Страница:
События развертывались таким образом.
В начале июня 1249 г. крестоносцы высадились в устье Нила и, посеяв панику среди жителей Дамиетты, с ходу и фактически без сколько-нибудь серьезного боя заняли город, где взяли богатую добычу. Однако завоеватели не воспользовались благоприятной ситуацией и на пять с половиной месяцев застряли в Дамиетте. Египетские правители считали, что крестоносцам придется долго осаждать город, так что его быстрое падение еще больше усилило панические настроения при дворе умиравшего султана ас-Салиха. После длительных споров, вызванных тем, что часть крестоносных военачальников предлагала двинуться на Александрию, рыцари осадили крепость Мансуру и в начале февраля 1250 г. овладели ею. Им помогла измена. Египетский командующий Фахр ад-Дин был убит.
Мусульманам все же вскоре удалось запереть захватчиков в городе: перед ним встало значительное войско во главе с султаном Муаззамом Туран-шахом (1249-1250), последним из династии Эйюбидов. Многие рыцари, не успевшие проникнуть в крепость, были уничтожены; несколько сот воинов пало в сражении, среди них брат короля, граф Робер д'Артуа.
Крестоносцы, как это стало тотчас ясным, захватив Мансуру, одержали пиррову победу. Она их крайне ослабила. Некоторое время спустя египтяне потопили крестоносный флот, стоявший у Мансуры, и отрезали рыцарей от Дамиетты, служившей им базой снабжения. Под угрозой голодной смерти крестоносцы поспешно эвакуировали Мансуру: они бежали из нее по суше и по воде, преследуемые и истребляемые неприятелем. Их армия как боевая сила перестала существовать. Тысячи рыцарей и оруженосцев попали в плен. В числе пленников оказался и сам Людовик IX с обоими братьями. Пленное войско стало вскоре жертвой болезней - малярии, дизентерии и цинги. Король, свидетельствуют источники, настолько обессилел, что у него стали выпадать зубы и, о чем сообщает его биограф Гийом де Нанжи, даже для отправления естественных надобностей государя приходилось нести на носилках. В мае 1250 г. Людовика IX отпустили из плена за огромный выкуп (800 тыс. безантов, или 200 тыс. ливров) и при условии, что крестоносцы уйдут из Дамиетты. Кое-как остатки крестоносного воинства добрались до Акры.
Вопреки мнению баронов, советовавших вернуться домой (сами они большей частью так и поступили), Людовик IX решил продолжать Крестовый поход и на четыре года остался в Палестине. Во Францию были направлены послания с призывом весной 1251 г. двинуться на подмогу королю против "неверных". Однако графы, герцоги, бароны и рыцари игнорировали эти призывы. Урока, полученного в Египте, с них было достаточно.
Клич короля отозвался во французском народе, но отклик этот был совсем не тем, на который рассчитывал Людовик IX. Проповедь Крестового похода дала повод к мощному антифеодальному восстанию крестьян и городского плебса. На простой люд оказывали особенно большое воздействие фанатичные речи некоего пожилого проповедника, которого хронисты именуют "Учителем из Венгрии". Призывая к войне против "неверных", он развивал ту мысль, что Бог выказал немилость к тщеславным рыцарям, - значит, спасти Иерусалим надлежит беднякам. Как мы знаем, сходные лозунги однажды уже получили распространение среди сельской бедноты - это было в 1212 г.
Масса по-своему восприняла проповеди "Учителя из Венгрии" и других народных проповедников. Ведь они подчеркивали неблаговоление Всевышнего к знати, обличали жадность церковников. Гнев крестьян и городской бедноты обратился поэтому не против дальних "врагов христианской веры", а против собственных сеньоров и их защитников в сутанах. Из северофранцузских областей, где когда-то проповедовал Петр Амьенский, к Парижу, а оттуда к Орлеану двинулись десятки тысяч бедняков-крестоносцев. Они шли не на спасение Гроба Господня, и их выступление не было пассивным бегством "за море". Многие районы страны охватило пламя народного возмущения. Повстанцы протестовали против гнета баронов и епископов. "Мятежные" крестоносцы называли себя "пастушками". Они перемещались на юг большими толпами, убивая по пути зажиточных людей, священников, монахов. В восстании участвовало до сотни тысяч человек. Оно было отдаленным предвестником Жакерии. Пропаганда Крестовых походов, показало это восстание, становится не только бесполезной для феодалов, но даже социально опасной, ибо влечет за собой возможность бунтов "черни".
Тщетно прождав в Палестине подкреплений, Людовик IX в апреле 1254 г. покинул Акру и возвратился во Францию.
Начиная-с 50-х годов XIII в. сирийско-палестинские колонии крестоносцев, раздираемые напряженной внутренней социально-политической борьбой, проявляли все б'ольшую беспомощность перед лицом своих противников на Востоке - сельджуков, арабов и монголов. Последние, нанеся в конце 50-х годов тяжелое поражение Багдадскому халифату, овладели - правда, ненадолго - внутренними областями Сирии. Главная же опасность для крестоносцев вырисовывалась со стороны Египта, где в 1250 г., после убийства Муаззама Туран-шаха, к власти пришла новая династия - Мамлюков. Мамлюками назывались воины, из которых со времени правления ас-Салиха Наджм ад-Дина состояла б'ольшая часть египетской армии. По своей этнической принадлежности это были половцы. Кочуя в причерноморских степях, они в большом числе попали в плен к монголам, которые продали их в рабство итальянским негоциантам, а уж те перепродали в Египет (по-арабски "мамлюки" - "невольники"). Мамлюкские командиры постепенно поднялись до положения господствующей прослойки феодальной аристократии. Ее-то представители и совершили в 1250 г. дворцовый переворот, поставив у власти своего султана Муизз Айбека (1250-1257), с которого, собственно, и началось правление мамлюкской династии.
Мамлюки сумели отвести от страны монгольскую опасность. Авангард монгольских полчищ был остановлен в сентябре 1260 г. в битве при Айн Джалуте. Ее героем явился выдвинувшийся при дворе начальник султанской гвардии, бывший раб, Захир Рукн ад-Дин Бейбарс Бундукдари. В 1260 г. он стал султаном. В его правление - Бейбарс (1260-1277) с гордостью считал себя вторым Салах ад-Дином - Египет значительно окреп. Могущественный султан, идя по стопам своего знаменитого предшественника, объединил Египет и Сирию. Он перестроил укрепления, пополнил склады оружия, создал большой флот, наладил регулярную почтовую связь. Вслед за тем Бейбарс обратил свою энергию против франков. Решено было покончить с остатками их владений в Сирии и Палестине. В 1265 г. он захватил Кесарию и Арсуф, в 1268 г. - Яффу, а еще два месяца спустя - в мае - Антиохию, богатейший из городов крестоносцев. Владычество франков в Восточном Средиземноморье явно близилось к концу.
