Страница:
Щелкунов вдруг резко повернулся и снова выстрелил в тело прапорщика.
– Обожаю… Пули так забавно ударяются в тело… Брызги, ошметки… – Щелкунов потянул носом, принюхиваясь. – И этот запах сгоревшего пороха. Божественно. Но, вернемся к нашему разговору.
Щелкунов улыбнулся.
– Всего этого достаточно, чтобы повесить на тебя убийство. Есть мотив, есть возможность, есть доказательства… И нет никакого выхода. И повода брыкаться. Это наша последняя встреча, я не должен был этого делать, но – ничего не поделаешь. Все равно я собирался уходить отсюда. Приморск – милый город, но он слишком мал для меня. Я слишком здесь заметен…
– Идиот, – сказал Гринчук и засмеялся.
Хотел сохранить серьезность, но не смог. Не удержался.
– Что тебя так рассмешило? – Щелкунов замахнулся.
– Я ж тебе руку выдерну и в задницу забью, красавец, – предупредил Гринчук, не переставая смеяться. – Дурилка картонная.
Улыбка Щелкунова испарилась. Верхняя губа дергалась, будто готовясь обнажить клыки.
– Что уставился? – спросил Гринчук. – Руки мне развяжи, если хочешь выжить.
– Выжить? Ты сказал – выжить? Ты мне угрожаешь?
– Я тебя предупреждаю, кретин. Ты только что смеялся над этим вашим Терминатором, а сам не понял… Тебе что сказали – прийти сюда и поговорить со мной? Пригрозить и обрисовать ситуацию? А потом что? Пообещали вывезти отсюда, дать билет, денег… Хотя, денег ты и так наколотил, пожалуй, – у Гринчука начинали болеть плечи, и это мешало держать искреннюю улыбку. – Соврали тебе, красавец. Ой, соврали. Не так?
Щелкунов навел пистолет на Гринчука, в лицо. Палец дрожали, нащупывая спусковой крючок.
– Осторожно с оружием, дятел, выстрелишь, подохнешь так ничего и не поняв, – теперь нужно было держать взгляд Щелкунова, держать и не отпускать. – Ты же шестерка… Правильно? Шестерка. С тобой разговаривали по телефону, тебе приказывали… И сейчас приказали. Ты не задумывался, почему только вчера… Не так… Почему вчера тебя так легко отдали? Нет, тебя предупредили, что за тобой идут. В самый последний момент, но предупредили, ты даже архив свой грязный спрятать не успел…
– Ну и что? Зачем мне архив на эту мелочь? Мне, если хочешь знать, обещали… – Щелкунов замолчал, поняв вдруг, что Гринчук не врет, не чушь несет, а говорит правду. – Мне же обещали…
– Как ты обещал Терминатору. А он обещал своему напарнику… Ты не понял?
Щелкунов сделал шаг назад, уперся спиной в стену и медленно съехал на пол.
Теперь Гринчуку, чтобы видеть его лицо, нужно было повернуть голову влево. Начало ломить в затылке, заболели глаза.
– Ты когда-нибудь ящерицу ловил? – спросил Гринчук. – Ловил. И оставался по малолетству с хвостом в руках. За что ж ее еще ловить, ящерицу, как не за хвост. Он же будто специально для этого создан. Хвать – хвост у тебя, а ящерицы нет. И как тебе быть в роли хвоста?
– Заткнись! – выкрикнул Щелкунов.
Его голос уже не был чеканным и торжественным. Словно и не было этих пяти лет власти и силы. Только страх.
– Тебя подставили. Тебя показали Большому Олегу… Зря, что ли, показали? Ты приехал внаглую, забрал человека… Ты, кстати, знаешь, кто был тот старик, которого прошлым летом тебе передал Олег?
– Замолчи…
– А это был один крупный криминальный авторитет… Очень крупный и очень криминальный, – плечи ломило немилосердно. – Он терпел долго. Может быть, терпел бы до конца, если бы я не вмешался. Я его вызвал сюда… Чтобы через него найти тебя, а через тебя…
Щелкунов вскочил.
– Да не дергайся ты, не дергайся. Этим делу не поможешь. Ты послушай, что тебе умный человек говорит.
– Умный бы на этот стол не попал…
– Мудрый бы не попал, а умный найдет возможность отсюда выбраться. И даже помочь тебе…
– А мне не нужно помогать, то, что ты говоришь – бред. Бред!
– Сам подумай, не кричи, а подумай. Вначале прокололись работники гостиницы. Их убрал ныне покойный, дважды застреленный тобой Терминатор. Теперь он не сможет рассказать, кто ему приказал это сделать. Если тебя шлепнут на выходе… или в месте встречи – никто не будет знать, что переговоры прошли. Сергеев… А он будет уверен, что ты был главным. Сейчас он сомневается, но может поверить. Это ведь он передал рубашку…
– Сергеев?
– Ты не знал? – Гринчук засмеялся. – Не знал. Ты не боишься, что он теперь воспользуется моментом и… Кстати, это не моя рубашка. Я только сейчас рассмотрел. У моей не было верхней пуговицы – так и не собрался пришить. А тут…
Щелкунов, казалось, забыл, что у него в руках пистолет. Ходил по комнате, от стены к стене. Думал.
– На тебя теперь всё можно списать, красавец, – Гринчук еле сдерживался, чтобы не застонать, кистей рук он уже не чувствовал. – Сергеев, например, отмажется от убийства горничной и начальника охраны гостиницы. Их убил Терминатор, по твоему, судя по всему, приказу. А ты его ликвидировал, чтобы, значит, концы в воду. Дедов тут вообще ни при чем, всем ты заправлял в городе, и убийствами и похищениями… И всему этому я свидетель. Мне на тебя покойный Олег указал.
– А если я тебя сейчас шлепну и уйду? – Щелкунов вытер рот. – Всажу пулю и уйду…
– Куда? Полагаешь, ты еще сможешь отсюда уйти? Думаешь, тебя не выпасли, когда ты забирал рубашку? Думаешь, тот, кто тебя послал сюда, сделал это случайно? Думаешь, ты вообще случайно смог закрепиться в этом городе, где все подчинено распорядку и правилам? Тебя не предупредили, что рядом со мной все время трется капитан милиции Стоянов, который прекрасно слышал наш с тобой телефонный разговор? Тебя подставили с тройным запасом.
– А что предлагаешь ты? – Щелкунов ткнул Гринчука стволом в грудь. – Что ты предлагаешь?
– Я… Я предлагаю тебе выход. Ты говоришь мне всё, что должен был сказать по сценарию. Как я понимаю, это канал обратной связи и пароль… Чтобы я мог понять, с кем разговариваю, и связаться, в случае чего… Потом ты расскажешь мне, чего не должен был говорить никому под страхом смерти. А потом…
– И как ты меня выведешь? Как? В кармане вынесешь? – капли пота стекали по лицу Щелкунова, словно от начал таять.
