Жак Кристиан. Госпожа Абу-Симбела

   — Нет еще. Я поищу другие места в Нубии, чтобы и там построить святилища; боги и богини поселятся в этой огненной стране, и именно ты будешь направлять усилия наших строителей. Чтобы Абу-Симбел стал центральным светочем, окруженным мирной армией святилищ, они станут содействовать упрочению мира. Для воплощения этого замысла, потребуется много лет, но мы победим время.
 
   Растроганная и сосредоточенная Лотос смотрела на удаляющийся царский корабль. С высоты скалы она любовалась Рамзесом и Нефертари, стоящими на палубе корабля с белым парусом, который скользил по голубой воде, отражающей нубийское небо.
   То, что она поняла сегодня, можно было сформулировать так: Рамзес был великим Фараоном, потому что любил Нефертари и потому что сумел заставить ее полюбить себя.
   Нефертари, госпожа Абу-Симбела, открывала пути неба и земли.

ГЛАВА 42

   Шенар злился.
   Все шло не так, как он задумал. После неудачных попыток уничтожить Рамзеса и нанести вред его флотилии и людям, Шенар был вынужден обратиться в бегство, продвигаясь к Великому югу.
   Люди Шенара украли корабль в одном из нубийских поселков. Жители поселка подали жалобу властям. И брат Фараона, преследуемый воинами наместника, непременно попал бы в их руки, если бы не сметливость нубийских моряков. Из осторожности он вынужден был покинуть причал и углубиться в пустыню в надежде запутать следы. Критский наемник, правая рука Шенара, на чем свет стоит, ругал обжигающий воздух и постоянную угрозу, которую представляли рептилии, львы и другие хищники.
   Маленький отряд под командованием Шенара оказался недалеко от места, где мыли золото, это была запретная зона, где люди работали под наблюдением египетских воинов. Именно здесь Шенар должен посеять мятежи, чтобы прервать поставку драгоценного металла в Египет.
   С вершины дюны Шенар увидел, как нубийские рабочие моют руду, отделяя ее от землистой породы, которая остается с ней даже после измельчения и растирания. Вода, добытая из колодца, вырытого посреди пустыни, наполняла резервуар, его опрокидывали на сетку, опущенную в бассейн; легкого потока воды было достаточно, чтобы вымыть породу и освободить золото. Однако, чтобы оно было полностью очищено, операцию необходимо повторить много раз.
   Многочисленный отряд египетских воинов был хорошо вооружен и справиться с ними не представлялось возможным; поэтому Шенар решил посеять смуту среди проживающих в пустыне нубийских племен.
   Именно здесь, в стране Ирем, Шенар, по совету проводника, встретился с одним из вождей-нубийцев, огромным негром, лицо которого было покрыто шрамами. Вождь принял его в просторной хижине в центре своего поселка, но прием оказался весьма холодным.
   — Ты египтянин.
   — Да, я им являюсь, но я ненавижу Рамзеса.
   — Я ненавижу всех фараонов, притесняющих мою страну. Кто тебя направил?
   — Могущественные враги Рамзеса, живущие на севере Египта. Если мы им поможем, они победят Фараона и вернут тебе твою землю.
   — Если мы восстанем, воины Фараона убьют нас.
   — Людей твоего племени, конечно, недостаточно, я согласен с этим; вот почему необходимо заключить союз с другими племенами.
   — Союз... Это трудно, очень трудно... Нужно собрать вождей и долго объяснять, очень долго, в течение многих лун.
   Спокойствие было добродетелью, которой больше всего не хватало Шенару; но он сдержал свой гнев и поклялся быть упорным, какими бы ни были препятствия, связанные с переговорами.
   — Ты готов мне помочь? — спросил он у вождя.
   — Я должен оставаться в поселке, а чтобы хорошо договориться с вождями, нужно отправиться в соседний поселок. А это далеко.
   Критский наемник передал Шенару слиток серебра.
   — Это серебро поможет тебе прокормить племя в течение многих месяцев. Кто помогает мне, тому я хорошо плачу.
   Нубиец оживился.
   — Если я уговорю других, ты дашь мне это?
   — Если твои действия будут успешными, я дам тебе еще много таких слитков.
   — И все равно на это уйдет очень много времени.
   — Завтра же начнем действовать.
 
