Страница:
Там Лука посадил Кату с детьми в седло и повел лошадь в поводу к мысу.
Усадьба темнела в тишине, и лишь легкий шум ветра нарушал ночное безмолвие. Лука часто оглядывался, прислушивался, но всё было спокойно. Даже собаки не лаяли, словно понимали, что хозяину надо помочь хоть этим.
Ялик нашли с трудом. Пришлось подать сигнал голосом. Негр спал, не ожидая хозяина так рано. Лука не стал ругаться на него.
— Ката, садись на корму, а мы с негром на весла. Марта пусть устраивается на носу.
Лодку столкнули на воду, и гребцы поспешили взяться за весла. Вахтенный еще издали, видимо услышав плеск весел, крикнул с борта:
— Что за лодка?
— Это я, Люк, ваш хозяин! Принимай гостей! Спусти трап!
Два матроса и Самюэль приняли гостей. Лука спросил озабоченно:
— Никто не появлялся вблизи?
— Всё тихо было, Люк. Мы беспокоились. Что, уходим?
— Да, Самюэль. Вызывай вахту. Ставим паруса.
— Куда держать курс, Люк?
— В Бас-Тер, Самюэль. Хочу посчитаться кое с кем.
— Да ты что? В своем ли ты уме, Люк?! Зачем это тебе?
— Так надо. Что, я должен терять столько средств и сил, бросать нажитое? У меня семья! Да и вас содержать на что-то надо. Это приказ! Выполняй!
Самюэль вздохнул. Ему это было явно не по душе. Но он не стал больше возражать и прокричал команду. Матросы полезли на ванты, с криками тянули снасти, судно качнулось, якоря вылезли из черной воды и повисли на кран-балках.
— К городку надо подойти в сумерках, — приказал Лука. — Хоть мой корабль в тамошнем порту никогда не стоял, но так будет надежнее.
— Так что ты надумал делать, Люк? — с нарастающим беспокойством спросил Самюэль. — Ты кладешь голову в пасть льву.
— Галуа, иди сюда! — позвал Лука пирата. — Мы с тобой завтра вечером проделаем небольшое путешествие в город. Надо потолковать с губернатором, сполна получить с него за все то хорошее, что он нам устроил. Нельзя же не ответить за такое. Как ты считаешь?
— Неплохая мысль, хозяин. Я всегда готов! Приказывайте.
— Хочу появиться в доме губернатора и сделать свое дело. Пусть потом поищут нас.
При этом Лука подумал, как жаль, что Савко рядом нет, обещал ведь без него не ходить. Да и Назар с дедом Макеем с удовольствием бы поучаствовали. Ну да сейчас не до них. Придется самому управляться, а товарищи простят.
— Думаю, что пойдем без мушкетов, хозяин? — хохотнул Галуа. Лука ответил серьезно:
— Берем два пистолета, шпагу и кинжал. Больше ничего не надо, разве что пару саженей тонкой веревки, чтобы не крутился голубчик при разговорах-то наших.
— Будет сделано, хозяин! — Нет, Луке определенно всё больше и больше нравился этот человек. Деловой, исполнительный, за словом в карман не лезет, но и не задает ненужных вопросов.
— Самюэль, ты должен быть готов тотчас отвалить в море, как мы вернемся. Паруса поставить заранее. Может быть, мы подадим сигнал фонарем, когда готовы будем отплывать на судно.
— Сколько гребцов вам оставить?
— Хватит двоих. Больше не надо. И постарайся кого-то из рабов посмышленнее подучить морскому делу. Они уже достаточно очухались и должны работать.
— Они ж ни бельмеса не понимают, Люк!
— Поймут, Самюэль, когда объяснишь хорошенько.
Судно медленно выходило в море. Лука зашел в каюту, где устраивалась Ката. Дети с кормилицей приютились в другой каютке.
— Ката, дорогая, видишь, как всё плохо получается? Я не ожидал такого. Да еще именно в то время, когда мы так хорошо зажили. Ты не сердишься на меня?
— Глупый! С чего бы это я сердилась на тебя? Это ты должен сердиться. Ведь это я уговорила тебя помочь моему несчастному народу, снабдить его оружием, и ты согласился, любимый. Я готова вытерпеть любые испытания и невзгоды, лишь бы нам быть всем вместе.
Он поцеловал жену, прижал ее, и они вместе повалились на узкую койку, забившись в страстных объятиях истосковавшихся любовников.
Самюэль вывел судно далеко в море и с юго-востока направился в порт. Шли очень медленно, так как до вечера было еще часа два. Их наверняка заметили. В это время на Гваделупу корабли заходили редко, и появление парусов обязательно вызовет большой интерес в городке. Лишь перед заходом солнца корабль вошел в гавань, сбросил паруса и стал на якорь.
— Итак, мы у цели. Надеюсь, в такой час к нам никто не пожалует из портовой чиновничьей братии, — Лука внимательно разглядывал в трубу причалы. — Точно! Никто не намерен тащиться сюда перед самой темнотой.
— И то слава Богу! — произнес довольный этим Самюэль. — Ты скоро собираешься в город, Люк?
— Через часок. А ты потом подойди поближе к берегу. Встретишь нас посередине бухты. Хорошо, что нет посторонних судов.
Лука с Галуа и двумя вооруженными гребцами отвалили от борта судна и быстро растворились в темноте безлунной ночи. Набережная была пустынна. Одинокие фонари редко пронизывали темноту ночи.
— Сидите тихо и ждите нас, — приказал Лука гребцам. — На вопросы не отвечать, разве что стражники прицепятся. Говорите, что ждете хозяина из таверны. Всё поняли? — спросил Лука негров.
Те согласно кивнули.
Лука с Галуа быстро пошли вверх по улице, застроенной небольшими домиками простолюдинов, мелких чиновников и торговцев. Зажиточные люди селились выше, подальше от портовой суеты.
Дом губернатора нашли быстро. Он был в два этажа, чуть ли не единственный такой в молодом городке.
— Обойдем кругом, поглядим, — предложил Галуа.
— Жаль, не захватили Савка, — вздохнул Лука. — Он мастер открывать чужие замки. Придется лезть в окно.
— А чего меня захватывать-то? — послышался вдруг знакомый голос. — Не маленький, ноги есть, могу и сам дойти. Да и зачем пешком идти, ноги трудить, если на лошади доехать можно?
— Савко! — признал друга ошарашенный Лука. — Ты как это тут, чертов сын, оказался?
— Да так вот и оказался. Судили мы с Назаром да дедом Макеем, рядили и решили этого дела так не оставлять. На охотничка нашего поохотиться. Из них вояки не ахти какие, вот я и пошел. Да, честно сказать, еще и думка такая была, что тебя здесь встречу. Не такой ты человек, чтобы этой ночью да мимо пройти. Обязательно должен ты был сюда заглянуть. Так оно и вышло, как видишь.
— Так ты что же, один решил такое дело провернуть?
— Но и ты ведь… Постой-ка, Лука, а это с тобой кто?
