Погуляй Юрий. Счастливые Земли

   – Мудрого же не бросим, – резонно возразил Паблар. Искатели переглянулись.
   – Да, не стоит, – кивнул Джаззи.
   – Пошли, – устало выдохнул Гезеш.
   – Мужики… – Теккен затравленно глянул на Стену.
   – Не ломайся, брат! – Друз с усмешкой хлопнул приятеля по плечу. – В обиду не дам.
 
   Искатели поспешили за удаляющимся Мудрым. Из ворот тем временем выехала повозка с клеткой. За железными прутьями бесновался зеленый гдафф.
 
   – Дугар – это ведь Мудрый, так? – заговорил шагающий рядом с Гезешем Друз.
   – Выходит, что так, – Лесоруба терзала тревога. Он ничего не понимал.
   – И этот, – наемник кивнул на фигуру Родергрима, – его знает?
   Похоже, да…
   – И тебя он тоже знает?! – повысил голос Друз.
   – Да…
   – Что за срань тут творится?! – Наемник в сердцах сплюнул на мертвую землю.
   – Меня больше интересует, зачем там эта тварь, – подал голос Паблар. Убийца остановился, заряжая арбалет.
 
   Родергрим замер в паре шагов от Черной Стены. По мере приближения к творению Безумия становилось все холоднее. Такое чувство, будто в кровь впрыскивали ледяную воду.
   – Что, Дугар! Вот она? – с ненавистью воскликнул Страж, едва Мудрый подошел поближе.
   Искатели остановились рядом. Паблар настороженно держал в руках арбалет, поглядывая то на трясущегося в ярости хозяина замка, то на старшего товарища.
   В приближающейся скрипящей повозке взревел гдафф.
   – Да, Дугар?! – бесновался Родергрим.
   – Не называй меня так! – неожиданно взмолился Мудрый.
   – Что все это значит? – рявкнул Гезеш.
   – Вот они, Счастливые Земли! – Хозяин замка ткнул рукой в черную пелену. Лесорубу показалось, что тьма колыхнулась, попытавшись ухватить теплую плоть. – Вот они! За Черной Стеной! – Страж в нетерпении воззрился на медленно приближающуюся повозку.
   Мудрый сжался, всхлипнул, глядя на Стену словно голодный пес на требуху.
   – Старый, ты чего? – Теккен воткнул древко алебарды в землю и подошел к приятелю.
   – Ты вновь приполз сюда, мразь! – продолжал Родергрим. – Опять бежишь?
   Седовласый задрожал.
   Телега с воющим гдаффом остановилась рядом с хозяином замка.
   – Ты помнишь, что случается с попавшими в Стену, и все равно пришел?!
   Родергрим махнул рукой, и четверо рыцарей, сопровождавших повозку, быстро выпрягли коней и толкнули телегу с клеткой в сторону проклятой преграды.
   Пелена колыхнулась и, едва клетка с ревущим гдаффом коснулась темного барьера, прыгнула вперед, вцепившись в зеленую тварь. Чудовище заверещало от боли. Мириады черных языков, извиваясь, пронзили тело монстра. Жадно опутали добычу и, пульсируя, принялись ее пожирать.
   Визг прервался. Молчаливые рыцари выволокли повозку назад.
   Клеть опустела. Стена не оставила ни следа от прежде могучей твари.
   И тут пелена посветлела. Сквозь тьму проступило огромное окно. Завороженные зрелищем Искатели не могли оторвать глаз от представшей перед ними картины.
   Они увидели озеро. Синее, спокойное озеро. На зеркальной глади покачивалась лодка, в которой дремал рыбак. На берегу бегали друг за другом двое мальчуганов. Наверное, они смеялись. По эту сторону Стены не слышно ни звука.
   Вдалеке, над кромкой леса, виднелись башни замка.
   – Вот они, Счастливые Земли… – глухо проговорил Родергрим. – Стена может показать их, приняв свою жертву.
   Неожиданно завыл Мудрый. Он подскочил к прозрачному окну и жадно всмотрелся в открывшуюся ему картину.
   Ребятишки на берегу остановились и обернулись на обмерших Диких.
   – Они нас видят… – сообщил хозяин замка. – Но через Стену нам не пройти.
   Мудрый заплакал.
   – Ты помнишь, ЧТО ты сделал, чтобы туда попасть?! – повернулся к нему Родергрим, затем неожиданно осекся и заорал: – Отойдите от него!
   Искатели машинально отпрянули. Лишь Теккен вцепился в плечо Мудрого и потянул его назад. Окно стремительно темнело.
   – Да! – вдруг четко сказал седовласый. И улыбнулся.
   – Отойди от него! – взвизгнул хозяин замка.
   – Да пошел ты! – огрызнулся Теккен, продолжая тянуть приятеля назад.
   – Отойди, дурак! – Страж бросил взгляд на рыцарей. – Взять его!
   – Тек, назад! – внезапно понял Гезеш.
   Мудрый резко развернулся и толкнул опешившего приятеля в закрывающееся окно. Черные языки впились в тело Теккена, и Искатель завопил от боли. Лязгнули латами рыцари, бросившиеся к седовласому. Вскинул арбалет убийца.
   А Мудрый шагнул в Стену. Арбалетный болт пролетел мимо, и в тон вою Теккена заорал Паблар:
   – Тварь старая! Ах ты погань!!!
   Раздираемый черными языками Теккен утих. На землю, жалобно звякнув, упала его «шапель». А во вновь образовавшемся окне было видно, как бежит к озеру Мудрый. Живой.
   – Тварь! – Друз плюхнулся на землю и обхватил голову руками. Что-то простонал Джаззи. Родинка на одеревеневших ногах подошел к валяющемуся на земле шлему. Присел. Взял его в руки и посмотрел на побледневшего Родергрима.
   – Ты идиот, – прошептал Искатель.
   Заматерился скрученный рыцарями Паблар. Он с обнаженным мечом попытался прорваться к хозяину замка, но тщетно.
   – Ты поганый кретин. – Родинка поднялся на ноги. – Ты должен был сказать!
   Страж молчал.
   – Все, кто проходит в Счастливые Земли… – проговорил Гезеш. – Все… Они проходят ТАК?..
   – Да…