6.5. "Отнять у сарацин Тунис"
Летом 1270 г. состоялся еще один - последний - Крестовый поход. Его предприняли французские бароны и рыцари. Их было совсем немного: мало кто помышлял теперь о возобновлении войн на Востоке, явно потерпевших провал и полностью себя дискредитировавших.
Зачинщиком и предводителем священной войны и на этот раз выступил французский король Людовик IX Святой, старинный союзник папства, однажды обжегшийся уже на крестоносной авантюре. Упорный в достижении своих политических целей и фанатически благочестивый, окруживший себя советниками-доминиканцами, король объявил баронам о своем намерении, которое он давно вынашивал, 25 марта 1267 г. в парижском храме Сен-Шапель. Сеньоры увидели там выставленные реликвии Страстей Господних и услышали из уст самого короля, что он принимает крест. Придворный биограф Людовика IX Жан де Жуанвиль, переживший с королем все перипетии его египетского похода, рассказывает, сколь неожиданным и для него самого, и для других близких королю лиц явилось известие о новом Крестовом походе, как поразило оно баронов.
Не одному ему Крестовый поход казался ошибкой. Так считали почти все в королевском окружении. Новый Крестовый поход на Восток, затевавшийся государем, представлялся баронам бессмыслицей и анахронизмом еще больше, чем тот, который завершился катастрофой около 20 лет назад. Французский хронист передает даже, будто королевский совет чуть ли не единодушно воспротивился Крестовому походу. Во всяком случае никакого воодушевления рыцарство не испытывало. Пятидесятитрехлетний король, к тому же одолеваемый недугами, от которых он не оправился со времени египетской войны 40-х годов, вынужден был покупать энтузиазм сеньоров за деньги: из средств, полученных на нужды Крестового похода главным образом от сборов с церкви, он пожаловал десятки тысяч ливров крупнейшим французским и английским феодалам. Вместе с королем крестоносный обет принесли трое его сыновей, зять - король Тибо Наваррский, племянник - граф Тибо V Шампанский, графы Робер д'Артуа [Один граф Робер д'Артуа, брат короля, уже был: он погиб под Мансуром в 1250 г. Откуда взяли второго? - Коммент. Сосискина], Гюи Фландрский и некоторые другие вассалы короны. Жан де Жуанвиль уклонился от участия в Крестовом походе, сославшись на то, что его владения сильно пострадали, когда он уже находился в Святой земле в прошлый раз, и поэтому ему лучше остаться, чтобы "помогать своим людям и защищать их".
Хотя формальная церемония принятия креста совершилась таким образом в марте 1267 г., но понадобилось еще три года, чтобы от слов перейти к делу. Политическая обстановка не благоприятствовала осуществлению крестоносных замыслов. Религиозный пыл французской знати сильно поубавился, главное же младший брат Людовика IX, на содействие которого он рассчитывал, государь Неаполитанского королевства (или, иначе, Королевства Обеих Сицилий) Шарль Анжуйский не смог прийти на поддержку сюзерену, да и не жаждал ее оказать: Южная Италия снова стала ареной военных действий враждующих политических сил Европы.
Еще в 1265 г. папа Климент IV санкционировал переход Неаполитанского королевства к графу Анжу и Прованса: Шарль обещал стать вассалом Римской церкви. 26 февраля 1266 г. в сражении близ г. Беневента рыцари Шарля Анжуйского, вторгшиеся в Южную Италию, и их итальянские союзники разгромили войско короля Манфреда Гогенштауфена, наследника Фридриха II. Сам Манфред сложил в этой битве голову. Отныне Шарль I, казалось, прочно утвердился в Неаполитанском королевстве.
Смуглолицый французский правитель, водворившийся в стране, по темпераменту скорее испанец, чем француз, был исполнен весьма далеко шедших намерений в своей внешней политике. Он не собирался довольствоваться ни Южной Италией, ни тем, что в Риме его возвели в ранг сенатора, что он стал вождем гвельфской Лиги и приобрел титул имперского викария Тосканы. Шарль I претендовал на гораздо большее. Спустя полвека хорошо осведомленный венецианский историк Марино Санудо с полным основанием напишет, что король Неаполитанский стремился к созданию мировой монархии, точнее же говоря, к объединению под своей властью стран Средиземноморья. В этом смысле Шарль I продолжал политику и сицилийских норманнов, и Гогенштауфенов. Жадный и мелочный, здравомыслящий и в то же время увлекающийся всякого рода политическими химерами, лишь бы они удовлетворяли его безмерное честолюбие, он более всего носился с идеей реставрации французского владычества в Византии, откуда в 1261 г. был изгнан последний латинский император Бодуэн II.
С этой целью Шарль I развил бурную активность на дипломатическом поприще. В мае 1267 г. в Витербо - резиденции Климента IV - король Обеих Сицилий заключил договоры с Бодуэном II и с князем Гийомом Виллардуэном, правителем Морейского принципата. Бывший латинский император обязался за ежегодную подмогу в 2 тыс. рыцарей, присылаемых в течение шести лет и необходимых ему для отвоевания Константинополя, передать Шарлю треть территории, которая будет возвращена их оружием, а также уступал королю Неаполитанскому сюзеренитет над подвассальным Морейским княжеством, островами Архипелага, землями в Эпире и на Корфу. В случае же, если наследник Бодуэна II умрет бездетным, вся Латинская империя отойдет Анжуйскому дому. "В интересах христианства и Святой земли" и князь Морейский согласился передать Шарлю I свои владения на юге Пелопоннеса. Оба договора были скреплены печатями в присутствии папы Климента IV, кардиналов, высших сановников и, как это тогда практиковалось, дополнены брачными узами сородичей договаривающихся сторон: чтобы надежнее обосновать свои права на Константинополь, Шарль I выдал свою дочь Беатрису замуж за сына Бодуэна II - Филиппа.
Быть может, в прожекты неаполитанского короля входило и получение короны Иерусалимского королевства. По крайней мере десятью годами позже, приобретя титул короля Иерусалимского, он будет ставить его впереди титула короля Обеих Сицилий и именовать себя "Шарль, милостью Божьей король Иерусалимский и Сицилийский". Престижные соображения всегда имели для этого честолюбца первостепенное значение. Старый немецкий историк В. Норден даже назвал его "предшественником Наполеона в XIII столетии".