– Зачем? Я тебя арестую, надену на тебя наручники, мы прекрасно выйдем отсюда. Здесь же будет Сергеев, он не станет рисковать. Убрать тебя чужими руками – можно. Застрелить при сопротивлении – хоть сто порций. Но пристрелить уже арестованного… Вряд ли. Я ведь – лицо официальное. Он, увидев меня, решит, что я сдам тебя в отделение. Я позвоню прямо при нем в министерство, доложу, что тебя взял… А дальше… Дальше уже будет дело ловкости рук, быстроты ног и удачи… – Гринчук замолчал.
Главное – не перегнуть.
– Имея на руках тебя, я смогу послать на фиг Сергеева и твоего хозяина с их шантажом.
Щелкунов посмотрел на пистолет в своей руке, снова вытер левой рукой губы. Лицо было мокрым от пота.
Не дай бог оказаться перед таким выбором, подумал Гринчук. Если он согласится…
– Нет, так не пойдет, – выкрикнул Щелкунов. – Не пойдет! А если там нет никого? Нет Сергеева, нет убийцы… ты меня повяжешь… а там никого нет… Не пойдет. То, что меня хотели замочить при встрече – может быть. Тут ты прав. А я не пойду на встречу… Не пойду! Пусть мне звонят, как хотят и сколько хотят, а я… я вот с тобой уйду. Там проверим, чтобы без накладок.
Щелкунов наклонился, снял с пояса у Терминатора наручники, достал из кармана нож.
– Сейчас я тебя отвяжу, надену на тебя браслеты… Ты, если жить хочешь, дергаться не станешь. Ты же понимаешь, что мне тебя нет смысла убивать…
– Нет смысла, – подтвердил Гринчук. – Ты мою сумку куда дел?
– Сумку… А, сумку… Бабки твои… Вот лежит, у двери. Я их не возьму, у тебя номера могут быть переписаны, зачем мне так рисковать, – Щелкунова трясло, он говорил-говорил-говорил торопливо, словно боялся, что Гринчук его перебьет. – Мы выйдем аккуратно, через главный ход. Там стоит моя машина. Если ты прав – если ты прав – пойдешь как заложник. Там идти недалеко, и стрелка спрятать поблизости негде. Крикнешь Сергееву, чтобы он не стрелял… Крикнешь?
– Крикну.
Щелкунов защелкнул на левой руке Гринчука наручник, отрезал веревку. Гринчук со стоном перевернулся на бок, подождал, когда Щелкунов скует обе руки.
– Ты там туго не застегивай.
– Не переживай, все будет нормально, – Щелкунов перерезал веревки на ногах и на правой руке. – Вставай. Выедем из города – отпущу.
– Сумку мне отдай, – попросил Гринчук. – Все-таки, полмиллиона… На шею повесь.
– Ладно. Ладно… – Щелкунов вытолкнул Гринчука из комнаты.
Гринчук оглянулся через плечо на тело. Как и предполагалось, в городе начался мор. Теперь главное – самому не подцепить заразу.
Сержант лежал возле самого порога, лицом вниз. Ему прострелили затылок. А он всего лишь собирался немного заработать.
– Сумку дай, – потребовал Гринчук.
– Сумочку… – Щелкунов набросил ремень сумки на шею Гринчуку.
Остановился перед дверью, приоткрыл зарешеченное смотровое окошко. Осторожно, одним глазом посмотрел.
– А… а ты, наверное, соврал. Нет тут никого…
– Значит, повезло нам обоим.
– Ага, – кивнул Щелкунов. – Ты выходишь первым…
Он отодвинул засов, подтолкнул Гринчука вперед.
Давай, Юрий Иванович, прошептал Гринчук. Давай. Будем надеяться, что Сергеев не станет убивать проверяющего из столицы, а Мистер Икс не будет прерывать так замечательно начатую вербовку.
Лицо обдало жаром. Гринчук шагнул вперед. Осмотрелся – никого во дворе нет. Если он не ошибается.
Он и не ошибался.
Сергеев никого во двор не пустил. Приказано было рассредоточиться вдоль дороги и ждать.
– Есть. Десятка полтора, – Гринчук присмотрелся. – Вдоль дороги и за заборами.
– Крикни им, чтобы не стреляли. Сергеева позови!
Сергеев ждал сообщения Лисницкого, стоя у запасного выхода из дома. Ключ от замка у него был давно. Был шанс, что Черный пойдет через черный ход.
– Это не факт. Хрен вас, курортных жителей знает. Вы нас, приезжих не любите, – прошептал Гринчук. – Дернется палец у снайпера…
– Заткнись! – Щелкунов еще что-то хотел сказать, но не успел.
Пуля вошла в затылок.
Брызги крови хлестнули Гринчука по щеке.
– Будь ты неладен! – Гринчук отступил в сторону, давая телу Черного Тамплиера упасть.
Милиционеры, прятавшиеся за деревьями, бросились к замку.
– Соблазн был – промазать? – спросил Гричнук, не оборачиваясь. – Промахнуться?
– Зачем? – осведомился Сергеев. – Тебя взял в заложники убийца Большого Олега. Жена Олега дала показания, не к тебе ехал Олег, а к гражданину Щелкунову этой ночью. И ее детям угрожал, если она не укажет на тебя…
– Шесть баллов за технику исполнения, – сказал Гринчук.
Ему отчего-то очень захотелось сесть на землю.
– Руки мне расстегни и дай чем морду вытереть, – попросил Гринчук. – И рубашку мою там в комнате забери, она тебе еще понадобится…
Сергеев расстегнул наручники, Гринчук потер запястья.
– Я не думал, что он тебя возьмет… – сказал Сергеев. – Думал, поговорит и уйдет. А тут мы его…
– Верю, – легко согласился Гринчук. – Полностью верю. Доверчивый я человек. Я прямо вижу, как ты кричишь ему остановиться, он поднимает руки, вы его заарестовываете и даже предлагаете адвоката и один телефонный звонок.
Он повернулся к Сергееву.
– Вы так всё планировали?
– Нет, – спокойно ответил Сергеев. – Его пристрелили бы на пороге. Я бы и пристрелил, как сейчас. Он был особо опасен, убил сотрудника милиции…
– Двух, – поправил Гринчук. – Второго, твоего прапорщика, он пришил экспромтом. Тебе придется искать нового палача…
– Да, жаль, но оно, наверное, и к лучшему.
Лужа крови растекалась из-под головы Щелкунова. Ярко-красная кровь, как в индийских фильмах.
– Наверно, к лучшему, – Гринчук провел рукой по своей щеке, посмотрел на ладонь. – Дай тряпку, лицо вытереть.
Сергеев что-то приказал, через минуту кто-то из его людей принес штору, сорванную с окна в замке.
Гринчук вытер лицо.
– Ты теперь куда? – спросил Сергеев. – Домой поедешь?