— Это Галуа. Рассказывать о нем некогда, в деле познакомитесь.
— Так получается, что нас трое?! Да этак мы с кем хочешь управимся. Пойдемте, чего ждать-то…
— Погодите, господа, — вступил в разговор Галуа. — Посмотрим, прикинем и тогда решим, как дальше действовать.
— Ты его слушай, — сказал Лука товарищу. — По всему видно, что он по этой части человек опытный.
— Да ведь и мы с тобой тоже кое-что можем, — хмыкнул Савко.
— Можем, конечно. Вот нам бы еще суметь деньги у него найти. Может, сам скажет, где они запрятаны, если пообещаем не убивать.
— И что же, так и сделаешь? — тон Савко был откровенно ехидным.
— Ну а коли и совру, то это же мой грех, — ответил ему Лука.
После обхода дома они направились к ограде, перемахнули ее, скрываясь в тени деревьев, окружавших дом. Собак во дворе не оказалось. Лишь где-то в глубине дома тявкнула маленькая шавка и затихла.
Савко повозился с замком, надавил несколько раз на ручку, что-то скрипнуло, и дверь приоткрылась.
— Готово, товарищи! — прошептал Савко. — Темно, как бы не загреметь чем.
— Иди за мной, — ответил Лука. — Я бывал здесь и знаю расположение. Галуа, оствайся на всякий случай у входа. Если что, дай знать. Да и дело это наше, а не твое.
Лука и Савко прошли дальше, остановились перед дверью, из-за которой раздавался негромкий храп. Лука тронул друга за руку, давая понять, что они у цели.
Савко осторожно нажал на дверь. Она легко открылась с легким скрипом.
В комнате горел ночник, и было кое-что видно. На широкой кровати спал мужчина, радом с ним — какая-то женщина. Несмотря на то что де Казена друзья не видели несколько лет, они сразу же узнали его.
Лука взглядом показал на женщину, Савко неслышно подошел к кровати и рукояткой неизвестно откуда извлеченного пистолета аккуратно, совсем даже не сильно тюкнул ее по голове. Та даже не шевельнулась, моментально потеряв сознание.
Лука толкнул плечо мужчины.
— Что, что? — пролепетал губернатор Эсеб де Казен, просыпаясь. — Кто это? Ты, Анри?
— Тише, уважаемый! Будешь кричать — перережем глотку и тебе, и этой особе, — Лука указал на женщину.
— Кто вы такие, черт побери?! — испуганным шепотом спросил губернатор. — Грабители?
— По вашей милости мы стали чем-то в этом роде, капитан. Я Люк из команды «Хитрого Лиса», если не забыли. Вы еще с неделю назад направили в мой дом солдат, чтобы меня арестовать. А это мой друг Савко, который тоже много чего натерпелся на вашем корабле. Тихо, прошу вас, — поднял руку Лука. — Так вот, уважаемый, нам, конечно же, было бы очень интересно узнать, как вам удалось не только уцелеть, но и так выслужиться, но некогда, да и дело в другом. Я по вашей вине потерял усадьбу и намерен получить компенсацию. Всего лишь пятнадцать тысяч экю. Мне больше не надо. Я получаю это, а вы продолжаете спокойно грабить остров и индейцев, мессир. Договорились? — Лука чуть заметно подмигнул Савко.
— Нет, Люк, не договорились! Вам отсюда не выбраться! Я… — он не успел договорить, как Лука с силой ткнул дулом пистолета в нос губернатору.
— Я просил по-хорошему, уважаемый. Или вы тотчас выполняете мои требования, или последуете за нами на корабль вместе с этой вот дамой, здоровью которой, я надеюсь, наш общий друг Савко не очень повредил. Но это обойдется вам вдвое дороже. Выбирайте, но побыстрее.
— Вы… вы!.. — де Казен не находил слов, заикался, но кричать не осмеливался, лишь вращал выпученными глазами
— Обшарь-ка, Савко, комнату, — тихо сказал товарищу Лука. — Тут должны быть деньги. Больше негде, разве что в кабинете. Но это потом.
Савко принялся осторожно шарить по комнате, стараясь не поднимать шума.
Губернатор не на шутку испугался. Его тонкие губы тряслись, и Лука спросил также тихо:
— Вы, может быть, сами поможете нам получить причитающееся, или отвезти вас на корабль?
— Пошли вы к черту! — заставил себя сказать де Казен. Но это далось ему с трудом, и Лука это понимал.
Он приставил к шее бывшего капитана кинжал и слегка надавил. Струйка черной крови испачкала простыню. Губернатор ойкнул, пот заливал его тело.
— Лука, да тут совсем мало, — сказал тихо Савко, подойдя поближе. — И двух тысяч не наберется.
— Уважаемый, так где у вас хранятся деньги? Прошу отвечать немедленно. — И Лука чуть придавил клинком шею.
Губернатор молчал. Тогда Лука ткнул ему в рот пистолет, потом, вынув ствол, запихнул на его место большой ком простыни и сказал Савко:
— Посторожи здесь. Мы должны найти деньги в кабинете. Я скоро вернусь.
Лука тихо прошел в кабинет, расположенный рядом со спальней. Здесь он зажег свечу и осмотрелся. Он бывал уже здесь и теперь вспоминал, где же может быть бювар красного дерева со скрытыми ящиками.
Лука быстро отыскал его глазами, подергал ручки. Все они были закрыты.
Пришлось поискать что-нибудь, чем можно было взломать замки. По традиции, как в далекой Франции, здесь был камин, а при нем обязательные щипцы и кочерга.
Взвесив на руке кочергу, Лука в пять минут взломал ящики. В одном из них лежали мешочки с монетами и небольшие шкатулки с драгоценностями. Лука всё сложил в узел из шторы, прикрыл ящики и, потушив свечу, вышел из кабинета.
— Всё готово! Собирайся, товарищ! — сказал он, оказавшись опять в спальне. — Свяжи эту образину и заткни ему пасть покрепче.
Когда Савко выполнил приказ и дополнительно связал очень крепко так и не пришедшую в себя женщину и де Казена, Лука окинул комнату взглядом и промолвил:
— Кажется, всё правильно. Пошли, — и повернувшись к губернатору, добавил: — Можете считать меня непорядочным человеком, уважаемый. Но ведь вы обязательно попытаетесь и дальше преследовать меня, мою любимую женщину и моих детей, поэтому вам придется отправиться на кладбище раньше времени. Прощайте, капитан де Казен.
Лука коротким ударом вогнал кинжал в грудь губернатора, резко повернул его в ране и вытащил лезвие. После такого никто и никогда живым не оставался, но и долго не мучился, смерть наступала мгновенно.
Лука с Галуа покинули спальню и, подсвечивая себе свечкой, вышли к двери во двор. Потушили свечу, позвали тихонечко Галуа и окунулись в темноту ночи.
