Виндж Джоан. Снежная королева

   Ох, Хозяйка, помоги! Помоги, помоги мне! Тор взывала к той, в кого верили ее предки, покинутая сейчас тысячами равнодушных инопланетных богов-предателей. Лучше бы мне умереть. Лучше бы умереть.
   — Ты же сам видишь, какие неприятности сулит поведение женщины, если предоставить ей слишком большую свободу, Ойярзабал. И понимаешь, что в эту неприятную историю попал исключительно благодаря глупому любопытству своей невесты. А еще подумай, какую беду Снежная королева хочет навлечь на свой собственный народ. — Голос Сурса скрипел, как старое ржавое железо. — Так сделай же наконец свой выбор: умереть ей или лишиться разума. Но выбирай для нее такую участь, какую выбрал бы для себя.
   Кулаки Ойярзабала, бессильно повисшие, то сжимались, то разжимались; глаза метались по стенам комнаты, по пяти лицам вокруг стола, но он уже знал, что ответит.
   — Ладно! Я не хочу, чтобы ее убивали. Не хочу смотреть, как ее будут убивать. Пусть она останется в живых.
   Тор снова издала тоненький писк и почувствовала, как струйка слюны вытекла у нее из уголка рта. Дрожь наконец пробежала по ее ногам от самых кончиков пальцев — двигайся, двигайся же! — но сами ноги по-прежнему остались недвижимы.
   — В таком случае о даме позабочусь я. — Тор наконец узнала этого человека и вспомнила его имя — Це-Зунх. Биохимик. Специалист по наркотикам. Он встал из-за стола и подошел к одному из запертых шкафчиков, находившихся вне ее поля зрения. Она слышала, как он перебирает там пузырьки и инструменты, прислушиваясь к странному шипению в собственной голове, поглощавшему все прочие звуки.
   Ойярзабал неуверенно покачался с ноги на ногу и низко опустил голову, словно не ожидал, что все это произойдет так быстро. Тор готова была испепелить его взглядом.
   — Мне приступать, хозяин? — Биохимик снова появился в поле зрения Тор со шприцем в руке.
   — Да, будь любезен, Це-Зунх, — Сурс сказал это почти ласково. — Вот видишь, Персефона, выигрывать ты все-таки не научилась. Все у тебя кончается одним и тем же.
   Тор смотрела, как Це-Зунх не спеша подходит к ней, как все вокруг заливает золотистый свет; электрические разряды в голове стали оглушительными. Ойярзабал не сводил с Це-Зунха глаз; потом быстро глянул на нее; глаза его странно блестели...
   В запертую дверь вдруг тяжело забарабанили. Це-Зунх замер, не дойдя до Тор буквально полшага, а из-за двери глухо донеслось:
   — Откройте! Полиция!
   Сидевшие за столом тут же вскочили, растерянно глядя друг на друга и куда-то вверх.
   — Легавые!
   — Хозяин, легавые в казино! Что будем делать?
   Но ответа сверху не последовало; какой-то звук, невыносимо резкий и пронзительный для человеческого уха ввинтился Тор прямо в мозг. Мужчины заткнули пальцами уши.
   — Они пытаются разрушить замок! Сделайте же что-нибудь, ради всех богов! Скорей, прикончи ее, Це-Зунх!
   Биохимик снова встрепенулся и обернулся к Тор; лицо его было искажено от боли, но шприц был по-прежнему у него в руке. И вдруг Ойярзабал рванулся к нему и схватил его за руку. Остальные тут же навалились на Ойярзабала, Це-Зунх склонился над Тор...
   — Нет! — Тор наконец выдохнула это слово прямо ему в лицо.
   Дверь с грохотом отворилась, перед Тор поплыла какая-то синяя пелена, и комната сразу наполнилась полицейскими в форме.
   — Стоять! Не двигаться!
   Замелькали станнеры, два или три сразу оказались нацелены Це-Зунху в спину и в лицо. Он медленно, осторожно разогнулся.
   — Брось!
