Страница:
– Ваше высочество, – заговорил старик, – разрешите мне представить вам Маддина, серебряного кинжала, и капитана вольного войска, Карадока из Керрмора. Воины, вы стоите перед Марином, наследным принцем Пирдона.
При упоминании его имени человеком, которого он не знал, Карадок гневно посмотрел на Невина, но тот глядел невозмутимо, с ничего не выражающей вежливой улыбкой.
– Вы – серебряные кинжалы, так? – Марин расплылся в мальчишеской, обаятельной улыбке. – Пирдон может находиться на краю земли, но я слышал о вашем воинстве. Сколько вас здесь?
– Девяносто, ваше высочество, – ответил Карадок. – И у нас есть собственный кузнец, а также лекарь и бард.
Марин бросил взгляд на Невина, словно спрашивая его совета.
– Стоит на них посмотреть, ваше высочество, но, конечно вам вначале необходимо посоветоваться с вашим отцом королем.
– Хорошо. Воины, вы можете стоять в нашем присутствии. – Принц снова бросил взгляд на Невина. – Как я предполагаю, я не могу прямо сейчас отправиться взглянуть на отряд?
– Не в тот момент, когда король ожидает вашего возращения. Попросите капитана завтра привести отряд к вам.
– О, очень хорошо. Капитан Карадок, соберите завтра ваш отряд перед воротами королевского дворца. Отправьте мне сообщение со стражниками, которые будут дежурить перед насыпной дорогой.
– Хорошо, ваше высочество. Мы прибудем около полудня.
С возбужденным смехом молодой принц направился к своим людям. Невин подмигнул Маддину, а затем присоединился к своему господину. Когда королевский эскорт стал удаляться, Карадок уставился им вслед с открытым ртом и глядел, пока они не скрылись из виду. Он поднял с земли свою кружку, отправился назад на скамью и уселся с демонстративным тяжелым вздохом.
– Так, Маддо. Кто этот старик?
– Травник, который спас мою жизнь в Кантрейе. Помнишь, как я тебе рассказывал про Брин Торейдик? Он – тот самый человек, который подсказал Каудиру, что ему следует покинуть дан Дэверри.
– Травник – учитель принца? Конское дерьмо.
– О, клянусь богами, ты разве не видишь того, что находится у тебя под носом? Старик обладает двеомером.
Карадок подавился элем.
– Это он послал тебе сон, – сообщил Маддин после того, как Карадок откашлялся. – Он признался мне в этом.
– Хорошо. Если нас тут наймут, то, по крайней мере, скучно не будет, не правда ли? Мастера двеомера, прекрасные молодые принцы – все это звучит, как одна из твоих песен.
– О, это более странно, чем какая-либо песня, которую я знаю. Если Невин приехал в Пирдон, то готов поспорить: он тут затеял серьезные дела, и только боги знают, что нас ждет.
– Но, отец, следующим летом начнутся сражения. Будет прекрасно, если я смогу вести за собой около ста человек.
– Вести? Щенок! Я тебе тысячу раз говорил, что во время твоей первой кампании ты останешься в арьергарде.
– Раз ты так беспокоишься, то чем больше людей станет меня охранять, тем в большей безопасности я буду.
Касил зарычал.
– Сеньор! – подал голос Невин. – Могу ли я вставить слово?
– Конечно.
– Хотя в данном случае у меня есть сомнения насчет побудительных мотивов принца, он прав. Чем больше стража, тем лучше. Вскоре вполне может прийти такое время, когда ему потребуется много верных людей.
Касил повернулся и, прищурившись, посмотрел на Невина. Они сидели в небогато обставленной совещательной комнате за круглым столом, украшенным только парой шатающихся бронзовых канделябров.
– Отец, – Марин перегнулся через стол, – ты же знаешь, что предсказания Невина всегда сбываются.
– Дело не в его предсказаниях, а в стоимости. Как мы оплатим услуги и разместим девяносто наемников?
– Из налогов с того куска земли, который записан на мое имя. Он поможет содержать войско. Этой осенью я получу целых двух коров – для начала.
– И сколько времени потребуется голодным людям, чтобы разделаться с таким количеством мяса?
– Но, отец! Ты же слышал все эти рассказы о серебряных кинжалах. Даже если только половина из них правдивы, они сражаются, как демоны из ада!
Касил откинулся на спинку стула и лениво потирал подбородок тыльной стороной ладони, обдумывая вопрос. Невин молча ждал, зная, что в конце концов, все будет так, как хочет Марин.
– Ну… – наконец произнес Касил. – Я даже пока еще не взглянул на них. Вот я посмотрю на них и поговорю с ними, когда они появятся завтра, а там посмотрим.
– Спасибо, папа. Ты же знаешь, что принц всегда подчиняется приказам короля.
– Вон отсюда, маленький лицемер! Иди, найди свою мать. Она сказала мне, что хочет с тобой поговорить.
Марин поклонился отцу, кивнул Невину, выбежал из комнаты, с силой захлопнув за собой дверь, а затем стал громко насвистывать, торопясь по коридору.
– О, боги, на следующий год мой сын поедет на войну! Сегодня, Невин, я чувствую себя таким же старым, как ты.
– Лично я пока слышу голос ребенка, а не мужчины, когда принц говорит о воинской славе.
– Конечно. Уверен, мой сын всему научится. Я только молюсь, чтобы наша следующая кампания оказалась легкой. Скажи мне… предзнаменование на самом деле было?
– В некотором роде. Ваше высочество, королю в Керрморе судьбой предначертано вскоре умереть. Думаю, до окончания зимы.
Касил застыл на месте, его руки с силой сжимали подлокотники стула.
– Его единственный сын мертв, – продолжал Невин. – Три дочери еще слишком молоды, чтобы иметь сыновей. Скажите мне, ваше высочество, вы когда-нибудь представляли себя королем Дэверри? После смерти Глина вы становитесь наследником.
– А, клянусь адом, этого не может быть! Он же еще молодой человек.
– Лихорадки и прочие болезни губят как молодых, так и старых. Вашему высочеству следует хорошо подумать над этим. Кантрейское происхождение вашей супруги означает, что вы не будете пользоваться особой популярностью среди новых вассалов.
Касил сидел неподвижно и с закрытыми глазами. Казалось, он спит. Невин подождал несколько минут, давая ему время подумать.
– А как насчет серебряных кинжалов, ваше высочество? Вам потребуются такие люди, если вы хотите получить шанс претендовать на трон Керрмора.
