Страница:
– А как ты меня нашла? – спросил Тема. Спросил, просто чтобы нарушить эту жутковатую тишину.
Эхо подхватило детский голос и принялось швырять его об стены, словно шарик для пинг-понга.
– Мне помогли, – пожала плечами Света. – Просто я очень захотела, чтобы ты нашелся…
– Правда, захотела? – вспыхнул Тема. Но того, как он покраснел, в сумраке каменного мешка не было видно.
– Нет, не правда, – смутилась вдруг Света.
Она ведь не была уже ведьмой – маленькой, но уже умеющей управлять чувствами и играть на человеческих слабостях. Теперь она была просто девочкой Светой, и мальчишка, который ей нравился легко мог смутить ее. Даже в не располагающей к детскому общению обстановке каменно-цементных стен.
– А видела твои камешки, – сказала Света. Наверное, чтобы увести разговор от опасной темы тонкостей отношений мальчишек и девчонок.
– Да? – довольно равнодушно отозвался Тема. – Где?
– У этих… Ученых. Они хотят изучать твои игрушки…
– Это не игрушки.
– Ну, а что тогда?
– Это… Это люди. Понимаешь?
– Нет.
– Каждый камешек – он особенный. У него свой характер, и он не похож на другие. Его не заставишь делать то, что он не захочет. Можно только посчитать камни и выбрать того, кому водить.
– Так зачем такие камни нужны, если с ними ничего нельзя сделать?
– Ну, как ты не понимаешь – интересно! Я могу придумать, как им надо играть – а потом наблюдать за ними. Я же показывал тебе – они, как живые.
– Все равно не понятно…
– Ну и что! Мне тоже не понятно. Зато интересно Жалко, что камни пропали…
Некоторое время они молчали. За окошком раздавались отдаленные звуки разрывов, какой-то рев, другие шумы, которые совершенно не понимали настроения. Там где-то все рушилось, ломалось, превращалось в ничто. И никому из столь занятых взрослых этого города не было дела до двух запертых в клетке детей.
– Я есть хочу, – всхлипнув, сказала Света.
– Я тоже, – невесело отозвался Тема.
Он поднял с пола обломок засохшего цемента. Сжал в ладошке, большим пальцем безо всякого усилия отломив торчащий отросток застывшей массы. Поднял обломок на ладони, всмотрелся в уродливую, покрытую трещинами поверхность.
И вдруг заговорил:
Разлетевшись на множество мелких цементных крошек.
Взбираясь по шершавой, полной выбоин и выступов стене Старой Башни, Костя ощущал что-то сродни «дежа вю»: ведь когда-то он действительно собирался использовать свои навыки проникновения в здания – только совсем для других целей. Те, старые цели, давно позабылись. И сейчас Косте хотелось только одного – побыстрее сбросить с себя саднящее, как рана, бремя ответственности. Ощущение вины не давало ему покоя: ведь он не смог справиться с самой простой, казалось, ролью проводника и няньки.
Правда, теперь он смутно представляя себе, куда он должен вести мальчишку, что с ним делать. Скорее всего, правильно было бы просто вернуть его в старое убежище, под крылышко Архивариуса и Полины. Но, во всяком случае, уж точно – не оставлять на растерзание этому маньяку в черном балахоне.
Камень стены предательски выскользнул из-под ноги, и Костя, чуть вскрикнув, повис на руках. Рюкзак ехидно давил на плечи, оттягивая от стены, словно ему, рюкзаку, уж очень хотелось побыстрее сменить хозяина.
– Ух… – пробормотал Костя, искоса глянув вниз.
Земля виднелась на расстоянии пяти этажей добротного сталинского стандарта. Вполне достаточно, чтобы красиво разметаться на асфальте в ожидании, пока доблестный Волкоп не обведет тебя мелом и не сфотографирует на память. Но именно здесь заканчивались средневековые решетки и начинались вполне доступные для проникновения стекла.
…Костя влетел вовнутрь в туче стеклянных обломков. И только сейчас подумал: на что же он рассчитывал, влезая в этот осиный улей? Только бы не нарваться на патруль Агентов. Остается надеяться, что им сейчас просто не до него.
Скудной, но четкой информации, полученной от бывшего Черного Риэлтера, было достаточно, чтобы разыскать камеру Магистра. Забавно, но большинство помещений в Старой Башне были камерами. Наверное, сам Доминатор тоже обитает в камере. Особой, роскошной, с мягкими нарами и телевизором. Он, небось, в авторитете…
Расслабившись на секунду, Костя споткнулся о невидимый порог – здесь везде были двери и пороги, словно коридоры решили разделить водонепроницаемыми переборками. Костя взмахнул руками и грохнулся на жесткий пол. Что-то яркое, сверкающе-синее вырвалось из кармана и поскакало вперед по полу.
– Блин, – сдавленно, морщась от боли, сказал Костя и на четвереньках пополз по темному коридору вперед, за убегающим синим огоньком.
Странно, но камешек не думал останавливаться, подчиняясь вездесущим законам физики. Он прыгал и прыгал, и вот уже Костя, снова спотыкаясь, вскочил на ноги и бросился следом. Голова отказывалась работать критично: он был словно раб этого синего обломка, который символизировал его самого в этой странной магической Игре. Как бы там ни было – камешек должен быть при нем!
Но зачем же он бежит вверх по этой лестнице?
Зачем мчится, поворот за поворотом, коридор за коридором – прочь от своей главной цели?
Что ему делать в этом огромном мрачном зале?
И кто этот человек, который ловко поймал веселый синий огонек цепкой рукой в черной перчатке?…
– Какая неожиданная встреча, не правда ли? – усмехнулся знакомый голос. – Ну, что ты смотришь так удивленно? Или ты ожидал в моем тронном зале увидеть Волкопа в парадной форме?
