Волошин Юрий. Казак в океане

   Десять дней пролетели так быстро, что когда они кончились и Мари должна была возвращаться домой, она с сожалением огляделась по сторонам с горькой печальной улыбкой прошептала Катуари:
   — Неужели я пробыла у вас все десять дней? Даже не верится! Они промелькнули так незаметно, быстро, и так было приятно у вас быть!
   — Не печалься, Мари, — утешала ее Ката. — Я буду приезжать к вам в гости, да и ты наведывайся к нам почаще. Живем ведь мы совсем рядом. Всего несколько миль удобного пути. Договорились, Мари?
   — Я с удовольствием, Ката! Но мой муж… Он не одобрит этого.
   — Почему же? Ведь наши мужья — друзья. Я поговорю с Люком, и он убедит Якима не препятствовать тебе. Так было бы лучше для нас обеих.
   — Спасибо тебе за всё, Ката! Я это буду помнить всегда.
   Она уехала, а Катуари потом взглянула на Луку и спросила:
   — Почему у них так, Люк?
   — Видимо, мой друг придерживается слишком строгих правил в семейных делах. А может, у них всё дело в любви. Мне кажется, что там ее маловато.
   — А у нас? — пытливо спросила Ката.
   — У нас? — поцеловал он ее. — У нас ее достаточно, Ката! Ничего большего я не хотел бы. Одно меня смущает.
   — Что такое, Люк? Что тебя беспокоит?
   — Мы не оформили свои отношения в церкви, Ката.
   Она задумалась:
   — Это так важно, Люк?
   — Конечно, дорогая моя Ката! По-настоящему мы не муж и жена. И лишь церковь может узаконить это.
   — Но я не принадлежу к вашей церкви, Люк!
   — Если откровенно, то и я не принадлежу к этой церкви. Только никому об этом не говори, Ката. Это слишком серьезно для нас.
   — Я тебя не понимаю. Разве ты не веришь в вашего Христа?
   — Конечно, верю, вера моя не совсем такая, как у французов. Мы у себя на родине молимся иначе, а тут без этого просто нельзя.
   — Как же быть теперь нам, Люк?
   — Сам не знаю. Мы все изредка посещаем церковь в поселке, но это кощунство, это совершенно неправильно. Хотя если посмотреть с другой стороны, то ведь все мы верим в одного Христа и у всех нас одна священная книга — Библия, а разница лишь в обрядах и незначительных трактовках одного и того же учения.
   — Так нечего и беспокоиться, Люк! А вот как со мною быть? У меня вера совершенно другая, и я не приемлю вашего учения. Тем более что, как я немного понимаю, у вашего учения много несоответствий. Как можно принять вашу веру, когда она учит одному, а люди делают совершенно другое? И всё это прикрывают верой в вашего Бога. Разве можно убивать столько людей, если это запрещено вашим Богом? У нас это намного проще и естественнее, Люк!
   — Согласен, Ката. Но мы живем в этом мире и не можем отгородиться от него, не получив по носу щелчок. Приходится принимать его или удаляться в пустыню и жить отшельником.
   — Что такое удалиться в пустыню, Люк? — не поняла Ката.
   — В нашей вере есть такое понятие, как пустынник, отшельник. Это святой человек, полностью отдавший себя служению Богу, и для этого он удаляется в пустыню, голодает, молится и совершенствует свой дух. Этим он приближается к Богу и служит ему. Людей он совсем не видит или видит очень редко.
   Катуари долго думала. Лука посматривал на сосредоточенное лицо, понимая, какая заварилась у нее в голове каша из всего услышанного. Поймет ли она всё это?
   — Мне трудно понять вашу веру, Люк. А разве нельзя без этого?
   — Без веры? — не понял Лука.
   — Без веры никак нельзя, Люк. Я это прекрасно понимаю. И не об этом я хотела сказать. О браке. Может, проще по нашим обычаям его оформить, как ты говоришь. Ты мог бы принять это?
   — Трудный вопрос, Ката. Я не могу так просто ответить на него сейчас. Давай немного подождем с этим. Подумаем и обязательно придем к правильному решению. Согласна?
