Гейдж Элизабет. Табу

   Это была самая трагическая и глубинная мысль фильма. И сердца американок разрывались от боли при виде испытаний, выпавших на долю героини Кейт. Эта киноповесть была о любви, которую нельзя было убить, но она уплывала к звездам… Любовь, которая вела только к разлуке, даже если влюбленные были связаны неразрывной духовной связью.
   Редкая женщина в своей жизни не встречала мужчину, которому она отдала всю свою душу, но не могла принадлежать ему в этом мире. И война стала символом этой разлуки, неутолимой боли, которая постучалась в дверь в тот момент, когда будущее казалось тихим и безоблачным.
   «Прощание с любовью» имело мгновенный, ошеломляющий успех. Кинотеатры, где шел предварительный показ фильма, были заполнены до отказа. Но фильм Найта был больше, чем кинолента, больше, чем – как уже сейчас было видно – классика кинематографа. Это было зеркало, в котором исчерпывающе отразился один из самых тяжелых моментов в мировой истории и боль и потери тех, кто пережил это страшное время. Этот фильм навеки останется памятником эпохи, памятником человеческому мужеству перед лицом неотвратимого рока.
   После двух недель предварительного показа никто не сомневался, что кинолента получит много «Оскаров». Самому Джо как продюсеру она безусловно принесет беспрецедентную третью награду Академии за лучший фильм вместе с наградами за великолепную режиссуру и блистательный сценарий. Имя Джо войдет в историю кинематографа как самого выдающегося мастера кино, который когда-либо занимался кинотворчеством.
   Для Ив Синклер «Прощание с любовью» станет реабилитацией, возрождением. Отзывы о ее игре были такими восторженными, полными надежды на ее будущее, что превозносили всю ее карьеру, обходя молчанием темные места. На страницах прессы вырастал портрет великой актрисы Ив Синклер.
   «После двадцати лет напряженной работы на поприще самого жесткого и тяжелого бизнеса на свете, – писал влиятельный критик в «Лос-Анджелес таймс», – Ив Синклер наконец доказала, что она великая актриса, истинно прославленная кинозвезда. Ирония судьбы заключается в том, что этот взлет был достигнут в первой второстепенной роли в ее жизни. Однако в этой роли, полной игры света и тени, зла и добра, святости и искушения, она наконец обрела себя. Мы не побоимся сказать, что началась новая эпоха в ее карьере – не только как одной из наиболее талантливых, надежных и имеющих финансовый успех ведущих исполнительниц, но, что гораздо более важно, одной из великих королев экрана в Голливуде».
   Другие отклики были столь же красноречивы. Ив называлась в качестве кандидата, который несомненно получит «Оскара» за лучшую второстепенную роль. Она взялась за малозаметную роль лучшей подруги героини, пытающейся разлучить влюбленных и достигающей в этом успеха, и сыграла ее так, что эта роль стала классикой кинематографа, – молодая женщина, которая волей судьбы не может быть столь прекрасной, как героиня, но которая обладает достоинством даже в своей слабости – слабости, рожденной любовью.
   Женщины всей страны отождествляли себя с Ив. Многим ли из них удалось связать свою судьбу с человеком, о котором они мечтали всю жизнь? Большинству приходилось бороться, даже идти на грех, чтобы соединиться с мужчиной, которого любили. Любовь подчиняется своим собственным законам. Ив выразила это жестокое правило своей игрой – соединением достоинства и зла, отраженным с таким мастерством.
   Но даже в своем оглушительном успехе Ив не превзошла Кейт Найт.
   Критики называли игру Кейт «ролью на века». Уникальное сочетание земной чувственности и женственной глубины, которое Кейт выразила неожиданно уже в «Бархатной паутине», на этот раз, поднятое на более высокий уровень, теперь снова впечатляло зрителей.
   Публика, затаив дыхание, замирала на кончике стула, когда Кейт впервые появлялась на экране. Талант режиссуры Джозефа Найта, выразительность темы и диалогов, заложенная в его сценарии, соединенная со странным, призрачным, ускользающим от полного понимания взгляда Кейт, потрясали публику буквально с первых кадров этой трагедии человеческой любви.
   К тому времени, когда героиня прощалась со своим любимым на вокзале, зрители были уже в слезах. И когда в завершающей сцене на перроне камера приближалась к лицу Кейт – медленно подплывала все ближе и ближе, – ее образ становился бессмертным символом любви и потери.
