Майкл Джудит. Спящая красавица

   Винс задохнулся.
   – Я еду туда через пару недель и все проверну. А пока не лезь туда, ты взбудоражил народ своими разговорами о неоновых вывесках и съездах и черт знает о чем ты еще там болтал.
   – Я думал, они будут рады и благодарны. Они и должны быть благодарны, этот городок надо разбудить. Встряхнуть – вот что требуется. Я – за очарование и атмосферу маленьких городков, но что в этом хорошего, если снижается прибыль? Надо быть практичным, и можешь мне поверить, народу там до практичности еще расти и расти, как до луны.
   – Не появляйся там снова, пока я тебе не скажу, где-то ближе к Рождеству.
   Винс положил трубку и постоял рядом со своим столом, барабаня пальцами по его полированной поверхности. «Мне все это начинает надоедать, Винс. Если мое дело с покупкой затянется до твоей выборной кампании, у тебя будут настоящие неприятности». Сукин сын, угрожает ему провалом его кампании. Угрозы эти надо прекратить. На следующий день после встречи с избирателями Белуа выйдет из игры. Он уже достаточно долго суетился здесь, настаивая, используя всюду свое влияние, потому что это позиции в партии были слишком сильны, чтобы пренебрегать ими. Но после встречи с избирателями, когда Винс уже окажется на пути к переизбранию без серьезной оппозиции и на пути к Белому Дому, можно будет легко найти в партии других влиятельных людей, которые знают, где взять деньги, как привлечь внимание в нужное время и в нужном месте. А Белуа, не отстававший от него эти двадцать пять лет, должен, в конце концов уйти.
   Он надел пиджак, затянул галстук, засунул бумаги и книги в портфель, чтобы идти на заседание своего комитета. Это было первое слушание из ряда таких же слушаний, по проблеме кислотных дождей, которые растянутся на месяцы вплоть до ноябрьских выборов. Это была великолепная тема для выборной кампании. Не важно, какое заявление попадет в выпуски вечерних новостей и утренние газеты, Винс, который был теперь председателем комитета, станет избирательной фигурой: привлекательный, опытный, знающий, покорный слуга каждого избирателя. Официальное лицо в Сенате. Человек, готовый взять на себя ответственность за страну.
   «Если мое дело с покупкой затянется до твоей выборной кампании, у тебя будут настоящие неприятности».
   С опущенной головой он направился к двери. Четыре месяца до кампании по выдвижению. Можно было бы вести речь о том, чтобы избавиться от Белуа, но сейчас Белуа вел его предвыборную кампанию, и Винс не мог без него обойтись. Он уже привлек банкиров и страховщиков, которые никогда раньше Винса не поддерживали, убедил местные власти по всему штату поддержать «День сенатора Винса Четема» парадами и регистрацией избирателей, когда Винс приезжал к ним за месяц до кампании по выдвижению его кандидатуры. Белуа организовал публикацию статей в газетах и передачи о Винсе по телевидению три-четыре раза в неделю в вихре свободной рекламы, и самое важное, он устранил оппонента, наиболее опасного, того, кто использовал информацию, о которой Винс не знал и знать не хотел. Белуа был изобретательным, неутомимым, беспринципным и скромным, чрезвычайно важные качества руководителя кампании.
   Винс взял портфель и вышел из офиса. Четыре месяца до выдвижения кандидатов. Четыре месяца Белуа должен быть доволен. А это значит отдать «Тамарак Компани» в руки Белуа по дешевке. Время упущено, подумал Винс, и неважно, нужен Белуа, или нет.
   Надо было заняться этим самому, с самого начала, подумал он. Чарльзу нельзя и пустяка доверить, даже если тот отчаянно хочет продать. Как только я там появлюсь, много времени не займет, все решится на семейном ужине. А потом я уберусь оттуда. Мы уберемся оттуда. Удивительно, как трудно ему было помнить, что теперь он женатый человек.
   Однако, об этом помнила его семья, и когда он появился в Тамараке, стало ясно, что они были этому рады.
