Страница:
– Если круг будет разорван… – неуверенно пробормотал он, остановившись наконец на одном из вариантов.
И только лишь теперь осторожно, как нашкодивший кот, позволил себе обернуться. Его рассеянный взгляд столкнулся с кинжальным взглядом серых, режущих как бритва, глаз на аскетичном лице человека, одетого в слишком просторную для него крестьянскую одежду.
– Где бы мы могли спокойно переговорить? – улыбнулся незнакомец, и улыбка образовала на его лице две глубоко прорезанные складки.
Куда его везли, Квентин не имел ни малейшего представления. Дорога была не долгой, и вскоре они остановились. Охранники помогли принцу сойти с высокой повозки, поскольку его руки и ноги перед поездкой предусмотрительно заковали в кандалы.
Перед Квентином предстала широкая лестница, ведущая к большому зданию с многочисленными белыми колоннами, во внутренний дворик которого они въехали.
Стражники, поддерживая Квентина, подтолкнули его к мраморным ступеням. Когда они поднялись наверх, стражник, стоящий у колоннады отворил одну из украшенных золотым узором дверей, и Квентина ввели в большой зал с рядами таких же белых, как и во дворе, колонн. В центре зала стояло дубовое кресло, настолько массивное и тяжелое, что Квентин подумал, что никогда бы не смог ни то что поднять его, но даже и сдвинуть с места.
Шагах в пяти перед креслом стоял длинный стол, покрытый скатертью из черного бархата, а за ним три стула с высокими резными спинками. Все пространство зала было заполнено рядами колонн, которые, расступаясь полукругом, ограничивали площадку, где стояло массивное кресло.
Стражники подтолкнули Квентина вперед и, слегка надавив на плечи, усадили в кресло. Не успел он опомниться, как они заученными движениями защелкнули замки, и он оказался намертво прикован к неподъемному креслу. Не говоря ни слова, охранники отступили на шаг и встали у него за спиной. В боковом проходе открылась высокая дверь, и вошел слуга. В руках он держал странный треножник с трубкой наверху и небольшую стопку папок и книг. Оставив все это на столе, он удалился.
Спустя десять-пятнадцать минут двери вновь распахнулись, и в зал вошли трое мужчин в черных мантиях. Они прошествовали к столу и расположились на креслах с высокими спинками. Раскрыв лежащие на столе папки, они углубились в чтение. Все это совершалось в полном молчании.
Снова вошел слуга и установил треножник на столе таким образом, чтобы его дуло было направлено на Квентина. Затем, подойдя к скованному пленнику, движением фокусника достал откуда-то странную маску, образованную переплетением тонких кожаных ремешков и напоминающую собачий намордник.
Один из судей, сидящий в центре, пододвинул к себе прибор. Квентин не успел и охнуть, как слуга накинул ему на голову кожаный намордник, крепко стянув концы ремешков на затылке.
– Докладывайте, Тревис, – обратился к нему тот судья, что сидел по правую руку от председателя.
Тревис со всей силы затянул ремешки на затылке Квентина, и они глубоко врезались в кожу лица и шеи.
– Не больно? –осведомился Тревис, участливо заглядывая в исполосованное ремешками лицо Квентина и с еще большим усилием стягивая намордник. Затем слуга наклонился ниже и принялся внимательно разглядывать расположение маленьких медных бляшек, которыми были часто проклепаны ремешки намордника.
– 140 в ширину, 240 в высоту, 180 в длину, – произнес Тревис и выжидающе посмотрел на судей.
– Принесите шлем, – приказал председательствующий.
За спиной Квентина прозвучали быстрые, звонкие на мраморных плитах, шаги, и на его голову опустился металлический шлем, закрывший ему глаза. Голос судьи слышался откуда-то издалека:
– Подошел ли шлем, Тревис?
– Зазоры слева и справа 5, спереди 8, – в голову Квентина уперся металлический штырь. – Сзади 7.
– Хорошо… – удовлетворено протянул судья. – Осталось последнее испытание, не так ли, преподобный Рон?
– Вроде так, судья Керт, но знаете, что-то в этом парне меня настораживает. Недаром ведь его задержали. Боюсь, может понадобиться более углубленная экспертиза с участием высших иерархов церкви.
– Бросьте, преподобный! Небесный Огонь всегда выбирает нужные цели, или, как еще говаривали в старину: Бог шельму метит.
– Воистину так, но по каким-то причинам Небесный Огонь действует не всегда, и тогда людям приходится приводить в исполнение приговор, вынесенный Небесным Провидением.
– Что ж, преподобный Рон, начинайте обряд.
Шлем с Квентина сняли, но председательствующий приник к трубе на треноге, и ее дуло уставилось на принца зловещим черным глазом.
Наверху что-то заскрежетало, и Квентин, с трудом приподняв голову, увидел, что потолок над ним разошелся в стороны, обнажив квадрат голубого неба.
Преподобный Рон встал из-за стола и монотонным голосом, раскачиваясь из стороны в сторону, стал читать молитву:
– Огонь Небесный, Хранитель и Спаситель наш, оберегающий нас от врагов наших и дающий нам возможность жить, помоги нам и на этот раз оградить наш дом от врагов рода человеческого. Будь справедлив и бдителен и помоги нам выявить врагов явных и скрытых, отделить людей от враждебных созданий, принявших облик человеческий. Молю тебя, обрати внимание на жертвенник твой и дай нам знак, чтобы могли отличить чистого от нечистого. Да будет так по воле твоей!
Как только священник закончил, председатель надавил на рычажок на треноге. Из трубы вылетело прозрачное голубое пламя и ударило прямо в лицо Квентину. Дыхание у принца перехватило, он инстинктивно отпрянул, с силой ударившись о твердую спинку кресла.
По тому, что в зале наступила полная тишина, Квентин понял, что все присутствующие ожидают чего-то важного. В тишине и неподвижности прошло несколько минут. Затем председатель поднялся из-за стола и с разочарованием бросил Тревису:
– Вы там передайте охране, чтобы она не тащила сюда кого попало. Каждый раз подсовывают всяких оборванцев, у кого нет ни гроша… Если так будет продолжаться и впредь, я буду вынужден сообщить об этом королю.