   Огромный легавый смотрел на него сверху вниз. Це-Зунх выронил шприц, и Тор внутренне сжалась: игла воткнулась в пол буквально в сантиметре от ее обнаженной ноги.
   — Да ведь это доктор Це-Зунх, клянусь жизнью! — Тор увидела комиссара полиции ПалаТион, которая материализовалась вдруг из аморфной массы голубых фигур. — Вы числитесь у нас в списках с незапамятных времен — истинное удовольствие наконец-то встретиться с вами лицом к лицу! — Она даже улыбнулась от удовольствия и защелкнула на Це-Зунхе наручники. На Ойярзабала и остальных тоже надели наручники. ПалаТион наклонилась над Тор и внимательно вгляделась ей в лицо, сразу заметив валявшийся на полу шприц. Потом снова улыбнулась. — Ну что ж, Тор, Звездная Наездница. Выглядите вы так, словно вам не терпится кое-что нам рассказать. А мне не терпится вас послушать. Эй, Волдантуз! Сделайте этой даме хороший укольчик. Разумеется, не такой, какой ей хотели сделать. — Она удовлетворенно кивнула, когда один из полицейских подошел к Тор и опустился возле нее на колени.
   Тор почувствовала слабое жжение после инъекции стимулирующего средства, и тут комиссара ПалаТион вдруг заслонило от нее чье-то знакомое лицо.
   — Поллукс! — Она смогла выговорить это еще недостаточно внятно, однако уже начинала чувствовать свое тело, в котором, благодаря лекарству, все более активно пробуждались жизненные силы.
   — Тор. С тобой все в порядке?
   — Что... что... ты... сказал? — Она задохнулась от удивления.
   — Тор. С тобой все в порядке? — повторил он так же монотонно. Потом наклонился и подставил ей свою согнутую руку, заметив, что она пытается привстать. Она с благодарностью ухватилась за него и подтянулась.
   — Фу! — Голова у нее кружилась от облегчения; она тяжело привалилась к Поллуксу. Потом дотронулась до мягких кудрей своего изысканного парика и рассеянно сдвинула его набок... снова слыша последние слова Сурса... Она судорожно сжала пальцы, сдернула парик и швырнула его на пол. — Так, Полли, с каких это пор ты у нас такие слова употребляешь, жестянка ты болтливая? — Она откинула голову, заглянула прямо в невозмутимое «лицо» Поллукса и вдруг торжествующе улыбнулась. — Чтоб мне в аду гореть! Я ведь права была насчет тебя, старый мошенник! Почему же ты раньше со мной ни разу так не поговорил, черт тебя побери?
   — Это просто маленькая шутка. — Вид у Поллукса был самый невозмутимый.
   — Ха! Ничего себе шуточки — как раз в твоем стиле, дубина железная. И давно ты умеешь так разговаривать?
   — С тех пор, как меня запрограммировали в полицейской академии Харему.
   — Где-где?
   — Прекратить разговорчики, Поллукс. — Комиссар ПалаТион с хмурым видом снова вынырнула из-за его плеча. — Тебе, я вижу, действительно необходимо поработать... Можете поблагодарить Поллукса за своевременную помощь и собственное спасение, Тор. А мне, видимо, надо благодарить его еще больше — особенно если вы подтвердите, что я права относительно своих предположений... — Она большим пальцем показала куда-то себе за спину, в сторону лабораторного стола и пленных.
   — Спасибо, Поллукс. — Тор нежно погладила робота по груди. — Они собирались устроить какую-то эпидемию... — колени у нее снова стали ватными, — и уничтожить всех островитян в городе...
   ПалаТион кивнула, как если бы Тор сказала именно то, чего она ожидала.
   — Кто велел им сделать это?
   Тор опустила глаза.
   — Снежная королева?
   Тор, потрясенная, только кивнула, испытывая невыразимый стыд из-за того, что в таком приходится признаваться перед инопланетянкой.
   — Да, так они говорили.
   — Так я и думала. — ПалаТион холодно улыбнулась, она больше не видела перед собой Top. — В конце концов, я победила ее! Если только... — Она покачала головой и повернулась к двери: в комнату вошел еще один полицейский, на этот раз инспектор. — Ну что, Мантаньес? — с жадным любопытством спросила ПалаТион, но он лишь мрачно покачал головой.