   – Клара Четем, – сказала Нина, идя им навстречу в ресторане. Она расцеловала Клару в обе щеки. – Мне нравится, как это звучит, словно имя дамы из старомодного романа. Я так рада познакомиться с тобой, Клара, приятно видеть, что Винс не утратил веры в женитьбу... – Она улыбнулась Винсу и похлопала его по руке. – В нашей семье все оптимисты, Клара, вот увидишь. Мы верим, что если долго ждать, случается и хорошее.
   Винс обнял Нину за плечи и поцеловал ее в щеку.
   – Нина верит в любовь. Она лучшая сестра в мире, потому что любит всех нас, поэтому, конечно, мы оптимисты. Если во вселенной есть Нина, то это должно быть хорошее место.
   Нина покраснела. Она смотрела на Винса широко открытыми глазами, польщенная и благодарная, но также и озадаченная. Винс ей улыбнулся, притворяясь, что не заметил ее удивления. Он знал, что никто из них не доверял ему по-настоящему, но собирался сделать так, чтобы они изменили свое отношение.
   Метрдотель провел их в отдельный зал. Уильям, Мэриан, Гейл и Лео уже были здесь; Винс заставил их подождать ровно восемь с половиной минут, наилучший отрезок времени, как он выяснил, чтобы усилить нетерпение, не доводя его до скуки.
   – Ты опаздываешь, – громко сказал Уильям, когда они вошли.
   Винс не ответил. Он представил их Кларе и, пока все с нею говорили, насмешливо отметил, как одобрительно они смотрят на Клару. Всем она нравилась, удивительно, что такая маленькая женщина с светло-карими глазами, небольшим красивым ртом и каштановыми волосами с седыми нитями в них, которые просто ниспадали до плеч, могла привлечь к себе так много внимания и любви, как Клара. Разумеется, именно по этой причине он и женился на ней, но даже через месяц после женитьбы он не понимал этого.
   ? Привет, дядя Винс, – холодно сказала Гейл.
   Они стояли в конце маленькой комнаты, в которой обеденный стол красного дерева был сервирован хрусталем и китайским фарфором на восемь персон. Рядом находился небольшой бар. Гейл позволила Винсу поцеловать ее в щеку.
   – Ты прекрасная женщина, Гейл. Я слишком долго отсутствовал и забыл, какая ты красивая. – Он грустно улыбнулся. – Фактически, я потерял все следы. Мэриан говорит, Робин и Нед большие ребята. Стыдно признаться, но я забыл, сколько им лет.
   – Восемь и десять, – коротко сказала Гейл.
   – Примерно так я и думал. У меня для них кое-что есть в моем номере наверху, потом принесу перед вашим уходом. Это ужасно, как мало я вижу всех вас, иногда это меня очень беспокоит. Вашингтон далеко отсюда, а я слишком занят, чтобы выкроить побольше времени. И потом, я ввязался в эту проклятую выборную кампанию – и конца-краю не видно, Гейл, всегда находится какое-нибудь место, куда, мне говорят, обязательно надо поехать, как будто я кукла, которую они таскают по всей стране. Ты себе не представляешь, как я иногда ненавижу политику – конечно, она и нравится мне, вот в чем проблема. И потом, чем старше я становлюсь, тем быстрее пролетает время. Не знаю, чувствуешь ли ты это тоже, ты такая молодая...
   – Иногда, – ответила Гейл.
   Она не могла отвести от него глаз, он был таким привлекательным, его улыбка обволакивала ее и заставляла чувствовать себя как-то странно, словно все его внимание сосредоточилось на ней.
   – Я все время чувствую, что теряю много важного, нельзя все организовать так, чтобы знать, что же упущено. Я восхищаюсь, как вы с Лео работаете вместе – должен сказать тебе, я завидую также и этому, – ужасно для меня, что я не смог принять в этом участия. Чувствую, что потерял много хороших лет. Я хотел бы наверстать упущенное, если вы мне позволите. Может быть, вы приедете в Вашингтон и побудете у нас. Приедете? Это даст нам шанс познакомиться поближе.