Глава 6

   Над полем повисла тишина. Даже Паблар обмяк в руках рыцарей. Гибель Теккена, предательство Мудрого – слишком много потрясений сразу.
   – Я скорблю по вашему другу, – глухо, но все-таки немного равнодушно сообщил Родергрим. – Оправдываться не хочу. Да и незачем.
   Гезеш в ужасе смотрел на «шапель» погибшего товарища. Тек… Произошедшее не укладывалось в голове. Хотелось завыть. Ведь не хотел молодой алебардист идти к Стене. Не хотел!
   Чувствовал?
   – Зато теперь знаете, какова цена за проход в Счастливые Земли, – проговорил Страж.
   – А почему ты сам в нее не прыгнул, а? – прошипел Джаззи. – Показал бы на себе.
   – Я думал об этом. Много раз. Наплевать на свою роль и шагнуть в НЕЕ самому. – Хозяин замка с неприязнью глянул на Стену. – Но, увы…
   – Точно – увы, – ощерился бывший шут. – Козлобаран грязный! Твою мать… Тек…
   – Я не жду благодарностей, – Родергрим усмехнулся. – В Фурмагаре знали, что все так и будет.
   – Что ты сказал? – удивился Гезеш.
   – Какой, на хрен, Фурмагар?! – рявкнул Джаззи. – Какие благодарности? Ты головой думать пытался, идиот?!
   Родинка плюхнулся на землю, не выпуская шлем друга из рук.
   – Память возвращается к тебе, хорошо… Фурмагар, Гезеш. Твоя и моя родина. Насмешка над миром. Изощренное издевательство. – Родергрим проигнорировал слова шута.
   – Фурмагар – это страна? – Лесоруба замутило. Но разум требовал раздвинуть завесу беспамятства.
   – Город, – отрезал хозяин замка. – Колыбель Безумия. Оно явилось именно оттуда.
   – Расскажи! – почти взмолился Гезеш. Все померкло перед желанием знать. Смерть Теккена, поступок Мудрого – все… Потом откликнется в душе этот шаг, но сейчас хотелось лишь одного. Понять прошлое.
   – Кэп, ты че с ним разговариваешь? Эту тварь закопать надо! – возмутился Джаззи. К нему шагнул один из рыцарей, стремясь защитить хозяина. Но шут и не думал нападать.
   – Фурмагар – небольшой городок на юге Кимании. Безумие пришло оттуда. И вина здесь не наша. С таким же успехом оно могло возникнуть и здесь, и в Дундэйле, и в Аххане. Но объявилось именно у нас. – Взгляд Стража затуманился. – Неожиданно. Вечером я возвращался домой, думал о чем-то неважном, мелочи какой-то… А утром ко мне и брату пришел Лик Безумия. Новый Хозяин Фурмагара.
   Гезеш нахмурился. Память закрыта тяжелым покрывалом. Лишь название города отдавалось в сердце щемящей тоской.
   Он раздал роли. Каждый житель, из тех, кого он избрал, получил свою… Все Безумие принес в мир именно наш город. Ветер, умершие, Топи, Горящие. Все… Лишь Колонна и Стена – порождение именно Лика.
   – Не понимаю, – честно признался Лесоруб.