   — Джааколу мы упустили, комиссар!
   — Как? Как, черт побери, вы умудрились?..
   — Не знаю! — Он бесстрашно посмотрел ей в глаза, явно злясь не меньше ее самой. — Когда мы вломились к нему в кабинет, его и след простыл. Мы везде искали — там и муха не пролетела бы... Они все еще ищут... Но он явно ушел через потайную дверь, а мы до сих пор ее не обнаружили...
   — Ничего, с планеты-то он никуда не денется! — ПалаТион щелкнула пряжкой своего ремня с эмблемой Гегемонии. — В крайнем случае, мы его на орбите возьмем.
   — Только не заключайте на этот счет пари, комиссар! — Мантаньес с отвращением рассматривал собственные башмаки.
   — Тогда пусть попробует спрятаться, а заодно и подыскать оправдания, поскольку он обвиняется в попытке геноцида. — Она махнула рукой. — Волдантуз, давайте засунем всех этих замечательных людей туда, куда они так стремились. По крайней мере на этот счет у нас на руках все доказательства. И один вполне живой свидетель. Тор, мне будут нужны ваши показания.
   — Можете на меня рассчитывать, комиссар. — Тор кивнула, чувствуя, как разгорается, в ней жажда мести: мимо нее как раз проводили Це-Зунха. Потом проследовали еще двое, и, наконец, она увидела Ойярзабала.
   — Персефона... — Он дернул за руку сопровождавшего его полицейского, прося остановиться. — Наверно, все-таки я не возьму тебя с собой... По крайней мере, пока — даже если очень захочу.
   — Ты же хотел превратить меня в растение, ублюдок! И всегда ты этого хотел! — Она оттолкнула ПалаТион и оказалась прямо перед Ойярзабалом. — Надеюсь, ты там и подохнешь, чтобы ни одна дурочка больше тебе в лапы не попалась... — Она вдруг вспомнила, что он все-таки пытался сперва освободить ее, а те несколько секунд, которые ему удалось выиграть в самом конце, в общем-то спасли ей жизнь.
   — Я только не хотел, чтобы они убили тебя, вот и все! Даже если б ты... ну это все же лучше, чем мертвой... — Он наклонился было к ней, но полицейский заставил его выпрямиться.
   — Это кому как! — Она скрестила руки на груди. — Ты-то ведь только о себе думаешь.
   Он посмотрел на ПалаТион.
   — Если захотите кое-что узнать, так только спросите, комиссар. Я вам все расскажу. — ПалаТион кивнула, а один из незнакомых Тор подручных Сурса негромко выругался. Тор отлично понимала, что после этих слов жизнь Ойярзабала не стоит ни гроша, куда бы его ни сослали.
   И никуда сама она уже с Тиамат не улетит. Боги, ну почему я все всегда делаю не так как надо! Она обхватила себя руками — больше некому было в эту минуту обнять и поддержать ее. Она заметила, что ПалаТион смотрит на нее с неожиданным сочувствием, покачивая головой. Потом она перевела взгляд на Ойярзабала.
   Тор шагнула вперед, по-прежнему обнимая себя руками и как бы защищая — ото всех! — и быстро поцеловала Ойярзабала в губы. Потом снова отступила, и полицейский удержал его, не дав ему последовать за ней. — Прощай, Ойяр.
   Он ей не ответил. И его быстро увели. Тор отошла подальше от двери и встала рядом с Поллуксом. Почему так? Почему? Почему всегда «имеем — не жалеем, потеряем — плачем»?

Глава 46

   Джеруша перегнулась через стол и, вытянув шею, смотрела, как доктора Це-Зунха и остальных мерзавцев уводят по коридору в сторону камер предварительного заключения. О, сладость мести! В улыбке ее, впрочем, не было ничего сладостного. Она разрушила заговор Ариенрод — но... лишь в самый последний момент, а до нее, до Снежной королевы, пока так и не добралась. Ладно, хоть островитян на нее натравила, и то хорошо. Они отлично постерегут Ариенрод и уж точно не выпустят до часа расплаты. Может быть, все-таки справедливость существует?