Костя попятился было назад, но его уже надежно держали руки выскочивших неоткуда Агентов.
– А ведь я чуть не упустил момент, – сказал Доминатор, приближаясь к Косте. – В такое бурное время легко упустить что-нибудь из виду. Хорошо, что моими союзниками всегда были и остаются человеческие слабости.
Доминатор рассмеялся. Он приблизил безликий провал своего капюшона к лицу Кости, и тому показалось, что из этого капюшона на него дыхнуло ледяным холодом космической бездны.
Костя медленно приходил в себя. Первым вернувшимся к нему чувством был стыд. Ему было невыносимо стыдно за эту дурацкую погоню за ярким синим пятнышком – словно он был глупым котенком погнавшимся за солнечным зайчиком…
Вторым чувством стала ненависть.
Он попытался увидеть в этой ледяной глубине лицо негодяя, но не смог. Зло было безлико, аморфно, как тот хаос, к которому оно вечно стремится…
– Какой замечательный взгляд, – сказал Доминатор – прямо в лицо Косте. – Я очень люблю такой взгляд в свою сторону. Ведь ненависть ко мне лишь придает мне силы. Чем хуже я вам делаю – тем больше вы меня ненавидите – и я становлюсь сильнее. И получается так, что я выигрываю в любом случае. Забавный парадокс, не так ли?
Доминатор повернулся и стал медленно удаляться.
– Нельзя все время выигрывать, – процедил сквозь зубы Костя. – Наступит и твой черед встать на мое место…
– Да? – обернулся Доминатор. – Ну, допустим, ты победишь, как тебе это будет казаться. И я действительно окажусь на твоем месте. И что дальше? Уж не думаешь ли ты убить меня? Один уже пытался. Ну, что же, вот результат. Представь: ты – победитель. И твоим призом станет разоренный город, мертвая пустыня. И тогда ты вдруг поймешь, что эта мертвая пустыня и есть завоеванное мной, мое величественное и непобедимое царство…
Доминатор повертел зажатый в двух пальцах синий огонек. И разжал пальцы.
Камень упал на пол. Невидимая под черной рясой нога наступила на него. Раздался слабый хруст.
Следующим Костиным чувством стало безразличие. Он перестал быть Игроком.
– Ты слышал? – спросила Света. – За дверью кто-то, вроде, упал.
– Да? – подняв голову, растерянно сказал Тема. – А я и не заметил. Я думал…
– И о чем ты думал?
– О маме. Я ее так давно не видел…
– И о папе?
Тема нахмурился и не ответил. Ржавым железным прутиком он царапал на цементе пола какие-то рисунки.
– Что это? – спросила Света, проводя пальцем по цементу. Палец оставлял в пыли едва различимый след.
– Солнце… – тихо сказал Тема. – Я так хочу, чтобы солнце снова вернулось…
– И я хочу, – сказала Света.
– Это ведь я виноват в том, что солнце спряталось, – признался Тема.
– Так я тебе и поверила, – фыркнула Света.
– Правда! – вспыхнул Тема. – Я хотел посмотреть на солнечное затмение и загадал, чтобы солнце не больше выглянуло из тени!
– Ты правда захотел этого?
– Да… Мне очень хотелось посмотреть на затмение…
– И из-за того, что ты так захотел, мы никогда больше не увидим солнышка?
Губы у Светы задрожали, и она принялась тихо всхлипывать. Тема смотрел на нее пораженно, широко раскрытыми глазами. И хотя в полумраке каменного мешка было очень плохо видно, Тема отчетливо увидел лицо девочки – искаженное горем и абсолютной безнадежностью.
– Ты… Ты хочешь, чтобы снова появилось солнце? – дрожащим голосом спросил Тема.
Света молча кивнула, будто была не в силах говорить.
Тема поднялся на ноги с холодного пола. Он, прищурившись, смотрел в маленькое окошко, в котором виднелся круглый черный силуэт, окаймленный короной спрятавшегося солнца.
Он уже пытался вернуть солнце. Он очень этого хотел – или ему так казалось? Конечно же, ничего не вышло из его усилий. Потому, что та обида на приятелей-мальчишек была несравненно сильнее уговоров доброго дяди Архи.
Но сейчас, в этой душной каменной комнате, сильнее старой обиды была тоска по солнцу и голубому небу. И еще сильнее были слезы маленькой девочки – той, что тоже хотела солнца.
– Ну, пожалуйста… – зажмурившись изо всех сил, прошептал Тема.
И в узкое окошко-бойницу ударил яркий солнечный свет.
Бомба сработала.
Сработала тихо и незаметно – и волна ласкового к одним и беспощадного к другим солнечного света ударила в землю. Испепеляющий свет солнца – беспощадный к пятнам сумрака, испаряющий тьму и указывающий теням их истинное место.
Все снова стало на свои места. Пришло время подставить ноющие раны солнцу…
Кто бы мог подумать, что в этой Игре с могущественными силами победу одержат слезы маленькой девочки?
Войско замерло у подножия лесной пирамиды. Черные солдаты прятались в тень собственных крыльев.
Испуганные разбойники, сбившись в кучу, все еще ожидали расправы.
Крышка люка штабной бронемашины откинулась. На броню вылезла грозная крылатая фигура. Подняв голову, Генерал посмотрел в синее небо, виднеющееся сквозь густую зелень листвы.
Раздался отдаленный грохот, почва под ногами заходила ходуном.
– Взбесившаяся река вернулась в свое русло, – прокомментировал один из полковников, стоявших рядом с бронемашиной.