– Ваша честь! – обратился к нему преподобный Рон. – Я бы не торопился делать скоропалительные выводы в данном конкретном случае. Этот тип внушает определенные подозрения… Он не так прост, как хотел бы казаться, и я бы просил предоставить совету церкви возможность для более тщательного изучения…
– Я думаю, что вопрос более чем ясен, преподобный Рон. Все дело заключается в том, что эти канальи стражники хватают и тащат сюда тех, кто не может от них просто-напросто откупиться. Поэтому в последнее время мы только и делаем, что пытаемся найти гоблинов и уродов среди всяческого отребья.
– Но ваша честь… – попытался возразить преподобный Рон.
– Процесс окончен. Все свободны, – объявил судья. – Запишите этого… – он кивнул на Квентина, – в книгу регистрации и выпустите.
Судья повернулся и направился к выходу. Преподобному Рону и другому судье не оставалось ничего другого, как последовать за председательствующим. Тревис рывком сорвал с Квентина маску. Все лицо саднило и чесалось, и как только охранники расстегнули замки, Квентин с облегчением растер лицо руками. Обратно в тюрьму Квентина привезли в том же тесном возке.
Дежурный надзиратель выбросил из мешка с номером его вещи, достал толстую книгу в потрепанном переплете и спросил, обращаясь к Квентину:
– Как тебя зовут?
– Селин из Редера, – ответил Квентин.
Охранник равнодушно сделал запись в книге, дал расписаться Квентину и вручил тому его дорожный мешок и другие вещи.
Квентин снова был на свободе.
Королевский оружейник Якобс сидел с ними за столиком и уже начинал клевать носом, не в силах бороться с послеполуденной дремой.
Однако Друум был собран и деловит: еще бы, ему предстояло ответственное задание, и расслабляться не приходилось. Поэтому он крепко сдавил плечо Якобса, выводя того из сонного оцепенения.
– Итак, мой друг! – обратился он к королевскому оружейнику. – Давайте еще немного поговорим о Круге Посвященных и обо всем, что с этим связано.
– Я уже сказал все, что знаю, – взмолился оружейник, поводя головой с осоловевшими глазами из стороны в сторону. – Все это мифы. Есть только Небесный Огонь, который сам выбирает себе врагов и разит их с сокрушительной силой.
– Ну, а все-таки, что говорят мифы? – не отставал Друум, обводя взглядом своих соратников, как бы обращаясь к ним за поддержкой.
– Мифы говорят… Мифы говорят… – повторил Якобс, как бы любуясь этими словами. – Мифы говорят о тайном лабиринте под королевским дворцом, где и сокрыт настоящий, – он понизил голос. – Храм Небесного Огня.
– Только тсс! – покачиваясь, Якобс приложил палец к губам. – Я вам ничего не говорил. Все равно тот проход давно заложили…
– А как же круг посвященных? – спросил младший жрец Янис.
– Шестеро или семеро каких-то выживших из ума старцев, которые, по легенде, владеют ключом к Небесному Огню. Все это сказки…
– Ты можешь помочь нам выйти на этих людей? – Друум понял, что требуется действовать более решительно и настойчиво.
Якобс то ли умело притворялся пьяным, то ли его действительно развезло на солнышке, но он громко икнул и сказал:
– Нет… Я их никого не знаю. Может быть, кто-то из жрецов… Хотя б я им не то что Небесный Огонь, улицы-то подметать не доверил.
Другому жрецу Священного престола, которого звали Сол, пришла на ум удачная, как ему показалась мысль, и он тут же ее высказал:
– А можешь ли ты провести нас во дворец, к секретному проходу?
– Ну, дык, это… Это можно… Сейчас такая толчея во дворце перед турниром, много посторонних… – в голове у Якобса по-немногу прояснялось.
– Хорошо, – подвел итог Друум. – Так и сделаем. Но нам надо решить еще одну нашу проблему. И вы, наверное, уже поняли, что я имею в виду. То ли мальчишка выведет нас на круг посвященных, то ли мы сами проникнем в лабиринт и все там разнесем к чертовой матери, но мальчишку в любом случае надо найти, – он задумался. – И вот еще что – Альдор. Это тоже мне начинает не нравиться.
Все с ним согласились.
– Значит так, – принял решение Друум. – Завтра Якобс начинает подготовку к проникновению в лабиринт. Готовит нам оружие, хорошую одежду, в общем, все, что нужно.
– Кроме того, ты, как должностное лицо, должен будешь проверить все места, где могут скрываться или содержаться наши пропавшие друзья, – обратился он к Якобсу. – Да, и чуть не забыл, приведи в порядок Алтарь, скоро я должен связаться с Его Святейшеством.
– Вы двое, – обратился он к солдатам, – занимаетесь поискам мальчишки. А вы, – он кивнул жрецам, – ищите своего начальника и встречаетесь со жрецами, чтобы побольше узнать о Небесном Огне и Круге Посвященных.
«Ну, вот, пока вроде бы все», – подумал Друум, но ощущение того, что все с самого начала пошло как-то не так, не покидало его.
Если бы он нашел принца, то не составило бы большого труда выйти через него на Круг Посвященных и оставить в дураках этого заносчивого Друума.
Но принц Монтании пропал, как в воду канул. Альдор уже обшарил все гостиницы и постоялые дворы, потолкался на площадях и базарах, но Квентина и след простыл. Это было плохо. Друум со своими людьми мог запросто опередить его и найти мальчишку.
Оставалось только прибегнуть к магии. Был один старый безотказный способ увидеть человека, и Альдор решил им воспользоваться. Магия заключалась в том, что с помощью предмета, которым владел человек, можно было увидеть его самого и, возможно, установить, где он находится.
Альдор снял комнатенку в гостинице «Южная корона». Он с трудом дождался наступления ночи, когда затихнут все соседние постояльцы, и в коридоре станут неслышны шаги любопытных зевак. Все необходимое для сеанса магии у него было, а самое главное, удалось заполучить вещь, которую держал в руках Квентин. Это была небольшая зеркальная шкатулка с растрескавшимися стенками, которую они нашли на месте гибели зергов у границ Терраны. Безусловно, эта вещь принадлежала принцу Монтании. И оставалось только выполнить определенный магический ритуал, что бы сыскать ее владельца.