Вместе пройдя изрядное расстояние от губернаторского дома, друзья решили разделиться. Лука с Галуа возвращались на корабль, а Савко — в усадьбу на лошади, которую всё это время сторожил где-то мальчишка-негритенок. При этом он и знать ничего не знает и ведать не ведает о том, что произошло этой ночью. Встретив Луку утром, когда тот на корабле подойдет к усадьбе, он точно так же, как и все остальные, с ним здоровается, обо всём расспрашивает и внимательно выслушивает всё, что Лука сочтет нужным рассказать.
На том они и разошлись.
Шагах в ста от причала Луке и Галуа повстречались два стражника.
— Кто такие? Чего ночью шляетесь без огня?
— Господа, — начал Лука, приближаясь к стражникам, — позвольте объяснить.
— Кто вы, отвечайте немедленно! — Старший стражник потянул франтоватую шпагу из ножен.
Галуа метнулся к нему. Его кинжал вошел в тело как-то легко, а Лука уже выхватил пистолет и, направив его на второго стражника, сказал примирительно:
— Лучше веди себя потихоньку, без шума, и ты останешься жить. Смотри, что случилось с твоим чрезмерно шустрым товарищем. Брось оружие!
Стражник не посмел и пикнуть. Он осторожно положил шпагу и пистолет на мостовую и приподнял руки.
— Свяжи его и заткни рот, — приказал Лука Галуа. — Пусть полежит, пока с ним не случилось то же, что с его напарником. И собери оружие — пригодится.
Стражник молча дал себя связать по рукам и ногам, глядел выпученными от страха глазами, как бандиты, которых он так и не рассмотрел по причине темноты и жуткого перепуга, удалялись к морю, и молил Бога, что избавился от ужасной участи товарища, истекающего кровью.
— Черт! — выругался Лука. — Не хотелось делать этого, но…
— Да ладно, хозяин! Чего уж там? Пока всё идет отлично. Лишь бы так было и дальше.
Лука не ответил на пустые разглагольствования нового товарища. Они уже подошли к лодке, в которой сидели гребцы в ожидании хозяина.
— Хозяин, мы уже собрались идти вас разыскивать, — сказал один из них.
— Да вот мы и сами нашлись, — буркнул Галуа. — Отваливай, приятель!
Через час судно уже вытягивалось из бухты при слабом ветре. Огни его были потушены. Жители только утром начнут обсуждать необычное происшествие, случившееся в городе.
Глава 6
Усадьба темнела в тишине, и лишь легкий шум ветра нарушал ночное безмолвие. Лука часто оглядывался, прислушивался, но всё было спокойно. Даже собаки не лаяли, словно понимали, что хозяину надо помочь хоть этим.
Ялик нашли с трудом. Пришлось подать сигнал голосом. Негр спал, не ожидая хозяина так рано. Лука не стал ругаться на него.
— Ката, садись на корму, а мы с негром на весла. Марта пусть устраивается на носу.
Лодку столкнули на воду, и гребцы поспешили взяться за весла. Вахтенный еще издали, видимо услышав плеск весел, крикнул с борта:
— Что за лодка?
— Это я, Люк, ваш хозяин! Принимай гостей! Спусти трап!
Два матроса и Самюэль приняли гостей. Лука спросил озабоченно:
— Никто не появлялся вблизи?
— Всё тихо было, Люк. Мы беспокоились. Что, уходим?
— Да, Самюэль. Вызывай вахту. Ставим паруса.
— Куда держать курс, Люк?
— В Бас-Тер, Самюэль. Хочу посчитаться кое с кем.
— Да ты что? В своем ли ты уме, Люк?! Зачем это тебе?
— Так надо. Что, я должен терять столько средств и сил, бросать нажитое? У меня семья! Да и вас содержать на что-то надо. Это приказ! Выполняй!
Самюэль вздохнул. Ему это было явно не по душе. Но он не стал больше возражать и прокричал команду. Матросы полезли на ванты, с криками тянули снасти, судно качнулось, якоря вылезли из черной воды и повисли на кран-балках.
— К городку надо подойти в сумерках, — приказал Лука. — Хоть мой корабль в тамошнем порту никогда не стоял, но так будет надежнее.
— Так что ты надумал делать, Люк? — с нарастающим беспокойством спросил Самюэль. — Ты кладешь голову в пасть льву.
— Галуа, иди сюда! — позвал Лука пирата. — Мы с тобой завтра вечером проделаем небольшое путешествие в город. Надо потолковать с губернатором, сполна получить с него за все то хорошее, что он нам устроил. Нельзя же не ответить за такое. Как ты считаешь?
— Неплохая мысль, хозяин. Я всегда готов! Приказывайте.
— Хочу появиться в доме губернатора и сделать свое дело. Пусть потом поищут нас.
При этом Лука подумал, как жаль, что Савко рядом нет, обещал ведь без него не ходить. Да и Назар с дедом Макеем с удовольствием бы поучаствовали. Ну да сейчас не до них. Придется самому управляться, а товарищи простят.
— Думаю, что пойдем без мушкетов, хозяин? — хохотнул Галуа. Лука ответил серьезно:
— Берем два пистолета, шпагу и кинжал. Больше ничего не надо, разве что пару саженей тонкой веревки, чтобы не крутился голубчик при разговорах-то наших.
— Будет сделано, хозяин! — Нет, Луке определенно всё больше и больше нравился этот человек. Деловой, исполнительный, за словом в карман не лезет, но и не задает ненужных вопросов.
— Самюэль, ты должен быть готов тотчас отвалить в море, как мы вернемся. Паруса поставить заранее. Может быть, мы подадим сигнал фонарем, когда готовы будем отплывать на судно.
— Сколько гребцов вам оставить?
— Хватит двоих. Больше не надо. И постарайся кого-то из рабов посмышленнее подучить морскому делу. Они уже достаточно очухались и должны работать.
— Они ж ни бельмеса не понимают, Люк!
— Поймут, Самюэль, когда объяснишь хорошенько.
Судно медленно выходило в море. Лука зашел в каюту, где устраивалась Ката. Дети с кормилицей приютились в другой каютке.
— Ката, дорогая, видишь, как всё плохо получается? Я не ожидал такого. Да еще именно в то время, когда мы так хорошо зажили. Ты не сердишься на меня?
— Глупый! С чего бы это я сердилась на тебя? Это ты должен сердиться. Ведь это я уговорила тебя помочь моему несчастному народу, снабдить его оружием, и ты согласился, любимый. Я готова вытерпеть любые испытания и невзгоды, лишь бы нам быть всем вместе.
Он поцеловал жену, прижал ее, и они вместе повалились на узкую койку, забившись в страстных объятиях истосковавшихся любовников.
Самюэль вывел судно далеко в море и с юго-востока направился в порт. Шли очень медленно, так как до вечера было еще часа два. Их наверняка заметили. В это время на Гваделупу корабли заходили редко, и появление парусов обязательно вызовет большой интерес в городке. Лишь перед заходом солнца корабль вошел в гавань, сбросил паруса и стал на якорь.
— Итак, мы у цели. Надеюсь, в такой час к нам никто не пожалует из портовой чиновничьей братии, — Лука внимательно разглядывал в трубу причалы. — Точно! Никто не намерен тащиться сюда перед самой темнотой.
