Винченци Пенни. Жестокий роман. Книга 2

   Зачем мне ставить вас в неудобное положение.
   Роза напряженно думала над его словами.
   — Я смогу прочитать это перед тем, как книга будет издана?
   — Разумеется. Я пришлю вам гранки.
   — Хорошо! Я готова ответить на все ваши вопросы.
   — Благодарю вас. Как вы познакомились с Брендоном?
   — Самым обычным образом: в бюро по трудоустройству. Тогда оно находилось в западном Голливуде.
   Вы знаете, что это такое, мистер Филипс?
   — Думаю, да. Пожалуйста, зовите меня Магнусом.
   Вы ведь тоже хотите, чтобы я называл вас Розой? Да, я знаю эту организацию.
   — Прекрасно. Так вот, Брендон стоял в очереди.
   Как только я увидела его… О Господи, это похоже на кинофильм…
   — А что может быть лучше хорошего кинофильма?
   — Возможно, вы правы. Итак, мы посмотрели друг на друга, улыбнулись, а через час, не получив никакой работы, встретились в автобусе и поехали в ресторан «Швабе», где Брендона ждали друзья. Он угостил меня Так мы и познакомились.
   — Расскажите об этом ресторане. Я слышал, что именно там находили молодых талантливых актеров — Да, в основном. Не всех, конечно. Это было чудесное место, веселое и уютное. Все чувствовали себя там как дома.
   Флер внимательно слушала Розу, хотя ее рассказ почему-то нагонял тоску. Флер очень огорчило утверждение Розы, что Пирса не было тогда в Голливуде.
   Значит, все ее поиски обернулись неудачей.
   — Кажется, сначала вы с Брендоном были просто друзьями.
   — Вижу, вы неплохо поработали, — заметила Роза. — Кто же сказал вам об этом? Флер?
   — Да.
   — Флер, дорогая, я не предполагала, что вы помогаете Магнусу, — усмехнулась Роза. — Да, это верно.
   Сначала мы были друзьями. Но однажды ночью… Не знаю, как это произошло. Ведь друзья нередко становятся любовниками, верно, Магнус?
   — Иногда, — поправил ее Магнус. — Лично я избегаю этого.
   — Может, вы и правы. — Роза потянулась к бокалу.
   — А что было дальше?
   — Потом мы влюбились друг в друга и стали неразлучны. Я очень любила его. Очень.
   — Долго ли продолжались ваши отношения?
   — Около года. У Брендона тогда было очень трудное время. Да и у меня тоже, признаться. Он приехал в Голливуд по трехмесячному контракту, но так и не смог закрепиться на студии. Вы знаете об этом из книги Джо Пэйтона.
   — Вы читали ее?
   — Да, а почему это вас удивляет?
   — Вовсе нет. Это хорошая книга.
   — По-моему, тоже. Мы провели вместе не меньше года. Несмотря на трудности, мы были счастливы в нашей небольшой квартире.
   — Вы могли бы описать его?
   Голубые глаза Розы засияли от нежности.
   — Брендон был добрым, щедрым, нежным, веселым. Мне кажется, он обладал только хорошими качествами.
   — А как насчет отрицательных?
   Роза холодно взглянула на Магнуса.
   — Нет, тогда я не замечала ничего такого, вот разве только излишняя доверчивость.
   — Но это нельзя считать серьезным недостатком.
   — Только не в Голливуде.
   — Понятно. А что он представлял собой как актер?
   — Он был плохим актером. Простите, Флер, но это так. Правда, перед камерой он преображался. Брендон был очень фотогеничен и прекрасно двигался. В одном фильме он играл роль молодого адвоката. Увидев его, я подумала, что он приобрел навыки актерского мастерства, но…
   — А он считал себя хорошим актером?
   — Еще бы! — рассмеялась Роза. — Я никогда не пыталась убедить его в обратном.
   — И правильно делали. Мужчины весьма ранимы.
   Он рассказывал вам о Флер?
   — Да, часто. Он очень любил ее.
   — И хотел забрать ее в Голливуд?