Альдор положил на стол серебряный поднос а на него отполированную до блеска черную металлическую пластину. На пластину поставил зеркальную шкатулку, бывшую когда-то жилищем Рикки и Молли. Вокруг шкатулки на поднос насыпал серебристый порошок, затем на зеркальную пластину поставил три призматические пирамидки на подставках так, чтобы их вершины были направлены вниз. После этого он сосредоточился, вызывая в памяти образ Квентина, чтобы лучше на него настроиться.
Альдор погрузился в глубокий транс, и реальность перестала существовать для него в эту минуту. Комната потонула во мраке, а когда ее стены расступились, открывая доступ Силе, он быстро поднес горящую свечу к серебристому порошку.
Порошок вспыхнул ослепительным фейерверком огненных брызг. Альдор глубоко вздохнул и произнес только одно слово: «Квентин». Теперь нужно было внимательно смотреть в центр брызжущего разноцветными искрами огненного круга на черное зеркало, в котором скрещивались радужные лучи от призматических пирамидок.
И Альдор увидел его. Он не знал, когда происходили события, что он видит: вчера, сегодня, завтра. Магия не позволяла этого определить, но картинка была достаточно ясная и отчетливая. Перед ним в скрещении лучей возникло изображение, как в камере-обскуре, – маленькая фигурка Квентина. Он шел по улицам города, и над его головой ярко светило солнце.
Он вышел на главную торговую площадь города. Народу было очень много. Он спрашивал торговцев и прохожих, и ему кивали в сторону узенькой улочки, отходящей от площади, – там найдешь, что тебе нужно. Контраст между бурлящей городской площадью, застроенной роскошными магазинами, ресторанами, добротными особняками и дворцами, и этой узенькой, почти безлюдной, заваленной всяким хламом улочкой был разительным. Ему еще раз указали на лавку некоего Огюста, и он не без труда нашел вход в нее среди тележек зеленщиков и уличных торговцев, оккупировавших обе стороны этой и без того тесной улочки.
Колокольчик над входом жалобно звякнул надтреснутым тельцем, и Квентин вошел в темное помещение, едва не споткнувшись на вредительски устроенных ступеньках. После яркого солнечного дня глаза не сразу привыкли к мраку этого помещения, и только через некоторое время он смог разглядеть стены, увешанные пучками сушеных трав, и высокие, под потолок, стеллажи, на которых стояли бесчисленные склянки с какими-то настойками и растворами. Изящный центральный прилавок и витрина над ним украсили бы любой магазин. Искусно вырезанные из черного дерева, они хранили следы былой роскоши и вполне могли бы подчеркнуть благосостояние своего хозяина, если бы не казались такими чуждыми и случайными в этом хаосе затянутых пылью и паутиной никому ненужных вещей.
За прилавком, согнувшись, копошилось какое-то существо. Сначала Квентин разглядел только его спину и макушку с длинными темными волосами, перехваченными в пучок. Затем существо разогнулось, и перед Квентином предстал мужчина очень маленького роста, почти карлик. Его цепкие глазки ловко ощупывали посетителя, наверняка пытаясь определить, сколько золотых у него в карманах. Карлик был одет в бархатный коричневый кафтан с засаленными рукавами и тем местом на груди, где он постоянно соприкасался с высоким для него прилавком. Разгоревшиеся на мгновение в предвкушении легкой добычи глаза карлика быстро потухли, когда он достаточно хорошо разглядел вошедшего юношу.
– Чем могу служить, милостивый государь? – стараясь не выдавать своего разочарования и сохранить в голосе максимально возможную приветливость, осведомился карлик скрипучим голосом.
– Мне сказали, что вы занимаетесь магией, – Квентин приблизился к прилавку и с интересом рассматривал любопытные вещи, выставленные здесь: желтую высохшую человеческую руку, по-видимому, принадлежащую висельнику, корни мандрагоры в форме маленьких танцующих человечков, хрустальный магический шар, который даже в таком полумраке ухитрялся переливаться радужными гранями.
– Если вы хотите приобрести что-либо из магических атрибутов, сэр, то уверяю вас, сэр, нигде, во всей стране, вы не найдете более достойного, и я бы даже сказал, такого всеобъемлющего выбора, как здесь, – затараторил маленький торговец.
Квентин разглядывал джентльменский набор мага, состоящий из магических зеркал, кристаллов и большой черной книги заклинаний, – все это было детским лепетом по сравнению с тем, что знал и умел Миракл.
– А занимаетесь ли вы боевой магией? – спросил Квентин.
– Боевой магией? – испуганно переспросил карлик, и по его лицу пробежали холодные волны страха. – Вы имеете в виду старинную магию?
– Да, магию или, как говорили сами Великие Маги, искусство.
– Эти знания у нас находятся под запретом. И боюсь, сэр, что…
– А есть ли спрос на подобные вещи? – перебил Квентин испуганного продавца.
Карлик мялся и не спешил с ответом. Вот если бы его спросили, есть ли спрос на приворотные зелья, а то вон чего…
Тогда Квентин решил облегчить муки торговца и выложил на прилавок три книги из своего походного мешка. Их названия непосвященному человеку ровным счетом ничего не говорили. Но как только карлик разглядел золотые тиснения букв на сафьяновых переплетах, сразу же с криком схватил кусок холста, прикрыл книги и упал на них всем своим телом. Он часто дышал, как загнанная лошадь, его глазки беспокойно бегали по лавке, выискивая, а не притаился ли в ее углах кто-то, кто мог слышать их разговор.
Квентин спросил его напрямик:
– Берете книги?
Маленький торговец, прикрывая книги холстом и своим телом, сполз под прилавок. Надо полагать, только там он почувствовал себя в безопасности, потому что до Квентина вскоре донесся шорох перелистываемых страниц.
Конечно, все это было бы забавно, если бы так сильно не хотелось есть. Квентин осторожно постучал по стеклянной витрине, возвращая потрясенного торговца к жизни.
– Сколько дадите за книги?
Из-за прилавка высунулась рука. Торговец топорщил пальчиками, выделывая какие-то жесты, – Квентин ничего из этого не понял.
– Тридцать золотых дадите? – спросил голодный принц.