— И то слава Богу! — произнес довольный этим Самюэль. — Ты скоро собираешься в город, Люк?
— Через часок. А ты потом подойди поближе к берегу. Встретишь нас посередине бухты. Хорошо, что нет посторонних судов.
Лука с Галуа и двумя вооруженными гребцами отвалили от борта судна и быстро растворились в темноте безлунной ночи. Набережная была пустынна. Одинокие фонари редко пронизывали темноту ночи.
— Сидите тихо и ждите нас, — приказал Лука гребцам. — На вопросы не отвечать, разве что стражники прицепятся. Говорите, что ждете хозяина из таверны. Всё поняли? — спросил Лука негров.
Те согласно кивнули.
Лука с Галуа быстро пошли вверх по улице, застроенной небольшими домиками простолюдинов, мелких чиновников и торговцев. Зажиточные люди селились выше, подальше от портовой суеты.
Дом губернатора нашли быстро. Он был в два этажа, чуть ли не единственный такой в молодом городке.
— Обойдем кругом, поглядим, — предложил Галуа.
— Жаль, не захватили Савка, — вздохнул Лука. — Он мастер открывать чужие замки. Придется лезть в окно.
— А чего меня захватывать-то? — послышался вдруг знакомый голос. — Не маленький, ноги есть, могу и сам дойти. Да и зачем пешком идти, ноги трудить, если на лошади доехать можно?
— Савко! — признал друга ошарашенный Лука. — Ты как это тут, чертов сын, оказался?
— Да так вот и оказался. Судили мы с Назаром да дедом Макеем, рядили и решили этого дела так не оставлять. На охотничка нашего поохотиться. Из них вояки не ахти какие, вот я и пошел. Да, честно сказать, еще и думка такая была, что тебя здесь встречу. Не такой ты человек, чтобы этой ночью да мимо пройти. Обязательно должен ты был сюда заглянуть. Так оно и вышло, как видишь.
— Так ты что же, один решил такое дело провернуть?
— Но и ты ведь… Постой-ка, Лука, а это с тобой кто?
— Это Галуа. Рассказывать о нем некогда, в деле познакомитесь.
— Так получается, что нас трое?! Да этак мы с кем хочешь управимся. Пойдемте, чего ждать-то…
— Погодите, господа, — вступил в разговор Галуа. — Посмотрим, прикинем и тогда решим, как дальше действовать.
— Ты его слушай, — сказал Лука товарищу. — По всему видно, что он по этой части человек опытный.
— Да ведь и мы с тобой тоже кое-что можем, — хмыкнул Савко.
— Можем, конечно. Вот нам бы еще суметь деньги у него найти. Может, сам скажет, где они запрятаны, если пообещаем не убивать.
— И что же, так и сделаешь? — тон Савко был откровенно ехидным.
— Ну а коли и совру, то это же мой грех, — ответил ему Лука.
После обхода дома они направились к ограде, перемахнули ее, скрываясь в тени деревьев, окружавших дом. Собак во дворе не оказалось. Лишь где-то в глубине дома тявкнула маленькая шавка и затихла.
Савко повозился с замком, надавил несколько раз на ручку, что-то скрипнуло, и дверь приоткрылась.
— Готово, товарищи! — прошептал Савко. — Темно, как бы не загреметь чем.
— Иди за мной, — ответил Лука. — Я бывал здесь и знаю расположение. Галуа, оствайся на всякий случай у входа. Если что, дай знать. Да и дело это наше, а не твое.
Лука и Савко прошли дальше, остановились перед дверью, из-за которой раздавался негромкий храп. Лука тронул друга за руку, давая понять, что они у цели.
Савко осторожно нажал на дверь. Она легко открылась с легким скрипом.
В комнате горел ночник, и было кое-что видно. На широкой кровати спал мужчина, радом с ним — какая-то женщина. Несмотря на то что де Казена друзья не видели несколько лет, они сразу же узнали его.
Лука взглядом показал на женщину, Савко неслышно подошел к кровати и рукояткой неизвестно откуда извлеченного пистолета аккуратно, совсем даже не сильно тюкнул ее по голове. Та даже не шевельнулась, моментально потеряв сознание.
Лука толкнул плечо мужчины.
— Что, что? — пролепетал губернатор Эсеб де Казен, просыпаясь. — Кто это? Ты, Анри?
— Тише, уважаемый! Будешь кричать — перережем глотку и тебе, и этой особе, — Лука указал на женщину.
— Кто вы такие, черт побери?! — испуганным шепотом спросил губернатор. — Грабители?
— По вашей милости мы стали чем-то в этом роде, капитан. Я Люк из команды «Хитрого Лиса», если не забыли. Вы еще с неделю назад направили в мой дом солдат, чтобы меня арестовать. А это мой друг Савко, который тоже много чего натерпелся на вашем корабле. Тихо, прошу вас, — поднял руку Лука. — Так вот, уважаемый, нам, конечно же, было бы очень интересно узнать, как вам удалось не только уцелеть, но и так выслужиться, но некогда, да и дело в другом. Я по вашей вине потерял усадьбу и намерен получить компенсацию. Всего лишь пятнадцать тысяч экю. Мне больше не надо. Я получаю это, а вы продолжаете спокойно грабить остров и индейцев, мессир. Договорились? — Лука чуть заметно подмигнул Савко.
— Нет, Люк, не договорились! Вам отсюда не выбраться! Я… — он не успел договорить, как Лука с силой ткнул дулом пистолета в нос губернатору.
— Я просил по-хорошему, уважаемый. Или вы тотчас выполняете мои требования, или последуете за нами на корабль вместе с этой вот дамой, здоровью которой, я надеюсь, наш общий друг Савко не очень повредил. Но это обойдется вам вдвое дороже. Выбирайте, но побыстрее.
— Вы… вы!.. — де Казен не находил слов, заикался, но кричать не осмеливался, лишь вращал выпученными глазами
— Обшарь-ка, Савко, комнату, — тихо сказал товарищу Лука. — Тут должны быть деньги. Больше негде, разве что в кабинете. Но это потом.
Савко принялся осторожно шарить по комнате, стараясь не поднимать шума.
Губернатор не на шутку испугался. Его тонкие губы тряслись, и Лука спросил также тихо:
— Вы, может быть, сами поможете нам получить причитающееся, или отвезти вас на корабль?
— Пошли вы к черту! — заставил себя сказать де Казен. Но это далось ему с трудом, и Лука это понимал.
Он приставил к шее бывшего капитана кинжал и слегка надавил. Струйка черной крови испачкала простыню. Губернатор ойкнул, пот заливал его тело.
— Лука, да тут совсем мало, — сказал тихо Савко, подойдя поближе. — И двух тысяч не наберется.
— Уважаемый, так где у вас хранятся деньги? Прошу отвечать немедленно. — И Лука чуть придавил клинком шею.
Губернатор молчал. Тогда Лука ткнул ему в рот пистолет, потом, вынув ствол, запихнул на его место большой ком простыни и сказал Савко:
— Посторожи здесь. Мы должны найти деньги в кабинете. Я скоро вернусь.