Незадолго до начала переговоров сюда же, в Витербо, прибыли послы Людовика IX - маршал Анри Кузанский и архидьякон Гийом Парижский. Французский монарх хотел знать, какую помощь его крестоносцы получат из Королевства Обеих Сицилий.
Протоколы встреч Шарля I с послами его венценосного брата (1-3 мая 1267 г.) показывают, что король Неаполитанский отнюдь не изъявил прямого согласия участвовать в Крестовом походе. Ему пришлось, правда, взять на себя доставку кораблей, вооруженных сил и припасов, но и эти обязательства он не смог выполнить в короткий срок. Что же касается денег - Людовик IX требовал от него ни мало ни много почти 50 тыс. ливров, - то Шарль I и пальцем не пошевелил, чтобы предоставить такую сумму.
Пока король Неаполитанский тешил себя мечтами о Константинополе, в Италии над его головой вновь сгустились тучи. В октябре 1267 г., перейдя Альпы, здесь появилось войско 16-летнего отпрыска Гогенштауфенов Конрадина, внука Фридриха II. Теперь Шарлю I было уже совсем не до Крестового похода.
23 августа 1268 г. в бою при Тальякоццо он сумел разбить войско противника, но сторонники Гогенштауфенов, гибеллины, затаились - и в Италии, и за ее пределами. Отныне Шарль I целиком направил свои усилия на то, чтобы покончить с политическими врагами, приверженцами штауфенской партии. В разгар борьбы скончался папа Климент IV. Через месяц, заполучив в руки юношу Конрадина, Шарль I приказал отрубить ему голову; казнь совершилась 29 октября 1269 г.
Все эти события надолго отсрочили начало Крестового похода. В феврале 1268 г. Людовик IX, убедившись, что помощи от брата ждать не приходится, назначил датой выступления в поход май 1270 г., завязал переговоры с Венецией, Марселем и Генуей о перевозке крестоносцев морем и побудил принять крест некоторых английских баронов во главе с королевскими сыновьями - Эдуардом и Эдмундом.
Со своей стороны, Шарль I, покончив с мятежными гибеллинами в Италии, возобновил дипломатическую активность в константинопольском направлении. Он послал уполномоченных к венецианскому дожу, "повелителю четверти и полчетверти Романии", Лоренцо Тьеполо, с тем чтобы заключить союз против "схизматика" Михаила Палеолога. Дабы упрочить свои позиции на Адриатике, Шарль I вступил в союзные отношения с королями Стефаном Венгерским (владевшим далматинским побережьем) и Урошем Сербским, а также с царем Константином Болгарским. Только в конце 1269 г. снова наметились контакты с Людовиком IX.
14 марта 1270 г. Людовик принял из рук папского легата посох и крест и вместе со своими рыцарями двинулся из Парижа на юг страны - в Прованс. В гавани Эгморт войско крестоносцев - их было едва ли более 10 тыс. погрузилось на корабли. Сборным пунктом был определен порт Кальяри в Сардинии. Король прибыл туда 8 июля; 11 июля причалили остальные суда.
12-13 июля Людовик IX созвал баронов на совет: надо было решить, куда плыть дальше. Монах королевского аббатства Сен-Дени Примат сообщает в своей хронике, что на совете высказывались разные мнения, но в конце концов постановили - для вящей пользы церкви - двинуть флот в Тунис. Папский легат одобрил это решение, объявив, что тем, кто отправится "против короля Туниса", будет предоставлено такое же полное отпущение грехов, как если бы крестоносцы плыли в Святую землю.
Почему же избрали целью именно Тунис? Об этом подробно повествует участник событий, королевский исповедник, доминиканец Жоффруа де Болье, сопровождавший Людовика IX в походе. В основном он приводит чисто религиозные побуждения, якобы руководившие французским королем. Еще до начала Крестового похода Людовик-де не раз обменивался посольствами с "королем Туниса" аль-Мостансиром, который, как внушали Людовику IX доминиканские монахи, "достойные доверия", якобы готов охотно перейти в христианскую веру, если только это можно будет сделать, не опасаясь соотечественников-сарацин. Судя по рассказу Жоффруа де Болье, Людовик Святой и предполагал, внезапно напав на Тунис, сковать силы мусульман и предоставить эмиру и его приближенным возможность беспрепятственно, ничем не рискуя, осуществить переход в христианство.
Версию хрониста, всячески подчеркивавшего религиозные соображения, будто бы лежавшие в основе стратегического выбора Людовика IX, сотни лет спустя подхватили некоторые французские исследователи консервативного толка. Иные из них отстаивают ее и до сих пор, выискивая все новые аргументы в ее пользу. Так, современный французский историк Ж. Лоньон, старательно следуя повествованию Жоффруа де Болье, изображает Людовика IX королем-миссионером, пуще всего жаждавшим обратить аль-Мостансира в христианскую религию и тем самым обеспечить ее восстановление и торжество в стране, где некогда жил и проповедовал один из отцов церкви - Августин Блаженный.
На самом же деле в хронике Жоффруа де Болье содержатся и куда более реалистичные описания тех побуждений, которые заставили Людовика Святого двинуть флот к Тунису: доминиканцы, имевшие там свои миссии, убедили короля, что Тунисом легко овладеть; Людовику IX указывали также на огромные богатства города, которые можно использовать для отвоевания Святой земли. сам египетский султан черпает в Тунисе большие средства: в Каир доставляются оттуда конница и оружие.
Вероятно, в первую очередь именно эти доводы и побудили короля направить корабли из Кальяри к тунисским берегам. Надо думать, что главари похода извлекли урок из прежних неудач крестоносцев: прямое нападение на Египет - безнадежная затея, так не попытаться ли действовать обходным путем, начав борьбу за Палестину с покорения Туниса, где можно будет создать плацдарм для достижения главной цели?
Как видно из сохранившихся документов, Людовик IX известил о своем замысле Шарля I. Он сделал это еще до совета в Кальяри: уже 13 июля Шарль I, находившийся в Палермо, распорядился закупить в Апулии 2 тыс. головок сыра и перевезти их в сицилийский порт Трапани "для нашего счастливого плавания из Сицилии в Тунис". В более ранних распоряжениях, датированных маем - июнем 1270 г. и отданных в Неаполе, Шарль I требовал закупить в Калабрии 2 тыс. свиней, 600 коров и баранов, в Апулии - хлеб, чтобы обеспечить всем этим в изобилии Людовика IX. Тунис в качестве цели похода в указанных документах еще не фигурировал: там говорилось просто о "заморской" экспедиции. А уже 21 июля Шарль I предоставил купцам своего королевства право беспошлинного вывоза съестных припасов для "короля Франции, который плывет в Тунис, намереваясь отнять у сарацин эту землю".
