Жак Кристиан. Мистерии Осириса: Заговор сил зла

   — Этот цирюльник говорил еще что-нибудь в том же духе?
   — Мой человек задавал не слишком много вопросов, так как чувствовал, к сожалению, что и так далеко зашел в своих разговорах. Но все же у нас в руках есть одно маленькое звено из цепи, которая казалась такой далекой. Оборвать эту ниточку было бы глупо. Используем ее, чтобы подняться выше по лестнице. Но своего человека из игры я выведу, сейчас мне нужен новый, вызывающий доверие, чтобы цирюльник сказал ему больше.
   — О ком ты думаешь?
   — Мне неловко, Великий Царь. Этот тип злоумышленников безошибочно определяет стражника. Даже опытного! К тому же наша операция должна быть проведена в самом строгом секрете, что исключает участие в ней какого-либо дворцового чина.
   — Тогда остается один единственный кандидат: Икер. Он в Мемфисе еще не слишком известен.
   — Икер, Царский Сын!
   — Если я не слишком обижаю тебя, Собек, то напомню: ведь ты хотел подвергнуть его проверке, разве не так?
   — Какие, мой мальчик, у тебя прекрасные, здоровые и густые волосы! Чего бы тебе хотелось: бритая голова, модная стрижка, завивка?
   — Просто короткая стрижка.
   — Садись на этот трехногий табурет, — предложил цирюльник, — и держи голову прямо.
   На низком столике у коренастого симпатичного ремесленника лежали разного размера и фасона бритвы, щипцы для завивки, ножницы. Рядом стояла банка с содовой водой.
   В это утро Икер был первым клиентом. Другие еще ждали своей очереди, досматривая в постели последние сны, или играя в кости, или болтая друг с другом.
   — Раз у тебя не парик, а собственные волосы, мне не нужно их мыть. Ты что, новенький в этом районе?
   — Я — писец и приехал с юга. Говорят, что здесь, в Мемфисе, писцы неплохо зарабатывают.
   — Если учесть количество жалоб на администрацию, у тебя не будет недостатка в работе!
   — Разве визирь не намерен облегчить повседневную жизнь самых бедных людей?
   — Говорить-то об этом он говорит, и даже постоянно. Но здесь никто не предается иллюзиям.
   — А мне кажется, что у него просто связаны руки.
   — Почему ты так считаешь, мой мальчик?
   — Потому что никто не может противостоять воле тирана.
   Бритва на секунду замерла в воздухе.
   — Не хочешь же ты сказать...
   — Здесь не нужно произносить имен, ты меня отлично понял. Ведь не все же мы — бараны и знаем, что только восстание вернет нам нашу свободу.
   — Говори тише, прошу тебя! За такие слова и в тюрьме недолго оказаться!
   — Другие заменят меня. К тому же я уже сбежал от стражи во время избиений в Кахуне...
   — Ты был там?
   — Я помогал своим друзьям из Азии. Мы надеялись захватить управу, но нас предали. Мне удалось бежать. Увы, многие из нас пали... Но египтяне за это заплатят!
   — Тебя ищут?
   — Собек-Защитник мечтает меня поймать, — признался Икер. — А мне хотелось разыскать молодую азиатку, которая чуть было не привела нас к победе. Да ее, должно быть, убили...
   — Как ее имя?
   — Если она еще жива, то, произнеся ее имя, я навлеку на нее опасность. Ты — храбрый человек, цирюльник. Но, должно быть, ты, как и большинство, привык к тирании.
   — Ошибаешься, мой мальчик. Я тоже борюсь, но на свой манер.
   — Ты действительно хочешь поразить деспота?
   — Не тебя же я ждал, чтобы начать борьбу! А твою юную азиатку зовут Бина.
   Икер даже рот раскрыл от изумления.
   — Ты... Ты ее знаешь?
   Цирюльник кивнул.
   — Значит, она жива!
