Страница:
… — Будь я земом, обязательно бы завалил ее в кустики, — сказал Лчак Майт. Облизнулся и энергично почесал в паху.
— Неужто для этого нужно быть земом? — удивился Твак Викр.
— Понимаешь, во всех цивилизованных мирах удовлетворение спонтанных сексуальных желаний запрещено, — проворчал один из адептов Семьи Лчак; подобно большинству пасынков этого Архиотца, Майт немало побродил по мирам Сети. — Тут оно зовется изнасилованием или сексуальным принуждением, и карается жестоко, немилосердно. Могут даже временно изолировать от общества. Несколько циклов без женщин, представляешь? Лучше уж кара смертная.
— Да-а? — удивился пасынок Архиотца Твака; он впервые в жизни покинул всепланетные джунгли родимого Далжа. — Тогда как же люди тут ухитряются размножаться?
— Именно тут почти как дома. НьюМалайзия — нецивилизованный мир, — успокоил Лчак Майт, но тотчас же был вынужден пресекать гиперсексуальные потуги юного напарника — тот, с горящими глазами, ринулся было к выходу. Явно желая броситься вдогонку приглянувшейся прохожей красотке, что послужила первопричиной обсуждения вариаций сексуальных традиций. Силой оттащив Твак Викра от шестиугольной дверцы вагона, пожилой далжианин усадил глупого мальчишку на дощатую скамью и рявкнул, свирепо раздувая ноздри широкого приплюснутого носа:
— Мы сюда не баб тягать прилетели!!!
Допотопный электромоторный трамвай душераздирающе скрипел и пьяно шатался. С каждым проворотом чугунных колес он отдалялся от центра Туа-Лумпура. Углубление в южные кварталы сопровождалось появлением за бортом все более неказистых строений и все более неодетых людей. Помолчав и поуспокоившись, мужчина добавил тремя тонами тише:
— И кроме того, разве ты не видел, какой солидный парень топал с нею под ручку? Оно тебе надо, вызывать на ритуальный поединок одного из желтых… Мы ж на территории их племени, забыл?
— Дядюшка, они на лунифов похожие, — вдруг сказал молодой далжианин, переводя оценивающий взгляд с местных жителей, что проплывали за окнами вагона, на нескольких из них, что ехали в трамвае, пялились на диковинных чернокожих пассажиров в мешками обвисших длинных плащах, тыкали в них пальцами, противно хихикали и непрерывно лопотали что-то на своем дурацком космокитайском. Наверное, удивлялись, почему этих глупых обезьян, что сбежали из зоопарка и для маскировки нахлобучили человеческую одежду, никто не водворяет обратно… Счастье желтых, что это их территория. Умный человек в чужом лесу на лиану незнакомой породы не взберется. Умный даже ненавистную тканевую одежду на себя натянет.
— Кто? — спросил Майт Викра.
— Да желтые эти. Я как-то откопал в одном из сетевых инфобанков древнее кино, документальные съемки. Так луниф же с землянином желтой подрасы — на одно лицо! Прямо как мы с земами чер… — Юноша осекся, умолк на полуслове. Сверкнул белками глаз, испуганно покосившись на старшего соплеменника.
— На одно лицо с землянами-неграми. Договаривай уж, раз начал, — проворчал Лчак Майт. И раздумчиво добавил: — Я где-то слыхал гипотезу, что на самом деле было так: это древнейшие лунифы открыли Землю и колонизировали ее. Лун Фа ведь в рукаве «Млечного Пути» расположена, более того, она планета системы Шестьдесят Первой Лебедя, от нее до Солнца раз плюнуть, близкие соседи по звездному скоплению. Позже часть колонистов под воздействием природных мутагенных факторов видоизменилась в европеоидов и негроидов, а те, что оставались в материнском мире, регрессировали и…
— А в том кино говорилось, что будто бы группу диких земных монголоидов кто-то выкрал да и поселил на Лун Фа. Задолго до того, как разноцветные земляне вышли в космос самостоятельно. Именно поэтому лунифы охотно вступили в контакт с имперцами и затем поголовно ассимилировались. Как неопровержимое доказательство приводился тот факт, что в рукописных лунифских летописях исследователи обнаружили забытое старое название мира, и звучало оно так: «Чин , Гис Хан». Три иероглифа в уголке пергамента рукотворной, но поразительно точной карты планеты. Будто картограф на орбитальном спутнике сидел, вычерчивая береговые линии континентов, детали рельефа и русла рек… Чингисхан — это один издревнеземных завоевателей, хроники гласят, что именно он наиболее известный и почитаемый монголоид докосмической эры Земли. Гениальный полководец. Есть версия, что странные обстоятельства его смерти, случившейся подчас завоевания тангутского государства Си-ся, не позволяют утверждать со стопроцентной уверенностью: тот человек, которого похоронили, на самом деле был монгольским ханом Темучином, известным всему миру как Чингис, то есть Верховный. И еще одно любопытное свидетельство. Исторический факт: по окончании погребальной тризны несколько тысяч отборнейших воинов, личная гвардия великого властелина, прихватив своих жен, детей, лошадей и пожитки, организованно ускакали в степь. Якобы исполнять клятву, данную командиру — дисциплинированно последовать за ним в поход на страну мертвых. Только вот трупов верных гвардейцев никто не видал… Точно в земле растворились, вместе с оружием, женщинами и животными. Я когда узнал это, вдруг подумал: а что, если не в земле, а в небе?! Разве мог нормальный землянин удержаться от соблазна, предложи ему вдруг какой-нибудь пришелец отправиться завоевывать степные просторы иных миров…
— Имя монголоидного императора в уголке карты? Тогда понятно… Интересно, какому космическому извращенцу понадобилось это вытворять? Но самое любопытное, как же они ухитрились сохранить генетическую память? И ведь сохранили! Дождались прилета имперцев и без проблем слились с кровными братьями.
— Мне другое интересно, дядюшка, — вдруг сказал молодой далжианин. — А что, если наших черных пращуров тоже выкрали из зарослей Экваториальной Африки и переселили в джунгли Далжа? Но наши ментально изменившиеся предки отказались признать в имперцах братьев по крови…
— Еще чего! Дальше ты скажешь, что в реале было так: группу наших древнейших предков выкрали, перебросили на Землю, а потом они разбрелись по всей планете, побелели и пожел…
— Почему нет? В том кино упоминалось, что, по мнению самих землян, цвет кожи первых на Земле людей был отнюдь не желтым. И не белым.