– Да пошел ты… – Гринчуку показалось, что эту фразу он выкрикнул, но на самом деле получился только шепот. – Хрен вы меня отсюда выпихнете…
Земля качнулась, попыталась сбить Гринчука с ног.
– И тебе – хрен. Я…
Тошнота подкатилась к горлу, Гринчук шагнул к дороге, сделал еще шаг. Земля все не успокаивалась – покачивалась, елозила из стороны в сторону… Сергеев подхватил Гринчука под руку:
– Что с тобой?
– Оказывается, у меня есть мозги, – пробормотал Гринчук. – В результате получилось небольшое сотрясение…
– Я тебя сейчас в больницу…
– Ага, в патолого-анатомическое отделение… Выяснить, наконец, что же такое жужжит внутри капитана Гринчука… – Гринчук потер лоб. – Пардон, подполковника.
Сергеев подвел Гринчука к своей машине, посадил на заднее сидение. В машине пахло нагретой кожей и хвойным ароматизатором.
– А я тебе свободно могу заблевать весь салон, – предупредил Гринчук.
Сергеев открыл в машине все окна, сел на переднее сидение.
– Я бы лучше пешком прошелся, – сказал Гринчук. – Терминатор ваш покойный – крепкую руку имел.
Ломило в затылке, и в воздухе густо летали блестки.
– Так живого человека по голове ударить… – Гринчук хотел покачать осуждающе головой, но вовремя сдержался.
– Возле аптеки – остановишься, – приказал Сергеев водителю, когда машина тронулась.
Машину качнуло на ухабе, Гринчук схватился за голову.
– Еще немного потерпишь? – спросил Сергеев.
– У меня есть выбор? Ты, как я понимаю, уже все решил…
– Продержись час. Съездим в одно место – и делай, что хочешь.
– Например, умри.
– Что хочешь.
Машина выехала к автостанции и остановилась. Сергеев сунул водителю деньги:
– Купи что-нибудь от головы и… тебе воды купить, Гринчук?
– Холодной…
– И воды холодной.
Водитель ушел.
– И куда ты меня повезешь? – спросил Гринчук.
– К Дедову. Нам нужно договориться. Я так понимаю, что с завтрашнего дня, хотим мы того, или нет, в Приморске будет шмон. Слишком много покойников, в том числе и сотрудников милиции. Нет?
– Да, – подтвердил Гринчук.
– Вот нам и нужно все оговорить. Что делал ты, что делали мы, как оно все связалось…
– И развязалось…
– Вот именно. Вот именно, – Сергеев достал из бардачка сигареты, сунул одну в рот, оглянулся на Гринчука, смял сигарету и выбросил в окно.
Лицо Гринчука было подстать его прозвищу – зеленое. На лбу мелкими капельками выступил пот.
– Продержись еще немного… – попросил Сергеев.
– Не дождетесь, – Гринчук скрутил неожиданно из пальцев фигу и показал Сергееву. – Я вас всех… переживу… Куда мы едем?
– Я же тебе сказал – к Дедову, в лесной домик.
– К Дедову в лесной домик… Это в той же стороне, где Счастливое?
– Наоборот, в противоположную сторону. Дедов себе усадьбу отгрохал в очень уединенном месте. Перед блокпостом налево, и через пять километров серпантина…
– И через пять километров серпантина… Чудовищная архитектура… А ты, Сергеев…
– Что?
– Ничего, проверка слуха…
Вернулся водитель, сел за руль. Сергеев передал Гринчуку пластиковый пузырек с таблетками и запотевшую бутылку воды.
– Сколько нужно принять таблеток? – спросил Гринчук, вытряхивая несколько штук на ладонь. – Думаю, достаточно…
Высыпав всё в рот, Гринчук запил водой. Прижал холодную бутыль ко лбу.
– И через пять минут голову как рукой снимет… – сказал Гринчук, откидываясь. – А ты не боишься, что…
Сергеев хмыкнул неодобрительно, и Гринчук поднял руки:
– Всё, молчу-молчу. Я буду молчаливой галлюцинацией. Ты, кстати, читал «Мастера и Маргариту»?
– В десятом классе.
– Может, помнишь… Никогда не просите у сильных… Сами всё дадут… Черт, ни хрена не могу толком вспомнить… В общих чертах… Так?
– Так, – подтвердил Сергеев.
Он не особо прислушивался к тому, что бормочет Гринчук. Лучше бы он сохранил совершенно ясную и здоровую голову, но и так можно будет договориться. Запомнит. И выполнит.
– В том смысле… не проси… хрен ты дождешься чего от сильных… нефиг ждать милостей от уродов… сделать так, чтобы они сами… Слышишь, Сергеев, сами…всё отдали… сделали…
Гринчуку очень хотелось спать. Глаза закрывались, голова опускалась на грудь. Стоило больших усилий не вырубиться. Он понимал, что несет чушь, но ничего не мог поделать: если замолчит – уснет.
– Держаться нету больше сил, – пробормотал Гринчук и улыбнулся.
Машина свернула под шлагбаум, оставив справа блокпост. Деревья за окном слились в зеленую шевелящуюся массу, и от плавного скольжения этой массы тошнота снова подступила к горлу.
Давненько не было так хреново, подумал Гринчук. Последний раз… Последний раз, когда погиб тот мальчишка… Из-за четырех миллионов долларов. Будто сам убил, своей рукой.
Как сейчас… Как за эти три дня… Сколько народу он убил?
Гринчук зажмурил глаза, но приступ тошноты и головной боли заставил их открыть.
Двое из гостиницы… плюс Большой Олег… плюс Черный и два милиционера… еще двое, охранявшие жену Олега… и Мастер… И кто еще? Кто еще погибнет оттого, что Гринчуку захотелось… захотелось чего? Справедливости? Правосудия?
От города показалась красная «копейка», затормозила возле блокпоста. Сержант не торопясь подошел к ней. Машину он знал, принадлежала она местному, но вот водитель был незнакомый.
– Куда? – спросил сержант, не представляясь.
Водителю было на вид лет тридцать, поджарый, с недельным загаром на лице. Темные очки и бейсболка скрывали пол-лица.
– Туда, – водитель указал пальцем вперед. – А что?
Сержант поправил автомат, передвинул его под руку. Не угроза, а так, демонстрация власти:
– Документы.
Водитель достал деньги, пригоршню. Протянул сержанту:
– Извини, у меня нет времени.
– Из машины! – приказал сержант.
Водитель плохо понимал ситуацию. Деньги милиция в Приморске брала, но не на блокпосту. Тут деньги могут конкретно выйти боком..
– Мало? – удивился водитель.
– Из машины! – сержант отступил на шаг, навел автомат на машину. – И чтобы я видел руки.
Последнюю фразу сержант присмотрел в американском кино, звучала она круто, к тому же, весьма уместно.