   — К счастью для всех нас.
   — А где ее увидеть?
   — Ты слишком многого от меня хочешь!
   — Но без Бины я пропал! Рано или поздно меня арестуют. А рядом с ней я еще смогу принести пользу.
   — Я почти ничего не знаю. Но я знаком с человеком, который, возможно, тебе кое-что и скажет: изготовитель притираний. Он живет в глубине этой улицы. Скажи, что ты от меня.
   В присутствии царя совет выслушал подробный доклад Икера.
   — Это, конечно, ловушка, — высказал свое мнение Сехотеп. — Дальше идти нет смысла.
   — Напротив, — горячо возразил Собек. — Почему нам не удалось разыскать азиатскую сеть в Мемфисе? По причине ее исключительной закрытости. Этот цирюльник играет, свою роль, он — один из мелких соглядатаев. Раз Икер вошел к нему в доверие, то другой может помочь потянуть за ниточку.
   — Я разделяю твои предположения, — сказал Сенанкх.
   — А если этот цирюльник — всего лишь приманка? — спросил визирь.
   — У Икера ни внешность, ни поведение не характерны для стражников, — сказал Собек. — И он, и цирюльник, заговорив о Бине и Кахуне, каждый сделали по одному шагу навстречу друг другу. Значит, продолжать такое внедрение совершенно не опасно.
   — Как ты решишь, Икер? — спросил фараон.
   — Я продолжаю, Великий Царь.
   Изготовитель притираний являлся поставщиком первых врачевателей города. Смешивая разные субстанции^[28], он приготовлял замечательные косметические средства. Он использовал галенит (сернистый свинец), свинцовые белила (карбонат свинца), пиролюцит (двуокись марганца), хризоколлу (водосодержащий силикат меди и малахит). Но этим изготовитель притираний не ограничивался. К своим притираниям он добавлял и терапевтические средства, что позволяло предупреждать или лечить трахому, лейкому и конъюнктивит. Ему удалось получить также фосген и иприт.
   В тот момент, когда наш химик занимался смешиванием компонентов, в дверь его лаборатории постучал Икер.
   — Сейчас не время, я занят.
   — Я от цирюльника.
   — Ты кто?
   — Один из союзников Бины. В Кахуне участвовал в восстании против тирана. До сегодняшнего дня мне удавалось скрываться в Мемфисе, но мне бы хотелось присоединиться к своим друзьям.
   — Опиши-ка мне цирюльника.
   Икер выполнил требование.
   — В Кахуне правитель живет в небольшом домике, — снова заговорил изготовитель притираний. — А сам, напротив, только и думает, что наряжаться, и щеголяет в дорогих изысканных нарядах!
   — Как раз наоборот, — поправил его Икер. — Правитель живет в огромном особняке, где работает множество служащих, но одевается он традиционно, как и все.
   — Бина слишком стара, чтобы заниматься борьбой.
   — Что вы! Она совсем молодая и очень красивая!
   — Назови мне пароль, что дал тебе цирюльник.
   Катастрофа...
   Значит, цирюльник совсем не поверил Икеру! И ему нужно было срочно догадаться, какое слово могло здесь подойти. Может быть, «Бина», или «Кахун», или «восстание»? Однако шансы попасть в цель минимальны.
   И тогда Икер решил сыграть на искренности.
   — Он не дал мне никакого пароля и только сказал, что вы можете мне помочь.
   Парфюмер, казалось, был очень доволен.
   — Выйдешь отсюда и пойдешь по второй улице налево. Войдешь в маленький домик по левой руке. Потом подождешь.
   Конечно, Икер должен был сообщить об этом новом этапе Собеку, но боялся, что за ним установят надзор бандиты. К тому же затравленный человек, которого он разыгрывал, должен был пойти по указанному адресу немедленно.
   Дверь за ним закрылась.
