Волошин Юрий. Казак в океане

   — Спасибо, хозяин!
   Лука хмыкнул неопределенно. С ним Галуа выглядел и вел себя вполне благопристойно, но о том, что творится в его пиратской голове, догадаться иной раз было просто невозможно.
   Прибывшее судно поставили на ремонт, команда после небольшого отдыха была переведена на «Тиэру» и отправлена под командованием Самюэля, который часто болел, но при этом всё же хорошо выполнял свои обязанности, на юг, развозить грузы по поселениям.
   — Хозяин, вы изменили название малого судна. Хотел бы узнать его новое имя. Мне говорили, но хотелось бы услышать от вас, — спросил француз.
   — Ты прав, Галуа. Теперь это малое, как ты говоришь, суденышко носит имя «Малютка». Я уже несколько раз менял название, и теперь остановился на этом.
   Галуа загадочно ухмыльнулся, однако ничего не ответил. А Лука потом долго думал, чем вызвано такое странное поведение.
   — Поклен, — обратился к пирату Лука, когда прошло несколько дней. — У нас имеется с десяток бывших пиратов. Ты должен каждого хорошо знать. Поработай с ними. Ведь куда выгоднее их использовать матросами, боцманами, чем загружать работами на плантациях. Эти люди в морском деле всё же намного лучше, чем негры.
   — Эта мысль мне по душе, хозяин! Я немедленно займусь этим с вашего позволения. А как Колен?
   — Он иногда исполняет должность помощника, но может и сам управлять кораблем в прибрежных плаваниях.
   — Хозяин, вы что-то задумали?
   — Почему ты так решил? Вроде повода я не давал.
   — Так мне показалась, — хитро усмехнулся Галуа.
 
   А в голове у Луки постоянно вертелась мысль о Катрин. Она по-прежнему была ласкова, нежна, но о своих замыслах помалкивала. Но Лука уже нашел осведомителя в ее среде и теперь был в курсе всех ее таинственных дел.
   Не раз уже он ловил себя на мысли, что идея Катрин может иметь теперь какое-то продолжение. И в этом его убеждало настойчивое стремление Галуа организовать сильную команду, собрав туда всех пиратов и наиболее смелых негров.
   Он это делал незаметно, тихо, но Лука уловил эту возню. Он даже узнал, что Галуа наладил хорошие отношения с Катрин. Это и вовсе обеспокоило его.
   После долгих колебаний и сомнений Лука всё же посчитал возможным поставить всё на свои места. Он позвал Галуа для откровенного разговора, и пока того искали, обдумал свое поведение.
   — Вы звали, хозяин? — пират вопросительно глянул в лицо Луки, пытаясь догадаться, что же заставило хозяина так неожиданно потребовать его к себе.
   — Садись, наливай себе, выпей. Я хотел бы поговорить с тобой откровенно. Этого же жду от тебя.
   Пока Лука молчал, собирался с духом, Галуа тянул ром и мрачно поглядывал на хозяина. Тот всё же начал издалека:
   — Я всё время наблюдаю твою большую активность, Галуа, — тот вопросительно посмотрел на Луку, ожидая продолжения. — Ты как-то слишком уж рьяно взялся за формирование корабельной команды. К чему ты стремишься?
   Поклен долго молчал, потягивал ром, воткнув взгляд в столешницу. Ясно было, что он раздумывает.
   — Не слишком ли долго собираешься с ответом? — поторопил Лука.
   Пират вздохнул, вздернул голову и сказал, словно нырнул в ледяную воду:
   — Раз так, хозяин, то я готов ответить.
   — Продолжай, я слушаю, Поклен.
   — Мы задумали совершить несколько походов за призами, хозяин. Все условия для успеха имеются. Команда подобралась отличная. Мы не проиграем. И вам будет большой куш, обещаю. Все мы в этом уверены.
   — Кто это «мы», Галуа? — значительно спросил Лука.