Сам король Неаполитанский, впрочем, не торопился присоединиться к войску брата. На уме у Шарля I были прежде всего греческие проекты, из которых, однако, ничего не вышло. Двух десятков кораблей - только их и удалось собрать - оказалось недостаточно для войны со "схизматиками"; венецианский дож Лоренцо Тьеполо отверг союз с анжуйским авантюристом против византийского императора Михаила Палеолога. Венеция сумела и без войны добиться восстановления своих былых привилегий в Греческой империи. Денег у Шарля I не было - его матримониальные ухищрения потребовали больших расходов - и король Неаполитанский погряз в долгах.
Даже когда 15 июля 1270 г. флот Людовика IX взял курс на Тунис и 18 июля, не встретив сколько-нибудь серьезных трудностей и почти не понеся потерь, крестоносцы там высадились, Шарль I не спешил примкнуть к ним. Только 24 июля он поплыл в Тунис с отрядом арбалетчиков, но в мыслях у него тем не менее и тогда оставались Морен и Константинополь. Шарль I не хотел войны с Тунисом и до последней крайности оттягивал участие в походе, хотя Людовик IX ожидал его подмоги с нетерпением. Мало того, из более позднего письма капеллана Людовика IX Пьера де Конде известно, что "король Сицилии требовал от наших баронов в начале войны, чтобы не вздумали ввязываться в войну с королем Туниса". Почему?
Шарль I вообще предпочитал поддерживать добрососедские отношения с мусульманскими странами Северной Африки. Левантийская торговля приносила его казне немалые барыши. Граф Прованса, он был господином южноитальянских и сицилийских городов. Тунис регулярно ввозил зерно из Сицилии. Война грозила нарушить эти давно установившиеся коммерческие связи.
Кроме того, у Шарля I были и совсем особые виды на Тунис: он уже много времени вел терпеливые переговоры с аль-Мостансиром, добиваясь от него уплаты дани, которую Тунис некогда вносил Фридриху II. Стороны то и дело обменивались посольствами. Переговоры мало-помалу продвигались вперед. Это и заставляло короля Неаполитанского тянуть с ответом на многократные предложения Людовика IX включиться в Крестовый поход.
Вскоре, однако, отношения Шарля I с тунисским эмиром осложнились. Увязший в долгах, король Обеих Сицилий потребовал от эмира сверх обычной дани еще и уплаты недоимок по ней, накопившихся с середины XIII в. Когда крестоносцы Людовика IX высадились в Тунисе, переговоры с аль-Мостансиром зашли в тупик, и лишь тогда Шарль I, поняв, что ему нечего терять, примкнул к крестоносцам.
Французские крестоносцы, высадившись, захватили древнюю Карфагенскую крепость. На помощь аль-Мостансиру пришел египетский султан Бейбарс. Палящая африканская жара изнуряла рыцарей. В конце июля в их войске неожиданно разразилась эпидемия - то ли чумы, то ли холеры. 3 августа слег Людовик IX. Почти одновременно с ним захворали два находившихся с ним сына (Филипп, впоследствии его преемник, прозванный Смелым, и Жан Неверский), дочь Изабелла и ее муж - король Наваррский, брат последнего Альфонс де Пуатье с супругой Жанной - словом, все королевское семейство. Они так и не вернулись во Францию, за исключением выздоровевшего старшего сына короля Филиппа.
25 августа 1270 г. Людовик IX скончался: его организм, ослабленный прежними недугами, не выдержал нового испытания. В тот же день к берегам Туниса приплыл флот Шарля I. Король Неаполитанский застал уже охладевавшее тело брата. Войско было полностью деморализовано внезапной гибелью предводителя. Крестовый поход едва не расстроился.
После того как в Тунис прибыли отряды Шарля I, они вместе с крестоносцами, которых возглавил преемник Людовика IX Филипп, дали несколько успешных сражений силам эмира - этим дело и ограничилось. Шарль I считал бессмысленным продолжение войны в Тунисе. 1 ноября 1270 г. был подписан мирный договор с аль-Мостансиром: эмир должен был возобновить - и притом в двойном размере - уплату дани королю Обеих Сицилий, изгнать из Туниса укрывавшихся там гибеллинов, возместить обоим христианским государям военные издержки, причем треть всей суммы - 70 тыс. унций золота предназначалась Шарлю I. Самым существенным условием договора было то, что он обеспечивал неприкосновенность в Тунисе купцов - подданных Сицилийского королевства: они "будут находиться под охраной Господа, и сами, и их имущество, как при въезде в страну, так и в то время, пока они ведут свои дела". Аналогичные обязательства принимала и другая сторона. Этим договором, следовательно, создавались определенные правовые гарантии для нормального развития сицилийско-тунисской торговли. Через 17 дней после его подписания крестоносцы погрузились на корабли и покинули Тунис.
Папы римские и после неудачи похода 1270 г. продолжали взывать к Западу об освобождении Иерусалима. На Лионском соборе 1274 г. Григорий Х потребовал организовать новый Крестовый поход. Однако его призывы повисли в воздухе: желающих воевать за Гроб Господень уже не нашлось. Отрицательное отношение к Крестовым походам укоренилось настолько, что благочестивый итальянский хронист Салимбене даже смерть папы объяснял его неугодной Богу восточной политикой: "Господь не захотел нового завоевания Святого Гроба, поэтому он и призвал к себе папу".
Отдельные походы неорганизованных рыцарских ватаг продолжались до конца XIII в., но никаких мало-мальски серьезных последствий не имели. Крестоносное движение прекратилось. Последние франкские владения на Востоке одно за другим были разгромлены и уничтожены мамлюкским Египтом. 26 апреля 1289 г. войска султана Келауна взяли Триполи. 18 мая 1291 г. пала Акра, превращенная затем египтянами в развалины. Второе Иерусалимское королевство перестало существовать.
Автор "Плача на падение Акры" доминиканский монах Рикольдо де Монте Кроче в конце XIII в. объяснял крах Крестовых походов тем, что Запад отказал Святой земле в эффективной поддержке, ибо идея мученичества за Иерусалим, по мысли этого инока, перестала приносить моральное удовлетворение. В действительности крестоносные войны прекратились, потому что они явственно продемонстрировали свою бесплодность, социальные же стимулы, некогда, в XI в., вызвавшие их к жизни, потеряли за 200 лет свою силу.