— Ну ты удумал, Викр! Похоже, тебе действительно срочно нужно затащить кого-нибудь в кустики и разрядиться. Вынужденное воздержание пагубно сказывается на твоих мыслительных способностях. Неделю не тягал бабу и уже отупел… Ладно, я тебя отведу в специальное место, иномиряне зовут подобные заведения греховными. Очень на них похоже. Процесс размножения считать греховн…
— Дядюшка! — Любознательный юнец, казалось, вообще не слышал слов старшего товарища; радостно размахивая руками, он вскочил и запрыгал, гулко топоча по жестяному полу вагона, тем самым окончательно убедив ньюмалайзийцев, что в зоопарке сегодня выходной. — Дядюшка, мне сейчас такая мысль в голову пришла! Слушай! Когда-то, давным-давно, существовала цивилизация. Когда предки всех до единой, включая землян, разумных рас еще только придумывали первые осмысленные слова и приобретали начальные навыки владения палкой-копалкой, — эта раса уже вышла в космос. Судя по тому, что следов таинственных перворазумных не найдено, они либо очень хорошо замаскировали артефакты, либо нам фатально не везет, и сеть миров предтеч вне пределов нашего освоения остается, с нашей Сетью не соприкоснувшись ни краешком, либо вообще… — Твак Викр запнулся, в этот миг, видимо, осознав степень дерзновенности своих умозаключений, но отважно продолжил: — Заявились к нам из-за Края Света! Значит, пустота не тянется бесконечно, где-то там дальше звезды тоже есть! Эти вселенские работорговцы, или вербовщики, или кто они там были, наведывались в наши места и однажды открыли Землю. Возможно, сделали ее постоянной базой. Свое присутствие не особо афишировали, хотя кое-какие улики и следы ненароком оставляли. Зато долгое время отбирали людей, по своим критериям, поодиночке или группами, и изымали их порциями. Целый мир, превращенный в постоянно функционирующий склад живой силы и обученных мозгов! Хочешь, набирай с полок стеллажей опытных воинов или полицейских, хочешь, искусных земледельцев или ремесленников, хочешь, весьма сведущих враче-вателей или зодчих, хочешь, прекраснейших гетер или умелых (;слуг, а если нужен товар штучный, пожалуйста, на выбор — . литераторы, музыканты, философы, художники, спортсмены, шоумены, юристы, управляющие, изобретатели, психологи, лингвисты… Но если гости незваные все-таки явились из-за Края, то большую часть умыкнутых землян туда же и переправляли. Предки лунифов, наши и оластеров — всего лишь три крохотных отряда, частички общей массы сливок, снятых пришлецами С человечества Земли в течение многих тысячелетий. Наверное, три группки переселенцев чем-то не угодили экипажам кораблей, и строптивых наемников просто-напросто вышвырнули за борта на первых попавшихся планетах! Не думаю, что в свою гвардию профессиональный военачальник Чингисхан смирных —овечек набирал. С этим лихим войском определенно накладоч-ка у вербовщиков вышла. Зато великий монгол наверняка умер счастливым — какой же завоеватель не мечтает заполучить весь мир, весь в буквальном смысле слова! Верховный Космический Повелитель — звучит, а? ЧингисКосмоХан!
— Красиво излагаешь, Викр. Стройно. Но мне тоже мысль в голову сейчас пожаловала. Что, если все-таки эта твоя таинственная цивилизация — наши земляки? Здешние. И живут они преспокойно до сих пор, но их сеть миров нашей как бы параллельная, взаимопроникается, но действительно не соприкасается. Точнее, это мы думаем, что не, а вот они прекрасно знают о нашем существовании, но вовсе не торопятся открыто объединять свои звездные дороги с нашими. Видал столпотворение в космопорту? Кто может поручиться, что хотя бы в одном из разномастных кораблей, толкущихся у причалов, не сидят загримированные они? Рожденные под солнцами, координат которых не найдешь в Библиотеке нашей Сети, сколько ни ищи. Зато у них полная коллекция наших координат, и они в любой момент могут перепрыгнуть со своих дорог к нам.
— Дя-адюшка… — растерянно, выдохнул юный далжиа-нин, с размаху плюхаясь на скамью под дребезжащие смешки желтых ньюмалайзийцев. — А что, если и твоя мысль и моя — вовсе не бредовые?
— Тогда рано или поздно нас попытается оккупировать какая-нибудь империя, — мрачно сообщил умудренный жизненным опытом пожилой человек, уроженец независимого мира Далж. — С аналогичным результатом, надеюсь.
Непокоренный Далж — невероятно, но факт! — ни единого дня официально не числился в составе вассалов ЭрсСтеллы. Предки двух трамвайных мыслителей были единственным народом, подписавшим с Императором равноправный договор. Хотя экономически и политически Далж попал в полную зависимость от имперской инфраструктуры, но юридически оставался иным государством Далжианам в каком-то смысле повезло: вначале земляне на полном серьезе решили что наткнулись на кровных родичей.
Они осознали гораздо позже, что молния, бьющая с земли в небо, — фактически автопортрет истинной натуры чернокожих «братьев». Когда неизбежная при идентичных генетических кодах ассимиляция набрала угрожающие темпы, религиозные кланы неожиданно сплотились. Разделенные непримиримыми культовыми разногласиями, Семьи выступили единым фронтом и объявили бессрочное табу на постоянное проживание далжиан в провинциях ЭрсСтеллы и принятие ими имперского подданства. Обязательное для всех граждан независимого Далжа. Имперцы были очень удивлены. Народы Оласт VIII и Лун Фа к тому времени уже практически растворились в горячих объятиях Старшего Брата.
— Думается мне, при условии, что основному средству космических сообщений, сверхсветовому проколу пространства в той или иной вариации, альтернативы нет… вполне возможно, я бы даже сказал, абсолютно реально существование множества параллельных сетей, — сказал Майт из клана космических путешественников Семья Лчак. — Когда проще и быстрее из галактики в галактику прыгнуть, чем пролететь на субсветовике от звезды к звезде, тогда между двумя разведанными точками прокола внемера, исходной и конечной, остаются никем никогда не меренные парсеки трехмера. Планет в любой галактике навадом, мириады, опять же никем никогда не считанные. На всех желающих хватит, вне всякого сомнения. Только вот желания по-разному утолять можно. Кто-то в наглую завоевывает, кто-то по-тихому ворует, кто-то самостоятельно осваивает целину, зорко приглядывая за соседями, на всякий случай. Мы никого не трогаем, но и нас тронуть не смей! Это по-нашему. Знаешь, сынок, хотелось бы мне с нейтралами пообщаться… Нам, далжианам, найдется о чем с ними потолковать.