   «Это – одно из высочайших достижений в операторской работе классика кинематографа, – писал влиятельный европейский кинокритик. – Джозеф Найт творит своей камерой так, как Рембрандт творил кистью. Это не просто кинокамера, вглядывающаяся в лицо актрисы. Это глаза самой любви, заглядывающей в самые глубины, в самую сущность женщины. Мастерство Джозефа Найта раскрывает перед нами гений актрисы Кейт Найт, трагическую глубину характера ее героини и, что не менее важно, душу самой Кейт – женщины и человека».
   Конечно, карьера Кейт еще более упрочилась благодаря ее игре в «Прощание с любовью». Кассовый успех картины был невероятным. Многие критики опасались, что Кейт Найт больше не появится на экране – так исчерпывающе раскрыла она все глубины человеческого характера. Выше этого достичь чего-либо было невероятно трудно.
   Одна лишь Кейт знала, что Джозеф Найт сделал это для нее. Именно его камера, его помощь позволили Кейт сыграть свою роль так, как она и не мечтала. Она была безмерно благодарна незримо протянутой руке Ив, на которую она опиралась в трудный момент. Но ведь именно Джозеф Найт утвердил Ив на эту второстепенную, но очень ответственную для понимания идейного замысла роль, – Найт, который предпринял все, создав свой фильм в едином порыве вдохновения.
   Безусловно, за всем, что нес в себе этот фильм, стоял Джо, его блестящий талант и удивительная душевная сила. «Прощание с любовью» было его лебединой песней.
   Накануне премьеры Джо, Кейт и Ив были в домике в Сьеррах. Наконец-то они могли отдохнуть. Ив приехала в своем маленьком «МГ», чтобы вместе с Кейт и Джо подготовиться к завтрашней церемонии в «Громанз Чайниз», которую будут освещать журналисты всего мира.
   Вместе все трое чувствовали себя немножко странно. Несколько месяцев, прошедших со дня окончания съемок, Джо и Кейт не встречались с Ив.
   Словно что-то встало между ними. Хотя Кейт неоднократно приглашала Ив на ленч в их дом в Бенедикт-Кэньон, та всегда находила причину отказаться. Словно она хотела сказать, что не хочет нарушать уединение Кейт и ее мужа. Она понимала, что даже после завершения работы над «Прощанием с любовью» у Джо и Кейт по-настоящему не было возможности побыть вдвоем. Стресс, вызванный напряженными съемками, переживания из-за истории в «Инсайдере» и забирающая почти все время работа Джо над монтажом фильма и постпродукцией не давали им в полной мере наслаждаться радостями брака. Теперь пришло время расслабиться и отдохнуть.
   В конце концов Кейт решила уважать желание подруги и больше не приглашала ее. Но она звонила ей через каждые несколько дней – просто поболтать о делах, связанных с фильмом, или о событиях прошедшего дня. И телефон стал своего рода связующей нитью между ними, в то же время не нарушая дистанции, которую Ив пыталась выдерживать.
   Кейт не спрашивала Ив, работала ли она в этот период. И Ив не спрашивала Кейт о ее будущих планах. Обе женщины обходили стороной эту тему. Отчасти это происходило оттого, что после событий, связанных с «Бархатной паутиной», карьера Ив складывалась скверно, и еще потому, что у них пока не было сил говорить о будущем. Они все еще находились под впечатлением «Прощания с любовью». Их личная и профессиональная жизнь была связана с этим фильмом.
   Но в этот уик-энд все было по-другому. Ив приехала к ним, чтобы наконец отметить успешное окончание работы над фильмом. Они провели тихий и приятный вечер, попивая шампанское и слушая звуки леса и отдаленный плеск озера.
   Джо пошел спать первым. Работа в студии измотала его больше, чем он думал, кроме того, он хотел дать возможность женщинам побыть вдвоем – они ведь так давно не видели друг друга.
   По чему-то неуловимому на его лице было видно, что он страдал от физической боли – раны напоминали о себе. По нескольким словам, случайно оброненным Кейт, Ив знала, что во время работы над фильмом Джо отказывался принимать болеутоляющие таблетки, но ему требовалась доза снотворного, чтобы хорошо спать ночью.
   Кейт и Ив остались одни.
   Они сели вместе на кушетку.
   – Я так рада, что ты здесь, – сказала Кейт. – Я даже и не знаю, как бы я себя чувствовала, если бы тебя сегодня не было с нами. Я скучала по тебе, Ив.
