Яна Ильинская. Илония

   Потайной вход Алаина с Интаром нашли только на третью ночь. Пришлось обследовать всю комнату руками. Начали они с камина, после чего долго отмывались, потом обследовали все выступающие части стен. Дверь не показалась.
   Днем они выяснили, где точнее находится их комната и нашли ее на плане. Оставалось тщательно прощупать только одну стену. Но закончили только на следующую ночь. А нашли на полу, впритык к стене. Случайно никто бы не нажал на маленькую деревянную панель паркета, а сильное нажатие каблуком сделало свое дело. Дверь была узкая и низкая, как будто специально для ребенка, недаром, что она была в детской. Правда, сил ребенка не хватило бы, чтобы нажать на панель. Закрывалась дверь нажатием той же панели.
   На следующий день Алаина попросила слуг переставить свою кровать. Теперь дверь скрывалась высоким пологом, на непредвиденный случай. На четвертую ночь Алаина вошла в тайники замка. Интар сторожил в комнате. Для начала Алаина не стала заходить далеко. Но уже в следующий раз, все более осваиваясь, проходила дальше. Пока, наконец не дошла до потайной комнаты и не оставила указание для мужа, в какой она комнате. Она не знала, что Корн ее послание получить не сможет.
   В остальном жизнь ее и детей протекала тихо и спокойно.
   Король Сарл официально представил придворным племянника и племянницу: принца Интара, принцессу Талину и их мать - принцессу Алаину. О принце Корне не было сказано ни слова, и никто не рискнул спросить о нем. После этого Алаине был представлен перечень того, что ей позволялось, и что запрещалось. Для начала им запрещалось покидать комнату без личного разрешения короля и общаться с придворными. Только слуги и король могли войти в их комнату. Серьезно поговорив с сыном, Алаина убедила его вести себя покорно воле короля.
   Завтракали они одни, обедали с королем. Ужины устраивались на широкую ногу, в обычном окружении придворных и гостей короля. Но на них Алаину с детьми не приглашали.
   На первом же обеде маленькая принцесса показала себя во всей красе. Хотя она явно побаивалась незнакомого хмурого мужчину, усидеть на месте не могла. За один только обед она умудрилась разбить тарелку и несколько раз оказалась под столом. После одного такого раза, ее под столом не нашли, а нашли вообще за пределам столовой. Когда один из стражников принес ее обратно, ее плач сотрясал столовую. Интар встал, забрал сестру у стражника и, усадив ее за стол, стоял над ней все оставшееся время. Чувствуя на плече руку брата, Талина досидела обед без проблем.
   – Девочка не сможет сидеть в комнате безвылазно, прикажите предоставить ей свободу передвижения по замку. Ручаюсь, одна она не сбежит, - серьезно объявила Алаина.
   – Кого и скольких мне назначить следить, чтобы она никуда не влезла? - хмурясь, спросил король.
   – Боюсь, это невозможно, - сухо ответила Алаина, - она привыкла к вольной жизни, и за ней никто и никогда не мог уследить.
   – Тогда вам придется заняться ее воспитанием. Здесь явно большие пробелы. Готов спорить, что ее ни разу не наказывали.
   – Она еще ребенок, - гневно воскликнула Алаина, опасливо глядя на сына. Но тот, помня наказы матери, сдержался, только сжал крепко губы.
   Король заметил ее опасение и крепко сжатые губы племянника. Он усмехнулся.
   – С воспитанием сына у вас, я вижу, нет проблем. Он послушен и покорен родительской воле. Я рад.
   Он встал, окончив обед.
   – Я разрешаю вам передвигаться по замку, но только в сопровождении стражников, - сказал он и вышел.