   Пират глянул в глаза Луки, и ему показалось, что хозяину известно намного больше, чем он полагал. Он вскинул брови, огладил бороду и сказал:
   — Я, матросы. Даже негры, которые хотят идти с нами. Последний поход оказался очень удачным, и все горят надеждой и желанием повторить успех.
   — Я бы хотел более откровенного ответа, милейший. Ты многое недоговариваешь. К тому же корабли мои, а я ничего не знаю о подготовке. Выходит, вы и меня решили ограбить? Предлагаю еще раз ответить откровенно и честно. Говори, Галуа!
   — Что ж, хозяин. Я не хотел этого, но вы вынуждаете меня. Ограбить вас я не собирался, хотя такие предложения были, и не раз. Просто я смотрю немного дальше остальных. Я рассчитывал, что вас, хотя и с трудом, но можно будет уговорить. Вы и сами промышляли этим делом и можете хорошо понять нас.
   — Ты забыл рассказать о роли моей жены, Катрин, во всей этой возне с пиратством. Не так ли?
   Галуа немного побледнел, поставил кружку с недопитым ромом на стол, вытащил трубку и стал медленно набивать ее табаком. Он молчал, опустив голову.
   Луку разбирал гнев. Он выбил трубку из рук Галуа, тот встрепенулся, а Лука, уже не сдерживаясь, закричал:
   — Какого черта! Говори, я всё равно многое знаю и скоро узнаю еще больше! Я жду, Галуа!
   Тот поднял трубку с пола, положил ее в карман.
   — Вы правы, хозяин. Ваша жена тут играет не последнюю роль. Вы это и сами знаете. Она рвется к мщению, и я ее в этом поддержал. Мы заключили соглашение о совместных действиях. Это меня вполне устраивало. К тому же она утверждает, что вы скоро и сами согласитесь на участие в этом предприятии.
   — Дьявольщина! Она так и не может угомониться! И когда вы намечаете в море выходить? Надеюсь, я об этом узнаю заранее?
   — Это трудный вопрос, хозяин. Многое зависит от вашей жены. Я хоть и считаю ее затею рискованной глупостью, но она совпадает с моей, и я поддержал ее. Думаю, что вам лучше присоединиться к нам, хозяин.
   Лука готов был взорваться негодованием, но вдруг остыл и устало навалился на спинку кресла. Чувствовал он себя отвратительно. Потом сказал тихо:
   — Она ведь хочет отомстить французам. Это ведь так ясно, и так невозможно! Ты можешь это понять, Галуа?!
   — Прекрасно понимаю, хозяин. Но считаю, что для нас нет разницы в национальности тех, у кого слишком много денег. Тем более для вас, — многозначительно закончил пират.
   Лука понял значение его тона, разозлился и лишь смог вымолвить:
   — Пошел вон, интриган!
   Галуа не стал себя упрашивать. Он быстро поднялся и выскочил за дверь.
 
   Лука несколько дней после этого не разговаривал с Катрин. Она знала о его разговоре с Галуа, тот и сам это подтвердил. И она не осмелилась приласкаться к нему, понимая, как трудно Луке понять ее.
   Потом Лука вдруг решил, что делать нечего. Не держать же Катрин под замком. К тому же у нее оказалось неожиданно много сторонников. Несколько часов раздумий привели к тому, что он опять вызвал Галуа.
   — Можешь готовить корабль, Галуа. Я согласен с вами. Скажешь об этом моей жене. Пусть празднует победу.
   — Спасибо, хозяин! Вы очень добры! Но…
   — Что еще тебе надо?
   — Ваша жена, хозяин…
   — И что с нею случилось, Галуа?
   — Понимаете… — он замялся, потом продолжил несмело: — Она женщина, и с нею их много. Не очень… понимаете, хорошо это будет на одном корабле… Словом, надо бы снарядить и малый корабль, «Малютку» для женщин.
   — Ты хочешь, чтобы моя жена была на корабле только с женщинами?! Да ты с ума сошел, Галуа! Как тебе могло прийти это в голову?
