Вулвертон Дэйв. Братство волка (Властители рун - 2)

   Он падал вперед, пытаясь как-то удержаться на ногах, но тут Скалбейн заехал латной рукавицей ему в лицо.
   Оглушенный Боринсон, мгновенно потеряв сознание, рухнул навзничь.
   Скалбейн выхватил длинный кинжал и, прыжком оказавшись на груди поверженного противника, приставил лезвие к подбородку. Миррима в ужасе попыталась перескочить через ограду, но сестра Коннел схватила ее за плечо и крикнула на ухо:
   - Не вмешивайся!
   - Сдаешься? Сдаешься? - проорал великан Скалбейн.
   В толпе раздались рукоплескания в адрес Верховного Маршала вперемежку с бранью:
   - Убей его! Убей чертова мерзавца! Прикончи убийцу короля!
   Так оскорбляли обычно лишь последних трусов и недотеп. Мирриму ужаснула ненависть толпы. Муж ее убил мага-опустошителя, доставил голову к городским воротам. Боринсона должны были бы чествовать как героя.
   Но народ не забыл того, кто убил короля Сильварреста. И Миррима поняла, что он никогда не будет забыт и никогда не будет прощен.
   Ее сэр Хосвелл обозвал мистаррийской шлюхой. Мужу кричали: "Убийца короля!". Она огляделась вокруг, увидела горящие от возбуждения лица. Ничто не обрадует их больше, чем его смерть.
   Во время поединка музыканты почти затихли, но сейчас снова зарокотал барабан и пронзительно, на одной ноте, затрубил рог, призывая нанести последний удар.
   Мирриму пробила дрожь, пробила с головы до ног. Да он лучше любого из вас - хотелось крикнуть ей. Он лучше всех вас, вместе взятых!
   Толпа притихла, чтобы расслышать сквозь барабанный грохот ответ Боринсона.
   А Боринсон, лежа в грязи под разъяренным великаном, приставившим кинжал к горлу, ответил смехом, смехом столь искренним, что Миррима усомнилась на мгновение, не разыгран ли был весь этот бой на потеху.
   Может, это и не смертельный поединок - вознадеялась она. Два искусных воина просто притворились врагами, чтобы пощекотать публике нервы. Ведь могли же они сговориться заранее.
   - Сдаешься? - вновь прорычал Верховный Маршал Скалбейн, и по тону его сделалось ясно, что это вовсе не шутка.
   - Сдаюсь,- засмеялся сэр Боринсон и попытался привстать. - Никогда, клянусь Силами, я не встречал человека, который бы так меня отделал.
   Но Верховный Маршал только злобно рыкнул и, сильнее нажав лезвием, опрокинул его на землю.
   По правилам поединка сэр Боринсон, сдавшись, вручил свою жизнь Верховному Маршалу. И теперь она принадлежала Скалбейну, который мог по своей прихоти либо убить, либо оставить его в живых.
   Однако рыцарский кодекс, соблюдение которого на поле боя было обязательным, во время подобных турниров редко воспринимался всерьез. Проигравший рыцарь обычно расплачивался оружием, доспехами, порой даже деньгами или замками. Но убивать - никого не убивали.
   - Так просто ты не отвертишься! - проревел, как бык, Верховный Маршал. Твоя жизнь - моя, ты, ублюдок, и я намерен взять ее!
   Боринсон удивился.
   Никто, оказавшись на его месте, даже не помышлял бы бороться. Но верный слову Боринсон только усмехнулся противнику в ответ.
   - Я сказал "сдаюсь". И коли тебе нужна моя жизнь - так бери!
   Верховный Маршал свирепо улыбнулся и склонился над ним, словно горя нетерпением вонзить нож в горло Боринсона.
   - Сначала ответь на вопрос,- потребовал он,- и отвечай честно, ибо ложь может стоить тебе жизни.
   Сэр Боринсон кивнул, и светлые его глаза стали жесткими, как камень.
   - Скажи, - заревел Верховный Маршал, - вправду ли Габорн Вал Ордин Король Земли?