– Шанс? Не будь идиотом, старик! Будь у меня армия вдвое больше нынешней, и то мои шансы были бы не лучше, чем у блохи в мыльной ванне. Думаю, ты это знаешь.
– Если вас примут лорды Керрмора, то у вас будет очень хороший шанс, сеньор.
Касил встал и прошел к открытому окну, сквозь которое в комнату залетал прохладный и очень влажный ночной воздух.
– Если я оголю свое королевство и соберу всех способных сражаться людей, чтобы идти на Керрмор, то Элдис ударит по моим землям с севера. Это вопрос обмена одного королевства на другое, не так ли? Выбросить землю, которая у меня есть, в попытке получить землю, которой я никогда не видел. В Керрморе имеются люди с такими же правами, что и у меня. Где-то в нашем роду был незаконнорожденный ребенок… Найдутся и другие обстоятельства, которые легко использовать против меня. И пока мы все ругаемся между собой и деремся за Керрмор, Кантрейя прихватит себе остальную часть королевства. Это кажется тебе справедливой сделкой?
– Нет, сеньор. В особенности если учесть, что я знаю человека, у которого больше оснований претендовать на трон всего Дэверри, чем у любого другого.
– Правда? – Касил развернулся и облокотился на подоконник. Он легко улыбался, демонстрируя чисто академический интерес к проблеме. – И кто же это может быть?
– Неужели у вашего высочества нет на сей счет никаких идей?
Касил застыл на месте. Его губы исказила гримаса боли.
– Думаю, вы знаете, – Невин был неумолим. – Это ваш сын, сеньор. В то время как жена из Кантрейи работает против вас, мать из Кантрейи стократно усиливает позиции Марина. У него имеются родственные связи со всеми королевскими родами, даже с Элдисом. И это сильные связи.
– Да, это так, – Касил говорил шепотом. – О, боги! Если честно, я раньше об этом никогда не думал. Я никогда не мог предполагать, что королевская семья Керрмора так… что с ней случится такое. Как ты считаешь, у Марина есть шанс быть принятым, или ему придется сражаться за престол?
– Я думаю, что Керрмор примет его. Разве что вместо него захотят видеть на троне короля Кантрейи.
– Но это вряд ли. Конечно, нет. – Касил принялся ходить взад-вперед. – Это будет трудная и опасная дорога на престол, но как я могу отрицать право моего сына на его вирд?
– На кон поставлено нечто большее, чем вирд Марина. Это дело исключительной важности для всего королевства. Я знаю, что говорил о странных предзнаменованиях без каких-либо доказательств, но вы поймете, что я говорил правду, когда придет сообщение о смерти Глина. А пока может быть очень кстати нанять для Марина настолько большую стражу, насколько это возможно. Это политическое дело.
– Именно политическое, если он является наследником двух престолов. Решено. Я завтра же взгляну на этих серебряных кинжалов.
На следующее утро Марин пребывал в состоянии беспокойства, которое значительно превышало обычное возбуждение. Когда Невин предложил побеседовать, принц настоял на том, чтобы покинуть дан и выйти на узкую полоску песчаного пляжа острова, где они могли поговорить с глазу на глаз. Хотя все еще было не по сезону тепло, по небу бежали перистые облака, а листья на березах пожелтели.
– Что тебя беспокоит? – спросил Невин, когда они устроились на большом валуне.
– Может, это и ничего. Может, я схожу с ума или что-то в этом роде.
– Правда? Выкладывай.
– Ну, когда я встретился вчера с этими серебряными кинжалами, то у меня появилось очень странное чувство. «Это начало», – сказало чувство. Ведь ходят рассказы о том, что вирд человека с ним разговаривает, но я никогда раньше до конца этого не понимал. А теперь понимаю, потому что слышал, как это мне сказал мой вирд. Или я сошел с ума?
– Вовсе нет. Твой вирд набирает силу.
Разинув от удивления рот, принц уставился на озеро, на подернутую рябью воду. Поднялся ветер, и березы закачались под его порывами.
– Боитесь, ваше высочество?
– Не за себя. Я только сейчас кое о чем подумал. Невин, если мне предначертано стать королем, то за меня будут умирать люди. Перед тем, как я смогу занять трон, должна быть война.
– Это правда.
Принц долго молчал. Он выглядел таким молодым, с таким невероятно гладким лицом и округлившимися детскими глазами, что казалось невозможным считать его истинным королем всего Дэверри. Несмотря на то, что Марин очень хорошо учился, в четырнадцать он еще не был готов для предстоящей работы. С другой стороны, Невин сомневался, возможно ли вообще быть готовым по-настоящему – независимо от того, молод ты или стар, мудр или необразован.
– Я не хочу быть ответственным за все эти смерти, – резко проговорил принц.
– У вашего высочества нет выбора. Если вы откажетесь принять на себя свой вирд, то погибнет еще больше людей. Они будут сражаться за то, чтобы посадить на трон не того короля. На ваш трон!
На глаза юноши навернулись слезы, он раздраженно смахнул их рукавом.
– В таком случае, я буду следовать своим вирдом. – Он встал и внезапно стал выглядеть старше. – Пусть никто не отстранит меня от моего законного места.
Ровно в полдень пришло сообщение, что прибыли серебряные кинжалы. Невин выехал вместе с Марином и королем, чтобы проверить, все ли идет по плану. На лугу в конце насыпной дороги на лошадях, стоящих ровными рядами, восседали воины. Впереди отряда находились Карадок, Маддин и еще один молодой человек, которого Невин не знал. За рядами воинов расположилась неорганизованная толпа женщин и нескольких детей. Там же находились вьючные лошади и крытые повозки.
– Я удивлен, – заметил Марин. – Не думал, что у таких мужчин есть жены.
– Я не стал бы называть их женами, – ответил Касил. – Тебе еще предстоит узнать кое-какие вещи, парень.
Невин и Марин ехали за королем, который рысью поскакал к Карадоку. На первый взгляд отряд не произвел на Невина впечатления, хотя солдаты были довольно чистыми, и их оружие содержалось в хорошем состоянии. Наемники выглядели крепкими орешками, но довольно надменными. Они сидели, развалившись в седле, и наблюдали за королевскими особами с едва скрываемой дерзостью. На ремне у каждого поблескивала серебряная рукоятка кинжала – как предупреждение. При приближении короля Карадок низко поклонился в седле.
– Приветствую вас, ваше высочество. Я привел своих людей, как приказал молодой принц. Надеюсь, ваше высочество найдет их приемлемыми.
– Посмотрим. Но если я предложу вам пристанище, то вы будете подчиняться приказам принца, а не моим.