   – Я тоже, – ответила Ив менее уверенно. – Прошло много времени. Как твои дела, Кейт?
   Улыбка Кейт была ее ответом. Совершенно ясно, что она была счастливейшей из женщин – женщиной, всецело живущей своим мужчиной.
   – Я открою тебе свой секрет, – сказала Кейт. Глаза Ив засветились.
   – Здорово, – улыбнулась она. – Я люблю секреты.
   – Слушай, – просияла Кейт. – У меня будет ребенок. Что-то странное промелькнуло в глазах Ив и исчезло.
   Затем ее губы сложились в улыбку, и она быстро обняла Кейт.
   – Я так счастлива за тебя, – сказала она. – Ты уже сказала Джо?
   – После премьеры, – ответила Кейт. – Мне не хочется отвлекать его от забот о фильме. Кроме того, очень забавно отметить оба события вместе.
   Теперь в улыбке Ив была симпатия.
   – Мне кажется, что вы оба долго ждали этого момента, ведь так?
   Кейт кивнула. Она никогда не была настолько близка к Ив, чтобы рассказывать ей о своих проблемах, связанных с желанием забеременеть.
   – Мы пытались с тех пор, как поженились, – сказала Кейт. – Но как-то не получалось. Мы обращались к врачу… После войны Джо очень беспокоился по поводу своих ран, а я… я тревожилась обо всем. Но волнения Джо оказались напрасными. Поверь мне, Ив, я вздохнула с облегчением.
   – Джо будет бесконечно рад, – улыбнулась Ив. – Я знаю, как много значит для него фильм, но ничто не может сравниться для него с этим. Ты уверена, что тебе хочется подождать с новостью?
   Кейт кивнула.
   – Я думаю, так будет лучше, – сказала она. – Мы оба так заняты этим фильмом. Будет слишком много впечатлений, если я скажу ему сейчас.
   Ив улыбнулась и сжала руку Кейт.
   – Хорошо, я сохраню твой секрет. И от всей души поздравляю тебя, Кейт. Я… я всегда желала тебе этого.
   Наступила пауза. Ив зевнула.
   – Извини, – сказала она. – Я устала больше, чем думала. Наверно, с дороги.
   – Нам всем нужно отдохнуть, – сказала Кейт. – Давай ложиться спать.
   Она показала Ив комнату для гостей и потом пошла к Джо. Его дыхание было спокойным, ровным – от снотворного, которое он принял. Она легла рядом с ним, как всегда. Она услышала отдаленный звук текущей воды – Ив принимала душ. Потом она погрузилась в счастливый сон рядом с человеком, которого любила.
   Как оказалось, их сон не был безмятежным.
   Кейт просыпалась опять и опять, слишком возбужденная предстоящей премьерой, чтобы спокойно спать. Когда она в очередной раз проснулась, то увидела, что Джо ворочается с боку на бок. Очевидно, лекарство было недостаточно сильным, чтобы дать ему уснуть в такую ночь.
   Ив Синклер не могла сомкнуть глаз. Она лежала неподвижно всю ночь, ее глаза смотрели в потолок.
   В три сорок пять они столкнулись на пути в ванную. Пошутили по поводу их общей бессонницы и потом присели в гостиной немного выпить вместе. Кейт сделала горячее молоко с виски. Они сидели теплой, полусонной компанией, думая, не стоит ли махнуть рукой на сон и окончательно встать. Потом, не желая выглядеть усталыми на премьере, все же решили попробовать отдохнуть. Вернулись в свои комнаты. В объятиях мужа Кейт заснула сладким сном, без сновидений.
   Утром они выпили кофе и съели завтрак, приготовленный на скорую руку. Нужно было ехать в Голливуд. Они хотели выбраться пораньше, потому что Кейт и Ив требовался целый день, чтобы вместе с модельерами, гримерами и парикмахерами подготовиться к премьере. У Джо были намечены утренние встречи с Оскаром Фройндом и другими по поводу будущего выхода фильма на экраны Америки и за рубежом.
   В девять часов Джо обнаружил, что мотор его машины не заводится. Исследовав его, он быстро понял, в чем дело.
   – Распределитель зажигания полетел, – сказал он Кейт. – Придется позвонить Бобу на станцию в деревне и попросить его нам помочь.
   Им не повезло. На маленькой ремонтной станции в деревне не было необходимого. Но Боб, сообразительный друг, знающий, какой сегодня знаменательный день для Джо и Кейт, обрадовал их. У него возникла идея.
