Страница:
ИЗ АМЕРИКАНСКИХ ВСТРЕЧ
Впервые: Новый мир. 1964. No 7; Из рассказов об Америке // Ленингр. правда. 1960. 31 дек.; 1961. 1 янв.; Люди за океаном // ЛГ. 1961. 17 янв; Трое мальчишек...: У старого художника; США, Нью-Орлеан, улица Бурбонов; Перемещенное лицо.
Отрывок "Москва - Париж - Нью-Йорк" (загл. редакционное) обнаружен в архиве Пановой и публикуется впервые (ЦГАЛИ. Ф. 2223, оп. 1, ед. хр. 53, л. 1 - 8).
Цикл рассказов "Из американских встреч" ("У старого художника", "США, Нью-Орлеан, улица Бурбонов", "Перемещенное лицо") был написан Пановой после поездки в США в составе делегации Союза писателей СССР. В делегацию входили также Эд. Межелайтис, К. М. Симонов и Е. С. Романова. Программа поездки была насыщенной и напряженной: Нью-Йорк - Вашингтон - Новый Орлеан - Спрингфилд - Чикаго - Буффало - Бостон - Нью-Йорк. Это была одна из первых после долгого перерыва писательских поездок в США, целью которой являлось восстановление прерванных и налаживание новых контактов в области издательской деятельности и художественной культуры.
Поездка по Америке продолжалась около месяца (с 18 ноября по 14 декабря 1960 г.), и за это время делегация посетила крупнейшие университеты США, многочисленные музеи, театры, концертные залы, научно-исследовательские и культурные центры, редакции больших газет и журналов, издательств, обнаруживших определенную заинтересованность в восстановлении и развитии культурных связей с Советским Союзом.
20 декабря 1960 г., через несколько дней после возвращения из Америки, Панова отправила новогоднее поздравительное письмо сотруднику ЦГАЛИ М. Г. Петровой. К письму приложены рукописные записи из дневника: "За границей я было начала вести дневник. Задумано было широко и богато, писала Панова, - но терпения хватило только на одну запись. Мне вдруг не захотелось ее выбрасывать, пусть она у вас лежит, ладно?" (ЦГАЛИ. Ф. 2223, оп. 2, ед. хр. 70).
Панова отказалась от мысли писать связную очерковую книгу о большой поездке по Америке; она ограничилась лишь отдельными эпизодическими рассказами, навеянными американскими впечатлениями, заострив внимание лишь на тех деталях и лицах, которые особенно поразили ее. Тем не менее в мыслях и разговорах Панова много раз возвращалась к этому путешествию (см.: Веч. Ленинград. 1965. 19 марта).
ИЗ ПИСЬМА
Впервые: Нева. 1962. No 12. С. 117 - 121; Трое мальчишек...
Произведение написано под живым впечатлением от участия в Международном конгрессе писателей и деятелей кино, радио и телевидения во Флоренции, состоявшемся весной 1962 г. по инициативе Европейского сообщества писателей. В заседаниях конгресса участвовала представительная советская делегация: А. Т. Твардовский, А. А. Сурков, В. Ф. Панова, А. А. Вознесенский, Н. Хикмет.
Панова по праву представляла советскую литературу и советский кинематограф на встрече европейских писателей. Писательница сделала особенно много для объединения большой литературы с кинематографом, радио и телевидением. Ее известность за рубежом (как прозаика в первую очередь) была умножена в начале 60-х гг. успехом лучших фильмов, созданных по ее сюжетам ("Сережа", 1961; "Вступление", 1962) и получивших признание во многих странах мира.
ИЗ ЗАПАСНИКОВ ПАМЯТИ
Впервые: Нева. 1971. No 3; Заметки... (с добавлением новой главки "Ленинград. Шура, Маня и Аня" и публиковавшегося ранее рассказа "У старого художника"). В настоящем томе публикуется по книге "Заметки..." с исключением некоторых глав, которые полностью или частично вошли в автобиографическую книгу "О моей жизни..." (см. примеч. на с. 557 наст. тома). Из цикла, соответственно, исключены главки: "Ростов-на-Дону. Явление любви", "Ростов-на-Дону. Гимназия Любимовой - начало самостоятельной жизни", "Ростов-на-Дону. Володя Филов. Работа в газете", "Ленинград. Первые впечатления", "Этого письма я ждала и дождалась", "Пермь. Как пекли картошку".