– Да… – сказал другой. – Однако, ох и силища была. Полгорода в руинах…
– Проклятье… – произнес Генерал, щурясь на вылезающее из-за черного диска светило. – Никакой маскировки… Так, полковник, командуйте войскам отбой атаки. Мы возвращаемся на базу…
– Но, Генерал, у нас обязательства перед…
– Плевал я на обязательства. Нет у меня никакого желания воевать в такую погоду. И передайте приказ по Войску: всем трое суток увольнения…
Костя с удивлением смотрел на выползающий из щели в черных портьерах солнечный луч, и слушал звук неспешно приближающихся шагов. Доминатор куда-то исчез, а Агенты, все еще держащие его за плечи, определенно нервничали.
И Костя улыбнулся – совершенно искренне, а вовсе не так, как это было принято на Черных Землях, которые растворялись теперь под яркими лучами солнца.
Во всей своей красе, аккуратный и подтянутый, к нему приближался Волкоп. Все-таки, шутка Доминатора попала в точку.
– Граждане Агенты, – сказал Волкоп, насмешливо оглядывая Агентов. – На каком основании вы превышаете свои должностные полномочия?
Агенты не стали рассыпаться в объяснениях. Они просто исчезли.
– И где только вы были раньше? – с легким упреком произнес Костя, проверяя сохранность изрядно помятых конечностей.
– На вверенной мне территории, – невозмутимо ответил Волкоп. – А поскольку Черные Земли по неизвестной мне причине потеряли свой особый статус – теперь я и здесь. Я не могу допустить беззакония. Кстати, у меня есть информация, что где-то здесь насильно удерживают детей. И среди них – самого Магистра Правил…
– Да! – воскликнул Костя и бросился к дверям. – Пойдемте быстрее!
– Успеем, – спокойно сказал Волкоп и двинулся следом. – Смотрите под ноги, соблюдайте технику безопасности. В этом здании абсолютно проигнорированы все строительные нормы. Жаль, снести его нельзя…
– А что сделалось с Доминатором? – уже на бегу спросил Костя.
– А что с ним, шельмой, сделается? – отозвался Волкоп. – Он всего лишь часть Игры. И с этим тоже ничего поделать нельзя. Хоть десять солнц повесь на небе – где-нибудь все равно останутся тени…
Семен осторожно подходил к лесу. Ему казалось, что Чаща сейчас бросится на него, с тем, чтобы отомстить за нанесенные обиды. Но лес был занят другим: он тянул свои ветви к выходящему из тени солнцу.
А на опушке мирно собирала какие-то травы старая знакомая – Карина Ильинична.
– Ну, что, – насмешливо сказал Семен. – Не получилось завладеть миром?
– Не очень-то и хотелось, – усмехнулась Карина Ильнична. – А у тебя что-то лоску-то поубавилось…
– Да и вы куда-то молодость порастеряли, – не очень добро отозвался Семен.
– Ой ли? – прищурилась Карина Ильинична, и на ее месте вдруг оказалась стройная юная красавица.
– О-о… – пробормотал Семен. – Но как это… Нас ведь лишили… Как это… Статуса Игрока…
– Но никто не лишал меня статуса ведьмы, – сверкнула глазами Карина. – Пусть я теперь и не королева. Но ведь и выборы не за горами…
Далеко позади раздался дробный грохот копыт: Черкизовская Орда возвращалась с войны. Пожалуй, только она уезжала отсюда не в убытке. Ведь рынок, даже кочующий, всегда в прибыли.
Марина с Толиком долго, очень долго стояли, обнявшись, и не могли наглядеться друг другом.
Им не нужны были слова. Они и так все понимали.
А что чувствовал бывший Арбитр – понять простому смертному не суждено. Одно ясно – никакая власть, никакие знания и возможности не заменят взгляда любимых глаз…
– … Наш сын! – вздрогнула вдруг Марина. – Надо… Надо спешить!
– Не надо, – улыбнулся Толик, – с ним все в порядке.
– Откуда ты знаешь? – спросила Марина.
– Арбитр все знает, – отозвался Толик. – Нарушения Правил по-прежнему не обнаружено. Ой! Да ведь я и не Арбитр уже…
– А кто же тогда Арбитр? – вскинула брови Марина.
Доминатор в полном оцепенении стоял на маленькой площадке почти на самой вершине Останкинской башни.
– Вот так, уважаемый, – сдержанно-вежливо произнес Мэр. – Никто не заставлял вас играть в считалочки с Арбитром… Вы же опытный злодей, могли догадаться, что считалочка это непростая…
– Считалочка для бомбы… – прошептал Доминатор.
– Именно! – подхватил Мэр. – Так что считайте, что легко отделались: взрывной волной вас всего лишь зашвырнуло сюда, ха-ха. Уж простите за шутку. Ведь это действительно смешно: вы – и вдруг Арбитр…
Доминатор с ненавистью, буквально излучаемой черным провалом капюшона посмотрел на Мэра. Тот лишь улыбнулся в ответ. Мэр был выше любой ненависти этого мира.
Черная фигура медленно повернулась в сторону лежащего у ее ног города – полуразрушенного, измученного, но так и не покорившегося его власти.
Что-то подсказывало страшному человеку в черных одеждах, что его новая роль не пойдет на пользу этому городу. Пройден очередной уровень Игры, и впереди следующий.
Но что уж точно – в этой новой Игре водить не ему…
ЭПИЛОГ
Эхо подхватило детский голос и принялось швырять его об стены, словно шарик для пинг-понга.
– Мне помогли, – пожала плечами Света. – Просто я очень захотела, чтобы ты нашелся…
– Правда, захотела? – вспыхнул Тема. Но того, как он покраснел, в сумраке каменного мешка не было видно.