   – В сорока милях отсюда есть станция, где запчастей больше, чем у нас, – сказал он. – Давай я им позвоню. Если у них есть то, что нам нужно, я съезжу и привезу их.
   – Я доставил тебе массу хлопот, – сказал Джо.
   – Вовсе нет, – ответил добродушный хозяин станции. – Черт, если б я мог, то сам отвез бы тебя в Голливуд. Но, говорю тебе, у них наверняка есть то, что тебе нужно.
   Через несколько минут он перезвонил, чтобы сказать – у них действительно есть нужные детали. Он может вернуться через полтора часа.
   Джо посмотрел на часы. Он попадет в Голливуд на час позже нужного ему времени.
   Ив посмотрела на него.
   – Возьми мою машину, – сказала она. – Вы с Кейт поедете раньше. А я подожду здесь Боба. Когда он привезет детали, я закрою домик и поеду вслед за вами. Я не спешу.
   Джо покачал головой:
   – Нет, так будет слишком хлопотно для тебя. Я знаю, сколько времени нужно женщинам на одного только парикмахера. Вы обе поедете в одной машине, а я подожду.
   – Пустяки, – сказала Ив. – Если уж кто действительно спешит, так это – ты. Ради Бога, поезжай. Возьми мою машину.
   Начались выяснения, кто поедет в машине Ив, а кто останется ждать. В конце концов было решено, что Джо и Ив сядут в маленький «МГ». Они поедут раньше, а Кейт догонит их на своей машине, когда та будет исправлена. Безразличие Кейт к туалетам и макияжу решило вопрос.
   – Если я успею подготовиться – хорошо. Если нет – обойдусь. Я не очень волнуюсь по этому поводу. Я позвоню тебе, когда разберемся с машиной.
   После небольшого прощания, сопровождаемого шутками по поводу сломавшейся машины и предстоящей премьеры, Джо и Ив отправились в путь. Ив села за руль, хотя Джо предложил вести машину. Она сказала, что прекрасно знает все капризы своего «МГ», и шутила, что не доверяет ему управление по тяжелым горным дорогам.
   Втайне Джо был рад этому. Он плохо спал ночью и хотел по пути в Голливуд немного вздремнуть.
   Кейт смотрела, как они отъезжали, петляя по грязной дороге среди сосен. Когда автомобиль скрылся из вида, она вернулась в домик и расставила все по местам. Она не стала заниматься тщательной уборкой, зная, что они с Джо вернутся сюда через пару дней или самое позднее на следующий уик-энд.
   Когда она покончила с делами, то ощутила приятную усталость. Возбуждение последних двух недель утомило ее больше, чем она предполагала. Она решила отдохнуть, пока не приехал Боб.
   Не успела ее голова коснуться подушки, как она мгновенно уснула.
   Казалось, почти сразу же ей стали сниться сны. Лица проплывали перед ее глазами в ошеломляющей процессии. Она видела свое прошлое – свою равнодушную мать и Рея – жалкого, уродливого Рея, сидящего в старом кресле в их комнате. Она видела Квентина. Она видела Криса Хеттингера и Нормана Вэбба, и Барни Ливингстона, и Мелани, и многих других, чьи жизненные дороги пересекались с ее собственной – с тех пор как она покинула дом, и которые так же мало соприкасались с ее жизнью, как образы на экране.
   Она видела трагедию этих людей – некоторые были эгоистичны, другие – нет, кто-то – с порочными наклонностями, третьи – просто несчастные, запутавшиеся и сломленные. Эти люди жили рядом с ней на земле, но не затрагивали по-настоящему ее сердце. Все это было как-то темно и безнадежно.
   Но потом все эти лица были заслонены образом Джо. Кейт видела его лицо, красивое, улыбающееся, в котором удивительно сочеталась мужественная, иногда жесткая, сила и нежность любящего мужчины. Это было самое красивое и чудесное лицо, какое Кейт когда-либо видела или могла вообразить, – в нем заключалась ее судьба, настоящее прибежище ее сердца.
   Но вот какая-то тень упала на него. Теперь это уже не было обычное лицо Джо, полное силы и энергии – каким она привыкла его видеть. Это было лицо из ночного кошмара, который не раз посещал ее во время войны, когда самолет Джо падал к земле, а сам он был абсолютно безразличен к происходящему.