   Интару предписывались занятия с преподавателями. Особое внимание король велел обратить учителям на историю Илонии и историю королевских династий, а также занятия по геральдике. Он сам присутствовал на уроках и остался доволен племянником. После того, как в фехтовальном зале Интар показал свое блестящее умение владеть мечом, король Сарл заметил на очередном обеде:
   – Этот молодой человек слишком дерзок, иначе я бы сказал, что он лишен недостатков. Но мне это нравится, и я не желал бы себе другого наследника. И хочу сказать, если бы он не был так похож на своего деда, я ни за чтобы не поверил, что это сын моего братца-слюнтяя.
   Его опять позабавил тревожный взгляд матери, кинутый на сына и хмурая складка на лбу Интара. Талина в это время вела себя смирно, потому что Интар сидел рядом с ней и не сводил с нее глаз.
   Алаина же спросила короля о его матери:
   – Ваше величество, когда вы представите нас королеве-матери?
   Король нахмурился.
   – Она не здорова, и практически не покидает своей комнаты, - отрезал он.
   Но на следующий день повел Интара с Талиной к бабушке. Алаину он брать с собой не стал.
   После Интар рассказал матери, что королева занимала несколько комнат, у нее было свое окружение фрейлин, но рассудком она была явно слаба. Своего сына она не узнала, зато Интар сразу привлек ее внимание. Она произнесла только одно слово: "Эмдар" и разволновалась. Король поспешно приказал увести детей.
   С Талиной же проблема оставалась весьма острой. Девочка, попавшая в незнакомую обстановку, была сильно возбуждена и неуправляема. Алаина не отходила от нее ни на шаг, но все было бесполезно. Талина носилась по замку, глаза ее горели от избытка новых вещей и людей. И если вначале за Алаиной с дочерью ходили стражники, потом девочка стала теряться ото всех. И вот уже теперь стражники, как и Алаина, искали ее по всему замку. Два раза девочку нашли под троном, а после того, как один раз она залезла под стол в кабинете короля, и утроила рев на весь замок, когда ее вытаскивали наружу, король велел в наказание запереть ее на день в одной из темных комнат. На что Интар твердо заявил, что не даст этого сделать.
   В его глазах была такая твердость и решительность, что король отступил. Приказав выпороть мальчика в той самой комнате, где когда-то наказывал король Эмдар своих детей, он запер детей на два дня вместе. Все это время Алаину не выпускали из ее комнаты, и она еле дожила до истечения срока, мечась в бессилии по своей темнице. Если бы король Сарл в это время оказался перед ней, она убила бы его собственными руками, забыв все предосторожности. К счастью, Сарл не показался даже после того, как к ней привели детей. Это дало ей время успокоиться.
   На Талину наказание не произвело никакого впечатление. С братом она, казалось, и не заметила заключения, наоборот, отдохнула и принялась за свое с новой силой. В отличие от нее, Интар замкнулся в себе, и Алаина молила богов, чтобы побег состоялся как можно быстрее, иначе мальчик мог не выдержать. Еще раз поговорив с сыном, она, как могла, успокоила его, но если бы появился отец, это вернуло бы Интару душевное равновесие.
   Но целительной оказалась и встреча с Турином. Когда Алаина уже отчаялась кого-то дождаться и подумывала, не бежать бы им одним, в условленный час появились Багис и Турин. Мгновенно узнав Багиса, Алаина испугалась, но присутствие Турина и его разъяснения успокоили ее. Интар, увидев Турина, также воспарил духом, несмотря на то, что принесли они не утешающие известия об отце.
   Тут же состоялось маленькое совещание. Бежать можно было прямо сейчас. У Турина была приготовлена одежда, карета, лошади. Для отвлечения от себя внимания, была заготовлена еще одна карета с сопровождением. Была нанята семья с двумя детьми, и им было очень щедро заплачено только за то, чтобы они в назначенный день выехали рано утром из города. Но сначала надо было решить, как вытащить из темницы Корна. Как войти в караульную они теперь, благодаря Алаине знали, но как пройти мимо тюремщиков, как найти нужную камеру, как открыть ее - узнать это было чрезвычайно трудно. Чтобы справиться с несколькими тюремщиками Багиса и Турина явно не хватало, а нанимать еще кого-то - опасно.