   — Почему одна, хозяин? Дать ей капитана, плотника и несколько мужчин. Это понятно, что одну отпускать в море нельзя. Пусть Колен будет за капитана, и еще подобрать человек пять мужиков. Можно негров. Это надежнее.
   Лука надолго забылся, погруженный в нелегкие размышления. Галуа ждал.
   — Ладно. Пусть будет так. Но с условием, что она постоянно будет под присмотром. Никогда не выпускай ее «Малютку» из поля зрения! Слышишь, никогда!
   — Хозяин! Это само собой! Как можно?
   — Иди! Ты мне надоел! Проваливай!
   Лука бесился в бесплодной ярости. Он не находил себе места. Всё складывалось до смешного глупо и бестолково. Но что тут поделаешь, раз жена попалась такая бесшабашная и мстительная.
   Появилась вдруг мысль всё бросить на произвол судьбы и ждать, что будет.
   Он вспомнил, что не предупредил Галуа о строжайшей тайне всего намеченного предприятия, но потом криво усмехнулся, поняв, что это бессмысленно. Почти все уже или знают об этом, или догадываются. Оставалось надеяться лишь на молчание жителей усадьбы. А это довольно скользкое понятие, и еще более скользкой будет надежда на такое.
   Катрин уже вечером подобралась к Луке и бесцеремонно принялась ласкать его, нашептывая всякие приятные слова, откровенно предлагая себя. И после недолгих колебаний он, сильно скучавший без нее, бросился к ней в объятия с горячими ласками и поцелуями.
   Они провели бурную ночь любви и блаженства.
   А подготовка к отплытию шла полным ходом.
   «Катрин» уже была готова к походу, а «Малютка» самым тщательным образом снаряжалась всем необходимым. Днище было очищено, покрашено, оружия завезено столько же, сколько и на большой корабль. Лишь пушки были малого калибра, и их было меньше.
   Перед днем святого Сильвестра, 20 декабря, суда подняли якоря, распустили паруса и потянулись к выходу в море.
   Катрин не знала, что в последнюю минуту Лука неожиданно ступил на палубу «Малютки» и теперь сидел с коварной усмешкой в трюме, ожидая, когда верный Колен выпустит его на волю.
   По договоренности с Галуа, суда двинулись на запад. Экипажам нужно было поупражняться в стрельбе из пушек и постановке и уборке парусов. Женщины уже пробовали несколько раз это делать, но практики было мало.
   Два дня спустя, осмотрев с грот-марса горизонт и убедившись, что поблизости нет ни одного паруса, приступили к учениям.
   До этого женщины постоянно занимались наводкой орудий, их чисткой, заряжанием и всем прочим, необходимым для стрельбы. Мужчины посмеивались над этими новоиспеченными матросами и канонирами, но их усердие и серьезность постепенно убедили скептиков в том, что и женщины при желании могут на что-то сгодиться кроме варки, стирки и рождения детишек.

Глава 10

   Как и было договорено заранее, первым делом корабли должны были обстрелять городок на юге Консепсьона. При этом решили использовать стратагему, проще говоря, военную хитрость, придуманную Галуа.
   — «Малютка» входит в порт, обстреливает городок, — повторял он перед тем, как изменить курс и направиться в залив. — Это будет длиться часа два или немного дольше. Затем на рейд входим мы и берем пиратов на абордаж. Всех пиратов, естественно, убиваем, спускаем в море и освобождаем город от набега и высадки десанта, после чего благодарные жители сами несут нам свои денежки или не успеют и охнуть, как мы их уже заберем.
   — Не слишком ли всё это сложно и коварно, если не сказать — подло? — заметил Лука.
   — Люк, перестань говорить о подлости! — вспылила Катрин. — Уж то, как подло они с нами поступали, и обсуждать не стоит. Мне только кажется, что за два часа мы нашими пушечками мало что сможем сделать.
   — Верно, — отозвался Колен. — Нам бы хоть одну шестидюймовую для страху.