Рука над прилавком застыла в воздухе, как бы оценивая сделанное предложение, а затем яростно замахала в протестующем жесте.
– Ладно, давайте двадцать пять, и дело с концом, – Квентин чувствовал, что желудок одерживает верх в схватке с его разумом.
Из-под прилавка донеслось кряхтение и какая-то мышиная возня. Карлик там что-то долго передвигал и скрипел потаенными дверцами. Но вот наконец воздух наполнился приятным звоном отсчитываемых монет, а еще через минуту перед Квентином возникла рука дающего, и по прилавку рассыпалась горстка монет.
Вслед за этим появилась настороженная голова:
– Здесь все точно, молодой человек, можете не пересчитывать. У меня к вам настоятельная просьба: о нашей сделке никому не слова, – к торговцу медленно возвращалась уверенность, и чтобы побыстрее успокоиться, он теребил свою маленькую бородку.
– Разумеется, не скажу, – Квентин встряхнул монетки на ладоне и засунул их поглубже во внутренний карман, чтобы на этот раз не оказаться легкой добычей для воров. – Меня зовут Квентин.
– Меня Огюст. Доктор Огюст, – представился он, приосаниваясь и напуская на лицо утраченную было значительность. – Лечу травами и заговорами, практикую магию. Продаю удивительные и редкие предметы. Занимаюсь идентификацией и определением волшебных свойств различных вещей. Всегда к вашим услугам, – произнес он заученные фразы, а затем, оглянувшись по сторонам, добавил:
– Если у вас найдется еще что-нибудь подобное или какие-нибудь, как их называют, древние игрушки, приходите, всегда буду рад купить или продать.
– Благодарю. Всего доброго, – попрощался Квентин.
– До свидания.
Колокольчик над дверью снова звякнул надтреснутым голосом, и Квентин оказался на улице.
День был в самом разгаре, деньги у него были, оставалось только найти место, где можно было достойно перекусить и отдохнуть.
Настроение заметно улучшилось после большой кружки холодного пива и доброй порции жаркого. Он сидел на открытой террасе гостиницы «У Дракона». Ее хозяин оказался милым толстячком, говорливым и шумным. За один золотой в сутки он пообещал хорошее питание и ночлег, – все то, что пока требовалось Квентину.
Он помылся в гостинице, в лавке напротив разжился новой одеждой, постригся у цирюльника и теперь выглядел так, как и должен выглядеть молодой принц. День уже близился к вечеру, когда он решил отыскать скобяную лавку Лоры.
Жизнь в городе постепенно затихала. Заходящее солнце окрашивало в оранжевые тона белые стены опрятных домиков горожан. На улицах стало меньше прохожих, зато из многочисленных закусочных доносились звуки веселой музыки и многоголосый шум возбужденных голосов. Часы пробили восемь, и многие лавки стали закрываться, чтобы вновь открыться с рассветом. Дворники на торговых площадях убирали образовавшиеся за день кучи мусора. Жара спала, и было одно удовольствие прогуляться по вечернему городу, любуясь с возвышенных мест ласковым голубым морем.
Квентин чувствовал себя, да и выглядел намного лучше, и даже заметил, что ему улыбаются встречные девушки. Несмотря ни на что, жизнь снова была прекрасна.
Найти лавку Лоры оказалось не так-то просто. Он несколько раз обращался с вопросом к торговцам, но каждый раз ему указывали на разные места. Наконец подведя итог полученным ответам, он приблизительно сориентировался и отправился совсем на другой конец города.
Проходя мимо дворцовой площади, Квентин замедлил шаг и залюбовался величием дворца короля Стефана. Как и большинство зданий в городе, дворец был построен из белого камня, и теперь, на закате, в его мраморной облицовке язычками пламени горели розовые прожилки.
Легкие остроконечные башенки, переливающиеся на солнце блестящими гранями стекол, во множестве стремительно уносились к небу. Большой круглый купол, выложенный голубой мозаикой и украшенный золотыми фигурками сказочных зверей, словно шапкой Мономаха, накрывал центральную часть дворца.
На другой стороне площади находилась башня городской ратуши. Часы на ней каждую четверть часа вызванивали веселую мелодию, а каждый час встречали сочными внятными ударами. Чуть в отдалении находился главный храм города. Вытянутой четырехгранной пирамидой вздымался он в небо, бороздя вершиной тучные поля облаков. Квентин обошел это величественное сооружение из красного кирпича. Высокая лестница с широкими ступенями вела к вратам храма. Подковообразный вход в храм был украшен золотом, а над ним, сияя лучами, висело золотое солнце в форме недремлющего ока. Это сооружение чем-то напомнило Квентину башню Миракла. «Так строили в Древности», – подумал он.
Около храма и дворца было много нарядно одетых людей из высшего общества. Одни прогуливались, другие сидели у фонтана перед дворцом, украшенного причудливыми фигурками морских чудовищ. Всюду только и слышались разговоры о предстоящем рыцарском турнире. Квентин прошел еще квартал и увидел примыкающую слева к дворцу арену для состязаний. Это был большой амфитеатр с рельефными каменными колоннами, поддерживающими навесы над зрительными рядами. Большие ворота ристалища распахивались только раз в год для проведения очередного турнира. Стены амфитеатра были испещрены афишами с объявлениями и многочисленными надписями неутомимых болельщиков.
И только лишь теперь осторожно, как нашкодивший кот, позволил себе обернуться. Его рассеянный взгляд столкнулся с кинжальным взглядом серых, режущих как бритва, глаз на аскетичном лице человека, одетого в слишком просторную для него крестьянскую одежду.
– Где бы мы могли спокойно переговорить? – улыбнулся незнакомец, и улыбка образовала на его лице две глубоко прорезанные складки.
* * *
Квентина продержали в тюрьме еще два дня, прежде чем затолкать в сколоченную из досок без единого просвета будку на колесах. Тюремный возок был настолько тесен, что Квентин с трудом примостился на корточках, при этом колени у него больно уперлись в стенку. На задние мостки запрыгнули два охранника, кучер стегнул лошадь, и повозка тронулась.Куда его везли, Квентин не имел ни малейшего представления. Дорога была не долгой, и вскоре они остановились. Охранники помогли принцу сойти с высокой повозки, поскольку его руки и ноги перед поездкой предусмотрительно заковали в кандалы.