   Икер оказался в темноте. Прихожая маленького белого домика показалась ему зловещей. Если на него нападут, Икер даже не увидит, откуда посыплются удары.
   — Поднимайся по лестнице, — приказал хриплый голос.
   Икер понял, как он был неосторожен. О том, где он сейчас, не знает Собек, и ни один стражник не придет ему на выручку!
   А если он окажется сейчас лицом к лицу с одним из азиатов, которого знает? Сумеет ли он сыграть убедительно?
   Нет, он никогда не видел этого человека. Маленького роста, средних лет, на вид совсем не опасный...
   — Чего ты хочешь, мой мальчик?
   — Присоединиться к Бине и моим союзникам, продолжать с ними нашу борьбу против тирана.
   — Они больше не живут в Мемфисе.
   — Куда же они пошли?
   — В Сихем, к Провозвестнику.
   — Провозвестник... Но ведь он давно убит!
   — Никто не может убить Провозвестника! Он разольет божественный огонь по всей Сирийской Палестине! Мы, ханаанеи, прогоним египтян со своей земли, создадим огромную армию и разобьем трон фараона!

47

   Малый совет фараона жадно слушал рассказ Икера.
   — Вот почему Собек-Защитник не сумел раскрыть азиатскую сеть, внедренную в Мемфис, — сказал, наконец, Сенанкх. — Эта банда злоумышленников уже давно ушла из города и укрылась в Ханаанской земле, где у нее множество сторонников.
   — Генералу Несмонту решать эту проблему, — поддержал Сенанкха Сехотеп. — Пусть он раз и навсегда потушит желание восставать! Пусть после долгих процессов проведет ряд публичных казней. Пока мечты о восстании живут в головах этих фанатиков, мир в регионе не восстановится!
   — Благодаря Царскому Сыну Икеру, — заметил Хнум-Хотеп, — мы сегодня знаем, что Мемфис для бандитов — просто перевалочный пункт и что они ушли на свою базу. С одной стороны, это хорошая новость. С другой — это угроза. Если враг группирует свои силы, он становится опасным.
   — Я, — сказал Собек, — остаюсь скептиком. Если бы это было правдой, Несмонту нам сообщал бы о большем числе инцидентов в Сихеме.
   — Но последнее его сообщение тревожное, — напомнил Сесострис. — И все же генерал ждет конкретных действий, чтобы произнести приговор.
   — А если Царским Сыном манипулировали? — спросил Собек.
   — Не будем принижать успех Икера, — отозвался Сехотеп.
   Собек-Защитник нахмурился.
   — Вывод напрашивается сам собой, — заметил визирь. — Главная угроза по-прежнему остается в Сихеме. Из осторожности поставим заслон безопасности вокруг Дашура и Абидоса. А здесь я, напротив, предлагаю восстановить свободу передвижения людей и грузов.
   Царь поддержал своего первого министра.
   Собек посмотрел на Икера недоверчиво, словно тот солгал.
   Последователи Провозвестника несколько раз пали ниц перед своим наставником. Потом в один голос произнесли молитву во славу победоносного бога, который пошлет им власть над миром.
   Пока Шаб Бешеный с восторгом участвовал в службе, Кривая Глотка откровенно скучал. Эта комедия казалась ему ничтожной по сравнению с единственным делом, имевшим реальный интерес: жестокостью. И Провозвестник одержит победу только благодаря ему и его головорезам, а не из-за каких-то там...
   Когда восхваления утихли, Шаб Бешеный все еще не мог выйти из экстаза.
   Кривая Глотка толкнул его локтем в бок.
   — Вернись на землю, приятель! Не станешь же ты впадать в эти детские мечты?
   — Почему душа твоя остается закрытой для учения Провозвестника? Ведь он дает нам силы, которой так не хватает!
   — Моей мне достаточно.
   Последователи разошлись по своим местам и наблюдательным пунктам. Провозвестник собрал троих, кому было поручено осуществить покушение, которое положит конец правлению Сесостриса.
