Золотько Александр. Разборки под прикрытием

   Что «или» понимали все трое. Сергеев снова потянулся к бутылке, но мэр встал с кресла, отобрал бутылку и вернулся на место.
   – Думать надо, – сказал мэр и поднял палец. – Что твоим сказали горничная и Зайцев?
   – А что они могли сказать? – Сергеев покрутил в руках стакан и поставил его на стойку. – Они сказали, что утром в номере не оказалось ни бабы, ни вещей. Ни вещей, ни бабы. Вот они и подумали, что всё как обычно, что можно номер считать свободным.
   – Но их же обычно предупреждают, – напомнил Олег. – Каждого предупреждают.
   – А тут – забыли! – выкрикнул Сергеев.
   Водка все-таки начинала действовать.
   – Забыли предупредить, а тут появился этот армянин, который очень хотел классный номер – вот они и решили! – Сергеев стукнул перевязанным кулаком по стойке и зашипел от боли.
   Олег сочувственно покачал головой.
   – Но, может, она действительно уехала? – спросил мэр. – Взяла и уехала.
   – Не уехала. Не уехала. На блокпосту, как ты понимаешь, мы записываем всех приезжающих. Каждого. Так вот, она въехала три дня назад. И не выезжала. Это я уже выяснить успел.
   – А морем? – спросил мэр.
   – А это мы будем выяснять. И дай бог, чтобы это было так!
   – Ну, так сделаем, чтобы было так, – Олег засмеялся. – Трудно что ли? Что, не найдем кого-то, кто расскажет, как она в полночь, прячась за грибками, прокралась на яхту с алыми парусами… И пусть он валит в свой заветный Зурбаган!
   Олег был человеком начитанным и не стыдился этого.
   – Можно, – сказал Сергеев. – Конечно, можно. Я могу, конечно, организовать даже запись в книге регистрации на блокпосту. Но… Нужно чтобы он поверил, во-первых. А, во-вторых, есть один очень серьезный вопрос… И вот тут нам придется – всем придется – поработать на полную катушку. Вопрос…
   – Это точно, – голос у мэра был серьезный, – нужно будет выяснить, кто это шустрит в нашем городе.
   Ударение было сделано именно на «в нашем».
   Кто-то позволил себе в их городе нечто, что позволено было только им троим. И сделал это не так и не с тем.
   Одно дело – исчезла просто дама, приехавшая на отдых. Другое – жена подполковника милиции, прибывшего, к тому же, из министерства, с проверкой.
   – Мы должны сделать всё быстро, нам не нужны здесь посторонние, – подвел черту Сергей Петрович.
   С ним были согласны оба собеседника. Проблема заключалась только в том, что были еще и другие мнения.

* * *

   Гринчук жив. Более того, он на курорте. И это именно он, сволочь, подставил Мастера и унес общак. Хорошо еще, что Лёвчик вернулся, а с ним все счета, акции-шмакции, и прочие бумаги, в которые были вложены общие деньги. Лёвчика даже не стали бить-убивать. Каждый понимал, что выбора у Лёвчика не было – с Зеленым спорить – себе дороже.
   Куда там Лёвчику упираться с Зеленым! Каждый в душе понимал, что окажись он на месте Лёвчика – хрен его знает, как повел бы себя. Абрек, вон, так прямо сказал – я бы против Зеленого не потянул. Понятно, что против своих идти – крысой быть, но против Гринчука…
   Кто на Гринчука наезжает, тот долго не живет, помнили все – и вслух это старались не произносить.
   На это раз собрались без Али. Не то чтобы ему вдруг перестали доверять, но Али – это Али. Он ведет дела с большими людьми, а люди те стараются вести дела тихо, без крови.
   А тут без крови вряд ли получится. Общак есть общак. Люди в других городах смеются. Мастер, который общак прозевал, понятно, все равно должен умереть. Такого не прощают. Но и Зеленый, который, как оказалось, не подох… Зеленый, который увел общие деньги… Такое прощать нельзя.
   А, кроме этого, как немного подумав, сказал Абрек, то что Зеленый взял общак – еще не точно. На хрена Зеленому такая головная боль, если у него и своих бабок немеряно… Да и странно как-то – никогда Гринчук не шакалил, а тут…
   По всему выходило – нужно ехать в Приморск. Осталось только решить – кому. Хотя, с другой стороны… Серьезные дела так не делаются. В Приморске есть люди. Им может не понравиться, когда понаедут пацаны, начнут шнырять…
   Прикинув всё, люди решили созвониться с Приморском. С Большим Олегом. Перетереть толком. И отправить туда одного, максимум, двоих. Ну, или троих, на крайняк. Поговорить с бывшим ментом. Благо – Гринчук там в ментовке. И пока никуда не денется.
   Никто, естественно, не хотел ехать, и Абрек возьми да и ляпни, что, мол, разговаривал с Гринчуком… Нормальный мужик… Вот ты и поедешь, обрадовались люди. Даже полетишь, на самолете. Есть у одного барыги самолет. Подкинет до Узловой. А там – встретят люди Большого Олега. Олегу звонили. Он обещал.

