Страница:
После длительной паузы Каслер произнес:
— Там все утихло. Можно возвращаться.
Он проводил ее до площади. Свет, горевший в окнах домов, освещал изломанную брусчатку, упавшие уличные фонари и разбросанные по площади обломки. Несколько потрясенных граждан еще толпились здесь, но переговаривались между собой более спокойными голосами. Большинство успело разбрестись по домам и квартирам.
У входа в гостиницу они остановились, и Лизелл заметила:
— Вот и снова расставание. Нам, кажется, слишком часто приходится это делать.
— Сейчас — да. Но ведь Великий Эллипс когда-нибудь кончится, не правда ли?
Да, но к тому времени Вонар и Грейсленд, могут быть, начнут войну друг с другом, подумала она.
— Все когда-нибудь закончится, но иногда, правда, кажется, что это невозможно, — сказал Каслер.
— Снова телепатия? — улыбнулась Лизелл. — Сегодня ночью ваши предчувствия спасли меня от хорошей встряски. Если я вновь услышу эти голоса, то буду знать, что надо бежать на какой-нибудь пригорок.
— Вы не услышите их. Они выполнили свое предназначение. Посмотрите туда, — он кивнул на центр площади.
Она посмотрела в сторону платформы с позорным столбом: платформа была пуста, четверо несчастных исчезли.
XIII
— Там все утихло. Можно возвращаться.
Он проводил ее до площади. Свет, горевший в окнах домов, освещал изломанную брусчатку, упавшие уличные фонари и разбросанные по площади обломки. Несколько потрясенных граждан еще толпились здесь, но переговаривались между собой более спокойными голосами. Большинство успело разбрестись по домам и квартирам.
У входа в гостиницу они остановились, и Лизелл заметила:
— Вот и снова расставание. Нам, кажется, слишком часто приходится это делать.
— Сейчас — да. Но ведь Великий Эллипс когда-нибудь кончится, не правда ли?
Да, но к тому времени Вонар и Грейсленд, могут быть, начнут войну друг с другом, подумала она.
— Все когда-нибудь закончится, но иногда, правда, кажется, что это невозможно, — сказал Каслер.
— Снова телепатия? — улыбнулась Лизелл. — Сегодня ночью ваши предчувствия спасли меня от хорошей встряски. Если я вновь услышу эти голоса, то буду знать, что надо бежать на какой-нибудь пригорок.
— Вы не услышите их. Они выполнили свое предназначение. Посмотрите туда, — он кивнул на центр площади.
Она посмотрела в сторону платформы с позорным столбом: платформа была пуста, четверо несчастных исчезли.
XIII
— Где ты была сегодня ночью? — спросил Гирайз. — Когда землетрясение подняло меня с постели, я спустился в холл, подошел к твоему номеру и нашел только бьющихся в истерике грейслендок. Тебя среди них не было видно, я подумал, ты, вероятно, уже покинула здание. Я вышел на площадь, но и там тебя не нашел.
— Я была поблизости, — как-то неопределенно ответила Лизелл.
— Я рыскал по площади, как охотничья собака. Я не понимаю, как я мог тебя просмотреть.
— Ну, было темно, паника и все такое, — она уклонялась, не желая открывать обстоятельства, которые свели ее с Каслером Сторнзофом. — Я очень рада, что ты не пострадал.
— Судя по тем слухам, которые дошли до меня, никто не пострадал. Это очень примечательно.
— Просто невероятно.
— Но как все счастливо обернулось для несчастных у позорного столба! Им каким-то образом удалось сбежать под прикрытием всеобщей паники. Или их освободил кто-то… Как бы там ни было, все четверо исчезли. Ты заметила?
— Да. Видеть позорный столб пустым куда приятнее, но все же это не самое приятное, о чем можно говорить. — Она посмотрела в сторону часового, стоявшего на расстоянии не скольких футов у входа в здание мэрии.
— Мы разве кого-то обижаем разговорами о природных явлениях? Согласись, какое необычное время было выбрано для этих катаклизмов? Сейсмическая активность нетипична в этой части света, хотя землетрясение возникло в нужный момент, чтобы помочь сбежать…
— Невероятное совпадение. — Желая сменить тему разговора, Лизелл поднялась по каменным ступенькам и обратилась к часовому по-грейслендски: — Сейчас уже время, будьте добры впустить нас.
— Мэрия открывается в 8:00, — часовой посмотрел на свои часы. — А сейчас 7:58.
Лизелл вздохнула и вернулась к Гирайзу.
— У него часы отстают, я точно знаю, — жалобно произнесла она. — Ненавижу ждать. Нет ничего хуже этого.
— Можно о многом подумать.
— Ты приготовил карту?
— Да, но она нам не понадобится. Я помню маршрут наизусть.
— Ты уверен? Я хочу сказать, что здесь такие кривые улицы и столько поворотов, они похожи на… на тарелку голубых энорвийских червей.
— Не волнуйся.
Она волновалась, но не стоило ей указывать на это. Она принялась бессмысленно рассматривать площадь. Туземцы под руководством грейслендских хозяев убирали поврежденную брусчатку и восстанавливали поваленные фонари. Небольшая кучка ягарцев собралась у платформы, пялясь на опустевший позорный столб. Раздраженный солдат в серой форме принялся отгонять их. Перед финансовой палатой орава голых меднокожих ребятишек играла, перепрыгивая через свежие разломы в брусчатке.
Она снова посмотрела на Гирайза. Впервые за все то время, что она его знала, он изменил своей безупречной холености. Его темные волосы отросли, и прическа стала привлекательно небрежной. Его одежда цвета хаки была чистой, но чудовищно мятой, и на рубашке не хватало пуговицы. Но ни одно из этих несовершенств не могло нанести ущерба его врожденной вонарской элегантности. Маркиз в'Ализанте мог бы нырнуть головой вниз в кучу навоза и каким-то чудом сумел бы при этом остаться господином маркизом. Тени у него под глазами залегли темнее обычного, морщины стали глубже — он плохо выспался за эту ночь, и все же он выглядел бодрым, уверенным в себе и явно веселым.
— Гирайз, — решилась она спросить, — тебя действительно все это не раздражает?
— Раздражает? — он задумался на секунду. — Ты знаешь, за последние недели на мою долю выпало столько неудобств, столько раздражающих, утомительных моментов, нестыковок, разочарований, сколько за всю жизнь на меня не сваливалось. Но при этом я узнал столько нового, разнообразного — столько открытий. Меня раздражает многое, но я бы ни за что в жизни не хотел бы от этого отказаться.
— Это не похоже на речь господина маркиза, когда-то не мечтавшего о большем, чем курсировать между Ширином и Бельферо.