   – Мы могли бы как-нибудь приехать, – Гейл нахмурилась, слыша свои слова.
   Она встряхнула головой, как бы стирая их. «Это Винс», – подумала она.
   – Почему Кит сказал, что всем нам обязательно нужно быть здесь сегодня вечером?
   – Он так сказал? Ну, Кит немного хватил через край, он такой молодой человек, полон энтузиазма. Я конечно, хотел, чтобы вы были здесь, не могу себе представить, как это я приеду в Тамарак и не повидаюсь с вами. Гейл, ты очень строга ко мне. Разве мы не можем беседовать и дружить без вмешательства других людей?
   – Ты имеешь в виду Анну? – холодно сказала Гейл. – Нет, не можем. Меня бы вообще здесь не было, если бы Лео не захотел, чтобы я пришла. Мне очень жаль, но я не могу быть любезнее. Обычно я приятный человек. Извини.
   Винс остался в одиночестве и стоял так, пока к нему не подошли Мэриан и Фред.
   – Как приятно и необычно видеть тебя здесь, – сказала Мэриан, слегка клюнув его в Щеку. – Я не думала, что в Тамараке достаточно голосов избирателей, чтобы тебе стоило тратить время на поездку сюда.
   Винс хмыкнул, быстро и крепко обняв ее.
   – Дорогая Мэриан, – сказал он, отпуская ее. Он протянул Фреду руку и обменялся с ним рукопожатием, все еще глядя на Мэриан. – Я скучал по тебе. Обычно привыкаешь к какому-то смутному представлению о тебе, но теперь оно обострилось. Кто бы мог подумать? Я бы мог использовать тебя в команде моей предвыборной кампании. В самом деле, ты могла бы возглавить мою команду, ты умнее и энергичнее, чем любой, с кем я сталкивался в политике. – Он наклонил голову. – А знаешь, это хорошая идея, Фред отпустит тебя на несколько месяцев? Мы с тобой были бы отличной командой. Пошли бы прямо в Белый Дом.
   – Рука об руку, – сухо ответила Мэриан, но в глазах ее было любопытство.
   – Этот разговор о Белом Доме – правда? Мы слышали от многих. Ты серьезно подумываешь об этом?
   – Серьезнее не бывает. Я так много хочу сделать, а из Сената это невозможно, я хочу этого, Мэриан, и знаю, что смогу добиться.
   – Ты сможешь, – сказал Фред. Обычно он предоставлял Мэриан говорить за них обоих, так как родственники ему надоели, но сейчас он почувствовал, что должен напомнить Винсу о себе. – Мы будем с тобой постоянно. Помочь деньгами, произносить речи, все что потребуется.
   – Это будет что-то, – заметила Мэриан. – Президент Винс Четем. Звучит отлично. Ты поражаешь, Винс, тем, что стремишься вверх и идешь так далеко. Ну, должна сказать, спасибо за комплимент, но оба мы знаем, что я не смогу вести твою кампанию. Я не знаю элементарных вещей о политике: я была бы цыпленком, которого специалисты ощипали бы моментально. Но приятно слышать любезные слова. Я тоже скучала по тебе, ты знаешь. Ты самый интересный человек из нас пятерых...
   – Мы с тобой самые интересные, – сказал он.
   – Может быть это и так, но ты более сложный человек. А когда ведешь себя как подобает, то находиться рядом с тобой – настоящее удовольствие. И, конечно, я восхищаюсь тем, как ты строишь свою жизнь. Много раз мне хотелось, чтобы мы могли вернуться в прошлое и кое-что сделать иначе в нашей семье, все мы были бы гораздо счастливее.
   – Никто не желает этого больше, чем я, – мрачно сказал Винс. – Приношу тебе свои извинения, Мэриан, я никогда не объяснял тебе...