* * *

   Звонил телефон и у Мастера. Номер высветился незнакомый. Звонили не с мобильника, и номер был, вроде, из родного города. Мастер с недоверием посмотрел на телефон. Его номер знали всего несколько человек. Звонили обычно с известных Мастеру мобилок. Хорошая штука – сотовый. Всегда понятно, кто звонит.
   Но тут…
   Ладно, подумал Мастер и нажал кнопку.
   – Привет, – сказал незнакомый голос. – Мастер? Слышишь меня?
   – Да, – коротко ответил Мастер.
   – Хорошие новости для тебя, – сказал голос.
   Мастер промолчал.
   – Слушаешь?
   – Да.
   – Гринчук нашелся. Ты рад? Живой нашелся, между прочим. И знаешь, где?
   Мастер скрипнул зубами. Соврали, значит, убивцы. Соврал Виталик. Не было контрольного выстрела в голову. Не было ничего. Никому сейчас нельзя верить. Если хочешь что-то сделать – сделай это сам.
   – Потрясен? – голос засмеялся. – Это еще не всё. Ты хотел бы вернуться в город?
   – Что? – спросил Мастер. – Что ты сказал?
   – В город вернуться хочешь? Есть шанс. Лёвчик нарисовался, сказал, что его Зеленый вывез насильно. И что общак зацепил не ты…
   – Я это сам знаю! – не выдержал Мастер.
   – Не ты, а сам он и забрал. А тебя – подставил. Улавливаешь?
   Мастер закрыл глаза. Вот так. Зеленый, сука. Понятно. И понятно, на что намекает позвонивший. Если сам Мастер привезет общаковские деньги – его простят. И даже есть шанс, что он сможет занять свое бывшее место.
   – Где он? – хрипло спросил Мастер.
   – В Приморске, – ответил голос, и телефон отключился.
   Мастер застонал.
   Так он и знал. Предчувствовал. А ведь сам виноват. Сам. Зачем тогда, ночью, сказал, чтобы Зеленый сам съездил в Приморск? Зачем вообще тогда затеял все эти игры? Просто нужно было грохнуть мента. Сразу после его разговора с Атаманом. Покойным Атаманом. Просто тупо завалить.
   Того же Виталика посадить на чердак напротив дома Гринчука. Один выстрел. Сразу. А он затеял игру. Не нужно было. Не нужно.
   Мастер сидел на кровати и, раскачиваясь, шептал одно – не нужно. Не нужно. Не нужно.
   Только не в Приморск. Туда нельзя ехать. Нельзя. Он там уже был один раз. И вся жизнь сломалась. Покойный Атаман запсиховал – пришлось убрать. Его тоже приказали привезти в Приморск. Понятно, зачем. Мастеру это как раз понятно. И понятно, что после этого Атаман… Атаман мог сделать что угодно. После такого…
   Он убрал Атамана так, чтобы не поняли свои и чтобы в Приморске тоже не поняли. Никто и не сообразил. Только Зеленый. Он понял. Всё понял. И он за этим поехал в Приморск? Чтобы разобраться? Или за чем?
   Подставил Мастера. Подставил, но дал уйти. Зачем? Деньги хотел украсть? Ой, не всё так просто. Не всё так просто… Но…
   Он в Приморске. И в Приморске к нему… С ним могут попытаться… Как и с Мастером. Чтобы захомутать. Чтобы выдавить из него всю силу, всю жизнь, чтобы сделать послушной куклой. Чтобы через него… А теперь Мастер уже не нужен. Или еще нужен?
   Или это звонили те, из Приморска? Подсказали, как Мастеру можно выйти из этой потасовки без особых потерь.
   У него, у Мастера, есть теперь повод съездить в Приморск. Совершенно законный повод. И есть повод разобраться с Гринчуком.
   А, прошептал Мастер, они хотят понять, кто круче, на кого можно делать ставку. Кто будет лучшей куклой.
   – Конечно-конечно, – забормотал Мастер, вставая с постели. – Конечно. Нужно ехать. Ехать.
   Мастер взял со стола другой мобильник, тот, с которого говорил обычно с Виталиком. С Виталиком нужно поговорить. Виталик, сука продажная, заказ не выполнил. А за такие вещи…
   Мастер набрал номер. Потом остановился. Нет, просто грохнуть Гринчука теперь нельзя. Теперь его нужно брать живым и вытряхивать из него общак. Можно, конечно, замочить Зеленого и положить свои бабки вместо украденных. Можно было бы. Если бы у Мастера были такие деньги.
   Придется ехать. Виталик… Виталика нужно наказать.
   Мастер нажал на телефоне кнопку.
   – Да, – почти сразу ответил Виталик.