   Возвратившись в Пи-Рамзес, Красавица Изэт часто вспоминала тростниковую хижину, где проходили любовные свидания с Рамзесом, пока он не встретился с Нефертари; время, когда она надеялась выйти замуж за человека, в которого была сильно влюблена, но как соперничать с этой величественной женщиной, с полным правом ставшей Великой Супругой Фараона?
   Когда боль любви становилась слишком мучительной, Красавица Изэт забывала ухаживать за собой, носила старые одежды... Но нежность к Ка и Меренптаху, двоим сыновьям, которых дал ей Рамзес, и к Меритамон, дочери царя и Нефертари, думы об их будущем помогали ей освобождаться от грусти: Меренптах, красивый крупный мальчик; Меритамон, обаятельная и мечтательная девочка; Ка, будущий великий ученый. Эти трое детей были ее надеждой, они станут ее будущим.
   Прислужник принес ей колье из аметистов и сердолика, серьги, платье, украшенное и вышитое позолоченными нитями. За ним следовала Долент, сестра Рамзеса.
   — Вы кажетесь усталой, Изэт.
   — Это пройдет. Но... кому предназначено все это?
   — Позвольте мне преподнести вам скромные подарки.
   Величественная брюнетка, внушающая доверие и покровительственно держащаяся, решила перейти в наступление.
   — Ваша жизнь похожа на тяжелое бремя, моя дорогая Изэт.
   — Нет, конечно, нет, потому что я имею счастье воспитывать детей Рамзеса Великого.
   — Почему вы смирились с такой жизнью?
   — Я люблю царя, люблю его детей: боги дали мне такое блаженство!
   — Боги... боги это обман, Изэт!
   — Я не понимаю вас.
   Существует только один бог, тот, которого почитал Эхнатон, тот, которому молятся Моисей и евреи. Это к нему мы должны устремить взоры.
   — Следуйте своим путем, Долент, и оставьте меня в покое.
   Сестра Рамзеса поняла, что она не сможет убедить Красавицу Изэт; но у нее был еще один маленький шанс, чтобы смутить душу Изэт.
   — Мне кажется несправедливым, что вам отведена роль второй супруги.
   — Я так не думаю, Долент. Нефертари красивее и умнее меня; никакая женщина не сравнилась бы с ней.
   — Это так. Но у нее есть один недостаток.
   — Какой?
   — Нефертари не любит Рамзеса.
   — Как вы осмеливаетесь утверждать...
   — Я знаю это. Мое любимое занятие состоит в том, чтобы внимательно слушать придворных и собирать их наблюдения; поэтому я могу вас уверить, что Нефертари притворщица. Кем сна была до встречи с Рамзесом? Маленькой жрицей, единственной целью которой было служить богам... И вдруг Рамзес обратил свой взор на нее! Настоящее чудо, превратившее скромную девушку в честолюбивую гордячку.
   — Простите меня, Долент, я не могу в это поверить.
   — Знаете ли вы настоящую причину путешествия царской четы в Нубию? Нефертари потребовала, чтобы был построен огромный храм во славу ей, который бы обессмертил ее имя! Рамзес покорился и начал стройку, она продлится много лет. Замыслы Нефертари стали очевидными: занять место царя и самостоятельно править страной. Чтобы помешать этому безумию, все средства хороши.
   — Не осмеливаетесь ли вы думать...
   — Я повторяю: все средства. Только один человек может спасти Рамзеса: вы, Изэт.
   Молодая женщина была потрясена. Конечно, она презирала Долент, и сестра Рамзеса явно преувеличивала. Однако образ влюбленной Нефертари, почитающей Рамзеса, потускнел.
   — Что вы, посоветуете мне, Долент?
   — Рамзес был обманут, это на вас он должен был жениться, вы — мать его старшего сына Ка, которого двор уже признает его преемником. Если вы любите царя, Изэт, если вы любите Египет и желаете ему счастья, единственное решение: освободить Рамзеса от Нефертари.
   Красавица Изэт закрыла глаза.
   — Долент, это невозможно!
   — Я вам помогу. Любое преступление — отвратительно, оно ведет к разрушению сознания, души, имени... Посягнуть на Великую Супругу Фараона и погубить себя для вечности?
   — Кто узнает об этом? Когда вы решитесь нанести удар, нужно будет действовать исподтишка, чтобы не оставить никаких следов.
   — Это воля вашего бога, Долент?
   — Нефертари — порочная женщина, оскверняющая сердце Рамзеса и ведущая его к совершению серьезных ошибок. Мы обязаны объединиться, чтобы помешать ей навредить Фараону; именно так мы и будем верны царю.
   — Мне необходимо подумать.
   — Естественно. Я очень надеюсь на вас, Изэт, и знаю, что вы примете верное решение. Каким бы оно ни было, вы снискали мою привязанность.
   У Красавицы Изэт была такая жалкая улыбка, что, прежде чем уйти, Долент поцеловала ее в обе щеки.
   Вторая супруга Рамзеса задыхалась; неверным шагом она подошла к окну, выходившему в дворцовый сад, и подставила лицо под теплые и ласковые лучи солнца, но это не помогло ей успокоиться.
   В ней поднялась мольба к силам, скрытым на небесах, к тем силам, которые решают судьбу живых, определяют длительность их существования и час кончины. Имеет ли она право действовать вместо них, прервав жизнь Нефертари только потому, что Великая Супруга Фараона была недостойна Рамзеса?
   Соперница! Впервые Изэт увидела в Нефертари соперницу. Их молчаливое соглашение разбилось, и открытая вражда выплескивалась с неистовой силой, сдерживаемой столько лет. Изэт была матерью двух сыновей Рамзеса, первой женщиной, которую он любил, той, которая должна была царствовать рядом с ним. Долент открыла ей правду. Эту правду Изэт пыталась до сих пор заглушить в себе.
   Нефертари будет повержена, Рамзес наконец осознает, что эта любовь — только мимолетный эпизод в его жизни; освобожденный от чар этой колдуньи, он вернется к Красавице Изэт, к страсти юности, к той, которую он никогда не переставал любить.