Выслушав, юноша посмотрел вверх. Пожилой далжианин тоже вскинул круглое черное лицо к прозрачному люку, одному из устроенных в потолке вагона запасных выходов. Прищурился, всмотрелся в запорошенное перистыми облаками небо, будто пытаясь разглядеть всех соседей сразу: и по этому этажу, и тех, у кого жилплощадь на других этажах. Небо не удостоило дерзких человечков ответным взглядом. Какое ему дело, бескрайнему, до исканий этих ничтожных человечеств! Числом меньше, чем звезд у однойметагалактики, они живут всего ничего и навеки разлучены бездонными провалами пространства/времени, а туда же: карабкаются вверх, спешат, пока живы, в глаза Вселенной глянуть…
— Я кино видел, дядюшка, — сказал Викр из клана программистов Семья Твак. — Древнее, с ума сойти, чуть ли не времен компьютерной сетки ВВВ. Но сохранилось. «Брат Два» называется. Очень мне понравился главный герой. Был он из племени, которое предпочитало держаться особняком. Люди такие, сами по себе. Гордые, сильные. Не то чтобы они ненавидели другие племена, наоборот, они всех любили даже, только вот четко знали, что путь у них отдельный. Предназначение особое. Себя и родину свою обидеть никому не позволяли, если что, сдачи давали незамедлительно. Даже близкородственным племенам, почти единокровным. И потому связываться с ними все опасались. А вот они не боялись никого. Как мы. Чтобы всех любить и никого не бояться, наверное, надо главное: чувствовать, что за тобой правда. А за кем правда, тот сильнее всех…
Пожилой мужчина опустил голову. Но юный мыслитель. уже смотрел не в люк, а в заднее окно трамвая. Глаза парнишки были грустными-прегрустными. Словно канувшая в прошлое красотка, что спровоцировала весьма содержательный обмен мыслями, в действительности шла по улице другого, параллельного мира. И лишь ее отражение, ее тень, на миг отброшенная в этот, прошлась здесь. Но оставила след. Судя по обилию грусти во взгляде, вполне отчетливый. Лчак Майт одобрительно хмыкнул. Все правильно. Юношам вначале надо на земные звезды насмотреться, к небесным пристраститься никогда не поздно. Не девчонки, никуда не улизнут. Ничего нет более незыблемого, чем Небо: все земное преходяще, оно же — было, есть, будет.
…Девушка неторопливо и грациозно ступала по выщербленному тротуару одной из улочек центральной части Туа-Лумпура. Невысокая гибкая аборигенка в черной мини-юбочке и коротеньком красном топе, тесноватом для ее высоких, упругих молочных желез. Она продолжала говорить рослому широкоплечему мужчине с лучиками морщинок в уголках раскосых узеньких глазок:
— …пока сохраняется память, не все потеряно, остается шанс. В этой связи у меня мысль появилась, оцени. Эффективнее всего память сохраняют не простые, все подряд, частицы общества, а избранные. Еще наши праотцы и праматери с поистине имперским размахом доказали; чтобы уничтожить самобытную культуру, вовсе не обязательно стирать ее носителей поголовно, всех до единого. Достаточно вырубить под корень элитарную верхушку: личностей творческих, мыслящих, образованных… Следовательно, чтобы выжить, культуре необходимо главное — сберечь свою душу. Памятники этой культуры, сокровищницу языка, самобытность уклада, шедевры искусства, достижения философской мысли. А как ее сберечь, спрашивается?.. Мне кажется, именно этот вопрос сами себе задали вышеупомянутые креативные частицы человечества, агонизировавшего после падения Империи. И ответили себе так: чтобы память о нас не уничтожили каратели, мы должны призвать в ряды хранителей ВСЕ человечество. Сделать носителями памяти все до единой частички социума. Тогда появились первые фэн-кланы Тех, Кто Не Забывал…
Спутник, шагая с нею рука об руку, согласно кивнул и обхватил правой ладонью левое запястье. Проектор персонального компьютера, послушный указанию командных манипуляций, исправно повесил в жарком воздухе столбцы строчек цвета червонного золота.
«Мы — память планеты, и нашу судьбу несем на себе, сквозь миры и запреты. Потоками света влетали во тьму, в пространство одеты, мы — память планеты. От первого камня и бронзы ножа, от древних гробниц и от древней приметы. Мы от Прометея раздули пожар на нашей прекрасной, далекой планете.
Я знаю, ты в небе, ты все еще шар голубой, а мне во Вселенной нет места. Но где бы ты ни был — я всюду и вечно с тобой, я помню свой старт со скалы Эвереста… Последний мой старт со скалы Эвереста.
Тебя не утратить, ты в легких моих — все пять континентов и пять океанов. О — сколько воды… На один только миг вернулась к тебе и сожгла тебя память. Пусть камни сгорели, расплавился нож. И брызгами в космос летят пирамиды, и ты ни в одном из миров не найдешь такую же точно земную орбиту… Я знаю, ты в небе, ты все еще шар голубой, а мне во Вселенной нет места. Но где бы ты ни был — я всюду и вечно с тобой, я помню свой старт со скалы Эвереста… Последний мой старт со скалы Эвереста.
Разлей по бокалам ты горький сигрид и выпей до дна, ни о чем не жалея. Далекое Солнце как прежде горит, я знаю — разбудит оно Прометея. Опять разорвется пространства кайма, и к скалам своим мы как прежде вернемся. Сойдем мы с орбиты, а после с ума, когда вновь увидим далекое Солнце.
Я знаю, ты в небе, ты все еще шар голубой, а мне во Вселенной нет места…» — плыл перед лицами идущих полный текст Самой Запретной Песни, окрашенный в наиболее императорский изо всех цветовых оттенков. Почему-то на круссе, которого аборигены НьюМалайзии не могли знать. К тому же звуками мелодии слова песни не сопровождались. Поэтому практически никто из прохожих никак не отреагировал на преступный акт — мало ли что кому приспичит спроецировать… За исключением одного из; кривоногого, длиннорукого, маленького и сгорбленного, чем-то напоминающего не то завиггера, не то триана, Он вздрогнул и споткнулся на ровном месте. Но бурную реакцию этого обезьяноподобного паренька рослый абориген не заметил. Их разделяла компания домохозяек, оживленно обсуждавших достоинства и недостатки нового сорта бананокартофеля, недавно появившегося на потребительском рынке.
