Страница:
волосы рвут, затыкают рот,
провоцируют всех, кто еще на свободе,
разбивают машины, пускают в расход.
Все рассчитав по планам и картам,
наши отряды сигнала ждут
взрыва мостов: вслед за этим стартом
нам дадут свободу граната и кнут.
И для того, чтоб увидеть воочью
испуг задумавшейся толпы,
я на стенах церковных рисую ночью
красные молоты и серпы.
- Йакос... Да что ты плетешь, мы не можем!
Уверяю, что день выступленья далек;
сперва мы силы наши умножим,
укрепив и чресла, и кошелек...
Поверь, желания нет иного
у каждого бура... Поверь мне, брат:
сперва - добиться свободы слова,
потом - всенародный созвать синдикат...
- Изменчива речь твоя, добрый Йорик,
как море, ведущее за окоем.
Говорю тебе, сколь вывод не горек:
измена давно уже в сердце твоем.
Опять вокруг избыток апломба,
кричат и люди, и шапки газет:
"Американцами сброшена бомба,
огромного города больше нет".
И часто Йорик, почти для очистки
совести, выйдя из мастерской,
возвращается и наливает виски,
на шары и на маски глядя с тоской.
"Что станется с нами, коль скоро ныне
с терриконов черный ползет буран.
Заметают белые смерчи пустыни
нас, прилетев из далеких стран...
Я выпью - за сгинувши отряды,
за потерянных нами лучших людей:
за Ренира, чья кровь на песке хаммады
забудется после первых дождей;
за Йакоса, который в порыве страсти
под каждый мост совал динамит,
мечтал. чтобы все развалилось на части,
но был своею же бомбой убит;
за Кот-Фана, который на всякий случай
без допроса, без следствия брошен в тюрьму,
теперь за проволокою колючей
только догнить осталось ему..."
Гроза, соблюдая свои законы,
тамбурином черным гремит с вышины.
Заводы, шахты и терриконы
все тот же танец вести должны.
4. СЕРЕБРЕНИКИ
Йорик сквозь дымку ночного тумана
видит взнесенными в вышину
Крылатого Змея, Большого Фазана;
видит своих детей и жену.
По лоции зная любую преграду,
призрак-корабль обходит мель,
к Нью-Йорку, Сант-Яго и Ленинграду
везет подарки дальних земель:
уран и золото, нефть и мясо,
вольфрам и азотную кислоту...
"В ожиданье назначенного часа
средь ангелов-рыб скольжу в темноту..."
***
Пушинку сажи взяв, как во сне,
на ладонь, он стоит и смотрит косо:
дремлю в редакции на окне
четыре чахлые сухороса.
"Это самая странная из побед:
больше сотни лет - попробуй-ка, выстой.
Словно забрезжил дальний рассвет
над пустыней, колючею и ершистой.
Не падали бомбы, кровь не лилась,
но все случилось, о чем мечтали:
"республика", греза народных масс,
внезапно возникла из пара и стали.
Но все так же киснуть должно молоко,
а здания - в небо смотреть вершиной.
Республика, да, - а разве легко
ее распознать в державе машинной?"
У окна стоит он с мыслью одной,
глядит, не высказывая вопроса,
как растут, как становятся всею страной
четыре чахлые сухороса.
"В этой стране - колючки одни,
в стране, где буйволу было и зебре
привольно пастись в далекие дни,
где бушмены гордо шагали сквозь дебри,
страх и сомнения отогнав,
а нынче - истощены, плюгавы,
последние лошади пьют из канав
и щиплют на пустошах чахлые травы...
Сухоросы в чашечке на окне!
Мы предали все, что хранили предки:
смерчи над шахтами в нашей стране,
кусты железа топорщат ветки,
и чернокожие батраки
с трудом выползают из ям бетонных:
так боязливые барсуки
греются ранним утром на склонах.
Под вечер в усталости тонет гнев,
воздух последним гудком распорот,
победно рельсами загремев,
катакомбы свои разверзает город".
И вот журналисты, его гонцы,
спешат с наказом, данным вдогонку:
этой измены искать образцы,
писать о них и снимать на пленку.
И вот, наращивая быстроту,
гудит ротатор от напряженья,
черною краскою по листу
заголовки, фотоизображенья.
Он рабочим становится быстро знак*м
одетым в комбинезоны и робы,
получающим завтрак сухим пайком
прямо из автоматной утробы.
Тысячи тружеников страны,
на работу спешащих, спины ссутулив,
об этой измене узнать должны
не покидая конторских стульев.
***
"Ушки, кр*жки, стружки..."
***
За семью дверями синедрион
с сигарами сел в покойные кресла,
в полумрак погружен, созерцает он
танцовщиц нагие груди и чресла.
- С кем этот Йорик-мэн заодно?
- О, это жуткий тип! Между прочим,
он популярен, конечно, но
планирует власть передать рабочим!
Ситуация, без сомненья, глупа,
раздумий не избежать гнетущих:
силою молота и серпа
он прельщает черных и неимущих!
Однако - талант не должен пропасть.
Именно так - не давайтесь диву
все эти годы мы держим власть.
Предложим Йорику альтернативу:
голову с плеч - и, в общем, концы;
ну, а исправиться очень просто:
убийства, девочки - и столбцы
торгово-промышленного прироста!
Ясно, ему и на ум не придет
искать условия лучше, льготней:
мы с ним по-братски поделим доход
он получит тридцатник от каждой сотни!
Пусть пишет, что мы всегда на посту.
Мене, текел.... Пусть изложит ясно,
что серп и молот покорны кресту,
что черные нам угрожают всечасно!
***
В дыме и смоге город исчез,
застилая даль, стирая пейзажи,
сквозь марлю воздуха льется с небес
великолепный ливень сажи,
парит, перекатываясь во мгле,
струится, препятствий не замечая;
тысячелистые, виснут к земле
ветви чудовищного молочая.
"Когда у выхода из кино
Варраву полиция расстреляла,
дамских платочков освящено
в крови злодея было немало.
И в комнате ужаса висит
его портрет; собой не владея,
дамы, приняв безразличный вид,
приезжают хотя бы взглянуть на злодея.
Мемуары скупаются на корню,
конкуренты, ясно, остались с носом.
Вдове - или брату его - гоню
тысячу далдеров первым взносом!"
Сажевый ливень льет на бетон,
над площадью сеется базарной,
налипает на жесть и на картон,
оседает в кафе на деке гитарной.
"Ушки, кр*жки, стружки,
поросятки-чушки..."
"Кроме хлеба, иных не обрел я святынь.
Есть ли казнь, которой бы я не изведал?
Из рук моих бомбу, Господи, вынь!
Тебя я за тридцать далдеров предал!
Ангела ждать ли я ныне могу,
который теплой водой Каледона
уврачует живущих с червем в мозгу,
безжалостный рак изгонит из лона?
Учитесь у мыши, бегущей сквозь тьму,
находящей в любом лабиринте дорогу.
Выгодно в этой игре кому,
чтобы цифры росли от итога к итогу?
Ушки, кр*жки, стружки,
поросята-чушки,
в клевере телятки,
а в овсе лошадки...
Это ли хлеб - для детей, для жены
преломленный? Или, согласно уставу,
кровопролитье во имя войны?
Я ребенка ращу - по какому праву?
Следуя вековому обряду,
военный корабль обходит мель,
к Сант-Яго, Нью-Йорку и Ленинграду
везет подарки дальних земель.
Призрак-корабль... Беспощадно, яро
занесший атомную пращу...
Которая ждет меня, Господа, кара?
Для чего и зачем я ребенка ращу?
Ушки, кр*жки, стружки,
страшные игрушки,
танки да эсминцы,
морские пехотинцы,
огонь прибрежных батарей,
посты вокруг концлагерей,
пусть детки вырастут скорей,
но любят птичек и зверей.
Солдата, втиснутого в костыли,
как в клетку, - пусть видит грядущий историк:
Равви, молитве моей внемли:
за тридцать минет Тебя продал Йорик!
Но пусть ни магнитная мина, ни риф
Земле не пророчат скорей кончины:
ее не должен бессмысленный взрыв
исторгнуть из лона морской пучины!"
5. СИГНАЛ
Ревет, сквозь ветер и ночь натужась,
сирена полуночная вдали.
Йорик не спит: подавляя ужас,
представляет плывущие корабли.
"Когда наконец объявятся двое
меня увести в последний приют?
Все это - рассказ про время былое,
про то, как забвению долг предают.
Сквозь жизнь чем дальше, тем все бесцельней
люди брести уныло должны.
Что сохранишь ты, хрипя в богадельне?
Образ детей? Старушки-жены?
Выключает, вверясь намекам рассудка,
молочный, словно в каюте, свет,
как ни гремит дождевая побудка,
решает считать, что опасности нет.
Он бренди пьет, распечатав кварту,
на третьей рюмке приходит покой.
Рядом с бумагами желтую карту
долго разглаживает рукой.
Имя свое на последней строчке
приписав, оставляет все на виду:
"Сделаю сверток; без проволочки
по первому зову отсюда уйду..."
Дни, как дрова отсыревшие, с дымом
тлеют, шипят, лениво горя.
Солнцем взрываются нестерпимым
и отлетают прочь, за моря.
"Заберут ли меня беспощадно, грубо?.."
Взгляни, как буря осенняя зла,
колючие ветры мантию дуба
уже разграбили жадно, дотла.
"Должен ли я заниматься вздором,
эту страну - с природою всей,
со всеми людьми - оградить забором
и стеречь ее, будто некий музей,
беречь уходящего каждую каплю:
бушменские сторожевые костры,
вечно плывущих "Верблюда", "Цаплю",
термитник, чайку над склоном горы;
эти аквариумные задворки,
где ангелы-рыбы ведут хоровод,
где моллюск лениво сдвигает створки
и лоцман возле акулы плывет...
Мошкара в янтаре!.. Недаром тоскую:
еще не закончив эту войну,
для войны другой - в глубину морскую
как возьму этот век и эту страну?
Мне точная цель была неизвестна,
но в конце предписанного пути
ко всему привязался я слишком тесно,
и стало очень непросто уйти.
Меж растений морских и звезд зодиака
к обретенной земле прикован вдвойне,
одинокой тропою бреду, - однако
знаю: измена сокрыта во мне.
Не остров ли это? - Тяжелым минором
набегает на берег волна за волной,
как я, Господи, шарю испуганным взором,
ожидая, что лодка придет за мной!