   — Да. Согласна. Но как много у вас строгих правил, Люк!
   — Наверное, они есть у любого народа, Ката. Всяк живет по своим понятиям.
   Лука опасался, что Ката будет равнодушна к его сыну. Однако этого не произошло. Катуари быстро привязалась к Максу и вскоре не отличала его от Лоране. Им было уже по нескольку месяцев, они, особенно Макс, начинали ползать и беспокойства причиняли всё больше и больше.
 
   Лука всё же ушел на судне на север. Сбыть товары удалось, но прибыль едва покрывала затраты. Это сильно обеспокоило Луку. Он понимал, что без связей и налаженных знакомств трудно будет хозяйствовать и торговать с прибылью.
   Он вникал в дела на Сен-Мартене, убедился, что они пока еще приносят доход. К тому же удалось выгодно продать ненужный теперь дом отца Луизы и тем покрыть недобор в торговле.
   В голландской части острова удалось купить три трехфунтовые йушки. Это было радостным событием для Луки. Потом он решил прикупить рабов и отправился к берегам Пуэрто-Рико.
   На траверзе острова Исабель-Сегунды Лука в подзорную трубу углядел на фоне возвышенностей острова два корабля, окутанные дымом. Едва различимый гул пушечной пальбы говорил о том, что там идет бой.
   — Мы попали в самое пекло, Самюэль, — встревожено проговорил Лука. — Не отвернуть ли нам от греха подальше?
   — Хорошо бы, Люк! Я не любитель встречаться с пиратами. А это наверняка пираты добывают себе приз.
   — Мили три до них будет?
   — Чуть поменьше, Люк. Но ветер как раз такой, что мы быстро подойдем к ним. Чего доброго попадем под выстрелы, или и вовсе нападут.
   Лука долго рассматривал корабли, потом опустил трубу, молвил неуверенно:
   — Знаешь, Самюэль, они друг друга уже так расколотили, что, думается мне, оба и пойдут ко дну. На-ка глянь сам.
   — Это точно, Люк, — отдал через минуту трубу Самюэль. — Один уже в огне, а другой имеет заметный крен. Что прикажешь?
   — Подойдем ближе. Может, нужно оказать помощь. И подзаработать на этом можно. А если вдруг возникнет опасность, то у нас теперь есть немного оружия.
   Самюэль согласно, но неохотно хмыкнул и приказал подправить паруса.
   Через час подошли достаточно близко. Пылающий корабль оказался пиратским, и все пираты уже сидели в шлюпках, пытаясь завладеть испанским трехмачтовиком, тоже изрядно изрешеченным их артиллерией.
   С расстояния в четверть мили Лука наблюдал за решающим моментом схватки. Пираты во что бы то ни стало рвались на палубу испанского судна. Испанцы отстреливались, и довольно успешно.
   — Сомневаюсь, что пиратам удастся захватить судно, — изрек Самюэль с беспокойством.
   — Посмотрим, что будет дальше, — ответил Лука. — Испанцы не уступают, а пиратов становится всё меньше.
   — И двадцати человек не насчитаешь. Гляди, шлюпка перевернулась! Пираты в воде! Их расстреливают, а они всё лезут на борт!
   — Ничего у них не выходит, Самюэль, — ответил Лука, не отрываясь от трубы. — Готовы! Попадали в воду! Не то убитые, не то спасаясь от испанцев! Трое плывут к своим в шлюпку!
   Тем временем судно Луки медленно дрейфовало к сражающимся.
   Пираты подобрали своих, сделали залп из ружей и отвернули от испанцев. Весла мелькали в воздухе, вспенивали воду. Шлюпка удалялась к берегу острова.
   Испанцы еще продолжали осыпать шлюпку пулями, и несколько пиратов, Лука хорошо это видел, или пали убитыми, или были ранены.
   — Они будут проплывать вблизи нас, Самюэль! Поставь паруса, мы возьмем их на борт. Сдается мне, что они везут с собой казну.