   Тут Миррима поняла, что Скалбейну вовсе не нужна была жизнь ее мужа, он хотел что-то узнать. Он так сильно хотел узнать это, что готов был рисковать собственной жизнью.
   Честь обязывала рыцаря, сдавшегося на поле боя, говорить правду. И Боринсон не мог сейчас лгать, если только правдивый ответ не вредил его лорду.
   Высокий Маршал выкрикнул свой вопрос громко, и все зрители затихли, боясь пропустить хоть слово. Боринсон тоном, не терпящим возражения, произнес:
   - Он - Король Земли.
   - Хотелось бы верить...- сказал Верховный Маршал. - В Южном Кроутене до меня доходили странные слухи. Говорят, что твой король посещал в Доме Разумения Палату Обличий и Палату Сердец и учился искусству притворства и чтения тайных движений души, - а в таком месте бесчестный человек может научиться только обманывать. И первое, что он сделал в тот день, когда объявил себя Королем Земли, - в тот же самый день он придумал весьма хитрый ход для того, чтобы прогнать Радж Ахтена! Не странное ли совпадение: молодой Ордин "случайно" становится Королем Земли именно тогда, когда в нем больше всего нуждается Гередон? Вся эта история словно рассчитана на то, чтобы пробудить надежду в крестьянах. И я спрашиваю тебя еще раз - он действительно Король Земли или все-таки обманщик?
   - Клянусь моей честью и жизнью, он действительно Король Земли.
   - Кое-кто называет его дворовым псом, не помнящим родства,- прорычал Верховный Маршал.- Кое-кто хотел бы знать, как ему удалось удрать из Лонгмота, бросив на погибель своих людей и родного отца. Если он Король Земли, то уж конечно, ему под силу драться даже с самим Радж Ахтеном. Ты знаешь его всю жизнь - вы росли вместе со щенячьих лет. Что скажешь ты?
   Голос Боринсона задрожал от гнева.
   - Лучше убей меня, ты, чертов мошенник, но не заставляй выслушивать гнусную ложь, которую распространяет этот глупец, король Андерс!
   В безмолвной до этого толпе вдруг зашушукались, и взгляды зрителей устремились в конец поля, откуда выезжал на поединок сэр Скалбейн. Там стоял в воротах высокий человек в роскошном одеянии. У него были тонкие светлые волосы и продолговатое лицо с острыми чертами, на котором играла усмешка. Выглядел он лет на тридцать, однако мог на самом деле быть моложе, если обладал даром метаболизма. Миррима не обратила бы на него внимания, но кругом вдруг зашептались:
   - Принц Селинор. Сын Андерса.
   Великан мрачно улыбнулся и взглянул на принца Селинора, словно ища одобрения. Принц с довольным видом кивнул.
   Мирриме все стало ясно. Затеял этот поединок сын короля Андерса. Но зачем ему нужно было выяснять, является ли Габорн Королем Земли - чтобы самому убедиться в этом или чтобы посеять сомнения в народе? Если для того, чтобы посеять сомнения, лучшего места для этого представления, чем лагерь мелких лордов, было не найти.
   Верховный Маршал Скалбейн убрал нож и протянул Боринсону руку. Сказал:
   - Что ж, вставайте, сэр Боринсон. Я сам хочу взглянуть на нового короля.
   Арена в один миг заполнилась людьми - мелкими дворянами и юнцами, сбежавшимися поглазеть на Верховного Маршала, человека, который победил сэра Боринсона. Кто-то уже подносил ему копье, кто-то бежал за лошадью.
   Боринсон с трудом поднялся на ноги - ему никто не предложил поддержки и не сказал доброго слова. Он опустился на колени у своего сломанного копья и принялся отвязывать красный шелковый шарф, знак благоволения Мирримы.
   Миррима перескочила через ограждение и оказалась по щиколотку в густой грязи. Кое-как пробравшись по полю, она подошла к Боринсону и обнаружила вдруг, что ужасно волнуется и не знает, как заговорить.
   Боринсон же, стоя к ней спиной, снял шарф с копья и обмотал вокруг шеи. Попытался завязать, но ему мешали латные рукавицы и прочее снаряжение.
