Страница:
Дядя Архи же был добр, но довольно строг в вопросах воспитания, и иногда Тема даже завидовал Боре – несмотря на его волосатых и страшных на вид предков-неандертальцев. Ведь у него была такая добрая бабушка…
– А где ты была все время? – неуверенно спросил Тема. Других вопросов у него просто не возникло.
– Ты же знаешь, что в Москву теперь очень трудно попасть, – покачала головой бабушка.
Тема знал. Дядя Архи не много раз говорил ему: как это ужасно, что столько людей оказались разлучены со своей родней после Старта Игры! И нет никакой возможности подать друг другу весточку о том, что все нормально, все живы и здоровы, хоть и обрели теперь другой, нечеловеческий облик…
– Я так по тебе соскучилась, внучек! – всхлипнула бабушка. – Вот, все что у меня осталось на память о тебе…
Она протянула Теме маленькую фотографию. Тема взглянул. Он уже видел такую у мамы, когда она приезжала к нему. Давным-давно – год назад. На этой фотографии Тема был совсем маленький…
Эта фотография сразу вызвала доверие Темы к новоявленной бабушке, хотя что-то странное ему показалось в том, что она показала ему его фотографию. Но уже в следующую секунду бабушка обнимала, его, тискала и целовала, приговаривая:
– Как хорошо, что я тебя нашла. Злой человек затащил тебя сюда. Но не бойся – я сейчас выведу тебя отсюда.
– Надо еще и дядю Костю найти! – сказал Тема. – Его тоже где-то здесь держат…
– Конечно-конечно, – закивала бабушка, и ее смешная «гуля» на голове заплясала в такт кивкам. – Только сначала мы выйдем и спрячемся… Ты когда-нибудь бывал в лесу?
– В лесу? – удивился Тема. – Нет, конечно. Откуда у нас в Волшебной Москве лес?
Бабушка уже тянула мальчика за руку по коридору, приговаривая:
– Разве ты не знаешь? В Волшебной Москве есть удивительные дикие леса! Там столько интересного – и деревья-говоруны, и умные звери и говорящие птицы, и лесные духи…
– А лесные духи – они добрые? – Тема шел за бабушкой, как привязанный, глядя на нее сверкающими от любопытства глазами.
– Очень, очень добрые и веселые! – воскликнула бабушка и рассмеялась заразительным бархатистым смехом.
Путь им внезапно преградили знакомые фигуры в балахонах.
– Куда это вы? – поинтересовался один из Агентов. – Повелитель сказал, чтобы вы общались там, в комнате…
– Видишь ли, в чем дело, милый… – душевно заговорила бабушка, как бы случайно просыпав из пухлой ладошки немного какого-то порошка.
Воздух подернулся еле заметной дымкой, и Агенты повалились навзничь.
– Что это? Как это? – пролепетал Тема, но бабушка уже уволакивала его прочь.
– Сонное зелье, – бросила она. – Действует только на нечистую силу. То есть на тебя не действует, а бабушка вовремя задержала дыхание. Это еще что! Я тебе покажу, какие интересные травы растут в наших лесах…
Они быстро вышли из Старой Башни и спокойно прошли на Лубянскую площадь сквозь цепочку Агентов, напряженно вглядывающихся в окружающее пространство. Теме стоило огромных усилий сохранять молчание, но уже в центре площади он не выдержал.
– Они нас не заметили! – восторженно-сдавленно воскликнул маленький Магистр. – И как это у вас получается?
– «Как это получается у тебя, бабушка», – улыбаясь, поправила бабушка.
– Да… у тебя? – легко согласился Тема.
– О, сущий пустяк, – сияя, отмахнулась бабушка. – Обыкновенный отвод глаз. Будешь себя хорошо вести – я тебя многим полезным вещам научу!
– И отводу глаз? – загорелся Тема.
Они подошли к большой урне, возле которой ненавязчиво торчала старая метла.
– И ему, и не только! – хитро подмигнула бабушка и взяла метлу.
– Неужели и на метле… – озарило Тему.
– Именно, внучек, – подмигнула Карина Ильинична. – Ох, и повезло ж тебе с бабушкой…
–2-
–3 -
– А где ты была все время? – неуверенно спросил Тема. Других вопросов у него просто не возникло.
– Ты же знаешь, что в Москву теперь очень трудно попасть, – покачала головой бабушка.
Тема знал. Дядя Архи не много раз говорил ему: как это ужасно, что столько людей оказались разлучены со своей родней после Старта Игры! И нет никакой возможности подать друг другу весточку о том, что все нормально, все живы и здоровы, хоть и обрели теперь другой, нечеловеческий облик…
– Я так по тебе соскучилась, внучек! – всхлипнула бабушка. – Вот, все что у меня осталось на память о тебе…
Она протянула Теме маленькую фотографию. Тема взглянул. Он уже видел такую у мамы, когда она приезжала к нему. Давным-давно – год назад. На этой фотографии Тема был совсем маленький…
Эта фотография сразу вызвала доверие Темы к новоявленной бабушке, хотя что-то странное ему показалось в том, что она показала ему его фотографию. Но уже в следующую секунду бабушка обнимала, его, тискала и целовала, приговаривая:
– Как хорошо, что я тебя нашла. Злой человек затащил тебя сюда. Но не бойся – я сейчас выведу тебя отсюда.
– Надо еще и дядю Костю найти! – сказал Тема. – Его тоже где-то здесь держат…
– Конечно-конечно, – закивала бабушка, и ее смешная «гуля» на голове заплясала в такт кивкам. – Только сначала мы выйдем и спрячемся… Ты когда-нибудь бывал в лесу?
– В лесу? – удивился Тема. – Нет, конечно. Откуда у нас в Волшебной Москве лес?
Бабушка уже тянула мальчика за руку по коридору, приговаривая:
– Разве ты не знаешь? В Волшебной Москве есть удивительные дикие леса! Там столько интересного – и деревья-говоруны, и умные звери и говорящие птицы, и лесные духи…
– А лесные духи – они добрые? – Тема шел за бабушкой, как привязанный, глядя на нее сверкающими от любопытства глазами.
– Очень, очень добрые и веселые! – воскликнула бабушка и рассмеялась заразительным бархатистым смехом.
Путь им внезапно преградили знакомые фигуры в балахонах.