   — Что ты, Люк! Не дай бог с ними повстречаться! Их около десятка, и они в момент нас перережут и захватят судно!
   — Приготовить оружие, Самюэль! Пушки у нас заряжены. Иди выполняй маневр!
   Судно приблизилось к шлюпке саженей на пятнадцать. Пираты уже давно заметили его и вдруг произвели залп из мушкетов. Тут же шлюпка стремительно метнулась к судну.
   — По шлюпке, картечью, пали! — засуетился Лука и сам бросился к пушечке.
   Пушчонка грохнула. Один пират упал в воду. Его не стали спасать.
   — Мушкеты к бою! Пали!
   Лука прицелился в бородатого пирата и выстрелил из пистолета. Тот согнулся и повалился на дно лодки.
   Мушкеты нестройно стреляли, а шлюпка была уже в пяти саженях. Еще один пират упал, другой скорчился, схватившись за живот.
   Шлюпка стукнулась о борт судна, Лука выстрелил из второго пистолета, уложил одного. Остальные матросы тоже стреляли, Колен повалил пирата багром, а Лука отрубил пальцы еще одному, схватившемуся было за фальшборт.
   Кто-то из матросов закричал, другой тыкал шпагой в шею пирата, показавшегося над фальшбортом.
   Остальные нападавшие быстро оттолкнулись от борта, пытаясь отвалить от судна.
   Лука схватил багор, зацепил край шлюпки и не давал ей отойти. Ему на помощь пришел негр, и оба они тянули шлюпку к себе, в то время как пираты старались перерубить древки багров и уйти. Их оставалось всего пять человек, и шансов у них в этом бою уже не было никаких.
   Колен свалил из пистолета еще одного, весло другого сломалось, и сидевшие в шлюпке больше не сопротивлялись.
   Под дулами мушкетов пираты бросили весла и подняли руки, крича на английском и французском о милосердии. Они вопили очень громко, бросили оружие, и им позволили подняться на палубу.
   Четверо пиратов, почти все крови, не то в своей, не то в чужой, понуро стояли у фок-мачты, ожидая участи.
   — Капитан есть среди вас? — спросил Лука.
   — Вы его убили, господин, — ответил один пират на французском.
   — Остальные кто будете?
   — Я француз, остальные англичане, господин. Хотели взять испанца, да он нас подловил. Сами видели, что получилось. Кстати, и ему не повезло. Они покидают судно! Тонет оно у них! Знатно продырявили его наши ядра!
   — И что теперь нам с вами делать, ребята? — в раздумье спросил Лука.
   — Отпустите нас, и мы заплатим вам, — ответил француз, — В шлюпке казна лежит. Договоримся, господин?
   — Платить вам больше нечем, ребята. Эта казна по закону принадлежит мне, — ответил Лука. — А вы пока посидите в трюме. Я решу потом, что с вами делать. Самюэль, покажи им их место. И стерегите их хорошенько. Я посмотрю нашего раненого матроса. Колен, подними казну и оружие. Всё, что там есть. Да и шлюпку не упусти — пригодится!
 
   Подплыли шлюпки испанцев. Один из них прокричал в рупор по-французски:
   — Что вы будете делать с пиратами? Отдайте их нам! Мы с ними рассчитаемся! Можем заплатить за них! Договорились?
   — Плывите дальше, сеньоры! — прокричал в ответ Лука. — Мы сами разберемся с ними. Они нам должок еще не оплатили. Прощайте, сеньоры!
   Испанцы погребли к берегу острова. Он тянулся в двух милях южнее, и надо было спешить, чтобы дойти туда до темноты.
   — Колен, бери людей и иди к испанскому кораблю. Там может оказаться для нас нечто полезное. Он вроде бы не спешит тонуть. Посмотри оружие, припас и, если возможно, сними пару пушек. Они нам пригодятся.
   Пока Колен готовил команду, Самюэль подтянул судно ближе к испанцу. Тот имел сильный крен на нос, но тонул медленно. Где-то в трюме пробоины, видимо, завалило грузом, и вода заполняла его не так быстро.