Он пьет, заливая огонь перегара.
"Снова целую ночь мне глядеть ли во мрак?"
Но вдруг возникает в зеркале бара
жующий резинку, веселый толстяк.
"Здорово, Йорри! - цедит с усмешкой.
Мерзнешь? Ну что ж, пора бы и в путь..."
"Где Мануэл? Что, скажи, за спешка?
Ты посиди, я плесну по чуть-чуть..."
"Плесни по четыре пальца, молодчик!
Голая истина радует глаз.
Мяты, пожалуй, добавь листочек.
А позже - пойдем... Нет, лучше сейчас".
Дверь - нараспашку... Труба, завывая,
звучит над домами, над горной грядой;
кажется: рушится персть мировая,
залитая бесноватой водой.
Все наполняется тяжкой дрожью,
мир уплывает во тьму, будто плот,
гудок, уповая на милость Божью,
ревет, и ветер тоже ревет.
В лампионах вскипает волной горячей
море огней с дождем пополам,
и ковыляют походкой рачьей
надписи движущихся реклам.
Образы мчатся в туман, покинув
привычное место, сорвавшись с орбит;
мимо автобусов и магазинов
Йорик к исходной точке бежит;
"Миф о душе навязал мне оковы,
и, карнавалом плоти дразня,
в сумрак лиловый, средневековый,
до светлого дня погрузил меня.
Должен ли я Господни галеры
вкруг скалы провести возможно скорей,
должен ли землю во имя веры
крестом уснащать посреди морей?
Его отрицал я, однако сразу
мне явлен был бурлящий металл;
у побережья, предавшись экстазу,
Город Золота я искал.
И здесь, в кроваво-земной обстановке,
моя душа сведена на нет:
крысы-купцы меня по дешевку
купили всего за тридцать монет.
Огнями Святого Эльма повсюду
глаголет Он, указуя дверь,
и дорогу к недостижимому чуду,
но я опоздал... И что пользы теперь?
К чему мне серебреники и злато,
скот и рыба и все богатства в стране?
Все, что роскошно, и все, что свято,
уже давно не мое, не по мне.
Которым, еще неведомым козням
буду вручен на своем веку?
Не вишу ли я, скудоумный, поздним
Иудою на последнем суку?"
***
На тридцать третьем сойдя километре,
он чует: налиты ноги свинцом.
Двое подходят, в дожде и ветре:
один - с бородкой, со впалым лицом.
- Я с вами не должен! Ибо измену
совершил добровольно... - Кончай игру.
Я, заплативший высшую цену,
ныне отсюда тебя беру.
Дабор, веселый и круглорожий,
шприц достает и вгоняет иглу.
Йорик металл ощущает под кожей,
все кружится... Все отлетает во мглу...
В небытие отлетают сырое
город и мир и весь окоем.
В единую цепь скрепленные, трое,
качаясь, так и уходят втроем.
Сирена смолкает. Голос набата
еще остается, но без следа
над морем и он отлетает... Куда-то...
Потом - лишь туман и вода... Вода...
С О Д Е Р Ж А Н И Е
От переводчика:
"Вечный слушатель"
ИЗ ПОЭТОВ АНГЛИИ
КАРЛ (ШАРЛЬ) ОРЛЕАНСКИЙ (1391-1465)
БАЛЛАДА 59
БАЛЛАДА 63
БАЛЛАДА 69
КРИСТОФЕР СМАРТ (1722-1770)
ПЕСНЬ ДАВИДУ
ДЖОН КИТС (1795-1821)
ОДА МЕЛАНХОЛИИ
ОДА ПРАЗДНОСТИ
ОДА ПСИХЕЕ
ОДА СОЛОВЬЮ
ОСКАР УАЙЛЬД (1856-1900)
ПО ПОВОДУ ПРОДАЖИ С АУКЦИОНА
ЛЮБОВНЫХ ПИСЕМ ДЖОНА КИТСА
НОВАЯ ЕЛЕНА
АVE IMPERATRIX
ЛУИ НАПОЛЕОН
СОНЕТ ПО ПОВОДУ РЕЗНИ,УЧИНЕННОЙ...
QUANTUM MUTATA
LIBERTATIS SACRA FAMES*
ПАНТЕЯ
РЕДЬЯРД КИПЛИНГ (1865-1936)
ДЛЯ ВОСХИЩЕНЬЯ
АНГЛИЙСКИЙ ФЛАГ
ГОРОДУ БОМБЕЮ
К ТРАПУ!
УРОК
БРИТАНСКИЕ РЕКРУТЫ
МАРШ "СТЕРВЯТНИКОВ"
МАРОДГРЫ
СТЕЛЛЕНБОС
СТОРОЖЕВОЙ ДОЗОР НА МОСТУ В КАРРУ
ДВА ПРИГОРКА
ЮЖНАЯ АФРИКА
ПЭДЖЕТ, ЧЛЕН ПАРЛАМЕНТА
МУНИЦИПАЛЬНАЯ ХРОНИКА
БУДДА В КАМАКУРЕ
ЗАУПОКОЙНАЯ
ГАНГА ДИН
ШИЛЛИНГ В ДЕНЬ
ШИВА И КУЗНЕЧИК
НАПУТСТВИЕ
ИЗ ПОЭТОВ ИРЛАНДИИ
УИЛЬЯМ БАТЛЕР ИЕЙТС (1865-1939)
РАЗМЫШЛЕНИЯ ВО ВРЕМЯ ГРАЖДАНСКОЙ ВОЙНЫ
ПЛАВАНИЕ В ВИЗАНТИЙ
КОЛЕСО
ИЗ ФРАНЦУЗСКИХ ПОЭТОВ
РЕМИ БЕЛЛО (1528-1577)
АПРЕЛЬ
БЕРИЛЛ
СЕРДОЛИК
ЛУННЫЙ КАМЕНЬ, ИНАЧЕ ИМЕНУЕМЫЙ СЕЛЕНИТ
ГРАНАТ
ПЬЕР ДЮПОН (1821-1870)
СВИНЬЯ
ЛЕОН ДЬЕРКС (1838-1912)
СТАРЫЙ ОТШЕЛЬНИК
АРТЮР РЕМБО (1854-1891)
БАЛ ПОВЕШЕННЫХ
ОТВЕТ НИНЫ
ЯРОСТЬ ЦЕЗАРЕЙ
БЛЕСТЯЩАЯ ПОБЕДА ПОД СААРБРЮКЕНОМ
БУФЕТ
ГОЛОВА ФАВНА
ВОЕННАЯ ПЕСНЯ ПАРИЖАН
ПАРИЖСКАЯ ОРГИЯ, или СТОЛИЦА ЗАСЕЛЯЕТСЯ
ВНОВЬ
ПЬЯНЫЙ КОРАБЛЬ
Розовослезная звезда, что пала в уши...
О сердце, что нам кровь, которой изошел...
РЕЧКА ЧЕРНЫЙ СМОРОД
ДОБРЫЕ МЫСЛИ УТРОМ
ПОЛЬ ВАЛЕРИ (1871-1945)
ЗАРЯ
К ПЛАТАНУ
ПЕСНЬ КОЛОНН
НАБРОСОК ЗМЕЯ
КЛАДБИЩЕ У МОРЯ
ПАЛЬМА
ЛУИ АРАГОН (1897-1982)
Шагал IV
Шагал V
Шагал VI
Шагал VII
Шагал IX
Шагал XV
ЖАК БРЕЛЬ (1929-1978)
ГОЛУБЬ
ИДИОТСКИЕ ГОДЫ
""""
ИЗ ПОЭТОВ НИДЕРЛАНДОВ
АНТОНИС ДЕ РОВЕРЕ (1430-1482)
О ПОТРЕБАХ СТАРОСТИ
О ПРАЗДНИКЕ МЕЛЬНИЦ
ЯКОБ КАТС (1577-1660)
К ЧИТАТЕЛЮКОРОТКИЕ ПОБЕГИ
ДОЛГИЙ СБОР ВИНОГРАДА
О ТАБАКЕ
О САХАРЕ И ПРЯНОСТЯХ
О ВИНЕ
ПОХВАЛА ЦЫГАНСКОЙ ЖИЗНИ
ЗИМА ЖИЗНИ
ЮСТУС ДЕ ХАРДЮВЕЙН (1582-1636)
ЭХО
"Ни пенящихся волн, чье имя - легион..."
"Лишь вспыхнет знак Тельца в круговороте года..."
"Слепец, отягощен своей шарманкой старой..."
ГУГО ГРОЦИЙ (1583-1645)
ОБРАЩЕНИЕ ГУГО ГРОЦИЯ К СУНДУКУ, В КОЕМ ОН
БЫЛ ВЫНЕСЕН ИЗ УЗИЛИЩА
КАСПАР ВАН БАРЛЕ (1584-1648
НАСТАВЛЕНИЯ В РЫБОЛОВНОМ ИСКУССТВЕ ДЛЯ ГА
АГСКОГО ОБЩЕСТВА
ЯКОБ РЕВИЙ (1586-1658)
ПОЭТУ
ДВА ПУТИ
НА ГИБЕЛЬ ИСПАНСКОГО КОРАБЛЯ, ПОИМЕНОВАН
НОГО "СВ. ДУХ"
МОРЕПЛАВАНИЕ
САМСОН ПОБЕЖДАЕТ ЛЬВА
ЧУМА
ЙОСТ ВАН ДЕН ВОНДЕЛ (1587-1679)
НОВАЯ ПЕСНЯ РЕЙНТЬЕ-ЛИСА
РАЗВРАТНИКИ В КУРЯТНИКЕ
СКРЕ БНИЦА
ПОХВАЛА МОРЕХОДСТВУ
ЯН ЯНСОН СТАРТЕР (1593-1626)
СОЛДАТСКИЕ ЛЮБОВНЫЕ И ПЬЯНСТВЕННЫЕ ПЕСНИ
"Эх, что там тысяча монет!.."