— Во-первых, он мог немного измениться, а во-вторых, тебе могло только казаться, что ты его хорошо знаешь.
— Ну и что верно в твоем случае?
— И то и другое.
— Ты дразнишь меня?
Вопрос навсегда остался без ответа, поскольку в этот момент часовой вышел из здания мэрии и сделал им знак рукой.
Они вместе взбежали вверх по лестнице, затем через дверь в безликий вестибюль, где скучающий часовой показал им, как пройти к подклерку муниципальной администрации на втором этаже. И снова вверх по лестнице, мимо щеголеватых фигур в серых мундирах, мимо цивилизованных костюмов и белых западных лиц, которые удивленно смотрели вслед парочке, несущейся по безликому коридору к двери с матовым стеклом и аккуратной надписи на грейслендском — МУНИЦИПАЛЬНАЯ АДМИНИСТРАЦИЯ.
Гирайз постучал и, не дожидаясь ответа, толкнул дверь. Она была открыта, они вошли. В комнате не было ничего лишнего — образец безупречного порядка. Вдоль стен — шкафы с папками, старый деревянный письменный стол, рядом — два стула, позади — шкаф с книгами, и больше никакой мебели. Клерк — лысый, с детским лицом, в очках с металлической оправой, одетый в штатское — сидел за письменным столом. При их появлении он поднял глаза, брови его удивленно выгнулись.
— Вы являетесь подклерк из Муниципальной Администрации, да? — спросил Гирайз.
Его грейслендский был ничем не лучше, чем у нее, обратила внимание Лизелл.
— Совершенно верно, — ответил подклерк высоким педантичным голосом.
— Мы должны паспорта иметь проштамповать официальной печать.
— Официальная печать города Ксо-Ксо, — пояснила Лизелл. С обворожительной улыбкой она достала паспорт и положила его на стол. — Вы делайте штамповать, будьте добры.
Рядом Гирайз положил свой паспорт. Подклерк муниципальной администрации взглянул на документы и уточнил:
— Из Вонара, да?
— Совершенно верно, господин подклерк, — прощебетала Лизелл.
Он смерил ее взглядом с головы до ног, не упустив пышные золотисто-рыжие локоны, наскоро собранные на затылке и сбегающие вниз по спине, нетипичные для вонарки бизакскую тунику и юбку-брюки. После этого созерцания его брови поднялись еще выше — почти достигли волосистой части головы.
Лизелл почувствовала, что краснеет. Грейслендский сопляк, подумала она, продолжая смотреть на него невозмутимым взглядом.
Подклерк перевел взгляд на Гирайза, обросшего и помятого, и догадался:
— Вы, наверное, участники Великого Эллипса?
— Совершенно верно, господин подклерк, — ответил Гирайз.
— Вы самый умный догадаться об этом, господин подклерк, — восхитилась Лизелл.
— Наш грейслендский участник, главнокомандующий Сторнзоф, надерет кнутом ваши вонарские задницы, — подбодрил их подклерк. Ответа не последовало, и он добавил: — Наш Сторнзоф уже зарегистрировался и ушел вперед, поэтому вам его не догнать, вы можете сдаться прямо сейчас.
— Да, да, может быть, господин подклерк, — ответил Гирайз, — но мы должны продолжить. Будьте так добры, штамповать паспорта…
— Я тоже сделал ставку в Великом Эллипсе, — сообщил им подклерк. — Двадцать серебряных грейсмарок я поставил на нашего главнокомандующего Сторнзофа.
— Вы иметь хороший спортивный дух, — согласно кивнула Лизелл.
— Так что вы понимаете, — признался печально подклерк, — победа Грейсленда — это не только вопрос национальной гордости для меня, но это еще и мой личный интерес. Я уверен, вы меня понимаете.
Лизелл и Гирайз обменялись тревожными взглядами.
— Ну а теперь, что касается ваших вонарских паспортов, — продолжал подклерк. — Они требуют, тщательной проверки. Это необходимо сделать для полной уверенности, что все в порядке.
— Я уверить вас… — начал Гирайз.
— Подождите молча, будьте добры, — порекомендовал подклерк — Вы можете присесть, если желаете. Потребуется некоторое время.
— Но мы не иметь время! — запротестовала Лизелл. — И…
— Помолчите. Я должен проверить подлинность всех штампов и печатей, которые вы мне тут представили. Задача требует от меня предельного внимания.
— Но, — начала Лизелл. Гирайз посмотрел на нее предостерегающе.
Подклерк открыл один из паспортов, полностью изучил первую страницу, затем неспешно поднялся и подошел к книжному шкафу, достал с полки массивный том и вернулся с ним на свое место. Открыв книгу, он нашел нужный указатель, затем открыл страницу с искусно отпечатанным гражданским штампом и придирчиво сравнил его со штампом в паспорте. Наконец он удовлетворенно кивнул и перешел к следующему штампу в паспорте, внимательно рассмотрел его и поднялся, чтобы взять следующий том.
Лизелл беспокойно топталась на месте. Пока подклерк изучает, время уходит. В таком темпе он не скоро закончит, но она не может столько ждать. Она кашлянула, но тот даже не поднял головы.
— Господин подклерк, — умоляюще начала она. Он посмотрел на нее.
— Господин подклерк, мы очень хотим сделать большую скорость, и наши документы правильные, они точно в совершенном порядке…
— Оставшиеся штампы тоже должны быть проверены, — сообщил ей подклерк. — Проверка только началась, может быть, вы хотите пока пойти прогуляться, возвращайтесь к концу дня. Возможно, к тому времени я закончу.
— Сэр, вы не понимать! Мы не можем ждать! Мы… — Гирайз поймал ее взгляд и едва заметно покачал головой. Лизелл тут же закрыла рот.
— Господин подклерк, — вмешался уважительно Гирайз, и глаза грейслендца за стеклами очков посмотрели на него. — Разрешите мне, пожалуйста, предложить вам. В Империи вы занятый официальное лицо, ваше время так ценное тратить его напрасно на маленькие дела. Может быть, подарок Муниципальной Администрации послужит демонстрацией нашей хорошей честности, позволит вам в ответ освободить некоторые формальности. — Достав несколько банкнот из своего портмоне, он положил их на стол.
— А? Что это? — подклерк внимательно посмотрел на предложенное. — Вонарские новые рекко?
— Они хорошие по всему миру, — заверил Гирайз. — Новые рекко, я даю, равны сорок грейсмарок. Это доказать нашу хорошую честность.
— Этот подарок говорит в вашу пользу, — решил подклерк. — Вы ведете себя как настоящий друг Империи, и я приму ваши документы, которые кажутся в полном порядке, в соответствии с суммой.