– Нет, не правда, – смутилась вдруг Света.
Она ведь не была уже ведьмой – маленькой, но уже умеющей управлять чувствами и играть на человеческих слабостях. Теперь она была просто девочкой Светой, и мальчишка, который ей нравился легко мог смутить ее. Даже в не располагающей к детскому общению обстановке каменно-цементных стен.
– А видела твои камешки, – сказала Света. Наверное, чтобы увести разговор от опасной темы тонкостей отношений мальчишек и девчонок.
– Да? – довольно равнодушно отозвался Тема. – Где?
– У этих… Ученых. Они хотят изучать твои игрушки…
– Это не игрушки.
– Ну, а что тогда?
– Это… Это люди. Понимаешь?
– Нет.
– Каждый камешек – он особенный. У него свой характер, и он не похож на другие. Его не заставишь делать то, что он не захочет. Можно только посчитать камни и выбрать того, кому водить.
– Так зачем такие камни нужны, если с ними ничего нельзя сделать?
– Ну, как ты не понимаешь – интересно! Я могу придумать, как им надо играть – а потом наблюдать за ними. Я же показывал тебе – они, как живые.
– Все равно не понятно…
– Ну и что! Мне тоже не понятно. Зато интересно Жалко, что камни пропали…
Некоторое время они молчали. За окошком раздавались отдаленные звуки разрывов, какой-то рев, другие шумы, которые совершенно не понимали настроения. Там где-то все рушилось, ломалось, превращалось в ничто. И никому из столь занятых взрослых этого города не было дела до двух запертых в клетке детей.
– Я есть хочу, – всхлипнув, сказала Света.
– Я тоже, – невесело отозвался Тема.
Он поднял с пола обломок засохшего цемента. Сжал в ладошке, большим пальцем безо всякого усилия отломив торчащий отросток застывшей массы. Поднял обломок на ладони, всмотрелся в уродливую, покрытую трещинами поверхность.
И вдруг заговорил:
Тема подкинул в воздух цементный обломок. Тот описал в воздухе крутую дугу и шлепнулся на пол.
Камень крепким с виду был,
Всех камней пугал и злил.
Но нечаянно упал:
Камнем был – вдруг пылью стал…
Разлетевшись на множество мелких цементных крошек.
Взбираясь по шершавой, полной выбоин и выступов стене Старой Башни, Костя ощущал что-то сродни «дежа вю»: ведь когда-то он действительно собирался использовать свои навыки проникновения в здания – только совсем для других целей. Те, старые цели, давно позабылись. И сейчас Косте хотелось только одного – побыстрее сбросить с себя саднящее, как рана, бремя ответственности. Ощущение вины не давало ему покоя: ведь он не смог справиться с самой простой, казалось, ролью проводника и няньки.
Правда, теперь он смутно представляя себе, куда он должен вести мальчишку, что с ним делать. Скорее всего, правильно было бы просто вернуть его в старое убежище, под крылышко Архивариуса и Полины. Но, во всяком случае, уж точно – не оставлять на растерзание этому маньяку в черном балахоне.
Камень стены предательски выскользнул из-под ноги, и Костя, чуть вскрикнув, повис на руках. Рюкзак ехидно давил на плечи, оттягивая от стены, словно ему, рюкзаку, уж очень хотелось побыстрее сменить хозяина.
– Ух… – пробормотал Костя, искоса глянув вниз.
Земля виднелась на расстоянии пяти этажей добротного сталинского стандарта. Вполне достаточно, чтобы красиво разметаться на асфальте в ожидании, пока доблестный Волкоп не обведет тебя мелом и не сфотографирует на память. Но именно здесь заканчивались средневековые решетки и начинались вполне доступные для проникновения стекла.
…Костя влетел вовнутрь в туче стеклянных обломков. И только сейчас подумал: на что же он рассчитывал, влезая в этот осиный улей? Только бы не нарваться на патруль Агентов. Остается надеяться, что им сейчас просто не до него.
Скудной, но четкой информации, полученной от бывшего Черного Риэлтера, было достаточно, чтобы разыскать камеру Магистра. Забавно, но большинство помещений в Старой Башне были камерами. Наверное, сам Доминатор тоже обитает в камере. Особой, роскошной, с мягкими нарами и телевизором. Он, небось, в авторитете…
Расслабившись на секунду, Костя споткнулся о невидимый порог – здесь везде были двери и пороги, словно коридоры решили разделить водонепроницаемыми переборками. Костя взмахнул руками и грохнулся на жесткий пол. Что-то яркое, сверкающе-синее вырвалось из кармана и поскакало вперед по полу.
– Блин, – сдавленно, морщась от боли, сказал Костя и на четвереньках пополз по темному коридору вперед, за убегающим синим огоньком.
Странно, но камешек не думал останавливаться, подчиняясь вездесущим законам физики. Он прыгал и прыгал, и вот уже Костя, снова спотыкаясь, вскочил на ноги и бросился следом. Голова отказывалась работать критично: он был словно раб этого синего обломка, который символизировал его самого в этой странной магической Игре. Как бы там ни было – камешек должен быть при нем!
Но зачем же он бежит вверх по этой лестнице?
Зачем мчится, поворот за поворотом, коридор за коридором – прочь от своей главной цели?
Что ему делать в этом огромном мрачном зале?
И кто этот человек, который ловко поймал веселый синий огонек цепкой рукой в черной перчатке?…
– Какая неожиданная встреча, не правда ли? – усмехнулся знакомый голос. – Ну, что ты смотришь так удивленно? Или ты ожидал в моем тронном зале увидеть Волкопа в парадной форме?
Костя попятился было назад, но его уже надежно держали руки выскочивших неоткуда Агентов.