— Точно, — комментировал проекцию широкоплечий преступник. — Этот универсальный шедевр всех времен и фэн-кланов сотворила самая умная и дальновидная из креативных личностей. Уж кто-кто себе памятник воздвиг выше неба, так это она. Или он… Песня получилась суперхитовая, то что надо! Цепляет за живое всех, убеждений и классов не разбирая. Все наши ее знают, и те, для кого нормальная среда обитания — бизнес-офисы, дворцы и поместья, и обитающие в астероидных рудниках, на гидропонных фермах и орбитальных фабриках. Я слыхал, как ее напевают или проигрывают в барах космопортов и в шахтных клетях, в кабинетах должностных лиц и в кабинах грязных скотовозов…
— …пастухи у костра на ночном привале. Рыбаки в штормовом океане, правя бак шхуны на исполинский водяной вал. Влюбленные в городском парке под лунным светом. Подростки на вечеринке и почтенные отцы семейств, берущие гитару в руки, на воскресном барбекю. Богемные тусовщики и круги полусвета, прожженные политиканы и бездомные бродяги. Христиане и буддисты, исламисты и язычники, мусорщики и сутенеры, попрошайки и светские плейбои, воры и полицейские, пенсионеры и топ-модели, убийцы и священники. Детишки и старцы, мужчины и женщины, белые, коричневые, черные, желтые, красные.?. Достаточно примеров? Да, мы не забываем Последний Старт, только вот Родину этим не вернуть. — Девушка покачала головой и протяжно вздохнула, почти застонала. Добавила после многозначительной паузы: — Он, не она. Я верю, что песню сложил Ник Иванов, пилот личного звездолета Императора, стартовавший с Родины самым последним из наших, и упоминает он реальное событи…
— Мда-а. Какие мы с тобой доверчивые… Я тоже верю. Только вот ключ шифра никак не уловлю. А без координат нужную точку попробуй найди!
— Уверен, что взаправду нужную?
— А то. Или ты предлагаешь поставить эксперимент, испытав на собственной шкуре эту самую вселенскую боль? Нет уж. Маленькая, уволь. Я не настолько ревностный приверженец научного метода познания Вселенной, чтобы…
— Слушай… а ты не допускаешь, Солнышко, что эта боль — не в прямом, а в переносном смысле подразумевалась? Она скорее нечто символическое, чем…
— Допускаю. Я много чего допускаю и много чего передумал. Еще до того, как поимел сомнительное счастье с тобой познакомиться и вляпаться в безнадежный поиск, лично мне полезный, как птице колеса. По универсальному времени лето скоро наступит уже, а мы все мотаемся. Прямо растерянные легавые, со следа сбившиеся. Куда? Как? Кому выгодно? Спросить легко, ты ответить попробуй… И главный вопросец: «Армия Солнца» — словосочетание из учебника по истории или … суровая реалия современности? Представляю выражение физиономии генерала, если я ему сейчас позвоню и заявлю: дескать, до сих пор ни малейшего понятия, какая сволочь гасит звезды и в чьих интересах — иных, наших, а может, вообще тайный враг из-за пределов Сети внедрился и нагло ворует. Вот будет смеху, Маленькая, если именно этот ответ окажется правильным! Мы тут грыземся почем зря за кусок неба, за брошенную во тьме жалкую горсточку галактик, которую мы збвем Сетью Миров… тем временем некие закулисные интриганы переплыли окружающий наш островок света космический океан пустоты, тайком высадились на наш берег и незаметно корчат рожи за нашими спинами…
: — Точно! Делают нам рожки и крутят кукиши. Я что, полная идиотка, по-твоему? Мне даже кошмар приснился сходного содержания. Неописуемые запредельные чужаки просаливаются из-за Края, внедряются в нашу Сеть и захватывают контроль над ключевыми узлами. Воистину чужие, знаешь… Жуть просто! По сравнению с непрошеной визитершей из моего сна даже накчезы, прыцы и шовитты родненькими братишками покажутся. Даже вконец монструозные рргинестяне единокровными родственничками выглядят… Если мой кошмар вещий, приходится констатировать, что любые наши планы на будущее под серьезнейшей угрозой.
— Ага! Теперь понятно. Значит, ты вовсю шпионишь за авангардом монстрических закраинцев, когда столбенеешь с отмороженным выражением лица!
— Да нет же! Я только однажды уловила присутствие, и вовсе не уверена, что мне не привиделось. Неописуемая уймища энергии! Скрученные спиралью звезды и планетарные системы, в дисковиднрм коконе сплошного силового поля. Галактика, целиком превращенная в корабль, способный за один прокол преодолевать расстояния в триллионы раз большие, чем вся наша Сеть, с миллионами ее галактик [[Вот тут-то они удостоились ее пристального внимания. Она даже под-корректировала конфигурацию запоминающих слоев фотосфер и персональный рукав связи выделила. Качество и мощность восприятия существенно повысились.]], с биллионами точек, выходящих к миллиардам космических тел, освоенных разноплеменными разумными су…
— Излюбленное занятие которых — ненавидеть людей. Носимся галопом по Вселенной, и почти везде одна и та же — картина. Щемят иные наших со страшной силой. Ни спасу, ни удержу. Теперь, похоже, еще и вырубать начали, целыми мирами. Когда не получается вынудить забыть Эверест, остается одно — стереть с лика Вселенной тех, кто не забывает.
Вот в эту секунду «иксатый» триан окончательно понял, что судьба сделала ему роскошный подарок. Поистине, клад никогда не лежит там, где копаешь, и отыскать его можно только случайно: вылезешь из выкопанной ямины, устало воткнешь лезвие лопаты в почву в шаге от кромки и вдруг почувствуешь, как оно упирается во что-то твердое — крышку сундука…
Он пребывал в чине субмайора и был «серым», бойцом невидимого фронта из рядов Легиона «ЭрсСтелла». Антизем-резидент в мире, населенном земами. Самый что ни на есть настоящий. И похоже, сегодня триан, выскочив на минутку за пивом в угловой магазинчик, разом окупил все муки пребывания в тылу врага. Краем уха он услышал женский голос, рассуждающий о памяти, способе ее сохранения, фэн-кланах… и вдруг сразу — проекция «Последнего Старта» и мужской голос с комментариями крамольного наследия и такими высказываниями об иных!!! Неужто устойчивый слух о реальности существования боевиков подпольной «Армии Солнца», сформированной эрсерами — ветеранами и отступниками Безопасности, — возник неспроста?! Надо же, уткнулось-таки лезвие в сундук с кладом! После долгих недель бесплодных поисков: прямо на улице, лицом к лицу столкнуться с прохожими земами, которые обмениваются мнениями о планах на будущее. Враги! Правда, смысл некоторых реплик свидетельствуют об обратном, но подлые и коварные земы вполне способны вставлять дезинформацию.