* * *

   – Он мне позвонил, – сказал Виталик в телефон. – Вот, пять минут назад.
   – И что? – спросил Гричнук.
   – Ничего, он хотел дать новый заказ. Просил приехать на Узловую, а там со мной снова свяжется, – Виталик вытер пот.
   Лучше бы его этот мент тогда замочил. Толкнул бы машину в пропасть – и всех делов. Всё бы закончилось. Это тогда очень хотелось жить. Казалось, что ради жизни можно пойти на все. А сейчас…
   – Я, надеюсь, ты на встречу не поедешь?
   – Нет, конечно, – Виталик даже хихикнул нервно. – Я еще жить хочу.
   – Вот и молодец. Живи. Но когда он снова тебе позвонит, ты немедленно… что?
   – Перезвоню.
   – Правильно – перезвонишь. Иначе… Пока о том, что ты не выполнил заказ, знают только твои кореши, Мастер и я. Мастеру рассказывать, что он хотел меня грохнуть, пока не с руки… Улавливаешь, куда я клоню?
   – Понятно, – Виталик облизал губы.
   – Пока, – сказал Гринчук.
   Виталик с приятелями будет молчать. Куда он денется. Такая слава киллеру – ни к чему.
   А Мастер скоро будет здесь. Интересно, кто будет им заниматься?
   Местное милицейское начальство отреагировало быстро и жестко. Что-то подсказывает, что у горничной и начальника секьюрити – серьезные проблемы.
   Значит, ночью они подготовятся, а утром начнется беготня.
   Главное, что этой ночью меня убивать не будут, подумал Гринчук и закрыл глаза.

* * *

   …– Здравствуй, – сказала Инга.
   – Привет.
   Было хорошо. Было легко. Была только она. И он.
   – Напрасно… – сказала Инга.
   – Что?
   – Напрасно ты это все начал… Зачем тебе все это? Ведь просто нужно жить. Для меня. Для тебя. Тебя ведь могут убить. Тебя…
   – Я знаю, – сказал Гринчук. – И это еще не самое страшное, что со мной могут сделать.

   Гринчук вздрогнул и проснулся. Выпал из забытья.
   А это уже нервы. Спать или не спать может решать только он, Юрий Иванович Гринчук, и никакой, пусть даже самый заслуженный организм, даже при поддержке усталости, не сможет тут ничего сделать.
   И спать мы не будем. Мы сейчас встанем с кресла и выйдем из гостиницы на улицу. И прогуляемся немного. Не с целью, понятно, что-то найти, но чтобы подергать гостеприимных хозяев.
   Сергеев ушел злой, даже в стену кулаком постучать изволил, но вот человечка своего приставить к отелю он наверняка не забыл. Не такого сорта человек. Из настоящих. Из таких получаются отличные менты… или бандиты.
   Гринчук задумчиво посмотрел на свою сумку, стоящую посреди комнаты. Махнул рукой. Ничего с ней не случится. Все-таки, крутой отель, с собственной секьюрити.