   Миррима подошла и принялась сама завязывать шарф, но руки у нее дрожали так, что получалось ненамного ловчее. Она посмотрела мужу в лицо. Волосы у него были в грязи, над правым глазом запеклась кровь.
   - Ты видела? - спросил он.
   Миррима молча кивнула, затягивая узел шарфа. Сейчас она не видела ничего. Перед глазами все расплылось от слез.
   - Черт возьми, я ведь могла бы сейчас завязывать это на твоем мертвом теле.
   Боринсон коротко, нервно засмеялся.
   - Ты так мало думал обо мне, что даже ничего не сказал? - ей представилось, как он сражается тут, а она об этом и не подозревает.
   - Я пытался тебя найти,- сказал, оправдываясь, Боринсон. - Но не нашел ни на пиру у короля, ни на играх. Никто тебя не видел с самого утра. А сэр Скалбейн меня вызвал и потребовал боя до захода солнца. Это было дело чести!
   "Конечно,- подумала Миррима,- никто ее не видел". Она сама постаралась, чтобы никто не узнал, куда она пошла.
   - Ты же мог подождать. Неужели ты любишь меня меньше, чем свою честь?
   О любви они еще не говорили. Пожениться им предложил Габорн, и Миррима согласилась. Они и знакомы-то были меньше недели. Но она успела его полюбить. Ей хотелось услышать от Боринсона то же самое.
   - Конечно же, нет, - сказал он. - Но что такое жизнь без чести? Да и ты меня никогда бы не полюбила, будь я другим.
   Говоря это, он устремил взгляд куда-то ей за спину, и она оглянулась. Там стояла сестра-всадница Коннел, держа в руках ее лук и колчан. Миррима бросила их на холме. Боринсон улыбнулся всаднице.
   - Миледи, - сказала та, - вы уронили вот это. Миррима взяла свое оружие.
   - Эрин Коннел, какая встреча! - сказал Боринсон, кланяясь. - Я не знал, что вы здесь.
   - Я приехала только вчера, - сказала сестра-всадница, - и мне совершенно нечем заняться, кроме как пялиться на протухшую голову опустошителя, которую вы привезли утром.
   - Вы встречались раньше? - спросила Миррима.
   - Да пару раз,- неуверенно сказал Боринсон.- Старый король Ордин дружил с матерью Эрин и обычно, когда проезжал через Флидс, гостил у них во дворце.
   - Рада вас видеть, - сказала Эрин, коротко, застенчиво поклонившись.
   Мирриме все это не понравилось. Не понравилось, что они знакомы, не понравилась, что Коннел, может быть, влюблена в ее мужа. Она спросила у него прямо:
   - Ты знаешь, что она хочет детей от тебя? Боринсон крякнул от неожиданности и залился краской.
   - Ну да, конечно, хочет, какая Всадница не хотела бы от меня детей? ляпнул он не подумав, словно находился в компании собутыльников. И тут же запнулся, сообразив, что сказал не то, и шутливо добавил: - Но мы, разумеется, не продадим ей никого из наших драгоценных отпрысков, не так ли, моя милая?
   Миррима, отнюдь не успокоенная его словами, натянуто улыбнулась.
   7
   Верховный Маршал
   Боринсон огляделся по сторонам, мечтая оказаться где-нибудь подальше от жены. Спросить, что она делала с луком и как оказалась в компании Эрин Коннел, он не решился.
   К счастью, нужно было освободить поле для очередных бойцов, и, взяв коня под уздцы, он направился вместе с обеими женщинами к Верховному Маршалу.
   Маршал о чем-то шептался с принцем. Боринсон, обладавший двумя дарами слуха, расслышал конец разговора издалека.
   - Передайте своему отцу, что он может оставить свои проклятые деньги себе, - говорил Верховный Маршал. - Если этот юноша действительно Король Земли, я не буду зимовать с моими войсками в Кроутене. Я отправлю их туда, где они нужнее.
   - Конечно, конечно,- ответил Селинор самым любезным тоном. Тут он поднял взгляд и увидел приближавшегося Боринсона.
