Вудивисс Кэтлин. Пламя и цветок

   Через минуту, которая длилась для Хэзер бесконечно, Брэндон осторожно отстранился. Хэзер отвернулась к стене и лежала, сотрясаясь от тихих рыданий, прижимая к лицу угол одеяла.
   Брэндон Бирмингем приподнялся и долго смотрел на кровавые пятна на простыне. Медленно обведя взглядом фигуру Хэзер, он отвернулся. Еще мгновение назад эти крутые бедра и стройные ноги принадлежали ему. Он уже потянулся, чтобы коснуться ее нежной кожи, но воздержался и вновь принялся размышлять над тем, что произошло. Он вспомнил, с каким спокойным, смиренным видом она вошла в каюту, ее легкое, скорее игривое сопротивление, когда он приблизился к ней, наконец, ее поведение в постели, а теперь рыдания и кровь на простынях. Неужели бедность подтолкнула ее к этому шагу? Но по одежде и манерам Хэзер невозможно назвать нищенкой, разве что ее руки, изящные и белые, были не так нежны, как полагается быть праздным рукам леди.
   Он покачал головой, набросил халат и, подойдя к столу, налил себе бренди. Сделав большой глоток, он задумчиво уставился в окно. Брэндон был чужаком в этой стране, которую его родители когда-то называли родиной. Англия перестала быть их домом вскоре после брака, когда отец Брэндона, аристократ, но с задатками авантюриста, обратил свой благосклонный взор на Америку. Теперь его родители уже умерли: мать — от болотной лихорадки, а отец — несколько месяцев спустя, когда сломал шею, упав с обожаемого им, но необъезженного коня. Родители оставили после себя двоих сыновей и огромное состояние. Дом на плантации и земли были завещаны старшему сыну, а младшему, Джеффу, достались деньги и склады в Чарльстоне. Сын упрямого и своевольного отца и властной, но сдержанной матери, чье спокойствие было опорой для всей семьи, Брэндон Бирмингем вел бурную, полную приключений жизнь. Он неплохо учился, но по настоянию отца был отдан в юнги старому морскому волку. Брэндон многое узнал о море, кораблях и дальних странах, что позволило ему с возрастом заняться прибыльным делом. Однако море было не единственным, что интересовало его. До того как пуститься в плавание, он научился работать на плантации, изучил это дело как свои пять пальцев — от почвы до цен на выращенный урожай — и в будущем собирался вновь вести оседлую жизнь.
   Сейчас, в тридцать пять лет, это стало мечтой Брэндона — поселиться на своей земле и жить тихими радостями. Прежде чем отплыть из Чарльстона, он решил, что это плавание будет для него последним. Теперь, когда во Франции начинались беспорядки, на большую прибыль от морской торговли было нечего и рассчитывать. И поэтому Брэндон намеревался всерьез заняться плантацией и наконец-то обзавестись семьей. Он вполне удовлетворится этим, так, по крайней мере, ему казалось.
   Брэндон задумчиво улыбнулся. Странно, любовь к земле толкает человека на необъяснимые поступки. Он собирался жениться на Луизе Уэллс, хотя не любил ее и знал, что она ведет себя не совсем так, как подобает леди, по одной простой причине: он хотел вернуть земли, которые некогда принадлежали семейству Бирмингем, а затем перешли к Луизе. Король Георг даровал земли, ныне составившие владения Уэллсов и Бирмингемов, отцу Брэндона, и когда тот начал строить дом, то продал небольшой участок земли. Отец Брэндона разорвал все связи с Англией еще до войны и благодаря своему чину офицера сумел сохранить поместье. После смерти родителей Луиза Уэллс осталась одна, и ее земли пребывали в запустении. Она погрязла в долгах. За несколько лет она успела промотать оставленное отцом состояние и распродала все, кроме нескольких рабов, чтобы поддерживать видимость роскошной жизни, к которой она привыкла. Все торговцы в Чарльстоне уже давно отказали ей в кредите. Поэтому Луиза была на седьмом небе от счастья, когда сумела заполучить в женихи одного из самых богатых и завидных холостяков округи. Она прекрасно понимала, что приманкой была не она сама, а ее земля. Несколько раз Брэндон пытался купить ее у Луизы, это происходило всякий раз, когда она особенно нуждалась в деньгах, но она всегда отказывалась, умело ведя свою игру. Луиза разыгрывала девственницу, завлекая Брэндона в свою постель, однако он был не глуп, к тому же слышал о ней немало сплетен. И все же опыт Луизы в интимных делах не доставил Брэндону разочарования.