ГЛАВА 43

   Испытывая глубокое презрение к евреям, Офир принимал во внимание, что квартал еврейских каменщиков предоставил ему надежное пристанище, несмотря на то, что приходилось часто менять жилище, чтобы добиться полной безопасности. Благодаря умело поданным свидетельствам Серраманна вынужден был поверить, что ливийский маг покинул Египет; и, смирившись с этим фактом, он прекратил серьезные поиски. Угрозу представляли только стражники, обязанные предотвращать любые ночные беспорядки.
   Однако маг не спешил обнаруживать себя. Многие месяцы положение оставалось неизменным; на пятнадцатом году царствования Рамзеса, достигшего тридцати семи лет, Египетское царство процветало.
   Сообщения, приходившие из Хеттской империи, были странными и малоутешительными; конечно, Урхи-Тешшуб все еще жаждал войны с Египтом, но, однако, не предпринимал никаких действий. Более того, система защиты, сформированная Южной Сирией и Ханааном, контролировались египетскими войсками, закаленными и способными отразить любое массированное наступление. Почему же Урхи-Тешшуб прибегал к уверткам? Очень короткие послания, которые передавали бедуины Офиру, не могли ничего объяснить.
   На юге Шенару никак не удавалось поднять мятежи среди нубийских племен, поскольку их вожди не могли прийти к согласию.
   Долент продолжала поддерживать дружеские связи с Изэт, пытаясь убедить ее действовать против Нефертари, но вторая супруга царя так и не решилась на это. Что касается Меба, то он пребывал в отчаянии, чувствуя свою бесполезность и ненужность: он так и не смог раскрыть содержание посланий Аша, а сведения о магических талисманах Ка, защищавших сына Фараона от темных сил, добытые для Офира, также не принесли пользы. Магу не удалось нарушить защиту Ка, созданную для него Сетау.
   После долгого путешествия, во время которого было основано много храмов, Рамзес вернулся в столицу. Нефертари светилась от счастья. Несмотря на угрозу войны, царская чета пользовалась огромной популярностью; каждый был убежден, что они сохранят стране длительное процветание и сумеют защитить ее от любой внешней опасности.
   Размышляя, Офир пришел к неутешительным выводам. С каждым годом надежда уничтожить Рамзеса становилась все меньше и меньше. Все его уловки и хитросплетения ни к чему не привели, он впал в уныние.
   Офир сидел в глубине комнаты, в темноте, когда к нему вошел человек.
   — Я хотел бы поговорить с вами.
   — Моисей...
   — Вы заняты?
   — Нет, я думал.
   — Рамзес, наконец, вернулся, а я, как вы советовали, терпеливо ждал этого.
   Уверенный тон Моисея придал сил Офиру. Неужели еврей наконец-то решился восстать против Фараона?
   — Я собрал совет старейшин, — продолжил пророк, — и они решили назначить меня посланником к Фараону.
   — Исход все еще тревожит умы евреев?
   — Еврейский народ уйдет из Египта, потому что такова воля Яхве. Вы сдержали свои обещания?
   — Наши друзья бедуины доставили оружие; оно спрятано в подвалах.
   — Мы не желаем насилия, но было бы предпочтительней располагать средствами защиты в случае, если нас будут преследовать.
   — Вас будут преследовать! Рамзес не согласится с исходом целого народа.
   — Мы хотим не воевать, а уйти из этой страны и достичь земли, обещанной нам.
   Офир ликовал. Наконец представился случай для осуществления всего, что им было задумано! Моисей создаст обстановку, благоприятную для вторжения Урхи-Тешшуба.
 
   Перед фризом двенадцати богов святилища Язылыкая Путухепа распростерлась на каменном ложе, как мертвая.
   Она выпила опасный напиток, погрузивший ее в глубокий сон на три дня и три ночи. Не существовало более верного способа войти в контакт с силами судьбы и узнать их волю.
   Обычного гадания оракулов, которое указывало на неблагоприятное время для действий Урхи-Тешшуба, было недостаточно, чтобы принять решение; поэтому она прибегнула к этому опасному методу.
   Конечно, большинство торговцев и немалая часть армии благодаря их усилиям оказались на стороне Хаттусили, но не обманулись ли они в своем будущем? Благодаря золоту египетского посла Аша многие военачальники выступили за усиление границ Хеттской империи и отказались от наступления на Египет. Но не изменят ли они свое мнение, если Урхи-Тешшуб прозреет и обнаружит заговор, зреющий против него?
   Оспаривание власти у Урхи-Тешшуба рано или поздно приведет к войне; поэтому Хаттусили, несмотря на большое количество сторонников, еще был не готов предпринимать серьезные действия, во время которых погибнут тысячи хеттов.
   Вот почему Путухепа пожелала прибегнуть к вещему сну, откроющему ей будущее.
   Это действо представляло большую опасность для гадающего, он мог не проснуться или потерять рассудок, поэтому Хаттусили, боясь за жизнь супруги, долгое время не соглашался на подобный опыт. Но Путухепа настаивала, и Хаттусили сдался.
   И вот она лежала на каменном ложе, погруженная в глубокий сон, сон, который, согласно пророческим книгам, поведает ей о событиях будущего, силы судьбы подскажут ей правильные действия.
   Хаттусили нервно сжал полы шерстяного платья.
   — Путухепа... Просыпайся, прошу тебя!
   Ему показалось, что рука ее дрогнула. Нет, он ошибся... Она не шевелилась. Да, все-таки рука ее дрогнула! Путухепа открыла глаза, остановила взгляд на изображении лиц двенадцати богов.
   Вдруг из ее уст раздался голос, медленный и глубокий, Хаттусили вздрогнул, это был не ее голос, силы извне говорили с ним!
   — Я видела бога грозы и богиню Иштар... И он, и она сказали мне: «Я поддерживаю твоего мужа, и вся страна пойдет за ним, тогда как его враг будет походить на кабана в своем логове».
 