   Потом Алаина и Турин посмотрели друг на друга и прыснули от смеху. Вино с сонным зельем! Один раз это уже сработало, почему бы попробовать еще раз. Правда, как подсунуть его тюремщикам?
   – Дверь открывается в чулан, где лежали дрова, - вспоминала Алаина, - что если поставить туда бутылку. Тюремщики только обрадуются, найдя ее.
   – А мы будем сидеть день и ночь, и ждать, пока они найдут? - покачал головой Турин.
   – Нет, - подумал и сказал Багис, - мы привлечем к ней внимание шумом или еще чем. Главное, знать, когда у них смена, чтобы успеть все в одну смену.
   – А как мы тогда найдем отца? - вставил внимательно слушавший Интар, - надо, чтобы кто-то был трезв, чтобы показать нам камеру.
   – Там должны быть записи, кого куда посадили, под каким именем и какие условия, - сказал Багис. - Только вот почему-то мне кажется, что король Сарл посадил брата под другим именем. Лошадник! - воскликнул он внезапно. - Тогда я расслышал, как король отдал приказ: "Назвать Лошадником". Значит, так и будем искать.
   Три дня понадобилось Багису, чтобы уточнить часы дежурств и выбрать именно ту смену, которая любила выпить более остальных. Но тюремщики все были большими любителями выпивки, и только в одной нашелся излишне старательный и исполнительный. Судя по разговорам, он пил только после работы. Значит, именно его дежурство следовало избегать. Все остальные годились.
   Турин занялся сонным зельем. В столице было достаточно лекарей и аптек, совсем не надо было искать нужную траву в поле. Через некоторое время Турин уже приобрел несколько пузырьков. Он настоял на том, чтобы дать ему время опробовать их на себе. И не пожалел. Первый пузырек вверг его в сон настолько быстро, что пользоваться им было опасно. Можно было догадаться. Второй оказался тем, чем надо. Часа оказалось достаточно, что бы заснуть и не слышать грохот, специально устроенный Багисом.
   Потайную дверь они опробовали заранее. Память Алаину не подвела, впрочем, и по плану можно было найти, если знать, что означал условный значок в одном из ходов.
   Заранее погасив свечу, одетые в темное, они осторожно повернули нужный рычаг и дверь открылась. Все было по старому, только дров было намного больше. Чтобы войти в караульную, придется их перелезать.
   – Хорошо хоть дров не до потолка, - с облегчением вздохнула Алаина.
   Итак, все было готово и вроде бы все было продумано. Договорились, что сначала Багис с Турином найдут Корна, и только потом зайдут и заберут Алаину.
   Но все произошло не так, как планировали. Поставив бутыль с вином на дрова, Турин слегка подтолкнул верхние дрова, чтобы они посыпались и "обнажили" якобы скрытую бутыль. Но хотя на шум и обратили внимание, никто и не подумал подойти.
   – Раниск, - рявкнул один из тюремщиков, - я ж тебе говорил, бери дрова сверху, а не снизу.
   И все, после этого тюремщики занялись своим делом. А Багис с Турином остались ждать и надеяться на то, что дрова тюремщикам понадобятся гораздо раньше, чем кончится отведенное время на непредвиденные обстоятельства. Тюремщики негромко переговаривались, сидя за столом. Изредка слышно было, как кто-то вставал и куда-то уходил. Вообще их было шестеро, но постоянно за столом находилось только четверо. Дверь Багис не закрывал, но готов был закрыть, как только кто-то подойдет. Чувствовался небольшой сквозняк, и это могло привлечь внимание.