— Неужто для этого нужно быть земом? — удивился Твак Викр.
— Понимаешь, во всех цивилизованных мирах удовлетворение спонтанных сексуальных желаний запрещено, — проворчал один из адептов Семьи Лчак; подобно большинству пасынков этого Архиотца, Майт немало побродил по мирам Сети. — Тут оно зовется изнасилованием или сексуальным принуждением, и карается жестоко, немилосердно. Могут даже временно изолировать от общества. Несколько циклов без женщин, представляешь? Лучше уж кара смертная.
— Да-а? — удивился пасынок Архиотца Твака; он впервые в жизни покинул всепланетные джунгли родимого Далжа. — Тогда как же люди тут ухитряются размножаться?
— Именно тут почти как дома. НьюМалайзия — нецивилизованный мир, — успокоил Лчак Майт, но тотчас же был вынужден пресекать гиперсексуальные потуги юного напарника — тот, с горящими глазами, ринулся было к выходу. Явно желая броситься вдогонку приглянувшейся прохожей красотке, что послужила первопричиной обсуждения вариаций сексуальных традиций. Силой оттащив Твак Викра от шестиугольной дверцы вагона, пожилой далжианин усадил глупого мальчишку на дощатую скамью и рявкнул, свирепо раздувая ноздри широкого приплюснутого носа:
— Мы сюда не баб тягать прилетели!!!
Допотопный электромоторный трамвай душераздирающе скрипел и пьяно шатался. С каждым проворотом чугунных колес он отдалялся от центра Туа-Лумпура. Углубление в южные кварталы сопровождалось появлением за бортом все более неказистых строений и все более неодетых людей. Помолчав и поуспокоившись, мужчина добавил тремя тонами тише:
— И кроме того, разве ты не видел, какой солидный парень топал с нею под ручку? Оно тебе надо, вызывать на ритуальный поединок одного из желтых… Мы ж на территории их племени, забыл?
— Дядюшка, они на лунифов похожие, — вдруг сказал молодой далжианин, переводя оценивающий взгляд с местных жителей, что проплывали за окнами вагона, на нескольких из них, что ехали в трамвае, пялились на диковинных чернокожих пассажиров в мешками обвисших длинных плащах, тыкали в них пальцами, противно хихикали и непрерывно лопотали что-то на своем дурацком космокитайском. Наверное, удивлялись, почему этих глупых обезьян, что сбежали из зоопарка и для маскировки нахлобучили человеческую одежду, никто не водворяет обратно… Счастье желтых, что это их территория. Умный человек в чужом лесу на лиану незнакомой породы не взберется. Умный даже ненавистную тканевую одежду на себя натянет.
— Кто? — спросил Майт Викра.
— Да желтые эти. Я как-то откопал в одном из сетевых инфобанков древнее кино, документальные съемки. Так луниф же с землянином желтой подрасы — на одно лицо! Прямо как мы с земами чер… — Юноша осекся, умолк на полуслове. Сверкнул белками глаз, испуганно покосившись на старшего соплеменника.
— На одно лицо с землянами-неграми. Договаривай уж, раз начал, — проворчал Лчак Майт. И раздумчиво добавил: — Я где-то слыхал гипотезу, что на самом деле было так: это древнейшие лунифы открыли Землю и колонизировали ее. Лун Фа ведь в рукаве «Млечного Пути» расположена, более того, она планета системы Шестьдесят Первой Лебедя, от нее до Солнца раз плюнуть, близкие соседи по звездному скоплению. Позже часть колонистов под воздействием природных мутагенных факторов видоизменилась в европеоидов и негроидов, а те, что оставались в материнском мире, регрессировали и…
— А в том кино говорилось, что будто бы группу диких земных монголоидов кто-то выкрал да и поселил на Лун Фа. Задолго до того, как разноцветные земляне вышли в космос самостоятельно. Именно поэтому лунифы охотно вступили в контакт с имперцами и затем поголовно ассимилировались. Как неопровержимое доказательство приводился тот факт, что в рукописных лунифских летописях исследователи обнаружили забытое старое название мира, и звучало оно так: «Чин , Гис Хан». Три иероглифа в уголке пергамента рукотворной, но поразительно точной карты планеты. Будто картограф на орбитальном спутнике сидел, вычерчивая береговые линии континентов, детали рельефа и русла рек… Чингисхан — это один издревнеземных завоевателей, хроники гласят, что именно он наиболее известный и почитаемый монголоид докосмической эры Земли. Гениальный полководец. Есть версия, что странные обстоятельства его смерти, случившейся подчас завоевания тангутского государства Си-ся, не позволяют утверждать со стопроцентной уверенностью: тот человек, которого похоронили, на самом деле был монгольским ханом Темучином, известным всему миру как Чингис, то есть Верховный. И еще одно любопытное свидетельство. Исторический факт: по окончании погребальной тризны несколько тысяч отборнейших воинов, личная гвардия великого властелина, прихватив своих жен, детей, лошадей и пожитки, организованно ускакали в степь. Якобы исполнять клятву, данную командиру — дисциплинированно последовать за ним в поход на страну мертвых. Только вот трупов верных гвардейцев никто не видал… Точно в земле растворились, вместе с оружием, женщинами и животными. Я когда узнал это, вдруг подумал: а что, если не в земле, а в небе?! Разве мог нормальный землянин удержаться от соблазна, предложи ему вдруг какой-нибудь пришелец отправиться завоевывать степные просторы иных миров…
— Имя монголоидного императора в уголке карты? Тогда понятно… Интересно, какому космическому извращенцу понадобилось это вытворять? Но самое любопытное, как же они ухитрились сохранить генетическую память? И ведь сохранили! Дождались прилета имперцев и без проблем слились с кровными братьями.
— Мне другое интересно, дядюшка, — вдруг сказал молодой далжианин. — А что, если наших черных пращуров тоже выкрали из зарослей Экваториальной Африки и переселили в джунгли Далжа? Но наши ментально изменившиеся предки отказались признать в имперцах братьев по крови…
— Еще чего! Дальше ты скажешь, что в реале было так: группу наших древнейших предков выкрали, перебросили на Землю, а потом они разбрелись по всей планете, побелели и пожел…
— Почему нет? В том кино упоминалось, что, по мнению самих землян, цвет кожи первых на Земле людей был отнюдь не желтым. И не белым.