К своим последним мемуарным произведениям Панова обратилась после тяжелой болезни, поразившей ее в 1967 г., и сам процесс работы потребовал от нее огромных душевных и физических усилий. В августе 1969 г. она сообщила другу юности по Ростову писателю Вениамину Жаку: "По совету врача, почти ежедневно работаю - пишу, говорят, это даже содействует восстановлению... Я начала набрасывать что-то вроде воспоминаний, в значительной мере они, естественно, касаются моего покойного мужа и его дел... Писать эти воспоминания мне трудно, я словно вторично переживаю всякую горестную минуту, но считаю своим долгом хотя бы для детей оставить память об отце... Поклон всем общим знакомым и городу Ростову-на-Дону вместе с Нахичеванью. Я о ней тоже напишу" (Цит. по ст.: Ж а к В. Мужество таланта: К 75-летию со дня рождения Веры Федоровны Пановой // Веч. Ростов. 1980. 20 марта).
В процессе работы над воспоминаниями общий замысел Пановой разделился по двум руслам. В первый цикл "Из запасников памяти", напечатанный при жизни автора, вошли в основном краткие лирические зарисовки некоторых лиц и событий, а порой и просто мимолетные впечатления, сохраненные за многие годы удивительной памятью художника.
"...Я обнаружила в себе, - подтвердила Панова, - как бы некие запасники, куда совершенно непроизвольно откладывались впечатления и наблюдения, чтобы затем явиться без всякого моего усилия в нужный момент и занять свое место в моей работе. Уже когда я писала первые свои книги "Спутники", "Кружилиху", - эти запасники вдруг являлись, как бы всплывая, и служили мне поистине неоцененную службу. Это были характеры, лица, имена, судьбы, голоса.
Может быть, такого рода механическая память и отличает писателя от неписателя. Это всплывание в нужный момент - не оно ли называется вдохновением!"
В работе над циклом "Из запасников памяти" Панова заново проверяла свою способность черпать из пережитого, и оказалось, что эту способность поэтического воссоздания жизни в неожиданных подробностях и деталях у нее не смогла отнять даже тяжелая болезнь. Принцип выбора подробностей в данном цикле - подчеркнуто диахронный; перед нами пестрый и красочный калейдоскоп отдельных заметок и зарисовок, извлеченных в свободном подборе из запасников памяти. Каждое впечатление существует отдельно, как мазок у импрессионистов; внешне они мало связаны между собой во времени и пространстве, и тем не менее все впечатления из разных лет и разных мест собственного бытия объединены общностью настроения, чувством глубокой привязанности к людям, к жизни, к ее красоте.
Некоторые главки, впервые опубликованные в цикле "Из запасников памяти", явным образом тяготели к жанру семейной хроники - эта линия воспоминаний и была специально развита в следующем произведении Пановой "О моей жизни, книгах и читателях". Писательница вернулась здесь к впечатлениям детства, отрочества и юности, развернула широкую ретроспективу жизни в 1920 - 1930-е гг., рассказала о событиях Великой Отечественной войны и основных этапах своего послевоенного литературного творчества. 1 июня 1972 г. Панова подтвердила в письме к сотруднику ЦГАЛИ М. Г. Козловой: "Что касается черновиков "Заметок литератора" (цикл "Из запасников памяти" составил второй раздел этой книги, опубликованной в апреле 1972 г. - А. Н.), то их было такое множество, что, боюсь, нам с Д. Я. их и не собрать. Но уже готовлю для ЦГАЛИ черновик мемуаров, которые хоть, на мой взгляд, абсолютно не получились, так как я не нашла для них формы, но в архиве моем должны, конечно, находиться. Я пошлю Вам экземпляр того варианта, который я приготовила для моих детей "в журнал и издательство дан другой вариант" (ЦГАЛИ. Ф. 2223, оп. 2, ед. хр. 65, л. 38 - 39.).
Над следующей книгой, непосредственно связанной с "Заметками литератора", Панова продолжала работать до конца дней, стремясь найти необходимую литературную форму и для этого мемуарного повествования.