   Шаб Бешеный и Кривая Глотка остолбенели от того, как изменилась Бина. Она была теперь не просто хорошенькой, живой и кокетливой брюнеткой. Перед ними стояла опасная соблазнительница, уверенная в своем очаровании. Несмотря на презрение, которое эти суровые мужчины испытывали по отношению к противоположному полу, и чувство собственного превосходства, оба бандита попятились.
   — Теперь Бина принадлежит к Первому кругу, — сказал Провозвестник. — Я передал ей определенную часть своей силы, чтобы она стала царицей ночи. Поэтому она примет участие в нашей операции.
   Ни Бешеный, ни Кривая Глотка не посмели возразить. Во взгляде Бины горел такой огонь, что им совсем не хотелось ее провоцировать.
   — Готовы ли твои люди? — спросил Провозвестник у Кривой Глотки.
   — Сухие сучья разложены во всех намеченных местах. По моему сигналу начнем.
   — Я долго говорил с водоносом, — прибавил Бешеный. — Благодаря болтовне прачки у нас есть все нужные сведения. А ливанец обещал мне флаконы.
   Провозвестник легонько коснулся руки Бины.
   — Тебе действовать.
   — Господин! — сказал стражник. — Цирюльник и изготовитель притираний исчезли!
   — Как это исчезли! — закричал Собек-Защитник. — Разве ты за ними не следил?
   — Конечно, да, но слегка, чтобы они этого не заметили. Но им удалось обмануть бдительность наших наблюдателей!
   — Вокруг меня одни тупицы! — взревел Собек.
   — Командир, есть и еще новости.
   — Что еще?
   — Ханаанин, с которым говорил Царский Сын, укладывает вещи.
   — Ну, этого хоть не упусти! Я займусь им сам!
   Секари занимался своим любимым делом: спал. Если не было важных дел поздним утром и он хорошо поел, он всегда засыпал с примерной легкостью, и растолкать его было трудно.
   — Просыпайся! Да проснись же! — тормошил его Икер.
   — А-а... Сейчас... А что, уже обед?
   — Ханаанин прислал мне послание. Я должен встретиться с ним в южной части города. Царь хочет, чтобы ты пошел со мной.
   Секари тут же вскочил.
   — Мне это не нравится, Икер.
   — Может быть, он сообщит мне, как добраться до моих мнимых союзников.
   Бине, шедшей в столовую для солдат, преградил дорогу стражник.
   — Ты куда с этой корзиной?
   — Это подарок визиря.
   — Открой!
   Солдат увидел в корзине флаконы.
   — В одних — высококачественное масло для еды, — объяснила Бина. — А в других — мазь, успокаивающая боль. У меня приказ отнести это на кухню.
   — С какого времени ты работаешь во дворце?
   — Давным-давно! — шаловливо улыбнулась молодая женщина. — А вот тебя я никогда не видела!
   — Понятно, я только что сюда назначен.
   — Может, стоит познакомиться поближе? Как ты?
   Стражник встрепенулся от радости, Бина улыбнулась.
   — Хорошая мысль! Ты свободна завтра вечером?
   — Завтра вечером... Возможно, — прошептала она, жеманясь.
   Бина взяла один флакон, открыла его, обмакнула свой палец в содержимое и легонько провела по шее стражника, который едва не растаял от удовольствия.
   — До встречи, солдатик!
   Соблазнить повара было также нетрудно. Бине вполне хватило времени, чтобы влить масло в горшки, где готовилась еда для часовых, заступавших в караул в первом часу ночи. Теперь они попадают в сонной коме, из которой большая часть из них уже никогда не выйдет! А тех солдат, которые все-таки проснутся, прикончат люди Кривой Глотки.
   — Этот тип не один, командир! — сказал Собеку стражник. — На террасе еще, по меньшей мере, двое. И уж в доме, наверняка, есть и другие. Это ханаанское гнездо!