УХАЖИВАНИЕ ЗА МЕННОНИТКОЙ
КОНСТАНТИН ХГЙГЕНС (1596-1687)
ИЗ ЦИКЛА "НАЗИДАТЕЛЬНЫЕ КАРТИНКИ"
КОРОЛЬ
ГЛУПЫЙ ПРИДВОРНЫ
ПОСОЛ
КАРЛИК
ЗАУРЯДНЫЙ ПОЭТ
КОМЕДИАНТ
БОГАТАЯ НЕВЕСТА
НЕСВЕДУЩИЙ МЕДИ
ПАЛАЧ
ТРАКТИРЩИК
ПРОФЕССОР
АЛХИМИК
ИСТОВЫЙ ПРОПОВЕДНИК
РЯДОВОЙ СОЛДАТ
МОРЕХОД
КРЕСТЬЯНИН
НИЩИЙ
АВТОПОРТРЕТ ЖИВОПИСАТЕЛЯ НАЗИДАТЕЛЬНЫХ
КАРТИНОК
ВИЛЛЕМ ГОДСХАЛК ВАН ФОККЕНБРОХ (1634?-1676?)
ХВАЛЕБНАЯ ОДА В ЧЕСТЬ ЗАРТЬЕ ЯНС, ВЯЗАЛЬЩИЦЫ
ЧУЛОК
"Разгрохотался гром; невиданная сила..."
"На берегу ручья облюбовав лужочек..."
"На каменной горе, незыблемой твердыне..."
"Вы, исполинские громады пирамид..."
БЕЗЗАБОТНОЙ КЛОРИМЕНЕ
К КЛОРИМЕНЕ
"Себя, о Клоримен, счастливым я почту..."
"Предположить, что мной благой удел заслужен..."
ЯПОНСКИИ СОН
РАЗМЫШЛЕНИЯ, ИЗЛОЖЕННЫЕ ВО ВРЕМЯ ПРЕБЫВАНИЯ В ШЛЮПКЕ
ЭПИТАФИЯ ФОККЕНБРОХУ
ЯН ЛЕЙКЕН (1649-1712)
ВИДИМОСТЬ
К ПРЕЛЕСТНЫМ ПЕСНЯМ ДЕВИЦЫ АППЕЛОНЫ ПИН
БЕРГС
ПРИХОД РАССВЕТА
ВИЛЛЕМ БИЛДЕРДЕЙК (1756-1831)
СВЕРЧОК
СОВЕСТЬ
ЭВЕРХАРД ЙОХАННЕС ПОТГИТЕР (1808-1875)
МАТИЛЬДА
СОЛДАТ ЕГЕРСКОГО ПОЛКА
ТАК И ЭТАК
АЛБРЕХТ РОДЕНБАХ (1856-1880)
МЕЧТА
ЛЕБЕДЬ
ОРГЛ
МИР
MACTE ANIMO
ВИЛЛЕМ КЛОС (1859-1938)
МЕДУЗА
ВЕЧЕР
"Я - царь во царстве духа своего..."
АЛБЕРТ ВЕРВЕЙ (1865-1938)
ТЕРРАСЫ МЕДОНА
МГРТВЫЕ
СОЗВЕЗДИЕ
"Скорби и плачь, о мой морской народ!"
АДРИАН РОЛАНД ХОЛСТ (1888-1976)
ОСЕНЬ
ПРИНЦ, ВЕРНУВШИЙСЯ ИЗ ПРОШЛОГО
ВНОВЬ ГРЯДУЩЕЕ ИГО
ГРОЗА
ЛЮБОВЬ СТРАННИКА
ЛИЛИТ
ЗИМНИЕ СУМЕРКИ
В ИЗГНАНИИ
ЗИМНИЙ РАССВЕТ
ЗИМА У МОРЯ
МАРТИНЮС НЕЙХОФ (1894-1953)
ДОМ
ПТИЦЫ
ПОЮЩИЕ СОЛДАТЫ
ГОЛЛАНДИЯ
К НЕЗАПАМЯТНОМУ
МАЛЬЧИК
ОБЛАКА
ПРАЗДНИК ПОД ОТКРЫТЫМ НЕБОМ
ПОД СУРДИНКУ
ПОРТРЕТ ФЛОРЕНТИЙСКОГО ЮНОШИ
МОЦАРТ
НОВАЛИС
ПТИЦА
УЖИН
В СТРАНСТВИИ
ТУПИК
СИМОН ВЕСТДЕЙК (1898 - 1971)
СЛЕПЫЕ
ЯН ЯКОБ СЛАУЭРХОФ (1898-1936)
ТИБЕТ
ПУТЕШЕСТВИЕ ПО ТИБЕТУ
ЛОЯН БЛАГОСЛОВЕННЫЙ
РАЗМЫШЛЕНИЯ БО ЦЗЮЙИ
ВОЗВРАЩЕНИЕ
ОСТРОВ КОУЛУН
НОЧЛЕЖКА В ХАНЧЖОУ
ОСЕНЬ
ВИД МАКАО С ВЕРШИНЫ ГОРЫ
ДЖОНКИ
МЕРТВОЕ МАКАО
НЕВОЛЬНИКИ
ПОРТОВЫЕ ГОРОДА
ПРЕДЕЛ ТЕРПЕНИЯ
КОРАБЛЬ ДУРАКОВ
АЛБЕРТ ХЕЛМАН (1903-1996)
ГДЕ?
ГОЛОСА
ГЕРРИТ АХТЕРБЕРГ (1905-1962)
РАСПУТИН
ОСВЕНЦИМ
ИЗ ПОЭТОВ ГЕРМАНИИ
АВГУСТ ВИЛЬГЕЛЬМ ШЛЕГЕЛЬ (1767-1845)
"СВЯТОЙ ЛУКА, РИСУЮЩИЙ МАДОННУ"
"БЛАГОВЕЩЕНИЕ"
"ПОКЛОНЕНИЕ ПАСТУХОВ"
"ТРИ ВОЛХВА"
"СВЯТОЕ СЕМЕЙСТВО"
"ИОАНН ПРЕДТЕЧА В ПУСТЫНЕ"
"MATER DOLOROSA"
"ВОЗНЕСЕНИЕ МАРИИ"
"БОГОМАТЕРЬ ВО СЛАВЕ"
"КАЮЩАЯСЯ МАГДАЛИНА"
ФРИДРИХ ВИЛЬГЕЛЬМ ЙОЗЕФ ШЕЛЛИНГ (1775-1854) ПОСЛЕДНИЕ СЛОВА ПАСТОРА ИЗ ДРОТТНИНГА, ЧТО В ЗЕЛАНДИИ
АДЕЛЬБЕРТ ФОН ШАМИССО (1781-1838)
РЕЧЬ СТАРОГО ВОИНА ПО ИМЕНИ ПЕСТРЫЙ ЗМЕЙ В СТАНЕ
ИНДЕЙЦЕВ ПЛЕМЕНИ КРИК
РУИНА
ДЕТЛЕФ ФОН ЛИЛИЕНКРОН (1844 - 1909)
ПОЕЗД-ЭКСПРЕСС
НОВАЯ ЖЕЛЕЗНАЯ ДОРОГА
НА ВОКЗАЛЕ
КРИСТИАН МОРГЕНШТЕРН (1871-1914)
БАШЕННЫЕ ЧАСЫ
КУСОК НОГИ
ВОРОНКИ
ЧЕРЕЧЕРЕПАХА
СТАРУШКА С ПРЯЛКОЙ
ИЗ ОБРАЩЕННОГО КО ХРИСТУ
ГОТФРИД БЕНН (1886-1956)
ЛЕТОМ
"Существуешь ли ты?.."
ПРОЩАНИЕ
ДНИ-ПЕРВЕНЦЫ
ДНИ ОСЕНИ
САДЫ И НОЧИ
"Видишь - морем полны и светом..."
ПЯТОЕ СТОЛЕТИЕ
TRISTESSE
ГЕРМАН КАЗАК (1896-1966)
ГРОБНИЦА ВОЛЮМНИЕВ
ИТОГ
ГЕОРГ ГЕЙМ (1887-1912)
ЛЕТУЧИЙ ГОЛЛАНДЕЦ
КАРЛ ЦУКМАЙЕР (1896 - 1976)
ВРЕМЯ ИСПОЛНЕНИЯ
ФЕНИКС
ЗАБЛУДИВШИЕСЯ РЫЦАРИ
БУХТА В КАМЫШАХ
КЛЕНОВЫЙ ЛИСТ В ЛЕСНОМ РУЧЬЕ
БЕРТОЛЬТ БРЕХТ (1898-1956)
БАЛЛАДАНА МНОГИХ КОРАБЛЯХ
БАЛЛАДА О МАЗЕПЕ
КОРАБЛЬ
БАЛЛАДА О ВДОВЕ И СОЛДАТАХ
ФРИДРИХ ГЕОРГ ЮНГЕР (1898-1977)
МАВРИТАНКА
СОБАКИ
ЭЛИЗАБЕТ ЛАНГГЕССЕР (1899-1950)
СВЕТЛЫЙ ДЕНЬ ПЕРЕД ВЕСНОЙ
СКАЗАНО В ПОЛДЕНЬ
ДОЖДЛИВОЕ ЛЕТО
УХОД СЕМЯН
МАРТИН КЕССЕЛЬ (1901-1990)
"Нет, мир земли не столь убог..."