   Она окликнула Тор, и та глянула на нее сквозь изрядно уже поредевшую толпу ликующих полицейских в голубой форме. Тор сидела на скамье у стены и непрерывно пила крепкий чай под наблюдением бдительного Поллукса. Услышав свое имя, она встала и быстро подошла к столу. Джеруша смотрела на нее немного смущенно и с любопытством. Обтягивающее фигуру платье оставляло большую часть весьма упитанного тела Тор неприкрытой; походка у нее была «моряцкая», враскачку; она осталась совершенно равнодушной к игривым взглядам полицейских. Простое деловитое лицо проглядывало теперь из-под смазавшегося грима. Ее довольно-таки жиденькие, мышиного цвета волосы были небрежно пострижены скобкой. Боги, там ведь и настоящий человечек, оказывается, есть! Джеруша вдруг вспомнила, что один из тех, кого только что увели, был, кажется, даже влюблен в эту женщину. Черт бы все это побрал! Почему вещи нельзя разделить на правильные и неправильные?.. Почему нельзя хотя бы раз в жизни точно сказать: это черное, а это белое? Меня уже просто тошнит от серого цвета!
   — Ну, как вы себя чувствуете?
   Тор пожала плечами. С плеча тут же соскользнула бретелька. Она поправила ее.
   — Да все в порядке, вроде бы. То есть если учесть... — Она оглянулась на дверь.
   — Вы сейчас в состоянии давать показания?
   — Конечно. — Тор вздохнула. — Надеюсь, мне не нужно будет в суде появляться? — Она гордо подбоченилась.
   А суд теперь состоится на другой планете... Джеруша улыбнулась: ситуация была довольно дурацкая.
   — Считайте, что вам повезло. У доктора Це-Зунха слишком много друзей, и все они находятся на других планетах. — Джеруша ткнула пальцем куда-то в потолок. Тор состроила гримасу. — Как только мы покинем Тиамат, вы будете в полной безопасности. Ваши показания, впрочем, будут очень важны, а я уж, черт побери, позабочусь, чтобы эти документы были в полном порядке, можете мне поверить! Я еще надеюсь прищучить и этого Сурса. Если только... — Она умолкла, поскольку в комнату вдруг вошла целая группа совершенно незнакомых ей людей. Впрочем нет, не все были ей незнакомы... Она встала, увидев, что все полицейские обернулись и смотрят в одном и том же направлении.
   — Что за черт?..
   — Неужели это Ариенрод?
   — Мун! — Джеруша сама удивилась и собственному голосу, выкрикнувшему это имя, и голосу Тор, эхом вторившему ей. И тут же заметила за спиной девушки двух коренастых островитян, которые несли Гундалину. — Ах ты черт побери!..
   Мун остановилась было, увидев, как Джеруша выскочила из-за стола, но потом решительно повернулась к ней. Вокруг них тут же собралась группка полицейских.
   — Кто это?
   — Гундалину!
   — А я думал, что он...
   — Неужели он умер? — Джеруша в полном отчаянии схватила Мун за плечо.
   — Нет! — Лицо Мун вспыхнуло возмущением и гневом, и Джеруша, к собственному удивлению, тут же отпустила ее. — Он вовсе не умер! Но он очень устал, и ему необходим врач. — Мун потянулась было к Гундалину, но коснуться его так и не решилась.
   — А ведь два дня назад его здоровье не очень-то тревожило тебя, верно? — Джеруша смотрела не на Мун, а на безвольно мотавшуюся из стороны в сторону голову Гундалину, на его лицо с закрытыми глазами, страшно осунувшееся, покрытое крупными каплями пота. Она знаком велела двоим полицейским уложить его на носилки. — Скорей отправьте его в медицинский центр, да поосторожнее, черт вас побери! Он мне дороже всего на свете.