— Ну ты удумал, Викр! Похоже, тебе действительно срочно нужно затащить кого-нибудь в кустики и разрядиться. Вынужденное воздержание пагубно сказывается на твоих мыслительных способностях. Неделю не тягал бабу и уже отупел… Ладно, я тебя отведу в специальное место, иномиряне зовут подобные заведения греховными. Очень на них похоже. Процесс размножения считать греховн…
— Дядюшка! — Любознательный юнец, казалось, вообще не слышал слов старшего товарища; радостно размахивая руками, он вскочил и запрыгал, гулко топоча по жестяному полу вагона, тем самым окончательно убедив ньюмалайзийцев, что в зоопарке сегодня выходной. — Дядюшка, мне сейчас такая мысль в голову пришла! Слушай! Когда-то, давным-давно, существовала цивилизация. Когда предки всех до единой, включая землян, разумных рас еще только придумывали первые осмысленные слова и приобретали начальные навыки владения палкой-копалкой, — эта раса уже вышла в космос. Судя по тому, что следов таинственных перворазумных не найдено, они либо очень хорошо замаскировали артефакты, либо нам фатально не везет, и сеть миров предтеч вне пределов нашего освоения остается, с нашей Сетью не соприкоснувшись ни краешком, либо вообще… — Твак Викр запнулся, в этот миг, видимо, осознав степень дерзновенности своих умозаключений, но отважно продолжил: — Заявились к нам из-за Края Света! Значит, пустота не тянется бесконечно, где-то там дальше звезды тоже есть! Эти вселенские работорговцы, или вербовщики, или кто они там были, наведывались в наши места и однажды открыли Землю. Возможно, сделали ее постоянной базой. Свое присутствие не особо афишировали, хотя кое-какие улики и следы ненароком оставляли. Зато долгое время отбирали людей, по своим критериям, поодиночке или группами, и изымали их порциями. Целый мир, превращенный в постоянно функционирующий склад живой силы и обученных мозгов! Хочешь, набирай с полок стеллажей опытных воинов или полицейских, хочешь, искусных земледельцев или ремесленников, хочешь, весьма сведущих враче-вателей или зодчих, хочешь, прекраснейших гетер или умелых (;слуг, а если нужен товар штучный, пожалуйста, на выбор — . литераторы, музыканты, философы, художники, спортсмены, шоумены, юристы, управляющие, изобретатели, психологи, лингвисты… Но если гости незваные все-таки явились из-за Края, то большую часть умыкнутых землян туда же и переправляли. Предки лунифов, наши и оластеров — всего лишь три крохотных отряда, частички общей массы сливок, снятых пришлецами С человечества Земли в течение многих тысячелетий. Наверное, три группки переселенцев чем-то не угодили экипажам кораблей, и строптивых наемников просто-напросто вышвырнули за борта на первых попавшихся планетах! Не думаю, что в свою гвардию профессиональный военачальник Чингисхан смирных —овечек набирал. С этим лихим войском определенно накладоч-ка у вербовщиков вышла. Зато великий монгол наверняка умер счастливым — какой же завоеватель не мечтает заполучить весь мир, весь в буквальном смысле слова! Верховный Космический Повелитель — звучит, а? ЧингисКосмоХан!
— Красиво излагаешь, Викр. Стройно. Но мне тоже мысль в голову сейчас пожаловала. Что, если все-таки эта твоя таинственная цивилизация — наши земляки? Здешние. И живут они преспокойно до сих пор, но их сеть миров нашей как бы параллельная, взаимопроникается, но действительно не соприкасается. Точнее, это мы думаем, что не, а вот они прекрасно знают о нашем существовании, но вовсе не торопятся открыто объединять свои звездные дороги с нашими. Видал столпотворение в космопорту? Кто может поручиться, что хотя бы в одном из разномастных кораблей, толкущихся у причалов, не сидят загримированные они? Рожденные под солнцами, координат которых не найдешь в Библиотеке нашей Сети, сколько ни ищи. Зато у них полная коллекция наших координат, и они в любой момент могут перепрыгнуть со своих дорог к нам.
— Дя-адюшка… — растерянно, выдохнул юный далжиа-нин, с размаху плюхаясь на скамью под дребезжащие смешки желтых ньюмалайзийцев. — А что, если и твоя мысль и моя — вовсе не бредовые?
— Тогда рано или поздно нас попытается оккупировать какая-нибудь империя, — мрачно сообщил умудренный жизненным опытом пожилой человек, уроженец независимого мира Далж. — С аналогичным результатом, надеюсь.
Непокоренный Далж — невероятно, но факт! — ни единого дня официально не числился в составе вассалов ЭрсСтеллы. Предки двух трамвайных мыслителей были единственным народом, подписавшим с Императором равноправный договор. Хотя экономически и политически Далж попал в полную зависимость от имперской инфраструктуры, но юридически оставался иным государством Далжианам в каком-то смысле повезло: вначале земляне на полном серьезе решили что наткнулись на кровных родичей.
Они осознали гораздо позже, что молния, бьющая с земли в небо, — фактически автопортрет истинной натуры чернокожих «братьев». Когда неизбежная при идентичных генетических кодах ассимиляция набрала угрожающие темпы, религиозные кланы неожиданно сплотились. Разделенные непримиримыми культовыми разногласиями, Семьи выступили единым фронтом и объявили бессрочное табу на постоянное проживание далжиан в провинциях ЭрсСтеллы и принятие ими имперского подданства. Обязательное для всех граждан независимого Далжа. Имперцы были очень удивлены. Народы Оласт VIII и Лун Фа к тому времени уже практически растворились в горячих объятиях Старшего Брата.
— Думается мне, при условии, что основному средству космических сообщений, сверхсветовому проколу пространства в той или иной вариации, альтернативы нет… вполне возможно, я бы даже сказал, абсолютно реально существование множества параллельных сетей, — сказал Майт из клана космических путешественников Семья Лчак. — Когда проще и быстрее из галактики в галактику прыгнуть, чем пролететь на субсветовике от звезды к звезде, тогда между двумя разведанными точками прокола внемера, исходной и конечной, остаются никем никогда не меренные парсеки трехмера. Планет в любой галактике навадом, мириады, опять же никем никогда не считанные. На всех желающих хватит, вне всякого сомнения. Только вот желания по-разному утолять можно. Кто-то в наглую завоевывает, кто-то по-тихому ворует, кто-то самостоятельно осваивает целину, зорко приглядывая за соседями, на всякий случай. Мы никого не трогаем, но и нас тронуть не смей! Это по-нашему. Знаешь, сынок, хотелось бы мне с нейтралами пообщаться… Нам, далжианам, найдется о чем с ними потолковать.