   Нежная рука, такая нежная, что заставляет думать о меде и весеннем тростнике; ласки такие настойчивые, что вызывают в нем все новые ощущения и наслаждение, полностью захватывающее его. Пятая хеттская любовница Аша была так же хороша, как и предыдущие, но он начинал скучать о египтянках, о берегах Нила и пальмах.
   Любовь была единственным развлечением в давящей и скучной атмосфере хеттской столицы. К этому добавлялись еще и многочисленные встречи с торговцами и молчаливыми военачальниками. Аша вел двойную игру: с одной стороны, он проводил переговоры с Урхи-Тешшубом о мире, и, заключив мнимое соглашение с сыном Муваттали, выслеживал Хаттусили, которого Урхи-Тешшуб намеревался уничтожить, с другой — поддерживал Хаттусили, предупреждая его о действиях Урхи-Тешшуба.
   Трижды воины Урхи-Тешшуба пытались задержать Хаттусили, но всякий раз ему удавалось ускользнуть.
   На этот раз Аша и его любовница успели закончить свои забавы, когда Урхи-Тешшуб вошел в комнату египетского посла.
   Взгляд полководца был тяжелым, почти неподвижным.
   — У меня хорошие новости, — сказал Аша, натиравший руки благовонным маслом.
   — У меня тоже, — объявил Урхи-Тешшуб тоном победителя, — Мой отец, Муваттали, наконец-то скончался, и я единственный хозяин в стране!
   — Мои поздравления... Но остается Хаттусили.
   — Скоро он будет в моих руках, не сомневайтесь. Вы говорили о хороших новостях?
   — Они касаются именно Хаттусили; благодаря заслуживающему доверия информатору я знаю, где находится брат Муваттали. Но...
   — Но что, Аша?
   — Когда Хаттусили будет схвачен, обещаете ли вы мне, что мы заключим мир?
   — Вы сделали хороший выбор, друг, будьте уверены; Египет не будет обманут. Где прячется этот предатель?
   — В святилище Язылыкая.
 