В начале июня 1249 г. крестоносцы высадились в устье Нила и, посеяв панику среди жителей Дамиетты, с ходу и фактически без сколько-нибудь серьезного боя заняли город, где взяли богатую добычу. Однако завоеватели не воспользовались благоприятной ситуацией и на пять с половиной месяцев застряли в Дамиетте. Египетские правители считали, что крестоносцам придется долго осаждать город, так что его быстрое падение еще больше усилило панические настроения при дворе умиравшего султана ас-Салиха. После длительных споров, вызванных тем, что часть крестоносных военачальников предлагала двинуться на Александрию, рыцари осадили крепость Мансуру и в начале февраля 1250 г. овладели ею. Им помогла измена. Египетский командующий Фахр ад-Дин был убит.
Мусульманам все же вскоре удалось запереть захватчиков в городе: перед ним встало значительное войско во главе с султаном Муаззамом Туран-шахом (1249-1250), последним из династии Эйюбидов. Многие рыцари, не успевшие проникнуть в крепость, были уничтожены; несколько сот воинов пало в сражении, среди них брат короля, граф Робер д'Артуа.
Крестоносцы, как это стало тотчас ясным, захватив Мансуру, одержали пиррову победу. Она их крайне ослабила. Некоторое время спустя египтяне потопили крестоносный флот, стоявший у Мансуры, и отрезали рыцарей от Дамиетты, служившей им базой снабжения. Под угрозой голодной смерти крестоносцы поспешно эвакуировали Мансуру: они бежали из нее по суше и по воде, преследуемые и истребляемые неприятелем. Их армия как боевая сила перестала существовать. Тысячи рыцарей и оруженосцев попали в плен. В числе пленников оказался и сам Людовик IX с обоими братьями. Пленное войско стало вскоре жертвой болезней - малярии, дизентерии и цинги. Король, свидетельствуют источники, настолько обессилел, что у него стали выпадать зубы и, о чем сообщает его биограф Гийом де Нанжи, даже для отправления естественных надобностей государя приходилось нести на носилках. В мае 1250 г. Людовика IX отпустили из плена за огромный выкуп (800 тыс. безантов, или 200 тыс. ливров) и при условии, что крестоносцы уйдут из Дамиетты. Кое-как остатки крестоносного воинства добрались до Акры.
Вопреки мнению баронов, советовавших вернуться домой (сами они большей частью так и поступили), Людовик IX решил продолжать Крестовый поход и на четыре года остался в Палестине. Во Францию были направлены послания с призывом весной 1251 г. двинуться на подмогу королю против "неверных". Однако графы, герцоги, бароны и рыцари игнорировали эти призывы. Урока, полученного в Египте, с них было достаточно.
Клич короля отозвался во французском народе, но отклик этот был совсем не тем, на который рассчитывал Людовик IX. Проповедь Крестового похода дала повод к мощному антифеодальному восстанию крестьян и городского плебса. На простой люд оказывали особенно большое воздействие фанатичные речи некоего пожилого проповедника, которого хронисты именуют "Учителем из Венгрии". Призывая к войне против "неверных", он развивал ту мысль, что Бог выказал немилость к тщеславным рыцарям, - значит, спасти Иерусалим надлежит беднякам. Как мы знаем, сходные лозунги однажды уже получили распространение среди сельской бедноты - это было в 1212 г.
Масса по-своему восприняла проповеди "Учителя из Венгрии" и других народных проповедников. Ведь они подчеркивали неблаговоление Всевышнего к знати, обличали жадность церковников. Гнев крестьян и городской бедноты обратился поэтому не против дальних "врагов христианской веры", а против собственных сеньоров и их защитников в сутанах. Из северофранцузских областей, где когда-то проповедовал Петр Амьенский, к Парижу, а оттуда к Орлеану двинулись десятки тысяч бедняков-крестоносцев. Они шли не на спасение Гроба Господня, и их выступление не было пассивным бегством "за море". Многие районы страны охватило пламя народного возмущения. Повстанцы протестовали против гнета баронов и епископов. "Мятежные" крестоносцы называли себя "пастушками". Они перемещались на юг большими толпами, убивая по пути зажиточных людей, священников, монахов. В восстании участвовало до сотни тысяч человек. Оно было отдаленным предвестником Жакерии. Пропаганда Крестовых походов, показало это восстание, становится не только бесполезной для феодалов, но даже социально опасной, ибо влечет за собой возможность бунтов "черни".
Тщетно прождав в Палестине подкреплений, Людовик IX в апреле 1254 г. покинул Акру и возвратился во Францию.
Начиная-с 50-х годов XIII в. сирийско-палестинские колонии крестоносцев, раздираемые напряженной внутренней социально-политической борьбой, проявляли все б'ольшую беспомощность перед лицом своих противников на Востоке - сельджуков, арабов и монголов. Последние, нанеся в конце 50-х годов тяжелое поражение Багдадскому халифату, овладели - правда, ненадолго - внутренними областями Сирии. Главная же опасность для крестоносцев вырисовывалась со стороны Египта, где в 1250 г., после убийства Муаззама Туран-шаха, к власти пришла новая династия - Мамлюков. Мамлюками назывались воины, из которых со времени правления ас-Салиха Наджм ад-Дина состояла б'ольшая часть египетской армии. По своей этнической принадлежности это были половцы. Кочуя в причерноморских степях, они в большом числе попали в плен к монголам, которые продали их в рабство итальянским негоциантам, а уж те перепродали в Египет (по-арабски "мамлюки" - "невольники"). Мамлюкские командиры постепенно поднялись до положения господствующей прослойки феодальной аристократии. Ее-то представители и совершили в 1250 г. дворцовый переворот, поставив у власти своего султана Муизз Айбека (1250-1257), с которого, собственно, и началось правление мамлюкской династии.
Мамлюки сумели отвести от страны монгольскую опасность. Авангард монгольских полчищ был остановлен в сентябре 1260 г. в битве при Айн Джалуте. Ее героем явился выдвинувшийся при дворе начальник султанской гвардии, бывший раб, Захир Рукн ад-Дин Бейбарс Бундукдари. В 1260 г. он стал султаном. В его правление - Бейбарс (1260-1277) с гордостью считал себя вторым Салах ад-Дином - Египет значительно окреп. Могущественный султан, идя по стопам своего знаменитого предшественника, объединил Египет и Сирию. Он перестроил укрепления, пополнил склады оружия, создал большой флот, наладил регулярную почтовую связь. Вслед за тем Бейбарс обратил свою энергию против франков. Решено было покончить с остатками их владений в Сирии и Палестине. В 1265 г. он захватил Кесарию и Арсуф, в 1268 г. - Яффу, а еще два месяца спустя - в мае - Антиохию, богатейший из городов крестоносцев. Владычество франков в Восточном Средиземноморье явно близилось к концу.