   Борисон улыбнулся и сказал на ходу:
   - Принц Селинор, сэр Скалбейн, позвольте представить вам мою жену.
   Верховный Маршал приветливо кивнул, принц же Селинор лишь окинул Мирриму с головы до пят оценивающим взором.
   - Мне пора забрать лошадь,- сказал принц и отвернулся. Он прошел мимо Боринсона, и тот почувствовал сильный запах спиртного. Селинор стал пробираться сквозь толпу на северный конец поля.
   - О чем это шла речь? - спросил Боринсон у Верховного Маршала, глядя великану прямо в лицо. Скалбейн возвышался над ним, как медведь.- Что там с зимовкой в Кроутене?
   Верховный Маршал внимательно посмотрел на Боринсона, словно прикидывая, что ему рассказать. Ничто из того, что он мог поведать о короле Андерсе из Южного Кроутена, явно не подлежало разглашению. Но Скалбейна, человека несговорчивого, казалось, не заботило, какие последствия может возыметь его откровенность.
   - Я был в Белдинуке, когда дня четыре назад до меня дошла весть о том, что Радж Ахтен напал на здешний замок. Привезли эту весть посланные короля Андерса, который просил меня отвести в Южный Кроутен Праведные Полки Рыцарей Справедливости. Они же привезли деньги нам на дорогу. Денег в полтора раза больше, чем надо. Это смахивает на подкуп.
   - Он хочет подкупить Рыцарей Справедливости? - изумился Боринсон.
   - Я могу понять Андерса,- продолжал Верховный Маршал.- Когда всюду шастают отряды Радж Ахтена, любой король захотел бы, чтобы Рыцари Справедливости оставались у него в стране. Это и в самом деле разумное желание. Но вместо этого мы загнали Ра Ахтена в горы, и я приказал своим людям найти его.
   Однако, когда прошлой ночью я добрался до Кроутена я узнал, что Андерс по-прежнему хочет, чтобы мои войск шли к нему, поскольку беды Мистаррии его не волнуют. Сын его просто из кожи вон лезет, чтобы заключить сделку, хотя бы на сегодняшний день.
   - И что вы думаете делать?
   - Андерс придет в ярость. Я отправляю его золото обратно, во всяком случае, большую часть.
   - Он, похоже, струсил, - сказал Боринсон. В черных глазах Верховного Маршала блеснул опасный огонек.
   - Боюсь, вы его недооцениваете. Это похуже, чем просто трусость.
   - Что вы имеете в виду?
   - Ему нужны мои отряды, очень нужны. Трусу они были бы нужны для защиты. Но, побывав в Кроутене, я задумался - а что, если он боится не Радж Ахтена? Что, если на самом деле он боится Короля Земли?
   - Габорна? - спросил Боринсон с удивлением, ибо не мог представить, чтобы Андерс боялся этого юноши.
   - Я получил тому подтверждение на границе. Король Андерс разместил на дорогах свои отряды и запретил выезд в Гередон крестьянам и даже купцам. Солдаты его называют Габорна обманщиком и говорят, что смотреть на него пустая трата времени, которая вредит интересам Андерса.
   - Если самому Андерсу не интересно узнать правду, - сказал Боринсон, - это одно дело. Но запрещать выезд своим людям? Это - грех.
   - Взгляни на дело его глазами, - сказал Скалбейн. - Короля Земли у нас не было две тысячи лет. Когда-то им был Эрден Геборен, и он же тогда стал единственным королем Рофехавана. Но после него королей стало множество, земли поделили и все из-за них перессорились.
   Что станет с Андерсом, если его народ взбунтуется и захочет служить Дому Ордина? Кем он будет тогда, мелким лордом? Или ему вовсе придется протирать штаны, выпрашивая на коленках милостыню, как бедному крестьянину?
   Служение Королю Земли прекрасно на ваш взгляд и на взгляд простого народа, но попомните мои слова: если Андерс сможет убить сейчас вашего короля, он сделает это. И в Рофехаване он не единственный, кто этого хочет.
   - Проклятие, - пробормотал Боринсон. И оглянулся. Миррима и всадница стояли рядом и слышали все, что сказал Верховный Маршал.