Легкий стук по бумаге смоченной в чернилах резины оповестил об официальном подтверждении присутствия Гирайза в'Ализанте в городе Ксо-Ксо.
— Держите, — подклерк протянул паспорт его владельцу. — Вам удалось добиться моего расположения. Но вы ведь понимаете, я уверен, что мой жест доверия не может распространяться на присутствующую здесь женщину, ее документы требуют тщательной проверки.
Лизелл думала, что предложение господина Маркиза распространяется и на нее.
— Да, понимаю, господин подклерк, — серьезно пробормотал Гирайз. — Вы служить Империи и понимать свой долг. Я оставлять ее вам тогда. — Делая вид, что он не замечает удивления грейслендца, он развернулся и направился к двери.
— Как ты посмел, аспид, — проворчала Лизелл. Достав пригоршню новых рекко, она хлопнула их на стол. — Вот, здесь может равняться пятьдесят грейсмарка или больше, можно больше. Это доказать мою хорошую честность, господин подклерк, сэр.
— Угу, — подклерк пересчитал деньги. — Хорошо. Вы убедили меня в своей честности. Ваши документы — действительны. — И, расщедрившись, он поставил штамп и вернул ей паспорт.
— Спасибо, господин подклерк, — выдавила из себя Лизелл. — Мы будем продолжать свой путь.
— Как вам будет угодно. Хотя ваши усилия бесполезны. Вы никогда не обгоните нашего главнокомандующего Сторнзофа, ему на роду написано побеждать. Он родился в Грейсленде, понятно вам?
— Читай газеты, — посоветовала Лизелл и вместе с Гирайзом покинула муниципальную администрацию.
Несколькими минутами позже они уже вышли из дверей мэрии, прошли мимо часового и оказались на залитой солнцем площади, где Лизелл посмотрела на свои карманные часы.
— 8:17, — констатировала она мрачно, и они припустили рысью. — Эта скотина задержала нас. У грейслендцев нет ни какого понятия о честной игре. — Она вспомнила о Каслере Сторнзофе и выражении его глаз. — По крайней мере, у большинства. И было бы значительно хуже, если бы тебе не пришла в голову идея дать ему взятку. Отлично. Но неужели ты бы действительно меня там бросил?
— Мы же участвуем в гонках, не так ли?
— Но…
— Быстрее, — Гирайз ускорил шаг. — Шагай быстрее.
— Не могу, — вышла из себя Лизелл. — Этот саквояж, с ним так неудобно.
— Тогда выброси его, я не собираюсь из-за тебя опаздывать.
— Никто тебя об этом и не просит. — Нет, она больше не будет выбрасывать свой багаж, решено. Во второй раз — нет. Она сделала рывок, поравнялась с ним, тяжело дыша, и спросила: — Да-ле-ко е-ще?
Не отвечая, он повернул и понесся вдоль незнакомой улочки, которая закончилась импровизированным временным мостиком из скользких досок, перекинутых через ручей, пробивающийся сквозь горы мусора и нечистот. Стоящие рядом постройки были маленькие и грязные, покрытые пальмовыми листьями крыши были изъедены черной плесенью.
Он знает дорогу, уговаривала себя Лизелл. Он сказал, что выучил наизусть кратчайший маршрут, а Гирайз в'Ализанте не бросает слов на ветер.
Они прошли мост, далее по еще одной заваленной отбросами улочке, и наконец вид стал поприличнее, улочка расширилась, неопрятные деревянные дома сменились большими постройками, приземистыми, тяжеловесными, безупречно чистыми, с высокими глухими стенами. Чувствовалась грейслендская рука. Склад какой-то? Если так, то очень даже симпатичный, значит, и порт где-то рядом.
Еще один поворот, вперед по тесному проходу между складами, и неожиданно путь им перекрыла стена, соединяющая два здания. Они остановились.
— Что-то не так, — нахмурился Гирайз. — На карте стена не указана, ее не должно здесь быть.
— Может быть, мы не там повернули? — Лизелл воспользовалась передышкой и поставила саквояж на землю.
Он пропустил мимо ушей ее замечание.
— Недавно построена, — решил он. — Здесь был прямой выход к морю. Теперь нам придется идти в обход.
— Есть ли смысл? — Она не могла удержаться, чтобы не посмотреть на часы. — Уже 8:32. Мы опоздали, Гирайз. Эта грейслендская свинья пустила нас ко дну.
— Ты уверена, что «Водяная фея» уйдет точно по расписанию?
— Там грейслендская команда?
— Если они задержатся на пять-десять минут, мы можем еще успеть. Так что бери сумку и вперед, или я оставляю тебя здесь.
— Я просто ненавижу, когда ты начинаешь мне угрожать, — она подняла свой саквояж.
И они повернули назад, снова на улицу, дошли до перекрестка, повернули налево и начали петлять между складами. Все склады были похожи друг на друга, и вскоре Лизелл стало казаться, что она ходит кругами. Она уже готова была сказать об этом Гирайзу, когда они вдруг выбрались из складских дебрей и попали на причал № 1. Перед ними открылась Яга, несущая свои коричневатые воды к океану, водяные птицы с хриплыми криками кружились над головой, и ошеломляющее количество разнообразных лодок швартовалось в доке. Здесь было все — от крошечных местных лодчонок с прямыми парусами до современных транспортных судов, от грейслендских паровых линейных патрульных катеров до ягарских приземистых плавучих домов. Но нигде среди этого многообразия Лизелл не видела хоть чего-нибудь отдаленно похожего на пассажирский пароход. «Водяная фея», она вспомнила, отправляется с причала № 12, а это несколько сот ярдов вниз по реке.
— Сюда, — Гирайз уже сориентировался.
Она напрягала все силы, чтобы только не отстать. Его угрозы могли сбыться в любую минуту — он не давал ей никаких поблажек, а саквояж, который она отказалась бросить, как якорь тащил ее ко дну, и все же она старалась идти с ним в ногу.
Причал № 4. Краем глаза она увидела табличку, сделанную с грейслендской аккуратностью. Также она заметила несколько любопытных голов, повернувшихся в сторону пары иностранцев, бегущих трусцой, задыхающихся, но на смущение у Лизелл не было времени.
Причал № 7. Причал № 8. В боку у Лизелл кололо, а мышцы руки, державшей саквояж, тряслись от напряжения. Саквояж грозил выскользнуть из ее потной ладони, и она судорожно вцепилась в него.
Причал № 10. У нее начало подниматься настроение, она чувствовала, что они уже почти у цели. Гирайз был прав, как и в большинстве случаев.