   Урхи-Тешшуб сам возглавил небольшой отряд из десяти человек, чтобы не вызвать никаких подозрений. Он боялся, что кто-нибудь их тайных сторонников Хаттусили предупредит его об опасности.
   Итак, это жрецы, находившиеся под началом Путухепы, предоставили убежище брату почившего императора; Урхи-Тешшуб сурово накажет их за предательство.
   Хаттусили совершил ошибку, расположившись недалеко от столицы. На этот раз он не ускользнет. Урхи-Тешшуб еще не решил, как поступить с Хаттусили: убить его или учинить над ним суд. Но немного поразмыслив, он выбрал первое решение. В силу сложившегося положения он вынужден был, к несчастью, отказаться от мысли собственноручно перерезать горло Хаттусили и возложил эту обязанность на одного из своих воинов. Возвратившись в Хаттусу Урхи-Тешшуб организует грандиозные похороны Муваттали, и он, любимый сын императора, станет его бесспорным преемником.
   Хеттская армия, готова сражаться, он захватит Южную Сирию, установит связь с бедуинами, разгромит Ханаан, перейдет египетскую границу и нападет на Рамзеса, совершившего ошибку — поверив в мир, который он якобы обещал его послу.
   Он, Урхи-Тешшуб, властелин империи хеттов! Его мечта осуществилась, и ему не было дела до союзной армии, сформированной Хаттусили, Урхи-Тешшуб чувствовал себя достаточно сильным, чтобы покорить Ассирию, Нубию и всю Азию; его слава затмит славу других хеттских императоров.
   Отряд Урхи-Тешшуба приблизился к священной скале Язылыкая, где был выстроен храм. Там, говорили, располагалась верховная божественная сила, бог грозы и его супруга; Урхи-Тешшуб носил; имя этого грозного и опасного бога. Да, он сам был божественной Грозой, чей гнев падет на его врагов.
   На пороге святилища замерли мужчина, женщина и ребенок.
   Хаттусили, его супруга Путухепа и их девочка восьми лет. Безумцы сдались, полагаясь на великодушие Урхи-Тешшуба!
   Он приказал всадникам остановиться, чтобы насладиться триумфом. Аша предоставил ему прекрасный случай избавиться от последних противников. Эта проклятая семья будет уничтожена, он прикажет убить египетского посла, ставшего ненужным. Подумать только, что этот наивный дурак поверил, будто Урхи-Тешшуб желал мира! Столько лет ожидания, столько лет испытаний, чтобы, наконец, прийти к абсолютной власти...
   — Убейте их, — приказал Урхи-Тешшуб своим воинам.
   Когда тетива лука натянулась, Урхи-Тешшуб испытал ощущение неземного удовольствия. Вероломный Хаттусили и надменная Путухепа, пронзенные стрелами, их трупы сожжены... Возможно ли более приятное видение?
   Но стрелы не были выпущены.
   — Убейте их! — повторил Урхи-Тешшуб, доведенный до исступления.
   Луки повернулись в его сторону.