Из массы материалов, накопленных в запасниках памяти и представленных сначала в свободном калейдоскопическом подборе, появилось новое произведение, последовательно развернутое во времени - повесть о своей жизни и литературном труде, представленная как одно целое.
О МОЕЙ ЖИЗНИ, КНИГАХ И ЧИТАТЕЛЯХ
Впервые: Нева. 1973. No 4, 5. Под загл.: Из повести моей жизни; Дорогие мои наставницы: Из воспоминаний детства // Костер. 1973. No 4 (более полная редакция главы "Мои учительницы"); Как я писала мои книги // Нева. 1975. No 3; П а н о в а В. О моей жизни, книгах и читателях. Л.: Лениздат, 1975 и Л.: Сов. писатель, 1980; Крах (с сокращением). Свидание // Огонек. 1988. No 11. В изданиях 1975 и 1980 гг. печатались с изъятиями, без двух указанных глав и с некоторыми другими, менее значительными сокращениями. В настоящем издании впервые публикуется в полной редакции, уточненной по авторской рукописи.
Для однотомного издания избранных произведений, которые готовились к публикации в конце 1950-х гг., Панова написала краткий очерк "Из автобиографии" (1960), затем он неоднократно перепечатывался с некоторыми дополнениями и поправками под названием "О себе и своей работе" (см. сб.: "Трое мальчишек..." С. 3 - 18). Этот очерк можно рассматривать как первый набросок большой автобиографической книги, замыкающей жизнь и творчество писательницы. К последней книге Панову вели и ее исторические сюжеты, и поездки в другие страны, и внимательное изучение творчества современников, особенно старших, и пытливый интерес к произведениям молодых. С годами возрастало стремление полнее осознать и передать другим собственный литературный опыт - так в автобиографическую повесть Пановой вошли рассказы об истории создания ее книг ("Спутники", "Кружилиха", "Времена года", "Сережа", "Сентиментальный роман"), размышления о работе в историческом жанре, воспоминания о встречах с миром театра и кино.
Все это служило материалом и опорой для "книги жизни", начатой в конце 60-х гг. и завершенной перед самой смертью. Автобиографические главы о детстве и работе в ростовской газете "Трудовой Дон", опубликованные впервые в составе цикла "Из запасников памяти" (Нева. 1971. No 3), вошли теперь в новую книгу как ее составная часть, заняв соответствующее им по хронологии место (см. главы 13 - 14 - "Мои учительницы", "Гимназия Любимовой"; гл. 20 - "Володя Филов", гл. 23 - 24 - "Первые заработки", ""Трудовой Дон" и "Ленинские внучата"").
Впервые в хронику пережитого Панова ввела историю Бориса Борисовича Вахтина, молодого комсомольского работника и журналиста из Ленинграда, приехавшего в 1927 г. в Ростов-на-Дону, где он стал специальным корреспондентом "Комсомольской правды". Тогда же Панова и познакомилась с ним. В 1928 - 1929 гг. в ее доме собиралась группа начинающих литераторов и деткоров Ростова, читавших друг другу стихи и прозу. В эту группу входили Г. Брегман, Б. Вахтин, С. Деревянченко, В. Дмитревский, И. Коген, И. Покатиловский, А. Старосельский. После развода с первым мужем Панова и Вахтин поженились. "До его гибели было еще почти десять лет, - вспоминала Панова, - и мы успели полюбить друг друга, пожениться, и у нас родилось двое сыновей, названных, по вахтинской семейной традиции, Борисом и Юрием, старший в 1930 году, младший в 1932-м".
В двух главах - "Крах" и "Свидание" - Панова подробно и с большой силой описала обстоятельства ареста Бориса Вахтина в Ростове в 1935 г. по обвинению в связях с "ленинградской оппозицией" и с "врагами народа". Осенью 1936 г. она получила официальное разрешение на свидание с мужем по месту его ссылки на Соловках, где он отбывал свой срок в лагере для заключенных. Душераздирающие подробности этого последнего в их жизни свидания, воссозданные через много лет, - еще одно свидетельство огромной и общей трагедии, пережитой современниками писательницы в годы культа личности Сталина. При издании воспоминаний "О моей жизни, книгах и читателях" в 1975 и 1980 гг. обе указанные главы, вопреки желанию автора и его наследников, были исключены из текста. В настоящем издании купированные главы восстановлены на своих местах.