– Куда это вы? – поинтересовался один из Агентов. – Повелитель сказал, чтобы вы общались там, в комнате…
– Видишь ли, в чем дело, милый… – душевно заговорила бабушка, как бы случайно просыпав из пухлой ладошки немного какого-то порошка.
Воздух подернулся еле заметной дымкой, и Агенты повалились навзничь.
– Что это? Как это? – пролепетал Тема, но бабушка уже уволакивала его прочь.
– Сонное зелье, – бросила она. – Действует только на нечистую силу. То есть на тебя не действует, а бабушка вовремя задержала дыхание. Это еще что! Я тебе покажу, какие интересные травы растут в наших лесах…
Они быстро вышли из Старой Башни и спокойно прошли на Лубянскую площадь сквозь цепочку Агентов, напряженно вглядывающихся в окружающее пространство. Теме стоило огромных усилий сохранять молчание, но уже в центре площади он не выдержал.
– Они нас не заметили! – восторженно-сдавленно воскликнул маленький Магистр. – И как это у вас получается?
– «Как это получается у тебя, бабушка», – улыбаясь, поправила бабушка.
– Да… у тебя? – легко согласился Тема.
– О, сущий пустяк, – сияя, отмахнулась бабушка. – Обыкновенный отвод глаз. Будешь себя хорошо вести – я тебя многим полезным вещам научу!
– И отводу глаз? – загорелся Тема.
Они подошли к большой урне, возле которой ненавязчиво торчала старая метла.
– И ему, и не только! – хитро подмигнула бабушка и взяла метлу.
– Неужели и на метле… – озарило Тему.
– Именно, внучек, – подмигнула Карина Ильинична. – Ох, и повезло ж тебе с бабушкой…
–2-
Никогда еще Костя не чувствовал себя так ужасно. И это притом, что он совсем не ощущал собственного тела. Да и сказать по правде – его ли теперь тела? Вся боль сосредоточилась в голове – единственном, что теперь принадлежало ему. И была это не просто головная боль – это были мучения безнадежности, беспомощности и отчаяния. И еще больше – отвратительного ощущения собственной жалкости и ничтожности.
Костяк, конечно же, замечал мучения бывшего хозяина этого общего тела и не упускал возможности поиздеваться над ним:
– Что, братан, что-то не так, да? Неудобно как-то – без ручек, да без ножек-то, а? А теперь вспомни, как прикрикивал на меня, без еды оставлял, как по шее мочалил?..
И его собственная рука отвешивала Косте увесистый подзатыльник. Это было крайне неприятно, и Костя действительно почувствовал себя в шкуре свой правой головы в недавнем прошлом. Однако, к счастью, Костяк быстро понял, что боль подзатыльников он прекрасно ощущает и сам – через постороннюю голову. А потому бессмысленное рукоприкладство быстро прекратил. За то не прекратил бесконечные устные издевательства.
Впрочем, на это приятное занятие у него было мало времени. Доминатор определил Костяка в распоряжение одного из своих Старших Агентов, и теперь тело, принадлежавшее некогда Игроку, работало на побегушках у владыки Княжества Госбезопасность. Занимаясь, главным образом, слежкой, подглядыванием, подстрекательством и мелкими провокациями – чтобы жизнь на Черных Землях не казалась уж слишком вольготной. Обязанности свои Костяк исполнял так себе, но, видимо, Доминатор и не ждал от него многого. Скорее всего, лишенный воли Игрок нужен был ему лишь для каких-то иных целей.
Костяк же наслаждался жизнью. Черные Земли казались ему настоящим раем на земле. Видимо, потому, что здесь были целые улицы из ночных клубов, баров и казино. Ни беря в рот ни капли спиртного, Костя постоянно пребывал в похмельном угаре, которым награждало его беспокойное совместное тело. Все время, свободное от трудовой деятельности Костяк слонялся по злачным местам, чувствуя себя, как рыба в воде. Странно, но он везде моментально становился «своим парнем» – бармены широко улыбались ему, музыканты бесплатно играли заказанные им мотивчики, на колени тут же прыгали сочные подружки. Вряд ли их смущала двухголовость этого существа. Скоре, наоборот – возбуждала известный интерес. Видимо, разделив на части прежнюю Костину личность, Игра наделила вторую голову широким спектром сомнительных способностей – в том числе и специфическим ореолом щедрого жизнелюбивого уголовника.
Но что больше всего выводило Костю из себя, так это то, что его правая и, чего уж там говорить – паразитарная – голова при каждом удобном случае упорно именовала себя Игроком. Сперва – для того, чтобы просто позлить Костю. Ну, а со временем – уж по привычке. И приставленный к ним Старший Агент также называл Костяка Игроком, будто стремясь избавить того от всяких сомнений в отношении этого факта. Костю мучили не зависть и ревность по отношению к уплывающему сомнительному титулу, он подозревал, что под его именем провернут какое-нибудь темное дело.
Еще Костя понял, что у него просто не хватает сил и аргументов, чтобы оспаривать каждое слово Костяка. Словно бы отсутствие собственных, подчиненных ему рук, ног, сердца лишало его большей части собственной воли.
…Костяк, бодро насвистывая, двигался на выполнение очередного поручения. Теперь он передвигался на скутере – маленьком ярком мотороллере, выданном ему за заслуги перед Княжеством. Машины ему не дали – Костяк почти всегда был навеселе. Вот и сейчас он несся, не разбирая, где тротуар, где проезжая часть, небрежно руля правой рукой и отхлебывая из банки, сжимаемой левой.
– Не желаешь промочить горло? – великодушно предложил Костяк левой голове.
Костя не ответил. Он смотрел вперед немигающим взглядом, погруженный в невеселые размышления.
Надо отдать должное Костяку – он догадался нацепить шлемы на обе головы. Правда, скорее, из соображений собственной безопасности: разбей он вторую голову, туго пришлось бы и первой. Шлемы этот пижон тоже раздобыл особенные: один был красный, другой синий, и во время движения они поочередно вспыхивали, как проблесковые маячки какого-нибудь спецтранспорта.
Из-под ног доносилась бодрая музыка – там стояла дешевая стереосистема. Повсюду мигали веселыми огоньками разноцветные лампочки. Даже верхом на скутере Костяк предпочитал непрерывно получать максимальное количество удовольствий. В сторону диковинной двухголовой фигуры оборачивались улыбающиеся, как и все здесь, девушки. Костяк чувствовал себя королем на беззаботных Черных Землях, и никакие сомнения не могли омрачить его настроение: правая голова не ведала чувств, мешающих получению от жизни полноценного кайфа…
Костя знал, в чем заключалось новое поручение правой головы: Костяку следовало разыскать некую пожилую гражданку по имени Марина Сергеевна и воспрепятствовать ее выходу с Черных Земель. В формулировке этого задания таилась какая-то логическая нестыковка, и именно над ней размышлял теперь Костя.