– Не нужно нервов, начальник… я одну руку уберу, дверцу нужно открыть, да? – водитель говорил спокойно и даже улыбался. – Вот, смотри, все нормально.
Водитель вышел из машины.
– Руки на капот, – приказал сержант и оглянулся на здание блокпоста. В дверях появился напарник, с пистолетом в руке.
Держа водителя на прицеле, напарник переместился в сторону, так, чтобы сержант не перекрывал линию огня, когда будет обыскивать. Всё милиционеры сделали правильно. В обычной ситуации их действия гарантировали безопасность и надежность…
В обычной ситуации.
А так… Рука водителя разжалась, и деньги упали на асфальт. Сержант рухнул на землю, подняв облако пыли, автомат отлетел в сторону. Напарник его на полсекунды отвлекся на деньги. Всего на полсекунды, но этого хватило, чтобы водитель оказался рядом и ударил.
Осмотревшись, водитель втащил обоих милиционеров в здание, положил возле стены, сковав наручниками. Закрыл дверь и сломал ключ в замке.
Открыл шлагбаум на дороге к Приморску и на дорогу к дому мэра. Поднял с земли автомат и положил его на переднее сидение.
«Копейка» развернулась и поехала к дому мэра.
Гринчук попытался улыбнуться.
– Или потерпишь? Тут осталось немного…
– Потерплю… – одними губами ответил Гринчук. – Потерплю… Если осталось немного…
Он не успел понять, что произошло. Не успел понять сразу.
Завизжали тормоза, машину развернуло вправо… Трудно сказать, почему водитель дернул руль именно вправо, подставив под автоматную очередь себя.
Лобовое стекло покрылось трещинами, несколько пуль продырявили капот и стойку, три пробили грудь водителя. Сергеев открыл дверцу и вывалился на дорогу.
Подполковник вытащил пистолет, передернул затвор. Из открывшейся задней дверцы выполз Гринчук.
Автомат продолжал стрелять короткими очередями, так, чтобы нельзя было поднять голову.
– Он движется, – сказал Гринчук и показал рукой. – Обходит машину справа…
Следующая очередь легла перед правым передним колесом, подтверждая слова Гринчука.
– Ты хоть раз стрельни, пугни урода! – крикнул Гринчук. – Бежать – некуда…
За спиной был небольшой обрывчик, всего метров шесть.
Сергеев выстрелил дважды поверх капота, не целясь… Очередь оборвалась. Но через секунду ударила новая. Нападавший принял к сведению пистолет Сергеева, но отступать не собирался.
Из-под капота показалась вода, словно машина истекала кровью.
– Сейчас он будет перезаряжать магазин, – сказал Гринчук. – Вот сейчас…
Автомат замолчал. Сергеев вскочил, держа пистолет перед собой, но никого не видел, только кусты. Выстрелил наугад и снова спрятался за машину, услышав, как в кустах лязгнул затвор.
– Вот сейчас он гранатой, – сказал Гринчук.
– Ты не можешь помолчать? – злым шепотом осведомился Сергеев. – У меня осталось пять патронов.
– А я ведь просил оружие, – сказал Гринчук.
Новая очередь снесла правое зеркало заднего вида, посыпались осколки.
Сергеев выстрелил.
– Прыгать будем? – спросил Гринчук.
Он сидел на асфальте, прислонившись спиной к колесу.
Сергеев выстрели снова.
– Ему придется выйти на открытое место, – сказал Сергеев, – иначе он нас не достанет… Я попытаюсь…
Хотя – что тут пытаться… Стрелок выходит из кустов, нажав на спуск, и не отпускает его, под пули не попадут люди, спрятавшиеся за машиной. Подходит вплотную…
Новая очередь прогремела почти над самой головой. Сергеев повернулся, чтобы выстрелить, но Гринчук вцепился в него и повалил на землю. Снова ударил автомат – длинная очередь. Несколько одиночных выстрелов. И снова – длинная очередь. И тишина.
– Ты чего? – Сергеев отпихнул Гринчука и замер, вслушиваясь.
Текла вода из пробитого радиатора.
– Как мне это все надоело, – пробормотал Гринчук. – Как мне это все надоело…
Гринчук, не вставая, достал из машины свою сумку. Осмотрел и прижал к груди.
Сергеев стоял на коленях, держа пистолет двумя руками.
Где-то неподалеку послышался звук автомобильного двигателя. Затих.
– Всё? – спросил Сергеев.
– Всё, – сказал Гринчук. – Пока – всё.
Сергеев встал на ноги, обошел машину. Глаза у его водителя были открыты, на белой рубахе – три пулевых отверстия.
– Вот для него действительно… – начал Гринчук, но замолчал, увидев выражение лица Сергеева.
– Из-за тебя ведь… – сказал Сергеев. – Из-за тебя… Какого ты не уехал? Деньги, баба? Почему ты не уехал?
– А ты бы меня отпустил? Прикинь, я прихожу и говорю, что все, что бог с ней, с женой, и черт с ними, миллионами… Ты бы звякнул своему хозяину… и что? Он бы попросил проводить меня до поезда, чтобы ничего не случилось?
Гринчук подошел к водителю, протянул руку и закрыл ему глаза.
– Парня – жалко. Но это не меня хотели убить… Не только меня…
Сергеев удивленно посмотрел на пистолет в своих руках, сунул оружие в кобуру.
– Кто знал, что приедешь сюда? – спросил Гринчук.
– Дедов знал…
– И всё?
– И всё…
– Еще есть вопросы? – спросил Гринчук, направляясь к кустам, из которых по ним только что стреляли.
Человек лежал на спине, раскинув руки, словно собирался отдохнуть. Возле правой руки лежал автомат. Из уголка рта стекала струйка крови.
– Это твой снайпер? – Сергеев подошел и остановился рядом. – Он за тобой охотился?
– Если этот охотился за мной, – Гринчук присел на корточки, держась рукой за ветки, – то кто же грохнул его?
Сергеев оглянулся, вернулся к повороту, наклонился, что-то подбирая.
Послышался шум мотора, на этот раз – снизу. Гринчук поднял автомат убитого, проверил магазин и отошел за дерево. Сергеев подбежал к нему.
Из-за кустов показался «джип».
– Дедова, – сказал Сергеев. – Охрана, наверное.
– Обожаю… Пули так забавно ударяются в тело… Брызги, ошметки… – Щелкунов потянул носом, принюхиваясь. – И этот запах сгоревшего пороха. Божественно. Но, вернемся к нашему разговору.
Щелкунов улыбнулся.
– Всего этого достаточно, чтобы повесить на тебя убийство. Есть мотив, есть возможность, есть доказательства… И нет никакого выхода. И повода брыкаться. Это наша последняя встреча, я не должен был этого делать, но – ничего не поделаешь. Все равно я собирался уходить отсюда. Приморск – милый город, но он слишком мал для меня. Я слишком здесь заметен…
– Идиот, – сказал Гринчук и засмеялся.