   Дрова так и не понадобились, зато помогла крыса. Пробежав по дровам, она задела бутыль, и та покатилась в комнату. Этот звук уже не оставил никого равнодушным. Все мигом подскочили:
   – Ух ты, - раздался радостный возглас, - это кто ж ее сюда спрятал?
   – Наверное, Артинг. У него вечно есть заначка. Вот, значит, откуда он ее берет.
   – Давайте-ка, разворошим дрова, может, найдем еще!
   – Не наглей. Эта сама выкатилась, значит ей дорога на стол.
   – Правильно! Артинг никогда не жмотится, нечего его обирать, достаточно и одной.
   На том и порешили. Для Багиса и Турина звон кружек был самой приятной музыкой. Проблема была только в том, что оставят ли четверо пару кружек для отсутствующих.
   Один пришел сразу, ему досталось. Но второго так и не было. Возможет ему и оставили, но угостить не успели. Все заснули раньше, чем через час. В желудках у них уже было по несколько кружек вина, поэтому зелье подействовало быстрей.
   Подождав для верности еще немного, Багис и Турин перебрались через дрова. Надо было спешить. Если бы пришел первым оставшийся тюремщик, он бы заметил неладное. Турин встал у входа в коридор камер, Багис начал искать записи. В этой комнате их не было.
   – Я беру ключи и иду вниз. Судя по словам короля, принца не могли поместить в верхние, сухие камеры. Скорее всего, он в самых дальних, сырых. Начну прямо с них. Жди шестого, если я сам его не встречу.
   Забрав все имеющиеся у тюремщиков ключи, он кинулся в коридор. И почти сразу натолкнулся на шестого. От неожиданности тюремщик опешил, но быстро опомнился. Благодаря задержке, Багис свалил его с ног, но если бы не подоспевший Турин, справиться одному с оказавшимся гораздо сильнее тюремщиком, ему было бы не по силам. Вдвоем они его скрутили, и Багис приставил к его шее нож.
   – Камера Лошадника и ключ! Быстро! После этого, поверь, мы сделаем так, что никто не догадается, что ты нам помог.
   Пришлось повторить два раза и нажать ножом посильней. Только после этого тюремщик назвал камеру и дал ключ. Турин же налил ему кружку вина.
   – Пей, - приказал Багис, - заснешь как все, никто и не догадается. Если обманешь, убью прямо во сне.
   Тюремщик угрюмо кивнул и послушно выпил вино. Турин остался с ним, а Багис бросился в указанном направлении. Камеры были пронумерованы, что облегчало поиски, но можно было запутаться в переходах. Но память Багиса была отличной, он не боялся ошибиться. Найдя нужную камеру, он открыл ее.
   – Лорд Корн?!
   Корн буквально мгновенно оказался около него.
   – Я готов, идем, - сказал он, закрывая глаза от света. - Только веди меня, я ничего не вижу.
   Дорога обратно заняла гораздо меньше времени, чем к камере, даже не смотря на то, что Корн шел, спотыкаясь и налетая на стены.
   Тюремщик еще не успел заснуть. Возможно, при его комплекции, одной кружки было маловато. Турин пожалел, что не взял первый пузырек. Пришлось Турину оставаться, пока тот не заснет. Его же еще требовалось развязать, как они и обещали. Это было рискованно, кто-нибудь мог зайти, но еще рискованней было оставлять его связанным. Тогда тревога начнется быстрей. На всякий случай, Турин накинул на себя один из плащей тюремщиков. Чтобы тюремщик не видел потайного входа, его вынесли в коридор. Багис пошел за Алаиной, Корн остался ждать в тайниках около двери. Если что, Турин должен быстро выскользнуть из караульной. К счастью, тюремщик все-таки заснул и Турин, предварительно развязав его, вернулся к Корну. В это время подошла и Алаина с детьми. Багис нес спящую девочку на руках, Алаина же с Интаром бросились Корну на шею, от чего он чуть не упал. Алаина заметила это.