А что ему еще оставалось делать, как не размышлять с утра до вечера?
Старший Агент с помощью какого-то хитрого прикладного заклинания наделил Костяка чутким собачьим нюхом. И теперь под стрекот однотактового моторчика они носились вдоль границы Черных Земель, а правая голова под своим мигающим шлемом раздувала ноздри и шумно втягивала воздух, шаря по округе жадным взглядом: за находку данной гражданки Костяку полагалось немалое вознаграждение.
Некоторое время ничего не происходило. Все вокруг было чистенько, аккуратненько, светилось комфортом и благополучием. Люди в одинаковых костюмах провожали их натянутыми улыбками и спешили в свои многоэтажные офисы. Продолжалась ежедневная борьба за Прибыль – кровь и сок этих земель, их альфу и омегу, главный смысл существования. Между людьми сновали совсем уж безликие и совершенно пустые костюмы – те, кому в этой Игре суждено было стать безымянными клерками и исполнителями чужой воли. Впрочем – все теми же, кем они были и давным-давно, в прежней жизни…
Но тут двигатель кашлянул и осекся: Костяк притормозил и удивленно ахнул: со стороны свободных территорий города к границе Черных Земель тянулись бесчисленные мрачные полчища. В чадящем смраде, перемалывая асфальт и цветную тротуарную плитку, ползли оскалившиеся дулами орудий чудовища – по-другому нельзя было назвать хищных панцирных тварей, которыми стали некогда серийные Т-90. Низко кружили стервятники-вертолеты, высматривающие добычу и временами затевающие воздушные свары друг стругом. Остальное пространство было заполнено хмурыми солдатами, с плеч которых, словно плащ-палатки, ниспадали длинные кожистые крылья. Эта картина была уже слишком знакомой, чтобы воспринимать ее совсем уж равнодушным взглядом.
– И куда они прут, интересно? – пробормотал Костяк. – А, как ты думаешь, братан?
– Я ничего не думаю, – равнодушно отозвался Костя. – Но тому, к кому они придут, не стоит ждать ничего хорошего…
Костю обдало коротким порывом ветра: сверху под огромными прорванными местами крыльями спрыгнули на них два здоровенных черных солдата.
– Ни с места! Это патруль! Заглушить двигатель и встать! Поднять руки отойти от транспорта! Кто такие?
Костяк мигом, но последовательно повиновался этим приказам, словно долго и тщательно репетировал их исполнение. Однако через несколько секунд пришел в себя и выудил из кармана куртки красное удостоверение:
– Внештатный Агент Госбезопасности! – горделиво произнес он.
Солдаты взяли корочку осмотрели, обнюхали, и брезгливо вернули назад.
– Оба Агенты, что ли? – поинтересовался один из них, кивнув последовательно на две головы.
– Конечно нет! – с сарказмом сказал Костя. – Я только что был им завербован. Здесь у нас конспиративные плечи – для агентурных встреч…
– Он шутит, – быстро сказал Костяк, зло покосившись влево.
– Смешно, – сказал патрульный таким тоном, от которого у Костяка немедленно случился желудочный спазм. – Вам следует обойти место дислокации ограниченного контингента. Можете вон по тем улицам…
– Позвольте! – возмутился Костяк. – Я должен найти особо опасного преступника! Благодаря вашему недопониманию он может ускользнуть с Черных Земель.
– Кого конкретно ищите?
– Вот, – Костяк нехотя достал из кармана средних размеров фотографию.
Косте показалось, что эту старуху с фотографии он где-то видел. Точно – на ступенях Агентства Черного Риэлтера!
Солдат равнодушно посмотрел на фотографию, показал напарнику и вернул ее Костяку, со словами:
– Повторяю, вам следует совершить объезд места дислокации…
– У меня приказ самого Доминатора!
– Плевать я хотел на твоего Доминатором, понял? У меня приказ Генерала. Езжайте в объезд. Точка.
Костяк чуть не захлебнулся от возмущения, но против двух амбалов демонического облика переть не решился. И скутер, визгливо взвыв, помчался в объезд.
Когда скутер с дурацкими огоньками и еще более дурацким пассажиром скрылся за поворотом, патрульные переглянулись. Один из них сжал когтистый кулак. В ухе пискнула вживленная рация.
– Возмездие, Возмездие, я Беспощадность!
– Возмездие, прием.
– Здесь был Агент, внештатник. Искал старуху.
– Не понял, повторите. Кого искал?
– Да старуху эту вашу.
– Ага. Понятно. Разберемся. Будьте бдительны!
– Так точно!
Повернувшись к напарнику, один из патрульных сказал, покачав страшным когтем на мохнатой лапе:
– Я с самого начала знал, что эта старуха неспроста забрела в черту дислокации.
– Сдается мне, что это непростая старуха, раз ее ищут Агенты, – кивнул второй.
– Но и на непростую старуху бывает проруха, – хмыкнул первый. – Думаю, контрразведка быстро разберется, что это за бабушка такая, хе-хе, – усмехнулся первый.
После чего оба тяжело взмахнули огромными крыльями и взмыли в сумрачное небо под черным солнцем Волшебной Москвы.
В пыльном кабинете Черного Риэлтера сидели двое. Один – во главе стола, второй, неудобно сгорбившись, сбоку. Главное неудобство, видимо, доставляли ему изогнувшиеся дугой сложенные крылья. А может – сам собеседник, хозяин этого кабинета.
– Да, забавная встреча, Генерал, – с едва уловимой иронией, пробивающейся сквозь общую сухость тона, сказал Черный Риэлтер. – Кто бы мог подумать, что вы, человек, запросто посылавший людей в адское пекло, сам обратитесь в нечто, будто вылезшее из преисподней.
– Такова мудрость Игры, майор, – прошипел генерал. – Все мы – всего лишь слуги столь страшных сил, что пред ними меркнет даже мощь нашего ядерного оружия.
– Как же, генерал, наслышаны о вашей атомной бомбежке Останкино. И как вы только решились на это?