   Морщинка пересекла его лоб. Странно, он родился и вырос в семье, где ревность и собственнические чувства супругов друг к другу были особенно сильны, он унаследовал все черты характера своего отца, но теперь даже не испытывал ненависти к мужчинам, делившим прежде ложе с его невестой. Неужели он был слишком холоден и бесчувствен, чтобы ревновать эту женщину? Он внимательнее относился к этой женщине, чем к любой другой, но все же это нельзя было назвать любовью. Если бы он хоть раз ощутил укол ревности, когда Луиза флиртовала с другими мужчинами, дело обстояло бы иначе, он смог бы надеяться, что полюбит ее. Но поскольку Брэндон знал Луизу всю жизнь, целых тридцать два года, он сомневался, что брак что-либо изменит.
   Узнав о помолвке, Джефф счел его безумцем. Может, он был прав, но Брэндон настоял на своем — если он и не унаследовал ревнивый нрав отца, то в недостатке упрямства обвинить его было невозможно. С первых лет жизни в нем проявились отцовские решительность и своеволие. Даже после смерти родителей, получив процветающую плантацию и состояние, Брэндон не сидел сложа руки. Вместо этого он попросил Джеффа присмотреть за плантацией, купил корабль и отправился в плавание, умножая свое богатство и богатство брата.
   Брэндон оглянулся на койку, затем шагнул и остановился рядом с ней. Девушка перестала рыдать и заснула, но ее сон был беспокойным — казалось, ее просто сморила усталость. Брэндон потянулся, осторожно накрыл Хэзер одеялом.
   Меньше всего он ожидал, что в эту ночь у него в каюте окажется девственница. Зная, сколько хлопот бывает с ними, Брэндон придерживался правила избегать «порядочных» девушек, проводя досуг с искушенными, беспечными созданиями из публичных домов, дорогими и дешевыми. Этой ночью, едва прибыв в порт после долгого плавания через океан, он отпустил команду на берег поразвлечься и оставил на борту только своего слугу Джорджа и матроса Дики. Но собственное желание оказалось неудержимым, и Брэндон приказал Джорджу найти для него какую-нибудь подругу на ночь, подчеркнув, что она должна быть опрятной и миловидной. Нет, он не ожидал провести эту ночь с девственницей, к тому же с такой прелестной. Брэндону было странно видеть здесь эту девушку. Такие, как она, обычно терпеливо ждут свадьбы, пользуясь силой своей красоты, чтобы приворожить мужчину. Как еще Брэндон сумел бы дожить в холостяках до тридцати пяти лет, если бы не знал повадки подобных девиц и не избегал их? Но теперь, когда его холостяцкая жизнь подходила к концу, а впереди ждал брак с опытной женщиной, ему неожиданно досталось юное и невинное создание, поведение которого было полнейшей загадкой.
   Брэндон покачал головой, сбросил халат на стул, задул свечи и вытянулся на койке рядом с Хэзер. Последнее, о чем он успел подумать перед сном — об аромате ее кожи и приятном тепле лежащего рядом тела.
   Первые лучи солнца осветили небо на востоке, когда Хэзер вздрогнула, открыла глаза и огляделась. Она пошевелилась и почувствовала, что ее волосы придавила рука Брэндона. Второй рукой он обнимал ее за грудь, а его колено лежало между ее ног. Хэзер осторожно попыталась высвободиться, но тем самым только разбудила его. Она испуганно прикрыла глаза и попыталась дышать ровно, как во сне.