   - Моя мать всегда говорила: если Король Земли объявится в наше время, он будет из Дома Ордина, - сказала сестра-всадница Коннел. - Она просила меня выяснить, вправду ли он Король Земли, и коли это так - предложить ему поддержку наших кланов.
   - Так поступлю и я, - сказал Верховный Маршал, - если он - Король Земли.
   - Он Король Земли, - убежденно вступилась Миррима. - Десять тысяч человек видели, как его короновал в Лонгмоте призрак Эрдена Геборена. И я сама слышала мысленный приказ Габорна.
   - Сегодня утром я виделась с ним,- сказала Эрин Скалбейну, - и поняла, что это правда. Я буду его поддерживать.
   - Но король Андерс только смеется над рассказом про коронацию и называет ее бредом одураченной солдатни, - возразил тот. - Там ведь был Охранитель Земли Биннесман, а уж этот старый чародей вполне способен на мошенничество.
   - Подло так говорить, - перебила Миррима.
   - Но Андерс верит, что так оно и есть, - сказал Скалбейн. - Свой род он считает не менее славным, чем род Ордина, и, по его мнению, Король Земли мог бы с тем же успехом произойти и от них.
   - Это принца Селинора он объявил бы Королем Земли? - спросила сестра-всадница Коннел. - Пьяницу Селинора? Я слыхала о нем немало прискорбных историй.
   - Конечно же, нет, - тихо сказал Верховный Маршал. - Зачем ему хлопотать за своего сына, когда Андерс так любит самого себя?
   Боринсон презрительно усмехнулся.
   - Я думаю,- продолжал Скалбейн,- что сын его всего лишь игрушка в руках отца. Мальчишка явился якобы для того, чтобы предложить свой меч на службу в Королевской Страже, подобно сыновьям мелких лордов. Но он скорее лазутчик отца, который распространяет всякие слухи. Вы только послушайте его, когда он вернется!
   - Ладно, скажите мне лучше,- обратился к нему Боринсон,- сколько человек вы сможете привести, если вас призовет Король Земли?
   Верховный Маршал крякнул, и суровый взгляд его прояснился.
   - Если мы придем все? Число наше уменьшилось. Праведные полки насчитывают около тысячи конников, восемь тысяч лучников, шесть тысяч копьеносцев, пятьсот артиллеристов, ну и еще, конечно, пятьдесят тысяч оруженосцев и обозников.
   Приводя эти цифры, Верховный Маршал не считал нужным говорить о боевых качествах своих воинов. Тысяча конников его была ценнее десяти тысяч у любого другого лорда, а многие из "лучников" были хорошо обучены и частенько устраивали на вражеских территориях засады для целых армий.
   - Ч-ш-ш...- шикнула Миррима.
   К ним, ведя коня в поводу, приближался принц Селинор, за ним следовал его Хроно. Конь принца, хотя и обладал силой, но выглядел так, словно проскакал с утра сто пятьдесят миль и весьма нуждался в отдыхе и пище, а глаза у него слезились.
   Принц Селинор простодушно улыбнулся.
   - Ну что, идем? - спросил он.
   Боринсон повел всех за собою через толпу. Этим утром кругом было полно народу, заскучавшие крестьяне бродили в поисках новых развлечений или угощения. Селинор избегал столкновений с людьми довольно ловко, но на ногах держался нетвердо. Похоже, он был изрядно навеселе.
   Никто не разговаривал, один только принц болтал без умолку, рассеивая неловкое молчание:
   - Мне все это кажется невероятным. Я хочу сказать, и ведь знал Габорна. Мы вместе ходили в Дом Разумения, разве что беседовали не часто. Я его редко видел. В пивных он почти не бывал...
   Всадница Коннел сказала:
   - И, конечно, мы не вправе ожидать от вас дружеского расположения к человеку, который не проводит в пивных все свое свободное время.
   Селинор не обратил внимания на насмешку.
   - Я хочу сказать, он был какой-то странный. Когда он начал заниматься в Палате Обличий и Палате Сердец, он перестал изучать оружие и тактику. Потому-то я и виделся с ним редко.