– И при первом же случае ни на секунду не усомнюсь применить его снова. Но теперь мое Войско имеет достаточный опыт пребывания в агрессивной магической среде. Да и мы не стали слабее. Скорее, наоборот – адаптировались к местности, как говорится…
– Да, видел я нашу бывшую армию. Даже у меня мурашки по коже пробежали бы, если бы я чувствовал ее, эту кожу…
Пустой фрак задергался в сухом тихом смехе.
– И все-таки, майор, вы не выполнили задание, – исподлобья глядя на Черного Риэлтера, сказал генерал, и глаза его сверкнули. – Мне следовало бы вас расстрелять…
– Попробуйте, – язвительно произнес фрак и развел руками в белых перчатках. – Ваше задание тогда просто превратилось в фарс, и вы сами это понимаете…
– И все-таки, вы нарушили присягу…
– Я не присягал крылатым монстрам…
В кабинете повисло тягостное молчание.
– И, в конце концов, – примирительно сказал Черный Риэлтер, – сейчас командую вами я, а не наоборот.
– Проклятая Игра! – процедил Генерал. – Все здесь не по-людски!
– Зато все здесь более или менее честно, – сказал фрак и поправил «бабочку» на белом воротничке. – Согласитесь, если ваши полковники проворовались и принялись за вашей спиной заключать со мной сделки, то я вправе потребовать исполнения условий договора?
– Да, – с неохотой выдавил из себя Генерал. – Расстрелять гадов…
– Я бы, все же, не торопился, – возразил фрак. – Когда вы ознакомитесь с контрактами, то поймете, что расстрелять надо будет весь командный состав. Но я бы не переживал так на вашем месте. Вот, к примеру, воины Черкизовской Орды – торгуют, чем не попадя – и совершенно не стесняются!
– Они варвары!!!
– …и при этом отличные воины! Уж поверьте, я воевал вместе с ними. Так что вам стоит пересмотреть изрядно закостенелые взгляды на армию. Все же, многие из ваших офицеров порядочные воры и великолепные торгаши. Я бы на вашем месте использовал эти качества в интересах Войска…
– Что вы несете!
– Остыньте, Генерал. Взгляните на эти счета. Баланс проданного нам армейского имущества и поставленного вам снаряжения свидетельствует не в вашу пользу.
– Я уже в курсе. И что их этого?
– Мы не будем требовать от вас компенсации. Тем более, что военные очень не любят платить. Я сам по себе это знаю…
– Дальше!
– Мы просто попросим вас выступить на стороне Альянса Черных Земель.
– Мы к этому уж готовы. И не стоило совать мне под нос эти грязные бумажки. Против кого мы будем сражаться?
Черный Риэлтер выдержал паузу и, стараясь придать своим словам больше эффекта, произнес:
– Против всех.
Видимо, поразить воображение черного Генерала было непросто. Его зрачки просто сжались в узкие вертикальные черточки, и он, довольно оскалившись, сказал:
– Наконец-то. Я так долго ждал этого часа…
Некоторое время посидели в странном мертвом оцепенении, которое вряд ли далось бы нормальным людям, и едва ли лицезрение этого неподвижного молчания могло бы доставить кому-либо удовольствие. Наконец, Черный Риэлтер извлек из большой пыльной шкатулки сигару. Закурил, непонятным образом втягивая дым в пустоту фрака. В воздухе, словно искорки бенгальских огней принялись вспыхивать пылинки.
– Как же ты дошел до такой жизни, майор? – спросил, наконец, Генерал. – Ведь ты, говорят, даже Игроком был?
Фрак вздрогнул и замер, словно его только что облили холодной водой. Медленно опустил сигару и сломал ее в огромной малахитовой пепельнице.
– Это долгая история, Генерал, – хрипло сказал он. – Очень долгая…
Марина сидела на жестком стуле в палатке, занимаемой офицером армейской контрразведки. Сам офицер был напротив – страшный, весь в жутких ожогах, которые уродовали его и без того малопривлекательную внешность. Крылья за его спиной были сожжены дотла – и только обугленные кости создавали отвратительный поскрипывающий каркас.
Офицер ждал ответа Марины на поставленные вопросы. Но та медлила.
Последние дни Марина почти не помнила себя. Это было совершенно незнакомое ей состояние, ей, всегда такой активной и подвижной – чувство почти полной беспомощности, когда подводят не только потерявшие вдруг силу руки и ноги, но и мозг отказывается адекватно реагировать на окружающую действительность, теряя способность даже к самой элементарной логике.
Марина с трудом поняла, чем наградил ее Доминатор.
Дряхлостью.
Странно, почему он вообще не убил ее?! Это было бы куда проще… Но разве в Игре всегда лучше то, что проще? Видимо в этом была его изощренная тактика: мало ли как может пригодиться бывший (а, может, и нынешний) Игрок, атаманша разбойников и мать Магистра Правил по совместительству.
Вспомнив о сыне, она склонила голову и тихо затряслась в рыданиях. Ведь тогда, на ступенях этого большого дома она нашла его! Она была совсем рядом! Она касалась его руками!
Но сын не узнал ее. Более того – в его глазах она видела страх. Страх и брезгливость. Это было ужасно. Это было настолько невыносимо, что каждый раз, вспоминая это, Марина плакала. У нее просто не было сил на то, чтобы проявить стойкость и сказать себе: Тема не виноват, и она не виновата. Это всего лишь обстоятельства, которые в данный момент куда сильнее, чем все то, что Марина могла им противопоставить…
В дряхлом теле не было места холодным рассуждениям. Была только жалкая беспомощность и обреченное ожидание конца…
Контрразведчику было плевать на все эти сентименты. Его душа была обожжена в огне сражений и тысячах смертей, которые мелькали у него перед глазами, словно кадры киноленты. Он видел перед собой субъекта допроса, подозрительный объект. И его следовало, чего бы то ни стало, раскрутить на информацию: кто, откуда, с какой целью. Но вскоре бесконечные рыдания и трясущиеся руки субъекта начали раздражать и его.
– Повторяю свои вопросы: почему вами интересуются Агенты Доминатора? Какая у вас связь с Черным Риэлтером? Вы связаны с обороной Коломенской Чащи?
– Чего вы от меня хотите? – дрожащим старческим голосом отозвалась Марина. – Я ничего не знаю… Я не понимаю, о чем вы говорите…
– Не прикидывайтесь, гражданка, – усмехнулся контрразведчик. – Мы уже выяснили ваш истинный возраст. Вам и тридцати нет. Так с какой же целью весь этот маскарад?