   — Да, но не мог. Ведь у него не было ни постоянного жилья, ни денег.
   — А что он говорил о Каролине?
   — О ком?
   — О матери Флер!
   — Ах да! Он редко упоминал о ней. Думаю, он любил ее, но я могла ошибиться, так как ревновала его к ней. — Роза улыбнулась.
   — Сколько вам тогда было лет?
   — Восемнадцать.
   — Вы были честолюбивы?:
   — Очень.
   — Понятно. Ну хорошо, а что же потом произошло между вами?
   Роза опустила глаза.
   — Он познакомился с Наоми Макнайс.
   — Что она собой представляла? Эта личность давно уже интересует меня.
   — Это была властная, опасная и очень умная Женщина.
   — Красивая?
   — Нет. Холодные глаза, такое же холодное лицо, худая, резкая в выражениях. Она нажила себе огромное количество врагов.
   — Брендон не был влюблен в нее?
   — Думаю, нет, хотя и считал ее привлекательной.
   Встретив Брендона, она тут же предложила ему неплохой контракт.
   — И не позволила ему встречаться с вами?
   — Да.
   — А что… — Магнус запнулся, — что вы при этом чувствовали?
   — О, это было ужасным ударом для меня.
   — Вы разозлились на него?
   — Нет, я не держала на него зла. Сначала вообще не могла поверить, что такое возможно. Ведь мы любили друг друга. Но это же Голливуд! Здесь возможно все. С этим нужно смириться.
   — Удивительно!
   — Видите ли, люди приезжают сюда, чтобы любой ценой добиться успеха и славы. Это вроде клуба, куда очень трудно попасть. Но правила приема довольно просты. Нужно делать то, что велят. Вот и все. Если вам не по душе эти правила, приходится собрать вещи и вернуться домой. Брендон стал для Наоми комнатной собачонкой, которую она кормила из рук. Мне это очень не нравилось, но оставалось только смириться. Я не хотела возвращаться домой. Магнус, может быть, бренди или коньяк? А вы что будете пить. Флер?
   — Коньяк. — Магнус говорил трезвым голосом, хотя выпил уже почти полторы бутылки калифорнийского шардоннэ.
   Флер поблагодарила хозяйку и попросила минеральную воду.
   — А когда вы впервые узнали о том, что Брендон перестал пользоваться расположением Наоми?
   — Это произошло довольно скоро. В Голливуде все новости распространяются со скоростью света. Пошли какие-то сплетни, которые тут же попали в прессу. Брендона отовсюду выгнали и выбросили на улицу.
   — Вы не пытались разыскать его?
   — Конечно, пыталась. Я поняла, что ему нужна помощь и поддержка. Я любила Брендона и считала, "что могу стать его другом.
   — Вы были добры к нему.
   Господи, подумала Флер, меня сейчас стошнит.
   — А как вы отнеслись к той публикации в журнале?
   Она вас шокировала?
   — Нет, удивила.
   — Вы ей поверили?
   — Я до сих пор не знаю, что об этом думать. Сейчас я полагаю, что все это было преувеличено, но тогда мне так не казалось. Такие грязные публикации всегда имели целью дискредитировать человека, подорвать его репутацию. Так, например, Дэну Дейли называли королевой наркотиков, а о Лейне Тернер и Эве Гарднер писали, что у них общий любовник. На грязных слухах делали очень большие деньги. Но тогда я думала, что в истории Брендона есть доля правды. Вообще-то это касается всех сплетен и слухов.
   — Но вы не были вполне уверены в вине Брендона?
   — Конечно, нет.
   — А вас не насторожило, что его привезли в Голливуд два отъявленных гомосексуалиста?
   — Магнус, полагаю, что более половины актеров Голливуда оказались здесь благодаря поддержке гомосексуалистов или лесбиянок.
   — Вероятно, вы правы. А не рассказывал он вам о своих похождениях?
   — Нет. Никогда. О таком обычно не рассказывают своей подруге, не так ли? Магнус, я устала. Нельзя ли продолжить наш разговор завтра?