   – Они морили тебя голодом? - тревожно спросила она.
   – Зачем королю было его кормить, если он хотел, чтобы он быстрей умер - проворчал Багис.
   – Ничего, ничего, - счастливо сказал Корн. - Только бы нам выбраться.
   В потайной комнате они наспех переоделись в приготовленную одежду, кое-как привели заросшего и грязного Корна в порядок, накормили его и выбрались на свободу. Уже рассветало. Ворота должны были вот-вот открыться. Карета ждала недалеко от рынка и со всеми предосторожностями, чтобы не попасться на глаза стражникам, патрулирующим ночной город, они благополучно добрались до нее. Рассчитав нанятых сторожить карету двух молодчиков, они тронулись в путь. В карету село семейство Корна, Багис с Турином ехали верхом. Теперь, даже если их остановят стражники, было не страшно. Семья с сопровождением выезжала из города.
   Они направились к северным воротам, в это же время такая же процессия должна была отправиться из южных ворот. Городские ворота они проехали без проблем. Стражники по привычке заглянули в карету, но семейная пара с двумя детьми не вызвала у них подозрений. Конечно, потом они вспомнят выезжающих, погоня бросится по их следу. Но они будут уже далеко, а в пути их ждали сменные лошади и готовые кареты. Ту, вторую пару найдут быстро, но они ехали к своим родственникам, которых заранее предупредили о своем приезде. Путь у них был не очень далек, но чтобы успеть до темноты, как раз и надо было выехать рано утром. Тут ничего не вызывало сомнений. Семью Багис подобрал подходящую. Им не пришлось ничего сочинять, все это было на самом деле правда. А о том, что семья выехала к родственникам за большую плату, а не просто так, догадаться было невозможно.
   В карете Алаина рассказала Корну о себе и о детях. Интар, всю ночь державшийся на ногах уснул в карете, когда уже солнце было высоко, так и не выпустив из своих рук руку отца. Талина же, проснувшись на коленях у отца, нисколько не удивилась.
   – А куда мы едем? - первым дело спросила она. - Что ты мне привез? - был ее второй вопрос отцу. Для нее все происшедшее было просто очередным приключением, а отсутствие отца - обычным отъездом.
   А потом она начала рассказывать отцу о своих новых впечатлениях, и это заняло довольно большое время, после чего она перебралась к Турину на коня. Измученная Алаина тоже вздремнула, но Корн не мог уснуть. Счастье и еда сделали свое дело, и он мог уже сам сесть на лошадь и скакать рядом с каретой. -» Но сын по-прежнему крепко держал его руку, и он Корн остался в карете.[Author:пѓпЈяЏ]
   Погоню за собой они обнаружили, не доехав даже до первого трактира. Они вначале проехали лагерь отряда, расположившийся недалеко от дороги и никто не обратил на них внимание. Но видимо, побег обнаружился намного раньше, чем они планировали, и гонец довольно-таки быстро добрался до этого отряда и передал приказ задержать подозрительную карету. Лошади у преследовавших были свежие, отдохнувшие, не то, что у Корна и его спутников, к тому же отряд всадников срезал путь, и они быстро догоняли.
   Корн с Алаиной в отчаянии смотрели друг на друга. Но нарушил молчание проснувшийся Интар.
   – Отец, - произнес он дрогнувшим голосом, - вам с мамой нельзя возвращаться туда. Я поеду им навстречу, им достаточно будет меня.
   – Нет, - в один голос простонала Алаина, и твердо сказал Корн.
   Корн продолжил:
   – Им не достаточно будет тебя, мой мальчик. Они возьмут нас всех.
   Он высунулся из кареты. На его немой вопрос Багис крикнул:
   – Впереди постройки, развалины башни, мы успеем до них.
   Они успели. Успели вбежать в оставшуюся без потолка залу старой башни и завалить дверной проем камнями и досками. Отряд всадников почему-то не окружил башню, а встал поодаль и от него отъехал один всадник.