Лука тихо прошел в кабинет, расположенный рядом со спальней. Здесь он зажег свечу и осмотрелся. Он бывал уже здесь и теперь вспоминал, где же может быть бювар красного дерева со скрытыми ящиками.
Лука быстро отыскал его глазами, подергал ручки. Все они были закрыты.
Пришлось поискать что-нибудь, чем можно было взломать замки. По традиции, как в далекой Франции, здесь был камин, а при нем обязательные щипцы и кочерга.
Взвесив на руке кочергу, Лука в пять минут взломал ящики. В одном из них лежали мешочки с монетами и небольшие шкатулки с драгоценностями. Лука всё сложил в узел из шторы, прикрыл ящики и, потушив свечу, вышел из кабинета.
— Всё готово! Собирайся, товарищ! — сказал он, оказавшись опять в спальне. — Свяжи эту образину и заткни ему пасть покрепче.
Когда Савко выполнил приказ и дополнительно связал очень крепко так и не пришедшую в себя женщину и де Казена, Лука окинул комнату взглядом и промолвил:
— Кажется, всё правильно. Пошли, — и повернувшись к губернатору, добавил: — Можете считать меня непорядочным человеком, уважаемый. Но ведь вы обязательно попытаетесь и дальше преследовать меня, мою любимую женщину и моих детей, поэтому вам придется отправиться на кладбище раньше времени. Прощайте, капитан де Казен.
Лука коротким ударом вогнал кинжал в грудь губернатора, резко повернул его в ране и вытащил лезвие. После такого никто и никогда живым не оставался, но и долго не мучился, смерть наступала мгновенно.
Лука с Галуа покинули спальню и, подсвечивая себе свечкой, вышли к двери во двор. Потушили свечу, позвали тихонечко Галуа и окунулись в темноту ночи.
Вместе пройдя изрядное расстояние от губернаторского дома, друзья решили разделиться. Лука с Галуа возвращались на корабль, а Савко — в усадьбу на лошади, которую всё это время сторожил где-то мальчишка-негритенок. При этом он и знать ничего не знает и ведать не ведает о том, что произошло этой ночью. Встретив Луку утром, когда тот на корабле подойдет к усадьбе, он точно так же, как и все остальные, с ним здоровается, обо всём расспрашивает и внимательно выслушивает всё, что Лука сочтет нужным рассказать.
На том они и разошлись.
Шагах в ста от причала Луке и Галуа повстречались два стражника.
— Кто такие? Чего ночью шляетесь без огня?
— Господа, — начал Лука, приближаясь к стражникам, — позвольте объяснить.
— Кто вы, отвечайте немедленно! — Старший стражник потянул франтоватую шпагу из ножен.
Галуа метнулся к нему. Его кинжал вошел в тело как-то легко, а Лука уже выхватил пистолет и, направив его на второго стражника, сказал примирительно:
— Лучше веди себя потихоньку, без шума, и ты останешься жить. Смотри, что случилось с твоим чрезмерно шустрым товарищем. Брось оружие!
Стражник не посмел и пикнуть. Он осторожно положил шпагу и пистолет на мостовую и приподнял руки.
— Свяжи его и заткни рот, — приказал Лука Галуа. — Пусть полежит, пока с ним не случилось то же, что с его напарником. И собери оружие — пригодится.
Стражник молча дал себя связать по рукам и ногам, глядел выпученными от страха глазами, как бандиты, которых он так и не рассмотрел по причине темноты и жуткого перепуга, удалялись к морю, и молил Бога, что избавился от ужасной участи товарища, истекающего кровью.
— Черт! — выругался Лука. — Не хотелось делать этого, но…
— Да ладно, хозяин! Чего уж там? Пока всё идет отлично. Лишь бы так было и дальше.
Лука не ответил на пустые разглагольствования нового товарища. Они уже подошли к лодке, в которой сидели гребцы в ожидании хозяина.
— Хозяин, мы уже собрались идти вас разыскивать, — сказал один из них.
— Да вот мы и сами нашлись, — буркнул Галуа. — Отваливай, приятель!
Через час судно уже вытягивалось из бухты при слабом ветре. Огни его были потушены. Жители только утром начнут обсуждать необычное происшествие, случившееся в городе.
Глава 6
Утром судно было вблизи усадьбы.
— Интересно, что там происходит? — спросил сам себя Лука, прильнув к окуляру подзорной трубы. — Ушли ли солдаты? Могли и уйти, узнав о нашем исчезновении. Но как это проверить?
— Проще всего спустить большую шлюпку, посадить человек двадцать с мушкетами и высадиться, хозяин, — предложил решительный Галуа. — Против такого войска наш сержант наложит в штаны и предпочтет ретироваться.
— И то верно, — согласился Лука. — Самюэль, приблизимся к причалу и высадимся. Хочу узнать подробности и попрощаться с друзьями. Да и Колена надо прихватить. Парень он нужный.
— У него ведь здесь семья, — возразил Самюэль. — Согласится ли?
— Посмотрим. Семью можно взять с собой.
Лука с вооруженными матросами, оставив на борту капитана с рабами, высадился на берег, где его уже поджидали негры. С ними Лука заметил и Савко. Тот махал руками, приветствуя. На лице его играла довольная усмешка.
— Здравствуй, Лука, здравствуй, Галуа! Ну и как вы добрались? Что еще вчера приключилось?
— О чем это ты, товарищ? — усмехнулся Лука. — Мы люди мирные, тихие. И вообще с корабля не сходили. Пришлось, правда, заколоть одного стражника и связать второго, но, может, это нам с Галуа просто приснилось?
— Приснилось, хозяин, — поддакнул тот понятливо. — Ох как много я за свою жизнь таких снов повидал.
— Ну а здесь-то что? Меня все дожидаются или надоело им это?
— Не бойся, Лука! Солдаты ушли еще с утра! Привет тебе от всего честного народа! Особенно от деда Макея. Уж он-то сокрушался за тебя изрядно.
— Он что, уже знает, что мы пришли назад?
— А как же? Уже доложили. Гонец прискакал, как только заметили ваши паруса. Спешит сюда. Ты ведь не станешь нас навещать в усадьбе?
— Рискованно, Савко. Лучше побуду здесь, поближе к судну. Что тут было?
— Переполох, Лука! Сержант готов был всех растерзать, да что можно было поделать? Бродили, мол, тут какие-то недобитые индейцы, которые и помогли удрать Катуари с детьми и кормилицей. Поди их теперь сыщи в лесу-то. А вот усадьбу твою теперь обязательно конфискуют. Ты потерял почти всё, Лука!
— Не скажи. Мы с тобой позаботились о том, чтобы с пустыми руками не остаться. Так что с деньгами всё обойдется. Плохо, что приходится покидать уже насиженное место. Да побыстее надо сматываться. Только вот где теперь поселиться? Во французских пределах опасно. А в других не хочется — языка не знаю, да и вообще…
— Понимаю тебя, Лука. А по мне, так чем новее, чем необычнее, тем интереснее. Вон и Колен с этим согласится. Верно, Колен?