Марина подняла подслеповатые слезящиеся глаза на офицера.
– Если вы все знаете – почему же вы тогда мучаете меня?
– Еще мы знаем, что вы – Игрок, – голосом истого разоблачителя заявил контрразведчик и даже подался вперед, чтобы придать значительности своим словам. – А это значит, что вы непростая – ох, непростая гражданка…
– Господи, – прошептала Марина, – ну, придумайте себе сами – кого вы хотите во мне видеть: шпионку, диверсантку, подстрекательницу…
– Вот вы и заговорили, – удовлетворенно произнес офицер. – Итак, начнем по порядку. Вы шпионка?
Марину посетило огромное, со Вселенную размером, безразличие. И она сказала, пожав плечами:
– Да…
– Ага! – в желтых глазах офицера появился азарт. – На кого работаете?
– На Арбитра…
– Что?!! – офицер даже выронил ручку. – К-как это? Разве Арбитр нуждается в шпионах? Он же и так, вроде, все видит…
– Да… Он все видит… – прошептала Марина, и от этих слов офицеру стало не по себе.
Он поежился и сказал более примирительно:
– Ну, это вы бросьте… Пока Правил нет – мы, следовательно, ничего и не нарушаем… Так что оставим Арбитра в покое. Давайте другие версии. На кого работаете?
– На Магистра Правил… – сказала Марина и чуть снова не сорвалась в слезы. Но она решила хоть что-то узнать о сыне…
– Так Магистр… Его, вроде, к Доминатору отправили? – задумчиво произнес офицер. – Нет, так у нас с вами дело не пойдет. Ведь вы же не хотите допроса с пристрастием?
– Нет…
– А то у нас есть методы… Да что там, вон – коллег из Налоговой Инквизиции пригласим. Веселый Инквизитор быстро информацию вытягивает: его просто хлебом не корми – дай допросить кого-нибудь. В таком признаетесь, что сами потом не поверите…
– И зачем же вам такие ответы, верить которым не стоит? Люди же под муками несут сплошную околесицу… – глухо сказала Марина. Ей было в обще-то все равно. Но она из последних старалась держаться достойно.
– Нам главное, чтобы были ответы на все вопросы, – охотно пояснил контрразведчик. – «Не знаю» – это не ответ. Это позиции, которая означает полнейшее неуважение к допрашивающему, и нивелирует все его усилия. Но человек на самом деле всегда – заметьте, всегда, что-то знает! Даже, если он под пытками начинает нести околесицу! Такую вот «околесицу» следует изучать еще более тщательно! Человек неспроста признается в том, чего не совершал! Раз у него в принципе есть набор слов, которым он может сделать признание – значит, он потенциально был способен замышлять подобное в действительности! Вот вам самое простое и неоспоримое доказательство необходимости форсированных допросов!
– Вот то, что вы сейчас сказали – и есть самая полнейшая на свете околесица, – сказала Марина. – Вас самого надо допросить с пристрастием – верите ли вы в то, что говорите…
– Мне импонирует ваше чувство юмора и стойкость бывалого разведчика, – самым серьезным тоном сказал офицер. – Я предложу командованию подумать над тем, чтобы использовать вас в качестве двойного агента…
– У вас в Войске все такие безумцы? – равнодушно спросила Марина.
– Безумству храбрых поем мы песню! – торжественно сказал контрразведчик.
Костяк, конечно же, замечал мучения бывшего хозяина этого общего тела и не упускал возможности поиздеваться над ним:
– Что, братан, что-то не так, да? Неудобно как-то – без ручек, да без ножек-то, а? А теперь вспомни, как прикрикивал на меня, без еды оставлял, как по шее мочалил?..
И его собственная рука отвешивала Косте увесистый подзатыльник. Это было крайне неприятно, и Костя действительно почувствовал себя в шкуре свой правой головы в недавнем прошлом. Однако, к счастью, Костяк быстро понял, что боль подзатыльников он прекрасно ощущает и сам – через постороннюю голову. А потому бессмысленное рукоприкладство быстро прекратил. За то не прекратил бесконечные устные издевательства.
Впрочем, на это приятное занятие у него было мало времени. Доминатор определил Костяка в распоряжение одного из своих Старших Агентов, и теперь тело, принадлежавшее некогда Игроку, работало на побегушках у владыки Княжества Госбезопасность. Занимаясь, главным образом, слежкой, подглядыванием, подстрекательством и мелкими провокациями – чтобы жизнь на Черных Землях не казалась уж слишком вольготной. Обязанности свои Костяк исполнял так себе, но, видимо, Доминатор и не ждал от него многого. Скорее всего, лишенный воли Игрок нужен был ему лишь для каких-то иных целей.
Костяк же наслаждался жизнью. Черные Земли казались ему настоящим раем на земле. Видимо, потому, что здесь были целые улицы из ночных клубов, баров и казино. Ни беря в рот ни капли спиртного, Костя постоянно пребывал в похмельном угаре, которым награждало его беспокойное совместное тело. Все время, свободное от трудовой деятельности Костяк слонялся по злачным местам, чувствуя себя, как рыба в воде. Странно, но он везде моментально становился «своим парнем» – бармены широко улыбались ему, музыканты бесплатно играли заказанные им мотивчики, на колени тут же прыгали сочные подружки. Вряд ли их смущала двухголовость этого существа. Скоре, наоборот – возбуждала известный интерес. Видимо, разделив на части прежнюю Костину личность, Игра наделила вторую голову широким спектром сомнительных способностей – в том числе и специфическим ореолом щедрого жизнелюбивого уголовника.
Но что больше всего выводило Костю из себя, так это то, что его правая и, чего уж там говорить – паразитарная – голова при каждом удобном случае упорно именовала себя Игроком. Сперва – для того, чтобы просто позлить Костю. Ну, а со временем – уж по привычке. И приставленный к ним Старший Агент также называл Костяка Игроком, будто стремясь избавить того от всяких сомнений в отношении этого факта. Костю мучили не зависть и ревность по отношению к уплывающему сомнительному титулу, он подозревал, что под его именем провернут какое-нибудь темное дело.
Еще Костя понял, что у него просто не хватает сил и аргументов, чтобы оспаривать каждое слово Костяка. Словно бы отсутствие собственных, подчиненных ему рук, ног, сердца лишало его большей части собственной воли.