   – Я не хочу слышать об этом. Сейчас у нас настоящее, а прошлое позади. Не будем ворошить все это, Винс, будем идти вперед. Ты мой брат, и я никогда не поворачивалась к тебе спиной, я всегда верила, что ты сможешь быть хорошим человеком. Какие бы ошибки не совершал, это в прошлом. Я горжусь, что ты в Вашингтоне, Бог знает, как нам нужны хорошие люди именно там. А теперь я хочу поговорить с твоей женой, если что-то и придает мне уверенность в твоем возмужании, так это твоя женитьба на Кларе.
   С улыбкой Винс смотрел, как она просунула свою руку под руку Фреда и удалилась. Он продолжал улыбаться, когда к нему подошел Уильям.
   – Старый домашний уик-энд, – сказал Уильям. – Должен сказать, приятно видеть всю семью в сборе. Ну, большую часть семьи... – Он взял бокал с водкой и тоником, предложенный официантом. – Жаль, Чарльз не смог прийти, он что, слишком занят?
   – Я его не приглашал, – ответил Винс. – Я собираюсь говорить о нем сегодня вечером и подумал, лучше, если его здесь не будет.
   Левая бровь Уильяма поднялась.
   – Ты мог бы дать ему возможность решить самому, прийти или нет.
   – Я не мог. Я слишком беспокоюсь о нем. Я, действительно, думал, что так будет лучше, Уильям.
   Бровь Уильяма оставалась поднятой.
   – Это похоже на тебя, – сказал он наконец. Было ясно, что ему не верилось, будто Винс мог думать о других. – Знаешь, он приедет сюда на Рождество. И кое-кто еще. Ужин у Гейл и Лео.
   – Все приедут? – Винс выглядел удивленным. Он не мог допустить, чтобы кто-либо из них узнал, что Кит держит его в курсе дел. – Семья никогда не приезжала сюда на Рождество, мы всегда проводили его в Лейк Форесте, а потом все куда-нибудь уезжали. Ты всегда отправлялся на один из морских курортов.
   – Да, но сейчас я здесь. И еще кое-кто приедет в ближайшие дни. На ужине нас будет человек восемнадцать. Это приятная перспектива, уже давно мы не собирались за столом в таком количестве, знаешь, я особенно не задумывался над этим, но мне кажется, это из-за Анны. – Он помолчал немного, изучая непроницаемое лицо Винса. – Всем любопытно узнать о ней, но не только это: они ее любят и им нравится находиться рядом с ней. Когда Анна входит в комнату, накатывает какая-то волна, если ты понимаешь, что я имею в виду. Она не любит подпускать кого-либо слишком близко, но видно, как они тянутся к ней. Это чертовски обворожительно: она смотрит вокруг, как будто что-то знает, как будто владеет секретом, который остальные надеются найти. В любом случае, она делает все более интересным, и могу поклясться, именно поэтому мы собираемся здесь, а не отправляемся на какой-нибудь курорт в Европе. А как насчет тебя и Клары? Гейл найдет место за столом.
   – Нет.
   Винс допил свой стакан виски с содовой и сделал нетерпеливый жест официанту, чтобы тот подал ему еще один. Он задумчиво склонил голову, ожидая новую порцию напитка. «Как будто владеет секретом». Что здесь происходило? Уильям знал, в чем заключался ее секрет, какую игру он ведет? Она делает все более интересным. Анна что-то знала. И Уильям закидывал удочку, чтобы узнать, как Винс будет реагировать. Ладно, Уильям ничего не получит. Винс мастерски умел ничего не выдавать.
   Однако, что-то происходило. До сих пор у него складывалось впечатление, будто он начал понимать, что она имела в виду, когда говорила о своем нежелании возвращать прошлое, что она была готова забыть свою безумную мысль о мести. Но теперь Винс знал, что это не так. Это было бы слишком просто для такой скрытной особы, как Анна. «Как будто владеет секретом». Сука, дает всем знать, что у нее есть какой-то секрет, намекала, высказывала всякие предположения, готовя их к тому дню, когда швырнет свою бомбу. Сука, ничего не забывает. Он это знал. И он тоже не забудет.
