — Пирс, ты должен поесть, посмотри на себя. Ты же еле ходишь!
   — Хлоя, со мной все в порядке. А теперь выкладывай, что тебе сказала Мария.
   Хлое пришлось рассказать ему о своей идее.
   — О, Хлоя, когда же ты забудешь об этой дурацкой книге? Нам ничего не удастся сейчас сделать, неужели ты не понимаешь? Своими затеями ты только портишь настроение и мне, и себе.
   — Ошибаешься, Пирс. Мы многое можем сделать.
   Я недавно разговаривала с Людовиком и…
   — Неужели? — насторожился он. — Когда же ты с ним разговаривала?
   — Недавно. Николае Маршалл говорил тебе о существовании «запретительного указа»?
   — Кажется, нет. Но, по-моему, все это бессмысленно и слишком дорого.
   — Пирс, поговори с Людовиком, хотя бы выслушай его.
   Он тяжело вздохнул. Ну почему Пирс не хочет ничего делать?
   — Ты должен скоро получить звание пэра. Если эта скандальная книга помешает этому, у нас будут все основания требовать судебного запрета на се издание.
   — Какая чушь!
   — Нет, Пирс, это прекрасная идея, и ею необходимо воспользоваться. Я уже поговорила с Маршаллом.
   Он полагает, что при определенных затратах дело можно выиграть.
   — Ты говорила с Николасом Маршаллом, не посоветовавшись со мной? И Мария Вулф знает об этом?
   — Нет, Мария ничего не знает, а Николае Маршалл одобрил мою идею. Мы подумали…
   — Мы? Кто это мы?
   — Николае и я.
   — Хлоя, ты не имела права так поступать. Это тебя не касается.
   — О, Пирс, ты меня удивляешь! Книга касается меня не меньше, чем тебя.
   — Неужели?
   — Конечно. Я же твоя жена. — Она с трудом произнесла это слово.
   — Хлоя, я уже много раз говорил тебе, что хочу забыть об этой книге.
   — Но почему. Пирс, почему?
   Он опустил голову.
   — Все дело в таинственном мистере Зверне, верно?
   Ты боишься всего, что с ним связано. Разве не так. Пирс?
   Посмотри мне в глаза и ответь на мой вопрос.
   Хлоя увидела в его глазах такое отчуждение и ненависть, что даже опешила. Пирс встал из-за стола и вышел из кухни. Минут через десять он спустился, держа в руке чемодан.
   — Я уезжаю в Стебингс, ибо не желаю подвергаться твоим унизительным расспросам.
   — Пирс! — закричала Хлоя. — Не надо, Пирс! Останься, пожалуйста! Давай поговорим откровенно. Ведь я же хочу помочь тебе! Пожалуйста, Пирс!
   — Не могу. Мне нужен покой и отдых.
   — Куда едешь, папа? — встревожилась Пандора.
   — В Стебингс.
   — Можно с тобой?
   — Нет.
   Пандора заплакала.
   Пирс беспомощно посмотрел на нее.
   — Полюбуйся, что ты натворила, — сказал он Хлое.
 
   Джеральд Рамзей Брауни ничем не помог Хлое. Он сразу сказал, что не имеет права разглашать конфиденциальную информацию, поскольку скоро о ней сообщат официально.
   — Скоро? — удивилась Хлоя. — Но ведь сейчас еще только март!
   — Да, все это вопрос времени.
   — Позвольте задать вам еще один.
   — Пожалуйста.
   — Если какое-то лицо представлено к дворянскому званию, а в это время возникает скандал, угрожающий его репутации, то могут ли власти…
   — Какие власти вы имеете в виду?
   — Ну, скажем, тех, кто составляет окончательный список для утверждения в дворянстве.
   — Понятно.
   — Так вот, если эти люди узнают о скандале, они лишат его возможности получить это звание?
   — Да, это возможно, но не обязательно. Присуждение дворянских званий — очень сложный и зачастую непредсказуемый процесс. Здесь все зависит от обстоятельств. Имеет значение и характер скандала.
   — А развод с женой может повлиять на это?
   — Несомненно.
   — А как же установить, потерял ли этот человек достоинство или честь из-за развода?
   — Не думаю, что это возможно. К тому же ваш гипотетический претендент на дворянское звание просто не попадает в список, если не имеет безупречной репутации.
   — Спасибо, вы оказали мне бесценную услугу. — Хлоя чуть не заплакала.
   Вскоре ей позвонила Мария Вулф.
   — Хлоя? Ты звонила Рамзею Брауни?
   — Да, спасибо.
   — Он помог тебе?
   — Нет.
   Вскоре, телефон снова зазвонил.
   — Привет, дорогая, — сказал Джо. — Я очень волновался за тебя. Как дела?
   — Все в порядке, Джо. Кстати, не мог бы ты кое-что узнать для меня? Я имею в виду список претендентов на дворянское звание.
   — Зачем это тебе?
   Хлоя рассказала ему о своем плане.
   Джо пообещал сделать все возможное, хотя и сомневался в успехе.
   — Вот что, Хлоя, — сказал он. — Каролина просила меня узнать, какие газеты больше всего заинтересовались этой книгой. К сожалению, очень многие. Почти все солидные газеты жаждут получить информацию о ней. Но по словам Боумана, в следующем месяце состоится аукцион и только тогда появится возможность получить первые отрывки для публикации.
   — Спасибо, Джо.
   Хлоя села на диван и охватила голову руками. Выходные прошли бесполезно. Ей даже не удалось поговорить с Пирсом насчет «запретительного указа».
   Когда зазвонил телефон, Хлоя сказала экономке:
   — Позовешь меня только в том случае, если это мистер Ингрем.
   Увы, се экономка Филипино плохо владела английским. Поговорив по телефону, она сообщила Хлое:
   — Звонил мистер Ингрем. Я сказала ему, что вы готовы говорить с кем угодно, но только не с ним. Он почему-то бросил трубку.
 