– А ведь я чуть не упустил момент, – сказал Доминатор, приближаясь к Косте. – В такое бурное время легко упустить что-нибудь из виду. Хорошо, что моими союзниками всегда были и остаются человеческие слабости.
Доминатор рассмеялся. Он приблизил безликий провал своего капюшона к лицу Кости, и тому показалось, что из этого капюшона на него дыхнуло ледяным холодом космической бездны.
Костя медленно приходил в себя. Первым вернувшимся к нему чувством был стыд. Ему было невыносимо стыдно за эту дурацкую погоню за ярким синим пятнышком – словно он был глупым котенком погнавшимся за солнечным зайчиком…
Вторым чувством стала ненависть.
Он попытался увидеть в этой ледяной глубине лицо негодяя, но не смог. Зло было безлико, аморфно, как тот хаос, к которому оно вечно стремится…
– Какой замечательный взгляд, – сказал Доминатор – прямо в лицо Косте. – Я очень люблю такой взгляд в свою сторону. Ведь ненависть ко мне лишь придает мне силы. Чем хуже я вам делаю – тем больше вы меня ненавидите – и я становлюсь сильнее. И получается так, что я выигрываю в любом случае. Забавный парадокс, не так ли?
Доминатор повернулся и стал медленно удаляться.
– Нельзя все время выигрывать, – процедил сквозь зубы Костя. – Наступит и твой черед встать на мое место…
– Да? – обернулся Доминатор. – Ну, допустим, ты победишь, как тебе это будет казаться. И я действительно окажусь на твоем месте. И что дальше? Уж не думаешь ли ты убить меня? Один уже пытался. Ну, что же, вот результат. Представь: ты – победитель. И твоим призом станет разоренный город, мертвая пустыня. И тогда ты вдруг поймешь, что эта мертвая пустыня и есть завоеванное мной, мое величественное и непобедимое царство…
Доминатор повертел зажатый в двух пальцах синий огонек. И разжал пальцы.
Камень упал на пол. Невидимая под черной рясой нога наступила на него. Раздался слабый хруст.
Следующим Костиным чувством стало безразличие. Он перестал быть Игроком.
– Ты слышал? – спросила Света. – За дверью кто-то, вроде, упал.
– Да? – подняв голову, растерянно сказал Тема. – А я и не заметил. Я думал…
– И о чем ты думал?
– О маме. Я ее так давно не видел…
– И о папе?
Тема нахмурился и не ответил. Ржавым железным прутиком он царапал на цементе пола какие-то рисунки.
– Что это? – спросила Света, проводя пальцем по цементу. Палец оставлял в пыли едва различимый след.
– Солнце… – тихо сказал Тема. – Я так хочу, чтобы солнце снова вернулось…
– И я хочу, – сказала Света.
– Это ведь я виноват в том, что солнце спряталось, – признался Тема.
– Так я тебе и поверила, – фыркнула Света.
– Правда! – вспыхнул Тема. – Я хотел посмотреть на солнечное затмение и загадал, чтобы солнце не больше выглянуло из тени!
– Ты правда захотел этого?
– Да… Мне очень хотелось посмотреть на затмение…
– И из-за того, что ты так захотел, мы никогда больше не увидим солнышка?
Губы у Светы задрожали, и она принялась тихо всхлипывать. Тема смотрел на нее пораженно, широко раскрытыми глазами. И хотя в полумраке каменного мешка было очень плохо видно, Тема отчетливо увидел лицо девочки – искаженное горем и абсолютной безнадежностью.
– Ты… Ты хочешь, чтобы снова появилось солнце? – дрожащим голосом спросил Тема.
Света молча кивнула, будто была не в силах говорить.
Тема поднялся на ноги с холодного пола. Он, прищурившись, смотрел в маленькое окошко, в котором виднелся круглый черный силуэт, окаймленный короной спрятавшегося солнца.
Он уже пытался вернуть солнце. Он очень этого хотел – или ему так казалось? Конечно же, ничего не вышло из его усилий. Потому, что та обида на приятелей-мальчишек была несравненно сильнее уговоров доброго дяди Архи.
Но сейчас, в этой душной каменной комнате, сильнее старой обиды была тоска по солнцу и голубому небу. И еще сильнее были слезы маленькой девочки – той, что тоже хотела солнца.
– Ну, пожалуйста… – зажмурившись изо всех сил, прошептал Тема.
И в узкое окошко-бойницу ударил яркий солнечный свет.
Бомба сработала.
Сработала тихо и незаметно – и волна ласкового к одним и беспощадного к другим солнечного света ударила в землю. Испепеляющий свет солнца – беспощадный к пятнам сумрака, испаряющий тьму и указывающий теням их истинное место.
Все снова стало на свои места. Пришло время подставить ноющие раны солнцу…
Кто бы мог подумать, что в этой Игре с могущественными силами победу одержат слезы маленькой девочки?
Войско замерло у подножия лесной пирамиды. Черные солдаты прятались в тень собственных крыльев.
Испуганные разбойники, сбившись в кучу, все еще ожидали расправы.
Крышка люка штабной бронемашины откинулась. На броню вылезла грозная крылатая фигура. Подняв голову, Генерал посмотрел в синее небо, виднеющееся сквозь густую зелень листвы.
Раздался отдаленный грохот, почва под ногами заходила ходуном.
– Взбесившаяся река вернулась в свое русло, – прокомментировал один из полковников, стоявших рядом с бронемашиной.