…Костяк, бодро насвистывая, двигался на выполнение очередного поручения. Теперь он передвигался на скутере – маленьком ярком мотороллере, выданном ему за заслуги перед Княжеством. Машины ему не дали – Костяк почти всегда был навеселе. Вот и сейчас он несся, не разбирая, где тротуар, где проезжая часть, небрежно руля правой рукой и отхлебывая из банки, сжимаемой левой.
– Не желаешь промочить горло? – великодушно предложил Костяк левой голове.
Костя не ответил. Он смотрел вперед немигающим взглядом, погруженный в невеселые размышления.
Надо отдать должное Костяку – он догадался нацепить шлемы на обе головы. Правда, скорее, из соображений собственной безопасности: разбей он вторую голову, туго пришлось бы и первой. Шлемы этот пижон тоже раздобыл особенные: один был красный, другой синий, и во время движения они поочередно вспыхивали, как проблесковые маячки какого-нибудь спецтранспорта.
Из-под ног доносилась бодрая музыка – там стояла дешевая стереосистема. Повсюду мигали веселыми огоньками разноцветные лампочки. Даже верхом на скутере Костяк предпочитал непрерывно получать максимальное количество удовольствий. В сторону диковинной двухголовой фигуры оборачивались улыбающиеся, как и все здесь, девушки. Костяк чувствовал себя королем на беззаботных Черных Землях, и никакие сомнения не могли омрачить его настроение: правая голова не ведала чувств, мешающих получению от жизни полноценного кайфа…
Костя знал, в чем заключалось новое поручение правой головы: Костяку следовало разыскать некую пожилую гражданку по имени Марина Сергеевна и воспрепятствовать ее выходу с Черных Земель. В формулировке этого задания таилась какая-то логическая нестыковка, и именно над ней размышлял теперь Костя.
А что ему еще оставалось делать, как не размышлять с утра до вечера?
Старший Агент с помощью какого-то хитрого прикладного заклинания наделил Костяка чутким собачьим нюхом. И теперь под стрекот однотактового моторчика они носились вдоль границы Черных Земель, а правая голова под своим мигающим шлемом раздувала ноздри и шумно втягивала воздух, шаря по округе жадным взглядом: за находку данной гражданки Костяку полагалось немалое вознаграждение.
Некоторое время ничего не происходило. Все вокруг было чистенько, аккуратненько, светилось комфортом и благополучием. Люди в одинаковых костюмах провожали их натянутыми улыбками и спешили в свои многоэтажные офисы. Продолжалась ежедневная борьба за Прибыль – кровь и сок этих земель, их альфу и омегу, главный смысл существования. Между людьми сновали совсем уж безликие и совершенно пустые костюмы – те, кому в этой Игре суждено было стать безымянными клерками и исполнителями чужой воли. Впрочем – все теми же, кем они были и давным-давно, в прежней жизни…
Но тут двигатель кашлянул и осекся: Костяк притормозил и удивленно ахнул: со стороны свободных территорий города к границе Черных Земель тянулись бесчисленные мрачные полчища. В чадящем смраде, перемалывая асфальт и цветную тротуарную плитку, ползли оскалившиеся дулами орудий чудовища – по-другому нельзя было назвать хищных панцирных тварей, которыми стали некогда серийные Т-90. Низко кружили стервятники-вертолеты, высматривающие добычу и временами затевающие воздушные свары друг стругом. Остальное пространство было заполнено хмурыми солдатами, с плеч которых, словно плащ-палатки, ниспадали длинные кожистые крылья. Эта картина была уже слишком знакомой, чтобы воспринимать ее совсем уж равнодушным взглядом.
– И куда они прут, интересно? – пробормотал Костяк. – А, как ты думаешь, братан?
– Я ничего не думаю, – равнодушно отозвался Костя. – Но тому, к кому они придут, не стоит ждать ничего хорошего…
Костю обдало коротким порывом ветра: сверху под огромными прорванными местами крыльями спрыгнули на них два здоровенных черных солдата.
– Ни с места! Это патруль! Заглушить двигатель и встать! Поднять руки отойти от транспорта! Кто такие?
Костяк мигом, но последовательно повиновался этим приказам, словно долго и тщательно репетировал их исполнение. Однако через несколько секунд пришел в себя и выудил из кармана куртки красное удостоверение:
– Внештатный Агент Госбезопасности! – горделиво произнес он.
Солдаты взяли корочку осмотрели, обнюхали, и брезгливо вернули назад.
– Оба Агенты, что ли? – поинтересовался один из них, кивнув последовательно на две головы.
– Конечно нет! – с сарказмом сказал Костя. – Я только что был им завербован. Здесь у нас конспиративные плечи – для агентурных встреч…
– Он шутит, – быстро сказал Костяк, зло покосившись влево.
– Смешно, – сказал патрульный таким тоном, от которого у Костяка немедленно случился желудочный спазм. – Вам следует обойти место дислокации ограниченного контингента. Можете вон по тем улицам…
– Позвольте! – возмутился Костяк. – Я должен найти особо опасного преступника! Благодаря вашему недопониманию он может ускользнуть с Черных Земель.
– Кого конкретно ищите?
– Вот, – Костяк нехотя достал из кармана средних размеров фотографию.
Косте показалось, что эту старуху с фотографии он где-то видел. Точно – на ступенях Агентства Черного Риэлтера!
Солдат равнодушно посмотрел на фотографию, показал напарнику и вернул ее Костяку, со словами:
– Повторяю, вам следует совершить объезд места дислокации…
– У меня приказ самого Доминатора!
– Плевать я хотел на твоего Доминатором, понял? У меня приказ Генерала. Езжайте в объезд. Точка.
Костяк чуть не захлебнулся от возмущения, но против двух амбалов демонического облика переть не решился. И скутер, визгливо взвыв, помчался в объезд.
Когда скутер с дурацкими огоньками и еще более дурацким пассажиром скрылся за поворотом, патрульные переглянулись. Один из них сжал когтистый кулак. В ухе пискнула вживленная рация.
– Возмездие, Возмездие, я Беспощадность!
– Возмездие, прием.
– Здесь был Агент, внештатник. Искал старуху.
– Не понял, повторите. Кого искал?
– Да старуху эту вашу.
– Ага. Понятно. Разберемся. Будьте бдительны!
– Так точно!