   — Думаю, что это можно, — согласился Лука. — И поновей, чтобы быстрее перезаряжать и лучше наводить. И, Катрин, необходимо так всё устроить, чтобы у жителей не возникло подозрения о том, что всё это игра. Приготовить красной краски побольше и тканевых белых полосок для раненых. И сражаться яростно при абордаже.
   — Не переколите друг друга в запале, — усмехнулся Галуа. — Мы высадим призовую команду к вам на шлюпках. Стрелять только холостыми.
   — Это понятно, господа, — серьезно ответила Катрин. — Мы даже пули спрячем и пороховой заряд уменьшим.
   — Тогда всё, — распорядился Лука. — Можно возвращаться на «Малютку», Катрин. До скорого свидания, господа, — махнул он рукой на прощание.
 
   Это было после полудня, а ранним утром через день «Малютка» ворвалась в порт при легком тумане и ветре. Близко подходить не стали, чтобы не было возможности с берега хорошо рассмотреть людей на борту.
   Вымпел с черепом и скрещенными костями тут же показал жителям, что это за корабль. А когда борт окутался дымами выстрелов, паника в городке поднялась сумасшедшая.
   Негритянки в мужских костюмах и шляпах суетились довольно естественно и орудовали у пушек вполне сносно. Мужчины помогали им, забыв про насмешки и издевательства.
   В городе появились дымы пожаров. Дома горели, церковь получила удар ядра по крыше, и стропила торчали во все стороны. Колокол истошно бил тревогу, жители спешили в холмы со своим прихваченным наскоро скарбом.
   Два часа прошло, а «Катрин» не появлялась.
   — Готовим десант! — распорядился Лука. — Ложный десант! Пусть в городе перепугаются еще сильнее. Подтаскивайте шлюпки к трапу!
   Шлюпки не спеша подвели к трапу. Матросы с мушкетами прыгали в них, разбирали весла. На борту все видели, что в городе паника поднялась до высшей точки. Катрин злорадно сощурилась и оскалила зубы в довольной усмешке.
   Пятнадцать матросов готовы были отвалить, когда вопль ужаса прокатился по бухте, достиг берега.
   В бухту входил корабль под французским флагом.
   Матросы торопливо забирались на борт «Малютки», хватались за снасти, спешили ставить паруса, но грохот пушек уже прокатился по заливу. Ядра падали в воду, столбы воды взлетали вверх. Судно быстро приближалось. С него спустили шлюпки, матросы попрыгали в них. Пушки всё грохотали, осыпая вроде бы картечью маленький корабль пиратов. На палубе уже лежали убитые и раненые. Панически бегали матросы, стреляли из мушкетов по шлюпкам.
   Картина была великолепная. Призовая команда лихо взобралась на низкий борт, пираты отчаянно рубились, сбрасывали матросов в воду, но и сами куда чаще падали то в воду, то на палубу.
   Мушкетная трескотня затихала. На палубе шли последние минуты рубки. И вскоре с маленького корабля донесся до городка победный клич. Пираты сдавались, однако пощады им не было. Их продолжали рубить, и окровавленные тела устилали палубу. Их тут же бросали в воду, где под прикрытием борта вылавливали и сажали в шлюпки. Бой закончился. Несколько дыр в фальшборте доказывали его серьезность.
   Негритянок быстро переодевали, спускали в трюм и там запирали под видом рабынь, как и немногих негров.
   Вскоре на борт судна поднялся губернатор месье Бужардон. Он оглядел палубу в лужах и ручьях крови, которую матросы смывали забортной водой, щепки и дыры от пуль и картечи. Два пленных пирата сидели у грот-мачты со связанными руками, измазанными в крови мордами, в рваных рубахах. Узнать их было невозможно.
   — Неужели это вы, месье Люк?! — воскликнул Бужердон. — Как вовремя вы появились со своим кораблем! Слава Всевышнему, что он послал вас нам во спасение! Благодарю тебя, Господи! И вас, сударь!