Хотел сохранить серьезность, но не смог. Не удержался.
– Что тебя так рассмешило? – Щелкунов замахнулся.
– Я ж тебе руку выдерну и в задницу забью, красавец, – предупредил Гринчук, не переставая смеяться. – Дурилка картонная.
Улыбка Щелкунова испарилась. Верхняя губа дергалась, будто готовясь обнажить клыки.
– Что уставился? – спросил Гринчук. – Руки мне развяжи, если хочешь выжить.
– Выжить? Ты сказал – выжить? Ты мне угрожаешь?
– Я тебя предупреждаю, кретин. Ты только что смеялся над этим вашим Терминатором, а сам не понял… Тебе что сказали – прийти сюда и поговорить со мной? Пригрозить и обрисовать ситуацию? А потом что? Пообещали вывезти отсюда, дать билет, денег… Хотя, денег ты и так наколотил, пожалуй, – у Гринчука начинали болеть плечи, и это мешало держать искреннюю улыбку. – Соврали тебе, красавец. Ой, соврали. Не так?
Щелкунов навел пистолет на Гринчука, в лицо. Палец дрожали, нащупывая спусковой крючок.
– Осторожно с оружием, дятел, выстрелишь, подохнешь так ничего и не поняв, – теперь нужно было держать взгляд Щелкунова, держать и не отпускать. – Ты же шестерка… Правильно? Шестерка. С тобой разговаривали по телефону, тебе приказывали… И сейчас приказали. Ты не задумывался, почему только вчера… Не так… Почему вчера тебя так легко отдали? Нет, тебя предупредили, что за тобой идут. В самый последний момент, но предупредили, ты даже архив свой грязный спрятать не успел…
– Ну и что? Зачем мне архив на эту мелочь? Мне, если хочешь знать, обещали… – Щелкунов замолчал, поняв вдруг, что Гринчук не врет, не чушь несет, а говорит правду. – Мне же обещали…
– Как ты обещал Терминатору. А он обещал своему напарнику… Ты не понял?
Щелкунов сделал шаг назад, уперся спиной в стену и медленно съехал на пол.
Теперь Гринчуку, чтобы видеть его лицо, нужно было повернуть голову влево. Начало ломить в затылке, заболели глаза.
– Ты когда-нибудь ящерицу ловил? – спросил Гринчук. – Ловил. И оставался по малолетству с хвостом в руках. За что ж ее еще ловить, ящерицу, как не за хвост. Он же будто специально для этого создан. Хвать – хвост у тебя, а ящерицы нет. И как тебе быть в роли хвоста?
– Заткнись! – выкрикнул Щелкунов.
Его голос уже не был чеканным и торжественным. Словно и не было этих пяти лет власти и силы. Только страх.
– Тебя подставили. Тебя показали Большому Олегу… Зря, что ли, показали? Ты приехал внаглую, забрал человека… Ты, кстати, знаешь, кто был тот старик, которого прошлым летом тебе передал Олег?
– Замолчи…
– А это был один крупный криминальный авторитет… Очень крупный и очень криминальный, – плечи ломило немилосердно. – Он терпел долго. Может быть, терпел бы до конца, если бы я не вмешался. Я его вызвал сюда… Чтобы через него найти тебя, а через тебя…
Щелкунов вскочил.
– Да не дергайся ты, не дергайся. Этим делу не поможешь. Ты послушай, что тебе умный человек говорит.
– Умный бы на этот стол не попал…
– Мудрый бы не попал, а умный найдет возможность отсюда выбраться. И даже помочь тебе…
– А мне не нужно помогать, то, что ты говоришь – бред. Бред!
– Сам подумай, не кричи, а подумай. Вначале прокололись работники гостиницы. Их убрал ныне покойный, дважды застреленный тобой Терминатор. Теперь он не сможет рассказать, кто ему приказал это сделать. Если тебя шлепнут на выходе… или в месте встречи – никто не будет знать, что переговоры прошли. Сергеев… А он будет уверен, что ты был главным. Сейчас он сомневается, но может поверить. Это ведь он передал рубашку…
– Сергеев?
– Ты не знал? – Гринчук засмеялся. – Не знал. Ты не боишься, что он теперь воспользуется моментом и… Кстати, это не моя рубашка. Я только сейчас рассмотрел. У моей не было верхней пуговицы – так и не собрался пришить. А тут…
Щелкунов, казалось, забыл, что у него в руках пистолет. Ходил по комнате, от стены к стене. Думал.
– На тебя теперь всё можно списать, красавец, – Гринчук еле сдерживался, чтобы не застонать, кистей рук он уже не чувствовал. – Сергеев, например, отмажется от убийства горничной и начальника охраны гостиницы. Их убил Терминатор, по твоему, судя по всему, приказу. А ты его ликвидировал, чтобы, значит, концы в воду. Дедов тут вообще ни при чем, всем ты заправлял в городе, и убийствами и похищениями… И всему этому я свидетель. Мне на тебя покойный Олег указал.
– А если я тебя сейчас шлепну и уйду? – Щелкунов вытер рот. – Всажу пулю и уйду…
– Куда? Полагаешь, ты еще сможешь отсюда уйти? Думаешь, тебя не выпасли, когда ты забирал рубашку? Думаешь, тот, кто тебя послал сюда, сделал это случайно? Думаешь, ты вообще случайно смог закрепиться в этом городе, где все подчинено распорядку и правилам? Тебя не предупредили, что рядом со мной все время трется капитан милиции Стоянов, который прекрасно слышал наш с тобой телефонный разговор? Тебя подставили с тройным запасом.
– А что предлагаешь ты? – Щелкунов ткнул Гринчука стволом в грудь. – Что ты предлагаешь?
– Я… Я предлагаю тебе выход. Ты говоришь мне всё, что должен был сказать по сценарию. Как я понимаю, это канал обратной связи и пароль… Чтобы я мог понять, с кем разговариваю, и связаться, в случае чего… Потом ты расскажешь мне, чего не должен был говорить никому под страхом смерти. А потом…
– И как ты меня выведешь? Как? В кармане вынесешь? – капли пота стекали по лицу Щелкунова, словно от начал таять.
– Зачем? Я тебя арестую, надену на тебя наручники, мы прекрасно выйдем отсюда. Здесь же будет Сергеев, он не станет рисковать. Убрать тебя чужими руками – можно. Застрелить при сопротивлении – хоть сто порций. Но пристрелить уже арестованного… Вряд ли. Я ведь – лицо официальное. Он, увидев меня, решит, что я сдам тебя в отделение. Я позвоню прямо при нем в министерство, доложу, что тебя взял… А дальше… Дальше уже будет дело ловкости рук, быстроты ног и удачи… – Гринчук замолчал.
Главное – не перегнуть.
– Имея на руках тебя, я смогу послать на фиг Сергеева и твоего хозяина с их шантажом.
Щелкунов посмотрел на пистолет в своей руке, снова вытер левой рукой губы. Лицо было мокрым от пота.