   — Конечно, простите меня. Я просто подумал, что завтра вы заняты.
   — Нет, у меня только примерка костюмов.
   — Ну что ж, пожалуй, пойду в свою гостиницу.
   Может, ваш шофер отвезет меня?
   — Да, но вы могли бы остаться здесь. Уже очень поздно, а домик возле бассейна свободен. Вам принесут все необходимое, включая пижаму.
   — Я никогда не сплю в пижаме, — признался Магнус, — но благодарю вас за приглашение.
   Флер видела из окна домик возле бассейна. Там еще долго горел свет, хотя все уже давно уснули.
 
   Утром Роза выглядела свежей, отдохнувшей и сияющей. Она радостно объявила, что успела пробежать тридцать кругов, пока они нежились в постели.
   Когда возле бассейна появился Магнус, Роза предложила ему фруктовый салат, яичницу и фруктовый сок.
   Но он решительно отказался, сообщив, что ест только поджаренный хлеб с апельсиновым джемом.
   — У вас есть апельсиновый джем?
   — Думаю, да, — сказала Роза, снимая трубку телефона. — Сью! Принеси нам апельсиновый джем, пожалуйста.
   — Простите, — прервал ее Магнус; несколько смутившись. — Дело в том, что я ем не любой апельсиновый джем, а только оксфордский. Если у вас нет такого, сойдет и мед.
   — А что такое «оксфордский джем», черт возьми?
   Никогда не слышала о нем.
   — Это единственный настоящий джем, — с гордостью сказал Магнус. — Все остальное — подделка.
   — Понятно. Значит, у нас только подделка. Сью, можно немного меда? Флер, дорогая, у вас усталый вид.
   — Да, я почти не спала.
   — О, простите! А что случилось?
   — Ничего, — быстро ответила Флер. — Я вообще плохо сплю.
   — Вы пробовали пить чай из трав?
   — Я испробовала все, что возможно.
   — И акупунктуру?
   — Все, — твердо сказала Флер.
 
   В это утро Магнус почти целый час записывал на магнитофон рассказ Розы о ее прошлом.
   — Я тогда работала официанткой в ресторане «Сад Аллаха». Однажды туда пришел этот парень и сказал, что готов помочь мне сняться в кино. Он назвался агентом Гарри Коэна, известного специалиста по молодым талантам. Я, конечно, не поверила ему сначала, но это оказалось правдой.
   — Похоже на голливудскую сказку, — с улыбкой заметил Магнус.
   — Да, — согласилась Роза. — Но так все и было. Я подписала контракт, снялась в кино, и так началась моя актерская карьера. За этим последовали другие фильмы, такие, например, как…
   Глядя на Розу, Флер думала о том, что та слишком увлеклась собственным успехом и забыла о главной теме разговора.
   — Это все было уже после смерти Брендона? — спросил Магнус.
   — Нет, когда я подписала первый контракт, Брендон был еще с Наоми Макнайс. Он погиб намного позже.
   — Значит, это принесло вам удовлетворение?
   — Простите?
   — Вы были довольны, что не отстали от Брендона?
   Золушка наконец-то попала на свой бал.
   — Да, что-то вроде этого. Честно говоря, я больше не думала о Брендоне.
   — Но вы все-таки встречались с ним после того скандала?
   — Да, я же сказала вам, что хотела поддержать его в трудную минуту. Он тогда жил в каком-то ужасном месте…
   — Где?
   — Где-то в центре.
   — Да, вы были очень добры к нему, — задумчиво сказал Магнус. — Вы простили ему даже предательство.
   — Да, конечно… О Господи, солнце такое яркое!
   Ничего, если я надену темные очки?
   — Пожалуйста.
   Роза исчезла за дверью дома. Флер бросила на Магнуса быстрый взгляд. Тот усмехнулся, но ей показалось, что он чем-то смущен.
   — Милая женщина.
   — Да, я уже поняла, что она вам понравилась.
   — Боюсь, для вас этот разговор слишком болезненный, — неожиданно сказал Магнус.