Причал № 11, а там уже, наконец, и Причал № 12. И вот она — «Водяная фея»: на вид комфортабельный, с небольшой, как у баржи, осадкой пароход, работая боковым колесом, набирал ход, покидая порт. Низкий гудок его трубы оповестил о триумфальном отплытии почти точно по расписанию.
Вой горя и ярости вырвался у Лизелл. Выскочив на край пирса, она закричала, махая свободной рукой. Она видела пассажиров и членов команды на борту парохода, они смотрели и показывали на нее, но «Водяная фея» не изменила выбранного курса. Нечленораздельные крики раздирали ей рот.
Гирайз подошел и встал рядом. Повернувшись к нему, она потребовала:
— Заставь их повернуть назад!
— Ты знаешь способ? — вежливо спросил он. — Что ты хочешь, чтобы я сделал?
— Я не знаю! Придумай что-нибудь! Ты же бывший Благородный, ты привык приказывать окружающим. Это у тебя в крови — у твоего деда были крепостные, скажешь, нет?
— Да, но ни один из них не достался мне в наследство.
— Лизелл, успокойся и смотри открыто фактам в лицо. Мы опоздали, и пароход не повернет назад, и мы ничего не можем с этим сделать.
— Мы не должны забывать, что Каслер Сторнзоф, конечно же, уплыл на этом пароходе, и если мы…
— Сторнзоф — не единственная проблема, — прервал ее Гирайз.
Что-то насторожило ее в его спокойном тоне, и она проследила за его взглядом, прикованном к палубе. Одна из фигур, стоявшая у перил, казалась знакомой. Это не Каслер. Кто-то ниже ростом, темнее, более плотный, одетый невообразимо. Просторную, с длинными рукавами темно-бордовую рубашку нельзя было бы спутать ни с какой другой даже на расстоянии.
— Поб Джил Лиджилл! — воскликнула Лизелл. — Я думала, мы оставили его где-то в Зуликистане. Как он здесь оказался?
— Деньги, — кратко ответил Гирайз.
— Ты думаешь, он дал взятку часовому у входа в мэрию? Или подклерку?
— Держу пари, он наверняка кого-то купил.
— Но это нечестно, — ей хотелось погрозить кулаком вслед «Водяной фее», но она сдержалась. Этот жест только порадует Джила Лиджилла. — Это нечестно.
— Кто знает. Но это не повод агонизировать. Следующий пароход уходит на юг завтра утром, на нем мы и отправимся. А пока нам придется торчать здесь, в Ксо-Ксо, который, несмотря на свой неприглядный вид, все же не самая последняя дыра на свете. Гонки еще не закончены, и где-нибудь, возможно, мы их настигнем…
— Нет, — твердо сказала Лизелл. — Нет. Так не пойдет. Я не согласна.
— Хороший настрой, но я боюсь, у тебя нет особого выбора.
— Есть.
— Правда? Ты собираешься вплавь отправиться в Юмо?
— Если будет нужно. Но я полагаю, что есть лучшие способы туда попасть, и они бы наверняка пришли бы тебе в голову, если бы ты не был настолько готов бросить все и принять все как есть…
— Я готов объективно принимать реальность, и это ты почему-то забыла упомянуть, — огрызнулся Гирайз. — И если тебе пришло в голову на своих двоих прогуляться по джунглям, то я вынужден буду констатировать, что твои умственные способности к данному моменту полностью угасли.
— С моими умственными способностями все в порядке, угасло скорее твое воображение. Если бы оно у тебя работало, то ты бы заметил, что здесь полно лодок, большинство из них — частные. И среди их владельцев мы можем найти того, кто довез бы нас до Юмо.
Закончив речь, она была исполнена бешенства по отношению к самой себе, поскольку Гирайз смотрел на нее с выражением легкого удивленного интереса, и она видела, что он считает ее идею вполне жизнеспособной. Из этого следует, что она могла бы придержать ее для себя. Она только что пожертвовала в его пользу определенным преимуществом, и снова за это она должна благодарить только свою несдержанность и свой болтливый язык.
— Личный транспорт, — задумчиво произнес Гирайз. — Не плохая идея. Ты права, Лизелл, мое воображение действительно впало в спячку. Я прошу прощения за тон, в котором я говорил с тобой.
Стоило допустить просчет ради того, чтобы услышать от него эти слова.
— Вполне справедливо, — ответила она, стараясь не показать своего удовлетворения. Она закрутила головой по сторонам. Везде — лодки. — Ну, с какой начнем?
— Какая больше всего тебе нравится?
— Любая подойдет. Нетрудно будет найти, — решила Лизелл.
Но это оказалось не так легко, как она полагала.
Много свободных лодок. Одни — безнадежно непригодные, другие — слишком большие для частного найма, третьи — слишком крошечные, чтобы взять на борт пассажиров, или опасно ветхие. Вначале они подошли к чистому, свежеокрашенному, ухоженному маленькому пакетботу, чей хозяин, вышколенный на западный манер ягарец, выразил радостное желание довезти их только до Ништла Кемпа — конечной точки его обычного маршрута, но не на милю дальше.
— Слишком далеко до Юмо, — пояснил он на отличном вонарском. — Слишком опасный путь для маленькой лодки, а большие торговые пароходы не сдаются в частный найм, хотя… разве что вы заплатите тридцать тысяч новых рекко, ну или около того.
Лизелл с Гирайзом переглянулись. У них были деньги, но не настолько большая сумма.
— А пассажирский придет в Ксо-Ксо завтра утром к причалу № 12, — сообщил им капитан пакетбота. — Хотя нет, я слышал, что «Водоросль» села на мель к северу от Флунской излучины. Только послезавтра вы сможете на ней отправиться в Юмо.
— Мы не можем так долго ждать, — пояснил ему Гирайз, и они с Лизелл пошли дальше но причалу.
Четыре следующих капитана, к которым они обратились, ответили им отказом. Пятый говорил только по-ягарски, и выражал живую заинтересованность, пока они не объяснили, куда им надо.
— Юмо, — четко выговорила Лизелл. Она показала на юг и повторила: — ЮМО ТАУН.
Он понял ее, что-то прохрюкал на своем языке и затряс головой. Они пошли дальше.
Отказавшись от излишней требовательности к внешнему виду лодок, они попробовали договориться с владельцами двух небольших суденышек, но те не соглашались ни за какие деньги. Прохаживавшийся рядом обладатель выдолбленного из дерева каноэ слышал их разговор и предложил доставить их до Нижнего Океана — да хоть на край света — в целости и сохранности, если боги будут к ним благосклонны.
— Боги разрешат, я вас и до звезд довезу, — пообещал он с сумасшедшей улыбкой.