   Предан... Его предали, его, нового императора! Вот почему Хаттусили, его жена и дочь были так спокойны.
   Брат Муваттали выступил вперед.
   — Ты наш пленник, Урхи-Тешшуб, сдавайся. Тебя будут судить.
   Издав вопль ярости, Урхи-Тешшуб поднял на дыбы коня, захваченные врасплох лучники отступили. С горячностью воина, проигравшего битву, сын почившего императора прорвал кольцо воинов и поскакал к столице.
   Стрелы свистели в ушах Урхи-Тешшуба, но ни одна не настигла его.

ГЛАВА 44

   Урхи-Тешшуб проехал через Ворота Львов и галопом направился ко дворцу, пришпоривая коня, почти загнав его, через минуту он уже был на вершине акрополя, откуда бывший император любовался своей империей.
   Подбежал начальник личной охраны.
   — Что с вами, Ваше Величество?
   — Где египтянин?
   — В своих апартаментах.
   На этот раз Аша был один, кутаясь в толстый плащ, он ждал сына императора.
   Урхи-Тешшуб не сдерживал свой гнев.
   — Ловушка... Это ловушка! Мои воины восстали против меня!
   — Нужно бежать, — рассудил Аша.
   Слова египтянина поразили хетта.
   — Бежать... Куда бежать? Моя армия вырежет это проклятое святилище и уничтожит всех мятежников!
   — У вас нет больше армии.
   — Нет армии, — повторил Урхи-Тешшуб озадаченно, — что это значит?
   — Ваши военачальники прислушиваются к оракулам и словам богов Путухепы; вот почему они перешли на сторону Хаттусили. У вас осталась только личная охрана и один или два полка, которые не смогут долго сопротивляться. В ближайшие часы вы окажетесь пленником в вашем же собственном дворце до триумфального прибытия Хаттусили.
   — Это неправда, это невозможно...
   — Это реальность, Урхи-Тешшуб. Мало-помалу Хаттусили овладел всеми рычагами империи.
   — Я буду бороться до конца.
   — Бессмысленное решение, существует другой выход.
   — Говорите!
   — Вы прекрасно знаете хеттскую армию, ее реальные силы, вооружение, способ действия, слабости...
   — Конечно, но...
   — Если вы немедленно соберетесь, у меня есть возможность помочь вам выехать из страны.
   — Но куда?
   — В Египет.
   Урхи-Тешшуб остолбенел.
   — Вы бредите, Аша!
   — Где еще вы сможете быть в безопасности? Конечно, право убежища должно быть обговорено; вот почему в обмен на спасенную жизнь вы должны рассказать Рамзесу все о хеттской армии.
   — Вы требуете, чтобы я изменил своей стране.
   — Вам судить.
   Урхи-Тешшуб был готов убить Аша. Столько времени этот египтянин манипулировал им? Но он предоставил ему единственную возможность выжить... И Урхи-Тешшуб нанесет больший вред Хаттусили, если откроет военные секреты.
   — Я согласен.
   — Это мудрый выбор.
   — Вы будете сопровождать меня, Аша?
   — Нет, я остаюсь здесь.
   — Это рискованно.
   — Моя работа здесь не закончена; вы забыли, что я здесь в поисках мира?
 