Перед Квентином предстала широкая лестница, ведущая к большому зданию с многочисленными белыми колоннами, во внутренний дворик которого они въехали.
Стражники, поддерживая Квентина, подтолкнули его к мраморным ступеням. Когда они поднялись наверх, стражник, стоящий у колоннады отворил одну из украшенных золотым узором дверей, и Квентина ввели в большой зал с рядами таких же белых, как и во дворе, колонн. В центре зала стояло дубовое кресло, настолько массивное и тяжелое, что Квентин подумал, что никогда бы не смог ни то что поднять его, но даже и сдвинуть с места.
Шагах в пяти перед креслом стоял длинный стол, покрытый скатертью из черного бархата, а за ним три стула с высокими резными спинками. Все пространство зала было заполнено рядами колонн, которые, расступаясь полукругом, ограничивали площадку, где стояло массивное кресло.
Стражники подтолкнули Квентина вперед и, слегка надавив на плечи, усадили в кресло. Не успел он опомниться, как они заученными движениями защелкнули замки, и он оказался намертво прикован к неподъемному креслу. Не говоря ни слова, охранники отступили на шаг и встали у него за спиной. В боковом проходе открылась высокая дверь, и вошел слуга. В руках он держал странный треножник с трубкой наверху и небольшую стопку папок и книг. Оставив все это на столе, он удалился.
Спустя десять-пятнадцать минут двери вновь распахнулись, и в зал вошли трое мужчин в черных мантиях. Они прошествовали к столу и расположились на креслах с высокими спинками. Раскрыв лежащие на столе папки, они углубились в чтение. Все это совершалось в полном молчании.
Снова вошел слуга и установил треножник на столе таким образом, чтобы его дуло было направлено на Квентина. Затем, подойдя к скованному пленнику, движением фокусника достал откуда-то странную маску, образованную переплетением тонких кожаных ремешков и напоминающую собачий намордник.
Один из судей, сидящий в центре, пододвинул к себе прибор. Квентин не успел и охнуть, как слуга накинул ему на голову кожаный намордник, крепко стянув концы ремешков на затылке.
– Докладывайте, Тревис, – обратился к нему тот судья, что сидел по правую руку от председателя.
Тревис со всей силы затянул ремешки на затылке Квентина, и они глубоко врезались в кожу лица и шеи.
– Не больно? –осведомился Тревис, участливо заглядывая в исполосованное ремешками лицо Квентина и с еще большим усилием стягивая намордник. Затем слуга наклонился ниже и принялся внимательно разглядывать расположение маленьких медных бляшек, которыми были часто проклепаны ремешки намордника.
– 140 в ширину, 240 в высоту, 180 в длину, – произнес Тревис и выжидающе посмотрел на судей.
– Принесите шлем, – приказал председательствующий.
За спиной Квентина прозвучали быстрые, звонкие на мраморных плитах, шаги, и на его голову опустился металлический шлем, закрывший ему глаза. Голос судьи слышался откуда-то издалека:
– Подошел ли шлем, Тревис?
– Зазоры слева и справа 5, спереди 8, – в голову Квентина уперся металлический штырь. – Сзади 7.
– Хорошо… – удовлетворено протянул судья. – Осталось последнее испытание, не так ли, преподобный Рон?
– Вроде так, судья Керт, но знаете, что-то в этом парне меня настораживает. Недаром ведь его задержали. Боюсь, может понадобиться более углубленная экспертиза с участием высших иерархов церкви.
– Бросьте, преподобный! Небесный Огонь всегда выбирает нужные цели, или, как еще говаривали в старину: Бог шельму метит.
– Воистину так, но по каким-то причинам Небесный Огонь действует не всегда, и тогда людям приходится приводить в исполнение приговор, вынесенный Небесным Провидением.
– Что ж, преподобный Рон, начинайте обряд.
Шлем с Квентина сняли, но председательствующий приник к трубе на треноге, и ее дуло уставилось на принца зловещим черным глазом.
Наверху что-то заскрежетало, и Квентин, с трудом приподняв голову, увидел, что потолок над ним разошелся в стороны, обнажив квадрат голубого неба.
Преподобный Рон встал из-за стола и монотонным голосом, раскачиваясь из стороны в сторону, стал читать молитву:
– Огонь Небесный, Хранитель и Спаситель наш, оберегающий нас от врагов наших и дающий нам возможность жить, помоги нам и на этот раз оградить наш дом от врагов рода человеческого. Будь справедлив и бдителен и помоги нам выявить врагов явных и скрытых, отделить людей от враждебных созданий, принявших облик человеческий. Молю тебя, обрати внимание на жертвенник твой и дай нам знак, чтобы могли отличить чистого от нечистого. Да будет так по воле твоей!
Как только священник закончил, председатель надавил на рычажок на треноге. Из трубы вылетело прозрачное голубое пламя и ударило прямо в лицо Квентину. Дыхание у принца перехватило, он инстинктивно отпрянул, с силой ударившись о твердую спинку кресла.
По тому, что в зале наступила полная тишина, Квентин понял, что все присутствующие ожидают чего-то важного. В тишине и неподвижности прошло несколько минут. Затем председатель поднялся из-за стола и с разочарованием бросил Тревису:
– Вы там передайте охране, чтобы она не тащила сюда кого попало. Каждый раз подсовывают всяких оборванцев, у кого нет ни гроша… Если так будет продолжаться и впредь, я буду вынужден сообщить об этом королю.
– Ваша честь! – обратился к нему преподобный Рон. – Я бы не торопился делать скоропалительные выводы в данном конкретном случае. Этот тип внушает определенные подозрения… Он не так прост, как хотел бы казаться, и я бы просил предоставить совету церкви возможность для более тщательного изучения…
– Я думаю, что вопрос более чем ясен, преподобный Рон. Все дело заключается в том, что эти канальи стражники хватают и тащат сюда тех, кто не может от них просто-напросто откупиться. Поэтому в последнее время мы только и делаем, что пытаемся найти гоблинов и уродов среди всяческого отребья.
– Но ваша честь… – попытался возразить преподобный Рон.