   Брэндон открыл глаза и внимательно вгляделся в лицо девушки. Длинные, густые ресницы отбрасывали тень на ее слегка порозовевшие щеки, тонкие веки прикрывали глаза. Брэндон хорошо помнил эти ясные сапфировые глаза: их разрез приковывал внимание, как и мягкие брови, похожие на два распахнутых крыла. Ее губы были изящно очерченными, розовыми и соблазнительно пухлыми, нос — прямым и тонким. Луиза позеленела бы от зависти, если бы ей довелось повстречаться с этой девушкой. При этой мысли Брэндон улыбнулся. Его невеста несказанно гордилась своей красотой и вряд ли пожелала бы отступить на второе место после этой нимфы. Кое-кто считал Луизу самой красивой женщиной Чарльстона, хотя недостатка в красавицах там не было. Брэндон не придавал этому значения. На золотистые волосы Луизы и огромные карие глаза было приятно смотреть, ее высокую, пышную фигуру — приятно ощущать в объятиях, но появись в Чарльстоне Хэзер с ее хрупкой и чарующей красотой, и ни у одного из мужчин не осталось бы сомнения в ее превосходстве.
   Склонившись, Брэндон поцеловал ее в ухо и слегка прикусил мочку. От этого прикосновения Хэзер открыла глаза.
   — Доброе утро, дорогая, — нежно прошептал Брэндон и приподнялся, чтобы поцеловать ее в губы.
   Хэзер лежала неподвижно, боясь каким-нибудь неосторожным движением разбудить его страсть. Но Брэндону это не потребовалось: пламя в его чреслах уже разгорелось и с каждым моментом становилось все жарче. Он покрыл поцелуями ее губы, глаза, шею и стал целовать и покусывать ее плечо, оставляя отметины зубов и вызывая у Хэзер дрожь. Она ужаснулась, когда Брэндон прижался колючей бородой к ее розовому соску и принялся легко дразнить его языком.
   — Не надо! — прошептала она. — Прошу вас, не надо!
   Он улыбнулся и поднял голову.
   — Тебе еще придется привыкнуть к моим ласкам, детка.
   Хэзер отпрянула и попыталась увернуться.
   — Нет, прошу вас, нет! Не надо мучить меня! Пожалуйста, отпустите! — взмолилась она.
   — На этот раз я не стану тебя мучить, дорогая, — прошептал он ей на ухо, покрывая его поцелуями.
   Почувствовав вес его тела, Хэзер начала яростно сопротивляться. Плотно сжимая колени, она отталкивала и царапала Брэндона везде, куда только могла дотянуться, но ее усилия были настолько тщетными, что он рассмеялся, наслаждаясь ее борьбой.
   — Сегодня утром у вас прибавилось сил, миледи.
   Осторожно сжав вместе ее руки, Брэндон завел их за голову Хэзер, легко удерживая одной рукой. Другой рукой он накрыл ее грудь и ласкал до тех пор, пока Хэзер не стала отбиваться с удвоенной силой. Надавливая коленом на ее бедра, он заставил их раскрыться, и Хэзер вновь ощутила, как он проникает в нее.
   На этот раз она не плакала, но отчаяние сменилось ненавистью и страхом. Когда Брэндон отстранился, она поспешила отодвинуться подальше и забилась в угол кровати, глядя на него широко распахнутыми, наполненными болью и страхом глазами раненого олененка. Брэндон придвинулся поближе и потянулся к ее щеке, желая утешить, но Хэзер отпрянула от его руки, как от раскаленного железа. Брэндон с удивлением понял, что напугал ее. Нахмурившись, он провел ладонью по ее волосам, расправляя шелковые пряди, сбившиеся в мягкий клубок.