   Кейт негромко застонала во сне. Она видела, как самолет кувыркался в воздухе, языки пламени яростно рвались в небо, голубое и безмятежное. А Джо сидел в кабине, как сомнамбула, безразличный к надвигающейся беде. Взгляд его был апатичен и сосредоточен на чем-то внутри себя.
   Кейт беззвучно кричала во сне, отчаянно кричала, желая предупредить об опасности, нависшей над ним. Но он не слышал ее, и ужас все больше и больше охватывал Кейт по мере того, как самолет стремительно нес его к безжалостной земле, а он не делал ничего, чтобы спасти себя.
   Кейт чувствовала такое нечеловеческое напряжение, отчаяние, что казалось невозможным, что она еще спит. Ее крики смешались с отвратительным и смертоносным ревом падающего самолета. Отчаяние погрузило ее в шок, в судороги, которые будут резать ее тело острым ножом до тех пор, пока она не избавится от всего этого.
   И когда Кейт открыла глаза, чтобы убедиться, что это всего лишь сон, то с изумлением обнаружила, что она уже на ногах, выскочила из домика на утренний солнечный свет.
   Но каким-то образом он не был похож на обычный свет солнца. Свет дня бил ей в глаза, как слепящая тьма. И горы, вздымавшиеся перед ней, выглядели зловещими великанами, которые сгрудились, чтобы уничтожить ее.
   Бросившись вперед, Кейт почувствовала, что это нечто более ужасно, чем ночной кошмар. Она почти наверняка знала: должно произойти что-то страшное. Все эти годы оно подкрадывалось к ней из ее прошлого, готовое разбить ее сердце, и использовало войну, крушение самолета Джо и ее выкидыш только для того, чтобы одурачить ее – чтобы она думала, что все самое трагичное уже позади. Война была только прелюдией. Ее преступление будет отмщено именно сейчас, в этот день. По крайней мере, так казалось Кейт в ее состоянии.
   Домик и молчаливое озеро исчезли из вида, когда Кейт побежала вперед. Впереди она видела жесткие, неумолимые горы, вздымавшие свои уродливые вершины к небесам, тогда как пропасти ущелий между ними готовы были поглотить все, что осмелится потревожить их глубину. Земля сама казалась гигантским палачом – словно занесенный кулак, готовый размозжить все людские надежды.
   И в остановившихся глазах Кейт не было ничего, кроме безразличия к року, который крался за ней по пятам все эти годы, року, который терпеливо выжидал, пока не пришел этот день, чтобы отнять Джо у нее навсегда.
   – Не-ет! – кричала почти нечеловеческим криком Кейт. – Не-ет!!
   Как сумасшедшая, она побежала вперед по дороге, в обезумевшей надежде найти Джо и спасти его. Но даже сейчас, когда ее любовь, казалось, могла одолеть любое пространство, любую бездну, она со смертельной тоской ощущала, что было уже слишком поздно – для нее и для человека, которого она любила. Ярость и отчаяние душили ее. Кейт придет в себя лишь значительно позже.
   Внутри домика звонил телефон, но Кейт его не слышала.

16

   Пока Голливуд у подножия Сьерр ждал их триумфального возвращения к месту церемонии, словно сошествия богов с Олимпа на землю, Ив и Джо ехали по горной дороге.
   Ив вела машину легко и уверенно. Она часто кружила среди Голливудских холмов и окрестных гор в одиночестве – просто чтобы привести свои мысли в порядок. Ее маленький «МГ» обладал великолепным мотором, позволявшим машине взбираться без труда по горным подъемам. Она любила быструю езду. И любила ездить в одиночку.
   Но сегодня она была не одна. Рядом с ней сидел Джозеф Найт.
   Она наслаждалась этой странной ситуацией, поглядывая на него, когда вела машину. Он смотрел сквозь ветровое стекло, выражение его лица нельзя было разгадать. Он казался задумчивым, но иногда непринужденно шутил. Быть может, он вспоминал бессонную ночь рядом с Кейт? Может, он думал о предстоящей премьере?
   Он казался очень усталым. Не удивительно, подумала Ив. Почти два года «Прощание с любовью», начиная с распределения ролей и кончая тиражированием, было целиком на его плечах. Ив, Кейт и все остальные выкладывались, как могли, но ответственность за фильм лежала на Джо. Каждый день они надеялись найти в нем поддержку, одобрение, совет и лучшее понимание общей идеи замысла, которую, казалось, знал до конца только он.