   Полицейские бережно переложили Гундалину на носилки и понесли прочь. Двое островитян вежливо попрощались с Мун, словно извиняясь за беспокойство, и тоже удалились. Мун не пыталась последовать ни за ними, ни за Гундалину — только проводила глазами. Она где-то раздобыла длинное золотистое платье; даже теперь, когда волосы спутанными прядями падали ей на плечи и облаком вились вокруг лица, она была удивительно похожа на Ариенрод.
   — Ты арестована, Мун, Покорительница Зари — напоминаю на тот случай, если ты об этом забыла. — О боги, это уж слишком для одного дня! Джеруша жестом подозвала к себе одного из полицейских.
   Мун только поморщилась.
   — Я ничего не забыла, комиссар. БиЗед... Инспектор Гундалину... я от него убежала. Но он снова нашел меня и как раз вел сюда, но неожиданно потерял сознание. — Все это она выпалила, не моргнув глазом.
   — Ну конечно, вел сюда! — Джеруша отстегнула запасные наручники и почти нежно сообщила:
   — Это самая большая чушь, какую я когда-либо слышала. К счастью для тебя, я предпочитаю поверить твоей глупой выдумке — ради Гундалину. — Она заметила у девушки на горле трилистник и внезапно вспомнила, что та сивилла. Потом снова пристегнула наручники к ремню и проворчала себе под нос:
   — Надеюсь, что наручники мне не потребуются, сивилла? Но ты ведь не эти сказки рассказывать пришла ко мне? Так зачем же, черт побери, ты явилась?
   Мун коротко усмехнулась; эта улыбка казалась совершенно чужой на ее лице. Потом улыбка исчезла.
   — Я пришла потому, что Снежная королева намерена наслать на островитян какую-то страшную болезнь и убить всех тех, кто находится в городе. Кроме того, я знаю человека, который должен осуществить этот план...
   — Ты опоздала! — Джеруша ухмыльнулась с самодовольным и торжествующим видом и вдруг увидела, как побледнела Мун. — Нет... я хочу сказать, что мы успели все это остановить. Виновные пойманы и отдыхают у нас в камере предварительного заключения. — Она махнула рукой в сторону тюремного крыла, снова испытав райское наслаждение от одержанной победы.
   — Уже? Так все кончено... Они не... — Мун, потрясенная до глубины души, оглянулась через плечо на дверь, потом снова посмотрела на Джерушу, вдруг осознав, что пожертвовала своей свободой совершенно напрасно.
   — Они не успели. Дети Лета теперь в безопасности. Ариенрод проиграла, а сейчас она, так сказать, под домашним арестом. Она не уйдет от твоей Хозяйки. — Проходящий мимо патрульный на ходу поздравил ее с успехом; она кивнула в ответ.
   Лицо Мун вдруг исказилось, как если бы она полностью утратила контроль над собой. Она словно никак не могла добраться до главного, скрытого в ее мозгу под бесчисленными слоями знаний...
   — Как... как вы узнали об этом? — устало спросила она.
   — Случайно; благодаря непреднамеренному сотрудничеству... — Она повернулась к Тор, которая внимательно прислушивалась к их разговору, стоя у нее за спиной.
   — Привет, детка! — Тор махнула Мун рукой, и та удивленно захлопала глазами. — Эй, Поллукс, поди-ка сюда!
   — Персефона, это ты? — Мун даже немного нахмурилась, вглядываясь в лишенное косметики, ставшее незнакомым лицо Тор. Потом посмотрела на робота, который поспешил на зов.
   — За что это вы ее арестовали? — Тор нарочито равнодушно ткнула большим пальцем в сторону Мун, слишком увлекаясь, пожалуй, своей ролью основного свидетеля. — Это ведь не преступление — быть похожей на королеву, верно?
   — Все зависит от степени похожести, — сказала Джеруша, переступив с ноги на ногу. — А вы, оказывается, знакомы?
   — Сегодня познакомились. А кажется — давным-давно. — Тор покачала головой и улыбнулась. — Посмотри, Полли, во что она превратила ту роскошную прическу, которую ты ей сделал! Что все-таки с тобой случилось, сестренка? Нашла ты его? И удалось ли тебе увести его из дворца? А королеву ты видела? А она тебя?