   – Ты потом вспомнишь. Что толку объяснять?
   – Я хочу знать!
   – Хорошо, – улыбнулся Родергрим. – Объясню… Дугар бы рассказал лучше. Он всегда был балаболом. Но попробую. Это судные века, Гезеш. У каждого жителя Фурмагара своя роль и свое проклятие. Мы должны совершить предначертанное или умереть. Но смерть наша выпускает в мир толику Безумия. Я обречен сторожить Черную Стену и ждать тебя. Ты – идти войной на Колонну. Но если мы умрем… В мир придет еще что-нибудь. Может, объявится очередное Урочище? Или Умрал превратится в пустыню? Я не знаю. Но так было всегда…
   – Да что ты за дерьмо долдонишь, урод! – заорал Паблар. – Что ты долдонишь? Ты Тека убил!
   – Погоди! – обернулся к нему Гезеш.
   – Заткнись! – рявкнул в ответ убийца. Рыцари скрутили воина пуще прежнего, и он застонал от боли.
   Лесоруб подавленно промолчал. Он не ожидал такого от приятеля, но тот прав. Не время для разговора, но как унять зуд внутри?
   – Зачем? – наконец спросил у Родергрима капитан Искателей.
   – Не знаю. Так решил Лик.
   – Кто он?
   – Не знаю, – устало пожал плечами фурмагарец. – Может быть, он – Творец, а может, и сам мир. Не знаю. Я много думал об этом. И, знаешь, склоняюсь к мысли, что все это испытание. Лик ждет окончания игры. Когда все фишки лягут там, где ему надо.
   – Фишки?
   – Фурмагарцы. Те, кто составляли мозаику его планов.
   – А сколько их еще?
   – По-моему, почти никого не осталось. Большая часть погибла в самом начале. Сейчас же… Ты. Я. И Дугар…
   – А его роль?
   – Его? – Родергрим улыбнулся. – Он один из тех, кто должен был идти на Колонну. Как видишь – мой брат отказался играть по чужим правилам…
   – Брат? – удивился Гезеш.
   – Да. Он мой брат…
   – Почему ты его не убил?!! – вновь заорал Паблар.
   – Потому что роль идущих на Колонну досталась четверым, – спокойно ответил фурмагарец. – И первым сюда пришел Годар. Он хотел уйти от своего предназначения.
   – Ну и?
   – Я убил его. Так появились гдаффы. Мне стоило больших трудов установить барьер, не позволяющий этим тварям расползтись по всей Кимании. Убей я Дугара – и еще одно проклятие оказалось бы на моей совести.
   – А кто четвертый?
   – Фамуш… Он тоже мертв. А убил его ты!
   – Как?! – удивился Лесоруб.
   – Вы шли на Прорыв вдвоем. Фамуш держался в тени, но был готов сыграть роль вместо тебя… Я не знаю, как и когда ты его убил, но после этого на севере возникли Серые Долины…
 
   – Гезеш!!! – Перед глазами знакомое лицо. – Очнись, Гезеш! Борись!
   На устах холодная улыбка. Сталь вонзается в грудь
   склонившегося человека.
   – Зло… – вырывается со свистом из легких.
 