— Мы подумаем, — ответила ему Лизелл, понимая, что и этот вариант она не сбрасывает со счетов. Но пока они пошли дальше.
Последовали еще три отказа, и ее первоначальная убежденность пошла на убыль. Она вновь почувствовала тяжесть саквояжа, но разочарование было еще тяжелее.
— Может быть, нам согласиться на каноэ? — спросила она.
— Ни в коем случае, — ответил Гирайз. — Очень непрактично. К тому же мне не понравилась улыбка его хозяина. Он похож на ненормального.
— О да, — раздался низкий голос у них за спиной. — Сумасшедший, как заяц по весне, готов завалиться на спину, как бешеный грызун, ему все время моча в голову бьет. А вот Джив-Хьюз не такой.
Они обернулись. Перед ними стоял высокий и плотный мужчина, который на первый взгляд казался непомерно рослым ягарцем. Одет он был в мешковатые брюки, свободную тунику и плетеные сандалии, в которых обычно ходят ягарские городские жители. Его длинная, аккуратно заплетенная коса была перевита ниткой из стеклянных бус и деревянных колец, а лицо раскрашено замысловатыми рисунками голубого цвета. При близком рассмотрении сквозь рисунки проглядывало лицо с белой, покрытой веснушками кожей, поблескивали глубоко посаженные, обрамленные коричневатыми естественными тенями серые глаза, и пробивались завитки рыжей с проседью бороды. Явно не ягарец, откуда-то с запада.
— Я была поблизости, — как-то неопределенно ответила Лизелл.
— Я рыскал по площади, как охотничья собака. Я не понимаю, как я мог тебя просмотреть.
— Ну, было темно, паника и все такое, — она уклонялась, не желая открывать обстоятельства, которые свели ее с Каслером Сторнзофом. — Я очень рада, что ты не пострадал.
— Судя по тем слухам, которые дошли до меня, никто не пострадал. Это очень примечательно.
— Просто невероятно.
— Но как все счастливо обернулось для несчастных у позорного столба! Им каким-то образом удалось сбежать под прикрытием всеобщей паники. Или их освободил кто-то… Как бы там ни было, все четверо исчезли. Ты заметила?
— Да. Видеть позорный столб пустым куда приятнее, но все же это не самое приятное, о чем можно говорить. — Она посмотрела в сторону часового, стоявшего на расстоянии не скольких футов у входа в здание мэрии.
— Мы разве кого-то обижаем разговорами о природных явлениях? Согласись, какое необычное время было выбрано для этих катаклизмов? Сейсмическая активность нетипична в этой части света, хотя землетрясение возникло в нужный момент, чтобы помочь сбежать…
— Невероятное совпадение. — Желая сменить тему разговора, Лизелл поднялась по каменным ступенькам и обратилась к часовому по-грейслендски: — Сейчас уже время, будьте добры впустить нас.
— Мэрия открывается в 8:00, — часовой посмотрел на свои часы. — А сейчас 7:58.
Лизелл вздохнула и вернулась к Гирайзу.
— У него часы отстают, я точно знаю, — жалобно произнесла она. — Ненавижу ждать. Нет ничего хуже этого.
— Можно о многом подумать.
— Ты приготовил карту?
— Да, но она нам не понадобится. Я помню маршрут наизусть.
— Ты уверен? Я хочу сказать, что здесь такие кривые улицы и столько поворотов, они похожи на… на тарелку голубых энорвийских червей.
— Не волнуйся.
Она волновалась, но не стоило ей указывать на это. Она принялась бессмысленно рассматривать площадь. Туземцы под руководством грейслендских хозяев убирали поврежденную брусчатку и восстанавливали поваленные фонари. Небольшая кучка ягарцев собралась у платформы, пялясь на опустевший позорный столб. Раздраженный солдат в серой форме принялся отгонять их. Перед финансовой палатой орава голых меднокожих ребятишек играла, перепрыгивая через свежие разломы в брусчатке.
Она снова посмотрела на Гирайза. Впервые за все то время, что она его знала, он изменил своей безупречной холености. Его темные волосы отросли, и прическа стала привлекательно небрежной. Его одежда цвета хаки была чистой, но чудовищно мятой, и на рубашке не хватало пуговицы. Но ни одно из этих несовершенств не могло нанести ущерба его врожденной вонарской элегантности. Маркиз в'Ализанте мог бы нырнуть головой вниз в кучу навоза и каким-то чудом сумел бы при этом остаться господином маркизом. Тени у него под глазами залегли темнее обычного, морщины стали глубже — он плохо выспался за эту ночь, и все же он выглядел бодрым, уверенным в себе и явно веселым.
— Гирайз, — решилась она спросить, — тебя действительно все это не раздражает?
— Раздражает? — он задумался на секунду. — Ты знаешь, за последние недели на мою долю выпало столько неудобств, столько раздражающих, утомительных моментов, нестыковок, разочарований, сколько за всю жизнь на меня не сваливалось. Но при этом я узнал столько нового, разнообразного — столько открытий. Меня раздражает многое, но я бы ни за что в жизни не хотел бы от этого отказаться.
— Это не похоже на речь господина маркиза, когда-то не мечтавшего о большем, чем курсировать между Ширином и Бельферо.
— Во-первых, он мог немного измениться, а во-вторых, тебе могло только казаться, что ты его хорошо знаешь.
— Ну и что верно в твоем случае?
— И то и другое.
— Ты дразнишь меня?
Вопрос навсегда остался без ответа, поскольку в этот момент часовой вышел из здания мэрии и сделал им знак рукой.
Они вместе взбежали вверх по лестнице, затем через дверь в безликий вестибюль, где скучающий часовой показал им, как пройти к подклерку муниципальной администрации на втором этаже. И снова вверх по лестнице, мимо щеголеватых фигур в серых мундирах, мимо цивилизованных костюмов и белых западных лиц, которые удивленно смотрели вслед парочке, несущейся по безликому коридору к двери с матовым стеклом и аккуратной надписи на грейслендском — МУНИЦИПАЛЬНАЯ АДМИНИСТРАЦИЯ.
Гирайз постучал и, не дожидаясь ответа, толкнул дверь. Она была открыта, они вошли. В комнате не было ничего лишнего — образец безупречного порядка. Вдоль стен — шкафы с папками, старый деревянный письменный стол, рядом — два стула, позади — шкаф с книгами, и больше никакой мебели. Клерк — лысый, с детским лицом, в очках с металлической оправой, одетый в штатское — сидел за письменным столом. При их появлении он поднял глаза, брови его удивленно выгнулись.
— Вы являетесь подклерк из Муниципальной Администрации, да? — спросил Гирайз.