* * *

   На улице было жарко и душно, той приморской духотой, когда влажный воздух с моря смешивается с горячими ароматами, дымом и пылью города. Горы вокруг удерживают эту смесь, как в котле, а ветра – нет. Он появится только к утру… В лучшем случае. Иначе коктейль к утру остынет, а солнце его потом снова разогреет, как суп в общепитовской столовке.
   Только пройдя три квартала и свернув в скверик возле какой-то базы отдыха, Гринчук срисовал своего сопровождающего. Народу было еще много, затеряться в сутолоке свободно могло человек тридцать наблюдателей…
   Гринчук вначале даже ошибся, решив, что за ним идет парочка изображающая влюбленных. Потом, в скверике, оказалось, что парочка влюбленных не изображает… Или изображает с натурализмом, службе наружного наблюдения противопоказанным.
   А вот парень лет двадцати пяти, в серой футболке, серых брюках почти сливался с фоном. Когда Гринчук вышел в места почти безлюдные, да еще остановился в зарослях кустарника, у парня был выбор либо отвязаться, либо засветиться.
   Отставать ему, видимо, запретили. Вот он бедняга и пошел в обход проклятого кустарника.
   Темно, со стороны набережной доносится музыка и крики. Кто-то пытается петь в хрипящий микрофон…
   – Привет, – сказал Гринчук.
   Парень замер. Руки остались неподвижными, отметил Гринчук. Значит, в карманах и на поясе разных опасных штучек нет. Человек, у которого с собой есть что-то острое или, не дай бог, огнестрельное, при такой вот внезапной встрече ручкой обязательно за своим оружием потянется. Потом остановится, возможно, но первое движение будет наверняка.
   – Не меня ищешь? – спросил Гринчук.
   – Я…
   – Отлить решил, – сочувственно улыбнулся Гринчук, хотя прекрасно понимал, что в темноте его улыбка не видна. – Нехорошо… Очень нехорошо. В общественном месте. А давай я тебя задержу…
   Парень попятился.
   А ведь ты не мент, подумал Гринчук. Если бы ты был ментом, которого начальник приставил наблюдать, какого хрена ты бы дергался? Ну засек тебя приезжий, ну заговорил, пригрозил задержать, благо сам – подполковник милиции. Ну покажи свое удостоверение, скажи, что ошибся, думал, кто-то прячется, чтобы совершить нечто нехорошее…
   Зачем менту вот так неуверенно оглядываться через плечо, будто собрался бежать? Будто…
   Парень бросился бежать. Парень действительно повернулся и побежал… Парень был такой спортивный, подтянутый, первый шаг сделал так легко и стремительно! И наверняка убежал бы. Если бы ему позволили. Если бы Гринчук не подсек беднягу на втором шаге.
   – Не нужно бегать по темным паркам, – сказал Гринчук, укладывая парня лицом вниз в траву и быстро его обыскивая.
   Ничего, кроме бумажника и мобильника, Гринчук у парня не нашел. В бумажнике было немного денег.
   – Не мент, – с укоризной произнес Гринчук. – Чего же ты за мной ходишь?
   Парень дернулся, пытаясь выскользнуть из-под колена Гринчука. Не получилось.
   – Тебя как зовут?
   – Чего ты ко мне пристал? – глухо спросил парень, пытаясь высвободить голову.
   Трава лезла в рот.
   – Как тебя зовут? – повторил Гринчук.
   Ласково так спросил, душевно. Будто это и не его вовсе рука безжалостно вдавливала лицо парня в землю.
   – Вова… – простонал парень.
   – Вовочка, – Гринчук ослабил давление. – А фамилия у тебя какая?
   – Пе… Петров, – Вовочка снова дернулся, не сильно, так, демонстрируя неодобрение. – Вы чего? Чего прицепились? Я ж вас…
   – Тебе сколько лет?
   – А что?..
   – Ничего, может я маньяк, который режет только двадцатилетних. Лет сколько?
   – Двадцать четыре, – Вовочка замер неподвижно.
   Готовится к рывку, подумал Гринчук, сейчас вот соберется с силами, незаметно подтянет руки. Жалко, конечно, парня, но иначе все это будет продолжаться бесконечно.
   Вовочка не ожидал удара, вскрикнул и захрипел.
   – Не нужно мне врать, – тихо сказал Гринчук. – Не нужно за мной ходить, это само собой, но врать…
   – Я… – попытался что-то сказать парень, но не смог – Гринчук ударил снова.