Карадок бросил взгляд на Марина с легкой, скептической улыбкой, словно оценивал возраст парня. Мысленно Невин призвал Властелинов Воздуха и Огня, которые тут же ответили на заранее оговоренный сигнал и собрались вокруг парня. Их сила объяла его и окутала легким свечением. Поднялся легкий ветер, спутал его волосы и надул плащ. Казалось, солнечный свет становился ярче, если падал на принца. Карадок собрался что-то сказать, затем снова поклонился – так низко, как только мог.
– Думаю, для нас будет большой честью сражаться за вас, принц. Желаете посмотреть моих людей?
– Да, но позволь мне предупредить тебя, капитан. Если вы согласитесь мне служить, то вам придется ехать со мной по долгой дороге. Конечно, только трудные дороги приводят к истинной славе.
Карадок склонил голову, потрясенный тем, что этот юноша говорит, словно герой песни барда. Серебряные кинжалы распрямили спины и внимательно слушали, внезапно почувствовав уважение к юнцу королевской крови, а молодой заместитель командира, что стоял рядом с Маддином, резко втянул ноздрями воздух. Бросив на него взгляд, Невин чуть не выругался вслух: опять Геррант! С меткой сокола на рубашке и рукояти меча – как и всегда.
– Это Овейн, советник, – Карадок заметил его заинтересованность. – Мой заместитель во время ведения боевых действий. Маддин – наш бард, а также мой помощник в мирное время.
– Кажется, ты, капитан, хорошо держишь в руках бразды правления, – заметил Марин.
– Стараюсь, принц.
Овейн оглядывал Невина с большим любопытством, нежели принца или короля. В его суровых голубых глазах Невин увидел слабый след узнавания, искру их старой взаимной ненависти, но она пылала лишь мгновение перед тем, как смениться замешательством и смущением. Очевидно, Овейн размышлял, как может испытывать такие сильные чувства по отношению к невооруженному старику, которого только что встретил. Невин чуть улыбнулся ему и снова отвернулся. Он сам дрожал внутри от возбуждения: здесь собрались Геррант и Блейн, которые теперь именовались Овейн и Маддин, и здесь также присутствовал Карадок, который в прошлой жизни родился королем Керрмора, Глином Первым. Глин был таким хорошим королем, что Невин поразился, обнаружив его отверженным, серебряным кинжалом, пока не напомнил себе, что как раз такой человек необходим сейчас для благополучия королевства. Наемник вроде Карадока сражается только ради одного: победы. Всякие условности, тонкости и ограничения, которые ставит перед человеком честь, не для него. Он пойдет на любые уловки, пусть даже и подлые, на обманные маневры и хитрости, если потребуется, только чтобы победить.
Члены околдованного круга вирда собирались в полном составе, а это означало, что вскоре к ним присоединится душа Бранвен. В ближайшее время у Невина появится новая возможность распутать клубок собственного вирда. Внезапно он вспомнил о женщинах, которые держались на почтительном расстоянии от мужчин. Ему стало плохо, когда он подумал, нет ли ее среди них. Могла ли она в этой жизни пасть так низко? Мгновение ему было по-настоящему страшно; затем он собрал волю в кулак. Пока Касил и Карадок обсуждали условия найма, Невин оставил принца, о котором позаботятся Властелины Стихий, и направил коня между рядов воинов, словно хотел еще раз хорошенько посмотреть на людей, которых его сеньор решил сделать своей стражей. Маддин присоединился к Невину.
– Оставим переговоры Карадоку и королю. Проклятье, Невин, как я рад, что мы проведем зиму в одном дане! Я знаю: Каудир также захочет поговорить с вами.
– Каудир? – Невину потребовалось мгновение, чтобы вспомнить молодого лекаря из дана Дэверри. – Этот молодой оболтус и есть тот лекарь, о котором говорил Карадок? Как я понимаю, он воспользовался моим советом, сколько-то лет тому назад.
– Да, и готов поспорить: это спасло ему жизнь, когда умер Слумар.
– Хорошо. Кажется, он также воспользовался и другим моим советом – насчет абортов, – судя по тому количеству детей, которых я тут вижу. Скольких девушек ты подобрал на дороге, Маддо? Я помню, что ты всегда пользовался успехом у женщин.
– Эти едва ли мои. Видите ли, мы делимся тем, чем можем.
Мысль о том, что Бранвен переходит от мужчины к мужчине, имела горький привкус яда. Большинство женщин ездили верхом, как мужчины, подоткнув под себя юбки, некоторые сажали позади себя маленьких детей, но всех их отличал суровый взгляд. Да и смотрели они на всех подозрительно. На телеге, запряженной мулом, позади всех, подоткнув под спину одеяла, сидела бледная светловолосая женщина и кормила ребенка грудью.
– Это Клуна, – представил ее Маддин. – Когда мы устроимся в дане, я буду благодарен, если вы или какой-то другой травник ее посмотрит. После рождения ребенка она плохо себя чувствует, и Каудиру ее никак не вылечить. Она в большей мере моя женщина, чем любая другая.
– Поговорим с ней прямо сейчас, – сердце Невина сжалось от ужаса. – Несомненно, король и твой капитан еще какое-то время будут торговаться.
Когда он подъехали, Клуна безразлично взглянула на них. Под ее голубыми глазами выделялись темные круги, а кожа казалась слишком бледной. Невин вздохнул от облегчения, когда понял, что это вовсе не Бранвен.
– Это – Невин, лучший травник в королевстве, – заговорил с женщиной Маддин, заставляя себя держаться весело. – Он тебя сразу же вылечит, моя милая.
Клуна улыбнулась так, словно сомневалась в успехе.
– Диагноз довольно простой, – сказал Невин. – Хорошая повитуха сразу бы заметила, в чем дело. Женщины, которых когда-то пользовал Каудир, были богатыми и хорошо питались. Послушай, девушка, ты ослабла после рождения ребенка и, готов поспорить, питаешься ты по-прежнему плохо. Возьми яблоко, воткни в него железный гвоздь и оставь на ночь. Утром вынь гвоздь и съешь яблоко. Ты увидишь оставшуюся в яблоке полоску кроваво-красного цвета, а это как раз то, что тебе требуется. Делай это каждый день на протяжении двух недель, а там посмотрим.
– Спасибо, – Клуна заикалась от удивления. – Очень мило, когда такой высокопоставленный человек, как вы, дает совет девушке серебряного кинжала.
– Я не такой уж и высокопоставленный, как кажусь. А твоя дочка очень славная. Кто ее отец?