Важным историческим и литературным свидетельством являются также военные главы воспоминаний Пановой: обстоятельства захвата фашистскими войсками города Пушкина под Ленинградом, долгий путь по оккупированной земле от Пушкина через Нарву до украинского села Шишаки, совершенный Пановой и ее дочерью Наташей лютой зимой 1941 г.; страшные подробности жизни в оккупации на Украине в 1941 - 1943 гг., где Панова с тремя детьми дождалась освобождения.
Рассказывая о прошлом, Панова правдиво и без умолчаний вошла в драматические обстоятельства и переломы своей судьбы. А таких переломов в жизни у нее было несколько. Слабый человек в подобных обстоятельствах мог бы надломиться, пасть духом, утратить волю и интерес к происходящему. Панова нашла в себе силы преодолеть испытания судьбы, сохранить и развить свой творческий дар.
Панова не успела увидеть созданную ею повесть "О моей жизни, книгах и читателях" напечатанной в журнале, а затем отдельным изданием. У нее хватило сил лишь дописать эту рукопись до конца, придав ей законченный характер. Книга впервые вышла в свет ровно через два года после смерти автора. Вполне возможно, что последнее авторское решение относительно тех или иных эпизодов, подробностей, может быть, даже некоторых разделов рукописи при ее подготовке к печати могло оказаться иным, чем в посмертной редакции 1975 г., выпущенной в свет Лениздатом (тщательное наблюдение за этой редакцией осуществлял старший сын Пановой писатель Б. Б. Вахтин). Дополнения и поправки, внесенные теперь в эту редакцию, основаны на оригинале рукописи и соответствуют волеизъявлению автора. Панова написала в целом свое произведение так, как хотела, как задумывала, и ее повесть о собственной жизни в полной мере отмечена неповторимой печатью личности и таланта писательницы. Это в значительной мере итог всей прожитой жизни и литературное завещание Веры Федоровны Пановой.
Впервые: Новый мир. 1964. No 7; Из рассказов об Америке // Ленингр. правда. 1960. 31 дек.; 1961. 1 янв.; Люди за океаном // ЛГ. 1961. 17 янв; Трое мальчишек...: У старого художника; США, Нью-Орлеан, улица Бурбонов; Перемещенное лицо.
Отрывок "Москва - Париж - Нью-Йорк" (загл. редакционное) обнаружен в архиве Пановой и публикуется впервые (ЦГАЛИ. Ф. 2223, оп. 1, ед. хр. 53, л. 1 - 8).
Цикл рассказов "Из американских встреч" ("У старого художника", "США, Нью-Орлеан, улица Бурбонов", "Перемещенное лицо") был написан Пановой после поездки в США в составе делегации Союза писателей СССР. В делегацию входили также Эд. Межелайтис, К. М. Симонов и Е. С. Романова. Программа поездки была насыщенной и напряженной: Нью-Йорк - Вашингтон - Новый Орлеан - Спрингфилд - Чикаго - Буффало - Бостон - Нью-Йорк. Это была одна из первых после долгого перерыва писательских поездок в США, целью которой являлось восстановление прерванных и налаживание новых контактов в области издательской деятельности и художественной культуры.
Поездка по Америке продолжалась около месяца (с 18 ноября по 14 декабря 1960 г.), и за это время делегация посетила крупнейшие университеты США, многочисленные музеи, театры, концертные залы, научно-исследовательские и культурные центры, редакции больших газет и журналов, издательств, обнаруживших определенную заинтересованность в восстановлении и развитии культурных связей с Советским Союзом.
20 декабря 1960 г., через несколько дней после возвращения из Америки, Панова отправила новогоднее поздравительное письмо сотруднику ЦГАЛИ М. Г. Петровой. К письму приложены рукописные записи из дневника: "За границей я было начала вести дневник. Задумано было широко и богато, писала Панова, - но терпения хватило только на одну запись. Мне вдруг не захотелось ее выбрасывать, пусть она у вас лежит, ладно?" (ЦГАЛИ. Ф. 2223, оп. 2, ед. хр. 70).