– Да… – сказал другой. – Однако, ох и силища была. Полгорода в руинах…
– Проклятье… – произнес Генерал, щурясь на вылезающее из-за черного диска светило. – Никакой маскировки… Так, полковник, командуйте войскам отбой атаки. Мы возвращаемся на базу…
– Но, Генерал, у нас обязательства перед…
– Плевал я на обязательства. Нет у меня никакого желания воевать в такую погоду. И передайте приказ по Войску: всем трое суток увольнения…
Костя с удивлением смотрел на выползающий из щели в черных портьерах солнечный луч, и слушал звук неспешно приближающихся шагов. Доминатор куда-то исчез, а Агенты, все еще держащие его за плечи, определенно нервничали.
И Костя улыбнулся – совершенно искренне, а вовсе не так, как это было принято на Черных Землях, которые растворялись теперь под яркими лучами солнца.
Во всей своей красе, аккуратный и подтянутый, к нему приближался Волкоп. Все-таки, шутка Доминатора попала в точку.
– Граждане Агенты, – сказал Волкоп, насмешливо оглядывая Агентов. – На каком основании вы превышаете свои должностные полномочия?
Агенты не стали рассыпаться в объяснениях. Они просто исчезли.
– И где только вы были раньше? – с легким упреком произнес Костя, проверяя сохранность изрядно помятых конечностей.
– На вверенной мне территории, – невозмутимо ответил Волкоп. – А поскольку Черные Земли по неизвестной мне причине потеряли свой особый статус – теперь я и здесь. Я не могу допустить беззакония. Кстати, у меня есть информация, что где-то здесь насильно удерживают детей. И среди них – самого Магистра Правил…
– Да! – воскликнул Костя и бросился к дверям. – Пойдемте быстрее!
– Успеем, – спокойно сказал Волкоп и двинулся следом. – Смотрите под ноги, соблюдайте технику безопасности. В этом здании абсолютно проигнорированы все строительные нормы. Жаль, снести его нельзя…
– А что сделалось с Доминатором? – уже на бегу спросил Костя.
– А что с ним, шельмой, сделается? – отозвался Волкоп. – Он всего лишь часть Игры. И с этим тоже ничего поделать нельзя. Хоть десять солнц повесь на небе – где-нибудь все равно останутся тени…
Семен осторожно подходил к лесу. Ему казалось, что Чаща сейчас бросится на него, с тем, чтобы отомстить за нанесенные обиды. Но лес был занят другим: он тянул свои ветви к выходящему из тени солнцу.
А на опушке мирно собирала какие-то травы старая знакомая – Карина Ильинична.
– Ну, что, – насмешливо сказал Семен. – Не получилось завладеть миром?
– Не очень-то и хотелось, – усмехнулась Карина Ильнична. – А у тебя что-то лоску-то поубавилось…
– Да и вы куда-то молодость порастеряли, – не очень добро отозвался Семен.
– Ой ли? – прищурилась Карина Ильинична, и на ее месте вдруг оказалась стройная юная красавица.
– О-о… – пробормотал Семен. – Но как это… Нас ведь лишили… Как это… Статуса Игрока…
– Но никто не лишал меня статуса ведьмы, – сверкнула глазами Карина. – Пусть я теперь и не королева. Но ведь и выборы не за горами…
Далеко позади раздался дробный грохот копыт: Черкизовская Орда возвращалась с войны. Пожалуй, только она уезжала отсюда не в убытке. Ведь рынок, даже кочующий, всегда в прибыли.
Марина с Толиком долго, очень долго стояли, обнявшись, и не могли наглядеться друг другом.
Им не нужны были слова. Они и так все понимали.
А что чувствовал бывший Арбитр – понять простому смертному не суждено. Одно ясно – никакая власть, никакие знания и возможности не заменят взгляда любимых глаз…
– … Наш сын! – вздрогнула вдруг Марина. – Надо… Надо спешить!
– Не надо, – улыбнулся Толик, – с ним все в порядке.
– Откуда ты знаешь? – спросила Марина.
– Арбитр все знает, – отозвался Толик. – Нарушения Правил по-прежнему не обнаружено. Ой! Да ведь я и не Арбитр уже…
– А кто же тогда Арбитр? – вскинула брови Марина.
Доминатор в полном оцепенении стоял на маленькой площадке почти на самой вершине Останкинской башни.
– Вот так, уважаемый, – сдержанно-вежливо произнес Мэр. – Никто не заставлял вас играть в считалочки с Арбитром… Вы же опытный злодей, могли догадаться, что считалочка это непростая…
– Считалочка для бомбы… – прошептал Доминатор.
– Именно! – подхватил Мэр. – Так что считайте, что легко отделались: взрывной волной вас всего лишь зашвырнуло сюда, ха-ха. Уж простите за шутку. Ведь это действительно смешно: вы – и вдруг Арбитр…
Доминатор с ненавистью, буквально излучаемой черным провалом капюшона посмотрел на Мэра. Тот лишь улыбнулся в ответ. Мэр был выше любой ненависти этого мира.
Черная фигура медленно повернулась в сторону лежащего у ее ног города – полуразрушенного, измученного, но так и не покорившегося его власти.
Что-то подсказывало страшному человеку в черных одеждах, что его новая роль не пойдет на пользу этому городу. Пройден очередной уровень Игры, и впереди следующий.
Но что уж точно – в этой новой Игре водить не ему…
ЭПИЛОГ
Архивариус задумчиво смотрел на полку со стройными рядами ноутбуков. Там, в глубине их электронных внутренностей обитала история. Не простая история – магическая история Волшебной Москвы, текучая, изменяющаяся и совершенно непредсказуемая. Самая неточная – и самая захватывающая из всех наук.
Сегодня он пополнил Архив своим собственным взглядом на последние события магической и непредсказуемой Игры. Конечно, он всего лишь человек. Его взгляды субъективны, а описанная им история искажена его мировоззрением, его принципами и, возможно, не вполне правильной интерпретацией событий.