– Откуда ж мне знать, господин? – она пожала плечами с искренним безразличием. – Маддин или Эйтан, скорее всего, хотя она может быть и от капитана.
За свое проживание и питание в зимнее время и серебряную монету на человека за сражение Карадок поклялся служить принцу Марину всю весну; условия дальнейшей службы обговорят на празднике Белтейн. Размещение такого большого отряда на ограниченном пространстве островного дана представляло проблему. Камерарий и капитан боевого отряда Касила совещались не менее часа, а затем отдали слугам приказы, так что те долго бегали по всему двору, освобождая помещения, пока наконец наемники не получили в свое полное распоряжение казарму, конюшню и сарай для телег и запасного имущества. Камерарий был пожилым человеком с удивительной способностью запоминать детали и умело разбираться с ними. Он был весьма строг в том, что касалось соблюдения приличий. Поэтому он пришел в негодование, как сам признался Невину, когда обнаружил, что серебряные кинжалы не видят ничего особенного в том, что женщины живут с ними в одной казарме.
– А почему бы и нет? – спросил Невин. – Таким образом эти девушки будут недоступны для всадников короля. Или вы хотите, чтобы всю зиму шли стычки?
– А как же невинные дети?
– Давайте надеяться, что они крепко спят по ночам.
После вечерней трапезы Невин отправился навестить Маддина в казарме. Когда он зашел в длинную комнату, тускло освещенную очагом, ему пришлось на мгновение остановиться, чтобы привыкнуть к запаху лошадей, мужского пота и дыма. Большинство солдат играли в кости, женщины сидели в дальнем конце казармы и болтали, дети спали рядом. У очага Маддин, Карадок и Каудир сидели на полу и разговаривали, в то время как Овейн лежал рядом, вытянувшись на животе и опустив голову на руки. Хотя Овейн казался спящим, он поднял голову, когда Маддин представил его Невину, а затем снова стал смотреть в огонь.
– Идите сюда и садитесь, – пригласил Каудир, немного подвигаясь, чтобы освободить старику место. – Я очень рад снова увидеть вас. Я так и думал, что колдун вроде вас найдет более важную работу, чем продажа каких-то трав.
– Травы также важны, парень, сами по себе. А теперь скажи мне, как это ты заделался серебряным кинжалом?
Каудир, Маддин и Невин долго беседовали о прошлых временах, Карадок внимательно слушал, а Овейн заснул. Разговор неизбежно повернул к странной работе Невина при дворе короля. Невин отвечал уклончиво, пока не заговорил Карадок:
– Послушайте, добрый волшебник, зачем двеомеру нанимать такие отбросы общества, как мы? Думаю, у нас есть право знать это, поскольку вы просите нас умереть за принца.
– Я ничего у вас не прошу, капитан. Принц – вот кто дает вам мясо и мед.
– Конское дерьмо. Принц делает то, что ему говорите вы, – по крайней мере, в тех случаях, когда на кон поставлено что-то важное! – Они переглянулись с Маддином. – Могу признать, этот юноша произвел на меня впечатление. И большое.
– Правда?
Карадок заколебался.
Вперед склонился Маддин: – Вы нашли истинного короля, не так ли? Признайте это, Невин. Этот парнишка должен быть истинным королем – или никто на земле никогда им не станет.
Хотя Невину хотелось победно прыгать и плясать он сдержался, и ограничился легкой загадочной улыбкой.
– Скажи мне, капитан, – заговорил он легким тоном, – как ты отнесешься к тому, чтобы в один прекрасный день повести своих людей в дан Дэверри?
Карадок достал серебряный кинжал и держал его острием вверх так, чтобы он мерцал и блестел в свете огня.
– Вот это – единственная честь, которая у нас осталась, и я поклянусь на ней. Или я увижу короля на престоле, или умру над телом принца.
– А ты готов умереть за человека, которого вчера увидел впервые?
– Почему бы и нет? Это лучше, чем погибать за какого-то ничтожного надменного мелкого лорда, – капитан наемников засмеялся и убрал кинжал в ножны. – А когда начнется война?
– Скоро, капитан. Очень скоро.
Улыбаясь сам себе, Карадок кивнул. Невин чувствовал, что ему хочется расплакаться. В неистовых глазах капитана он видел кровавую цену, которую им всем придется заплатить за грядущую победу.
– Сколько отсюда до дана короля Касила, девушка?
– Примерно две мили, если ехать на запад по дороге. Должно быть, ты издалека, коли этого не знаешь.
– Так и есть. А теперь скажи-ка мне, проходил ли через ваш городишко отряд наемников? Эти парни, которые мне нужны, – они идут из Элдиса. И у них у всех такие кинжалы… с серебряными рукоятками.
– О, они проходили через город! Выглядели ну прямо жуткими типами! Не знаю, с чего это король их нанял. Несомненно, потому, что они – одни лучшие воины в трех королевствах.
Браноик отошел от девицы, пока она не успела сделать ему «соблазнительное» предложение. Во дворе таверны ждал его гнедой мерин, нагруженный всем, что принадлежало ему в этом мире: скаткой, парой почти пустых седельных вьюков и щитом, исцарапанным под слоем грязной, когда-то белой краски. Браноик надеялся, что Карадок не станет возражать из-за отсутствия у него собственной кольчуги. По крайней мере, у Браноика имелся хороший меч, и он знал, как им пользоваться. Когда Браноик подъехал к насыпной дороге, ведущей в дан Касила, стражники отказались пропустить его. Они также не пожелали передать послание от чумазого незнакомца, который выглядел довольно опасным. Поскольку у Браноика не было денег на взятку, то вначале он говорил вежливо, потом попробовал спорить… ничего не помогало. Стражники только смеялись и объясняли, что если он хочет видеть Карадока, то ему придется встать лагерем прямо здесь и ждать, пока капитан не выедет по своим делам. Браноик пришел в такую ярость, что испытал искушение достать меч и незамедлительно решить вопрос, но здравый смысл все-таки победил. Он проделал весь этот путь от Элдиса не для того, чтобы его повесил какой-то королишка.
При упоминании его имени человеком, которого он не знал, Карадок гневно посмотрел на Невина, но тот глядел невозмутимо, с ничего не выражающей вежливой улыбкой.
– Вы – серебряные кинжалы, так? – Марин расплылся в мальчишеской, обаятельной улыбке. – Пирдон может находиться на краю земли, но я слышал о вашем воинстве. Сколько вас здесь?
– Девяносто, ваше высочество, – ответил Карадок. – И у нас есть собственный кузнец, а также лекарь и бард.