6.5. "Отнять у сарацин Тунис"
Летом 1270 г. состоялся еще один - последний - Крестовый поход. Его предприняли французские бароны и рыцари. Их было совсем немного: мало кто помышлял теперь о возобновлении войн на Востоке, явно потерпевших провал и полностью себя дискредитировавших.
Зачинщиком и предводителем священной войны и на этот раз выступил французский король Людовик IX Святой, старинный союзник папства, однажды обжегшийся уже на крестоносной авантюре. Упорный в достижении своих политических целей и фанатически благочестивый, окруживший себя советниками-доминиканцами, король объявил баронам о своем намерении, которое он давно вынашивал, 25 марта 1267 г. в парижском храме Сен-Шапель. Сеньоры увидели там выставленные реликвии Страстей Господних и услышали из уст самого короля, что он принимает крест. Придворный биограф Людовика IX Жан де Жуанвиль, переживший с королем все перипетии его египетского похода, рассказывает, сколь неожиданным и для него самого, и для других близких королю лиц явилось известие о новом Крестовом походе, как поразило оно баронов.
Не одному ему Крестовый поход казался ошибкой. Так считали почти все в королевском окружении. Новый Крестовый поход на Восток, затевавшийся государем, представлялся баронам бессмыслицей и анахронизмом еще больше, чем тот, который завершился катастрофой около 20 лет назад. Французский хронист передает даже, будто королевский совет чуть ли не единодушно воспротивился Крестовому походу. Во всяком случае никакого воодушевления рыцарство не испытывало. Пятидесятитрехлетний король, к тому же одолеваемый недугами, от которых он не оправился со времени египетской войны 40-х годов, вынужден был покупать энтузиазм сеньоров за деньги: из средств, полученных на нужды Крестового похода главным образом от сборов с церкви, он пожаловал десятки тысяч ливров крупнейшим французским и английским феодалам. Вместе с королем крестоносный обет принесли трое его сыновей, зять - король Тибо Наваррский, племянник - граф Тибо V Шампанский, графы Робер д'Артуа [Один граф Робер д'Артуа, брат короля, уже был: он погиб под Мансуром в 1250 г. Откуда взяли второго? - Коммент. Сосискина], Гюи Фландрский и некоторые другие вассалы короны. Жан де Жуанвиль уклонился от участия в Крестовом походе, сославшись на то, что его владения сильно пострадали, когда он уже находился в Святой земле в прошлый раз, и поэтому ему лучше остаться, чтобы "помогать своим людям и защищать их".
Хотя формальная церемония принятия креста совершилась таким образом в марте 1267 г., но понадобилось еще три года, чтобы от слов перейти к делу. Политическая обстановка не благоприятствовала осуществлению крестоносных замыслов. Религиозный пыл французской знати сильно поубавился, главное же младший брат Людовика IX, на содействие которого он рассчитывал, государь Неаполитанского королевства (или, иначе, Королевства Обеих Сицилий) Шарль Анжуйский не смог прийти на поддержку сюзерену, да и не жаждал ее оказать: Южная Италия снова стала ареной военных действий враждующих политических сил Европы.
Еще в 1265 г. папа Климент IV санкционировал переход Неаполитанского королевства к графу Анжу и Прованса: Шарль обещал стать вассалом Римской церкви. 26 февраля 1266 г. в сражении близ г. Беневента рыцари Шарля Анжуйского, вторгшиеся в Южную Италию, и их итальянские союзники разгромили войско короля Манфреда Гогенштауфена, наследника Фридриха II. Сам Манфред сложил в этой битве голову. Отныне Шарль I, казалось, прочно утвердился в Неаполитанском королевстве.
Смуглолицый французский правитель, водворившийся в стране, по темпераменту скорее испанец, чем француз, был исполнен весьма далеко шедших намерений в своей внешней политике. Он не собирался довольствоваться ни Южной Италией, ни тем, что в Риме его возвели в ранг сенатора, что он стал вождем гвельфской Лиги и приобрел титул имперского викария Тосканы. Шарль I претендовал на гораздо большее. Спустя полвека хорошо осведомленный венецианский историк Марино Санудо с полным основанием напишет, что король Неаполитанский стремился к созданию мировой монархии, точнее же говоря, к объединению под своей властью стран Средиземноморья. В этом смысле Шарль I продолжал политику и сицилийских норманнов, и Гогенштауфенов. Жадный и мелочный, здравомыслящий и в то же время увлекающийся всякого рода политическими химерами, лишь бы они удовлетворяли его безмерное честолюбие, он более всего носился с идеей реставрации французского владычества в Византии, откуда в 1261 г. был изгнан последний латинский император Бодуэн II.
С этой целью Шарль I развил бурную активность на дипломатическом поприще. В мае 1267 г. в Витербо - резиденции Климента IV - король Обеих Сицилий заключил договоры с Бодуэном II и с князем Гийомом Виллардуэном, правителем Морейского принципата. Бывший латинский император обязался за ежегодную подмогу в 2 тыс. рыцарей, присылаемых в течение шести лет и необходимых ему для отвоевания Константинополя, передать Шарлю треть территории, которая будет возвращена их оружием, а также уступал королю Неаполитанскому сюзеренитет над подвассальным Морейским княжеством, островами Архипелага, землями в Эпире и на Корфу. В случае же, если наследник Бодуэна II умрет бездетным, вся Латинская империя отойдет Анжуйскому дому. "В интересах христианства и Святой земли" и князь Морейский согласился передать Шарлю I свои владения на юге Пелопоннеса. Оба договора были скреплены печатями в присутствии папы Климента IV, кардиналов, высших сановников и, как это тогда практиковалось, дополнены брачными узами сородичей договаривающихся сторон: чтобы надежнее обосновать свои права на Константинополь, Шарль I выдал свою дочь Беатрису замуж за сына Бодуэна II - Филиппа.
Быть может, в прожекты неаполитанского короля входило и получение короны Иерусалимского королевства. По крайней мере десятью годами позже, приобретя титул короля Иерусалимского, он будет ставить его впереди титула короля Обеих Сицилий и именовать себя "Шарль, милостью Божьей король Иерусалимский и Сицилийский". Престижные соображения всегда имели для этого честолюбца первостепенное значение. Старый немецкий историк В. Норден даже назвал его "предшественником Наполеона в XIII столетии".