   Винс взял стакан у официанта и повернулся к Уильяму.
   – Нет, мы не сможем приехать сюда, извини, мы должны быть во Флориде с несколькими друзьями. Очень жаль, я только-только начинаю сознавать, как сильно я скучал по вас, и идея семейного Рождества чудесна. Может быть, в следующем году мы это сделаем, слишком давно мы не поднимали все вместе бокалов на Новый год. Ее здесь нет в этот уик-энд?
   – Ты имеешь в виду Анну? Нет, ее не будет, она приедет на пять дней во время Рождества, и это самое большее, что она может выкроить. Чрезвычайно успешно работает, ты знаешь, на вершине в своем деле – ну, тебе известно, что она сделала для Доры – и сделала это своими силами. Мне кажется, она работает слишком много, загружена судебными делами и не оставляет времени для общественной жизни, особенно в последние несколько недель, но это удивительная молодая женщина, и я очень люблю ее. Как и все мы. Да, я хотел спросить тебя о Вашингтоне, но, кажется, я все обговорил и успел проголодаться. Когда они собираются подавать ужин?
   – Сейчас. Мы можем поговорить о Вашингтоне после обеда, если хочешь. У меня есть в запасе несколько историй, от которых волосы встанут дыбом. Конечно, нельзя ссылаться на меня, что бы я ни говорил, но ты хорошо проведешь время за таким разговором.
   Уильям хмыкнул.
   – Иногда я оказываюсь очень хорошим слушателем.
   Они расселись вокруг стола, и Винс со своего места предложил тост.
   – За Четемов и в память Итана. Он был великим человеком и всем сердцем радел за каждого из нас. Я предлагаю тост за этот дух любви и заботы, который я не принимал всерьез, когда был молодым. – Он замолчал на мгновение и откашлялся. – Извините, не думал, что окажусь таким чувствительным. Я отбросил многое из того, что сделало Четемов замечательной семьей, и потом сожалел об этом, и я прошу у вас прощения. Я надеюсь, что мы с Кларой станем частицей семьи Четемов, о чем каждый из нас думал, когда мы размышляли о том лучшем, что может быть в семье.
   Установилась долгая тишина. Нина вытирала слезы. Мэриан смотрела на Винса с удивлением и восхищением.
   – Хорошо, хорошо, – громыхал Уильям.
   Лео смотрел на Гейл, которая застыла, как изваяние, над своей тарелкой.
   Клара с радостью и любовью улыбалась Винсу. Тот вкратце рассказал ей всю историю, когда они познакомились: как он восстал против власти отца в доме и в бизнесе, и, наконец, в порыве продал свои акции, ушел из дома и постепенно потерял связь со всеми, кроме Чарльза. Когда он планировал этот ужин, она мягко настояла, чтобы муж извинился перед ними. Клара понимала Винса. Ему нужен был кто-то, кто подсказал бы ему, как вести себя с людьми. Потому что каким бы блестящим и проницательным он ни был, заботясь о благосостоянии страны, Винс не понимал людей. Клара об этом знала. Это оказалось странным изъяном в человеке, совершенном во всех остальных отношениях. Но он нашел ее, и она знала, что смогла бы научить его вести себя так, чтобы повсюду его путь был ровным. Она будет собакой-поводырем Винса, которая проведет его через заросли человеческих взаимоотношений. В этом состояла ее миссия.
   – О ком я действительно хочу поговорить, так это о Чарльзе, – сказал Винс после того, как официант подал суп и вышел из комнаты. – Я страшно беспокоюсь о нем. Он довольно часто приезжает ко мне в Вашингтон, и откровенен со мной, как только брат может быть честен и откровенен. Я привык думать о нем, как об одном из самых лучших людей, которых когда-либо знал. Но у него есть также и серьезные недостатки и поэтому он попал в такое затруднительное положение. И я хочу помочь ему.
   Винс сделал паузу и немного отодвинул от себя тарелку с супом.