Повернувшись к напарнику, один из патрульных сказал, покачав страшным когтем на мохнатой лапе:
– Я с самого начала знал, что эта старуха неспроста забрела в черту дислокации.
– Сдается мне, что это непростая старуха, раз ее ищут Агенты, – кивнул второй.
– Но и на непростую старуху бывает проруха, – хмыкнул первый. – Думаю, контрразведка быстро разберется, что это за бабушка такая, хе-хе, – усмехнулся первый.
После чего оба тяжело взмахнули огромными крыльями и взмыли в сумрачное небо под черным солнцем Волшебной Москвы.
В пыльном кабинете Черного Риэлтера сидели двое. Один – во главе стола, второй, неудобно сгорбившись, сбоку. Главное неудобство, видимо, доставляли ему изогнувшиеся дугой сложенные крылья. А может – сам собеседник, хозяин этого кабинета.
– Да, забавная встреча, Генерал, – с едва уловимой иронией, пробивающейся сквозь общую сухость тона, сказал Черный Риэлтер. – Кто бы мог подумать, что вы, человек, запросто посылавший людей в адское пекло, сам обратитесь в нечто, будто вылезшее из преисподней.
– Такова мудрость Игры, майор, – прошипел генерал. – Все мы – всего лишь слуги столь страшных сил, что пред ними меркнет даже мощь нашего ядерного оружия.
– Как же, генерал, наслышаны о вашей атомной бомбежке Останкино. И как вы только решились на это?
– И при первом же случае ни на секунду не усомнюсь применить его снова. Но теперь мое Войско имеет достаточный опыт пребывания в агрессивной магической среде. Да и мы не стали слабее. Скорее, наоборот – адаптировались к местности, как говорится…
– Да, видел я нашу бывшую армию. Даже у меня мурашки по коже пробежали бы, если бы я чувствовал ее, эту кожу…
Пустой фрак задергался в сухом тихом смехе.
– И все-таки, майор, вы не выполнили задание, – исподлобья глядя на Черного Риэлтера, сказал генерал, и глаза его сверкнули. – Мне следовало бы вас расстрелять…
– Попробуйте, – язвительно произнес фрак и развел руками в белых перчатках. – Ваше задание тогда просто превратилось в фарс, и вы сами это понимаете…
– И все-таки, вы нарушили присягу…
– Я не присягал крылатым монстрам…
В кабинете повисло тягостное молчание.
– И, в конце концов, – примирительно сказал Черный Риэлтер, – сейчас командую вами я, а не наоборот.
– Проклятая Игра! – процедил Генерал. – Все здесь не по-людски!
– Зато все здесь более или менее честно, – сказал фрак и поправил «бабочку» на белом воротничке. – Согласитесь, если ваши полковники проворовались и принялись за вашей спиной заключать со мной сделки, то я вправе потребовать исполнения условий договора?
– Да, – с неохотой выдавил из себя Генерал. – Расстрелять гадов…
– Я бы, все же, не торопился, – возразил фрак. – Когда вы ознакомитесь с контрактами, то поймете, что расстрелять надо будет весь командный состав. Но я бы не переживал так на вашем месте. Вот, к примеру, воины Черкизовской Орды – торгуют, чем не попадя – и совершенно не стесняются!
– Они варвары!!!
– …и при этом отличные воины! Уж поверьте, я воевал вместе с ними. Так что вам стоит пересмотреть изрядно закостенелые взгляды на армию. Все же, многие из ваших офицеров порядочные воры и великолепные торгаши. Я бы на вашем месте использовал эти качества в интересах Войска…
– Что вы несете!
– Остыньте, Генерал. Взгляните на эти счета. Баланс проданного нам армейского имущества и поставленного вам снаряжения свидетельствует не в вашу пользу.
– Я уже в курсе. И что их этого?
– Мы не будем требовать от вас компенсации. Тем более, что военные очень не любят платить. Я сам по себе это знаю…
– Дальше!
– Мы просто попросим вас выступить на стороне Альянса Черных Земель.
– Мы к этому уж готовы. И не стоило совать мне под нос эти грязные бумажки. Против кого мы будем сражаться?
Черный Риэлтер выдержал паузу и, стараясь придать своим словам больше эффекта, произнес:
– Против всех.
Видимо, поразить воображение черного Генерала было непросто. Его зрачки просто сжались в узкие вертикальные черточки, и он, довольно оскалившись, сказал:
– Наконец-то. Я так долго ждал этого часа…
Некоторое время посидели в странном мертвом оцепенении, которое вряд ли далось бы нормальным людям, и едва ли лицезрение этого неподвижного молчания могло бы доставить кому-либо удовольствие. Наконец, Черный Риэлтер извлек из большой пыльной шкатулки сигару. Закурил, непонятным образом втягивая дым в пустоту фрака. В воздухе, словно искорки бенгальских огней принялись вспыхивать пылинки.
– Как же ты дошел до такой жизни, майор? – спросил, наконец, Генерал. – Ведь ты, говорят, даже Игроком был?
Фрак вздрогнул и замер, словно его только что облили холодной водой. Медленно опустил сигару и сломал ее в огромной малахитовой пепельнице.
– Это долгая история, Генерал, – хрипло сказал он. – Очень долгая…
Марина сидела на жестком стуле в палатке, занимаемой офицером армейской контрразведки. Сам офицер был напротив – страшный, весь в жутких ожогах, которые уродовали его и без того малопривлекательную внешность. Крылья за его спиной были сожжены дотла – и только обугленные кости создавали отвратительный поскрипывающий каркас.
Офицер ждал ответа Марины на поставленные вопросы. Но та медлила.
Последние дни Марина почти не помнила себя. Это было совершенно незнакомое ей состояние, ей, всегда такой активной и подвижной – чувство почти полной беспомощности, когда подводят не только потерявшие вдруг силу руки и ноги, но и мозг отказывается адекватно реагировать на окружающую действительность, теряя способность даже к самой элементарной логике.
Марина с трудом поняла, чем наградил ее Доминатор.
Дряхлостью.
Странно, почему он вообще не убил ее?! Это было бы куда проще… Но разве в Игре всегда лучше то, что проще? Видимо в этом была его изощренная тактика: мало ли как может пригодиться бывший (а, может, и нынешний) Игрок, атаманша разбойников и мать Магистра Правил по совместительству.