Незадолго до начала переговоров сюда же, в Витербо, прибыли послы Людовика IX - маршал Анри Кузанский и архидьякон Гийом Парижский. Французский монарх хотел знать, какую помощь его крестоносцы получат из Королевства Обеих Сицилий.
Протоколы встреч Шарля I с послами его венценосного брата (1-3 мая 1267 г.) показывают, что король Неаполитанский отнюдь не изъявил прямого согласия участвовать в Крестовом походе. Ему пришлось, правда, взять на себя доставку кораблей, вооруженных сил и припасов, но и эти обязательства он не смог выполнить в короткий срок. Что же касается денег - Людовик IX требовал от него ни мало ни много почти 50 тыс. ливров, - то Шарль I и пальцем не пошевелил, чтобы предоставить такую сумму.
Пока король Неаполитанский тешил себя мечтами о Константинополе, в Италии над его головой вновь сгустились тучи. В октябре 1267 г., перейдя Альпы, здесь появилось войско 16-летнего отпрыска Гогенштауфенов Конрадина, внука Фридриха II. Теперь Шарлю I было уже совсем не до Крестового похода.
23 августа 1268 г. в бою при Тальякоццо он сумел разбить войско противника, но сторонники Гогенштауфенов, гибеллины, затаились - и в Италии, и за ее пределами. Отныне Шарль I целиком направил свои усилия на то, чтобы покончить с политическими врагами, приверженцами штауфенской партии. В разгар борьбы скончался папа Климент IV. Через месяц, заполучив в руки юношу Конрадина, Шарль I приказал отрубить ему голову; казнь совершилась 29 октября 1269 г.
Все эти события надолго отсрочили начало Крестового похода. В феврале 1268 г. Людовик IX, убедившись, что помощи от брата ждать не приходится, назначил датой выступления в поход май 1270 г., завязал переговоры с Венецией, Марселем и Генуей о перевозке крестоносцев морем и побудил принять крест некоторых английских баронов во главе с королевскими сыновьями - Эдуардом и Эдмундом.
Со своей стороны, Шарль I, покончив с мятежными гибеллинами в Италии, возобновил дипломатическую активность в константинопольском направлении. Он послал уполномоченных к венецианскому дожу, "повелителю четверти и полчетверти Романии", Лоренцо Тьеполо, с тем чтобы заключить союз против "схизматика" Михаила Палеолога. Дабы упрочить свои позиции на Адриатике, Шарль I вступил в союзные отношения с королями Стефаном Венгерским (владевшим далматинским побережьем) и Урошем Сербским, а также с царем Константином Болгарским. Только в конце 1269 г. снова наметились контакты с Людовиком IX.
14 марта 1270 г. Людовик принял из рук папского легата посох и крест и вместе со своими рыцарями двинулся из Парижа на юг страны - в Прованс. В гавани Эгморт войско крестоносцев - их было едва ли более 10 тыс. погрузилось на корабли. Сборным пунктом был определен порт Кальяри в Сардинии. Король прибыл туда 8 июля; 11 июля причалили остальные суда.
12-13 июля Людовик IX созвал баронов на совет: надо было решить, куда плыть дальше. Монах королевского аббатства Сен-Дени Примат сообщает в своей хронике, что на совете высказывались разные мнения, но в конце концов постановили - для вящей пользы церкви - двинуть флот в Тунис. Папский легат одобрил это решение, объявив, что тем, кто отправится "против короля Туниса", будет предоставлено такое же полное отпущение грехов, как если бы крестоносцы плыли в Святую землю.
Почему же избрали целью именно Тунис? Об этом подробно повествует участник событий, королевский исповедник, доминиканец Жоффруа де Болье, сопровождавший Людовика IX в походе. В основном он приводит чисто религиозные побуждения, якобы руководившие французским королем. Еще до начала Крестового похода Людовик-де не раз обменивался посольствами с "королем Туниса" аль-Мостансиром, который, как внушали Людовику IX доминиканские монахи, "достойные доверия", якобы готов охотно перейти в христианскую веру, если только это можно будет сделать, не опасаясь соотечественников-сарацин. Судя по рассказу Жоффруа де Болье, Людовик Святой и предполагал, внезапно напав на Тунис, сковать силы мусульман и предоставить эмиру и его приближенным возможность беспрепятственно, ничем не рискуя, осуществить переход в христианство.
Версию хрониста, всячески подчеркивавшего религиозные соображения, будто бы лежавшие в основе стратегического выбора Людовика IX, сотни лет спустя подхватили некоторые французские исследователи консервативного толка. Иные из них отстаивают ее и до сих пор, выискивая все новые аргументы в ее пользу. Так, современный французский историк Ж. Лоньон, старательно следуя повествованию Жоффруа де Болье, изображает Людовика IX королем-миссионером, пуще всего жаждавшим обратить аль-Мостансира в христианскую религию и тем самым обеспечить ее восстановление и торжество в стране, где некогда жил и проповедовал один из отцов церкви - Августин Блаженный.
На самом же деле в хронике Жоффруа де Болье содержатся и куда более реалистичные описания тех побуждений, которые заставили Людовика Святого двинуть флот к Тунису: доминиканцы, имевшие там свои миссии, убедили короля, что Тунисом легко овладеть; Людовику IX указывали также на огромные богатства города, которые можно использовать для отвоевания Святой земли. сам египетский султан черпает в Тунисе большие средства: в Каир доставляются оттуда конница и оружие.
Вероятно, в первую очередь именно эти доводы и побудили короля направить корабли из Кальяри к тунисским берегам. Надо думать, что главари похода извлекли урок из прежних неудач крестоносцев: прямое нападение на Египет - безнадежная затея, так не попытаться ли действовать обходным путем, начав борьбу за Палестину с покорения Туниса, где можно будет создать плацдарм для достижения главной цели?
Как видно из сохранившихся документов, Людовик IX известил о своем замысле Шарля I. Он сделал это еще до совета в Кальяри: уже 13 июля Шарль I, находившийся в Палермо, распорядился закупить в Апулии 2 тыс. головок сыра и перевезти их в сицилийский порт Трапани "для нашего счастливого плавания из Сицилии в Тунис". В более ранних распоряжениях, датированных маем - июнем 1270 г. и отданных в Неаполе, Шарль I требовал закупить в Калабрии 2 тыс. свиней, 600 коров и баранов, в Апулии - хлеб, чтобы обеспечить всем этим в изобилии Людовика IX. Тунис в качестве цели похода в указанных документах еще не фигурировал: там говорилось просто о "заморской" экспедиции. А уже 21 июля Шарль I предоставил купцам своего королевства право беспошлинного вывоза съестных припасов для "короля Франции, который плывет в Тунис, намереваясь отнять у сарацин эту землю".