   — Нет, я согласна с Розой и тоже считаю, что в этой истории есть доля правды. Видимо, кто-то так ненавидел отца, что продал эту историю журналу. К тому же мне приятно, что Роза любила его.
   — Да, кажется, она действительно его любила.
   — Магнус, зачем вы так много рассказали ей о книге, о Пирсе и обо всем остальном? Неужели это необходимо?
   — Несомненно. Роза все равно услышит об этом, и очень скоро. Зачем же мне нарываться на судебный процесс? Это очень опасно, Флер. Не забывайте, наш разговор записан на пленку. Вы тоже должны осторожно высказываться.
   — Она, кажется, абсолютно уверена, что Пирса здесь не было, — печально заметила Флер. — — Да, но я думаю…
   Роза появилась в огромных темных очках.
   — Теперь я чувствую себя гораздо лучше. У меня от солнца всегда болит голова. Заодно я попросила Рикардо принести нам немного вина. На чем мы остановились?
   Магнус снова включил магнитофон.
   — Вы видели Брендона в каком-то ужасном месте.
   — Да-да. Он выглядел тогда просто жутко. Исхудал, зарос щетиной, был истощен морально и физически.
   Это было самое трудное время в его жизни. «Я слишком много болтал, — сказал он мне тогда. — Я всегда слишком много болтал. Роза». В этом и состояла его главная проблема — в излишней доверчивости.
   — Да. — Магнус вздохнул. — Очевидно, здесь это очень опасно. А он не говорил вам, кому и что он болтал?
   — Нет. Я спросила его об этом, но Брендон сказал, что все это люди, которых он считал своими друзьями.
   — А у вас есть какие-либо предположения на этот счет?
   — Нет. Никаких. Я много думала об этом. Это могла быть любая отвергнутая им девушка. Но разве это так важно?
   — Нет, не очень. Вы правы. Скажите, пожалуйста, вы видели его незадолго до гибели?
   — Да, один или два раза, не больше. Я пыталась найти ему работу. Хоть что-нибудь, чтобы поддержать его. Но тогда у меня не было такой возможности. К тому же у него была дурная репутация, и с ним никто не хотел связываться.
   — Смелый поступок, смею заметить.
   — Магнус, я очень любила Брендона и делала все возможное, чтобы помочь ему. А потом он исчез. Не знаю, где он был и чем занимался. Только потом выяснилось, что он жил на пляже. Но… — Она улыбнулась и пристально посмотрела на Магнуса. — Мне до сих пор больно вспоминать об этом.
   — Еще бы! Роза, вам что-нибудь говорит имя Кристи Ферфакс?
   Флер изумленно уставилась на него. Она никогда не слышала этого имени.
   — Да, но не много, — ответила Роза, помолчав. — Какое-то время она была близка с Брендоном. Но я никогда не встречалась с ней, хотя слышала, что она доставляла ему много хлопот.
   — Каких именно?
   — Она была замешана во всех мыслимых и немыслимых историях. Секс, наркотики, алкоголь и все прочее. Кроме того, она, видимо, шантажировала своих любовников. — Роза говорила с заметным напряжением, нервно поправляя полы халата.
   — Шантажировала? — резко спросил Магнус. — А в чем, собственно, заключался этот шантаж?
   — Да в чем угодно. Мало ли чем можно шантажировать? Она находила себе клиентов, а потом говорила, что забеременела, вот и все. Откупиться от нее можно было только большими деньгами.
   Флер неожиданно встревожилась. Шантаж! Да, это и лежало в основе всех скандалов. Так все говорили.
   А значит…
   — Вы не знаете, где она сейчас? — спросила Флер вопреки договору с Магнусом.
   — Об этом нетрудно догадаться, — усмехнулся Магнус. — Только не в раю.
   — Неужели она умерла? — изумилась Флер.
   — Не просто умерла. Ее убили. Или она покончила с собой. Во всяком случае, так считало расследование.
   — Понятно, — проговорила Флер. — Кажется, вы много знаете о ней.
   — Да, много, но не все.