– Процесс окончен. Все свободны, – объявил судья. – Запишите этого… – он кивнул на Квентина, – в книгу регистрации и выпустите.
Судья повернулся и направился к выходу. Преподобному Рону и другому судье не оставалось ничего другого, как последовать за председательствующим. Тревис рывком сорвал с Квентина маску. Все лицо саднило и чесалось, и как только охранники расстегнули замки, Квентин с облегчением растер лицо руками. Обратно в тюрьму Квентина привезли в том же тесном возке.
Дежурный надзиратель выбросил из мешка с номером его вещи, достал толстую книгу в потрепанном переплете и спросил, обращаясь к Квентину:
– Как тебя зовут?
– Селин из Редера, – ответил Квентин.
Охранник равнодушно сделал запись в книге, дал расписаться Квентину и вручил тому его дорожный мешок и другие вещи.
Квентин снова был на свободе.
* * *
Они сидели на террасе небольшой таверны, с которой открывался прекрасный вид на море. На них никто не обращал внимания. Никого даже не смущал их нездешний выговор – накануне турнира сюда приезжали чужестранцы даже из-за моря. Друуму и его солдатам это было только на руку. Разомлевшие на солнце после пары кружек крепкого темного пива, они пребывали в расслабленном состоянии духа.Королевский оружейник Якобс сидел с ними за столиком и уже начинал клевать носом, не в силах бороться с послеполуденной дремой.
Однако Друум был собран и деловит: еще бы, ему предстояло ответственное задание, и расслабляться не приходилось. Поэтому он крепко сдавил плечо Якобса, выводя того из сонного оцепенения.
– Итак, мой друг! – обратился он к королевскому оружейнику. – Давайте еще немного поговорим о Круге Посвященных и обо всем, что с этим связано.
– Я уже сказал все, что знаю, – взмолился оружейник, поводя головой с осоловевшими глазами из стороны в сторону. – Все это мифы. Есть только Небесный Огонь, который сам выбирает себе врагов и разит их с сокрушительной силой.
– Ну, а все-таки, что говорят мифы? – не отставал Друум, обводя взглядом своих соратников, как бы обращаясь к ним за поддержкой.
– Мифы говорят… Мифы говорят… – повторил Якобс, как бы любуясь этими словами. – Мифы говорят о тайном лабиринте под королевским дворцом, где и сокрыт настоящий, – он понизил голос. – Храм Небесного Огня.
– Только тсс! – покачиваясь, Якобс приложил палец к губам. – Я вам ничего не говорил. Все равно тот проход давно заложили…
– А как же круг посвященных? – спросил младший жрец Янис.
– Шестеро или семеро каких-то выживших из ума старцев, которые, по легенде, владеют ключом к Небесному Огню. Все это сказки…
– Ты можешь помочь нам выйти на этих людей? – Друум понял, что требуется действовать более решительно и настойчиво.
Якобс то ли умело притворялся пьяным, то ли его действительно развезло на солнышке, но он громко икнул и сказал:
– Нет… Я их никого не знаю. Может быть, кто-то из жрецов… Хотя б я им не то что Небесный Огонь, улицы-то подметать не доверил.
Другому жрецу Священного престола, которого звали Сол, пришла на ум удачная, как ему показалась мысль, и он тут же ее высказал:
– А можешь ли ты провести нас во дворец, к секретному проходу?
– Ну, дык, это… Это можно… Сейчас такая толчея во дворце перед турниром, много посторонних… – в голове у Якобса по-немногу прояснялось.
– Хорошо, – подвел итог Друум. – Так и сделаем. Но нам надо решить еще одну нашу проблему. И вы, наверное, уже поняли, что я имею в виду. То ли мальчишка выведет нас на круг посвященных, то ли мы сами проникнем в лабиринт и все там разнесем к чертовой матери, но мальчишку в любом случае надо найти, – он задумался. – И вот еще что – Альдор. Это тоже мне начинает не нравиться.
Все с ним согласились.
– Значит так, – принял решение Друум. – Завтра Якобс начинает подготовку к проникновению в лабиринт. Готовит нам оружие, хорошую одежду, в общем, все, что нужно.
– Кроме того, ты, как должностное лицо, должен будешь проверить все места, где могут скрываться или содержаться наши пропавшие друзья, – обратился он к Якобсу. – Да, и чуть не забыл, приведи в порядок Алтарь, скоро я должен связаться с Его Святейшеством.
– Вы двое, – обратился он к солдатам, – занимаетесь поискам мальчишки. А вы, – он кивнул жрецам, – ищите своего начальника и встречаетесь со жрецами, чтобы побольше узнать о Небесном Огне и Круге Посвященных.
«Ну, вот, пока вроде бы все», – подумал Друум, но ощущение того, что все с самого начала пошло как-то не так, не покидало его.
* * *
Альдор был счастлив, что его потеряли. Теперь он узнал многое. Он знал, где остановилась его команда, кто такой оружейник Якобс, и почему с ним встречался Друум. Он даже догадывался, что Друум ведет какую-то двойную игру. Но он не знал пока самого главного: кто входит в Круг Посвященных, что представляет собой Древнее оружие Терраны, и, наконец, где Квентин. Последнее надо было узнать в первую очередь.Если бы он нашел принца, то не составило бы большого труда выйти через него на Круг Посвященных и оставить в дураках этого заносчивого Друума.
Но принц Монтании пропал, как в воду канул. Альдор уже обшарил все гостиницы и постоялые дворы, потолкался на площадях и базарах, но Квентина и след простыл. Это было плохо. Друум со своими людьми мог запросто опередить его и найти мальчишку.
Оставалось только прибегнуть к магии. Был один старый безотказный способ увидеть человека, и Альдор решил им воспользоваться. Магия заключалась в том, что с помощью предмета, которым владел человек, можно было увидеть его самого и, возможно, установить, где он находится.
Альдор снял комнатенку в гостинице «Южная корона». Он с трудом дождался наступления ночи, когда затихнут все соседние постояльцы, и в коридоре станут неслышны шаги любопытных зевак. Все необходимое для сеанса магии у него было, а самое главное, удалось заполучить вещь, которую держал в руках Квентин. Это была небольшая зеркальная шкатулка с растрескавшимися стенками, которую они нашли на месте гибели зергов у границ Терраны. Безусловно, эта вещь принадлежала принцу Монтании. И оставалось только выполнить определенный магический ритуал, что бы сыскать ее владельца.