Панова отказалась от мысли писать связную очерковую книгу о большой поездке по Америке; она ограничилась лишь отдельными эпизодическими рассказами, навеянными американскими впечатлениями, заострив внимание лишь на тех деталях и лицах, которые особенно поразили ее. Тем не менее в мыслях и разговорах Панова много раз возвращалась к этому путешествию (см.: Веч. Ленинград. 1965. 19 марта).
ИЗ ПИСЬМА
Впервые: Нева. 1962. No 12. С. 117 - 121; Трое мальчишек...
Произведение написано под живым впечатлением от участия в Международном конгрессе писателей и деятелей кино, радио и телевидения во Флоренции, состоявшемся весной 1962 г. по инициативе Европейского сообщества писателей. В заседаниях конгресса участвовала представительная советская делегация: А. Т. Твардовский, А. А. Сурков, В. Ф. Панова, А. А. Вознесенский, Н. Хикмет.
Панова по праву представляла советскую литературу и советский кинематограф на встрече европейских писателей. Писательница сделала особенно много для объединения большой литературы с кинематографом, радио и телевидением. Ее известность за рубежом (как прозаика в первую очередь) была умножена в начале 60-х гг. успехом лучших фильмов, созданных по ее сюжетам ("Сережа", 1961; "Вступление", 1962) и получивших признание во многих странах мира.
ИЗ ЗАПАСНИКОВ ПАМЯТИ
Впервые: Нева. 1971. No 3; Заметки... (с добавлением новой главки "Ленинград. Шура, Маня и Аня" и публиковавшегося ранее рассказа "У старого художника"). В настоящем томе публикуется по книге "Заметки..." с исключением некоторых глав, которые полностью или частично вошли в автобиографическую книгу "О моей жизни..." (см. примеч. на с. 557 наст. тома). Из цикла, соответственно, исключены главки: "Ростов-на-Дону. Явление любви", "Ростов-на-Дону. Гимназия Любимовой - начало самостоятельной жизни", "Ростов-на-Дону. Володя Филов. Работа в газете", "Ленинград. Первые впечатления", "Этого письма я ждала и дождалась", "Пермь. Как пекли картошку".
К своим последним мемуарным произведениям Панова обратилась после тяжелой болезни, поразившей ее в 1967 г., и сам процесс работы потребовал от нее огромных душевных и физических усилий. В августе 1969 г. она сообщила другу юности по Ростову писателю Вениамину Жаку: "По совету врача, почти ежедневно работаю - пишу, говорят, это даже содействует восстановлению... Я начала набрасывать что-то вроде воспоминаний, в значительной мере они, естественно, касаются моего покойного мужа и его дел... Писать эти воспоминания мне трудно, я словно вторично переживаю всякую горестную минуту, но считаю своим долгом хотя бы для детей оставить память об отце... Поклон всем общим знакомым и городу Ростову-на-Дону вместе с Нахичеванью. Я о ней тоже напишу" (Цит. по ст.: Ж а к В. Мужество таланта: К 75-летию со дня рождения Веры Федоровны Пановой // Веч. Ростов. 1980. 20 марта).
В процессе работы над воспоминаниями общий замысел Пановой разделился по двум руслам. В первый цикл "Из запасников памяти", напечатанный при жизни автора, вошли в основном краткие лирические зарисовки некоторых лиц и событий, а порой и просто мимолетные впечатления, сохраненные за многие годы удивительной памятью художника.
"...Я обнаружила в себе, - подтвердила Панова, - как бы некие запасники, куда совершенно непроизвольно откладывались впечатления и наблюдения, чтобы затем явиться без всякого моего усилия в нужный момент и занять свое место в моей работе. Уже когда я писала первые свои книги "Спутники", "Кружилиху", - эти запасники вдруг являлись, как бы всплывая, и служили мне поистине неоцененную службу. Это были характеры, лица, имена, судьбы, голоса.
Может быть, такого рода механическая память и отличает писателя от неписателя. Это всплывание в нужный момент - не оно ли называется вдохновением!"