   — Полноте, сударь, — отвечал снисходительно Лука. — Это наш долг, прийти на помощь, даже рискуя собственным кораблем. Да и вам можно было бы организовать оборону, месье Бужардон. Но не будем об этом. Порадуемся, что Бог соизволил сподобить меня как раз в это время появиться в бухте.
   — Проклятые разбойники уже готовились высадить десант! — продолжал мэр. — Мы же готовились отразить его, собирали вооруженных людей и солдат, — врал он.
   — Это правильно, сударь. Но не думаю, что вы сами бы управились с целой сворой хорошо вооруженных пиратов. Даже и нам пришлось нелегко, вы сами видели, какие мы понесли потери, защищая вас.
   — Вы, безусловно, правы, месье Люк. Благодарность жителей города должна перекрыть все ваши утраты. Назовите сумму, которую вы сочтете достаточной для того, чтобы компенсировать их.
   — Я вынужден принять ваше благородное предложение, месье Бужардон. Семьи погибших никоим образом не должны пострадать, а сам я не имею возможности удовлетворить даже самые малые их нужды. Если не возражаете, этот вопрос мы решим завтра, когда окончательно станет известен наш ущерб.
   — Конечно же, месье Люк. Кстати, я, кажется, вижу двух пленных. Не отдадите ли вы их нам? Мы бы устроили суд над ними и повесили бы на рыночной площади.
   — Сожалею, месье Бужардон, но это уж мне решать. Я сам обещал своим людям позабавить их казнью этих негодяев. Увольте и извините.
   — Что ж, сударь, не буду оспаривать ваше право, хотя и сожалею. С чем пришли к нам? Чем порадуете, хотя самая большая радость нам уже вами подарена.
   На палубу тут же вынесли маленький стол, накрыли белой скатертью, расставили бутылки и легкие закуски, нашедшиеся на «призовом» судне, и Лука угостил губернатора и его людей легким завтраком.
   Три дня спустя, получив приличную сумму за избавление городка от пиратского нападения и решив еще кое-какие вопросы с местными деловыми людьми, Лука откланялся в доме губернатора, и суда покинули гостеприимную гавань.
   Галуа усмехался от удовольствия.
   — Думаю, что во Франции вы могли бы ставить прекрасные спектакли в придворном театре и на этом заработали бы приличные денежки, наголову разбив всех своих конкурентов.
   — Может быть, оно и так, Галуа. Но главное в другом. Ведь Катрин на этом не успокоится. Ты получил возможность добыть себе настоящий приз, а она вряд ли удовлетворится этим. Она ведь хочет настоящей мести за гибель своего народа.
 
   И Катрин не успокоилась. Она даже считала себя оскорбленной тем, что устроил Лука, и уже в море высказала желание навестить Гваделупу и отомстить французам по-настоящему, без всякого спектакля.
   — Мне бы очень хотелось посмотреть, как забегают французы под обстрелом наших пушек, — заявила она решительно.
   — Ты такая жестокая, Катрин? Это очень плохо. Женщине это не к лицу, — попытался было образумить ее Лука.
   — Не уговаривай, Люк! Иначе мы опять поссоримся или надуемся друг на друга. А я этого не хочу, милый мой! — И она обняла его и поцеловала в губы.
   После предъявления таких весомых аргументов Лука не стал ввязываться в спор и замолчал, посматривая на жену с новым интересом. Она его беспокоила и волновала одновременно.
   И уступая настоятельным требованиям Катрин, он повел флотилию к Гваделупе. Галуа был недоволен, но это лишь немного нарушало его планы, и он согласился участвовать в этом непутевом деле.
   Они подошли к Бас-Теру вечером. Короткие сумерки не позволяли разглядеть и потом узнать суда. И в ночной тишине прогрохотали первые залпы.
   Катрин внимательно смотрела в подзорную трубу, как городок озаряется вспышками разрывов, как полыхнули пожары и в свете пламени замельтешили люди.
   Ей было приятно это наблюдать. Ее душа ликовала, успокаивалась, молодела.