   — Ты была во дворце? — тут же вмешалась Джеруша. Тон ее снова стал исключительно холодным, официальным. — Значит, ты ходила туда, чтобы встретиться с королевой!..
   Мун почувствовала перемену ее тона и вся вспыхнула от возмущения.
   — Я ходила туда, чтобы отыскать своего двоюродного брата! — Она быстро посмотрела на Тор и кивнула ей, как бы отвечая на все ее вопросы разом и покраснев. — Вы знаете, что... кто я такая, верно, комиссар?
   Джеруша кивнула, по-прежнему держась отчужденно:
   — Я давно это знаю.
   Тор, ничего не понимая, стояла рядом с ней.
   — Все знали, кроме меня, — горько прошептала Мун. — Я, разумеется, узнала последней...
   — Вот уж нет! Я, например, вообще ничего не понимаю, — сказала Тор.
   — Это Гундалину объяснил тебе?
   — Нет, Ариенрод. — Мун накручивала на палец прядь волос.
   — Значит, ты все-таки ее видела? — вскочила Джеруша.
   — Да, — очень тихо ответила Мун. — Она хотела, чтобы я разделила с ней... все. Даже Спаркса, — прибавила она заносчиво и холодно. И тут же снова вспыхнула — от гнева, не от стыда. — Она хотела, чтобы я забыла о нашей с ним клятве верности; о том, что я дочь Лета; о том, что я сивилла... А когда я отказалась, она решила убить меня. — Горькие слова падали как камни. Джеруша хмурилась, удивляясь все больше и больше. Мун умолкла, смахнув невольные слезы, и покачнулась. Джеруша вдруг подумала о том, сколько пришлось пережить этой девочке — в том числе и из-за Гундалину...
   — Садись. Поллукс, принеси-ка нам чаю. — Джеруша отпустила заждавшегося полицейского и потянула Мун за локоть к длинной скамье у стены. Мун удивленно посмотрела на нее; Джеруша и сама себе удивлялась. Поллукс немедленно занялся порученным делом. Тор сочла, что чайку можно выпить и ей.
   — Налей-ка и мне, Полли.
   — Ты говоришь, что Ариенрод пыталась убить тебя? — Джеруша села.
   Мун тоже села на скамью, но не рядом с ней, а чуточку поодаль. Тор развалилась в углу, прислонившись к стене.
   — Она выдала меня своим придворным, сказав, что я сивилла; они хотели сбросить меня в Колодец.
   Тор вздрогнула, выпрямилась, да так и застыла, не в силах вымолвить ни слова.
   — Это ведь все равно, что убить себя, наверное... — Джеруша чувствовала, как тает ее недоверие. — Да, так могла поступить только та Ариенрод, которую я знаю. Другой такой нет.
   — Я не Ариенрод! — Голос Мун дрожал от гнева. — У меня лишь ее лицо. — Она так стиснула пальцы, словно хотела переломать их. — И она это понимает.
   Поллукс с молчаливым достоинством бывалого дворецкого подал чай. Джеруша сделала глоток, ощущая внутри благодатное тепло. А что, если это лишь очередная игра! Но она никак не могла представить себе, какова могла бы быть, в таком случае, цель Мун, по собственной воле явившейся сюда.
   — Значит, они хотели сбросить тебя в Колодец? — гнула свое Тор, уставившись на трилистник Мун. — И что же потом?
   — Колодец не был до такой степени голоден... — Мун быстро отпила из чашки; на лице ее было какое-то странное выражение. Тор ничего не понимала и выглядела оскорбленной в лучших чувствах. — БиЗед... инспектор Гундалину вовремя успел туда... Он пришел вместе с островитянами и заставил придворных отпустить меня.
   — Ты хочешь сказать, что тот задрипанный мужичонка при тебе был самый настоящий легавый? — спросила. Тор.
   — Когда-то был, — устало ответила ей Джеруша и прислонилась головой в тяжелом шлеме к стене. — И, надеюсь, будет снова.