   – Варгон!
   – Корн!
   – О небо, Варгон, ты стоишь во главе отряда! - прошептал Корн, пропуская старого друга внутрь.
   – Да, Корн, и что дальше? Ты попросишь меня помочь тебе или предпочтешь сдаться. - Голос Варгона был напряжен и даже зол.
   – Варгон, что ты говоришь? Я не могу тебя просить, Сарл с тебя шкуру снимет. Варгон, ну почему именно ты поехал за мной?
   – А что, меня ты не сможешь подкупить? Или передо мной ты не обнажишь меч? Как, Корн? Чем я плох? Что ты скажешь своему другу?
   – Варгон, ты сам знаешь, что я хочу сказать. Я не могу принять твою помощь, ты нарушишь приказ короля и станешь изменником, потом изгнанником. Я не имею права…
   – А чем моя жизнь лучше, чем жизнь изгнанника? А, Корн? Что ты знаешь о моей жизни такого, что делаешь за меня выбор? Мы с Саланом считали себя твоими друзьями, мы разделили с тобой гнев твоего отца, но тебе всегда доставалось больше, и ты продолжал беречь нас. Зачем, Корн? Зачем беречь друзей? Для чего тогда друзья? Зачем ты не дал нам помочь тебе тогда, почему ты не даешь помочь тебе сегодня?
   – Варгон, я…
   – Нет, Корн, не надо. Выслушай меня. Вспомни Салана. Ты знаешь, почему Сарл взял с собой Салана? Потому что он знал, что Салан встанет рядом с тобой. А почему он не взял с собой меня? Потому что я лучше Салана дерусь, и мог бы доставить ему больше неприятностей. И он не взял нас обоих, потому что мы могли бы помочь тебе. Сарл это знал, а ты…
   – Я тоже это знаю, Варгон, но пойми, я не мог вас подставлять под гнев короля.
   – Да, конечно, ты все сделал ради нашей безопасности. Мы знали о тебе даже меньше, чем королевские шпионы, которых приставил к нам король в надежде, что ты свяжешься с нами.
   – Вот видишь, я правильно делал, что не давал о себе знать.
   – Нам не надо было знать, что с тобой, нам надо было быть рядом с тобой.
   Варгон вздохнул:
   – Я встречался пять лет назад с Саланом.
   – Салан жив? Где он? - подались вперед Корн и Алаина.
   – Вот, видишь, у тебя теперь своя жизнь, ты даже не знаешь, что с твоими друзьями.
   – Прости Варгон, но я знал то, что до меня доходило, я знал, что ты командир сотни, но я не мог ничего узнать о Салане, не выдавая себя. Честно говоря, я думал, что он умер. Когда Алаина уезжала из Арлики, он уже два месяца, как не приходил в себя.
   – А если Сарл за измену посадил бы его в камеру?
   – Я узнал бы об этом, Варгон, клянусь. Ты первый бы распустил для меня этот слух. Ведь правда?
   – Да, ты прибежал бы, пожертвовав собой, чтобы спасти друга. А мы, Корн? Ты отнял у нас это право, право пожертвовать собой. Правда, Салану это все-таки удалось.
   – Где он, Варгон? Что с ним?
   Варгон торжественно произнес:
   – Салан - король Алмазной страны, муж королевы Зорены. и у них четырехлетний сын - наследник.
   – Что? - Корн с Алаиной изумленно переглянулись.
   Алаина первая опомнилась.
   – Она нашла все-таки человека, ради которого смогла отказаться от власти. Вы знаете, - Алаина обратилась сразу и Корну и к Варгону, - Зорена мне рассказывала о Салане. Она еще тогда говорила, что он ей нравился больше всех остальных.