   В сумерках арестовать злоумышленников было проще. Собек отправил вперед разведчика.
   Когда тот подошел к подозрительному дому, в него полетел брошенный из пращи камень, ранивший его в плечо.
   — Эти бандиты нас ждали! — констатировал Собек. — Окружайте дом! Я вернусь во дворец и пошлю вам подкрепление. Как только оно прибудет, начинайте штурм!
   Собек испытывал унизительное чувство. Его провели! Продолжая руководить этой операцией, он оказался бы надолго оторванным от царя. А его инстинкт подсказывал ему, что к фараону сейчас нужно быть как можно ближе.
   — В послании было сказано именно об этом доме! — сказал Икер.
   — Но он выглядит пустым, — возразил Секари.
   — В Кахуне я встречался с Биной именно в подобной хижине.
   — Иначе говоря, она подстроила тебе западню. Оставайся здесь.
   — Секари...
   — Ничего не бойся, я привык.
   Икер никогда не мог понять, как это Секари, внешне такой тяжеловатый, превращался в невесомого духа, которого не смущали никакие препятствия. С невероятной быстротой он исчез и через минуту был уже на месте.
   — Эта хибара пуста. Послание было западней, нас хотели просто удалить с места событий. Во дворец! Быстро!
   Десяток пожаров поблизости от дворца занялись почти одновременно. Сухие сучья отлично горели, языки пламени вздымались к небу. Люди были в панике.
   Один из очагов угрожал административному зданию, и многие стражники из внешней охраны побежали помогать водоносам, которых не хватало.
   — Вперед, — приказал Кривая Глотка своим пятнадцати головорезам, вооруженным короткими мечами.
   Часовой у главного входа, несмотря на всю свою храбрость, был быстро устранен.
   Внутри путь был свободен: яд Бины сработал прекрасно. Большая часть солдат лежала на полу столовой, другие — в коридоре. Некоторые еще стояли в полусне. И только горстка стражников, сегодня еще не принимавшая пищи, была в состоянии обороняться.
   Под натиском наступающих они долго не устоят.
   Сесострис только что лег в постель.
   Какими бы разнообразными ни были его дневные занятия, монарх не переставая думал о Древе Жизни. Ось, связующая землю с космосом, и позвоночник воскресшего Осириса — это древо воплощало ценности, используемые в качестве материала братством мудрецов во времена строительства Египта.
   Управляя справедливо, царь способствует сохранению акации. Каждый акт справедливости производит энергию, каждый ритуал производит силу, способную оттолкнуть силы зла...
   Вдруг рядом с его комнатой раздались крики и звон клинков.
   Царь встал, взял меч и открыл дверь своей комнаты.
   В коридоре от рук бандитов падал последний стражник. Из команды Кривой Глотки убитых было только двое.
   Повисла тягостная тишина.
   Все взгляды устремились на гиганта, чье спокойствие привело нападавших в оцепенение.
   Даже Кривая Глотка, не знакомый со страхом, отступил.
   — Это он! — прошептал он. — Это фараон!
   Азиаты опустили оружие.
   — Это всего лишь человек! Он — один, нас — много! У него никаких шансов на победу! Вперед!
   После долгого колебания один из нападавших решился.
   Рука фараона сделала едва заметное движение, и на груди азиата осталась глубокая кровавая рана. Азиат тяжело рухнул на пол.
   Желая отомстить за своего товарища, вперед ринулся другой азиат. И его постигла та же участь.
   Сесострис смотрел на врагов с гневом и презрением.
   — Все вместе! Вперед! — проревел Кривая Глотка.
   Его люди послушались бы, если бы двое из них не упали под ударами Секари и Икера, действовавших дубинками, взятыми у мертвых стражников.
   — Бежим! — крикнул один из бандитов, уверенный в том, что их окружили.