Выслушав, юноша посмотрел вверх. Пожилой далжианин тоже вскинул круглое черное лицо к прозрачному люку, одному из устроенных в потолке вагона запасных выходов. Прищурился, всмотрелся в запорошенное перистыми облаками небо, будто пытаясь разглядеть всех соседей сразу: и по этому этажу, и тех, у кого жилплощадь на других этажах. Небо не удостоило дерзких человечков ответным взглядом. Какое ему дело, бескрайнему, до исканий этих ничтожных человечеств! Числом меньше, чем звезд у однойметагалактики, они живут всего ничего и навеки разлучены бездонными провалами пространства/времени, а туда же: карабкаются вверх, спешат, пока живы, в глаза Вселенной глянуть…
— Я кино видел, дядюшка, — сказал Викр из клана программистов Семья Твак. — Древнее, с ума сойти, чуть ли не времен компьютерной сетки ВВВ. Но сохранилось. «Брат Два» называется. Очень мне понравился главный герой. Был он из племени, которое предпочитало держаться особняком. Люди такие, сами по себе. Гордые, сильные. Не то чтобы они ненавидели другие племена, наоборот, они всех любили даже, только вот четко знали, что путь у них отдельный. Предназначение особое. Себя и родину свою обидеть никому не позволяли, если что, сдачи давали незамедлительно. Даже близкородственным племенам, почти единокровным. И потому связываться с ними все опасались. А вот они не боялись никого. Как мы. Чтобы всех любить и никого не бояться, наверное, надо главное: чувствовать, что за тобой правда. А за кем правда, тот сильнее всех…
Пожилой мужчина опустил голову. Но юный мыслитель. уже смотрел не в люк, а в заднее окно трамвая. Глаза парнишки были грустными-прегрустными. Словно канувшая в прошлое красотка, что спровоцировала весьма содержательный обмен мыслями, в действительности шла по улице другого, параллельного мира. И лишь ее отражение, ее тень, на миг отброшенная в этот, прошлась здесь. Но оставила след. Судя по обилию грусти во взгляде, вполне отчетливый. Лчак Майт одобрительно хмыкнул. Все правильно. Юношам вначале надо на земные звезды насмотреться, к небесным пристраститься никогда не поздно. Не девчонки, никуда не улизнут. Ничего нет более незыблемого, чем Небо: все земное преходяще, оно же — было, есть, будет.
…Девушка неторопливо и грациозно ступала по выщербленному тротуару одной из улочек центральной части Туа-Лумпура. Невысокая гибкая аборигенка в черной мини-юбочке и коротеньком красном топе, тесноватом для ее высоких, упругих молочных желез. Она продолжала говорить рослому широкоплечему мужчине с лучиками морщинок в уголках раскосых узеньких глазок:
— …пока сохраняется память, не все потеряно, остается шанс. В этой связи у меня мысль появилась, оцени. Эффективнее всего память сохраняют не простые, все подряд, частицы общества, а избранные. Еще наши праотцы и праматери с поистине имперским размахом доказали; чтобы уничтожить самобытную культуру, вовсе не обязательно стирать ее носителей поголовно, всех до единого. Достаточно вырубить под корень элитарную верхушку: личностей творческих, мыслящих, образованных… Следовательно, чтобы выжить, культуре необходимо главное — сберечь свою душу. Памятники этой культуры, сокровищницу языка, самобытность уклада, шедевры искусства, достижения философской мысли. А как ее сберечь, спрашивается?.. Мне кажется, именно этот вопрос сами себе задали вышеупомянутые креативные частицы человечества, агонизировавшего после падения Империи. И ответили себе так: чтобы память о нас не уничтожили каратели, мы должны призвать в ряды хранителей ВСЕ человечество. Сделать носителями памяти все до единой частички социума. Тогда появились первые фэн-кланы Тех, Кто Не Забывал…
Спутник, шагая с нею рука об руку, согласно кивнул и обхватил правой ладонью левое запястье. Проектор персонального компьютера, послушный указанию командных манипуляций, исправно повесил в жарком воздухе столбцы строчек цвета червонного золота.
«Мы — память планеты, и нашу судьбу несем на себе, сквозь миры и запреты. Потоками света влетали во тьму, в пространство одеты, мы — память планеты. От первого камня и бронзы ножа, от древних гробниц и от древней приметы. Мы от Прометея раздули пожар на нашей прекрасной, далекой планете.
Я знаю, ты в небе, ты все еще шар голубой, а мне во Вселенной нет места. Но где бы ты ни был — я всюду и вечно с тобой, я помню свой старт со скалы Эвереста… Последний мой старт со скалы Эвереста.
Тебя не утратить, ты в легких моих — все пять континентов и пять океанов. О — сколько воды… На один только миг вернулась к тебе и сожгла тебя память. Пусть камни сгорели, расплавился нож. И брызгами в космос летят пирамиды, и ты ни в одном из миров не найдешь такую же точно земную орбиту… Я знаю, ты в небе, ты все еще шар голубой, а мне во Вселенной нет места. Но где бы ты ни был — я всюду и вечно с тобой, я помню свой старт со скалы Эвереста… Последний мой старт со скалы Эвереста.
Разлей по бокалам ты горький сигрид и выпей до дна, ни о чем не жалея. Далекое Солнце как прежде горит, я знаю — разбудит оно Прометея. Опять разорвется пространства кайма, и к скалам своим мы как прежде вернемся. Сойдем мы с орбиты, а после с ума, когда вновь увидим далекое Солнце.
Я знаю, ты в небе, ты все еще шар голубой, а мне во Вселенной нет места…» — плыл перед лицами идущих полный текст Самой Запретной Песни, окрашенный в наиболее императорский изо всех цветовых оттенков. Почему-то на круссе, которого аборигены НьюМалайзии не могли знать. К тому же звуками мелодии слова песни не сопровождались. Поэтому практически никто из прохожих никак не отреагировал на преступный акт — мало ли что кому приспичит спроецировать… За исключением одного из; кривоногого, длиннорукого, маленького и сгорбленного, чем-то напоминающего не то завиггера, не то триана, Он вздрогнул и споткнулся на ровном месте. Но бурную реакцию этого обезьяноподобного паренька рослый абориген не заметил. Их разделяла компания домохозяек, оживленно обсуждавших достоинства и недостатки нового сорта бананокартофеля, недавно появившегося на потребительском рынке.