   - Может, вы говорите о нем плохо, потому что завидуете, - сказала Коннел.
   - Завидую? - переспросил Селинор. - Из меня бы никогда не получился Король Земли. И я вовсе не хотел непочтительно отзываться об Ордине. Просто порою, когда был еще ребенком, я мечтал - вдруг Король Земли появится при моей жизни. И всегда представлял кого-то позначительнее меня и постарше - человека с печатью мудрости на челе, могучего, как богатырь, огромного роста. И что я вижу? Габорна Вал Ордина!
   Речи принца Селинора удивили Мирриму. Казалось, он, как простодушный мальчишка, просто беззаботно болтает о пустяках. Но так ли уж простодушна эта болтовня? Все, что он говорил, словно нарочно было рассчитано на то, чтобы вызвать сомнения.
   - Габорн служит своему народу, - сказал Боринсон Селинору. - И служит искренне, как никто другой. Может быть, поэтому Земля его и выбрала, сделав его нашим главным защитником.
   - Может быть,- ответил Селинор. Он холодно, высокомерно улыбнулся и склонил голову набок, словно о чем-то задумался.
   _________
   В Большом зале, куда Боринсон привел принца Селинора, Верховного Маршала Скалбейна и Всадницу Коннел, за столами, выстроенными кругом, уже вовсю праздновали лорды и бароны. Посредине комнаты меж столов сидели на подушках менестрели, играя тихую музыку, и мальчики-слуги сновали из кухни в кладовую и обратно, поднося по мере надобности еду и питье и убирая со столов.
   Сидевший в дальнем конце Большого Зала Габорн улыбнулся и встал, чтобы поприветствовать Боринсона и тех, кто вошел с ним. Всех, кроме Скалбейна, он назвал по имени:
   - Сэр Боринсон, леди Боринсон, принц Селинор и леди Коннел, добро пожаловать. Сейчас слуги принесут вам приборы и стулья,- потом перевел взгляд на Верховного Маршала. - А это кто нас посетил?
   Лютни, бубны и барабаны умолкли. Габорн холодно смотрел на Скалбейна.
   - Ваше величество, позвольте представить вам Верховного Маршала Скалбейна, главу Рыцарей Справедливости.
   Боринсон подумал, что Скалбейн ограничится поклоном и не станет подходить к Габорну. Но Верховный Маршал нерешительностью не отличался. Он резко сказал:
   - Милорд, некоторые утверждают, что вы - Король Земли. Я хочу знать, правда ли это?
   Боринсон снова удивился - он решил, что уже убедил Скалбейна. И лишь теперь понял, что убедился тот только в одном: в том, что сам Боринсон верит в избранность Габорна.
   - Да, это правда, - ответил Габорн. Тогда Верховный Маршал сказал:
   - Говорят, что Эрден Геборен заглядывал в сердца людей и выбирал кого-то в защитники. Если вы обладаете такой силой, загляните, прошу вас, в мое сердце и изберите меня, чтобы я верой и правдой служил Королю Земли. С собой я приведу Праведные Полки Рыцарей Справедливости, тысячи воинов, которые будут сражаться рядом со мной.
   Шагнув к королевскому столу, он обнажил меч, опустился на колени, вонзил лезвие в пол и возложил руки на рукоять.
   Боринсон растерялся. Прилюдно требовать что-то от короля было проявлением неуважения. Однако Габорна грубость Верховного Маршала как будто не смутила.
   Лорды за столами зароптали. Кое-кто усомнился было и его благородном воспитании, но все знали, что Верховный Маршал - великий воин, один из лучших в Рофехапане, и он может привести в королевскую армию десятки тысяч рыцарей. А это было бы благом для всей страны. Поэтому открыто роптать никто не отважился.
   Более того, до сих пор Верховный Маршал не предлагал свою верность ни одному королю.
   Габорн подался вперед, уперся руками в стол, положив ладони по обе стороны от своего серебряного прибора, и устремил в глаза Скалбейна долгий, пристальный взор.
   Верховный Маршал ответил взглядом, черным, как обсидиан.