Марин бросил взгляд на Невина, словно спрашивая его совета.
– Стоит на них посмотреть, ваше высочество, но, конечно вам вначале необходимо посоветоваться с вашим отцом королем.
– Хорошо. Воины, вы можете стоять в нашем присутствии. – Принц снова бросил взгляд на Невина. – Как я предполагаю, я не могу прямо сейчас отправиться взглянуть на отряд?
– Не в тот момент, когда король ожидает вашего возращения. Попросите капитана завтра привести отряд к вам.
– О, очень хорошо. Капитан Карадок, соберите завтра ваш отряд перед воротами королевского дворца. Отправьте мне сообщение со стражниками, которые будут дежурить перед насыпной дорогой.
– Хорошо, ваше высочество. Мы прибудем около полудня.
С возбужденным смехом молодой принц направился к своим людям. Невин подмигнул Маддину, а затем присоединился к своему господину. Когда королевский эскорт стал удаляться, Карадок уставился им вслед с открытым ртом и глядел, пока они не скрылись из виду. Он поднял с земли свою кружку, отправился назад на скамью и уселся с демонстративным тяжелым вздохом.
– Так, Маддо. Кто этот старик?
– Травник, который спас мою жизнь в Кантрейе. Помнишь, как я тебе рассказывал про Брин Торейдик? Он – тот самый человек, который подсказал Каудиру, что ему следует покинуть дан Дэверри.
– Травник – учитель принца? Конское дерьмо.
– О, клянусь богами, ты разве не видишь того, что находится у тебя под носом? Старик обладает двеомером.
Карадок подавился элем.
– Это он послал тебе сон, – сообщил Маддин после того, как Карадок откашлялся. – Он признался мне в этом.
– Хорошо. Если нас тут наймут, то, по крайней мере, скучно не будет, не правда ли? Мастера двеомера, прекрасные молодые принцы – все это звучит, как одна из твоих песен.
– О, это более странно, чем какая-либо песня, которую я знаю. Если Невин приехал в Пирдон, то готов поспорить: он тут затеял серьезные дела, и только боги знают, что нас ждет.
* * *
– Послушай меня! – рявкнул Касил. – Когда я говорил о твоей личной страже, то имел в виду человек двадцать, а не девяносто.– Но, отец, следующим летом начнутся сражения. Будет прекрасно, если я смогу вести за собой около ста человек.
– Вести? Щенок! Я тебе тысячу раз говорил, что во время твоей первой кампании ты останешься в арьергарде.
– Раз ты так беспокоишься, то чем больше людей станет меня охранять, тем в большей безопасности я буду.
Касил зарычал.
– Сеньор! – подал голос Невин. – Могу ли я вставить слово?
– Конечно.
– Хотя в данном случае у меня есть сомнения насчет побудительных мотивов принца, он прав. Чем больше стража, тем лучше. Вскоре вполне может прийти такое время, когда ему потребуется много верных людей.
Касил повернулся и, прищурившись, посмотрел на Невина. Они сидели в небогато обставленной совещательной комнате за круглым столом, украшенным только парой шатающихся бронзовых канделябров.
– Отец, – Марин перегнулся через стол, – ты же знаешь, что предсказания Невина всегда сбываются.
– Дело не в его предсказаниях, а в стоимости. Как мы оплатим услуги и разместим девяносто наемников?
– Из налогов с того куска земли, который записан на мое имя. Он поможет содержать войско. Этой осенью я получу целых двух коров – для начала.
– И сколько времени потребуется голодным людям, чтобы разделаться с таким количеством мяса?
– Но, отец! Ты же слышал все эти рассказы о серебряных кинжалах. Даже если только половина из них правдивы, они сражаются, как демоны из ада!
Касил откинулся на спинку стула и лениво потирал подбородок тыльной стороной ладони, обдумывая вопрос. Невин молча ждал, зная, что в конце концов, все будет так, как хочет Марин.
– Ну… – наконец произнес Касил. – Я даже пока еще не взглянул на них. Вот я посмотрю на них и поговорю с ними, когда они появятся завтра, а там посмотрим.
– Спасибо, папа. Ты же знаешь, что принц всегда подчиняется приказам короля.
– Вон отсюда, маленький лицемер! Иди, найди свою мать. Она сказала мне, что хочет с тобой поговорить.
Марин поклонился отцу, кивнул Невину, выбежал из комнаты, с силой захлопнув за собой дверь, а затем стал громко насвистывать, торопясь по коридору.
– О, боги, на следующий год мой сын поедет на войну! Сегодня, Невин, я чувствую себя таким же старым, как ты.
– Лично я пока слышу голос ребенка, а не мужчины, когда принц говорит о воинской славе.
– Конечно. Уверен, мой сын всему научится. Я только молюсь, чтобы наша следующая кампания оказалась легкой. Скажи мне… предзнаменование на самом деле было?
– В некотором роде. Ваше высочество, королю в Керрморе судьбой предначертано вскоре умереть. Думаю, до окончания зимы.
Касил застыл на месте, его руки с силой сжимали подлокотники стула.
– Его единственный сын мертв, – продолжал Невин. – Три дочери еще слишком молоды, чтобы иметь сыновей. Скажите мне, ваше высочество, вы когда-нибудь представляли себя королем Дэверри? После смерти Глина вы становитесь наследником.
– А, клянусь адом, этого не может быть! Он же еще молодой человек.
– Лихорадки и прочие болезни губят как молодых, так и старых. Вашему высочеству следует хорошо подумать над этим. Кантрейское происхождение вашей супруги означает, что вы не будете пользоваться особой популярностью среди новых вассалов.
Касил сидел неподвижно и с закрытыми глазами. Казалось, он спит. Невин подождал несколько минут, давая ему время подумать.
– А как насчет серебряных кинжалов, ваше высочество? Вам потребуются такие люди, если вы хотите получить шанс претендовать на трон Керрмора.
– Шанс? Не будь идиотом, старик! Будь у меня армия вдвое больше нынешней, и то мои шансы были бы не лучше, чем у блохи в мыльной ванне. Думаю, ты это знаешь.
– Если вас примут лорды Керрмора, то у вас будет очень хороший шанс, сеньор.
Касил встал и прошел к открытому окну, сквозь которое в комнату залетал прохладный и очень влажный ночной воздух.