Его грейслендский был ничем не лучше, чем у нее, обратила внимание Лизелл.
— Совершенно верно, — ответил подклерк высоким педантичным голосом.
— Мы должны паспорта иметь проштамповать официальной печать.
— Официальная печать города Ксо-Ксо, — пояснила Лизелл. С обворожительной улыбкой она достала паспорт и положила его на стол. — Вы делайте штамповать, будьте добры.
Рядом Гирайз положил свой паспорт. Подклерк муниципальной администрации взглянул на документы и уточнил:
— Из Вонара, да?
— Совершенно верно, господин подклерк, — прощебетала Лизелл.
Он смерил ее взглядом с головы до ног, не упустив пышные золотисто-рыжие локоны, наскоро собранные на затылке и сбегающие вниз по спине, нетипичные для вонарки бизакскую тунику и юбку-брюки. После этого созерцания его брови поднялись еще выше — почти достигли волосистой части головы.
Лизелл почувствовала, что краснеет. Грейслендский сопляк, подумала она, продолжая смотреть на него невозмутимым взглядом.
Подклерк перевел взгляд на Гирайза, обросшего и помятого, и догадался:
— Вы, наверное, участники Великого Эллипса?
— Совершенно верно, господин подклерк, — ответил Гирайз.
— Вы самый умный догадаться об этом, господин подклерк, — восхитилась Лизелл.
— Наш грейслендский участник, главнокомандующий Сторнзоф, надерет кнутом ваши вонарские задницы, — подбодрил их подклерк. Ответа не последовало, и он добавил: — Наш Сторнзоф уже зарегистрировался и ушел вперед, поэтому вам его не догнать, вы можете сдаться прямо сейчас.
— Да, да, может быть, господин подклерк, — ответил Гирайз, — но мы должны продолжить. Будьте так добры, штамповать паспорта…
— Я тоже сделал ставку в Великом Эллипсе, — сообщил им подклерк. — Двадцать серебряных грейсмарок я поставил на нашего главнокомандующего Сторнзофа.
— Вы иметь хороший спортивный дух, — согласно кивнула Лизелл.
— Так что вы понимаете, — признался печально подклерк, — победа Грейсленда — это не только вопрос национальной гордости для меня, но это еще и мой личный интерес. Я уверен, вы меня понимаете.
Лизелл и Гирайз обменялись тревожными взглядами.
— Ну а теперь, что касается ваших вонарских паспортов, — продолжал подклерк. — Они требуют, тщательной проверки. Это необходимо сделать для полной уверенности, что все в порядке.
— Я уверить вас… — начал Гирайз.
— Подождите молча, будьте добры, — порекомендовал подклерк — Вы можете присесть, если желаете. Потребуется некоторое время.
— Но мы не иметь время! — запротестовала Лизелл. — И…
— Помолчите. Я должен проверить подлинность всех штампов и печатей, которые вы мне тут представили. Задача требует от меня предельного внимания.
— Но, — начала Лизелл. Гирайз посмотрел на нее предостерегающе.
Подклерк открыл один из паспортов, полностью изучил первую страницу, затем неспешно поднялся и подошел к книжному шкафу, достал с полки массивный том и вернулся с ним на свое место. Открыв книгу, он нашел нужный указатель, затем открыл страницу с искусно отпечатанным гражданским штампом и придирчиво сравнил его со штампом в паспорте. Наконец он удовлетворенно кивнул и перешел к следующему штампу в паспорте, внимательно рассмотрел его и поднялся, чтобы взять следующий том.
Лизелл беспокойно топталась на месте. Пока подклерк изучает, время уходит. В таком темпе он не скоро закончит, но она не может столько ждать. Она кашлянула, но тот даже не поднял головы.
— Господин подклерк, — умоляюще начала она. Он посмотрел на нее.
— Господин подклерк, мы очень хотим сделать большую скорость, и наши документы правильные, они точно в совершенном порядке…
— Оставшиеся штампы тоже должны быть проверены, — сообщил ей подклерк. — Проверка только началась, может быть, вы хотите пока пойти прогуляться, возвращайтесь к концу дня. Возможно, к тому времени я закончу.
— Сэр, вы не понимать! Мы не можем ждать! Мы… — Гирайз поймал ее взгляд и едва заметно покачал головой. Лизелл тут же закрыла рот.
— Господин подклерк, — вмешался уважительно Гирайз, и глаза грейслендца за стеклами очков посмотрели на него. — Разрешите мне, пожалуйста, предложить вам. В Империи вы занятый официальное лицо, ваше время так ценное тратить его напрасно на маленькие дела. Может быть, подарок Муниципальной Администрации послужит демонстрацией нашей хорошей честности, позволит вам в ответ освободить некоторые формальности. — Достав несколько банкнот из своего портмоне, он положил их на стол.
— А? Что это? — подклерк внимательно посмотрел на предложенное. — Вонарские новые рекко?
— Они хорошие по всему миру, — заверил Гирайз. — Новые рекко, я даю, равны сорок грейсмарок. Это доказать нашу хорошую честность.
— Этот подарок говорит в вашу пользу, — решил подклерк. — Вы ведете себя как настоящий друг Империи, и я приму ваши документы, которые кажутся в полном порядке, в соответствии с суммой.
Легкий стук по бумаге смоченной в чернилах резины оповестил об официальном подтверждении присутствия Гирайза в'Ализанте в городе Ксо-Ксо.
— Держите, — подклерк протянул паспорт его владельцу. — Вам удалось добиться моего расположения. Но вы ведь понимаете, я уверен, что мой жест доверия не может распространяться на присутствующую здесь женщину, ее документы требуют тщательной проверки.
Лизелл думала, что предложение господина Маркиза распространяется и на нее.
— Да, понимаю, господин подклерк, — серьезно пробормотал Гирайз. — Вы служить Империи и понимать свой долг. Я оставлять ее вам тогда. — Делая вид, что он не замечает удивления грейслендца, он развернулся и направился к двери.
— Как ты посмел, аспид, — проворчала Лизелл. Достав пригоршню новых рекко, она хлопнула их на стол. — Вот, здесь может равняться пятьдесят грейсмарка или больше, можно больше. Это доказать мою хорошую честность, господин подклерк, сэр.
— Угу, — подклерк пересчитал деньги. — Хорошо. Вы убедили меня в своей честности. Ваши документы — действительны. — И, расщедрившись, он поставил штамп и вернул ей паспорт.
— Спасибо, господин подклерк, — выдавила из себя Лизелл. — Мы будем продолжать свой путь.