— Лука, а ты не хотел бы вернуться на родину? — спросил Назар, подойдя к другу и пожимая тому руку. Лицо его было серьезно, неулыбчиво.
— Привет, друг! Что дед Макей запаздывает?
— Торопится, Лука. Да стар стал. Неповоротлив и ленив. Но прибежит.
— Как сложатся ваши дела, Назар? Не отразятся ли мои трудности на вас?
— Боюсь, что может так случиться, Лука. Особенно после ночной прогулки и беседы с губернатором, о которой так красиво Савко рассказал. Это было бы очень плохо. Мне так не хотелось бы менять место жительства. Уже привык и мне здесь нравится.
— Я согласен с тобой. Мне еще хуже, но я надеюсь на то, что всё сложится хорошо. Придется немного поплавать в поисках лучшего места. Если найду, обязательно приду сюда и расскажу. Возможно, вам и понравится рядом со мной жить. Обещаю.
— Спасибо, но надеюсь, что этого не случится. А тебе желаю благополучия.
Они вошли в дом, негритянки уже приготавливали обильный не то завтрак, не то обед. За большим столом все едва поместились, и начался прощальный обед на веранде, обвеваемой морским ветерком.
Дед Макей не отходил от Луки, заглядывал ему в глаза, хотел что-то сказать, но ему постоянно кто-нибудь мешал, и он лишь вздыхал, махал рукой и вяло ковырял душистое мясо руками, выискивая кусочки помягче.
Вечером Лука отправлялся на корабль. Он не хотел рисковать, да и надолго расставаться с Катой и детьми.
— Назар, я хотел бы с тобой совершить небольшую сделку, — молвил он на прощание. — Не могли бы мы с тобой обменяться неграми? У меня на борту их два десятка, но они еще ничего не умеют. Я тебе их даю, а ты мне десяток из наших общих по моему выбору.
— Это и твои негры, Лука, — ответил Назар. — Я согласен. Завтра можно это проделать спокойно.
— Тогда договорились. Сегодня же переправлю тебе всех новых, пусть обживаются.
Утром Лука с несколькими вооруженными людьми выбрал десяток негров поздоровей, отправил их на судно, погрузил продовольствие, дрова, воду, оружие, что нашлось в усадьбе и не было конфисковано сержантом. В последний момент Колен решил присоединиться к нему, заявив:
— Негритянка мне надоела, детей нет, чего мне сидеть тут и ждать, что и я попаду под подозрение? Иду с тобой, Люк! Берешь?
— Еще спрашиваешь, Колен? Конечно! Вон и Савко идет. Жаль деда оставлять здесь. Привык я к нему.
— Чего меня оставлять, сынок? Я с тобой! Что мне тут делать? Сидеть сидьмя и ждать смерти? Лучше я буду нянчить твоих деток. Бери, сынок, обузой не буду. Да и старость может на что-нибудь сгодиться.
— Дед Макей! Этого я не ожидал! Рад, очень рад твоему решению. Собирайся!
— Чего мне собираться? Люлька всегда со мною, сабельку уже захватил, остальное на мне и при мне. Десять монет я уже взял у Назара. Я готов!
Лука покидал усадьбу с тяжелым сердцем. Было жалко, обидно, но другого выхода он не видел.
На судне все было забито грузами и людьми. Для такого малого суденышка около тридцати человек слишком много. Однако Лука посчитал, что чем больше, тем лучше. Неизвестно, что им сулит недалекое будущее.
Прозвучал прощальный пушечный выстрел, и скоро мыс скрыл от глаз пристань и толпу людей на берегу.
Ката неподвижно стояла на полуюте. В глазах застыли тоска и печаль. Она так и не попрощалась со своим народом, с теми, кто остался на Доминике. Да и на этом острове еще скрывались в отрогах вулкана Суфриер несколько десятков загнанных и обреченных караибов. Их участь была понятна ей.
Перед сном Лука поцеловал Кату и сказал, понимая, что ей неприятно будет это услышать:
— Мне необходимо зайти на Сен-Мартен, милая.
— Без этого никак нельзя? — встрепенулась она.
— Там наше дело осталось, милая. Больше ничто не связывает меня с этим островом. А средства нам могут понадобиться. И большие, раз у меня корабль.
— Я понимаю и согласна, хотя мне и неприятно.
— У нас всё будет хорошо, — сказал Лука.
Каждый день Лука требовал, чтобы весь его экипаж овладевал приемами боя. Для этого он заставлял матросов ежедневно упражняться в стрельбе из мушкетов, а канониров стрелять из пушек. На палубе стояла кутерьма, грохот, и часто команды приходилось орать в рупор, чтобы перекрыть шум учений.
Ката часто сама брала в руки мушкет, палила из него, потирая ушибленное отдачей плечо, за что Лука ей постоянно выговаривал:
— Посмотри, какой синяк у тебя на плече, Ката! Зачем тебе это? Лучше из пистолета пали. У меня как раз есть для тебя подходящий, совсем маленький. Он не так тяжел.
— Я хочу тоже овладеть оружием белых, Люк! Это может пригодиться в любой день. А на борту наши дети.
— Не женское это дело, Ката. Ты меня пугаешь. А детьми пусть побольше занимаются кормилица Марта и дед Макей.
— У них это хорошо получается, Люк. А дед просто потешный. Он так плохо говорит по-французски, что его трудно понять. Почему это так?
— Старый он, Ката. У вас тоже ведь не все хорошо овладевают чужим языком. Помнится, только ты да Жан и научились говорить по-французски. Остальные запомнили лишь десяток-другой слов и этим ограничились. Я и сам с трудом научился. Зато Назар говорит без акцента. Вот это способности!
В Филипсбурге Ката наотрез отказалась сойти на берег и поселиться в доме Луизы. Это не удивило Луку. Он уже знал твердый характер Катуари. Не настаивал, но потом отвез ее в Мариго на французской стороне.
— Здесь ты познакомишься с местным обществом, развлечешься, пока я буду заниматься делами. Это будет тебе интересно, Ката. И полезно, — добавил он.
Она согласилась с неохотой, но перечить не стала. Прежняя закваска и суровое воспитание давали свои плоды.
— Постарайся надолго меня здесь не оставлять, — просила Ката. — Это тот дом, где поселился бывший пират, о котором ты мне рассказывал?
— Тот самый, Ката. Здесь живут две молодые девушки. Они тебе составят компанию, познакомят с обычаями и привычками. Должна же ты привыкнуть к ним. Это не больше чем на неделю. Или десять дней. Потерпи, любовь моя индейская! — И поцеловал ее в губы долгим поцелуем, ощущая, как ей нравится этот европейский обычай.
— Мне не нравится, что ты сказал «индейская»! Я просто твоя жена, белая, если хочешь, — и Ката засмущалась, чем сильно удивила Луку.
— Неужели ты стала причислять себя к белым? Это мне приятно слышать!
— В какой-то мере, Люк. Разве я не права?