   Он далеко не ушел, потому что тут же натолкнулся на разъяренного Собека, пика которого проткнула его насквозь.
   Покинутый своими солдатами Кривая Глотка воспользовался неразберихой, скользнул в пустой коридор и выпрыгнул в окно.
   Под прикрытием суматохи, царившей во дворе, он исчез в ночи.

48

   Фараон был жив и здоров.
   Секари, раненный в левую руку, постепенно начинал приходить в себя.
   Собек-Защитник направил острие своего дротика в грудь Икера, стоявшего у стены коридора, вдоль которого в разных позах лежали трупы бандитов.
   — Я обвиняю Царского Сына в организации этого покушения.
   — Ты с ума сошел! — запротестовал Секари.
   — Кто заставил нас поверить, что эти люди ушли из Мемфиса? Икер и ханаанин... Они сообщники, вот вам и вся правда!
   Молодой человек побледнел.
   — Именем фараона клянусь, что я верен царю и готов отдать свою жизнь, защищая его!
   Опасаясь жестокости со стороны Собека, в разговор вмешался Секари.
   — Как и ты, мы тоже оказались жертвами обмана. Нас удалили из дворца, тут же начались пожары, стражу накачали наркотиками. Как только мы заподозрили западню, бросились бегом назад. Икер дрался храбро, его могли убить.
   Ярость Собека немного спала. Объяснения Секари возымели действие. Но однажды Икер уже пытался убить монарха... Не было ли это покушение второй — гораздо лучше организованной — попыткой?
   — Поведение Икера и его клятва должны рассеять твои подозрения, — сказал Сесострис. —Истинные виновники лежат у твоих ног.
   — Бандиты... — отозвался Собек. — Одни убиты, а сколько еще тех, кто жаждет нашей крови?
   Провозвестник успокоил своих верных последователей.
   — Покушение оказалось неудачным, — признал он. — Но ни один из наших храбрых воинов не заговорил. Иначе стража была бы уже здесь. Эти герои отправятся прямо в рай, мы можем гордиться их смелостью и преданностью. Благодаря им тиран больше нигде не будет себя чувствовать в безопасности, даже в своем собственном дворце. Время уходить из этого проклятого города. Бешеный, формируй группы! Каждый отправится в свою сторону, чтобы не привлекать внимания врага. Потом в надежном месте соединимся, и я дам новые задания. Наша борьба за установление истинного закона только усилится.
   Успокоенные и воспрянувшие духом приверженцы Провозвестника взялись за дело.
   Провозвестник поднялся на второй этаж и вынул из тайника сундук из акации. Оружие, лежавшее там, еще не проявило себя во всем своем могуществе.
   — Наставник, — печально сказала Бина, — я жалею, что не принимала участия в нападении. Кривой Глотке не хватило хладнокровия. Я бы так не повела себя.
   — У тебя еще будет время показать свои способности. Сесострис — исключительный противник, у него огромная власть. Боги снабдили его выдающимися качествами, и только наше превосходство сведет его в могилу. Путь будет долгим, Бина, потому что мы имеем дело с достойным противником.
   — Но победа от этого будет только слаще.
   — Собеку не удается нас обнаружить. Но не всегда мы будем иметь такое преимущество. Умей оставаться осторожной, царица ночи. Окутывай тайной каждый свой шаг.
   Шаб Бешеный ни на шаг не отставал от Провозвестника. Неся на плече сундук, он молча шел, преданно уставившись в спину хозяину. Конечно, Провозвестник мог бы и не шататься по городу в такое опасное время. И они уже давно ушли бы из Мемфиса. А вместо этого тащатся к какому-то ливанцу. Но нужно слушаться хозяина, даже если тот идет на необоснованный риск.
   Каждую секунду Бешеный ожидал, что его окликнет стража. А Провозвестник шел и шел спокойным шагом, словно был обычным горожанином, и его ничто не тревожило.