   Лука, заметив состояние Катрин, сильно обеспокоился. Ему было неприятно, что его жена так жестока и неумолима. Это его пугало и настораживало.
   Три с лишним часа продолжалась бомбардировка города. Десяток пожаров в разных частях города освещали дома и людей, бегающих туда-сюда. Издали они казались крошечными гномами в царстве подземелья.
   — Дорогая, нам пора уходить, — тронул Лука Катрин за плечо. — Сколько можно тратить заряды, да и кто это поймет? Никто даже и не узнает, что это месть за уничтоженных индейцев.
   — Пусть так, но это интересно, захватывающе и успокаивает душу и сердце.
   Катрин посмотрела на Луку, в отсветах далеких пожаров ее глаза лихорадочно блестели.
   — Хорошо, Люк, — согласилась она неохотно. — Пусть будет по-твоему. Уходим.
 
   К рассвету на берегу Гваделупы едва виднелась вершина горы Суфриер.
   — Катрин, теперь ты успокоилась? — спросил Лука, еще не ложившийся после бурной ночи в бухте Бас-Тер.
   Она только что вышла на палубу после недолгого оздоровительного сна. Ее лицо было умиротворенным, спокойным и очень привлекательным. Глаза смотрели мирно, благодушно, словно отрешенно. Во взгляде, устремленном на Луку, можно было заметить благодарность, нежность и еще что-то, возможно, любовь.
   Но теперь Лука больше представлял ее себе стоящей на палубе с подзорной трубой, в сверкании огненных выстрелов пушек, в грохоте и клубах вонючего дыма и суеты обслуги. Вспоминать эту ночь было неприятно.
   — Милый мой, мы можем возвращаться домой, — проворковала Катрин.
   Лука осмотрел ее придирчивым взглядом. Она была одета в красивое зеленое платье, перетянутая талия красиво подчеркивала стройность фигуры. Полуоткрытые плечи, локоны прически, обрамлявшие продолговатое лицо, усиливали очарование. Он залюбовался ею, отметив, что, видимо, она нарочно так изысканно оделась, чтобы смягчить впечатления страшной ночи.
   — Хороню, но мне надо еще закончить некоторые дела и зайти для этого на Сент-Киттс.
   — Это необходимо? Подождать не может?
   — А зачем? Это не займет много времени, не больше недели, во всяком случае торопиться нам больше некуда.
   — Не возражаю, Люк. Дела надо делать. Ты уже сказал об этом Галуа?
   — Пока нет. На траверсе Монтсеррата я сообщу ему об этом.
 
   Солнце быстро нагревало воздух, но прохлада еще чувствовалась. Легкий ветер слегка поднял волну, но качка ощущалась едва заметно. Было тихо, мирно. Но Лука знал, что в любой час эта идиллия может окончиться. Любой парус на горизонте мог означать или пиратов, или испанцев, которые постараются не отпустить просто так его корабли.
   Суда шли в бакштаг с легким креном. «Катрин» следовала западнее в четверти мили и хорошо просматривалась на фоне синего моря и голубого неба. Галуа отлично управлялся с парусами, опыт долгого плавания в этих водах давал ему возможность хорошо ориентироваться в скоплении островов и островков.
   Показались берега Монтсеррата. Лука приказал подать сигнал на «Катрин», предлагая сблизиться и поговорить.
   Суда приблизились на двадцать саженей, шли параллельно, и Галуа прокричал в рупор:
   — В чем дело, хозяин?
   — Хочу договориться о дальнейшем, Галуа. Ложись в дрейф и перебирайся сюда!
   Матросы обрасопили реи, суда сбавили ход до минимума. Шлюпка Галуа ткнулась в борт у грот-русленя, и Галуа легко взошел на палубу.
   Они сидели в каютке, Галуа потягивал ром и слушал.
   — Сам понимаешь, что мне присоединяться к тебе смысла нет. Мы идем на Сент-Киттс, возможно, я загляну на Сент-Мартен и потом лишь вернусь на Консепсьон. Дела не ждут, и их надо делать. А какие планы у тебя?