   Уже в темноте ночи Колен вернулся с шестифунтовой пушкой, несколькими мушкетами и пистолетами, привез два бочонка с порохом и много картечи. Кроме того на борту испанца нашлось с десяток шпаг, тесаки и пригоршня монет, колец и разной подобной мелочи, собранной у убитых матросов и офицеров.
   — А это для команды, — осклабился Колен и поднял с большим трудом бочонок, передавая его на палубу. — А эта пушка едва не потопила шлюпку, Люк!
   — Понимаю, ребята! Шлюпка перегружена, но вы славно поработали. Эти побрякушки можете оставить себе, ребята. Они вам пригодятся. А за оружие большое спасибо, Колен! Теперь мы достаточно хорошо вооружены и можем отбиться от шаек пиратов. Идите ужинать и пить. Сегодня у нас праздник!
   Самюэль приказал поставить паруса, и судно отошло от берега миль на пять. Он опасался, что с берега легко можно было на шлюпках достичь судна и захватить его. Испанцы легко могли пойти на это, лишившись своего.
   Утром Лука выпустил пиратов на палубу. Свои раны они уже перевязали сами. Им дали по кружке вина, по сухарю и миске маисовой каши.
   — Итак, — обратился Лука к французу. — Как мне поступить с тобой и твоими товарищами? Как тебя звать?
   — Галуа Поклен, господин.
   — Так что ты можешь мне посоветовать, Галуа? Убивать вас я не собираюсь.
   Тот поговорил с англичанами, потом ответил:
   — Может, вы доставите нас на Сент-Киттс, сударь? Это было бы наилучшим из того, что мы с товарищами можем предложить.
   Лука подумал немного:
   — Что ж, Галуа. Я могу согласиться с тобой. Это почти по пути мне. Но я должен добыть себе десятка два рабов. Может, посоветуешь что?
   — Это можно, сударь. Тут рядом остров Кулебра. Мы знаем, что там стоит судно с грузом черного дерева, хе-хе! Оно потрепалось в последнем шторме и стоит на ремонте. Негры дохнут, и их задешево можно будет купить. Или захватить, господин.
   — Далеко это отсюда, Галуа?
   — Да рядом! Всего миль пятнадцать. Берега уже можно разглядеть в подзорную трубу, капитан. И мы могли бы помочь вам…
   — Посмотрим, — коротко ответил Лука. — Корабль стоит в порту или в селении?
   — В селении, господин. Бухта закрытая, глубокая, к ним легко подойти в сумерках незаметно. Команда небольшая, да и та почти все вечера проводит на берегу в таверне и в кустах с бабами, хе-хе!
   — Самюэль, держи курс на Кулебру. Она должна быть обозначена на нашей карте.
 
   К полудню подошли ко входу в узкую бухту-залив. Впереди в подзорную трубу Лука заметил мачты судна, а на берегу селение домиков в полсотни.
   — Советую подождать вечера, капитан, — подошел к нему Галуа. — Тогда владелец рабов будет более сговорчив. — И пират многозначительно подмигнул. Его серебряная серьга блестела на солнце.
   Лука не ответил, хотя прекрасно понял, на что намекает пират.
   Однако, поразмыслив и прикинув, он согласился с Галуа. Эти работорговцы не только загребают деньги лопатой, но и пускают тысячи негров на тот свет! А как содержат их в трюмах, пока переходят через океан? «Так что, — убеждал он себя, — не будет большой неправды, если я немного сыграю на их страхе».
   Как и советовал Галуа, Лука с Самюэлем подвели судно почти вплотную к ремонтирующемуся кораблю. С борта недовольный голос закричал по-английски:
   — Какого черта приткнулся ко мне?! Расшибиться намерен, дурья голова!
   — Заткни глотку, торговец черным деревом! — прокричал в ответ Галуа. — Принимай покупателя твоего грязного товара!
   — Кто такие? — донесся ответ.
   — Не твое собачье дело! Принимаешь, или нам самим даром взять твоих черномазых? — продолжал грозить Галуа на довольно сносном английском.
   — Кому эта мелюзга угрожать вздумала?