   – Тебя зовут Вова, но фамилию свою ты назвал неправильно – не научился врать, а пытаешься… Вот моя фамилия – Гринчук. Зовут – Юрий Иванович. Работаю пока в милиции. Стараюсь не врать без особой нужды. Видишь, какой я искренний? Теперь твоя очередь. Я ведь без взаимности просто зверею. Честно.
   Вовочка откашлялся.
   – Не нужно демонстрировать боль и повреждения, – посоветовал Гринчук. – Я бил – я знаю, тебе сейчас немного больно, но говорить ты можешь. Итак…
   Парня таки звали Вовой. Фамилия – Перовский. В милиции он действительно не состоял. Приказ следить за Гринчуком получил от некоего Бляхи, а тот, кажется, чуть ли не от самого Большого Олега.
   – Не повезло тебе, – сказал Гринчук, выслушав торопливый рассказ Вовочки. – Тебя побили, да еще отобрали деньги и телефон. Обидно, да?
   Вовочка хотел ответить. Он, наверно, и ответил бы что-то типа, да, обидно, не бейте, дядя, оставь мобилу, сволочь… Наверно.
   Если бы не оказалось, что это укромное место за кустарником, пользуется большой популярностью.
   Пришлось Володе потерять сознание.
   Гринчук огляделся. Кто-то с руганью, шумом и треском ломился сквозь заросли от набережной. Минимум – четверо.
   Не хватало еще быть схваченным в момент ограбления, усмехнулся Гринчук. Вот обрадуется подполковник Сергеев!
   Что ни говори, а в полномочия проверяющего из министерства вряд ли входит избиение и грабеж местных жителей.
   Гринчук встал за дерево.
   – Сюда его, – приказал кто-то из пришедших.
   – Да вы…
   Звук удара – кто-то отлетел в кусты.
   – Пасть ему чем-нибудь заткни, – приказал тот же голос.
   Четверо, прикинул Гринчук. Вернее, трое и пациент. И бригада настроена очень серьезно. Такие вот дружеские разговоры обычно заканчиваются осмотром и опознанием тела в морге.
   Человека выволокли из кустов и стали бить.
   – Тебе, Аркаша, ведь сказали ясно – вали отсюда. Здесь тебя никто не ждет. Тебе даже помогли выехать из города…
   – Он, кажись, вырубился, – сказал басом кто-то из бивших.
   – Кажись… – передразнил первый голос. – Возьми и посмотри.
   Гринчук осторожно приблизился. Имя «Аркаша» он сегодня уже слышал. И даже хотел пообщаться с его обладателем. Настойчивым оказался этот Аркаша Клин, вернулся-таки в родной город. Умереть, что ли, решил в родимых местах? Патриот…
   И, как оказалось, очень предусмотрительный человек. Что-то он припас на такой вот случай.
   Обладатель баса наклонился к лежащему. Тот внезапно взмахнул рукой. Бас упал без звука.
   Аркаша вскочил.
   Гринчук шагнул вперед, но его не заметили – все участники конфликта были заняты.
   – Ах ты сука! – почти с восхищением выкрикнул старший из экзекуторов.
   Раздался характерный щелчок – сколько этих ножиков-выкидушек наслушался Гринчук за свою жизнь!
   Аркаша Клин – тоже.
   Второй щелчок – два ножа против его свинчатки. Хреново. Нужно бежать, но ногу ему ушибли конкретно, ступить на нее просто невозможно. Глиняный и Святаш двинулись к нему, расходясь, так, чтобы Аркаша оказался между ними. Лиц не видно.
   Жарко как!
   Глиняный показал Аркаше свой нож. Повел им справа налево. Отвлекает… С такими штуками Аркаша сталкивался тоже. И на воле, и на зоне.
   Шансов-то нет, понимал это Аркаша прекрасно. Шансов…
   – Сзади! – выкрикнул незнакомый голос.
   Глиняный метнулся в сторону, Святаш замер и оглянулся. И упал как подкошенный. Аркаша заметил это краем глаза, потому что как раз бил Глиняного. С разворота, в висок. И тут же обернулся лицом к человеку, стоявшему над поверженным Святашем.
   – Спокойно, Аркаша! – сказал человек. – Вас приветствует подполковник милиции Гринчук.
   Аркаша глубоко вздохнул. Получился всхлип.
   – Не нужно плакать, родная милиция всегда готова прийти на помощь законопослушным гражданам. Ты – законопослушный?
   Аркаша медленно сел на землю, держась за бок.
   – Совсем хреново? – спросил Гринчук и подошел ближе. – Помочь, или встанешь сам?