Сам король Неаполитанский, впрочем, не торопился присоединиться к войску брата. На уме у Шарля I были прежде всего греческие проекты, из которых, однако, ничего не вышло. Двух десятков кораблей - только их и удалось собрать - оказалось недостаточно для войны со "схизматиками"; венецианский дож Лоренцо Тьеполо отверг союз с анжуйским авантюристом против византийского императора Михаила Палеолога. Венеция сумела и без войны добиться восстановления своих былых привилегий в Греческой империи. Денег у Шарля I не было - его матримониальные ухищрения потребовали больших расходов - и король Неаполитанский погряз в долгах.
Даже когда 15 июля 1270 г. флот Людовика IX взял курс на Тунис и 18 июля, не встретив сколько-нибудь серьезных трудностей и почти не понеся потерь, крестоносцы там высадились, Шарль I не спешил примкнуть к ним. Только 24 июля он поплыл в Тунис с отрядом арбалетчиков, но в мыслях у него тем не менее и тогда оставались Морен и Константинополь. Шарль I не хотел войны с Тунисом и до последней крайности оттягивал участие в походе, хотя Людовик IX ожидал его подмоги с нетерпением. Мало того, из более позднего письма капеллана Людовика IX Пьера де Конде известно, что "король Сицилии требовал от наших баронов в начале войны, чтобы не вздумали ввязываться в войну с королем Туниса". Почему?
Шарль I вообще предпочитал поддерживать добрососедские отношения с мусульманскими странами Северной Африки. Левантийская торговля приносила его казне немалые барыши. Граф Прованса, он был господином южноитальянских и сицилийских городов. Тунис регулярно ввозил зерно из Сицилии. Война грозила нарушить эти давно установившиеся коммерческие связи.
Кроме того, у Шарля I были и совсем особые виды на Тунис: он уже много времени вел терпеливые переговоры с аль-Мостансиром, добиваясь от него уплаты дани, которую Тунис некогда вносил Фридриху II. Стороны то и дело обменивались посольствами. Переговоры мало-помалу продвигались вперед. Это и заставляло короля Неаполитанского тянуть с ответом на многократные предложения Людовика IX включиться в Крестовый поход.
Вскоре, однако, отношения Шарля I с тунисским эмиром осложнились. Увязший в долгах, король Обеих Сицилий потребовал от эмира сверх обычной дани еще и уплаты недоимок по ней, накопившихся с середины XIII в. Когда крестоносцы Людовика IX высадились в Тунисе, переговоры с аль-Мостансиром зашли в тупик, и лишь тогда Шарль I, поняв, что ему нечего терять, примкнул к крестоносцам.
Французские крестоносцы, высадившись, захватили древнюю Карфагенскую крепость. На помощь аль-Мостансиру пришел египетский султан Бейбарс. Палящая африканская жара изнуряла рыцарей. В конце июля в их войске неожиданно разразилась эпидемия - то ли чумы, то ли холеры. 3 августа слег Людовик IX. Почти одновременно с ним захворали два находившихся с ним сына (Филипп, впоследствии его преемник, прозванный Смелым, и Жан Неверский), дочь Изабелла и ее муж - король Наваррский, брат последнего Альфонс де Пуатье с супругой Жанной - словом, все королевское семейство. Они так и не вернулись во Францию, за исключением выздоровевшего старшего сына короля Филиппа.
25 августа 1270 г. Людовик IX скончался: его организм, ослабленный прежними недугами, не выдержал нового испытания. В тот же день к берегам Туниса приплыл флот Шарля I. Король Неаполитанский застал уже охладевавшее тело брата. Войско было полностью деморализовано внезапной гибелью предводителя. Крестовый поход едва не расстроился.
После того как в Тунис прибыли отряды Шарля I, они вместе с крестоносцами, которых возглавил преемник Людовика IX Филипп, дали несколько успешных сражений силам эмира - этим дело и ограничилось. Шарль I считал бессмысленным продолжение войны в Тунисе. 1 ноября 1270 г. был подписан мирный договор с аль-Мостансиром: эмир должен был возобновить - и притом в двойном размере - уплату дани королю Обеих Сицилий, изгнать из Туниса укрывавшихся там гибеллинов, возместить обоим христианским государям военные издержки, причем треть всей суммы - 70 тыс. унций золота предназначалась Шарлю I. Самым существенным условием договора было то, что он обеспечивал неприкосновенность в Тунисе купцов - подданных Сицилийского королевства: они "будут находиться под охраной Господа, и сами, и их имущество, как при въезде в страну, так и в то время, пока они ведут свои дела". Аналогичные обязательства принимала и другая сторона. Этим договором, следовательно, создавались определенные правовые гарантии для нормального развития сицилийско-тунисской торговли. Через 17 дней после его подписания крестоносцы погрузились на корабли и покинули Тунис.
Папы римские и после неудачи похода 1270 г. продолжали взывать к Западу об освобождении Иерусалима. На Лионском соборе 1274 г. Григорий Х потребовал организовать новый Крестовый поход. Однако его призывы повисли в воздухе: желающих воевать за Гроб Господень уже не нашлось. Отрицательное отношение к Крестовым походам укоренилось настолько, что благочестивый итальянский хронист Салимбене даже смерть папы объяснял его неугодной Богу восточной политикой: "Господь не захотел нового завоевания Святого Гроба, поэтому он и призвал к себе папу".
Отдельные походы неорганизованных рыцарских ватаг продолжались до конца XIII в., но никаких мало-мальски серьезных последствий не имели. Крестоносное движение прекратилось. Последние франкские владения на Востоке одно за другим были разгромлены и уничтожены мамлюкским Египтом. 26 апреля 1289 г. войска султана Келауна взяли Триполи. 18 мая 1291 г. пала Акра, превращенная затем египтянами в развалины. Второе Иерусалимское королевство перестало существовать.
Автор "Плача на падение Акры" доминиканский монах Рикольдо де Монте Кроче в конце XIII в. объяснял крах Крестовых походов тем, что Запад отказал Святой земле в эффективной поддержке, ибо идея мученичества за Иерусалим, по мысли этого инока, перестала приносить моральное удовлетворение. В действительности крестоносные войны прекратились, потому что они явственно продемонстрировали свою бесплодность, социальные же стимулы, некогда, в XI в., вызвавшие их к жизни, потеряли за 200 лет свою силу.