   Лицо Габорна стало мягче - как всегда, когда он готовился к избранию. Он заглянул еще глубже в глаза Верховного Маршала и поднял левую руку, собираясь совершить обряд.
   Затем вздрогнул и резко опустил руку.
   - Вон! - сказал Габорн, бледнея лицом. - Вон, бесчестный ты... человек! Вон из моего дворца. Вон из моих земель!
   Пораженный Боринсон вспомнил, каких людей Габорн избирал на прошлой неделе: нищих, юродивых, старух, которые не смогли бы даже поднять кинжал, чтобы защититься, не то что меч.
   Ныне же один из величайших воинов эпохи преклонил перед ним колена, а Габорн решился его прогнать!
   Верховный Маршал улыбнулся, втайне торжествуя.
   - Почему, мой лорд? - спросил он небрежно. - Почему вы отсылаете меня прочь?
   - Хотите, чтобы я сказал вслух? - ответил вопросом Габорн.- Я вижу грех, запечатленный в твоем сердце. Назвать его... тебе на позор?
   - Да, пожалуйста, сделайте это, - сказал Верховный Маршал. - Назовите мой грех, и я пойму, что вы и вправду Король Земли.
   - Не стану я говорить,- Габорн так рассердился, словно сама мысль об этом вызывала у него омерзение.- Здесь женщины, к тому же у нас праздник. Ни сейчас не скажу, ни потом. Но я не приму твоей службы. Убирайся.
   - Только истинный Король Земли мог узнать о том, что я недостоин жить, сказал Верховный Маршал, - и только поистине благородный человек отказался бы назвать мой грех. Мое предложение остается в силе. Я хочу служить вам.
   - Мой отказ тоже остается в силе,- ответил Габорн.
   - Что ж, если я не могу жить, служа вам, - сказал Скалбейн, - в таком случае мне остается, служа вам, умереть.
   - Может быть, так будет лучше, - сказал Габорн. Верховный Маршал поднялся и вложил меч в ножны.
   - Вам, разумеется, известно, что Радж Ахтен движется на юг, к столице вашей родной Мистаррии. Вы вступите с ним в бой. Скоро. Если он вас убьет, вашей смерти порадуются многие.
   - Знаю,- сказал Габорн.
   - Праведные Полки тоже отправляются на юг. И хоть вы и отвергли меня, мы тоже будем сражаться.
   В людном зале воцарилась полная тишина, в которой слышен был каждый звук, когда Верховный Маршал, повернувшись, зашагал прочь.
   Боринсон заметил выражение лица принца Селинора. Тот, склонив голову на бок, смотрел на происходящее оценивающим взглядом.
   И Боринсон подумал, что молодой принц не осмелился бы предложить королю свой меч прилюдно.
   8
   Зеленая женщина
   Улетая, Аверан все оглядывалась на крепость, где остался старший смотритель Бранд, и пыталась издалека рассмотреть, что там происходит. Ей казалось, что вот-вот она увидит дым пожара, услышит крики.
   Но сверкал, как всегда, белый камень башен, озаренных лучами утреннего солнца, и крепость, отступая все дальше, становилась постепенно крохотным пятнышком на горизонте. Потом ее поглотили облака тумана, поднявшегося из низин. Имей Аверан даже зрение дальновидна, и тогда она не разглядела бы замок.
   Она долго летела на большой высоте. Внизу, под крыльями ящера, проплывала земля. В лицо бил холодный ветер, а бока и спину пригревало солнце. Облака все поднимались, тянулись кверху, превращаясь в белые, похожие на стеклянные, столбы, принимая таинственные очертания. Аверан знала, что залетать в эти облака нельзя. В них было полно кристалликов льда, и воздушные потоки, овевавшие их, бывали опасны.
   Даже просто пролетая мимо, Аверан ощущала их холодное дыхание. Ей так нужны были сейчас кожаные перчатки для верховой езды, чтобы не мерзли руки!
   Она крепко прижималась к шее Налетчика, согреваясь его теплом, и прислушивалась к ритму дыхания, чтобы определить, не устал ли он.