В работе над циклом "Из запасников памяти" Панова заново проверяла свою способность черпать из пережитого, и оказалось, что эту способность поэтического воссоздания жизни в неожиданных подробностях и деталях у нее не смогла отнять даже тяжелая болезнь. Принцип выбора подробностей в данном цикле - подчеркнуто диахронный; перед нами пестрый и красочный калейдоскоп отдельных заметок и зарисовок, извлеченных в свободном подборе из запасников памяти. Каждое впечатление существует отдельно, как мазок у импрессионистов; внешне они мало связаны между собой во времени и пространстве, и тем не менее все впечатления из разных лет и разных мест собственного бытия объединены общностью настроения, чувством глубокой привязанности к людям, к жизни, к ее красоте.
Некоторые главки, впервые опубликованные в цикле "Из запасников памяти", явным образом тяготели к жанру семейной хроники - эта линия воспоминаний и была специально развита в следующем произведении Пановой "О моей жизни, книгах и читателях". Писательница вернулась здесь к впечатлениям детства, отрочества и юности, развернула широкую ретроспективу жизни в 1920 - 1930-е гг., рассказала о событиях Великой Отечественной войны и основных этапах своего послевоенного литературного творчества. 1 июня 1972 г. Панова подтвердила в письме к сотруднику ЦГАЛИ М. Г. Козловой: "Что касается черновиков "Заметок литератора" (цикл "Из запасников памяти" составил второй раздел этой книги, опубликованной в апреле 1972 г. - А. Н.), то их было такое множество, что, боюсь, нам с Д. Я. их и не собрать. Но уже готовлю для ЦГАЛИ черновик мемуаров, которые хоть, на мой взгляд, абсолютно не получились, так как я не нашла для них формы, но в архиве моем должны, конечно, находиться. Я пошлю Вам экземпляр того варианта, который я приготовила для моих детей "в журнал и издательство дан другой вариант" (ЦГАЛИ. Ф. 2223, оп. 2, ед. хр. 65, л. 38 - 39.).
Над следующей книгой, непосредственно связанной с "Заметками литератора", Панова продолжала работать до конца дней, стремясь найти необходимую литературную форму и для этого мемуарного повествования.
Из массы материалов, накопленных в запасниках памяти и представленных сначала в свободном калейдоскопическом подборе, появилось новое произведение, последовательно развернутое во времени - повесть о своей жизни и литературном труде, представленная как одно целое.
О МОЕЙ ЖИЗНИ, КНИГАХ И ЧИТАТЕЛЯХ
Впервые: Нева. 1973. No 4, 5. Под загл.: Из повести моей жизни; Дорогие мои наставницы: Из воспоминаний детства // Костер. 1973. No 4 (более полная редакция главы "Мои учительницы"); Как я писала мои книги // Нева. 1975. No 3; П а н о в а В. О моей жизни, книгах и читателях. Л.: Лениздат, 1975 и Л.: Сов. писатель, 1980; Крах (с сокращением). Свидание // Огонек. 1988. No 11. В изданиях 1975 и 1980 гг. печатались с изъятиями, без двух указанных глав и с некоторыми другими, менее значительными сокращениями. В настоящем издании впервые публикуется в полной редакции, уточненной по авторской рукописи.
Для однотомного издания избранных произведений, которые готовились к публикации в конце 1950-х гг., Панова написала краткий очерк "Из автобиографии" (1960), затем он неоднократно перепечатывался с некоторыми дополнениями и поправками под названием "О себе и своей работе" (см. сб.: "Трое мальчишек..." С. 3 - 18). Этот очерк можно рассматривать как первый набросок большой автобиографической книги, замыкающей жизнь и творчество писательницы. К последней книге Панову вели и ее исторические сюжеты, и поездки в другие страны, и внимательное изучение творчества современников, особенно старших, и пытливый интерес к произведениям молодых. С годами возрастало стремление полнее осознать и передать другим собственный литературный опыт - так в автобиографическую повесть Пановой вошли рассказы об истории создания ее книг ("Спутники", "Кружилиха", "Времена года", "Сережа", "Сентиментальный роман"), размышления о работе в историческом жанре, воспоминания о встречах с миром театра и кино.