   — А как она оказалась замешана в этой истории? — спросила Роза.
   — — Вы же сами сказали, что она знала Брендона. Он дал Показания. Кстати, Брендон всеми силами пытался помочь ей и даже обещал роль в каком-то фильме.
   — Неужели? Я ничего не знала об этом. — Роза вздохнула. — Значит, я многого о нем не знала. Впрочем, мы не встречались в то время.
   — И вы ничего не можете рассказать мне о ней? О се друзьях, семье? Вы никогда не говорили с Кристи?
   — Никогда.
   — А Брендон рассказывал вам о ней?
   — Нет. — Роза быстро поднялась, сбросила халат и прыгнула в воду.
   Флер успела заметить, что у нее великолепная фигура, полная грудь и длинные ноги. Магнус пожирал Розу глазами. «Господи, — подумала Флер, — он такой же, как и все».
   — Присоединяйтесь ко мне, — весело позвала их Роза. — Вода замечательная.
   — У меня нет купальных принадлежностей, — с сожалением сказал Магнус.
   — Зачем они вам? Ведь вы же будете в воде!
   — Но я ужасно застенчив, — игриво проговорил Магнус и улыбнулся.
   — Поройтесь в домике, вы что-нибудь там найдете.
   Вскоре Магнус вышел из домика в шортах. Подойдя к бассейну, он посмотрел на Розу. Та протянула ему руку и потащила в воду.
   — — Флер, идите к нам, — крикнула Роза, — это великолепно!
   Флер решительно покачала головой:
   — Спасибо, мне и здесь хорошо. — Она чувствовала себя шестнадцатилетней девочкой, неожиданно оказавшейся в обществе взрослых.
   Роза и Магнус весело плескались в воде. Флер не могла спокойно наблюдать за этим и, сама того не ожидая, выпила два бокала вина.
   Магнус вылез из бассейна, вытерся и подсел к ней.
   — С вами все в порядке, Флер?
   — Да.
   — Я никогда еще не видел вас такой задумчивой и тихой.
   — Вы просто редко видели меня, — холодно сказала Флер.
   — Верно. Можно ли спросить вас еще об одном человеке? — обратился он к Розе.
   — Конечно.
   — Вы слышали имя Зверн?
   Роза пристально посмотрела на него.
   — Флер уже когда-то задавала мне этот вопрос. Мне ничего не говорит это имя, хотя оно очень редкое.
   — Это точно.
   — А что он сделал? Или это женщина?
   — Я и сам ничего не знаю, но очень хотел бы узнать. Этот человек тоже из далекого прошлого.
   — А этот мистер или миссис Звери живет в Лос-Анджелесе?
   — Нет. Во всяком случае, сейчас.
   — О Господи, я и не думала, что окажусь такой неосведомленной!
   — Значит, вы абсолютно уверены, что Пирс не был в Голливуде в то время и никогда не встречался с Брендоном?
   — Да, иначе я знала бы об этом.
   — Но…
   — Послушайте, — прервала его Роза, — это что, интервью или допрос? Я рассказала вам все, что знаю.
   А вы, видимо, считаете, будто я что-то скрываю от вас. — Роза улыбнулась, но Флер заметила, что она напряжена.
   Флер чувствовала себя разбитой, смущенной и разочарованной этой беседой. Магнус посмотрел на Розу.
   — Извините меня, вы правы. Я просто настырный английский журналист. Всем известно, что у нас не слишком хорошие манеры. Спасибо за интервью.
   — Мне нравится ваш метод работы, — весело заметила Роза, вытирая волосы.
   — У вас великолепные волосы, — вдруг сказал Магнус.
   — Благодарю вас.
   — У вас, конечно, есть парикмахер, которого вы берете с собой в поездки?
   — Да, к счастью, я могу себе позволить такую роскошь.
   — А как ее зовут?
   — Зачем это вам?
   — Обычное любопытство.
   Господи, подумала Флер, что он несет? При чем здесь парикмахер?
   — Ее зовут Дориан Рот.
   — Никогда не слышал этого имени. Мисс Шарон, могу ли я угостить вас ужином сегодня вечером?