   Как только известие о бегстве Урхи-Тешшуба распространилось по городу, последние оставшиеся верными ему воины присоединились к Хаттусили, объявленному императором. Первая обязанность нового государя состояла в том, чтобы отдать последние почести своему брату Муваттали, чей труп был сожжен на гигантском костре во время грандиозной церемонии.
   Во время пира, завершившего церемонию коронования, Аша занимал почетное место слева от императора Хаттусили.
   — Позвольте, Ваше Величество, пожелать вам продолжительного и мирного царствования.
   — Никаких следов Урхи-Тешшуба... Вы, всезнающий Аша, не имеете какой-нибудь информации по этому поводу?
   — Никакой, Ваше Величество; без сомнения, вы больше не услышите о нем.
   — Я был бы очень удивлен этим. Урхи-Тешшуб — человек злобный и упорный: он не прекратит мстить.
   — Для этого нужно, чтобы у него были средства.
   — Воин его закалки не откажется от своего.
   — Я не разделяю ваших опасений.
   — Это забавно, Аша... У меня такое чувство, что вы что-то знаете.
   — Это только такое впечатление, Ваше Величество.
   — Не вы ли помогли Урхи-Тешшубу выехать из страны?
   — Определенно будущее готовит нам сюрпризы, но не я ответственен за них; не является ли моей единственной миссией то, чтобы убедить вас начать переговоры с Рамзесом о мире?
   — Вы ведете очень опасную игру, Аша; а если я изменил свое решение, и предполагаю продолжить войну с Египтом?
   — Вы слишком хорошо знаете, что нельзя пренебрегать ассирийской опасностью, и слишком озабочены благосостоянием своего народа, чтобы разорить его в бесполезном конфликте.
   — В ваших словах много правды, но должен ли я согласиться с ними? Правда почти бесполезна, когда речь идет об управлении; война предоставит возможность заглушить споры и снова объединить народ.
   — Разве число жертв будет вам безразлично?
   — Как их избежать?
   — Заключив мир.
   — Я любуюсь вашим упорством, Аша.
   — Я люблю жизнь, Ваше Величество, а война разрушает ее радость.
   — Этот мир не должен вам нравиться.
   — В Египте царствует удивительная богиня Маат, которая принуждает всех, даже фараонов, уважать закон Вселенной и соблюдать справедливость на земле. Такой мир мне нравится.
   — Красивая сказка, но это только сказка.
   — Вы заблуждаетесь, Ваше Величество, если вы решите напасть на Египет, то столкнетесь с Маат. И если вы станете победителем, то уничтожите несравненную цивилизацию.
   — Не важно, если хетты возвысятся над миром!
   — Но время упущено, Ваше Величество, уже ничто не помешает Ассирии стать сильной державой. Только союз с Египтом защитит вашу территорию.