Альдор положил на стол серебряный поднос а на него отполированную до блеска черную металлическую пластину. На пластину поставил зеркальную шкатулку, бывшую когда-то жилищем Рикки и Молли. Вокруг шкатулки на поднос насыпал серебристый порошок, затем на зеркальную пластину поставил три призматические пирамидки на подставках так, чтобы их вершины были направлены вниз. После этого он сосредоточился, вызывая в памяти образ Квентина, чтобы лучше на него настроиться.
Альдор погрузился в глубокий транс, и реальность перестала существовать для него в эту минуту. Комната потонула во мраке, а когда ее стены расступились, открывая доступ Силе, он быстро поднес горящую свечу к серебристому порошку.
Порошок вспыхнул ослепительным фейерверком огненных брызг. Альдор глубоко вздохнул и произнес только одно слово: «Квентин». Теперь нужно было внимательно смотреть в центр брызжущего разноцветными искрами огненного круга на черное зеркало, в котором скрещивались радужные лучи от призматических пирамидок.
И Альдор увидел его. Он не знал, когда происходили события, что он видит: вчера, сегодня, завтра. Магия не позволяла этого определить, но картинка была достаточно ясная и отчетливая. Перед ним в скрещении лучей возникло изображение, как в камере-обскуре, – маленькая фигурка Квентина. Он шел по улицам города, и над его головой ярко светило солнце.
* * *
Квентин вышел из темного и сырого здания тюрьмы и с наслаждением вдохнул вольного воздуха. Над головой ярко светило солнце, но жары не было – с моря дул легкий бриз. Все выглядело бы куда лучше, если бы так не хотелось есть. Но в карманах не было ни гроша, а рассчитывать на благотворительность хозяев таверн не приходилось. Поэтому Квентин решил расстаться с частью книг Миракла. Он надел на голову золотой ободок – может, грибы ему помогут – и прислушался к своим ощущениям. Нет, все тихо – никаких голосов. «Что ж, прекрасно, – приободрил он себя. – Обойдемся своими силами. Мне нужно только разыскать лавку какого-нибудь букиниста или поклонника магии и продать ему книги, пока я еще не умер с голоду».Он вышел на главную торговую площадь города. Народу было очень много. Он спрашивал торговцев и прохожих, и ему кивали в сторону узенькой улочки, отходящей от площади, – там найдешь, что тебе нужно. Контраст между бурлящей городской площадью, застроенной роскошными магазинами, ресторанами, добротными особняками и дворцами, и этой узенькой, почти безлюдной, заваленной всяким хламом улочкой был разительным. Ему еще раз указали на лавку некоего Огюста, и он не без труда нашел вход в нее среди тележек зеленщиков и уличных торговцев, оккупировавших обе стороны этой и без того тесной улочки.
Колокольчик над входом жалобно звякнул надтреснутым тельцем, и Квентин вошел в темное помещение, едва не споткнувшись на вредительски устроенных ступеньках. После яркого солнечного дня глаза не сразу привыкли к мраку этого помещения, и только через некоторое время он смог разглядеть стены, увешанные пучками сушеных трав, и высокие, под потолок, стеллажи, на которых стояли бесчисленные склянки с какими-то настойками и растворами. Изящный центральный прилавок и витрина над ним украсили бы любой магазин. Искусно вырезанные из черного дерева, они хранили следы былой роскоши и вполне могли бы подчеркнуть благосостояние своего хозяина, если бы не казались такими чуждыми и случайными в этом хаосе затянутых пылью и паутиной никому ненужных вещей.
За прилавком, согнувшись, копошилось какое-то существо. Сначала Квентин разглядел только его спину и макушку с длинными темными волосами, перехваченными в пучок. Затем существо разогнулось, и перед Квентином предстал мужчина очень маленького роста, почти карлик. Его цепкие глазки ловко ощупывали посетителя, наверняка пытаясь определить, сколько золотых у него в карманах. Карлик был одет в бархатный коричневый кафтан с засаленными рукавами и тем местом на груди, где он постоянно соприкасался с высоким для него прилавком. Разгоревшиеся на мгновение в предвкушении легкой добычи глаза карлика быстро потухли, когда он достаточно хорошо разглядел вошедшего юношу.
– Чем могу служить, милостивый государь? – стараясь не выдавать своего разочарования и сохранить в голосе максимально возможную приветливость, осведомился карлик скрипучим голосом.
– Мне сказали, что вы занимаетесь магией, – Квентин приблизился к прилавку и с интересом рассматривал любопытные вещи, выставленные здесь: желтую высохшую человеческую руку, по-видимому, принадлежащую висельнику, корни мандрагоры в форме маленьких танцующих человечков, хрустальный магический шар, который даже в таком полумраке ухитрялся переливаться радужными гранями.
– Если вы хотите приобрести что-либо из магических атрибутов, сэр, то уверяю вас, сэр, нигде, во всей стране, вы не найдете более достойного, и я бы даже сказал, такого всеобъемлющего выбора, как здесь, – затараторил маленький торговец.
Квентин разглядывал джентльменский набор мага, состоящий из магических зеркал, кристаллов и большой черной книги заклинаний, – все это было детским лепетом по сравнению с тем, что знал и умел Миракл.
– А занимаетесь ли вы боевой магией? – спросил Квентин.
– Боевой магией? – испуганно переспросил карлик, и по его лицу пробежали холодные волны страха. – Вы имеете в виду старинную магию?
– Да, магию или, как говорили сами Великие Маги, искусство.
– Эти знания у нас находятся под запретом. И боюсь, сэр, что…
– А есть ли спрос на подобные вещи? – перебил Квентин испуганного продавца.
Карлик мялся и не спешил с ответом. Вот если бы его спросили, есть ли спрос на приворотные зелья, а то вон чего…
Тогда Квентин решил облегчить муки торговца и выложил на прилавок три книги из своего походного мешка. Их названия непосвященному человеку ровным счетом ничего не говорили. Но как только карлик разглядел золотые тиснения букв на сафьяновых переплетах, сразу же с криком схватил кусок холста, прикрыл книги и упал на них всем своим телом. Он часто дышал, как загнанная лошадь, его глазки беспокойно бегали по лавке, выискивая, а не притаился ли в ее углах кто-то, кто мог слышать их разговор.