– Если я оголю свое королевство и соберу всех способных сражаться людей, чтобы идти на Керрмор, то Элдис ударит по моим землям с севера. Это вопрос обмена одного королевства на другое, не так ли? Выбросить землю, которая у меня есть, в попытке получить землю, которой я никогда не видел. В Керрморе имеются люди с такими же правами, что и у меня. Где-то в нашем роду был незаконнорожденный ребенок… Найдутся и другие обстоятельства, которые легко использовать против меня. И пока мы все ругаемся между собой и деремся за Керрмор, Кантрейя прихватит себе остальную часть королевства. Это кажется тебе справедливой сделкой?
– Нет, сеньор. В особенности если учесть, что я знаю человека, у которого больше оснований претендовать на трон всего Дэверри, чем у любого другого.
– Правда? – Касил развернулся и облокотился на подоконник. Он легко улыбался, демонстрируя чисто академический интерес к проблеме. – И кто же это может быть?
– Неужели у вашего высочества нет на сей счет никаких идей?
Касил застыл на месте. Его губы исказила гримаса боли.
– Думаю, вы знаете, – Невин был неумолим. – Это ваш сын, сеньор. В то время как жена из Кантрейи работает против вас, мать из Кантрейи стократно усиливает позиции Марина. У него имеются родственные связи со всеми королевскими родами, даже с Элдисом. И это сильные связи.
– Да, это так, – Касил говорил шепотом. – О, боги! Если честно, я раньше об этом никогда не думал. Я никогда не мог предполагать, что королевская семья Керрмора так… что с ней случится такое. Как ты считаешь, у Марина есть шанс быть принятым, или ему придется сражаться за престол?
– Я думаю, что Керрмор примет его. Разве что вместо него захотят видеть на троне короля Кантрейи.
– Но это вряд ли. Конечно, нет. – Касил принялся ходить взад-вперед. – Это будет трудная и опасная дорога на престол, но как я могу отрицать право моего сына на его вирд?
– На кон поставлено нечто большее, чем вирд Марина. Это дело исключительной важности для всего королевства. Я знаю, что говорил о странных предзнаменованиях без каких-либо доказательств, но вы поймете, что я говорил правду, когда придет сообщение о смерти Глина. А пока может быть очень кстати нанять для Марина настолько большую стражу, насколько это возможно. Это политическое дело.
– Именно политическое, если он является наследником двух престолов. Решено. Я завтра же взгляну на этих серебряных кинжалов.
На следующее утро Марин пребывал в состоянии беспокойства, которое значительно превышало обычное возбуждение. Когда Невин предложил побеседовать, принц настоял на том, чтобы покинуть дан и выйти на узкую полоску песчаного пляжа острова, где они могли поговорить с глазу на глаз. Хотя все еще было не по сезону тепло, по небу бежали перистые облака, а листья на березах пожелтели.
– Что тебя беспокоит? – спросил Невин, когда они устроились на большом валуне.
– Может, это и ничего. Может, я схожу с ума или что-то в этом роде.
– Правда? Выкладывай.
– Ну, когда я встретился вчера с этими серебряными кинжалами, то у меня появилось очень странное чувство. «Это начало», – сказало чувство. Ведь ходят рассказы о том, что вирд человека с ним разговаривает, но я никогда раньше до конца этого не понимал. А теперь понимаю, потому что слышал, как это мне сказал мой вирд. Или я сошел с ума?
– Вовсе нет. Твой вирд набирает силу.
Разинув от удивления рот, принц уставился на озеро, на подернутую рябью воду. Поднялся ветер, и березы закачались под его порывами.
– Боитесь, ваше высочество?
– Не за себя. Я только сейчас кое о чем подумал. Невин, если мне предначертано стать королем, то за меня будут умирать люди. Перед тем, как я смогу занять трон, должна быть война.
– Это правда.
Принц долго молчал. Он выглядел таким молодым, с таким невероятно гладким лицом и округлившимися детскими глазами, что казалось невозможным считать его истинным королем всего Дэверри. Несмотря на то, что Марин очень хорошо учился, в четырнадцать он еще не был готов для предстоящей работы. С другой стороны, Невин сомневался, возможно ли вообще быть готовым по-настоящему – независимо от того, молод ты или стар, мудр или необразован.
– Я не хочу быть ответственным за все эти смерти, – резко проговорил принц.
– У вашего высочества нет выбора. Если вы откажетесь принять на себя свой вирд, то погибнет еще больше людей. Они будут сражаться за то, чтобы посадить на трон не того короля. На ваш трон!
На глаза юноши навернулись слезы, он раздраженно смахнул их рукавом.
– В таком случае, я буду следовать своим вирдом. – Он встал и внезапно стал выглядеть старше. – Пусть никто не отстранит меня от моего законного места.
Ровно в полдень пришло сообщение, что прибыли серебряные кинжалы. Невин выехал вместе с Марином и королем, чтобы проверить, все ли идет по плану. На лугу в конце насыпной дороги на лошадях, стоящих ровными рядами, восседали воины. Впереди отряда находились Карадок, Маддин и еще один молодой человек, которого Невин не знал. За рядами воинов расположилась неорганизованная толпа женщин и нескольких детей. Там же находились вьючные лошади и крытые повозки.
– Я удивлен, – заметил Марин. – Не думал, что у таких мужчин есть жены.
– Я не стал бы называть их женами, – ответил Касил. – Тебе еще предстоит узнать кое-какие вещи, парень.
Невин и Марин ехали за королем, который рысью поскакал к Карадоку. На первый взгляд отряд не произвел на Невина впечатления, хотя солдаты были довольно чистыми, и их оружие содержалось в хорошем состоянии. Наемники выглядели крепкими орешками, но довольно надменными. Они сидели, развалившись в седле, и наблюдали за королевскими особами с едва скрываемой дерзостью. На ремне у каждого поблескивала серебряная рукоятка кинжала – как предупреждение. При приближении короля Карадок низко поклонился в седле.
– Приветствую вас, ваше высочество. Я привел своих людей, как приказал молодой принц. Надеюсь, ваше высочество найдет их приемлемыми.
– Посмотрим. Но если я предложу вам пристанище, то вы будете подчиняться приказам принца, а не моим.
Карадок бросил взгляд на Марина с легкой, скептической улыбкой, словно оценивал возраст парня. Мысленно Невин призвал Властелинов Воздуха и Огня, которые тут же ответили на заранее оговоренный сигнал и собрались вокруг парня. Их сила объяла его и окутала легким свечением. Поднялся легкий ветер, спутал его волосы и надул плащ. Казалось, солнечный свет становился ярче, если падал на принца. Карадок собрался что-то сказать, затем снова поклонился – так низко, как только мог.