ДРУГОЙ
ХОРСТ ЛАНГЕ (1904-1971)
АНГЕЛУ, СБРОШЕННОМУ ВЗРЫВОМ БОМБЫ
ПОТОК
КОМАРИНАЯ ПЕСНЬ
ГЮНТЕР АЙХ (1907-1972)
ВЕСТИ ДОЖДЯ
ДНИ СОЕК
ЗИМНЯЯ МИНИАТЮРА
ХАНС ЭТОН ХОЛЬТХУЗЕН (1913-1997)
С РОЗАМИ В РАРОНЕ
КОНЕЦ СЕНТЯБРЯ
ОТСУТСТВИЕ
TABULA RASA
ОРИГЕН
СТЕФАН ХЕРМЛИН (1915-1997)
ОБМАНЧИВОСТЬ МИРА
ГАСНУЩИЙ ДЕНЬ
ТЕРРАСЫ В АЛЬБИ
ИОГАННЕС БОБРОВСКИЙ (1917-1965)
ПАМЯТНЫЙ ЛИСТОК
ТОМСКАЯ ДОРОГА
ЮНАЯ МАРФА
ДОМ
ОЗЕРО ИЛЬМЕНЬ
НОВГОРОД В 1941 ГОДУ : МОНАСТЫРСКАЯ ЦЕРКОВЬ
КРЕМЛЬ
ВЕЧЕР
НОВГОРОД В 1943 ГОДУ: ПАМЯТЬ
МОНАСТЫРСКАЯ ЦЕРКОВЬ
ВЕЧЕР
НА РЕКЕ ВЕЛИКОЙ
ВРЕМЯ ОЖИДАНИЯ
ЛЕСНОЙ БОГ
СТАРАЯ ПЕСНЯ
ДВОЙНАЯ ФЛЕЙТА
КРЕЩЕНИЕ ПЕРУНА
ЖЕРТВЕННЫЙ КАМЕНЬ
ХАЙНЦ ПИОНТЕК (р. 1925)
ОСЕННИЙ ВЫГОН
УТРОМ
ВСПОМНИВШИЙСЯ ПЕЙЗАЖ
ОКТЯБРЬ ПО БРЕЙГЕЛЮ
ПЕРЕМЕНА МЕСТ
ПОМЕТКИ ПАВОДКОВ
ПРУССКАЯ ЛАЗУРЬ
ВОЛЬФГАНГ БЕХЛЕР (р. 1925)
БОЛОТО
ЦИСТЕРНА
ВЫСОКИЕ ПРИЛИВЫ
ХОРСТ БИНЕК (1930-1990)
ОТЧГТ
ДЕНЬ
В ТЮРЬМАХ I
В ТЮРЬМАХ II
ИЗ ПОЭТОВ АВСТРИИ
РАЙНЕР МАРИЯ РИЛЬКЕ (1875-1926)
БЛАГОВЕЩЕНИЕ
ТРИ ВОЛХВА
ЦАРИ
КАРЛ XII ШВЕДСКИЙ ТЕРПИТ ПОРАЖЕНИЕ НА УКРАЙНЕ
ФРАГМЕНТЫ ПОТЕРЯННЫХ ДНЕЙ
ЗИМНИЕ СТАНСЫ
"Нас не лишить ни гения, ни страсти..."
ЙОЗЕФ ВАЙНХЕБЕР (1892-1945)
ИЮЛЬ
ОКРАИНА
ПЕРЕУЛОК В НЕАПОЛЕ
РИМСКАЯ ОСТЕРИЯ
ТЕОДОР КРАМЕР(1897-1958)
ХЛЕБА В МАРХФЕЛЬДЕ
ПОСЛЕДНЯЯ УЛИЦА
Если хочет богадельщик...
ПЕСНЯ ПО ЧАСАМ
О ВЕЛИКОМ ХОЛОДЕ НАКАНУНЕ НОВОГО 1929 ГОДА
ЗИМНЯЯ ОТТЕПЕЛЬ
МАЙСКИЕ КОСТРЫ
ЛЕТНИЕ ТУЧИ
Угрюмо сорняком обсажен черным...
Трясинами встречала нас Волынь...
ВИНТОВКИ В ДЫМУ
НОЧЬ В ЛАГЕРЕ
ЛОШАДИ ПОД ДЕЛЛАХОМ
ХУДОЖНИК
ВОЕННОПЛЕННЫЙ
ВЕРНУВШИЕСЯ ИЗ ПЛЕНА
КОНТУЖЕННЫЙ
МАРТОВСКИЕ СМЕРТИ
ШАРМАНКА ИЗ ПЫЛИ
Я думаю, мне было бы по силе...
В ПОЛЕ
СТАРИК У РЕКИ
Там, где копоть кроет подъездные ветки...
УЛИЧНЫЕ ПЕВЦЫ
Опять акация в цвету...
ДЕСЯТЬ ЛЕТ АРЕНДЫ
ЗИМНЕЕ ПАЛЬТО
СТОЧНЫЙ ЛЮК
ПРИЕМ В ДОМ ДЛЯ ПРЕСТАРЕЛЫХ
ЖИТЕЛИ ВАГОНА
ПО ПОВОДУ НАСИЛЬСТВЕННОЙ СМЕРТИ ВЛАДЕЛЬЦА
ТАБАЧНОГО КИОСКА
ШАГИ
ВОЗЛЕ ГАННОВЕРА
ПОСЛЕДНЕЕ УСИЛИЕ
ЗАМГРЗШЕЙ ПЬЯНЧУЖКЕ
РОМАШКА
ВЕНА: ПРАЗДНИК ТЕЛА ХРИСТОВА, 1939
"И сгущается ночь..."
"Я сидел в прокуренном шалмане..."
"Когда вернусь я в мой зеленый дом..."
РЕКВИЕМ ПО ОДНОМУ ФАШИСТУ
ТРАВНИЦА
ЙОЗЕФА
ТОСТ НАД ВИНОМ ЭТОГО ГОДА
ШЛЮХА ИЗ ПРЕДМЕСТЬЯ
ПРИВОКЗАЛЬНОЕ КАФЕ
В БОЛЬНИЧНОМ САДУ
ПОЗДНЯЯ ПЕСНЬ
"Осенние ветры уныло..."
КУЗНЕЧИКУ
О ГОРЕЧИ
О ПРЕБЫВАНИИ ОДИН НА ОДИН
ВЫСЫЛКА
МАРТА ФЕРБЕР
РЫБА С КАРТОШКОЙ
ПУСТОШЬ
ПЕРЕД РЯБИНОЙ
КЛАДБИЩЕ БЕЗЫМЯННЫХ
ТРАКТИР У РЕКИ
Мы, разделившие с пылью летящей судьбу...
АЛЬФРЕД ГОНГ (1920-1981)
ЛЮБЯЩИЕ
ТАК УМИРАЕТ ЧЕЛОВЕК
БОЭДРОМИОН
АМЕРИКАНЦЫ
ИНГЕБОРГ БАХМАН (1925-1973)
ОБ ОДНОЙ СТРАНЕ, ОБ ОДНОЙ РЕКЕ И О МНОГИХ
ОЗГРАХ
""""""""""""""
ИЗ НЕМЕЦКИХ ПОЭТОВ ЛЮКСЕМБУРГА
ПОЛЬ ХЕНКЕС (1898-1984)
ДЛЯ И. ФОН Т.
"Сброд хихикает и зубоскалит..."
"В прошлом цель была у вас благая..."
"Мак пылает средь небес
"Детство, пыльца неясных догадок..."
"Терпишь ты, чтоб человечья сволочь..."
"От родословного древа бревно..."
"Березовая, святая..."
"Общее наше, последнее лето..."
"Проволока струны..."
ИЗ НЕМЕЦКИХ ПОЭТОВ РУМЫНИИ
АЛЬФРЕД МАРГУЛ-ШПЕРБЕР (1898-1967)
ОХОТНИЧИЙ РОГ
ДВА ЗЕРКАЛА
ЗВЕЗДА В ВИНЕ
МЕЛЬНИЦА
СЛОВА ДЛЯ МУЗЫКИ ДУШИ
МОЗЕС РОЗЕНКРАНЦ (1904 - )
СОКРАТ
КЕНТАВР НА МОСТОВОЙ
АСТАРТА
ГОЛУБЫЕ СЛИВЫ
В ЛЕСУ
ДЕРЕВНЯ
СМЕРТЬ КРЕСТЬЯНИНА
ВОСКРЕСЕНЬЕ
ДЕРЕВЕНСКАЯ ЛЮБОВЬ
ВОСКРЕСНЫЙ ВЕЧЕР. КРЕСТЬЯНЕ В ГОРОДЕ
РОДНОЙ ПЕЙЗАЖ
НОЧЬЮ ВОЗЛЕ ОКНА
МЕСТО РОЖДЕНИЯ
БУХТА ЛУНЫ
ЗАРЯ (I)
ЗАРЯ (II)
АРКТИЧЕСКИЙ ПЕЙЗАЖ
ПОЭТИЧЕСКАЯ СВОБОДА
ОБСТОЯТЕЛЬСТВА ЖИЗНИ
ПОВТОРНЕНИЕ ПРОЙДЕННОГО
ПОСЛЕДНИЙ ОТРЯД
НАДЕЖДА
АЛЬФРЕД КИТТНЕР (1906-1991)
СТАРЫЙ ДОМ
ДОБРЫЕ ВЕСТНИКИ
СПУТНИКУ
ДВАДЦАТЬ ПЯТЬ
ПО ДОРОГЕ
БАЛЛАДА О КОСОВСКОМ ЛЕСЕ
КЛАДБИЩЕ В ОБОДОВКЕ
ПОДОЛЬСКАЯ ЗЕМЛЯ
СТАРЫЙ КОЛОДЕЦ
ПРИЗНАНИЕ
ИММАНУЭЛЬ ВАЙСГЛАС (1920-1979) ОН
ВОЗНЕСЕНИЕ
ВОРОНЬГ
ХАРОН НА ЮЖНОМ БУГЕ
ВАТАГА СМЕРТНИКОВ
ТРЕПАК
ПРИЛИВ, ОТЛИВ
ОТПРАВЛЕНИЕ В ПУТЬ
БРАТСКАЯ МОГИЛА
ЛЮЦЕРНА
ЭПИТАФИЯ ДЛЯ БРАТСКОЙ МОГИЛЫ
БАШНЯ
СМЕРТЬ В ПУСТЫНЕ
ЧАС ПЕПЛА
ОСЕННЕЕ РАВНОДЕНСТВИЕ
В СТРАНЕ БЕСЦЕЛЬЯ
ДАКСКИЙ КУВШИН
ЧЕРНАЯ ЦЕРКОВЬ
ДРЕВНИЕ МОНЕТЫ
ЧЕРНОМОРСКИЕ РАКУШКИ
РУКИ ДЮРЕРА
РОДНИК ЛУНЫ
ИЗ ПОЭТОВ ШВЕЦИИ
ЭВЕРТ ТОБ (1890-1976)
ВСТРЕЧА В МУССОНЕ
БАЛЛАДА О ГУСТАВЕ БЛУМЕ ИЗ БУРОСА
ХАРРИ МАРТИНСОН (1904-1978)
ПОГТ ПАЯЦ
ЭПИЛОГ
ИЗ ПОЭТОВ ДАНИИ
ХАЛЬФДАН РАСМУССЕН (1915-2002 )
КОЕ-ЧТО О ВСЕМОГУЩЕСТВЕ
КОЕ-ЧТО О ЛУНЕ
КОЕ-ЧТО О НАЧИТАННОЙ ЛОШАДИ
ВИЛЛИАМ ХАЙНЕСЕН (1900-1991)
ТАНЦУЮЩИЙ ТОПОЛИНЫЙ ПУХ
ИЗ ПОЭТОВ ИТАЛИИ
ФРАНЧЕСКО ПЕТРАРКА (1304-1374)
провоцируют всех, кто еще на свободе,
разбивают машины, пускают в расход.