   – Я должен помочь ему. Меня удручает, что один из нас сталкивается с такими ужасными проблемами. И я люблю его. Он гораздо старше меня, но мы всегда были близки. Мы лучшие из друзей. Но я собираюсь быть очень честным на этот счет – я думал об этом не один месяц, и мы не можем помочь ему, закрывая глаза, чтобы не видеть явного – Чарльз слабый человек. И испуганный. Он не может предпринимать решительных действий. Иногда вообще ничего не может предпринимать – потому что уверен: результат будет плохим. Довольно часто он оказывался прав, что делало его еще более неуверенным. Как раз в этом году, если взять свежий пример, он принял важнейшее решение и настоял на нем, это оказалось катастрофой. Это случай с разработкой участка Дирстрим в Северо-Западном пригороде Чикаго, который зависел от так и не построенной магистрали. Все вы знаете эту историю.
   Он обвел глазами сидящих за столом. Никто не ел, все слушали.
   – Настоящие проблемы начались, когда отец утратил интерес к «Четем Девелопмент» и всю свою энергию направил на Тамарак. Бедный Чарльз остался один, и – надо быть честными – никто из нас не помог ему. Мы позволили отцу создать компанию, но не захотели вмешаться и отстранить Чарльза, когда тот развалил ее. Уильяму нравилось работать несколько часов в день, а остальное время писать письма; Нина пыталась найти возлюбленного человека, который любил бы ее так сильно, как ей это было нужно и чего она заслуживала; Мэриан и Фред хотели, чтобы компания была большой, и знали, как управлять ею, но не хотели заняться ею...
   – Фред хотел, – вставила Мэриан.
   – При соответствующих обстоятельствах, – быстро добавил Фред. – Не сам я, конечно, Уолтер хотел продвинуться в компании... муж моей сестры Розы, – пояснил он для Клары. – Мы не испытывали никакой радости, наблюдая как компания приходит в упадок, но я не мог оттолкнуть Чарльза; ведь все-таки он старший сын, а Уолтер и я – мы лишь женились на женщинах из этой семьи.
   – Какими бы ни были причины, – непринужденно сказал Винс, обходя тот факт, что Итану не нравился Фред и тот не допускал его к руководству, хотя Фред нацелился на место Винса задолго до того, как Итан выставил его, – все мы позволили Чарльзу привести компанию в упадок. Я никого не обвиняю – все мы заняты и у всех свои проблемы, но факт остается фактом – мы покинули его. И должен сказать вам, мне его жаль. Несколько недель тому назад, когда он приезжал в Вашингтон, привез мне последний финансовый отчет «Четем Девелопмент». Я знаю, все вы его видели, но позвольте мне задержаться на этом, так как мы будем говорить об одном и том же. Банки требуют оплаты десятки миллионов долларов процентов за займы компании, они не дадут новых займов, пока не получат проценты по прежним, а у компании нет денег, чтобы выплатить их. Может быть, еще важнее то, что нет средств для начала новых проектов, которые дали бы компании возможность раз вернуться заново. И Чарльз, бедный Чарльз, пытаясь избежать полного развала, сам лично взял в долг сорок миллионов долларов, заложив все, что у него есть. Он в отчаянном положении, и все об этом знают.
   Винс выпил глоток воды.
   – Теперь. Если продать «Тамарак Компани», у «Четем Девелопмент» останется тридцать-сорок миллионов в активе после уплаты долгов по Тамараку. Чарльз мог бы выплатить банкам их проценты и получить часть их назад, он мог бы выкупить часть своих займов, и еще у него осталось бы десять-двадцать миллионов, чтобы приступить к реализации некоторых из задуманных им и Фредом проектов. Они готовы начать. Незачем сидеть в бездействии, они абсолютно уверены, что могут все провернуть. Единственное, что им требуется, это инструмент. Им нужны деньги.
   Винс посмотрел на каждого из них.