Все это служило материалом и опорой для "книги жизни", начатой в конце 60-х гг. и завершенной перед самой смертью. Автобиографические главы о детстве и работе в ростовской газете "Трудовой Дон", опубликованные впервые в составе цикла "Из запасников памяти" (Нева. 1971. No 3), вошли теперь в новую книгу как ее составная часть, заняв соответствующее им по хронологии место (см. главы 13 - 14 - "Мои учительницы", "Гимназия Любимовой"; гл. 20 - "Володя Филов", гл. 23 - 24 - "Первые заработки", ""Трудовой Дон" и "Ленинские внучата"").
Впервые в хронику пережитого Панова ввела историю Бориса Борисовича Вахтина, молодого комсомольского работника и журналиста из Ленинграда, приехавшего в 1927 г. в Ростов-на-Дону, где он стал специальным корреспондентом "Комсомольской правды". Тогда же Панова и познакомилась с ним. В 1928 - 1929 гг. в ее доме собиралась группа начинающих литераторов и деткоров Ростова, читавших друг другу стихи и прозу. В эту группу входили Г. Брегман, Б. Вахтин, С. Деревянченко, В. Дмитревский, И. Коген, И. Покатиловский, А. Старосельский. После развода с первым мужем Панова и Вахтин поженились. "До его гибели было еще почти десять лет, - вспоминала Панова, - и мы успели полюбить друг друга, пожениться, и у нас родилось двое сыновей, названных, по вахтинской семейной традиции, Борисом и Юрием, старший в 1930 году, младший в 1932-м".
В двух главах - "Крах" и "Свидание" - Панова подробно и с большой силой описала обстоятельства ареста Бориса Вахтина в Ростове в 1935 г. по обвинению в связях с "ленинградской оппозицией" и с "врагами народа". Осенью 1936 г. она получила официальное разрешение на свидание с мужем по месту его ссылки на Соловках, где он отбывал свой срок в лагере для заключенных. Душераздирающие подробности этого последнего в их жизни свидания, воссозданные через много лет, - еще одно свидетельство огромной и общей трагедии, пережитой современниками писательницы в годы культа личности Сталина. При издании воспоминаний "О моей жизни, книгах и читателях" в 1975 и 1980 гг. обе указанные главы, вопреки желанию автора и его наследников, были исключены из текста. В настоящем издании купированные главы восстановлены на своих местах.
Важным историческим и литературным свидетельством являются также военные главы воспоминаний Пановой: обстоятельства захвата фашистскими войсками города Пушкина под Ленинградом, долгий путь по оккупированной земле от Пушкина через Нарву до украинского села Шишаки, совершенный Пановой и ее дочерью Наташей лютой зимой 1941 г.; страшные подробности жизни в оккупации на Украине в 1941 - 1943 гг., где Панова с тремя детьми дождалась освобождения.
Рассказывая о прошлом, Панова правдиво и без умолчаний вошла в драматические обстоятельства и переломы своей судьбы. А таких переломов в жизни у нее было несколько. Слабый человек в подобных обстоятельствах мог бы надломиться, пасть духом, утратить волю и интерес к происходящему. Панова нашла в себе силы преодолеть испытания судьбы, сохранить и развить свой творческий дар.
Панова не успела увидеть созданную ею повесть "О моей жизни, книгах и читателях" напечатанной в журнале, а затем отдельным изданием. У нее хватило сил лишь дописать эту рукопись до конца, придав ей законченный характер. Книга впервые вышла в свет ровно через два года после смерти автора. Вполне возможно, что последнее авторское решение относительно тех или иных эпизодов, подробностей, может быть, даже некоторых разделов рукописи при ее подготовке к печати могло оказаться иным, чем в посмертной редакции 1975 г., выпущенной в свет Лениздатом (тщательное наблюдение за этой редакцией осуществлял старший сын Пановой писатель Б. Б. Вахтин). Дополнения и поправки, внесенные теперь в эту редакцию, основаны на оригинале рукописи и соответствуют волеизъявлению автора. Панова написала в целом свое произведение так, как хотела, как задумывала, и ее повесть о собственной жизни в полной мере отмечена неповторимой печатью личности и таланта писательницы. Это в значительной мере итог всей прожитой жизни и литературное завещание Веры Федоровны Пановой.