   — Хочешь получить пробоину ниже ватерлинии? Или картечи в задницу? Мы готовы к этому! Ну что, договорились, старина?
   Последовало молчание, в это время Галуа поднял повыше зажженный фитиль, как и некоторые другие матросы.
   — Ладно, договорились! — прокричал голос. — Сколько вам отсчитать этой падали? Предупреждаю, что товар низкого сорта. Жрать нечего!
   — Два-три десятка, смотря по цене, старая карга! — не унимался Галуа.
   — Стоит из-за такой малости поднимать столько шума? Приходите и выбирайте сами, если захотите! Я жду. И захватите монеты, господа!
   Самюэль, Колен и Галуа с несколькими матросами отправились на борт работорговца. Там продолжалась ругань, угрозы, и уже через час рабы с трудом перелезали через борт и спрыгивали на судно к Луке.
   Это были ходячие скелеты, обтянутые сморщенной сероватой кожей. Большинство были женщины — так распорядился Лука.
   — Что это за товар? — возмутился Лука.
   — Зато взяли за бесценок, капитан, — отозвался довольный Галуа. — Каждый из них стоит в десять раз дешевле нормального, вновь прибывшего на острова раба.
   — Да ведь их откормить будет дороже стоить, — не унимался Лука.
   — Ничего, хозяин! Будете в прибыли! Я вам говорю!
   Утром Лука приказал поднимать паруса. Ветер был не очень благоприятный, в открытое море вышли лишь после полудня, и пришлось, меняя галсы, медленно продвигаться вперед.
 
   Лишь два дня спустя ветер задул с севера, и судно ускорило ход. К этому времени рабы немного отошли от ужасов прежней жизни. Они жили теперь не в трюме, а на палубе, свежий чистый воздух и приличная по корабельным меркам кормежка быстро ставили их на ноги.
   Их было двадцать два человека, и все они передвигались по палубе свободно, хотя им было запрещено болтаться под ногами матросов. Поэтому они ютились на баке, вытеснив оттуда матросов, которые были теперь размещены позади фок-мачты и довольны этим.
   Через неделю стали на рейде в небольшой бухте в английской части острова.
   — В бухте виднеется поселок, — указал Лука на берег. — Мы высадим вас с монетой на первое время — и живите, как устроитесь.
   — Капитан, — обратился Галуа к Луке, — может, позволите мне остаться на вашем судне? Мне нечего делать на английском острове. Да и пиратство порядком поднадоело. Долго это не может длиться. Обязательно найдется или пуля, или шпага, или петля на мою шею.
   — С чего это вдруг такое решение, Галуа? — поинтересовался Лука.
   — Сказал уже, хозяин, что надоело. Охота попробовать мирной жизни. А вы мне показались человеком справедливым, зря обижать никого не хотите. Чего еще желать? Такое не так часто встречается. А я многое могу, сами видели.
   — Осложнений с властями из-за тебя у меня не будет?
   — А кто знает, откуда я взялся? Разве я не мог быть подобран с тонущего корабля, что, собственно, и было.
   — Хорошо, Галуа. Я согласен. Будешь матросом, а там посмотрим. Грамотен?
   — Читать, писать могу. Английский знаю. Немного испанским владею. Чего еще вам нужно, хозяин?
   — Откуда ты родом, Галуа?
   — С юга Франции. Из Прованса. Арль, слыхали про такой город?
   — Нет. Я ведь не француз.
   — То-то я никак не пойму ваш акцент. Откуда вы, позвольте спросить, хозяин. Я обошел много мест и стран, многое повидал, хоть лет мне не так уж и много, да вот закинула судьба в эти воды.
   Лука не стал распространяться о себе, промолчал, а Галуа не стал настаивать.
   Еще шесть дней пути — ветер был противным, — и с утеса мыса Лука заметил что-то яркое, машущее в воздухе. Сердце его радостно застучало.
   Он навел трубу на утес, но к своему удивлению увидел не Кату, а кого-то другого. Стало тревожно на душе.
   Когда подошли ближе, он различил негра, махающего красным полотнищем.