— Конечно, права! Я очень рад, очень! Прибежали девушки, подождали пока Люк попрощается, не дождались и спросили при нем:
— Мадам, вы не согласитесь с нами пройтись по лавкам? А то нас одних не пускают. Просим вас, мадам!
— Она пойдет, девочки! — улыбнулся Лука. — Я уже ухожу и оставляю эту мадам на ваше попечение, а чтобы вам было веселее, возьмите по золотому экю на сладости. Только не говорите отцу, а то он меня отругает.
— Спасибо, месье Люк! Вы очень добры! Мадам Ката, мы вас будем ждать.
— До скорого свидания, дорогая моя. — Он поцеловал ее и удалился.
Жан уже ждал его в бричке.
Неделя пролетела очень быстро, и Лука едва успел привести дела в относительный порядок вместе с управляющим мессиром Бертраном.
Он спешил за Катой. Судно почти было готово к отплытию, и дело было за его женщиной.
Она встретила его радостным вскриком, чем поразила Луку. Это уже явно здешнее влияние. По-видимому, общество горожанок потихоньку изменяло эту сдержанную и спокойную дикарку.
— Ката, ты выглядишь просто восхитительно! — не смог удержаться от восклицания Лука. — Эти две проказницы так изменили тебя?
— Мне неловко, Люк. Я сопротивлялась.
— Не огорчайся! Тебе очень всё идет. Так красиво смотришься. Наверное, и поклонники появились? — улыбнулся он весело.
Ката покраснела, потупила глаза.
— Ты что? Это правда, про поклонников? Ха-ха! Вот забава!
— Не смейся, но это так, Люк. Ты уехал, и ко мне привязался один господин.
— И ты его чуть не убила, ха-ха-ха! — Она побледнела, но ответила тихо:
— Мысль такая была, но девочки отговорили.
— И правильно сделали! Ты-то тут при чем? Это же не ты к нему, а он к тебе подкатывался, этот самый некий господин. Не печалься! У белых это в порядке вещей. И не стоит придавать этому значения, Ката. Это вроде невинной, но приятной игры между мужчиной и женщиной. Называют это флиртом. Он, как правило, ни к чему не обязывает.
— Интересно, что там происходит? — спросил сам себя Лука, прильнув к окуляру подзорной трубы. — Ушли ли солдаты? Могли и уйти, узнав о нашем исчезновении. Но как это проверить?
— Проще всего спустить большую шлюпку, посадить человек двадцать с мушкетами и высадиться, хозяин, — предложил решительный Галуа. — Против такого войска наш сержант наложит в штаны и предпочтет ретироваться.
— И то верно, — согласился Лука. — Самюэль, приблизимся к причалу и высадимся. Хочу узнать подробности и попрощаться с друзьями. Да и Колена надо прихватить. Парень он нужный.
— У него ведь здесь семья, — возразил Самюэль. — Согласится ли?
— Посмотрим. Семью можно взять с собой.
Лука с вооруженными матросами, оставив на борту капитана с рабами, высадился на берег, где его уже поджидали негры. С ними Лука заметил и Савко. Тот махал руками, приветствуя. На лице его играла довольная усмешка.
— Здравствуй, Лука, здравствуй, Галуа! Ну и как вы добрались? Что еще вчера приключилось?
— О чем это ты, товарищ? — усмехнулся Лука. — Мы люди мирные, тихие. И вообще с корабля не сходили. Пришлось, правда, заколоть одного стражника и связать второго, но, может, это нам с Галуа просто приснилось?
— Приснилось, хозяин, — поддакнул тот понятливо. — Ох как много я за свою жизнь таких снов повидал.
— Ну а здесь-то что? Меня все дожидаются или надоело им это?
— Не бойся, Лука! Солдаты ушли еще с утра! Привет тебе от всего честного народа! Особенно от деда Макея. Уж он-то сокрушался за тебя изрядно.
— Он что, уже знает, что мы пришли назад?
— А как же? Уже доложили. Гонец прискакал, как только заметили ваши паруса. Спешит сюда. Ты ведь не станешь нас навещать в усадьбе?
— Рискованно, Савко. Лучше побуду здесь, поближе к судну. Что тут было?
— Переполох, Лука! Сержант готов был всех растерзать, да что можно было поделать? Бродили, мол, тут какие-то недобитые индейцы, которые и помогли удрать Катуари с детьми и кормилицей. Поди их теперь сыщи в лесу-то. А вот усадьбу твою теперь обязательно конфискуют. Ты потерял почти всё, Лука!
— Не скажи. Мы с тобой позаботились о том, чтобы с пустыми руками не остаться. Так что с деньгами всё обойдется. Плохо, что приходится покидать уже насиженное место. Да побыстее надо сматываться. Только вот где теперь поселиться? Во французских пределах опасно. А в других не хочется — языка не знаю, да и вообще…
— Понимаю тебя, Лука. А по мне, так чем новее, чем необычнее, тем интереснее. Вон и Колен с этим согласится. Верно, Колен?
— Лука, а ты не хотел бы вернуться на родину? — спросил Назар, подойдя к другу и пожимая тому руку. Лицо его было серьезно, неулыбчиво.
— Привет, друг! Что дед Макей запаздывает?
— Торопится, Лука. Да стар стал. Неповоротлив и ленив. Но прибежит.
— Как сложатся ваши дела, Назар? Не отразятся ли мои трудности на вас?
— Боюсь, что может так случиться, Лука. Особенно после ночной прогулки и беседы с губернатором, о которой так красиво Савко рассказал. Это было бы очень плохо. Мне так не хотелось бы менять место жительства. Уже привык и мне здесь нравится.
— Я согласен с тобой. Мне еще хуже, но я надеюсь на то, что всё сложится хорошо. Придется немного поплавать в поисках лучшего места. Если найду, обязательно приду сюда и расскажу. Возможно, вам и понравится рядом со мной жить. Обещаю.
— Спасибо, но надеюсь, что этого не случится. А тебе желаю благополучия.
Они вошли в дом, негритянки уже приготавливали обильный не то завтрак, не то обед. За большим столом все едва поместились, и начался прощальный обед на веранде, обвеваемой морским ветерком.
Дед Макей не отходил от Луки, заглядывал ему в глаза, хотел что-то сказать, но ему постоянно кто-нибудь мешал, и он лишь вздыхал, махал рукой и вяло ковырял душистое мясо руками, выискивая кусочки помягче.
Вечером Лука отправлялся на корабль. Он не хотел рисковать, да и надолго расставаться с Катой и детьми.
— Назар, я хотел бы с тобой совершить небольшую сделку, — молвил он на прощание. — Не могли бы мы с тобой обменяться неграми? У меня на борту их два десятка, но они еще ничего не умеют. Я тебе их даю, а ты мне десяток из наших общих по моему выбору.
— Это и твои негры, Лука, — ответил Назар. — Я согласен. Завтра можно это проделать спокойно.
— Тогда договорились. Сегодня же переправлю тебе всех новых, пусть обживаются.