Все рассчитав по планам и картам,
наши отряды сигнала ждут
взрыва мостов: вслед за этим стартом
нам дадут свободу граната и кнут.
И для того, чтоб увидеть воочью
испуг задумавшейся толпы,
я на стенах церковных рисую ночью
красные молоты и серпы.
- Йакос... Да что ты плетешь, мы не можем!
Уверяю, что день выступленья далек;
сперва мы силы наши умножим,
укрепив и чресла, и кошелек...
Поверь, желания нет иного
у каждого бура... Поверь мне, брат:
сперва - добиться свободы слова,
потом - всенародный созвать синдикат...
- Изменчива речь твоя, добрый Йорик,
как море, ведущее за окоем.
Говорю тебе, сколь вывод не горек:
измена давно уже в сердце твоем.
Опять вокруг избыток апломба,
кричат и люди, и шапки газет:
"Американцами сброшена бомба,
огромного города больше нет".
И часто Йорик, почти для очистки
совести, выйдя из мастерской,
возвращается и наливает виски,
на шары и на маски глядя с тоской.
"Что станется с нами, коль скоро ныне
с терриконов черный ползет буран.
Заметают белые смерчи пустыни
нас, прилетев из далеких стран...
Я выпью - за сгинувши отряды,
за потерянных нами лучших людей:
за Ренира, чья кровь на песке хаммады
забудется после первых дождей;
за Йакоса, который в порыве страсти
под каждый мост совал динамит,
мечтал. чтобы все развалилось на части,
но был своею же бомбой убит;
за Кот-Фана, который на всякий случай
без допроса, без следствия брошен в тюрьму,
теперь за проволокою колючей
только догнить осталось ему..."
Гроза, соблюдая свои законы,
тамбурином черным гремит с вышины.
Заводы, шахты и терриконы
все тот же танец вести должны.
4. СЕРЕБРЕНИКИ
Йорик сквозь дымку ночного тумана
видит взнесенными в вышину
Крылатого Змея, Большого Фазана;
видит своих детей и жену.
По лоции зная любую преграду,
призрак-корабль обходит мель,
к Нью-Йорку, Сант-Яго и Ленинграду
везет подарки дальних земель:
уран и золото, нефть и мясо,
вольфрам и азотную кислоту...
"В ожиданье назначенного часа
средь ангелов-рыб скольжу в темноту..."
***
Пушинку сажи взяв, как во сне,
на ладонь, он стоит и смотрит косо:
дремлю в редакции на окне
четыре чахлые сухороса.
"Это самая странная из побед:
больше сотни лет - попробуй-ка, выстой.
Словно забрезжил дальний рассвет
над пустыней, колючею и ершистой.
Не падали бомбы, кровь не лилась,
но все случилось, о чем мечтали:
"республика", греза народных масс,
внезапно возникла из пара и стали.
Но все так же киснуть должно молоко,
а здания - в небо смотреть вершиной.
Республика, да, - а разве легко
ее распознать в державе машинной?"
У окна стоит он с мыслью одной,
глядит, не высказывая вопроса,
как растут, как становятся всею страной
четыре чахлые сухороса.
"В этой стране - колючки одни,
в стране, где буйволу было и зебре
привольно пастись в далекие дни,
где бушмены гордо шагали сквозь дебри,
страх и сомнения отогнав,
а нынче - истощены, плюгавы,
последние лошади пьют из канав
и щиплют на пустошах чахлые травы...
Сухоросы в чашечке на окне!
Мы предали все, что хранили предки:
смерчи над шахтами в нашей стране,
кусты железа топорщат ветки,
и чернокожие батраки
с трудом выползают из ям бетонных:
так боязливые барсуки
греются ранним утром на склонах.
Под вечер в усталости тонет гнев,
воздух последним гудком распорот,
победно рельсами загремев,
катакомбы свои разверзает город".
И вот журналисты, его гонцы,
спешат с наказом, данным вдогонку:
этой измены искать образцы,
писать о них и снимать на пленку.
И вот, наращивая быстроту,
гудит ротатор от напряженья,
черною краскою по листу
заголовки, фотоизображенья.
Он рабочим становится быстро знак*м
одетым в комбинезоны и робы,
получающим завтрак сухим пайком
прямо из автоматной утробы.
Тысячи тружеников страны,
на работу спешащих, спины ссутулив,
об этой измене узнать должны
не покидая конторских стульев.
***
"Ушки, кр*жки, стружки..."
***
За семью дверями синедрион
с сигарами сел в покойные кресла,
в полумрак погружен, созерцает он
танцовщиц нагие груди и чресла.
- С кем этот Йорик-мэн заодно?
- О, это жуткий тип! Между прочим,
он популярен, конечно, но
планирует власть передать рабочим!
Ситуация, без сомненья, глупа,
раздумий не избежать гнетущих:
силою молота и серпа
он прельщает черных и неимущих!
Однако - талант не должен пропасть.
Именно так - не давайтесь диву
все эти годы мы держим власть.
Предложим Йорику альтернативу:
голову с плеч - и, в общем, концы;
ну, а исправиться очень просто:
убийства, девочки - и столбцы
торгово-промышленного прироста!
Ясно, ему и на ум не придет
искать условия лучше, льготней:
мы с ним по-братски поделим доход
он получит тридцатник от каждой сотни!
Пусть пишет, что мы всегда на посту.
Мене, текел.... Пусть изложит ясно,
что серп и молот покорны кресту,
что черные нам угрожают всечасно!
***
В дыме и смоге город исчез,
застилая даль, стирая пейзажи,
сквозь марлю воздуха льется с небес
великолепный ливень сажи,
парит, перекатываясь во мгле,
струится, препятствий не замечая;
тысячелистые, виснут к земле
ветви чудовищного молочая.
"Когда у выхода из кино
Варраву полиция расстреляла,
дамских платочков освящено
в крови злодея было немало.
И в комнате ужаса висит
его портрет; собой не владея,
дамы, приняв безразличный вид,
приезжают хотя бы взглянуть на злодея.
Мемуары скупаются на корню,
конкуренты, ясно, остались с носом.
Вдове - или брату его - гоню
тысячу далдеров первым взносом!"
Сажевый ливень льет на бетон,
над площадью сеется базарной,
налипает на жесть и на картон,
оседает в кафе на деке гитарной.
"Ушки, кр*жки, стружки,
поросятки-чушки..."
"Кроме хлеба, иных не обрел я святынь.
Есть ли казнь, которой бы я не изведал?
Из рук моих бомбу, Господи, вынь!
Тебя я за тридцать далдеров предал!
Ангела ждать ли я ныне могу,
который теплой водой Каледона
уврачует живущих с червем в мозгу,
безжалостный рак изгонит из лона?
Учитесь у мыши, бегущей сквозь тьму,
находящей в любом лабиринте дорогу.
Выгодно в этой игре кому,
чтобы цифры росли от итога к итогу?
Ушки, кр*жки, стружки,
поросята-чушки,
в клевере телятки,
а в овсе лошадки...
Это ли хлеб - для детей, для жены
преломленный? Или, согласно уставу,
кровопролитье во имя войны?
Я ребенка ращу - по какому праву?
Следуя вековому обряду,
военный корабль обходит мель,
к Сант-Яго, Нью-Йорку и Ленинграду
везет подарки дальних земель.
Призрак-корабль... Беспощадно, яро
занесший атомную пращу...
Которая ждет меня, Господа, кара?
Для чего и зачем я ребенка ращу?
Ушки, кр*жки, стружки,
страшные игрушки,
танки да эсминцы,
морские пехотинцы,
огонь прибрежных батарей,
посты вокруг концлагерей,
пусть детки вырастут скорей,
но любят птичек и зверей.
Солдата, втиснутого в костыли,
как в клетку, - пусть видит грядущий историк:
Равви, молитве моей внемли:
за тридцать минет Тебя продал Йорик!
Но пусть ни магнитная мина, ни риф
Земле не пророчат скорей кончины:
ее не должен бессмысленный взрыв
исторгнуть из лона морской пучины!"
5. СИГНАЛ
Ревет, сквозь ветер и ночь натужась,
сирена полуночная вдали.
Йорик не спит: подавляя ужас,
представляет плывущие корабли.
"Когда наконец объявятся двое
меня увести в последний приют?
Все это - рассказ про время былое,
про то, как забвению долг предают.
Сквозь жизнь чем дальше, тем все бесцельней
люди брести уныло должны.
Что сохранишь ты, хрипя в богадельне?
Образ детей? Старушки-жены?
Выключает, вверясь намекам рассудка,
молочный, словно в каюте, свет,
как ни гремит дождевая побудка,
решает считать, что опасности нет.
Он бренди пьет, распечатав кварту,
на третьей рюмке приходит покой.
Рядом с бумагами желтую карту
долго разглаживает рукой.
Имя свое на последней строчке
приписав, оставляет все на виду:
"Сделаю сверток; без проволочки
по первому зову отсюда уйду..."
Дни, как дрова отсыревшие, с дымом
тлеют, шипят, лениво горя.
Солнцем взрываются нестерпимым
и отлетают прочь, за моря.
"Заберут ли меня беспощадно, грубо?.."
Взгляни, как буря осенняя зла,
колючие ветры мантию дуба
уже разграбили жадно, дотла.
"Должен ли я заниматься вздором,
эту страну - с природою всей,
со всеми людьми - оградить забором
и стеречь ее, будто некий музей,
беречь уходящего каждую каплю:
бушменские сторожевые костры,
вечно плывущих "Верблюда", "Цаплю",
термитник, чайку над склоном горы;
эти аквариумные задворки,
где ангелы-рыбы ведут хоровод,
где моллюск лениво сдвигает створки
и лоцман возле акулы плывет...
Мошкара в янтаре!.. Недаром тоскую:
еще не закончив эту войну,
для войны другой - в глубину морскую
как возьму этот век и эту страну?
Мне точная цель была неизвестна,
но в конце предписанного пути
ко всему привязался я слишком тесно,
и стало очень непросто уйти.
Меж растений морских и звезд зодиака
к обретенной земле прикован вдвойне,
одинокой тропою бреду, - однако
знаю: измена сокрыта во мне.
Не остров ли это? - Тяжелым минором
набегает на берег волна за волной,
как я, Господи, шарю испуганным взором,
ожидая, что лодка придет за мной!