   Мысль о предстоящей свадьбе не давала покоя Флер даже тогда, когда она занималась любовью с Рубеном. Она все время сравнивала свои чувства к нему с тем, что испытывала к Магнусу. Сравнение было не в пользу Рубена.
   Флер прекрасно понимала, что у них с Магнусом нет будущего, но мысли о нем владели се воображением. Флер поняла, что именно Магнус — тот, о ком она мечтала, которого ждала всю жизнь и без которого не представляла дальнейшего существования. Магнус стал для нее средоточием вселенной. Как же она выйдет замуж за Рубена, любя Магнуса так безумно и страстно? Нет, это невозможно. Это было бы слишком серьезной ошибкой.
   Флер посмотрела на Рубена, словно желая убедиться в том, что она права. Он лежал рядом с ней — красивый, молодой, удовлетворенный только что завершившимся актом любви. Нет, нет, подумала Флер, это было бы бесчестно по отношению к нему, гадко и низко. Она должна покончить с этим раз и навсегда.
   Немедленно. Сейчас же.
   — Рубен, — начала она и остановилась, почувствовав, что вот-вот расплачется. , Рубен нежно погладил ее по щеке:
   — Флер, милая, что случилось? Почему ты плачешь?
   Флер решительно поднялась с кровати.
   — Рубен, мое сердце разрывается от боли, но я не могу выйти за тебя замуж. У меня нет никого другого.
   Просто я вообще не хочу выходить замуж. Я очень люблю тебя, но этого мало, чтобы стать тебе надежной и верной женой. Прости меня!
   Рубен смотрел на нее, не понимая, что она говорит.
   Затем встал, быстро оделся и пошел к двери.
   — Тогда прощай. Флер, — печально сказал он.
   Флер провела ночь без сна, но и без слез. Вспоминая время, проведенное с Рубеном, она поняла, что была счастлива, хотя и не настолько, чтобы связать с ним жизнь.
   Под утро Флер расплакалась. Ей стало жаль его.
   Только сейчас она осознала, что ей всегда будет недоставать этого верного и надежного друга.
 
   Утром она заявила Солу, что решила уволиться. Тот сперва изумился, а потом стал орать, что она дура набитая, сошла с ума и не соображает, что делает. Флер покорно все выслушала, а потом повторила, что хочет немедленно уволиться.
   — Ты понимаешь, что будет с Сильвией? — продолжал кричать Сол. — Ты же уничтожишь ее! Благодаря тебе она стала совершенно другой женщиной. Она так радовалась, что ты выходишь замуж за Рубена.
   Флер спокойно объяснила, что не собирается выходить замуж за человека, которого по-настоящему не любит.
   — Да что ты понимаешь в любви? — воскликнул он. — Никогда не думал, что ты так глупа. Убирайся отсюда и никогда не показывайся мне на глаза.
   — Прекрасно, — сказала Флер. — Именно этого я и хочу.
   — Если ты уйдешь, я подам на тебя в суд, — пригрозил он. — Ты нарушила условия контракта и ответишь за это. А реклама косметических изделий? Кто будет этим заниматься?
   — Я готова завершить рекламную кампанию без вознаграждения.
   — А что ты собираешься делать, — спросил Сол, немного успокоившись. — Мыть туалеты?
   — Сол, мне не придется мыть туалеты. Я смогу найти работу в рекламном бизнесе. Ведь у меня уже есть опыт и неплохая репутация. Но вообще я подумываю о том, чтобы поработать немного в Лондоне.

Глава 36

Март — апрель, 1972

   Мэрилин Чепмен принадлежала к узкому кругу людей, хорошо знавших Ричарда Боумана. Она уже много лет работала у него секретаршей и досконально изучила его повадки. Сегодня Мэрилин поняла, что шеф чрезвычайно взволнован. Он сидел, улыбаясь, в кожаном кресле и угощал шампанским своего лучшего автора и его агента. Перед ним на столе лежала рукопись долгожданной книги, от которой он ждал немалой прибыли. По приблизительным подсчетам, сумма составляла не менее миллиона фунтов. Однако его волнение объяснялось другими причинами.
   — Это очень сильная вещь. Магнус, — сказал он. — Великолепная, захватывающая, увлекательная, но вместе с тем взрывоопасная.
   — Я знаю.
   — Эта.., эта история смерти молодой женщины…
   Магнус, мы должны быть абсолютно уверены, что все произошло именно так, как ты написал. Сомнения недопустимы.
   — Книга перед тобой. Там все ясно.
   — Да, но я хочу иметь гарантию. Не забывай о возможности судебных исков.
   — О чем ты говоришь? — Магнус устало откинулся на спинку стула.
   — Повторяю: мне нравится твоя книга, Магнус. Но адвокаты Виндзора жаждут твоей крови и набросятся на тебя, как цепные псы. Мы не должны дать им никаких шансов.
   — Ну и что?
   — А то, что я вынужден настаивать на подтверждении приведенного тобой факта. Это может сделать только мистер Звери. Пусть подтвердит, что все факты соответствуют действительности, даже в мелочах.
   Магнус с недоумением взглянул на Ричарда:
   — Не думаю, что ты получишь такое подтверждение.
   — Почему?
   — Мне понадобилось несколько месяцев, чтобы добиться согласия на разговор. Он скрытен и замкнут.
   Да это и неудивительно. Я и представить себе не могу, чтобы он дал клятвенное подтверждение перед толпой адвокатов.