   – Она выходила его, когда он болел, потом вышла за него замуж. Он правит под именем Марка II и Сарл не знает кто на самом деле - король Алмазной страны. Салан и Зорена счастливы, Салан звал меня к себе. Знаешь, почему я не согласился?
   Корн покачал головой.
   – Потому что, - Варгон говорил уже не зло, а только с горечью, - я знал, что Сарл рано или поздно найдет тебя, и я должен был быть рядом, что бы помочь тебе. И опять же Сарл знал, что я помогу тебе и, найдя тебя, отослал меня подальше. А ты, вместо того, чтобы позвать меня на помощь, опять обошелся без меня. И чего ты добился, Корн? Сотня короля стоит у твоего последнего укрытия. А если бы это была не моя сотня?
   – Варгон, я принимаю твои обвинения, но пойми меня и ты. Почему ты не женился? - спросил он неожиданно.
   – Как почему? - растерялся Варгон.
   – У тебя есть какая-нибудь девушка, на которой ты хотел бы жениться?
   – Есть, но я не мог себе позволить… При чем тут это?
   – Это главное. Ты не мог себе позволить оставить жену, если пришлось бы пойти против короля. Это называется ответственностью, Варгон. Ты не мог на себя взять такую ответственность. Не мог рисковать. Я тоже не мог рисковать. Я не мог себе позволить рассказать кому-либо о своих планах, не опасаясь, что мой отец, а сейчас и брат всеми доступными средствами не вытянут их из ваших голов. Подумай и об этом, друг!
   Варгон вздрогнул и опустил голову.
   – Я не предал бы тебя.
   – Я уверен в этом, но есть предел человеческим возможностям и кто знает, на что мой отец и брат были готовы ради достижения своей цели. Я рад, что нам не удалось проверить это.
   – А как люди, которые стоят рядом с тобой? Им ты позволил втянуть себя в эту драку.
   – Турин был со мной все это время, и он просто пошел со мной, не спрашивая. Багис появился только накануне и тоже не спрашивал моего мнения. Они мне помогли, но я гнал их, как мог.
   – Если бы я был с тобой, ты не оказался бы сейчас в окружении.
   – Возможно, Варгон, но что сделано, то сделано, давай закончим. Какой у тебя приказ? - О каком приказе ты говоришь? Я здесь, чтобы помочь тебе.
   – Но Варгон, я не могу…
   – Что значит, не могу, - закричал Варгон, - я тут распинался, что бы до тебя дошло…
   – Здесь дети, Варгон, тише.
   – Нет, Корн, не тише, наоборот. Пусть твой сын, - Варгон подошел к Интару, положил ему руку на плечо и заглянул в глаза, - знает, как не надо поступать с друзьями.
   Потом обернулся к Корну.
   – Ради того, чтобы не подвергать меня опасности, ты собираешься погибнуть, но не сдаться в руки Сарла? Вместе с детьми? А ведь дети должны быть невредимы. А вдруг они пострадают в схватке? Или ты отдашь мне детей, а сражаться будешь сам. С кем ты предпочтешь погибнуть? С женой, чтоб она не досталась Сарлу? С теми, кто не оставил тебя в трудную минуту? Или ты примешь помощь бывшего друга, который после этого станет изменником, проведет оставшуюся жизнь изгнанником и возможно когда-нибудь примет смерть на эшафоте. Решай, благородный Корн, и давай действительно закончим.
   Варгон отошел демонстративно в сторону и встал, положив руку на рукоять меча.
   Теперь уже ругнулся Корн.
   – Проклятье, Варгон, я был не прав, но, наверное, я все равно поступился бы также. Прости и помоги нам. Ради нашей дружбы и ради моей семьи.
   Только по глубокому вздоху Варгона все поняли, насколько он был напряжен и как он ждал ответа Корна, затаив дыхание. После этого он поступил неожиданно. Он подошел к Корну и, встав на одно колено, обнажил меч и склонил голову.
   – Король Сарл умер, теперь ты король, Корн.