Но Архив все расставит на свое место.
Один факт остается совершенно ясным и не нуждающимся в каких-либо доказательствах: Игра так и не закончилась.
Город зализывает раны после очередной схватки сил добра и зла. Хотя – кто он такой, чтобы определять – что есть добро, а что – зло?
Конечно, добро – это всегда то, что связано с твоими близкими и друзьями, то, что называет добром твоя совесть. Пусть это каждый сам определит для себя.
Ведь когда подрастет маленький Магистр – все начнут жить по его правилам. Он будет судить о добре и зле, о правде и лжи, о свете и тьме. И не потому, что он по определению и есть добро. Так не бывает.
Просто так уж установила Игра – то, что сильнее нас, то, что непознаваемо и дано кем-то более сильным, более могущественным и умным.
Но не обязательно – более добрым.
Поэтому очень важно, чтобы Магистр вырос в любви и дружбе, чтобы мог отличать черное от белого, и его не просто было бы сбить с твердого пути – пути добра. Не зря он обрел свой новый дом среди шумных, но смекалистых разбойников и вечно бурчащих пней-профессоров. Пусть они помогут ему стать человеком…
Как это сделать? Конечно же, очень непросто. Ведь никто не знает, почему из замечательных и милых детей, у самых умных и заботливых родителей вырастают иногда чудовища. Это тайна – одна из многих тайн нашей непростой жизни, и уж тем более, тайна – здесь, в этом странном и удивительном волшебном городе.
Видимо, нельзя предусмотреть все в этой жизни. Надо просто жить. Вновь строить дома, снова сделать город красивым и процветающим, не надеясь при этом на помощь призрачного Успеха и на внезапно ниоткуда хлынувшей Прибыли.
Да и улыбаться, пожалуй, стоит тогда, когда этого действительно хочется. Ведь зачем это нужно – чтобы искренняя улыбка безнадежно обесценилась, став просто-напросто частью делового костюма?
И еще – не стоит надеяться на то обстоятельство, что зло надежно заперто на высокой башне. Ведь теперь оно внимательно следит за всеми нами. И каждая наша радость капает в копилку его бесконечно растущей ненависти.
Пусть так. Но покуда продолжается Игра, у добра всегда найдутся те, кто решит играть на его стороне.
И Архивариус осторожно задвинул ноутбук на полку.
Гномы работали в поте лица.
Гигантская штольня, просверлившая землю насквозь искала выхода на поверхность. Но ни для кого не секрет, что с территории Игры выход может быть только один – на землю все той же Игры.
Ревели магические буры, пережевывая гранит, словно масло, гномы носились, как угорелые, поддерживая работу сложной техники и крепя пройденную, невероятно длинную штольню.
Бригадир знал, что делает. Он был человеком дела. Точнее – гномом своего дела. Он не мог сидеть, сложа руки, когда столь грандиозный проект сулил ему и вверенному его метрополитену сказочные выгоды.
Пусть там, наверху, дерутся за власть и деньги, ездят на танках и стреляют из пушек! Метро – это отдельная страна, и гномы не пустят сюда захватчиков ни при каких обстоятельствах!
Но… Но при всем при этом не мешало бы иметь и запасной выход…
– А, ну, ребята, что там? Давай, бури! Не расслабляйся!
– Господин Бригадир! Мы наткнулись на чужие тоннели! Это метро!
– Метро!
– Да, это метро! Только оно совсем пустое! Здесь никого – ни людей, ни гномов. Да и с полезными ископаемыми проблема – сплошной монолит Успеха…
– Тс-с! Про Успех никому ни слова! Что будет, если поверхность завалить Успехом?
– Он обесценится!
– То-то и оно! Нам только инфляции не хватало! Я тебе говорю – ищи Великую Американскую Мечту!
– Геологи говорят, что нету ее тут! Выкопали все!
– Ищите лучше! Хоть килограмм-то остаться должен…
– Господин Бригадир! Мы готовы к выходу на поверхность!
– А ну, пусти! Я должен быть первым! Эй, где там мой разговорник?…
Утренний город был почти безлюден. Легкий морской ветерок гулял среди плотно стоящих небоскребов, спокойно пролетая сквозь полупрозрачные призраки двух одинаковых гигантских башен. Башни мерцали, как некачественная телевизионная картинка. Но никто не обращал на это внимания.
Посреди сонной городской улицы неожиданно громко треснул асфальт, и на поверхность, в облаках пыли с грохотом выползло огромное свистящее, докрасна раскаленное механическое чудовище. В борту его со скрежетом распахнулась дверца, и на асфальт тяжело спрыгнул розовощекий гигант в рабочем комбинезоне и строительной каске. Он немедленно достал из кармана книжку, неловко полистал ее огромными толстыми пальцами, откашлялся и громогласно произнес:
– Хеллоу! Из ит Нью-Йорк сити? Ай эм фром Мэджик Москоу! Ай вонт ту би ю френд!
Ироничный голос какого-то прохожего охотно произнес в ответ со специфическим говорком, встречающимся в последнее время, разве что, в кино:
– Ой, не напрягайте ваших связок таким непотребным акцентом! Я еще не забыл языка, которым на меня так громко кричали в вашем московском ОВИРе. А это не то чтобы совсем-таки Нью-Йорк, но уж Волшебный Брайтон-Бич – точно. И умоляю, умоляю вас: прямо сейчас же скажите мне спасибо, что вас не угораздило вылезти наружу в Сказочном Бруклине!..
Май-июль, 2007 г.