   — Ты возбудила мое любопытство, Хэзер, — мягко проговорил он. — Несколько часов назад я отнял у тебя сокровище, достойное громадного выкупа, а между тем ты бродила по улицам, как простая шлюха, и, как я слышал, охотно пришла сюда, даже не называя суммы, не намекнув мне, что ты еще девушка, и не попыталась совершить со мной сделку. Твое платье стоит недешево — уличные потаскухи не могут позволить себе такой роскоши, и ручаюсь, ты принадлежишь совсем к другому сословию — так что я даже не могу себе представить, почему ты так легко торговала своей девственностью. Ведь ты могла ничего не получить взамен.
   Хэзер молча воззрилась на него, не в силах понять его слов.
   — Похоже, ты родилась в знатной семье и не принадлежишь к тем женщинам, для которых поздние прогулки по улицам — единственное ремесло. Ты красива особой, редкостной красотой — на свете мало найдется подобных женщин, на тебе дорогая одежда, и потом… — размышлял Брэндон вслух, разглядывая ее ладонь, — …у тебя нежные руки. — Он легко провел пальцем по ладони и поцеловал ее. Переведя взгляд на лицо Хэзер, он негромко продолжал: — Прошлой ночью, когда ты появилась здесь, ты была спокойна и сдержанна, но несколько минут назад ты всеми силами отбивалась как безумная, не позволяя мне любить тебя.
   Пока он говорил, мысли Хэзер лихорадочно метались. Значит, он не судья? Боже милостивый, какой ценой она заплатила за страх! Лучше бы она осталась в доме Уильяма, дождалась бы прихода полиции, чем оказаться здесь, стать навсегда опозоренной. А может, ей вообще не следовало приезжать в столицу.
   — Тебе незачем бояться, Хэзер. Я позабочусь о тебе, ты будешь жить в роскоши. Только вчера я вернулся из Каролины и теперь долго пробуду в порту. Все это время ты останешься со мной. А потом, прежде чем уехать, я найду тебе дом…
   Его перебил взрыв пронзительного, истерического смеха — Хэзер окончательно поняла, в каком положении оказалась. Ее смех постепенно перешел в рыдания, по лицу полились слезы. Она опустила голову, и волосы упали с плеч, закрывая грудь. Слезы капали на ее руки, сложенные на коленях, рыдания сотрясали хрупкое тело. Наконец она подняла голову и посмотрела на Брэндона покрасневшими глазами.
   — Я не торговала собой на улицах, — выговорила она. — Я просто потерялась и не могла найти дорогу.
   Долгое время Брэндон в удивленном молчании разглядывал ее.
   — Но ведь ты пошла с моими людьми! — нахмурившись, воскликнул он.
   Хэзер покачала головой. Он ничего не понимал, ничего не знал о ней. Он — всего лишь капитан корабля из чужой страны. Она поперхнулась слезами и поклялась, что он никогда не узнает о ее преступлении.
   — Мне показалось, что их послали разыскать меня. Я отстала от своего кузена и заблудилась, поэтому решила, что этих людей прислал кузен.
   Хэзер прислонилась головой к стене, и слезы, скатываясь влажными дорожками по ее щекам, потекли на обнаженную грудь, содрогавшуюся от безмолвного плача. Глядя на эти белые округлые холмы, Брэндон нахмурился еще сильнее, размышляя, какими могут быть последствия его поступка. Возможно, эта женщина — родственница какой-нибудь высокопоставленной особы. Он почти чувствовал, как холодная сталь топора прикасается к шее. Поднявшись с постели, он застыл, повернувшись спиной к Хэзер.
   — Кто твои родители? — хрипло спросил он. — Я не сомневаюсь, что ты знатного происхождения. У такой красивой девушки с достойными манерами должно быть много друзей при дворе.
   Она устало покачала головой, не отрывая ее от стены.
   — Мои родители умерли, и я никогда не бывала при дворе.
   Брэндон подошел к ее платью, лежащему на полу, поднял его и обернулся.
   — Должно быть, ты богата. Такое платье стоит недешево.
   Взглянув на платье, Хэзер вновь рассмеялась.
   — У меня нет ни фартинга, сэр. Это платье подарил мне кузен. Мне приходится работать, чтобы прокормиться.