   — На берегу что-то не так, Самюэль, — молвил озадаченно Лука. — Бросим якоря подальше от берега.
   — А что может случиться, Люк?
   — Бог его знает, но что-то произошло нехорошее. Будем осторожнее.
   Шлюпка с Коленом и несколькими матросами отвалила от борта, а Лука с напряженным вниманием следил за берегом.
   Он договорился с Коленом, что тот даст знак, если на берегу ему будет грозить опасность.
   Шлюпка причалила к пристани, люди неторопливо поднялись наверх в сопровождении встречающих, а Лука стал ждать.
   Негры толпились у борта, разглядывали берег и усадьбу, где им предстояло начать новую жизнь. Тоска и уныние были на их лицах, но они всё же немного поправили свое здоровье и теперь выглядели не так ужасно. Жизнь вернулась к ним.
   Лука с волнением и нетерпением ожидал возвращения Колена с вестями из усадьбы. Его всё не было, и это беспокоило еще сильнее. Что именно означали сигналы негра с утеса? В подзорную трубу было видно, что вокруг дома ничего необычного не происходит. Какие-то немногочисленные люди двигались, что-то делали.
   Вечером, когда терпение Луки было истощено, он приказал спустить ялик.
   — На борт никого не пускать, Самюэль, — приказал Лука. — Вплоть до применения оружия. Кстати, его держать наготове. Рано утром я намерен вернуться.
   — Нам бы не мешало знать, куда ты направляешься, Люк, — сурово заметил старый рыбак. — В случае чего будем знать, где искать.
   — Думаю заехать к соседу, мессиру Фромантену. Вряд ли те, кто может меня в усадьбе поджидать, знают меня в лицо. К тому же я отпустил такую бороду, что меня и Ката не сразу узнает. Попытаюсь разузнать, что приключилось в усадьбе.
   — Оружие захватил, парень?
   — Да, Самюэль. Два пистолета, шпага, кинжал. До встречи, капитан.
   Лука с негром-гребцом отвалили и скрылись в темноте.
   Часа два спустя ялик пристал к небольшому причалу вблизи усадьбы мессира Фромантена. Было тихо, безлюдно, лишь одинокая лодчонка изредка постукивала бортом о доски причала, болтаясь на мелкой зыби.
   — Переберись ближе к мысу, — сказал Лука матросу. — Будешь ждать там до утра. Если не появлюсь, то плыви на корабль. Ялик хорошенько спрячь.
   Лука поднялся по узкой дороге к усадьбе. Всё вокруг уже затихло. Лишь один фонарь тускло светил на крыльце дома мессира Фромантена.
   Собаки с вялым лаем бросились на пришельца, покружили, признали соседа и недовольно последовали за Лукой. Сторож-негр спросил со страхом в голосе:
   — Кто такой? Стой, стрелять буду!
   — Я Люк из соседней усадьбы, приятель. Опусти мушкет. Хорошо сторожишь. Господин Фромантен дома?
   — Да, господин. Только он спит уже. Что вы хотите?
   — Я хотел бы одолжить одну из ваших лошадей под седлом. Но можно и без него. Для этого обязательно нужно разрешение хозяина?
   Негр помялся, переступил с ноги на ногу:
   — Не знаю, господин. Хозяин в плохом настроении лег спать.
   — Напился? Это у него постоянно случается. Лучше не будить тогда. Так я возьму лошадь?
   Негр неопределенно пожал плечами, но этого оказалось достаточным. Лука прошел в конюшню, оседлал первую попавшуюся лошадь и вывел ее во двор.
   — Можешь сказать, что я силой заставил тебя дать лошадь, приятель.
   Негр промолчал, проводил Луку до ворот и закрыл их.
   Четыре мили до своей усадьбы Лука проехал за час с небольшим. У ворот его встретил сонный солдат, поднявший мушкет.
   — Кто такой? Слезай с коня!
   — Что такое? Я узнал, что мессир Люк пришел на корабле и решил побыстрее договориться о покупке обещанных товаров. Я его сосед, Фромантен. Так что за дела тут у вас?