— Точно, — комментировал проекцию широкоплечий преступник. — Этот универсальный шедевр всех времен и фэн-кланов сотворила самая умная и дальновидная из креативных личностей. Уж кто-кто себе памятник воздвиг выше неба, так это она. Или он… Песня получилась суперхитовая, то что надо! Цепляет за живое всех, убеждений и классов не разбирая. Все наши ее знают, и те, для кого нормальная среда обитания — бизнес-офисы, дворцы и поместья, и обитающие в астероидных рудниках, на гидропонных фермах и орбитальных фабриках. Я слыхал, как ее напевают или проигрывают в барах космопортов и в шахтных клетях, в кабинетах должностных лиц и в кабинах грязных скотовозов…
— …пастухи у костра на ночном привале. Рыбаки в штормовом океане, правя бак шхуны на исполинский водяной вал. Влюбленные в городском парке под лунным светом. Подростки на вечеринке и почтенные отцы семейств, берущие гитару в руки, на воскресном барбекю. Богемные тусовщики и круги полусвета, прожженные политиканы и бездомные бродяги. Христиане и буддисты, исламисты и язычники, мусорщики и сутенеры, попрошайки и светские плейбои, воры и полицейские, пенсионеры и топ-модели, убийцы и священники. Детишки и старцы, мужчины и женщины, белые, коричневые, черные, желтые, красные.?. Достаточно примеров? Да, мы не забываем Последний Старт, только вот Родину этим не вернуть. — Девушка покачала головой и протяжно вздохнула, почти застонала. Добавила после многозначительной паузы: — Он, не она. Я верю, что песню сложил Ник Иванов, пилот личного звездолета Императора, стартовавший с Родины самым последним из наших, и упоминает он реальное событи…
— Мда-а. Какие мы с тобой доверчивые… Я тоже верю. Только вот ключ шифра никак не уловлю. А без координат нужную точку попробуй найди!
— Уверен, что взаправду нужную?
— А то. Или ты предлагаешь поставить эксперимент, испытав на собственной шкуре эту самую вселенскую боль? Нет уж. Маленькая, уволь. Я не настолько ревностный приверженец научного метода познания Вселенной, чтобы…
— Слушай… а ты не допускаешь, Солнышко, что эта боль — не в прямом, а в переносном смысле подразумевалась? Она скорее нечто символическое, чем…
— Допускаю. Я много чего допускаю и много чего передумал. Еще до того, как поимел сомнительное счастье с тобой познакомиться и вляпаться в безнадежный поиск, лично мне полезный, как птице колеса. По универсальному времени лето скоро наступит уже, а мы все мотаемся. Прямо растерянные легавые, со следа сбившиеся. Куда? Как? Кому выгодно? Спросить легко, ты ответить попробуй… И главный вопросец: «Армия Солнца» — словосочетание из учебника по истории или … суровая реалия современности? Представляю выражение физиономии генерала, если я ему сейчас позвоню и заявлю: дескать, до сих пор ни малейшего понятия, какая сволочь гасит звезды и в чьих интересах — иных, наших, а может, вообще тайный враг из-за пределов Сети внедрился и нагло ворует. Вот будет смеху, Маленькая, если именно этот ответ окажется правильным! Мы тут грыземся почем зря за кусок неба, за брошенную во тьме жалкую горсточку галактик, которую мы збвем Сетью Миров… тем временем некие закулисные интриганы переплыли окружающий наш островок света космический океан пустоты, тайком высадились на наш берег и незаметно корчат рожи за нашими спинами…
: — Точно! Делают нам рожки и крутят кукиши. Я что, полная идиотка, по-твоему? Мне даже кошмар приснился сходного содержания. Неописуемые запредельные чужаки просаливаются из-за Края, внедряются в нашу Сеть и захватывают контроль над ключевыми узлами. Воистину чужие, знаешь… Жуть просто! По сравнению с непрошеной визитершей из моего сна даже накчезы, прыцы и шовитты родненькими братишками покажутся. Даже вконец монструозные рргинестяне единокровными родственничками выглядят… Если мой кошмар вещий, приходится констатировать, что любые наши планы на будущее под серьезнейшей угрозой.
— Ага! Теперь понятно. Значит, ты вовсю шпионишь за авангардом монстрических закраинцев, когда столбенеешь с отмороженным выражением лица!
— Да нет же! Я только однажды уловила присутствие, и вовсе не уверена, что мне не привиделось. Неописуемая уймища энергии! Скрученные спиралью звезды и планетарные системы, в дисковиднрм коконе сплошного силового поля. Галактика, целиком превращенная в корабль, способный за один прокол преодолевать расстояния в триллионы раз большие, чем вся наша Сеть, с миллионами ее галактик [[Вот тут-то они удостоились ее пристального внимания. Она даже под-корректировала конфигурацию запоминающих слоев фотосфер и персональный рукав связи выделила. Качество и мощность восприятия существенно повысились.]], с биллионами точек, выходящих к миллиардам космических тел, освоенных разноплеменными разумными су…
— Излюбленное занятие которых — ненавидеть людей. Носимся галопом по Вселенной, и почти везде одна и та же — картина. Щемят иные наших со страшной силой. Ни спасу, ни удержу. Теперь, похоже, еще и вырубать начали, целыми мирами. Когда не получается вынудить забыть Эверест, остается одно — стереть с лика Вселенной тех, кто не забывает.
Вот в эту секунду «иксатый» триан окончательно понял, что судьба сделала ему роскошный подарок. Поистине, клад никогда не лежит там, где копаешь, и отыскать его можно только случайно: вылезешь из выкопанной ямины, устало воткнешь лезвие лопаты в почву в шаге от кромки и вдруг почувствуешь, как оно упирается во что-то твердое — крышку сундука…
Он пребывал в чине субмайора и был «серым», бойцом невидимого фронта из рядов Легиона «ЭрсСтелла». Антизем-резидент в мире, населенном земами. Самый что ни на есть настоящий. И похоже, сегодня триан, выскочив на минутку за пивом в угловой магазинчик, разом окупил все муки пребывания в тылу врага. Краем уха он услышал женский голос, рассуждающий о памяти, способе ее сохранения, фэн-кланах… и вдруг сразу — проекция «Последнего Старта» и мужской голос с комментариями крамольного наследия и такими высказываниями об иных!!! Неужто устойчивый слух о реальности существования боевиков подпольной «Армии Солнца», сформированной эрсерами — ветеранами и отступниками Безопасности, — возник неспроста?! Надо же, уткнулось-таки лезвие в сундук с кладом! После долгих недель бесплодных поисков: прямо на улице, лицом к лицу столкнуться с прохожими земами, которые обмениваются мнениями о планах на будущее. Враги! Правда, смысл некоторых реплик свидетельствуют об обратном, но подлые и коварные земы вполне способны вставлять дезинформацию.