Не дай бог оказаться перед таким выбором, подумал Гринчук. Если он согласится…
– Нет, так не пойдет, – выкрикнул Щелкунов. – Не пойдет! А если там нет никого? Нет Сергеева, нет убийцы… ты меня повяжешь… а там никого нет… Не пойдет. То, что меня хотели замочить при встрече – может быть. Тут ты прав. А я не пойду на встречу… Не пойду! Пусть мне звонят, как хотят и сколько хотят, а я… я вот с тобой уйду. Там проверим, чтобы без накладок.
Щелкунов наклонился, снял с пояса у Терминатора наручники, достал из кармана нож.
– Сейчас я тебя отвяжу, надену на тебя браслеты… Ты, если жить хочешь, дергаться не станешь. Ты же понимаешь, что мне тебя нет смысла убивать…
– Нет смысла, – подтвердил Гринчук. – Ты мою сумку куда дел?
– Сумку… А, сумку… Бабки твои… Вот лежит, у двери. Я их не возьму, у тебя номера могут быть переписаны, зачем мне так рисковать, – Щелкунова трясло, он говорил-говорил-говорил торопливо, словно боялся, что Гринчук его перебьет. – Мы выйдем аккуратно, через главный ход. Там стоит моя машина. Если ты прав – если ты прав – пойдешь как заложник. Там идти недалеко, и стрелка спрятать поблизости негде. Крикнешь Сергееву, чтобы он не стрелял… Крикнешь?
– Крикну.
Щелкунов защелкнул на левой руке Гринчука наручник, отрезал веревку. Гринчук со стоном перевернулся на бок, подождал, когда Щелкунов скует обе руки.
– Ты там туго не застегивай.
– Не переживай, все будет нормально, – Щелкунов перерезал веревки на ногах и на правой руке. – Вставай. Выедем из города – отпущу.
– Сумку мне отдай, – попросил Гринчук. – Все-таки, полмиллиона… На шею повесь.
– Ладно. Ладно… – Щелкунов вытолкнул Гринчука из комнаты.
Гринчук оглянулся через плечо на тело. Как и предполагалось, в городе начался мор. Теперь главное – самому не подцепить заразу.
Сержант лежал возле самого порога, лицом вниз. Ему прострелили затылок. А он всего лишь собирался немного заработать.
– Сумку дай, – потребовал Гринчук.
– Сумочку… – Щелкунов набросил ремень сумки на шею Гринчуку.
Остановился перед дверью, приоткрыл зарешеченное смотровое окошко. Осторожно, одним глазом посмотрел.
– А… а ты, наверное, соврал. Нет тут никого…
– Значит, повезло нам обоим.
– Ага, – кивнул Щелкунов. – Ты выходишь первым…
Он отодвинул засов, подтолкнул Гринчука вперед.
Давай, Юрий Иванович, прошептал Гринчук. Давай. Будем надеяться, что Сергеев не станет убивать проверяющего из столицы, а Мистер Икс не будет прерывать так замечательно начатую вербовку.
Лицо обдало жаром. Гринчук шагнул вперед. Осмотрелся – никого во дворе нет. Если он не ошибается.
Он и не ошибался.
Сергеев никого во двор не пустил. Приказано было рассредоточиться вдоль дороги и ждать.
* * *
Щелкунов и Гринчук пересекли двор, подошли к воротам. Щелкунов заглянул в глазок. Ворота не были заперты. Щелкунов потянул створку.* * *
Увидев Гринчука, лейтенант Лисницкий доложил об этом по рации.* * *
– Посмотри, есть кто? – приказал Щелкунов.– Есть. Десятка полтора, – Гринчук присмотрелся. – Вдоль дороги и за заборами.
– Крикни им, чтобы не стреляли. Сергеева позови!
* * *
– Сер-ге-ев! – крикнул Гринчук протяжно, как когда-то в детстве звал Снегурочку на новогодней елке. – Сер-ге-ев!* * *
Сергеев быстрым шагом прошел через дом Черного Тамплиера, на долю секунды задержался на пороге, потом также, шагом, не ускоряясь, пересек двор…Сергеев ждал сообщения Лисницкого, стоя у запасного выхода из дома. Ключ от замка у него был давно. Был шанс, что Черный пойдет через черный ход.
* * *
– Не придуривайся! – Щелкунов прижался к Гринчуку сзади, чтобы спрятаться от возможного выстрела. – Я не шучу… Один я на тот свет… Ты им нужен живой…– Это не факт. Хрен вас, курортных жителей знает. Вы нас, приезжих не любите, – прошептал Гринчук. – Дернется палец у снайпера…
– Заткнись! – Щелкунов еще что-то хотел сказать, но не успел.
Пуля вошла в затылок.
Брызги крови хлестнули Гринчука по щеке.
– Будь ты неладен! – Гринчук отступил в сторону, давая телу Черного Тамплиера упасть.
Милиционеры, прятавшиеся за деревьями, бросились к замку.
– Соблазн был – промазать? – спросил Гричнук, не оборачиваясь. – Промахнуться?
– Зачем? – осведомился Сергеев. – Тебя взял в заложники убийца Большого Олега. Жена Олега дала показания, не к тебе ехал Олег, а к гражданину Щелкунову этой ночью. И ее детям угрожал, если она не укажет на тебя…
– Шесть баллов за технику исполнения, – сказал Гринчук.
Ему отчего-то очень захотелось сесть на землю.
– Руки мне расстегни и дай чем морду вытереть, – попросил Гринчук. – И рубашку мою там в комнате забери, она тебе еще понадобится…
Сергеев расстегнул наручники, Гринчук потер запястья.
– Я не думал, что он тебя возьмет… – сказал Сергеев. – Думал, поговорит и уйдет. А тут мы его…
– Верю, – легко согласился Гринчук. – Полностью верю. Доверчивый я человек. Я прямо вижу, как ты кричишь ему остановиться, он поднимает руки, вы его заарестовываете и даже предлагаете адвоката и один телефонный звонок.
Он повернулся к Сергееву.
– Вы так всё планировали?
– Нет, – спокойно ответил Сергеев. – Его пристрелили бы на пороге. Я бы и пристрелил, как сейчас. Он был особо опасен, убил сотрудника милиции…
– Двух, – поправил Гринчук. – Второго, твоего прапорщика, он пришил экспромтом. Тебе придется искать нового палача…
– Да, жаль, но оно, наверное, и к лучшему.
Лужа крови растекалась из-под головы Щелкунова. Ярко-красная кровь, как в индийских фильмах.
– Наверно, к лучшему, – Гринчук провел рукой по своей щеке, посмотрел на ладонь. – Дай тряпку, лицо вытереть.
Сергеев что-то приказал, через минуту кто-то из его людей принес штору, сорванную с окна в замке.
Гринчук вытер лицо.