— Как вам будет угодно. Хотя ваши усилия бесполезны. Вы никогда не обгоните нашего главнокомандующего Сторнзофа, ему на роду написано побеждать. Он родился в Грейсленде, понятно вам?
— Читай газеты, — посоветовала Лизелл и вместе с Гирайзом покинула муниципальную администрацию.
Несколькими минутами позже они уже вышли из дверей мэрии, прошли мимо часового и оказались на залитой солнцем площади, где Лизелл посмотрела на свои карманные часы.
— 8:17, — констатировала она мрачно, и они припустили рысью. — Эта скотина задержала нас. У грейслендцев нет ни какого понятия о честной игре. — Она вспомнила о Каслере Сторнзофе и выражении его глаз. — По крайней мере, у большинства. И было бы значительно хуже, если бы тебе не пришла в голову идея дать ему взятку. Отлично. Но неужели ты бы действительно меня там бросил?
— Мы же участвуем в гонках, не так ли?
— Но…
— Быстрее, — Гирайз ускорил шаг. — Шагай быстрее.
— Не могу, — вышла из себя Лизелл. — Этот саквояж, с ним так неудобно.
— Тогда выброси его, я не собираюсь из-за тебя опаздывать.
— Никто тебя об этом и не просит. — Нет, она больше не будет выбрасывать свой багаж, решено. Во второй раз — нет. Она сделала рывок, поравнялась с ним, тяжело дыша, и спросила: — Да-ле-ко е-ще?
Не отвечая, он повернул и понесся вдоль незнакомой улочки, которая закончилась импровизированным временным мостиком из скользких досок, перекинутых через ручей, пробивающийся сквозь горы мусора и нечистот. Стоящие рядом постройки были маленькие и грязные, покрытые пальмовыми листьями крыши были изъедены черной плесенью.
Он знает дорогу, уговаривала себя Лизелл. Он сказал, что выучил наизусть кратчайший маршрут, а Гирайз в'Ализанте не бросает слов на ветер.
Они прошли мост, далее по еще одной заваленной отбросами улочке, и наконец вид стал поприличнее, улочка расширилась, неопрятные деревянные дома сменились большими постройками, приземистыми, тяжеловесными, безупречно чистыми, с высокими глухими стенами. Чувствовалась грейслендская рука. Склад какой-то? Если так, то очень даже симпатичный, значит, и порт где-то рядом.
Еще один поворот, вперед по тесному проходу между складами, и неожиданно путь им перекрыла стена, соединяющая два здания. Они остановились.
— Что-то не так, — нахмурился Гирайз. — На карте стена не указана, ее не должно здесь быть.
— Может быть, мы не там повернули? — Лизелл воспользовалась передышкой и поставила саквояж на землю.
Он пропустил мимо ушей ее замечание.
— Недавно построена, — решил он. — Здесь был прямой выход к морю. Теперь нам придется идти в обход.
— Есть ли смысл? — Она не могла удержаться, чтобы не посмотреть на часы. — Уже 8:32. Мы опоздали, Гирайз. Эта грейслендская свинья пустила нас ко дну.
— Ты уверена, что «Водяная фея» уйдет точно по расписанию?
— Там грейслендская команда?
— Если они задержатся на пять-десять минут, мы можем еще успеть. Так что бери сумку и вперед, или я оставляю тебя здесь.
— Я просто ненавижу, когда ты начинаешь мне угрожать, — она подняла свой саквояж.
И они повернули назад, снова на улицу, дошли до перекрестка, повернули налево и начали петлять между складами. Все склады были похожи друг на друга, и вскоре Лизелл стало казаться, что она ходит кругами. Она уже готова была сказать об этом Гирайзу, когда они вдруг выбрались из складских дебрей и попали на причал № 1. Перед ними открылась Яга, несущая свои коричневатые воды к океану, водяные птицы с хриплыми криками кружились над головой, и ошеломляющее количество разнообразных лодок швартовалось в доке. Здесь было все — от крошечных местных лодчонок с прямыми парусами до современных транспортных судов, от грейслендских паровых линейных патрульных катеров до ягарских приземистых плавучих домов. Но нигде среди этого многообразия Лизелл не видела хоть чего-нибудь отдаленно похожего на пассажирский пароход. «Водяная фея», она вспомнила, отправляется с причала № 12, а это несколько сот ярдов вниз по реке.
— Сюда, — Гирайз уже сориентировался.
Она напрягала все силы, чтобы только не отстать. Его угрозы могли сбыться в любую минуту — он не давал ей никаких поблажек, а саквояж, который она отказалась бросить, как якорь тащил ее ко дну, и все же она старалась идти с ним в ногу.
Причал № 4. Краем глаза она увидела табличку, сделанную с грейслендской аккуратностью. Также она заметила несколько любопытных голов, повернувшихся в сторону пары иностранцев, бегущих трусцой, задыхающихся, но на смущение у Лизелл не было времени.
Причал № 7. Причал № 8. В боку у Лизелл кололо, а мышцы руки, державшей саквояж, тряслись от напряжения. Саквояж грозил выскользнуть из ее потной ладони, и она судорожно вцепилась в него.
Причал № 10. У нее начало подниматься настроение, она чувствовала, что они уже почти у цели. Гирайз был прав, как и в большинстве случаев.
Причал № 11, а там уже, наконец, и Причал № 12. И вот она — «Водяная фея»: на вид комфортабельный, с небольшой, как у баржи, осадкой пароход, работая боковым колесом, набирал ход, покидая порт. Низкий гудок его трубы оповестил о триумфальном отплытии почти точно по расписанию.
Вой горя и ярости вырвался у Лизелл. Выскочив на край пирса, она закричала, махая свободной рукой. Она видела пассажиров и членов команды на борту парохода, они смотрели и показывали на нее, но «Водяная фея» не изменила выбранного курса. Нечленораздельные крики раздирали ей рот.
Гирайз подошел и встал рядом. Повернувшись к нему, она потребовала:
— Заставь их повернуть назад!
— Ты знаешь способ? — вежливо спросил он. — Что ты хочешь, чтобы я сделал?
— Я не знаю! Придумай что-нибудь! Ты же бывший Благородный, ты привык приказывать окружающим. Это у тебя в крови — у твоего деда были крепостные, скажешь, нет?
— Да, но ни один из них не достался мне в наследство.
— Лизелл, успокойся и смотри открыто фактам в лицо. Мы опоздали, и пароход не повернет назад, и мы ничего не можем с этим сделать.
— Мы не должны забывать, что Каслер Сторнзоф, конечно же, уплыл на этом пароходе, и если мы…
— Сторнзоф — не единственная проблема, — прервал ее Гирайз.