– Думаю, для нас будет большой честью сражаться за вас, принц. Желаете посмотреть моих людей?
– Да, но позволь мне предупредить тебя, капитан. Если вы согласитесь мне служить, то вам придется ехать со мной по долгой дороге. Конечно, только трудные дороги приводят к истинной славе.
Карадок склонил голову, потрясенный тем, что этот юноша говорит, словно герой песни барда. Серебряные кинжалы распрямили спины и внимательно слушали, внезапно почувствовав уважение к юнцу королевской крови, а молодой заместитель командира, что стоял рядом с Маддином, резко втянул ноздрями воздух. Бросив на него взгляд, Невин чуть не выругался вслух: опять Геррант! С меткой сокола на рубашке и рукояти меча – как и всегда.
– Это Овейн, советник, – Карадок заметил его заинтересованность. – Мой заместитель во время ведения боевых действий. Маддин – наш бард, а также мой помощник в мирное время.
– Кажется, ты, капитан, хорошо держишь в руках бразды правления, – заметил Марин.
– Стараюсь, принц.
Овейн оглядывал Невина с большим любопытством, нежели принца или короля. В его суровых голубых глазах Невин увидел слабый след узнавания, искру их старой взаимной ненависти, но она пылала лишь мгновение перед тем, как смениться замешательством и смущением. Очевидно, Овейн размышлял, как может испытывать такие сильные чувства по отношению к невооруженному старику, которого только что встретил. Невин чуть улыбнулся ему и снова отвернулся. Он сам дрожал внутри от возбуждения: здесь собрались Геррант и Блейн, которые теперь именовались Овейн и Маддин, и здесь также присутствовал Карадок, который в прошлой жизни родился королем Керрмора, Глином Первым. Глин был таким хорошим королем, что Невин поразился, обнаружив его отверженным, серебряным кинжалом, пока не напомнил себе, что как раз такой человек необходим сейчас для благополучия королевства. Наемник вроде Карадока сражается только ради одного: победы. Всякие условности, тонкости и ограничения, которые ставит перед человеком честь, не для него. Он пойдет на любые уловки, пусть даже и подлые, на обманные маневры и хитрости, если потребуется, только чтобы победить.
Члены околдованного круга вирда собирались в полном составе, а это означало, что вскоре к ним присоединится душа Бранвен. В ближайшее время у Невина появится новая возможность распутать клубок собственного вирда. Внезапно он вспомнил о женщинах, которые держались на почтительном расстоянии от мужчин. Ему стало плохо, когда он подумал, нет ли ее среди них. Могла ли она в этой жизни пасть так низко? Мгновение ему было по-настоящему страшно; затем он собрал волю в кулак. Пока Касил и Карадок обсуждали условия найма, Невин оставил принца, о котором позаботятся Властелины Стихий, и направил коня между рядов воинов, словно хотел еще раз хорошенько посмотреть на людей, которых его сеньор решил сделать своей стражей. Маддин присоединился к Невину.
– Оставим переговоры Карадоку и королю. Проклятье, Невин, как я рад, что мы проведем зиму в одном дане! Я знаю: Каудир также захочет поговорить с вами.
– Каудир? – Невину потребовалось мгновение, чтобы вспомнить молодого лекаря из дана Дэверри. – Этот молодой оболтус и есть тот лекарь, о котором говорил Карадок? Как я понимаю, он воспользовался моим советом, сколько-то лет тому назад.
– Да, и готов поспорить: это спасло ему жизнь, когда умер Слумар.
– Хорошо. Кажется, он также воспользовался и другим моим советом – насчет абортов, – судя по тому количеству детей, которых я тут вижу. Скольких девушек ты подобрал на дороге, Маддо? Я помню, что ты всегда пользовался успехом у женщин.
– Эти едва ли мои. Видите ли, мы делимся тем, чем можем.
Мысль о том, что Бранвен переходит от мужчины к мужчине, имела горький привкус яда. Большинство женщин ездили верхом, как мужчины, подоткнув под себя юбки, некоторые сажали позади себя маленьких детей, но всех их отличал суровый взгляд. Да и смотрели они на всех подозрительно. На телеге, запряженной мулом, позади всех, подоткнув под спину одеяла, сидела бледная светловолосая женщина и кормила ребенка грудью.
– Это Клуна, – представил ее Маддин. – Когда мы устроимся в дане, я буду благодарен, если вы или какой-то другой травник ее посмотрит. После рождения ребенка она плохо себя чувствует, и Каудиру ее никак не вылечить. Она в большей мере моя женщина, чем любая другая.
– Поговорим с ней прямо сейчас, – сердце Невина сжалось от ужаса. – Несомненно, король и твой капитан еще какое-то время будут торговаться.
Когда он подъехали, Клуна безразлично взглянула на них. Под ее голубыми глазами выделялись темные круги, а кожа казалась слишком бледной. Невин вздохнул от облегчения, когда понял, что это вовсе не Бранвен.
– Это – Невин, лучший травник в королевстве, – заговорил с женщиной Маддин, заставляя себя держаться весело. – Он тебя сразу же вылечит, моя милая.
Клуна улыбнулась так, словно сомневалась в успехе.
– Диагноз довольно простой, – сказал Невин. – Хорошая повитуха сразу бы заметила, в чем дело. Женщины, которых когда-то пользовал Каудир, были богатыми и хорошо питались. Послушай, девушка, ты ослабла после рождения ребенка и, готов поспорить, питаешься ты по-прежнему плохо. Возьми яблоко, воткни в него железный гвоздь и оставь на ночь. Утром вынь гвоздь и съешь яблоко. Ты увидишь оставшуюся в яблоке полоску кроваво-красного цвета, а это как раз то, что тебе требуется. Делай это каждый день на протяжении двух недель, а там посмотрим.
– Спасибо, – Клуна заикалась от удивления. – Очень мило, когда такой высокопоставленный человек, как вы, дает совет девушке серебряного кинжала.
– Я не такой уж и высокопоставленный, как кажусь. А твоя дочка очень славная. Кто ее отец?
– Откуда ж мне знать, господин? – она пожала плечами с искренним безразличием. – Маддин или Эйтан, скорее всего, хотя она может быть и от капитана.