Вспомнив о сыне, она склонила голову и тихо затряслась в рыданиях. Ведь тогда, на ступенях этого большого дома она нашла его! Она была совсем рядом! Она касалась его руками!
Но сын не узнал ее. Более того – в его глазах она видела страх. Страх и брезгливость. Это было ужасно. Это было настолько невыносимо, что каждый раз, вспоминая это, Марина плакала. У нее просто не было сил на то, чтобы проявить стойкость и сказать себе: Тема не виноват, и она не виновата. Это всего лишь обстоятельства, которые в данный момент куда сильнее, чем все то, что Марина могла им противопоставить…
В дряхлом теле не было места холодным рассуждениям. Была только жалкая беспомощность и обреченное ожидание конца…
Контрразведчику было плевать на все эти сентименты. Его душа была обожжена в огне сражений и тысячах смертей, которые мелькали у него перед глазами, словно кадры киноленты. Он видел перед собой субъекта допроса, подозрительный объект. И его следовало, чего бы то ни стало, раскрутить на информацию: кто, откуда, с какой целью. Но вскоре бесконечные рыдания и трясущиеся руки субъекта начали раздражать и его.
– Повторяю свои вопросы: почему вами интересуются Агенты Доминатора? Какая у вас связь с Черным Риэлтером? Вы связаны с обороной Коломенской Чащи?
– Чего вы от меня хотите? – дрожащим старческим голосом отозвалась Марина. – Я ничего не знаю… Я не понимаю, о чем вы говорите…
– Не прикидывайтесь, гражданка, – усмехнулся контрразведчик. – Мы уже выяснили ваш истинный возраст. Вам и тридцати нет. Так с какой же целью весь этот маскарад?
Марина подняла подслеповатые слезящиеся глаза на офицера.
– Если вы все знаете – почему же вы тогда мучаете меня?
– Еще мы знаем, что вы – Игрок, – голосом истого разоблачителя заявил контрразведчик и даже подался вперед, чтобы придать значительности своим словам. – А это значит, что вы непростая – ох, непростая гражданка…
– Господи, – прошептала Марина, – ну, придумайте себе сами – кого вы хотите во мне видеть: шпионку, диверсантку, подстрекательницу…
– Вот вы и заговорили, – удовлетворенно произнес офицер. – Итак, начнем по порядку. Вы шпионка?
Марину посетило огромное, со Вселенную размером, безразличие. И она сказала, пожав плечами:
– Да…
– Ага! – в желтых глазах офицера появился азарт. – На кого работаете?
– На Арбитра…
– Что?!! – офицер даже выронил ручку. – К-как это? Разве Арбитр нуждается в шпионах? Он же и так, вроде, все видит…
– Да… Он все видит… – прошептала Марина, и от этих слов офицеру стало не по себе.
Он поежился и сказал более примирительно:
– Ну, это вы бросьте… Пока Правил нет – мы, следовательно, ничего и не нарушаем… Так что оставим Арбитра в покое. Давайте другие версии. На кого работаете?
– На Магистра Правил… – сказала Марина и чуть снова не сорвалась в слезы. Но она решила хоть что-то узнать о сыне…
– Так Магистр… Его, вроде, к Доминатору отправили? – задумчиво произнес офицер. – Нет, так у нас с вами дело не пойдет. Ведь вы же не хотите допроса с пристрастием?
– Нет…
– А то у нас есть методы… Да что там, вон – коллег из Налоговой Инквизиции пригласим. Веселый Инквизитор быстро информацию вытягивает: его просто хлебом не корми – дай допросить кого-нибудь. В таком признаетесь, что сами потом не поверите…
– И зачем же вам такие ответы, верить которым не стоит? Люди же под муками несут сплошную околесицу… – глухо сказала Марина. Ей было в обще-то все равно. Но она из последних старалась держаться достойно.
– Нам главное, чтобы были ответы на все вопросы, – охотно пояснил контрразведчик. – «Не знаю» – это не ответ. Это позиции, которая означает полнейшее неуважение к допрашивающему, и нивелирует все его усилия. Но человек на самом деле всегда – заметьте, всегда, что-то знает! Даже, если он под пытками начинает нести околесицу! Такую вот «околесицу» следует изучать еще более тщательно! Человек неспроста признается в том, чего не совершал! Раз у него в принципе есть набор слов, которым он может сделать признание – значит, он потенциально был способен замышлять подобное в действительности! Вот вам самое простое и неоспоримое доказательство необходимости форсированных допросов!
– Вот то, что вы сейчас сказали – и есть самая полнейшая на свете околесица, – сказала Марина. – Вас самого надо допросить с пристрастием – верите ли вы в то, что говорите…
– Мне импонирует ваше чувство юмора и стойкость бывалого разведчика, – самым серьезным тоном сказал офицер. – Я предложу командованию подумать над тем, чтобы использовать вас в качестве двойного агента…
– У вас в Войске все такие безумцы? – равнодушно спросила Марина.
– Безумству храбрых поем мы песню! – торжественно сказал контрразведчик.
–3 -
Крюгер провел в Коломенской Чаще всего несколько дней. Но и этого хватило ему, чтобы ощутить всю мощь этой зеленой стихии, которая вновь, как многие тысячи лет назад, обрела здесь полную и безраздельную власть над человеком. Здесь никто не мог противопоставить ей беспощадную силу уничтожающей техники, и лес властвовал, подавлял и внушал особый суеверный ужас бесконечного зеленого монстра.
Разбойники вживались в эту зеленую атмосферу, и постепенно начали ощущать особую связь со всем живым, окружающим их. Лес щедро делился с ними едой и материалами для оружия, одежды и крова, но взамен забирал часть привычной бесшабашной свободы.
Необъяснимая сила влекла разбойников совершать какие-то ритуалы в честь лесных духов, приносить им скудные жертвы. Крюгер сам начал ощущать повсеместное присутствие незримых сил, от которых теперь полностью зависело процветание разбойничьей братии.
Разбойники вживались в эту зеленую атмосферу, и постепенно начали ощущать особую связь со всем живым, окружающим их. Лес щедро делился с ними едой и материалами для оружия, одежды и крова, но взамен забирал часть привычной бесшабашной свободы.
Необъяснимая сила влекла разбойников совершать какие-то ритуалы в честь лесных духов, приносить им скудные жертвы. Крюгер сам начал ощущать повсеместное присутствие незримых сил, от которых теперь полностью зависело процветание разбойничьей братии.