* * *

   – Помочь я вам, конечно, помогу – базара нет, – сказал Большой Олег Абреку. – Но и ты пойми – не могу я так просто отдать вам мента, подполковника из министерства.
   Абрека с двумя ребятами встретили на аэродроме, подали тачку и привезли в небольшой домик на самой окраине Приморска. Олег использовал его как гостиницу для нежданных гостей, таких вот, как Абрек.
   Печальную историю общака выслушал молча.
   – Ну, ты прикинь, – душевно втолковывал ему Абрек, – ну что нам делать? Предъяву сделали Мастеру – ушел сволочь и еще двух парней завалил, из своих, когда следы рвал. Его понять, конечно, можно, за чужой грех на пику идти…
   – За свой тоже неохота, – усмехнулся Олег.
   – Вот и мы о том же! – кивнул Абрек. – С одной стороны – Лёвчику-то чего врать? Он и так, и так за общак не отвечал. Дела денежные вел, так он все бумаги в целости и предъявил. На Зеленого…
   – На кого? – не понял Олег.
   – На мента на этого, на Гринчука. У него погремуха среди наших… да и среди его друзей. Типа, по-английски, грин – зеленый…
   – Ага.
   – Да, так на Зеленого указал Лёвчик. Прикинь – в жизни на Зеленого никто не мог сказать, что тот продался или скурвился. Правильный мент, сечешь?
   – И такие бывают? – сделал удивленные глаза Олег.
   – Бывают-бывают, – отмахнулся Абрек, – ты глазами не играй, сам с такими сталкивался, небось.
   – Сталктвался… Не такая редкость, между прочим. Считай, в каждом райотделе такие юродивые есть. Бедный, но честный…
   – Бедный… – Абрек достал пачку сигарет, предложил Олегу и закурил. – С нашим не так все…
   История о четырех миллионах долларов вызвала у Олега неподдельный интерес. Еще бы, получив законно четыре миллиона баксов, остаться в ментовке, а потом свалить, захватив с собой еще и тамошний общак.
   – Ну, на хрена ему такие манцы? – Абрек прикурил сигарету от своего окурка. – Есть бабки. Надумал жениться. Есть возможность чисто уйти. Ни откупаться не нужно, ничего. Так он устраивает разборку с очень крутыми пацанами, снимает с работы начальника областного управления милиции и подставляет Мастера. У меня крышу рвет, когда я думаю об этом.
   Олег пожал плечами.
   Абрек не врет, понятно. Если бы врал – придумал бы что-нибудь более достоверное. А такую сказку… Такое не придумаешь.
   – Ты тут располагайся, – сказал Олег, – жратва в холодильнике, там же выпивка. Завтра…
   Олег посмотрел на часы.
   – Сегодня утром за вами придет тачка. Извини, сами вы ездить не будете, только с моим человеком.
   Абрек понимающе кивнул.
   – Теперь еще… Стволы вы привезли с собой? – вопрос был жестом доброй воли.
   Шмотки могли просто перетрясти, заодно обыскав приехавших. Но Олег предпочел спросить.
   – Нету, – сказал Абрек. – Мы ж тебе по телефону сказали – только разобраться приехали. Если что – ты нас сам снабдишь. Нет?
   – Без базара, – засмеялся Олег.
   У Большого Олега очень здорово получался такой вот искренний смех. Некоторые так прямо и умирали, продолжая верить в его искренность.
   – Отдыхайте, – сказал Олег и вышел.
   Четыре миллиона, подумал он, спускаясь по ступенькам крыльца. Четыре миллиона, пробормотал он, садясь за руль «джипа».
   Сам мент приехал с сумочкой, в такую столько бабок не спрячешь, во-первых, а, во-вторых, ее осматривали уже местные менты. Он с вокзала двинулся прямо в город, в гостиницу, там – сразу в драку, приехали менты… Не было у него времени спрятать деньги. Водилу, который его в город привез, конечно, поспрашивать нужно, но и так все понятно.
   Значит, четыре лимона могли быть у бабы… И это значило, что пропала не просто женщина, а женщина с четырьмя миллионами. Баксов. Плюс бабки общака. И все это произошло всего сутки назад в Приморске.
   Кто же подсуетился?
   «Джип» выехал на дорогу.
   Перетереть это с остальными? Мэру и господину подполковнику сказать? Придется. У них всё должно делиться поровну. Информация и бабки. И власть. Всё.
   И кто же тогда осмелился взять женщину и деньги? Большие деньги, между прочим. Кстати…
   Олег остановил машину над морем. Вышел, сел на сложенные бетонные плиты. В Приморске теперь много строят. Очень много.
   Звезды отражались в море, смешиваясь с отражением городских огней.
   Общак – дело святое. Его нужно найти и отдать. А вот четыре лимона баксов… Очень простая методика – берешь владельца и делаешь ему больно до тех пор, пока он не отдаст все. Можно будет прижать этого Гринчука…
   Олег засмеялся.
   Так ведь кто-то уже прижал. Прижал кто-то Зеленого. Забрали бабу, которая привезла бабки…
   Блин, снова фигня получается. Если баба привезла деньги, то на хрена ее прятать? Придавили, забрали, замочили, в конце концов…
   Если все так и вышло, то нужно искать того, кто все это организовал. Чужой? В Приморске? Смешно.
   Кто-то из своих? Из своих кто-то…
   Не стоит все это рассказывать Сергееву и Дедову… Или лучше все-таки сказать? И посмотреть, как они себя поведут…
   Можно сказать про общак и не говорить обо всех деньгах. Что выбрать? Что, вашу мать, выбрать?