   Брэндон внимательно рассматривал блестящий бисер, которым было расшито платье.
   — Значит, твой кузен заботится о тебе? Он попытается разыскать тебя?
   Хэзер помолчала, вновь ощущая свою наготу.
   — Нет, — пробормотала она. — Вряд ли. Мой кузен не из тех людей, которые способны о ком-либо заботиться.
   Брэндон облегченно вздохнул и повесил платье на спинку стула. Подойдя к умывальнику, он принялся за утренний туалет. Обернувшись несколько минут спустя, он увидел, что девушка поднялась с койки, и неторопливо оглядел ее, любуясь изящными изгибами ее тела. Почувствовав его взгляд, Хэзер сжала руки на груди, словно пытаясь спрятаться. Брэндон негромко рассмеялся, повернулся к зеркалу и начал бриться, пока Хэзер судорожно вытаскивала из узелка свою старую кофточку.
   — Тогда почему бы тебе не остаться со мной, Хэзер, и не стать моей любовницей? Я нашел бы тебе дом в городе, где бы ты смогла вести спокойную жизнь, а я — проводить свободное время. Я обеспечу тебя так, что тебе не придется искать других мужчин, — впрочем, этого я тебе так или иначе не позволю. Возможно, в будущем я захочу вернуться сюда, и мне понадобится компаньонка. Мне было бы приятно знать, что об этом больше не придется беспокоиться.
   На мгновение ненависть к этому человеку почти ошеломила Хэзер. Это чувство превосходило все, какие она испытывала прежде. Его пренебрежение, все, что произошло между ними, приводило Хэзер в такую ярость, что она еле сдерживала желание закричать, броситься на Брэндона и в кровь расцарапать ему лицо. Но, увидев вдруг, что Брэндон повернулся спиной к ней и к двери, Хэзер решила найти лучший выход. Одетая в старую кофточку, она прикусила губу, чтобы сдержать ее дрожь, и взяла со стула платье. Прижав к себе узелок, она осторожно шагнула к двери, чувствуя, что ее сердце готово выскочить из груди, помедлила и сделала еще шаг.
   — Хэзер! — резко окликнул Брэндон, оборачиваясь и одним махом разбивая все ее надежды на спасение. Хэзер обернулась, увидела его горящие зеленые глаза, заметила бритву в его руке и похолодела от страха.
   — Неужели ты думаешь, что я позволю тебе ускользнуть? Нет, ты слишком хороша, чтобы искать тебе замену, и у меня нет ни малейшего намерения выпускать тебя из рук.
   Мертвенное спокойствие его низкого голоса было более пугающим, чем визгливые крики тетки Фанни. Хэзер задрожала, ее лицо покрыла бледность. Брэндон подхватил ремень, и шорох бритвы по коже заставил сердце Хэзер заколотиться с удвоенной силой. Широко раскрыв глаза, она в ужасе отшатнулась. Сатанинская усмешка скривила губы Брэндона, он щелкнул пальцами и указал на койку.
   — Вернись вон туда.
   Хэзер беспрекословно подчинилась приказу, боясь даже гадать, что сделает Брэндон, если она посмеет ослушаться его. Прижимая к себе узелок, она села на койку и уставилась на Брэндона, словно ожидая наказания. Он вытер лицо, подошел к койке и несколько минут молча разглядывал девушку. Затем, бросив полотенце на стул, он отобрал у Хэзер узелок и указал на ее кофточку.
   — Сними ее.
   Хэзер проглотила колючий ком в горле. Взглянув на фигуру Брэндона, она задрожала еще сильнее.
   — Пожалуйста… — начала она.
   — Я слишком нетерпелив, Хэзер, — угрожающе произнес он.
   Трясущимися пальцами Хэзер развязала ленты и расстегнула крохотные пуговки на груди. Подхватив кофточку за подол, она принялась стягивать ее через голову, стыдливо оглянувшись на Брэндона и почти чувствуя кожей его горящий взгляд.
   — А теперь ложись, — приказал он.