Он пьет, заливая огонь перегара.
"Снова целую ночь мне глядеть ли во мрак?"
Но вдруг возникает в зеркале бара
жующий резинку, веселый толстяк.
"Здорово, Йорри! - цедит с усмешкой.
Мерзнешь? Ну что ж, пора бы и в путь..."
"Где Мануэл? Что, скажи, за спешка?
Ты посиди, я плесну по чуть-чуть..."
"Плесни по четыре пальца, молодчик!
Голая истина радует глаз.
Мяты, пожалуй, добавь листочек.
А позже - пойдем... Нет, лучше сейчас".
Дверь - нараспашку... Труба, завывая,
звучит над домами, над горной грядой;
кажется: рушится персть мировая,
залитая бесноватой водой.
Все наполняется тяжкой дрожью,
мир уплывает во тьму, будто плот,
гудок, уповая на милость Божью,
ревет, и ветер тоже ревет.
В лампионах вскипает волной горячей
море огней с дождем пополам,
и ковыляют походкой рачьей
надписи движущихся реклам.
Образы мчатся в туман, покинув
привычное место, сорвавшись с орбит;
мимо автобусов и магазинов
Йорик к исходной точке бежит;
"Миф о душе навязал мне оковы,
и, карнавалом плоти дразня,
в сумрак лиловый, средневековый,
до светлого дня погрузил меня.
Должен ли я Господни галеры
вкруг скалы провести возможно скорей,
должен ли землю во имя веры
крестом уснащать посреди морей?
Его отрицал я, однако сразу
мне явлен был бурлящий металл;
у побережья, предавшись экстазу,
Город Золота я искал.
И здесь, в кроваво-земной обстановке,
моя душа сведена на нет:
крысы-купцы меня по дешевку
купили всего за тридцать монет.
Огнями Святого Эльма повсюду
глаголет Он, указуя дверь,
и дорогу к недостижимому чуду,
но я опоздал... И что пользы теперь?
К чему мне серебреники и злато,
скот и рыба и все богатства в стране?
Все, что роскошно, и все, что свято,
уже давно не мое, не по мне.
Которым, еще неведомым козням
буду вручен на своем веку?
Не вишу ли я, скудоумный, поздним
Иудою на последнем суку?"
***
На тридцать третьем сойдя километре,
он чует: налиты ноги свинцом.
Двое подходят, в дожде и ветре:
один - с бородкой, со впалым лицом.
- Я с вами не должен! Ибо измену
совершил добровольно... - Кончай игру.
Я, заплативший высшую цену,
ныне отсюда тебя беру.
Дабор, веселый и круглорожий,
шприц достает и вгоняет иглу.
Йорик металл ощущает под кожей,
все кружится... Все отлетает во мглу...
В небытие отлетают сырое
город и мир и весь окоем.
В единую цепь скрепленные, трое,
качаясь, так и уходят втроем.
Сирена смолкает. Голос набата
еще остается, но без следа
над морем и он отлетает... Куда-то...
Потом - лишь туман и вода... Вода...
С О Д Е Р Ж А Н И Е
От переводчика:
"Вечный слушатель"
ИЗ ПОЭТОВ АНГЛИИ
КАРЛ (ШАРЛЬ) ОРЛЕАНСКИЙ (1391-1465)
БАЛЛАДА 59
БАЛЛАДА 63
БАЛЛАДА 69
КРИСТОФЕР СМАРТ (1722-1770)
ПЕСНЬ ДАВИДУ
ДЖОН КИТС (1795-1821)
ОДА МЕЛАНХОЛИИ
ОДА ПРАЗДНОСТИ
ОДА ПСИХЕЕ
ОДА СОЛОВЬЮ
ОСКАР УАЙЛЬД (1856-1900)
ПО ПОВОДУ ПРОДАЖИ С АУКЦИОНА
ЛЮБОВНЫХ ПИСЕМ ДЖОНА КИТСА
НОВАЯ ЕЛЕНА
АVE IMPERATRIX
ЛУИ НАПОЛЕОН
СОНЕТ ПО ПОВОДУ РЕЗНИ,УЧИНЕННОЙ...
QUANTUM MUTATA
LIBERTATIS SACRA FAMES*
ПАНТЕЯ
РЕДЬЯРД КИПЛИНГ (1865-1936)
ДЛЯ ВОСХИЩЕНЬЯ
АНГЛИЙСКИЙ ФЛАГ
ГОРОДУ БОМБЕЮ
К ТРАПУ!
УРОК
БРИТАНСКИЕ РЕКРУТЫ
МАРШ "СТЕРВЯТНИКОВ"
МАРОДГРЫ
СТЕЛЛЕНБОС
СТОРОЖЕВОЙ ДОЗОР НА МОСТУ В КАРРУ
ДВА ПРИГОРКА
ЮЖНАЯ АФРИКА
ПЭДЖЕТ, ЧЛЕН ПАРЛАМЕНТА
МУНИЦИПАЛЬНАЯ ХРОНИКА
БУДДА В КАМАКУРЕ
ЗАУПОКОЙНАЯ
ГАНГА ДИН
ШИЛЛИНГ В ДЕНЬ
ШИВА И КУЗНЕЧИК
НАПУТСТВИЕ
ИЗ ПОЭТОВ ИРЛАНДИИ
УИЛЬЯМ БАТЛЕР ИЕЙТС (1865-1939)
РАЗМЫШЛЕНИЯ ВО ВРЕМЯ ГРАЖДАНСКОЙ ВОЙНЫ
ПЛАВАНИЕ В ВИЗАНТИЙ
КОЛЕСО
ИЗ ФРАНЦУЗСКИХ ПОЭТОВ
РЕМИ БЕЛЛО (1528-1577)
АПРЕЛЬ
БЕРИЛЛ
СЕРДОЛИК
ЛУННЫЙ КАМЕНЬ, ИНАЧЕ ИМЕНУЕМЫЙ СЕЛЕНИТ
ГРАНАТ
ПЬЕР ДЮПОН (1821-1870)
СВИНЬЯ
ЛЕОН ДЬЕРКС (1838-1912)
СТАРЫЙ ОТШЕЛЬНИК
АРТЮР РЕМБО (1854-1891)
БАЛ ПОВЕШЕННЫХ
ОТВЕТ НИНЫ
ЯРОСТЬ ЦЕЗАРЕЙ
БЛЕСТЯЩАЯ ПОБЕДА ПОД СААРБРЮКЕНОМ
БУФЕТ
ГОЛОВА ФАВНА
ВОЕННАЯ ПЕСНЯ ПАРИЖАН
ПАРИЖСКАЯ ОРГИЯ, или СТОЛИЦА ЗАСЕЛЯЕТСЯ
ВНОВЬ
ПЬЯНЫЙ КОРАБЛЬ
Розовослезная звезда, что пала в уши...
О сердце, что нам кровь, которой изошел...
РЕЧКА ЧЕРНЫЙ СМОРОД
ДОБРЫЕ МЫСЛИ УТРОМ
ПОЛЬ ВАЛЕРИ (1871-1945)
ЗАРЯ
К ПЛАТАНУ
ПЕСНЬ КОЛОНН
НАБРОСОК ЗМЕЯ
КЛАДБИЩЕ У МОРЯ
ПАЛЬМА
ЛУИ АРАГОН (1897-1982)
Шагал IV
Шагал V
Шагал VI
Шагал VII
Шагал IX
Шагал XV
ЖАК БРЕЛЬ (1929-1978)
ГОЛУБЬ
ИДИОТСКИЕ ГОДЫ
""""
ИЗ ПОЭТОВ НИДЕРЛАНДОВ
АНТОНИС ДЕ РОВЕРЕ (1430-1482)
О ПОТРЕБАХ СТАРОСТИ
О ПРАЗДНИКЕ МЕЛЬНИЦ
ЯКОБ КАТС (1577-1660)
К ЧИТАТЕЛЮКОРОТКИЕ ПОБЕГИ
ДОЛГИЙ СБОР ВИНОГРАДА
О ТАБАКЕ
О САХАРЕ И ПРЯНОСТЯХ
О ВИНЕ
ПОХВАЛА ЦЫГАНСКОЙ ЖИЗНИ
ЗИМА ЖИЗНИ
ЮСТУС ДЕ ХАРДЮВЕЙН (1582-1636)
ЭХО
"Ни пенящихся волн, чье имя - легион..."
"Лишь вспыхнет знак Тельца в круговороте года..."
"Слепец, отягощен своей шарманкой старой..."
ГУГО ГРОЦИЙ (1583-1645)
ОБРАЩЕНИЕ ГУГО ГРОЦИЯ К СУНДУКУ, В КОЕМ ОН
БЫЛ ВЫНЕСЕН ИЗ УЗИЛИЩА
КАСПАР ВАН БАРЛЕ (1584-1648
НАСТАВЛЕНИЯ В РЫБОЛОВНОМ ИСКУССТВЕ ДЛЯ ГА
АГСКОГО ОБЩЕСТВА
ЯКОБ РЕВИЙ (1586-1658)
ПОЭТУ
ДВА ПУТИ
НА ГИБЕЛЬ ИСПАНСКОГО КОРАБЛЯ, ПОИМЕНОВАН
НОГО "СВ. ДУХ"
МОРЕПЛАВАНИЕ
САМСОН ПОБЕЖДАЕТ ЛЬВА
ЧУМА
ЙОСТ ВАН ДЕН ВОНДЕЛ (1587-1679)
НОВАЯ ПЕСНЯ РЕЙНТЬЕ-ЛИСА
РАЗВРАТНИКИ В КУРЯТНИКЕ
СКРЕ БНИЦА
ПОХВАЛА МОРЕХОДСТВУ
ЯН ЯНСОН СТАРТЕР (1593-1626)
СОЛДАТСКИЕ ЛЮБОВНЫЕ И ПЬЯНСТВЕННЫЕ ПЕСНИ
"Эх, что там тысяча монет!.."