Сегодня он пополнил Архив своим собственным взглядом на последние события магической и непредсказуемой Игры. Конечно, он всего лишь человек. Его взгляды субъективны, а описанная им история искажена его мировоззрением, его принципами и, возможно, не вполне правильной интерпретацией событий.
Но Архив все расставит на свое место.
Один факт остается совершенно ясным и не нуждающимся в каких-либо доказательствах: Игра так и не закончилась.
Город зализывает раны после очередной схватки сил добра и зла. Хотя – кто он такой, чтобы определять – что есть добро, а что – зло?
Конечно, добро – это всегда то, что связано с твоими близкими и друзьями, то, что называет добром твоя совесть. Пусть это каждый сам определит для себя.
Ведь когда подрастет маленький Магистр – все начнут жить по его правилам. Он будет судить о добре и зле, о правде и лжи, о свете и тьме. И не потому, что он по определению и есть добро. Так не бывает.
Просто так уж установила Игра – то, что сильнее нас, то, что непознаваемо и дано кем-то более сильным, более могущественным и умным.
Но не обязательно – более добрым.
Поэтому очень важно, чтобы Магистр вырос в любви и дружбе, чтобы мог отличать черное от белого, и его не просто было бы сбить с твердого пути – пути добра. Не зря он обрел свой новый дом среди шумных, но смекалистых разбойников и вечно бурчащих пней-профессоров. Пусть они помогут ему стать человеком…
Как это сделать? Конечно же, очень непросто. Ведь никто не знает, почему из замечательных и милых детей, у самых умных и заботливых родителей вырастают иногда чудовища. Это тайна – одна из многих тайн нашей непростой жизни, и уж тем более, тайна – здесь, в этом странном и удивительном волшебном городе.
Видимо, нельзя предусмотреть все в этой жизни. Надо просто жить. Вновь строить дома, снова сделать город красивым и процветающим, не надеясь при этом на помощь призрачного Успеха и на внезапно ниоткуда хлынувшей Прибыли.
Да и улыбаться, пожалуй, стоит тогда, когда этого действительно хочется. Ведь зачем это нужно – чтобы искренняя улыбка безнадежно обесценилась, став просто-напросто частью делового костюма?
И еще – не стоит надеяться на то обстоятельство, что зло надежно заперто на высокой башне. Ведь теперь оно внимательно следит за всеми нами. И каждая наша радость капает в копилку его бесконечно растущей ненависти.
Пусть так. Но покуда продолжается Игра, у добра всегда найдутся те, кто решит играть на его стороне.
И Архивариус осторожно задвинул ноутбук на полку.
Гномы работали в поте лица.
Гигантская штольня, просверлившая землю насквозь искала выхода на поверхность. Но ни для кого не секрет, что с территории Игры выход может быть только один – на землю все той же Игры.
Ревели магические буры, пережевывая гранит, словно масло, гномы носились, как угорелые, поддерживая работу сложной техники и крепя пройденную, невероятно длинную штольню.
Бригадир знал, что делает. Он был человеком дела. Точнее – гномом своего дела. Он не мог сидеть, сложа руки, когда столь грандиозный проект сулил ему и вверенному его метрополитену сказочные выгоды.
Пусть там, наверху, дерутся за власть и деньги, ездят на танках и стреляют из пушек! Метро – это отдельная страна, и гномы не пустят сюда захватчиков ни при каких обстоятельствах!
Но… Но при всем при этом не мешало бы иметь и запасной выход…
– А, ну, ребята, что там? Давай, бури! Не расслабляйся!
– Господин Бригадир! Мы наткнулись на чужие тоннели! Это метро!
– Метро!
– Да, это метро! Только оно совсем пустое! Здесь никого – ни людей, ни гномов. Да и с полезными ископаемыми проблема – сплошной монолит Успеха…
– Тс-с! Про Успех никому ни слова! Что будет, если поверхность завалить Успехом?
– Он обесценится!
– То-то и оно! Нам только инфляции не хватало! Я тебе говорю – ищи Великую Американскую Мечту!
– Геологи говорят, что нету ее тут! Выкопали все!
– Ищите лучше! Хоть килограмм-то остаться должен…
– Господин Бригадир! Мы готовы к выходу на поверхность!
– А ну, пусти! Я должен быть первым! Эй, где там мой разговорник?…
Утренний город был почти безлюден. Легкий морской ветерок гулял среди плотно стоящих небоскребов, спокойно пролетая сквозь полупрозрачные призраки двух одинаковых гигантских башен. Башни мерцали, как некачественная телевизионная картинка. Но никто не обращал на это внимания.
Посреди сонной городской улицы неожиданно громко треснул асфальт, и на поверхность, в облаках пыли с грохотом выползло огромное свистящее, докрасна раскаленное механическое чудовище. В борту его со скрежетом распахнулась дверца, и на асфальт тяжело спрыгнул розовощекий гигант в рабочем комбинезоне и строительной каске. Он немедленно достал из кармана книжку, неловко полистал ее огромными толстыми пальцами, откашлялся и громогласно произнес:
– Хеллоу! Из ит Нью-Йорк сити? Ай эм фром Мэджик Москоу! Ай вонт ту би ю френд!
Ироничный голос какого-то прохожего охотно произнес в ответ со специфическим говорком, встречающимся в последнее время, разве что, в кино:
– Ой, не напрягайте ваших связок таким непотребным акцентом! Я еще не забыл языка, которым на меня так громко кричали в вашем московском ОВИРе. А это не то чтобы совсем-таки Нью-Йорк, но уж Волшебный Брайтон-Бич – точно. И умоляю, умоляю вас: прямо сейчас же скажите мне спасибо, что вас не угораздило вылезти наружу в Сказочном Бруклине!..
Май-июль, 2007 г.