– Ты теперь куда? – спросил Сергеев. – Домой поедешь?
– Да пошел ты… – Гринчуку показалось, что эту фразу он выкрикнул, но на самом деле получился только шепот. – Хрен вы меня отсюда выпихнете…
Земля качнулась, попыталась сбить Гринчука с ног.
– И тебе – хрен. Я…
Тошнота подкатилась к горлу, Гринчук шагнул к дороге, сделал еще шаг. Земля все не успокаивалась – покачивалась, елозила из стороны в сторону… Сергеев подхватил Гринчука под руку:
– Что с тобой?
– Оказывается, у меня есть мозги, – пробормотал Гринчук. – В результате получилось небольшое сотрясение…
– Я тебя сейчас в больницу…
– Ага, в патолого-анатомическое отделение… Выяснить, наконец, что же такое жужжит внутри капитана Гринчука… – Гринчук потер лоб. – Пардон, подполковника.
Сергеев подвел Гринчука к своей машине, посадил на заднее сидение. В машине пахло нагретой кожей и хвойным ароматизатором.
– А я тебе свободно могу заблевать весь салон, – предупредил Гринчук.
Сергеев открыл в машине все окна, сел на переднее сидение.
– Я бы лучше пешком прошелся, – сказал Гринчук. – Терминатор ваш покойный – крепкую руку имел.
Ломило в затылке, и в воздухе густо летали блестки.
– Так живого человека по голове ударить… – Гринчук хотел покачать осуждающе головой, но вовремя сдержался.
– Возле аптеки – остановишься, – приказал Сергеев водителю, когда машина тронулась.
Машину качнуло на ухабе, Гринчук схватился за голову.
– Еще немного потерпишь? – спросил Сергеев.
– У меня есть выбор? Ты, как я понимаю, уже все решил…
– Продержись час. Съездим в одно место – и делай, что хочешь.
– Например, умри.
– Что хочешь.
Машина выехала к автостанции и остановилась. Сергеев сунул водителю деньги:
– Купи что-нибудь от головы и… тебе воды купить, Гринчук?
– Холодной…
– И воды холодной.
Водитель ушел.
– И куда ты меня повезешь? – спросил Гринчук.
– К Дедову. Нам нужно договориться. Я так понимаю, что с завтрашнего дня, хотим мы того, или нет, в Приморске будет шмон. Слишком много покойников, в том числе и сотрудников милиции. Нет?
– Да, – подтвердил Гринчук.
– Вот нам и нужно все оговорить. Что делал ты, что делали мы, как оно все связалось…
– И развязалось…
– Вот именно. Вот именно, – Сергеев достал из бардачка сигареты, сунул одну в рот, оглянулся на Гринчука, смял сигарету и выбросил в окно.
Лицо Гринчука было подстать его прозвищу – зеленое. На лбу мелкими капельками выступил пот.
– Продержись еще немного… – попросил Сергеев.
– Не дождетесь, – Гринчук скрутил неожиданно из пальцев фигу и показал Сергееву. – Я вас всех… переживу… Куда мы едем?
– Я же тебе сказал – к Дедову, в лесной домик.
– К Дедову в лесной домик… Это в той же стороне, где Счастливое?
– Наоборот, в противоположную сторону. Дедов себе усадьбу отгрохал в очень уединенном месте. Перед блокпостом налево, и через пять километров серпантина…
– И через пять километров серпантина… Чудовищная архитектура… А ты, Сергеев…
– Что?
– Ничего, проверка слуха…
Вернулся водитель, сел за руль. Сергеев передал Гринчуку пластиковый пузырек с таблетками и запотевшую бутылку воды.
– Сколько нужно принять таблеток? – спросил Гринчук, вытряхивая несколько штук на ладонь. – Думаю, достаточно…
Высыпав всё в рот, Гринчук запил водой. Прижал холодную бутыль ко лбу.
– И через пять минут голову как рукой снимет… – сказал Гринчук, откидываясь. – А ты не боишься, что…
Сергеев хмыкнул неодобрительно, и Гринчук поднял руки:
– Всё, молчу-молчу. Я буду молчаливой галлюцинацией. Ты, кстати, читал «Мастера и Маргариту»?
– В десятом классе.
– Может, помнишь… Никогда не просите у сильных… Сами всё дадут… Черт, ни хрена не могу толком вспомнить… В общих чертах… Так?
– Так, – подтвердил Сергеев.
Он не особо прислушивался к тому, что бормочет Гринчук. Лучше бы он сохранил совершенно ясную и здоровую голову, но и так можно будет договориться. Запомнит. И выполнит.
– В том смысле… не проси… хрен ты дождешься чего от сильных… нефиг ждать милостей от уродов… сделать так, чтобы они сами… Слышишь, Сергеев, сами…всё отдали… сделали…
Гринчуку очень хотелось спать. Глаза закрывались, голова опускалась на грудь. Стоило больших усилий не вырубиться. Он понимал, что несет чушь, но ничего не мог поделать: если замолчит – уснет.
– Держаться нету больше сил, – пробормотал Гринчук и улыбнулся.
Машина свернула под шлагбаум, оставив справа блокпост. Деревья за окном слились в зеленую шевелящуюся массу, и от плавного скольжения этой массы тошнота снова подступила к горлу.
Давненько не было так хреново, подумал Гринчук. Последний раз… Последний раз, когда погиб тот мальчишка… Из-за четырех миллионов долларов. Будто сам убил, своей рукой.
Как сейчас… Как за эти три дня… Сколько народу он убил?
Гринчук зажмурил глаза, но приступ тошноты и головной боли заставил их открыть.
Двое из гостиницы… плюс Большой Олег… плюс Черный и два милиционера… еще двое, охранявшие жену Олега… и Мастер… И кто еще? Кто еще погибнет оттого, что Гринчуку захотелось… захотелось чего? Справедливости? Правосудия?
* * *
Сержант на блокпосту проводил взглядом машину Сергеева. Посмотрел на часы. До рейсового автобуса еще полтора часа. Частный транспорт выполняет вчерашнее распоряжение – в Приморск никого не везти. Возле вокзала в Узловой стоять, демонстрируя свое присутствие, но никого не везти. Остальные таксисты помнят, что в Приморск чужие не возят. Если кто из курортников поедет на собственной тачке – заворачивать, ссылаясь на указание врачей. Палочку тут нашли в море. Вот такую огромную.От города показалась красная «копейка», затормозила возле блокпоста. Сержант не торопясь подошел к ней. Машину он знал, принадлежала она местному, но вот водитель был незнакомый.
– Куда? – спросил сержант, не представляясь.
Водителю было на вид лет тридцать, поджарый, с недельным загаром на лице. Темные очки и бейсболка скрывали пол-лица.
– Туда, – водитель указал пальцем вперед. – А что?
Сержант поправил автомат, передвинул его под руку. Не угроза, а так, демонстрация власти:
– Документы.