* * *

   Жизнь – странная штука. Очень странная, если вдуматься.
   На бетонных плитах почти возле самого моря сидел очень уважаемый в Приморске человек и думал о подполковнике Гринчуке. В своем кабинете сидел не менее уважаемый в Приморске человек, подполковник Сергеев и думал о Гринчуке. Не спал в своей постели мэр Приморска и думал о Гринчуке.
   Капитан милиции Стоянов телефонным звонком разбудил своего бывшего однокурсника, работавшего, кстати, в родном гринчуковском областном управлении милиции, и почти два часа выслушивал информацию, легенды и слухи о Зеленом.
   Абрек, который так и не уснул, сидел с Синяком и Котиком, перетирая возможные варианты завтрашнего дня.
   О Гринчуке думали Владимир Родионыч, Полковник, Мастер, дремлющий на заднем сидении автомобиля, Лёвчик, спрятанный на всякий случай в подвале Большого дома, Виталик и Калека, пытавшиеся залить водкой почти панический страх перед будущим…
   О Гринчуке думали десятки людей: и те, кто его знал хорошо, и те, кто всего несколько часов назад даже не догадывался о его существовании.
   Был у Гринчука такой талант – привлекать к себе внимание людей.
   А еще он хорошо умел слушать. Слушать так, что у человека возникало желание рассказать все. Вот, как у Аркаши Клина.