   Хэзер легла на койку, и ее сердце замерло от страха и дурного предчувствия. Она попыталась прикрыться руками, находя свою наготу унизительной.
   — Не смей, — остановил ее Брэндон. Он шагнул к койке и убрал с груди ее дрожащие руки.
   — Разве вам было мало отнять единственное, что принадлежало мне? — прошептала она. — Неужели вам так нравится мучить меня?
   — Тебе придется смириться с участью любовницы, дорогая, и научиться всем тонкостям этого ремесла. И первое, что я хочу доказать тебе, — это занятие не всегда бывает мучительным. Ты противилась мне дважды, и в последний раз от этого стало хуже только тебе самой. На этот раз ты расслабишься и позволишь мне сделать то, что я захочу, и хотя сейчас ты вряд ли получишь удовольствие, но поймешь, что я сказал правду.
   — Нет! Нет! — закричала она, пытаясь вырваться, но Брэндон крепко сжал ее руки.
   — Успокойся.
   Он снова приказывал, а она повиновалась. Вместе со страхом в душе Хэзер росла ненависть, вызывая неудержимую дрожь.
   — Значит, вот как вы обращаетесь со своей женой? — в отчаянии спросила она.
   — Я не женат, детка. — Он улыбнулся и склонился к ее губам.
   Хэзер лежала в напряженном ожидании. Но вместо того чтобы грубо овладеть ею, Брэндон начал ласкать ее тело, мягкими движениями поглаживал груди и покрывал их поцелуями.
   — Расслабься, — прошептал он. — Просто лежи спокойно и не пытайся сопротивляться. Потом ты узнаешь, как доставить удовольствие мужчине, а пока просто лежи.
   У Хэзер в голове все смешалось, казалось, она внезапно забыла все слова до единого. Лежа и покоряясь его ласкам, она вспоминала прошлую жизнь, словно перед смертью, пытаясь понять, чем заслужила такую жестокую участь. Даже бесконечные попреки тетки Фанни было куда лучше слушать, чем лежать здесь, покоряясь мужским рукам. Она поймана в ловушку! Загнана в угол! Как аппетитная, поджаристая дичь, она должна дожидаться на блюде, пока не будет наточен нож, которым ее разрежут. Но что будет, когда закончится это пиршество? Очередной стол? Очередной ужин? И так без конца? Наверняка даже самой несчастной добыче не приходится терпеть такую пытку дважды.
   Ее бедра раздвинулись сами собой, и она не смогла подавить вздох.
   — Тише, детка, — прошептал он.
   Хэзер крепко зажмурилась и решила не выдавать свой страх. Ей не оставалось ничего, кроме как подчиниться этому человеку. Закончив свое дело, он прошептал ей на ухо:
   — Вам все еще больно, миледи?
   Она не открыла глаза и отвернулась. Ей была ненавистна даже мысль об этом человеке. Он зашевелился, вынуждая ее ответить.
   — На этот раз я тоже причинил тебе боль?
   — Нет, — пробормотала Хэзер.
   Брэндон тихо рассмеялся и выпустил ее. Он сел с ней рядом и накрыл простыней.
   — Похоже, из тебя получится страстная любовница, детка, — заметил он, пробегая ладонью по изгибу ее бедра и талии, — а причина твоего сопротивления — просто неопытность. Скоро ты узнаешь, что такое наслаждение, а пока научись терпеть и смиряться.
   — Никогда! — почти выкрикнула Хэзер. — Я ненавижу вас! Презираю! Я никогда, никогда не смирюсь!
   — Тебе придется смириться, — рассмеялся он и встал. — Когда-нибудь ты сама позовешь меня.
   Она фыркнула и повернулась к нему спиной, рывком натягивая простыню на плечо. Брэндон усмехнулся и протянул руку, лаская ее ягодицы.
   — Подожди, Хэзер, мы еще узнаем, кто из нас прав.
   Гнев овладел ею: этот человек был непоколебимо уверен в ее будущем! Он уже все решил! А что оставалось ей? Молить его о милосердии бесполезно. Но возможность сбежать упускать не следовало.