Квентин спросил его напрямик:
– Берете книги?
Маленький торговец, прикрывая книги холстом и своим телом, сполз под прилавок. Надо полагать, только там он почувствовал себя в безопасности, потому что до Квентина вскоре донесся шорох перелистываемых страниц.
Конечно, все это было бы забавно, если бы так сильно не хотелось есть. Квентин осторожно постучал по стеклянной витрине, возвращая потрясенного торговца к жизни.
– Сколько дадите за книги?
Из-за прилавка высунулась рука. Торговец топорщил пальчиками, выделывая какие-то жесты, – Квентин ничего из этого не понял.
– Тридцать золотых дадите? – спросил голодный принц.
Рука над прилавком застыла в воздухе, как бы оценивая сделанное предложение, а затем яростно замахала в протестующем жесте.
– Ладно, давайте двадцать пять, и дело с концом, – Квентин чувствовал, что желудок одерживает верх в схватке с его разумом.
Из-под прилавка донеслось кряхтение и какая-то мышиная возня. Карлик там что-то долго передвигал и скрипел потаенными дверцами. Но вот наконец воздух наполнился приятным звоном отсчитываемых монет, а еще через минуту перед Квентином возникла рука дающего, и по прилавку рассыпалась горстка монет.
Вслед за этим появилась настороженная голова:
– Здесь все точно, молодой человек, можете не пересчитывать. У меня к вам настоятельная просьба: о нашей сделке никому не слова, – к торговцу медленно возвращалась уверенность, и чтобы побыстрее успокоиться, он теребил свою маленькую бородку.
– Разумеется, не скажу, – Квентин встряхнул монетки на ладоне и засунул их поглубже во внутренний карман, чтобы на этот раз не оказаться легкой добычей для воров. – Меня зовут Квентин.
– Меня Огюст. Доктор Огюст, – представился он, приосаниваясь и напуская на лицо утраченную было значительность. – Лечу травами и заговорами, практикую магию. Продаю удивительные и редкие предметы. Занимаюсь идентификацией и определением волшебных свойств различных вещей. Всегда к вашим услугам, – произнес он заученные фразы, а затем, оглянувшись по сторонам, добавил:
– Если у вас найдется еще что-нибудь подобное или какие-нибудь, как их называют, древние игрушки, приходите, всегда буду рад купить или продать.
– Благодарю. Всего доброго, – попрощался Квентин.
– До свидания.
Колокольчик над дверью снова звякнул надтреснутым голосом, и Квентин оказался на улице.
День был в самом разгаре, деньги у него были, оставалось только найти место, где можно было достойно перекусить и отдохнуть.
Настроение заметно улучшилось после большой кружки холодного пива и доброй порции жаркого. Он сидел на открытой террасе гостиницы «У Дракона». Ее хозяин оказался милым толстячком, говорливым и шумным. За один золотой в сутки он пообещал хорошее питание и ночлег, – все то, что пока требовалось Квентину.
Он помылся в гостинице, в лавке напротив разжился новой одеждой, постригся у цирюльника и теперь выглядел так, как и должен выглядеть молодой принц. День уже близился к вечеру, когда он решил отыскать скобяную лавку Лоры.
Жизнь в городе постепенно затихала. Заходящее солнце окрашивало в оранжевые тона белые стены опрятных домиков горожан. На улицах стало меньше прохожих, зато из многочисленных закусочных доносились звуки веселой музыки и многоголосый шум возбужденных голосов. Часы пробили восемь, и многие лавки стали закрываться, чтобы вновь открыться с рассветом. Дворники на торговых площадях убирали образовавшиеся за день кучи мусора. Жара спала, и было одно удовольствие прогуляться по вечернему городу, любуясь с возвышенных мест ласковым голубым морем.
Квентин чувствовал себя, да и выглядел намного лучше, и даже заметил, что ему улыбаются встречные девушки. Несмотря ни на что, жизнь снова была прекрасна.
Найти лавку Лоры оказалось не так-то просто. Он несколько раз обращался с вопросом к торговцам, но каждый раз ему указывали на разные места. Наконец подведя итог полученным ответам, он приблизительно сориентировался и отправился совсем на другой конец города.
Проходя мимо дворцовой площади, Квентин замедлил шаг и залюбовался величием дворца короля Стефана. Как и большинство зданий в городе, дворец был построен из белого камня, и теперь, на закате, в его мраморной облицовке язычками пламени горели розовые прожилки.
Легкие остроконечные башенки, переливающиеся на солнце блестящими гранями стекол, во множестве стремительно уносились к небу. Большой круглый купол, выложенный голубой мозаикой и украшенный золотыми фигурками сказочных зверей, словно шапкой Мономаха, накрывал центральную часть дворца.
На другой стороне площади находилась башня городской ратуши. Часы на ней каждую четверть часа вызванивали веселую мелодию, а каждый час встречали сочными внятными ударами. Чуть в отдалении находился главный храм города. Вытянутой четырехгранной пирамидой вздымался он в небо, бороздя вершиной тучные поля облаков. Квентин обошел это величественное сооружение из красного кирпича. Высокая лестница с широкими ступенями вела к вратам храма. Подковообразный вход в храм был украшен золотом, а над ним, сияя лучами, висело золотое солнце в форме недремлющего ока. Это сооружение чем-то напомнило Квентину башню Миракла. «Так строили в Древности», – подумал он.
Около храма и дворца было много нарядно одетых людей из высшего общества. Одни прогуливались, другие сидели у фонтана перед дворцом, украшенного причудливыми фигурками морских чудовищ. Всюду только и слышались разговоры о предстоящем рыцарском турнире. Квентин прошел еще квартал и увидел примыкающую слева к дворцу арену для состязаний. Это был большой амфитеатр с рельефными каменными колоннами, поддерживающими навесы над зрительными рядами. Большие ворота ристалища распахивались только раз в год для проведения очередного турнира. Стены амфитеатра были испещрены афишами с объявлениями и многочисленными надписями неутомимых болельщиков.