   — Хотелось бы пройтись вдоль берегов Эспаньолы, Кубы. Возьму два-три приза и вернусь, хозяин. Особо зарываться и мне не очень охота.
   — Постарайся не наскочить на сильного испанца. Да и англичане, если встретятся, будут не подарок. Интересно, что сейчас происходит на Тортуге?
   — Я был намерен заглянуть, хозяин. Меня тоже занимает этот вопрос.
   — Думаю, что особенно долго ты не проплаваешь, Галуа. Я согласен, отправляйся. Буду ждать. Постарайся привезти хоть с десяток рабов.
   — Если будет Господь благоволить ко мне, то и больше привезу.
   — Надеюсь на это, хотя и сомнения гложут, признаюсь, — усмехнулся Лука. — Ты ведь рискуешь!
   — Риск вполне оправдан, хозяин. Я не подведу, если провидение не отвернется от меня. Буду надеяться на лучшее. Я помню, что вы для меня сделали, хозяин. И делаете, — закончил он.
   Расставаясь, они пожали друг другу руки. Лука немного волновался, сам не зная почему.
 
   Монтсеррат уже почти потерялся за горизонтом и лишь едва угадывался. Суда еще два часа шли параллельными курсами, потом с борта «Катрин» грохнул прощальный салют, дым отнесло в сторону. Лука салютовать не стал.
   Галуа отвернул корабль румба на четыре к западу, и «Катрин» медленно, но неуклонно стала удаляться.
   С грот-марса закричали:
   — Земля слева по курсу!
   — Это Сент-Киттс, — бросил Лука Катрин, стоящей рядом у румпеля.
   Ветер стихал. Паруса слабо брали ветер, судно сбавило ход. Качка утихла.
   Лука долго искал парус «Катрин», пока не обнаружил у самого горизонта, еще дольше наблюдал за ним. Вдруг до них донесся едва уловимый звук пушечного выстрела. Он долетел от «Катрин», и это сильно взволновало Луку.
   — Никакого паруса не видно, но пушки стреляют! Откуда это?
   Лука торопливо полез по грот-вантам на марс. С высоты он увидел второй парус и легкий дымок выстрелов. Отсюда трудно было определить, что происходит, но было ясно, что идет перестрелка. Галуа встретил противника и ведет бой. Лука сбежал на палубу.
   — Колен, идем к Галуа! Вызывай команду на брасы! Пять румбов западнее!
   «Малютка» ретиво изменила курс. Ход был не более трех узлов. Лука нервничал, понимая, что при такой скорости он не подойдет к судам и за два часа.
   Однако через час, когда уже легко было наблюдать в трубу, что происходит, ветер слегка изменился, задул свежее. Паруса напряглись, ход заметно прибавился. До Галуа оставалось мили две.
   — Скорее всего, он сражается с испанцем, — заметил Лука, не отрываясь от окуляра трубы. — Палят друг в друга, но результата что-то не видно.
   — Полагаю, расстояние слишком большое, хозяин, — ответил Колен.
   — Пожалуй. Галуа постоянно меняет галсы и уходит от сближения.
   — Наверное, не уверен в себе. Испанец, это по всему видно, военный корабль сторожевого охранения. Но думаю, что он и сам побаивается сближения.
   — Похоже на это, Колен. Нам стоит пройти дальше, словно мы не имеем отношения ко всему этому. Потом в бейдевинд подойти ближе и посмотреть, что можно предпринять. Командуй, Колен!
   «Малютка» отвернула к северу и стала удаляться от места боя. Это было естественно для такого малого судна. Никто не осмелится приблизиться к испанцу, ведущему перестрелку с пиратом.
   День клонился к вечеру. Через пару часов зайдет солнце, и в темноте один из противников сможет незаметно скрыться. Но Лука надеялся, что Галуа проследит за маневром «Малютки» и поймет его замысел.