   — Он всегда хотел быть полицейским, боялся расстаться с этой профессией, — тихо проговорила Мун. — Не позволяйте ему сдаваться, портить себе жизнь, обвинять лишь себя во всем дурном на свете!.. — Она залпом допила чай.
   — Я не могу помешать ему. — Джеруша покачала головой. — Но я постараюсь сделать так, чтобы никто другой не посмел ни в чем его винить. — Я могу спасти его карьеру; но не могу спасти его ни от него самого, ни... от тебя... — Скажи мне, ради всех богов, — она вдруг рассердилась, и голос ее звучал обвиняюще, — и что ты нашла в этом Спарксе? Он ведь Звездный Бык, и этот проклятый геноцид затеян...
   — Спаркс — больше не Звездный Бык... больше уже нет. — Мун со стуком поставила пустую чашку на скамью. — И он ничего не знал о мерах. А вы — знали!
   Благодаря тебе. Джеруша поспешила отвернуться.
   — Да, мне рассказал о них твой друг Нгенет... — Мой друг Нгенет... который верил тебе и мне настолько, что позволил мне узнать о тебе...
   — Нгенет? — Мун покачала головой и потерла лицо ладонями. — Нет, вы должны были знать раньше... Ведь эта истина ведома всем предсказателям, вы же не станете отрицать?.. — Теперь она обвиняла всю Гегемонию. — Вы хотите наказать Спаркса? За то, что он убивал меров на территории, принадлежащей инопланетянину? За то, что он случайно забрызгал кровью и вас — когда вы стояли и смотрели, как меры умирают, и ждали, когда и вам достанется немного «живой воды»! Вы и меня хотите наказать за то лишь, что я знаю правду — точно так же, как наказываете мой мир за то, в чем виноваты вы сами!
   Тор слушала с разинутым ртом, но Джеруша не сделала ни малейшей попытки удалить ее. Она даже не возражала Мун и сидела, точно каменная, теребя холодными пальцами пряжку форменного ремня со знаком Гегемонии. Мун, умолкнув, довольно долго смотрела на нее в упор. Джеруша нахмурилась.
   — Я законов не сочиняю. Я только исполняю их и слежу, чтобы другие поступали так же. — И тут же пожалела об этих словах.
   В глазах Мун мелькнуло разочарование, но спорить она не стала.
   — Спаркс — не Звездный Бык! Когда он жил на Летних островах, то был самым обыкновенным человеком; и вообще, когда Зиме придет конец, никаких Звездных Быков больше не будет! Это Ариенрод с ним такое сотворила, а он всего лишь позволил ей сделать так, потому что... потому что она была слишком похожа на меня! — Мун отвела глаза, пытаясь скрыть смущение и гнев. Острое сочувствие к ней вдруг пронзило Джерушу. Она посмотрела на ее трилистник. — Именно Спаркс и рассказал мне о планах Снежной королевы. Он ведь к вам шел, когда Ариенрод настигла нас. И ему было безразлично, как вы накажете его или меня, — лишь бы вы успели спасти наш народ... — Она посмотрела Джеруше прямо в глаза.
   — Этого недостаточно, чтобы расплатиться за грехи, совершенные им за последние пять лет. Ему придется платить за них всю оставшуюся жизнь. — Джеруша чувствовала, как горек яд, содержащийся в ее словах.
   — Неужели вы так ненавидите его? — Мун нахмурилась. — За что? Что он вам-то такого сделал?
   — Послушай, Мун, — вмешалась Top. — Наверное, у каждого в Карбункуле найдется за что ненавидеть либо Спаркса, Покорителя Зари, либо Звездного Быка Снежной королевы. У меня, во всяком случае, причин для этого хватает.
   — Значит, вы сами дали ему повод ненавидеть вас!
   Джеруша отвернулась.
   — И он отплатил нам сторицей!
   Мун наклонилась к ней.
   — Но вы ведь не откажете ему в возможности доказать всем, что теперь он больше не Звездный Бык и не принадлежит Снежной королеве? Ему хорошо известно о планах Сурса — разве он не может выступить на суде в качестве свидетеля? Он и многое другое о Сурсе знает... Это может быть очень полезно для вас...