Водитель достал деньги, пригоршню. Протянул сержанту:
– Извини, у меня нет времени.
– Из машины! – приказал сержант.
Водитель плохо понимал ситуацию. Деньги милиция в Приморске брала, но не на блокпосту. Тут деньги могут конкретно выйти боком..
– Мало? – удивился водитель.
– Из машины! – сержант отступил на шаг, навел автомат на машину. – И чтобы я видел руки.
Последнюю фразу сержант присмотрел в американском кино, звучала она круто, к тому же, весьма уместно.
– Не нужно нервов, начальник… я одну руку уберу, дверцу нужно открыть, да? – водитель говорил спокойно и даже улыбался. – Вот, смотри, все нормально.
Водитель вышел из машины.
– Руки на капот, – приказал сержант и оглянулся на здание блокпоста. В дверях появился напарник, с пистолетом в руке.
Держа водителя на прицеле, напарник переместился в сторону, так, чтобы сержант не перекрывал линию огня, когда будет обыскивать. Всё милиционеры сделали правильно. В обычной ситуации их действия гарантировали безопасность и надежность…
В обычной ситуации.
А так… Рука водителя разжалась, и деньги упали на асфальт. Сержант рухнул на землю, подняв облако пыли, автомат отлетел в сторону. Напарник его на полсекунды отвлекся на деньги. Всего на полсекунды, но этого хватило, чтобы водитель оказался рядом и ударил.
Осмотревшись, водитель втащил обоих милиционеров в здание, положил возле стены, сковав наручниками. Закрыл дверь и сломал ключ в замке.
Открыл шлагбаум на дороге к Приморску и на дорогу к дому мэра. Поднял с земли автомат и положил его на переднее сидение.
«Копейка» развернулась и поехала к дому мэра.
* * *
– Не гони, – сказал Сергеев своему водителю, оглянувшись на Гринчука. – Может, остановиться на минуту?Гринчук попытался улыбнуться.
– Или потерпишь? Тут осталось немного…
– Потерплю… – одними губами ответил Гринчук. – Потерплю… Если осталось немного…
Он не успел понять, что произошло. Не успел понять сразу.
Завизжали тормоза, машину развернуло вправо… Трудно сказать, почему водитель дернул руль именно вправо, подставив под автоматную очередь себя.
Лобовое стекло покрылось трещинами, несколько пуль продырявили капот и стойку, три пробили грудь водителя. Сергеев открыл дверцу и вывалился на дорогу.
Подполковник вытащил пистолет, передернул затвор. Из открывшейся задней дверцы выполз Гринчук.
Автомат продолжал стрелять короткими очередями, так, чтобы нельзя было поднять голову.
– Он движется, – сказал Гринчук и показал рукой. – Обходит машину справа…
Следующая очередь легла перед правым передним колесом, подтверждая слова Гринчука.
– Ты хоть раз стрельни, пугни урода! – крикнул Гринчук. – Бежать – некуда…
За спиной был небольшой обрывчик, всего метров шесть.
Сергеев выстрелил дважды поверх капота, не целясь… Очередь оборвалась. Но через секунду ударила новая. Нападавший принял к сведению пистолет Сергеева, но отступать не собирался.
Из-под капота показалась вода, словно машина истекала кровью.
– Сейчас он будет перезаряжать магазин, – сказал Гринчук. – Вот сейчас…
Автомат замолчал. Сергеев вскочил, держа пистолет перед собой, но никого не видел, только кусты. Выстрелил наугад и снова спрятался за машину, услышав, как в кустах лязгнул затвор.
– Вот сейчас он гранатой, – сказал Гринчук.
– Ты не можешь помолчать? – злым шепотом осведомился Сергеев. – У меня осталось пять патронов.
– А я ведь просил оружие, – сказал Гринчук.
Новая очередь снесла правое зеркало заднего вида, посыпались осколки.
Сергеев выстрелил.
– Прыгать будем? – спросил Гринчук.
Он сидел на асфальте, прислонившись спиной к колесу.
Сергеев выстрели снова.
– Ему придется выйти на открытое место, – сказал Сергеев, – иначе он нас не достанет… Я попытаюсь…
Хотя – что тут пытаться… Стрелок выходит из кустов, нажав на спуск, и не отпускает его, под пули не попадут люди, спрятавшиеся за машиной. Подходит вплотную…
Новая очередь прогремела почти над самой головой. Сергеев повернулся, чтобы выстрелить, но Гринчук вцепился в него и повалил на землю. Снова ударил автомат – длинная очередь. Несколько одиночных выстрелов. И снова – длинная очередь. И тишина.
– Ты чего? – Сергеев отпихнул Гринчука и замер, вслушиваясь.
Текла вода из пробитого радиатора.
– Как мне это все надоело, – пробормотал Гринчук. – Как мне это все надоело…
Гринчук, не вставая, достал из машины свою сумку. Осмотрел и прижал к груди.
Сергеев стоял на коленях, держа пистолет двумя руками.
Где-то неподалеку послышался звук автомобильного двигателя. Затих.
– Всё? – спросил Сергеев.
– Всё, – сказал Гринчук. – Пока – всё.
Сергеев встал на ноги, обошел машину. Глаза у его водителя были открыты, на белой рубахе – три пулевых отверстия.
– Вот для него действительно… – начал Гринчук, но замолчал, увидев выражение лица Сергеева.
– Из-за тебя ведь… – сказал Сергеев. – Из-за тебя… Какого ты не уехал? Деньги, баба? Почему ты не уехал?
– А ты бы меня отпустил? Прикинь, я прихожу и говорю, что все, что бог с ней, с женой, и черт с ними, миллионами… Ты бы звякнул своему хозяину… и что? Он бы попросил проводить меня до поезда, чтобы ничего не случилось?
Гринчук подошел к водителю, протянул руку и закрыл ему глаза.
– Парня – жалко. Но это не меня хотели убить… Не только меня…
Сергеев удивленно посмотрел на пистолет в своих руках, сунул оружие в кобуру.
– Кто знал, что приедешь сюда? – спросил Гринчук.
– Дедов знал…
– И всё?
– И всё…
– Еще есть вопросы? – спросил Гринчук, направляясь к кустам, из которых по ним только что стреляли.
Человек лежал на спине, раскинув руки, словно собирался отдохнуть. Возле правой руки лежал автомат. Из уголка рта стекала струйка крови.
– Это твой снайпер? – Сергеев подошел и остановился рядом. – Он за тобой охотился?
– Если этот охотился за мной, – Гринчук присел на корточки, держась рукой за ветки, – то кто же грохнул его?
Сергеев оглянулся, вернулся к повороту, наклонился, что-то подбирая.
Послышался шум мотора, на этот раз – снизу. Гринчук поднял автомат убитого, проверил магазин и отошел за дерево. Сергеев подбежал к нему.
Из-за кустов показался «джип».
– Дедова, – сказал Сергеев. – Охрана, наверное.