   — Увы, — с наигранным огорчением ответила Роза, — сегодня вечером я занята.
   — Очень жаль. Может быть, завтра? Все было просто чудесно, не так ли. Флер?
   — Да, — согласилась Флер, жалея о том, что так и не научилась скрывать свои эмоции.
   — Ну что ж, благодарю вас. Давайте еще немного поплаваем, потом пообедаем и расстанемся.
   — Я еще слишком мало общалась с Флер.
   — Я тоже, — улыбнулся Магнус.
 
   После обеда у Флер разболелась голова. Виной тому были южное солнце, калифорнийское вино и бессонная ночь.
   — Я хотела бы немного отдохнуть, — сказала она Розе и Магнусу. — Я плохо себя чувствую.
   — Конечно, дорогая, — охотно согласилась Роза. — Магнус, что вам предложить? Немного вина? Бассейн?
   Теннис? Или вы хотите вернуться в гостиницу?
   — А разве вы не поедете вечером в студию?
   — Мне следовало поехать, но очень уж не хочется.
   В этот момент на гравиевой дорожке появилась Сью на небольшом мотоцикле.
   — О! — оживился Магнус. — А можно мне прокатиться на этой замечательной штуке?
   — Конечно, — обрадовалась Роза. — Сью, ты не возражаешь?
   — Нет, пожалуйста. — Та игриво улыбнулась Магнусу.
   — Вы любите мотоциклы?
   — Обожаю. Это прекрасный транспорт; У меня дома стоит «харли-дэвидсон».
   — Следуйте за мной. — Роза направилась к гаражу.
   Подойдя к нему, она с гордостью распахнула дверь.
   Там рядом с чистым бледно-голубым «кадиллаком» стоял большой мотоцикл фирмы «БМВ».
   — Прошу. — Она указала на великолепную машину. — Это будет некоторой компенсацией за то, что у нас не нашлось настоящего оксфордского джема.
   — Вы не хотите прокатиться со мной на заднем сиденье? — спросил Магнус.
   — Нет, это вы прокатитесь на заднем сиденье, — возразила Роза. — Я повезу вас на побережье океана.
   Магнус устроился позади Розы, крепко обняв ее за талию. Флер, бросив быстрый взгляд на его шорты, заметила, что они оттопыриваются в самом деликатном месте. Затем она с завистью посмотрела на Розу и поняла, что та чувствует это. Лицо ее сияло. Когда они уехали. Флер быстро поднялась в свою комнату, задернула шторы и упала на кровать, обливаясь слезами от гнева и отчаяния.

Глава 32

1972

   — Хлоя, дорогая, скажи мне, что случилось? Я не могу больше выносить такого напряжения и враждебности ко мне.
   — У меня нет к тебе никакой враждебности, Людовик. Это просто дурное настроение.
   — Это написано у тебя на лице. Вчера на вечеринке ты выглядела ужасно. Я вдруг понял, откуда твоя бледность.
   — Людовик, я…
   — Хлоя, послушай, я долго терпел, хотя это было очень трудно. Думаю, наконец настало время объясниться. Если мы этого не сделаем, то с каждым днем будет все хуже и хуже.
   «Это правда», — подумала Хлоя.
   — Ты слышишь меня?
   — Конечно.
   — Я хочу предъявить тебе ультиматум. Иначе мы будем спорить с тобой до скончания века. Если ты не поговоришь с Пирсом до конца недели, я приеду к вам и сделаю это сам.
   — О Людовик, пожалуйста…
   — Извини, дорогая, но у нас не просто роман, хотя иначе это не назовешь. Я люблю тебя, и ты нужна мне.
   Я хочу решить эту проблему раз и навсегда. Хорошо?
   — Хорошо, только не говори с Пирсом. Я сама это сделаю.
   — Ну что ж, превосходно.
   — Спасибо, что позвонил.
   — А как насчет встречи?
   — Нет, нет, не сейчас. Только после того, как я поговорю с Пирсом.