   — Здешнего хозяина поджидают. Хотят арестовать, есть приказ губернатора. Он помогал индейцам, снабжал их оружием. Да что-то не появляется. Сидит на корабле. Наверное, почуял опасность. Так что его нет тут, господин.
   — Жаль, приятель. Что ж мне делать? А его жена дома? Я бы хотел оставить мессиру Люку записку. Пусть его жена передаст ее, когда повстречается с ним. Это можно? Я пройду, а?
   — Не положено, господин. Сержант не позволяет.
   — Сержант? А почему не лейтенант де Борель? Мессир Люк достаточно уважаемый человек, чтобы посылать за ним какого-то сержанта.
   — Может, оно и так, господин, но пропустить вас я не могу. Если найдете лодку, то сможете легко доплыть до корабля и там встретиться с хозяином, коли он вам так срочно нужен.
   — Что ж, солдат. Ты прав. Начальство надо уважать и подчиняться ему.
   Лука отъехал, укрылся в ближайшей рощице, привязал лошадку и прокрался к ограде. Перелезть через нее не составило труда. Собаки, гавкнув, узнали хозяина и, виляя хвостами, стайкой последовали за ним.
   Двор перед домом был пуст. Лука уже догадался, что солдат здесь немного.
   Окно Каты выходило на задний двор. Он подошел к нему, потрогал — заперто. Постучал тихо, прислушался.
   Хотел постучать еще, но услышал легкий шум и движение в комнате. Шторка отошла, и в окне появился темный абрис лица. Лука прильнул к стеклу. Ката приложила ладонь ко рту, открыла тихо створку.
   — Люк! Ты пришел? Я знала, что ты придешь! Но это опасно! Залезай!
   Лука тихо перелез в комнату, Ката тихо закрыла окно.
   — Ката, милая, — он обнял ее и поцеловал. — Что тут происходит?
   — Уже неделю солдаты сидят здесь, Люк! Они пришли арестовать тебя! Я в страхе и не знаю, что делать! Я так ждала тебя!
   — Сколько их здесь, солдат?
   — Восемь человек и сержант.
   — Как дети? Здоровы? Где они?
   — Они с кормилицей, Люк. Меня не допускают к ним. Боятся, что я удеру. И меня тоже подозревают в чем-то. Что нам делать?
   Лука задумался, с наслаждением ощущая теплоту ее тела и жаркое дыхание.
   — Вылезай из окна, проберись к окну детской комнаты и вызови кормилицу.
   — И что я ей скажу?
   — Пусть приготовит детей в дорогу. Мы тотчас уходим на судно. Здесь небезопасно. Где солдаты и сержант?
   — Один сторожит у ворот, один у причала, остальные спят. Сержант спит в дальней комнате. Солдаты в конюшне на сене.
   — Молодец, Ката! Говоришь коротко и ясно. Иди, но постарайся быть поосторожнее. Детей бы не разбудить. Они рядом?
   — Да. За стенкой. Я сейчас, милый!
   — Кормилицу не забудь захватить, — напомнил Лука.
   Ката вылезла в окно и растворилась в темноте. Поднялся легкий ветерок. Кусты зашумели. Лука удовлетворенно хмыкнул. Он торопливо собирал вещи, засовывал все в мешок из простыни и в наволочки, всё время прислушивался. Послышался приглушенный плач ребенка. Лука узнал Лоране. Нежность охватила его грудь.
   Он потрогал дверь. Они в доме не запирались, но эта не подавалась. Видимо, ее приперли снаружи.
   Детское хныканье усилилось, потом смолкло, и Лука услышал, высунувшись в окно, как Ката успокаивает ребенка тихим голосом.
   Лука торопливо вылез через окно, помог Катуари вытащить детей и кормилицу.
   Лоране успокоилась, а Макс даже не проснулся, лишь почмокивал губами.
   — Идите за мной, — шепнул Лука и пошел в окружении собак к дальнему углу двора.
   С трудом все перелезли через ограду. Макс тоже проснулся было и начал хныкать, но быстро успокоился, и беглецы торопливо пошли в рощицу.