   Когда Провозвестник вошел в гостиную, торговец и Медес быстро встали.
   — Сесострис жив! — воскликнул Медес.
   — Знаю, друг мой, знаю.
   — Нас всех арестуют!
   — Разумеется, нет.
   — Собек допросит пленных, и они заговорят.
   — Не заговорят, — уверенно сказал Провозвестник.
   — Почему вы так уверены?
   — То, что выпили эти грубые животные, которым было дано задание убить Сесостриса, оставляло им жизни лишь на короткий срок. Даже в случае успеха они умерли бы меньше чем через час. За исключением Кривой Глотки, но он в безопасности.
   Медес испуганно посмотрел на Провозвестника, еще не до конца понимая, что тот сказал.
   — Вы... Вы их...
   — Возможность победы была минимальна, потому что магическое поле, окружающее Сесостриса, еще остается действенным. И все же результат достигнут: этот ненавистный режим знает, что он уязвим. И ничто и никто не дает ему предугадать, откуда и в какой момент будет нанесен следующий удар.
   — Должен ли я как можно скорее уехать в свою страну? — спросил ливанец.
   — Конечно, нет, мой храбрый друг. Многие верные уже ушли на север, но ты, ты останешься здесь. Так же как и члены центральной группы, состоящей из лавочников, цирюльников и бродячих торговцев. Ты будешь руководить сетью от моего имени и доставлять мне информацию. С примерной верностью, не так ли?
   — Рассчитывайте на меня, наставник! — с жаром воскликнул ливанец. И клеймо, внезапно став болезненным, напомнило ему о настоятельной необходимости повиноваться Провозвестнику.
   — Твоя роль, как и роль нашего союзника Медеса, исключительно важна. Вы будете меня информировать обо всем, что произойдет в Мемфисе, и о намерениях Сесостриса.
   — Мы будем стараться, но... можем ли мы продолжать наши коммерческие операции с Ливаном?
   — Не вижу для этого никаких препятствий, только бы нашему делу была от этого польза.
   — Я тоже думаю об этом, господин!
   — Вы думаете выдержать паузу до следующей атаки на фараона? — спросил Медес.
   — Я должен разворачивать свои силы разными способами, но паузы никакой не будет. Со своей стороны, пытайся получать максимум информации об Абидосе. Пока в акации Осириса будет сохраняться дыхание жизни, ни одна наша победа не будет окончательной. Но скоро мы добьемся своей первой цели: ни один египтянин не будет спать спокойно.
   Когда генерал Несмонту собирался входить в комнату допросов главной казармы Сихема, ему вручили письмо от Сехотепа, в котором сообщалось о драматических событиях в Мемфисе.
   Эти новости разгорячили кровь старого солдата и усилили его желание выявить главарей ханаанского мятежа. Хотя внешне ситуация выглядела спокойнее, чем раньше, Несмонту чувствовал, что под пеплом тлеет огонь...
   Прямо перед ним на табурете сидел мальчишка. Связанные руки, горячий взгляд ненавидящих глаз.
   — За что его арестовали? — спросил генерал у наблюдавшего за парнем солдата.
   — Он пытался всадить короткий меч в спину часовому. Понадобилось трое взрослых сильных мужчин, чтобы его усмирить!
   — Тебе сколько лет? — спросил Несмонту, глядя арестованному прямо в глаза.
   — Тринадцать.
   — Ты говорил о своих намерениях родителям?
   — Мои родители умерли. Их убила египетская армия. Я тоже буду убивать египтян. Сихем взбунтуется, потому что у нас есть вождь!
   — Как его зовут?
   — Провозвестник.
   — Его приговорили и казнили.
   — Все это сказки! Мы — ханаанеи, мы знаем, что это ложь. И у вас тоже будут этому доказательства.
   — Скажи на милость! Когда же это?
   — А сейчас. Провозвестник как раз сейчас грабит караван на севере Сихема.