Утром Лука с несколькими вооруженными людьми выбрал десяток негров поздоровей, отправил их на судно, погрузил продовольствие, дрова, воду, оружие, что нашлось в усадьбе и не было конфисковано сержантом. В последний момент Колен решил присоединиться к нему, заявив:
— Негритянка мне надоела, детей нет, чего мне сидеть тут и ждать, что и я попаду под подозрение? Иду с тобой, Люк! Берешь?
— Еще спрашиваешь, Колен? Конечно! Вон и Савко идет. Жаль деда оставлять здесь. Привык я к нему.
— Чего меня оставлять, сынок? Я с тобой! Что мне тут делать? Сидеть сидьмя и ждать смерти? Лучше я буду нянчить твоих деток. Бери, сынок, обузой не буду. Да и старость может на что-нибудь сгодиться.
— Дед Макей! Этого я не ожидал! Рад, очень рад твоему решению. Собирайся!
— Чего мне собираться? Люлька всегда со мною, сабельку уже захватил, остальное на мне и при мне. Десять монет я уже взял у Назара. Я готов!
Лука покидал усадьбу с тяжелым сердцем. Было жалко, обидно, но другого выхода он не видел.
На судне все было забито грузами и людьми. Для такого малого суденышка около тридцати человек слишком много. Однако Лука посчитал, что чем больше, тем лучше. Неизвестно, что им сулит недалекое будущее.
Прозвучал прощальный пушечный выстрел, и скоро мыс скрыл от глаз пристань и толпу людей на берегу.
Ката неподвижно стояла на полуюте. В глазах застыли тоска и печаль. Она так и не попрощалась со своим народом, с теми, кто остался на Доминике. Да и на этом острове еще скрывались в отрогах вулкана Суфриер несколько десятков загнанных и обреченных караибов. Их участь была понятна ей.
Перед сном Лука поцеловал Кату и сказал, понимая, что ей неприятно будет это услышать:
— Мне необходимо зайти на Сен-Мартен, милая.
— Без этого никак нельзя? — встрепенулась она.
— Там наше дело осталось, милая. Больше ничто не связывает меня с этим островом. А средства нам могут понадобиться. И большие, раз у меня корабль.
— Я понимаю и согласна, хотя мне и неприятно.
— У нас всё будет хорошо, — сказал Лука.
Каждый день Лука требовал, чтобы весь его экипаж овладевал приемами боя. Для этого он заставлял матросов ежедневно упражняться в стрельбе из мушкетов, а канониров стрелять из пушек. На палубе стояла кутерьма, грохот, и часто команды приходилось орать в рупор, чтобы перекрыть шум учений.
Ката часто сама брала в руки мушкет, палила из него, потирая ушибленное отдачей плечо, за что Лука ей постоянно выговаривал:
— Посмотри, какой синяк у тебя на плече, Ката! Зачем тебе это? Лучше из пистолета пали. У меня как раз есть для тебя подходящий, совсем маленький. Он не так тяжел.
— Я хочу тоже овладеть оружием белых, Люк! Это может пригодиться в любой день. А на борту наши дети.
— Не женское это дело, Ката. Ты меня пугаешь. А детьми пусть побольше занимаются кормилица Марта и дед Макей.
— У них это хорошо получается, Люк. А дед просто потешный. Он так плохо говорит по-французски, что его трудно понять. Почему это так?
— Старый он, Ката. У вас тоже ведь не все хорошо овладевают чужим языком. Помнится, только ты да Жан и научились говорить по-французски. Остальные запомнили лишь десяток-другой слов и этим ограничились. Я и сам с трудом научился. Зато Назар говорит без акцента. Вот это способности!
В Филипсбурге Ката наотрез отказалась сойти на берег и поселиться в доме Луизы. Это не удивило Луку. Он уже знал твердый характер Катуари. Не настаивал, но потом отвез ее в Мариго на французской стороне.
— Здесь ты познакомишься с местным обществом, развлечешься, пока я буду заниматься делами. Это будет тебе интересно, Ката. И полезно, — добавил он.
Она согласилась с неохотой, но перечить не стала. Прежняя закваска и суровое воспитание давали свои плоды.
— Постарайся надолго меня здесь не оставлять, — просила Ката. — Это тот дом, где поселился бывший пират, о котором ты мне рассказывал?
— Тот самый, Ката. Здесь живут две молодые девушки. Они тебе составят компанию, познакомят с обычаями и привычками. Должна же ты привыкнуть к ним. Это не больше чем на неделю. Или десять дней. Потерпи, любовь моя индейская! — И поцеловал ее в губы долгим поцелуем, ощущая, как ей нравится этот европейский обычай.
— Мне не нравится, что ты сказал «индейская»! Я просто твоя жена, белая, если хочешь, — и Ката засмущалась, чем сильно удивила Луку.
— Неужели ты стала причислять себя к белым? Это мне приятно слышать!
— В какой-то мере, Люк. Разве я не права?
— Конечно, права! Я очень рад, очень! Прибежали девушки, подождали пока Люк попрощается, не дождались и спросили при нем:
— Мадам, вы не согласитесь с нами пройтись по лавкам? А то нас одних не пускают. Просим вас, мадам!
— Она пойдет, девочки! — улыбнулся Лука. — Я уже ухожу и оставляю эту мадам на ваше попечение, а чтобы вам было веселее, возьмите по золотому экю на сладости. Только не говорите отцу, а то он меня отругает.
— Спасибо, месье Люк! Вы очень добры! Мадам Ката, мы вас будем ждать.
— До скорого свидания, дорогая моя. — Он поцеловал ее и удалился.
Жан уже ждал его в бричке.
Неделя пролетела очень быстро, и Лука едва успел привести дела в относительный порядок вместе с управляющим мессиром Бертраном.
Он спешил за Катой. Судно почти было готово к отплытию, и дело было за его женщиной.
Она встретила его радостным вскриком, чем поразила Луку. Это уже явно здешнее влияние. По-видимому, общество горожанок потихоньку изменяло эту сдержанную и спокойную дикарку.
— Ката, ты выглядишь просто восхитительно! — не смог удержаться от восклицания Лука. — Эти две проказницы так изменили тебя?
— Мне неловко, Люк. Я сопротивлялась.
— Не огорчайся! Тебе очень всё идет. Так красиво смотришься. Наверное, и поклонники появились? — улыбнулся он весело.
Ката покраснела, потупила глаза.
— Ты что? Это правда, про поклонников? Ха-ха! Вот забава!
— Не смейся, но это так, Люк. Ты уехал, и ко мне привязался один господин.
— И ты его чуть не убила, ха-ха-ха! — Она побледнела, но ответила тихо:
— Мысль такая была, но девочки отговорили.
— И правильно сделали! Ты-то тут при чем? Это же не ты к нему, а он к тебе подкатывался, этот самый некий господин. Не печалься! У белых это в порядке вещей. И не стоит придавать этому значения, Ката. Это вроде невинной, но приятной игры между мужчиной и женщиной. Называют это флиртом. Он, как правило, ни к чему не обязывает.