УХАЖИВАНИЕ ЗА МЕННОНИТКОЙ
КОНСТАНТИН ХГЙГЕНС (1596-1687)
ИЗ ЦИКЛА "НАЗИДАТЕЛЬНЫЕ КАРТИНКИ"
КОРОЛЬ
ГЛУПЫЙ ПРИДВОРНЫ
ПОСОЛ
КАРЛИК
ЗАУРЯДНЫЙ ПОЭТ
КОМЕДИАНТ
БОГАТАЯ НЕВЕСТА
НЕСВЕДУЩИЙ МЕДИ
ПАЛАЧ
ТРАКТИРЩИК
ПРОФЕССОР
АЛХИМИК
ИСТОВЫЙ ПРОПОВЕДНИК
РЯДОВОЙ СОЛДАТ
МОРЕХОД
КРЕСТЬЯНИН
НИЩИЙ
АВТОПОРТРЕТ ЖИВОПИСАТЕЛЯ НАЗИДАТЕЛЬНЫХ
КАРТИНОК
ВИЛЛЕМ ГОДСХАЛК ВАН ФОККЕНБРОХ (1634?-1676?)
ХВАЛЕБНАЯ ОДА В ЧЕСТЬ ЗАРТЬЕ ЯНС, ВЯЗАЛЬЩИЦЫ
ЧУЛОК
"Разгрохотался гром; невиданная сила..."
"На берегу ручья облюбовав лужочек..."
"На каменной горе, незыблемой твердыне..."
"Вы, исполинские громады пирамид..."
БЕЗЗАБОТНОЙ КЛОРИМЕНЕ
К КЛОРИМЕНЕ
"Себя, о Клоримен, счастливым я почту..."
"Предположить, что мной благой удел заслужен..."
ЯПОНСКИИ СОН
РАЗМЫШЛЕНИЯ, ИЗЛОЖЕННЫЕ ВО ВРЕМЯ ПРЕБЫВАНИЯ В ШЛЮПКЕ
ЭПИТАФИЯ ФОККЕНБРОХУ
ЯН ЛЕЙКЕН (1649-1712)
ВИДИМОСТЬ
К ПРЕЛЕСТНЫМ ПЕСНЯМ ДЕВИЦЫ АППЕЛОНЫ ПИН
БЕРГС
ПРИХОД РАССВЕТА
ВИЛЛЕМ БИЛДЕРДЕЙК (1756-1831)
СВЕРЧОК
СОВЕСТЬ
ЭВЕРХАРД ЙОХАННЕС ПОТГИТЕР (1808-1875)
МАТИЛЬДА
СОЛДАТ ЕГЕРСКОГО ПОЛКА
ТАК И ЭТАК
АЛБРЕХТ РОДЕНБАХ (1856-1880)
МЕЧТА
ЛЕБЕДЬ
ОРГЛ
МИР
MACTE ANIMO
ВИЛЛЕМ КЛОС (1859-1938)
МЕДУЗА
ВЕЧЕР
"Я - царь во царстве духа своего..."
АЛБЕРТ ВЕРВЕЙ (1865-1938)
ТЕРРАСЫ МЕДОНА
МГРТВЫЕ
СОЗВЕЗДИЕ
"Скорби и плачь, о мой морской народ!"
АДРИАН РОЛАНД ХОЛСТ (1888-1976)
ОСЕНЬ
ПРИНЦ, ВЕРНУВШИЙСЯ ИЗ ПРОШЛОГО
ВНОВЬ ГРЯДУЩЕЕ ИГО
ГРОЗА
ЛЮБОВЬ СТРАННИКА
ЛИЛИТ
ЗИМНИЕ СУМЕРКИ
В ИЗГНАНИИ
ЗИМНИЙ РАССВЕТ
ЗИМА У МОРЯ
МАРТИНЮС НЕЙХОФ (1894-1953)
ДОМ
ПТИЦЫ
ПОЮЩИЕ СОЛДАТЫ
ГОЛЛАНДИЯ
К НЕЗАПАМЯТНОМУ
МАЛЬЧИК
ОБЛАКА
ПРАЗДНИК ПОД ОТКРЫТЫМ НЕБОМ
ПОД СУРДИНКУ
ПОРТРЕТ ФЛОРЕНТИЙСКОГО ЮНОШИ
МОЦАРТ
НОВАЛИС
ПТИЦА
УЖИН
В СТРАНСТВИИ
ТУПИК
СИМОН ВЕСТДЕЙК (1898 - 1971)
СЛЕПЫЕ
ЯН ЯКОБ СЛАУЭРХОФ (1898-1936)
ТИБЕТ
ПУТЕШЕСТВИЕ ПО ТИБЕТУ
ЛОЯН БЛАГОСЛОВЕННЫЙ
РАЗМЫШЛЕНИЯ БО ЦЗЮЙИ
ВОЗВРАЩЕНИЕ
ОСТРОВ КОУЛУН
НОЧЛЕЖКА В ХАНЧЖОУ
ОСЕНЬ
ВИД МАКАО С ВЕРШИНЫ ГОРЫ
ДЖОНКИ
МЕРТВОЕ МАКАО
НЕВОЛЬНИКИ
ПОРТОВЫЕ ГОРОДА
ПРЕДЕЛ ТЕРПЕНИЯ
КОРАБЛЬ ДУРАКОВ
АЛБЕРТ ХЕЛМАН (1903-1996)
ГДЕ?
ГОЛОСА
ГЕРРИТ АХТЕРБЕРГ (1905-1962)
РАСПУТИН
ОСВЕНЦИМ
ИЗ ПОЭТОВ ГЕРМАНИИ
АВГУСТ ВИЛЬГЕЛЬМ ШЛЕГЕЛЬ (1767-1845)
"СВЯТОЙ ЛУКА, РИСУЮЩИЙ МАДОННУ"
"БЛАГОВЕЩЕНИЕ"
"ПОКЛОНЕНИЕ ПАСТУХОВ"
"ТРИ ВОЛХВА"
"СВЯТОЕ СЕМЕЙСТВО"
"ИОАНН ПРЕДТЕЧА В ПУСТЫНЕ"
"MATER DOLOROSA"
"ВОЗНЕСЕНИЕ МАРИИ"
"БОГОМАТЕРЬ ВО СЛАВЕ"
"КАЮЩАЯСЯ МАГДАЛИНА"
ФРИДРИХ ВИЛЬГЕЛЬМ ЙОЗЕФ ШЕЛЛИНГ (1775-1854) ПОСЛЕДНИЕ СЛОВА ПАСТОРА ИЗ ДРОТТНИНГА, ЧТО В ЗЕЛАНДИИ
АДЕЛЬБЕРТ ФОН ШАМИССО (1781-1838)
РЕЧЬ СТАРОГО ВОИНА ПО ИМЕНИ ПЕСТРЫЙ ЗМЕЙ В СТАНЕ
ИНДЕЙЦЕВ ПЛЕМЕНИ КРИК
РУИНА
ДЕТЛЕФ ФОН ЛИЛИЕНКРОН (1844 - 1909)
ПОЕЗД-ЭКСПРЕСС
НОВАЯ ЖЕЛЕЗНАЯ ДОРОГА
НА ВОКЗАЛЕ
КРИСТИАН МОРГЕНШТЕРН (1871-1914)
БАШЕННЫЕ ЧАСЫ
КУСОК НОГИ
ВОРОНКИ
ЧЕРЕЧЕРЕПАХА
СТАРУШКА С ПРЯЛКОЙ
ИЗ ОБРАЩЕННОГО КО ХРИСТУ
ГОТФРИД БЕНН (1886-1956)
ЛЕТОМ
"Существуешь ли ты?.."
ПРОЩАНИЕ
ДНИ-ПЕРВЕНЦЫ
ДНИ ОСЕНИ
САДЫ И НОЧИ
"Видишь - морем полны и светом..."
ПЯТОЕ СТОЛЕТИЕ
TRISTESSE
ГЕРМАН КАЗАК (1896-1966)
ГРОБНИЦА ВОЛЮМНИЕВ
ИТОГ
ГЕОРГ ГЕЙМ (1887-1912)
ЛЕТУЧИЙ ГОЛЛАНДЕЦ
КАРЛ ЦУКМАЙЕР (1896 - 1976)
ВРЕМЯ ИСПОЛНЕНИЯ
ФЕНИКС
ЗАБЛУДИВШИЕСЯ РЫЦАРИ
БУХТА В КАМЫШАХ
КЛЕНОВЫЙ ЛИСТ В ЛЕСНОМ РУЧЬЕ
БЕРТОЛЬТ БРЕХТ (1898-1956)
БАЛЛАДАНА МНОГИХ КОРАБЛЯХ
БАЛЛАДА О МАЗЕПЕ
КОРАБЛЬ
БАЛЛАДА О ВДОВЕ И СОЛДАТАХ
ФРИДРИХ ГЕОРГ ЮНГЕР (1898-1977)
МАВРИТАНКА
СОБАКИ
ЭЛИЗАБЕТ ЛАНГГЕССЕР (1899-1950)
СВЕТЛЫЙ ДЕНЬ ПЕРЕД ВЕСНОЙ
СКАЗАНО В ПОЛДЕНЬ
ДОЖДЛИВОЕ ЛЕТО
УХОД СЕМЯН
МАРТИН КЕССЕЛЬ (1901-1990)
"Нет, мир земли не столь убог..."