   – Вот к чему мы пришли. В Чикаго Чарльз из кожи вон лезет, чтобы мы могли гордиться им, но компания трещит по швам под его руководством, и при каждой встрече с ним я убеждаюсь все больше, что он конченый человек. Я больше не могу терпеть это, поэтому приехал сюда, чтобы посмотреть, могу ли я объединить всех нас и помочь ему. Он наш брат! И твой отец, Гейл! Сколько же еще времени мы будем заставлять его страдать? Он попросил семью об одном: продать «Тамарак Компани», чтобы использовать эти деньги на уплату долгов и снова поставить «Четем Девелопмент» на ноги. Я сказал ему, что помогу, чем смогу, что я не брошу его, и я уверен – я абсолютно уверен – все остальные тоже не бросят его в беде. Мы можем многим помочь ему и после того, как добудем ему денег. Вероятно, нам следует подумать о некоторых изменениях в компании. Вероятно, пора Фреду взяться за дело, он был бы отличным президентом. И, конечно, Уолтер мог бы работать с ним в тесном контакте и они бы продолжили дело отца лучше, чем кто бы то ни было. Могу поспорить, Чарльз был бы рад, остался бы председателем комитета, и знал бы, что он не неудачник.
   Вошел официант, чтобы забрать суповые тарелки. Винс махнул рукой, чтобы тот вышел.
   – Я знаю, как вы относитесь к Тамараку, – сказал он Гейл и Лео. – Но остальные выросли вместе с «Четем Девелопмент», это была первая мечта отца, и все мы приняли в ней участие. Если бы я был более достойным человеком, то и у меня еще осталась бы часть этой компании. Но именно поэтому теперь я делаю все, что могу, для Чарльза и для отца тоже. Я лишился своей доли компании, потому что я был молодым и глупым, но я никогда не переставал любить компанию, никогда не терял чувства ответственности перед нею. Ну, ладно, это моя проблема, а не ваша, вы не должны помогать мне возмещать этот ущерб. Но я думаю, все мы любим компанию отца и все чувствуем ответственность за нее. Полагаю, что в этом я прав.
   Он наклонился вперед, его глаза были теплыми и любящими, голос мягким, но настойчивым.
   – Мы должны это сделать! Все мы вместе можем спасти компанию Чарльза и отца, мы можем дать им обоим новую жизнь. Какой рождественский подарок для Чарльза и для всех нас был бы лучше, чем сознание того, что мы сделали это доброе дело?
   Его голос мягко затихал. На какое-то время наступила тишина.
   – О Боже, – сказала Нина. – Бедный Чарльз. Как мы могли бы сказать нет? Мы нужны ему.
   Мэриан медленно кивнула.
   – Я люблю Тамарак, – сказала она. – И не хочу, чтобы он менялся.
   – Почему ему вдруг меняться? – спросил Винс. – Долгое время он развивался успешно, кому это может помешать?
   – Здесь по городу ходит человек, который рассказывает нам, как ему все не нравится, – сердито ответила Гейл. – Он рассуждает так, как будто компания уже принадлежит ему и он готов переделать все в городе. Его зовут Рей Белуа и он руководит твоей предвыборной кампанией, и ты, наверное, знаешь все, что он хочет сделать.
   Возникла почти незаметная пауза.
   – Рей хочет купить «Тамарак Компани»? Он никогда не говорил мне. Наверное, боялся, что я попытаюсь отговорить его, ведь он вплотную занят моей предвыборной кампанией... – Вид у Винса был задумчивый. ? Я могу поговорить с ним и выяснить, что происходит, наверное, именно так и нужно сделать. Если у него достаточно средств, чтобы купить «Тамарак Компани», то может быть для нас это лучше всего. Мы с ним знаем друг друга почти двадцать пять лет, он ко мне прислушивался, как и ко всем нам, в этом вопросе, если нас касается, что станет с городом. Но я знаю, он не единственный, кто хочет купить компанию. Если мы выставим ее на продажу, то множество серьезных источников проявит интерес, ведь так, Лео? Что ты об этом думаешь?