Что-то насторожило ее в его спокойном тоне, и она проследила за его взглядом, прикованном к палубе. Одна из фигур, стоявшая у перил, казалась знакомой. Это не Каслер. Кто-то ниже ростом, темнее, более плотный, одетый невообразимо. Просторную, с длинными рукавами темно-бордовую рубашку нельзя было бы спутать ни с какой другой даже на расстоянии.
— Поб Джил Лиджилл! — воскликнула Лизелл. — Я думала, мы оставили его где-то в Зуликистане. Как он здесь оказался?
— Деньги, — кратко ответил Гирайз.
— Ты думаешь, он дал взятку часовому у входа в мэрию? Или подклерку?
— Держу пари, он наверняка кого-то купил.
— Но это нечестно, — ей хотелось погрозить кулаком вслед «Водяной фее», но она сдержалась. Этот жест только порадует Джила Лиджилла. — Это нечестно.
— Кто знает. Но это не повод агонизировать. Следующий пароход уходит на юг завтра утром, на нем мы и отправимся. А пока нам придется торчать здесь, в Ксо-Ксо, который, несмотря на свой неприглядный вид, все же не самая последняя дыра на свете. Гонки еще не закончены, и где-нибудь, возможно, мы их настигнем…
— Нет, — твердо сказала Лизелл. — Нет. Так не пойдет. Я не согласна.
— Хороший настрой, но я боюсь, у тебя нет особого выбора.
— Есть.
— Правда? Ты собираешься вплавь отправиться в Юмо?
— Если будет нужно. Но я полагаю, что есть лучшие способы туда попасть, и они бы наверняка пришли бы тебе в голову, если бы ты не был настолько готов бросить все и принять все как есть…
— Я готов объективно принимать реальность, и это ты почему-то забыла упомянуть, — огрызнулся Гирайз. — И если тебе пришло в голову на своих двоих прогуляться по джунглям, то я вынужден буду констатировать, что твои умственные способности к данному моменту полностью угасли.
— С моими умственными способностями все в порядке, угасло скорее твое воображение. Если бы оно у тебя работало, то ты бы заметил, что здесь полно лодок, большинство из них — частные. И среди их владельцев мы можем найти того, кто довез бы нас до Юмо.
Закончив речь, она была исполнена бешенства по отношению к самой себе, поскольку Гирайз смотрел на нее с выражением легкого удивленного интереса, и она видела, что он считает ее идею вполне жизнеспособной. Из этого следует, что она могла бы придержать ее для себя. Она только что пожертвовала в его пользу определенным преимуществом, и снова за это она должна благодарить только свою несдержанность и свой болтливый язык.
— Личный транспорт, — задумчиво произнес Гирайз. — Не плохая идея. Ты права, Лизелл, мое воображение действительно впало в спячку. Я прошу прощения за тон, в котором я говорил с тобой.
Стоило допустить просчет ради того, чтобы услышать от него эти слова.
— Вполне справедливо, — ответила она, стараясь не показать своего удовлетворения. Она закрутила головой по сторонам. Везде — лодки. — Ну, с какой начнем?
— Какая больше всего тебе нравится?
— Любая подойдет. Нетрудно будет найти, — решила Лизелл.
Но это оказалось не так легко, как она полагала.
Много свободных лодок. Одни — безнадежно непригодные, другие — слишком большие для частного найма, третьи — слишком крошечные, чтобы взять на борт пассажиров, или опасно ветхие. Вначале они подошли к чистому, свежеокрашенному, ухоженному маленькому пакетботу, чей хозяин, вышколенный на западный манер ягарец, выразил радостное желание довезти их только до Ништла Кемпа — конечной точки его обычного маршрута, но не на милю дальше.
— Слишком далеко до Юмо, — пояснил он на отличном вонарском. — Слишком опасный путь для маленькой лодки, а большие торговые пароходы не сдаются в частный найм, хотя… разве что вы заплатите тридцать тысяч новых рекко, ну или около того.
Лизелл с Гирайзом переглянулись. У них были деньги, но не настолько большая сумма.
— А пассажирский придет в Ксо-Ксо завтра утром к причалу № 12, — сообщил им капитан пакетбота. — Хотя нет, я слышал, что «Водоросль» села на мель к северу от Флунской излучины. Только послезавтра вы сможете на ней отправиться в Юмо.
— Мы не можем так долго ждать, — пояснил ему Гирайз, и они с Лизелл пошли дальше но причалу.
Четыре следующих капитана, к которым они обратились, ответили им отказом. Пятый говорил только по-ягарски, и выражал живую заинтересованность, пока они не объяснили, куда им надо.
— Юмо, — четко выговорила Лизелл. Она показала на юг и повторила: — ЮМО ТАУН.
Он понял ее, что-то прохрюкал на своем языке и затряс головой. Они пошли дальше.
Отказавшись от излишней требовательности к внешнему виду лодок, они попробовали договориться с владельцами двух небольших суденышек, но те не соглашались ни за какие деньги. Прохаживавшийся рядом обладатель выдолбленного из дерева каноэ слышал их разговор и предложил доставить их до Нижнего Океана — да хоть на край света — в целости и сохранности, если боги будут к ним благосклонны.
— Боги разрешат, я вас и до звезд довезу, — пообещал он с сумасшедшей улыбкой.
— Мы подумаем, — ответила ему Лизелл, понимая, что и этот вариант она не сбрасывает со счетов. Но пока они пошли дальше.
Последовали еще три отказа, и ее первоначальная убежденность пошла на убыль. Она вновь почувствовала тяжесть саквояжа, но разочарование было еще тяжелее.
— Может быть, нам согласиться на каноэ? — спросила она.
— Ни в коем случае, — ответил Гирайз. — Очень непрактично. К тому же мне не понравилась улыбка его хозяина. Он похож на ненормального.
— О да, — раздался низкий голос у них за спиной. — Сумасшедший, как заяц по весне, готов завалиться на спину, как бешеный грызун, ему все время моча в голову бьет. А вот Джив-Хьюз не такой.
Они обернулись. Перед ними стоял высокий и плотный мужчина, который на первый взгляд казался непомерно рослым ягарцем. Одет он был в мешковатые брюки, свободную тунику и плетеные сандалии, в которых обычно ходят ягарские городские жители. Его длинная, аккуратно заплетенная коса была перевита ниткой из стеклянных бус и деревянных колец, а лицо раскрашено замысловатыми рисунками голубого цвета. При близком рассмотрении сквозь рисунки проглядывало лицо с белой, покрытой веснушками кожей, поблескивали глубоко посаженные, обрамленные коричневатыми естественными тенями серые глаза, и пробивались завитки рыжей с проседью бороды. Явно не ягарец, откуда-то с запада.