   — Ну что ж, надеюсь, хоть это подстегнет тебя. А может, ты специально отложишь разговор, чтобы не встречаться со мной?
   — О Людовик! Как ты мог подумать? Если бы ты только знал, как я…
   — Да, дорогая, я знаю. Тебе нужно обязательно отдохнуть. Пойди к какой-нибудь подружке и поужинай с ней.
   — Это мне не поможет, — ответила Хлоя, вдруг поняв, что ей опять хочется есть. Что делать, ребенка надо кормить! Господи, как хорошо, что Пирс целыми сутками занят своим «Отелло»! Он так занят, что не заметит, если она родит.
   Чем меньше оставалось времени до премьеры, тем больше курил Пирс. Его кашель стал хроническим. Баннерман настоял на рентгеноскопии, а потом сказал Хлое, что у Пирса вот-вот начнутся бронхит и плеврит.
   — Ему обязательно нужен отдых, — заявил он. — Хотя бы на несколько дней. Он должен полежать на солнце и поплескаться в море. Если Пирс этого не сделает, возможно, «Отелло» не состоится.
   — Постараюсь уговорить его, — пообещала Хлоя.
   — Постарайтесь, это очень серьезно.
   После разговора с Баннерманом Хлоя набрала номер туристического агентства и заказала два билета на острова Антигуа и бунгало на берегу Джамби-Бей на две недели.
   Затем позвонила в театр и сказала, что приедет за мужем.
   Это был смелый шаг, но, как казалось Хлое, единственно возможный в данных обстоятельствах.
 
   Приехав в театр, она тихо вошла в зал, села за колонной и стала смотреть репетицию. Зал был погружен во мрак, и лишь на сцене горел свет. В первом ряду сидели продюсер, режиссер, директор театра, художник и осветитель. Пирс, стоя посреди сцены, говорил:
   — Знаю, знаю, но, по-моему, все будет хорошо. Я хочу попробовать. Пожалуйста!
   — Ладно, валяй, но из этого ничего не получится, — ответили ему из первого ряда. — К тому же у нас нет Дездемоны. Она приедет только через десять минут, черт бы ее побрал. А времени осталось очень мало.
   Пирс отошел в сторону, немного постоял там, а потом вернулся на середину сцены. Но это уже был не Пирс, ибо он совершенно преобразился за несколько минут. Когда он начал читать монолог, Хлоя замерла от изумления и восторга. Да, в такого Пирса она когда-то влюбилась. Он читал страстно и вдохновенно. Когда он воскликнул, подняв руки: «Моя жена! Моя жена! У меня нет больше жены!» — Хлоя не выдержала и заплакала.
   Затем она встала и вышла из зала, опасаясь, как бы ее не заметили. Подождав в фойе, она пошла в костюмерную Пирса и, к своему удивлению, застала его там. Пирс был бледен и курил.
   — Пирс, не надо, — начала Хлоя. — Тебе нельзя так много курить.
   — О, Хлоя, ради Бога, оставь меня. Только тебя здесь не хватает! Мне не нужна опека.
   — Я не опекаю тебя, Пирс, но Роджер Баннерман считает, что тебе нельзя курить и необходимо отдохнуть. Я уже заказала два билета на острова Антигуа. Пирс, он сказал, что если ты не отдохнешь, то «Отелло» не состоится. Понимаешь?
   Пирс кивнул.
 
   За два дня до их отъезда неожиданно заболел Нед. У него поднялась температура и начались боли в животе.
   — Аппендицит, — заявил Баннерман, осмотрев мальчика, и тут же отправил его в больницу Святого Тома.
   Аппендицит оказался запушенным, и Хлоя поняла; что от путешествия придется отказаться.
   — Ну и черт с ним! — сказал Пирс с заметным облегчением.
   — Напротив, вам необходимо поехать, — возразил Баннерман. — Вы можете отдохнуть там и без жены. А Хлоя приедет к вам через пару дней.
   — Я не люблю путешествовать один.
   — Тогда возьмите с собой Пандору, — посоветовал доктор. — Ей это очень понравится.