ДРУГОЙ
ХОРСТ ЛАНГЕ (1904-1971)
АНГЕЛУ, СБРОШЕННОМУ ВЗРЫВОМ БОМБЫ
ПОТОК
КОМАРИНАЯ ПЕСНЬ
ГЮНТЕР АЙХ (1907-1972)
ВЕСТИ ДОЖДЯ
ДНИ СОЕК
ЗИМНЯЯ МИНИАТЮРА
ХАНС ЭТОН ХОЛЬТХУЗЕН (1913-1997)
С РОЗАМИ В РАРОНЕ
КОНЕЦ СЕНТЯБРЯ
ОТСУТСТВИЕ
TABULA RASA
ОРИГЕН
СТЕФАН ХЕРМЛИН (1915-1997)
ОБМАНЧИВОСТЬ МИРА
ГАСНУЩИЙ ДЕНЬ
ТЕРРАСЫ В АЛЬБИ
ИОГАННЕС БОБРОВСКИЙ (1917-1965)
ПАМЯТНЫЙ ЛИСТОК
ТОМСКАЯ ДОРОГА
ЮНАЯ МАРФА
ДОМ
ОЗЕРО ИЛЬМЕНЬ
НОВГОРОД В 1941 ГОДУ : МОНАСТЫРСКАЯ ЦЕРКОВЬ
КРЕМЛЬ
ВЕЧЕР
НОВГОРОД В 1943 ГОДУ: ПАМЯТЬ
МОНАСТЫРСКАЯ ЦЕРКОВЬ
ВЕЧЕР
НА РЕКЕ ВЕЛИКОЙ
ВРЕМЯ ОЖИДАНИЯ
ЛЕСНОЙ БОГ
СТАРАЯ ПЕСНЯ
ДВОЙНАЯ ФЛЕЙТА
КРЕЩЕНИЕ ПЕРУНА
ЖЕРТВЕННЫЙ КАМЕНЬ
ХАЙНЦ ПИОНТЕК (р. 1925)
ОСЕННИЙ ВЫГОН
УТРОМ
ВСПОМНИВШИЙСЯ ПЕЙЗАЖ
ОКТЯБРЬ ПО БРЕЙГЕЛЮ
ПЕРЕМЕНА МЕСТ
ПОМЕТКИ ПАВОДКОВ
ПРУССКАЯ ЛАЗУРЬ
ВОЛЬФГАНГ БЕХЛЕР (р. 1925)
БОЛОТО
ЦИСТЕРНА
ВЫСОКИЕ ПРИЛИВЫ
ХОРСТ БИНЕК (1930-1990)
ОТЧГТ
ДЕНЬ
В ТЮРЬМАХ I
В ТЮРЬМАХ II
ИЗ ПОЭТОВ АВСТРИИ
РАЙНЕР МАРИЯ РИЛЬКЕ (1875-1926)
БЛАГОВЕЩЕНИЕ
ТРИ ВОЛХВА
ЦАРИ
КАРЛ XII ШВЕДСКИЙ ТЕРПИТ ПОРАЖЕНИЕ НА УКРАЙНЕ
ФРАГМЕНТЫ ПОТЕРЯННЫХ ДНЕЙ
ЗИМНИЕ СТАНСЫ
"Нас не лишить ни гения, ни страсти..."
ЙОЗЕФ ВАЙНХЕБЕР (1892-1945)
ИЮЛЬ
ОКРАИНА
ПЕРЕУЛОК В НЕАПОЛЕ
РИМСКАЯ ОСТЕРИЯ
ТЕОДОР КРАМЕР(1897-1958)
ХЛЕБА В МАРХФЕЛЬДЕ
ПОСЛЕДНЯЯ УЛИЦА
Если хочет богадельщик...
ПЕСНЯ ПО ЧАСАМ
О ВЕЛИКОМ ХОЛОДЕ НАКАНУНЕ НОВОГО 1929 ГОДА
ЗИМНЯЯ ОТТЕПЕЛЬ
МАЙСКИЕ КОСТРЫ
ЛЕТНИЕ ТУЧИ
Угрюмо сорняком обсажен черным...
Трясинами встречала нас Волынь...
ВИНТОВКИ В ДЫМУ
НОЧЬ В ЛАГЕРЕ
ЛОШАДИ ПОД ДЕЛЛАХОМ
ХУДОЖНИК
ВОЕННОПЛЕННЫЙ
ВЕРНУВШИЕСЯ ИЗ ПЛЕНА
КОНТУЖЕННЫЙ
МАРТОВСКИЕ СМЕРТИ
ШАРМАНКА ИЗ ПЫЛИ
Я думаю, мне было бы по силе...
В ПОЛЕ
СТАРИК У РЕКИ
Там, где копоть кроет подъездные ветки...
УЛИЧНЫЕ ПЕВЦЫ
Опять акация в цвету...
ДЕСЯТЬ ЛЕТ АРЕНДЫ
ЗИМНЕЕ ПАЛЬТО
СТОЧНЫЙ ЛЮК
ПРИЕМ В ДОМ ДЛЯ ПРЕСТАРЕЛЫХ
ЖИТЕЛИ ВАГОНА
ПО ПОВОДУ НАСИЛЬСТВЕННОЙ СМЕРТИ ВЛАДЕЛЬЦА
ТАБАЧНОГО КИОСКА
ШАГИ
ВОЗЛЕ ГАННОВЕРА
ПОСЛЕДНЕЕ УСИЛИЕ
ЗАМГРЗШЕЙ ПЬЯНЧУЖКЕ
РОМАШКА
ВЕНА: ПРАЗДНИК ТЕЛА ХРИСТОВА, 1939
"И сгущается ночь..."
"Я сидел в прокуренном шалмане..."
"Когда вернусь я в мой зеленый дом..."
РЕКВИЕМ ПО ОДНОМУ ФАШИСТУ
ТРАВНИЦА
ЙОЗЕФА
ТОСТ НАД ВИНОМ ЭТОГО ГОДА
ШЛЮХА ИЗ ПРЕДМЕСТЬЯ
ПРИВОКЗАЛЬНОЕ КАФЕ
В БОЛЬНИЧНОМ САДУ
ПОЗДНЯЯ ПЕСНЬ
"Осенние ветры уныло..."
КУЗНЕЧИКУ
О ГОРЕЧИ
О ПРЕБЫВАНИИ ОДИН НА ОДИН
ВЫСЫЛКА
МАРТА ФЕРБЕР
РЫБА С КАРТОШКОЙ
ПУСТОШЬ
ПЕРЕД РЯБИНОЙ
КЛАДБИЩЕ БЕЗЫМЯННЫХ
ТРАКТИР У РЕКИ
Мы, разделившие с пылью летящей судьбу...
АЛЬФРЕД ГОНГ (1920-1981)
ЛЮБЯЩИЕ
ТАК УМИРАЕТ ЧЕЛОВЕК
БОЭДРОМИОН
АМЕРИКАНЦЫ
ИНГЕБОРГ БАХМАН (1925-1973)
ОБ ОДНОЙ СТРАНЕ, ОБ ОДНОЙ РЕКЕ И О МНОГИХ
ОЗГРАХ
""""""""""""""
ИЗ НЕМЕЦКИХ ПОЭТОВ ЛЮКСЕМБУРГА
ПОЛЬ ХЕНКЕС (1898-1984)
ДЛЯ И. ФОН Т.
"Сброд хихикает и зубоскалит..."
"В прошлом цель была у вас благая..."
"Мак пылает средь небес
"Детство, пыльца неясных догадок..."
"Терпишь ты, чтоб человечья сволочь..."
"От родословного древа бревно..."
"Березовая, святая..."
"Общее наше, последнее лето..."
"Проволока струны..."
ИЗ НЕМЕЦКИХ ПОЭТОВ РУМЫНИИ
АЛЬФРЕД МАРГУЛ-ШПЕРБЕР (1898-1967)
ОХОТНИЧИЙ РОГ
ДВА ЗЕРКАЛА
ЗВЕЗДА В ВИНЕ
МЕЛЬНИЦА
СЛОВА ДЛЯ МУЗЫКИ ДУШИ
МОЗЕС РОЗЕНКРАНЦ (1904 - )
СОКРАТ
КЕНТАВР НА МОСТОВОЙ
АСТАРТА
ГОЛУБЫЕ СЛИВЫ
В ЛЕСУ
ДЕРЕВНЯ
СМЕРТЬ КРЕСТЬЯНИНА
ВОСКРЕСЕНЬЕ
ДЕРЕВЕНСКАЯ ЛЮБОВЬ
ВОСКРЕСНЫЙ ВЕЧЕР. КРЕСТЬЯНЕ В ГОРОДЕ
РОДНОЙ ПЕЙЗАЖ
НОЧЬЮ ВОЗЛЕ ОКНА
МЕСТО РОЖДЕНИЯ
БУХТА ЛУНЫ
ЗАРЯ (I)
ЗАРЯ (II)
АРКТИЧЕСКИЙ ПЕЙЗАЖ
ПОЭТИЧЕСКАЯ СВОБОДА
ОБСТОЯТЕЛЬСТВА ЖИЗНИ
ПОВТОРНЕНИЕ ПРОЙДЕННОГО
ПОСЛЕДНИЙ ОТРЯД
НАДЕЖДА
АЛЬФРЕД КИТТНЕР (1906-1991)
СТАРЫЙ ДОМ
ДОБРЫЕ ВЕСТНИКИ
СПУТНИКУ
ДВАДЦАТЬ ПЯТЬ
ПО ДОРОГЕ
БАЛЛАДА О КОСОВСКОМ ЛЕСЕ
КЛАДБИЩЕ В ОБОДОВКЕ
ПОДОЛЬСКАЯ ЗЕМЛЯ
СТАРЫЙ КОЛОДЕЦ
ПРИЗНАНИЕ
ИММАНУЭЛЬ ВАЙСГЛАС (1920-1979) ОН
ВОЗНЕСЕНИЕ
ВОРОНЬГ
ХАРОН НА ЮЖНОМ БУГЕ
ВАТАГА СМЕРТНИКОВ
ТРЕПАК
ПРИЛИВ, ОТЛИВ
ОТПРАВЛЕНИЕ В ПУТЬ
БРАТСКАЯ МОГИЛА
ЛЮЦЕРНА
ЭПИТАФИЯ ДЛЯ БРАТСКОЙ МОГИЛЫ
БАШНЯ
СМЕРТЬ В ПУСТЫНЕ
ЧАС ПЕПЛА
ОСЕННЕЕ РАВНОДЕНСТВИЕ
В СТРАНЕ БЕСЦЕЛЬЯ
ДАКСКИЙ КУВШИН
ЧЕРНАЯ ЦЕРКОВЬ
ДРЕВНИЕ МОНЕТЫ
ЧЕРНОМОРСКИЕ РАКУШКИ
РУКИ ДЮРЕРА
РОДНИК ЛУНЫ
ИЗ ПОЭТОВ ШВЕЦИИ
ЭВЕРТ ТОБ (1890-1976)
ВСТРЕЧА В МУССОНЕ
БАЛЛАДА О ГУСТАВЕ БЛУМЕ ИЗ БУРОСА
ХАРРИ МАРТИНСОН (1904-1978)
ПОГТ ПАЯЦ
ЭПИЛОГ
ИЗ ПОЭТОВ ДАНИИ
ХАЛЬФДАН РАСМУССЕН (1915-2002 )
КОЕ-ЧТО О ВСЕМОГУЩЕСТВЕ
КОЕ-ЧТО О ЛУНЕ
КОЕ-ЧТО О НАЧИТАННОЙ ЛОШАДИ
ВИЛЛИАМ ХАЙНЕСЕН (1900-1991)
ТАНЦУЮЩИЙ ТОПОЛИНЫЙ ПУХ
ИЗ ПОЭТОВ ИТАЛИИ
ФРАНЧЕСКО ПЕТРАРКА (1304-1374)