За свое проживание и питание в зимнее время и серебряную монету на человека за сражение Карадок поклялся служить принцу Марину всю весну; условия дальнейшей службы обговорят на празднике Белтейн. Размещение такого большого отряда на ограниченном пространстве островного дана представляло проблему. Камерарий и капитан боевого отряда Касила совещались не менее часа, а затем отдали слугам приказы, так что те долго бегали по всему двору, освобождая помещения, пока наконец наемники не получили в свое полное распоряжение казарму, конюшню и сарай для телег и запасного имущества. Камерарий был пожилым человеком с удивительной способностью запоминать детали и умело разбираться с ними. Он был весьма строг в том, что касалось соблюдения приличий. Поэтому он пришел в негодование, как сам признался Невину, когда обнаружил, что серебряные кинжалы не видят ничего особенного в том, что женщины живут с ними в одной казарме.
– А почему бы и нет? – спросил Невин. – Таким образом эти девушки будут недоступны для всадников короля. Или вы хотите, чтобы всю зиму шли стычки?
– А как же невинные дети?
– Давайте надеяться, что они крепко спят по ночам.
После вечерней трапезы Невин отправился навестить Маддина в казарме. Когда он зашел в длинную комнату, тускло освещенную очагом, ему пришлось на мгновение остановиться, чтобы привыкнуть к запаху лошадей, мужского пота и дыма. Большинство солдат играли в кости, женщины сидели в дальнем конце казармы и болтали, дети спали рядом. У очага Маддин, Карадок и Каудир сидели на полу и разговаривали, в то время как Овейн лежал рядом, вытянувшись на животе и опустив голову на руки. Хотя Овейн казался спящим, он поднял голову, когда Маддин представил его Невину, а затем снова стал смотреть в огонь.
– Идите сюда и садитесь, – пригласил Каудир, немного подвигаясь, чтобы освободить старику место. – Я очень рад снова увидеть вас. Я так и думал, что колдун вроде вас найдет более важную работу, чем продажа каких-то трав.
– Травы также важны, парень, сами по себе. А теперь скажи мне, как это ты заделался серебряным кинжалом?
Каудир, Маддин и Невин долго беседовали о прошлых временах, Карадок внимательно слушал, а Овейн заснул. Разговор неизбежно повернул к странной работе Невина при дворе короля. Невин отвечал уклончиво, пока не заговорил Карадок:
– Послушайте, добрый волшебник, зачем двеомеру нанимать такие отбросы общества, как мы? Думаю, у нас есть право знать это, поскольку вы просите нас умереть за принца.
– Я ничего у вас не прошу, капитан. Принц – вот кто дает вам мясо и мед.
– Конское дерьмо. Принц делает то, что ему говорите вы, – по крайней мере, в тех случаях, когда на кон поставлено что-то важное! – Они переглянулись с Маддином. – Могу признать, этот юноша произвел на меня впечатление. И большое.
– Правда?
Карадок заколебался.
Вперед склонился Маддин: – Вы нашли истинного короля, не так ли? Признайте это, Невин. Этот парнишка должен быть истинным королем – или никто на земле никогда им не станет.
Хотя Невину хотелось победно прыгать и плясать он сдержался, и ограничился легкой загадочной улыбкой.
– Скажи мне, капитан, – заговорил он легким тоном, – как ты отнесешься к тому, чтобы в один прекрасный день повести своих людей в дан Дэверри?
Карадок достал серебряный кинжал и держал его острием вверх так, чтобы он мерцал и блестел в свете огня.
– Вот это – единственная честь, которая у нас осталась, и я поклянусь на ней. Или я увижу короля на престоле, или умру над телом принца.
– А ты готов умереть за человека, которого вчера увидел впервые?
– Почему бы и нет? Это лучше, чем погибать за какого-то ничтожного надменного мелкого лорда, – капитан наемников засмеялся и убрал кинжал в ножны. – А когда начнется война?
– Скоро, капитан. Очень скоро.
Улыбаясь сам себе, Карадок кивнул. Невин чувствовал, что ему хочется расплакаться. В неистовых глазах капитана он видел кровавую цену, которую им всем придется заплатить за грядущую победу.
* * *
Поскольку все в Элдисе знали о серебряных кинжалах, новость, о том, что они отправились в Пирон, распространилась довольно быстро. Браноик решил, что ему просто опять не повезло: они уехали как раз в тот момент, когда ему потребовалось их найти. Хотя один всадник обычно путешествует быстрее, чем войско с обозом, наемники опережали его примерно на десять дней, и он так и не догнал их в пути. После последней холодной ночи, которую ему пришлось провести под открытым небом, – потому что он не мог себе позволить гостиницу, – Браноик заехал в Друлок. Около полудня он нашел дешевую таверну, где потратил два последних медяка на кружку эля и хлеб. Он ел стоя, прислонившись к стене, и одновременно осматривал других посетителей, которые были, по его мнению, просто сбродом. Как только у служанки образовалась свободная минутка, она приблизилась к нему с легкой завлекающей улыбкой. Немытая и тощая, она привлекала его не больше, чем блохастые собаки у очага, но он решил, что вполне может вытянуть из нее кое-какую информацию.– Сколько отсюда до дана короля Касила, девушка?
– Примерно две мили, если ехать на запад по дороге. Должно быть, ты издалека, коли этого не знаешь.
– Так и есть. А теперь скажи-ка мне, проходил ли через ваш городишко отряд наемников? Эти парни, которые мне нужны, – они идут из Элдиса. И у них у всех такие кинжалы… с серебряными рукоятками.
– О, они проходили через город! Выглядели ну прямо жуткими типами! Не знаю, с чего это король их нанял. Несомненно, потому, что они – одни лучшие воины в трех королевствах.
Браноик отошел от девицы, пока она не успела сделать ему «соблазнительное» предложение. Во дворе таверны ждал его гнедой мерин, нагруженный всем, что принадлежало ему в этом мире: скаткой, парой почти пустых седельных вьюков и щитом, исцарапанным под слоем грязной, когда-то белой краски. Браноик надеялся, что Карадок не станет возражать из-за отсутствия у него собственной кольчуги. По крайней мере, у Браноика имелся хороший меч, и он знал, как им пользоваться. Когда Браноик подъехал к насыпной дороге, ведущей в дан Касила, стражники отказались пропустить его. Они также не пожелали передать послание от чумазого незнакомца, который выглядел довольно опасным. Поскольку у Браноика не было денег на взятку, то вначале он говорил вежливо, потом попробовал спорить… ничего не помогало. Стражники только смеялись и объясняли, что если он хочет видеть Карадока, то ему придется встать лагерем прямо здесь и ждать, пока капитан не выедет по своим делам. Браноик пришел в такую ярость, что испытал искушение достать меч и незамедлительно решить вопрос, но здравый смысл все-таки победил. Он проделал весь этот путь от Элдиса не для того, чтобы его повесил какой-то королишка.