   Взглянув на него еще раз, Ив поняла, что он, очевидно, страдал от физической боли. Он плохо спал, несмотря на снотворное. Кто знал, какие боли он мог терпеть сегодня утром после бессонной ночи? Оттого что он никогда не говорил о своих физических страданиях, это оставалась загадкой – как и многое другое в нем.
   Наверно, только Кейт часто видела его в таком состоянии, как сегодня, потому что каждый день просыпалась рядом с ним.
   Ив стала думать о Кейт и ее близости с самым замечательным из мужчин. Каким радостным бременем было заботиться о нем, чувствовать его усталость так же, как и его силу, успокаивать его в трудные моменты. Может быть, этой ночью, когда они легли спать после вечеринки, Кейт взяла его в свои объятия, прижала к своей груди и помогла ему заснуть.
   Кейт, которая ждала его ребенка…
   Ив думала о том, как прекрасна любовь Джо и Кейт. Они были созданы друг для друга. Ни один мужчина на свете не был так прекрасно сложен, так силен, как Джо. И никто не был так уверен в своем обхождении с людьми. Странно, спокойствие и самообладание Джо в его обращении с другими, так резко контрастирующие с криками и выспренностью других продюсеров и режиссеров, происходили от того, что он досконально знал слабости людей и прощал их. Он проявлял к окружающим уважение и интерес, обращался с ними по-доброму, и они старались сделать так, как он просил. Все это было возможно благодаря его полной уверенности в своих силах, которые служат поддержкой тем, с кем он работает.
   Думая об этом, Ив неожиданно вспомнила свою неуклюжую попытку соблазнить его, когда они впервые работали вместе, и свое непростительно ребячливое поведение на съемочной площадке. Джо был так же собран и спокоен, отстранив ее от себя, как и позже, когда, не найдя другого выхода, он прогнал ее со съемки. Он никогда не ронял своего достоинства, даже когда она использовала каждую мелочь, чтобы вывести его из равновесия, разозлить его, задеть его чувства.
   Знай она его в те дни так хорошо, как теперь, она бы смогла понять, что капризное поведение обычной женщины и даже их самые изощренные приемы имеют на него не больше влияние, чем их физическая притягательность. Джо искал более глубокого в женщине – достоинство, благородство, чего в обычной женщине нет.
   Как, должно быть, он обрадовался, когда впервые увидел Кейт, единственную из женщин, которая обладала драгоценным даром доверия к себе и уважения, даром, который хранил ее сердце от грязи и разложения окружающего мира. Голливуд не смог прибрать ее к рукам. Джо, наверно, считает себя самым удачливым мужчиной на земле. Он стал им в тот день, когда впервые увидел Кейт, внутренний свет ее духовной силы, которую он уже не надеялся найти никогда.
   И когда он понял, что его камера может запечатлеть этот свет, он, наверно, почувствовал себя любимцем богов.
   Не удивительно, что он женился на Кейт так стремительно и сделал звездой почти сразу же после того, как впервые увидел ее. Не могло быть ни секунды сомнения в том, что она была женщиной, которую он ждал всю жизнь.
   Оба они, как и их брак, стали легендой. Они не могут ступить и шагу без того, чтобы весь кинематографический мир мгновенно не отреагировал на это, не наблюдал за ними с любопытством и обожанием.
   Почему бы и нет? Оба они стали почти бессмертны. Они были лучше, ярче, чем жизнь вокруг них. Не только из-за достижений, но благодаря свойствам личности, которые поднимали их над другими человеческими существами, над мелкими земными расчетами и страстишками – туда, где они видели только друг друга.
   И, наверное, оттого, что у каждого из них были эти редчайшие качества, они нашли друг друга. Наверно, боги улыбаются, глядя на таких людей, и возносят их ввысь, прочь от зараженной злобой и разложением земли, в места, где они смогут любить друг друга в мире и счастье.
   И теперь Кейт ждет его ребенка.
   Ив посмотрела на Джо. Она собиралась ему что-то сказать, но увидела, что он заснул. Убаюканный ходом машины, он клевал носом, побежденный усталостью бессонной ночи и борьбой со своей болью. На сиденье ее машины он выглядел умиротворенным.
   Они приближались к Кольтер-Бэнд, самому живописному, но и наиболее опасному участку горной дороги. Дорога вилась по краю огромного каньона – пропасти глубиною больше тысячи футов. Эту бездну окружали скалистые горы, чьи пики гневно вздымались в небо, словно поднятые с места какой-то судорожной силой – в тоске и агонии.