   При этой мысли она усмехнулась и слегка воспрянула духом. Рано или поздно такая возможность ей представится, и она не замедлит воспользоваться ею. Мысль о побеге успокоила ее и позволила расслабиться на подушках. Хэзер прислушивалась, как Брэндон ходит по каюте за ее спиной. Внезапно ее веки отяжелели, и сон прогнал все мысли — даже самые утешительные.
   Проснувшись, Хэзер первым делом открыла глаза. В каюте было тихо, на койке рядом никого не оказалось, но, повернувшись, она увидела, что Брэндон сидит за столом с пером в руке, просматривая толстые книги. Он был одет и, казалось, совсем забыл о ней, поглощенный работой. Хэзер почувствовала себя мебелью, которой ни к чему уделять внимание. Она тихо наблюдала за Брэндоном и не смогла бы отрицать, что его внешность внушает ей восторженный трепет. Возможно, она могла бы даже полюбить такого мужчину. Но никогда в своих невинных мечтах Хэзер не предполагала, что любовь явится к ней вместе с насилием или что ей придется подавлять свою волю, чтобы удовлетворять чужую похоть.
   — Тебе уже лучше? — спросил Брэндон, почувствовав ее взгляд. Он улыбнулся и встал. — Должно быть, ты голодна. Я ждал, чтобы позавтракать вместе с тобой.
   Хэзер присела на край кровати, прижав простыню к груди и чувствуя, как волосы в беспорядке свисают ей на плечи.
   — Я хочу одеться, — пробормотала она, опасливо поглядывая, как Брэндон направляется к ней.
   Он улыбнулся.
   — Как пожелаешь, детка. — Он оглядел ее. — Тебе нужна моя помощь?
   Хэзер стремительно прижалась к стене, чтобы оказаться подальше от его рук.
   — Не трогайте меня! — вскрикнула она.
   — Ага, вижу, мой котенок опять выпустил коготки. — Брэндон взглянул ей прямо в глаза. — Может, стоит погладить тебя, детка?
   — Я закричу, — шепотом предупредила Хэзер.
   Белые зубы Брэндона блеснули, когда он потянулся, взял ее за руки и притянул к себе. Его взгляд зачаровывал Хэзер.
   — Думаешь, это тебе поможет? — словно забавляясь, поинтересовался он. — Матросы предпочитают держаться подальше от моей каюты, когда я развлекаюсь, пока я не позову их. Кроме того, дорогая, я легко могу прекратить ваши крики — поцелуями.
   Хэзер передернулась, а Брэндон только рассмеялся. Обхватив за талию, он поставил ее на ноги.
   — Вы весьма соблазнительны, миледи, но времени преподать вам второй урок у меня нет. Слуга ждет, чтобы принести завтрак.
   Открыв сундук, стоящий у постели, Брэндон извлек оттуда мужской халат и протянул Хэзер.
   — Пожалуй, он будет великоват, но пока мне больше нечего предложить тебе. — Он улыбнулся. — Сегодня днем мы отправимся покупать тебе одежду. Если ты похожа на остальных женщин, это занятие придется тебе по вкусу.
   Хэзер поспешно запахнула халат и почти утонула в нем. Несомненно, халат принадлежал Брэндону и для нее был чересчур велик. Рукава закрывали руки до кончиков пальцев, подол волочился по полу, и Хэзер пришлось поднимать его на целый фут, чтобы не запнуться.
   Улыбка играла на губах Брэндона, пока он наблюдал за ней. Он помог Хэзер подвернуть рукава.
   — Если только можно ревновать к одежде, миледи, то сейчас я испытываю это чувство, и если бы мой халат был живым, я считал бы, что он приобрел неплохое состояние.
   Хэзер нервно огляделась.
   — Вы позволите мне остаться одной, чтобы умыться, сэр? — Она запахнула халат и добавила шепотом: — Пожалуйста.
   Он шутливо поклонился и улыбнулся.