   Фамуш! Это же был Фамуш! Лесоруб похолодел.
   – Вспомнил? – грустно хмыкнул Страж. – Вы тоже приходили к Стене. Но я вам не поверил.
 
   Ветер треплет плащи рыцарей-големов. Их здесь сотни. Лес копий смотрит в небо. Ни движения, ни звука.
   Впереди всех Родергрим. Почему-то в голову лезет всякая чушь… Вспоминается старый луг за окраиной Фурмагара. Игра в рыцарей, когда старая тряпка превращается детским воображением в плащ, а выломанная палка становится мечом. Род любил быть «хорошим» и всегда плакал, когда ему доставалась роль «плохого».
   – Ты не пройдешь, – повторяет приятель детства. Глаза темны, усталый вид.
   – Исполни предначертанное. – Голос Гезеша сух. За спиной ждут боя бойцы Легенды. Их меньше, чем рыцарей. Они слабее. Но они готовы умереть.
   – Ложь! Годар и Дугар сказали то же самое и ушли. Вы с Фамушем последние, но вы всегда были хуже них. Злее. Раз предали они – предашь и ты, – громко говорит Род. – Прочь.
   – Мы идем на Прорыв! Исполни предначертанное!
   – Ты лжешь!
   – Нет! Это ты лжешь. Ты боишься! И скрываешь свой страх за злобой! – Гезеш злится.
   – Я не хочу убивать вас. Но не пущу!
   – Исполни! Ты должен!
 
   – Ты был прав. Я боялся тогда, на поле. Может, в этом задумка Лика? Сделать так, чтобы все роли сыграли, как им сказано? Зная, чем все для них закончится? Чтобы шаг был осознан? И до тех пор Безумие не уйдет? – Родергрим поежился. – Я был не готов тогда… Я и сейчас не готов, если честно.
   – Что тебе предначертано? – спросил Гезеш.
   – Я должен умереть… Моя жизнь смысла не имеет. Все, что я сделал, – никому не нужно. Важна только смерть. Осознанная… Определенная…
   – Не понимаю.
   – Я защитил Эльнаи от гдаффов, я создал армию големов, истребляющих этих тварей. Я закрыл границы, чтобы уменьшить приток подонков, желающих войти в Счастливые Земли и пожертвовать чужой жизнью… Но это все не важно, оказывается. Только смерть! – Фурмагарец скривился и поманил его рукой: – Подойди.
   Гезеш приблизился, настороженно глядя на старого знакомого:
   – Я еще не решил, идти ли мне на Прорыв…
   – Да мне уже плевать. Я должен сыграть свою роль, – криво ухмыльнулся Родергрим.
 
   Мир пошатнулся. По крайней мере, так показалось Гезешу. Словно все вокруг залила прозрачная смола. Каждое движение – борьба с вязким воздухом. В голове истошно вопит разум, но тело не успевает среагировать.
   Едва Лесоруб подошел к Родергриму, как тот схватил его и швырнул в объятия Стены. Языки жадно пронзили тело Искателя, в ушах повис звон тишины. Только что был предостерегающий вопль Родинки, лязг рыцарских лат, когда големы повалили вскочившего на ноги Друза. Матерщина Паблара и проклятия Джаззи… А теперь – безмолвие.
   Гезеш чувствовал, как леденит нутро проникшее Безумие. Боли не было. Словно холодные пальцы жадно шарят по всему телу да обмирает испуганное сердце.
   «Свобода есть, – раздался в голове Лесоруба вкрадчивый голос. – Возьми ее».
   В этот миг на Искателя обрушился шум деревьев и пение птиц. Воин упал на траву по ту сторону Стены…
   Вскочив на ноги, Гезеш обернулся и столкнулся взглядом с изумленным Родинкой.
   «Ты прошел!» – проговорил голос внутри. Сердце обхватили ледяные пальцы, слегка сжали, будто подгоняя.
   Родергрим с напряженным видом наблюдал за Лесорубом.
   «Ты достиг цели! – вновь напомнил о себе невидимка. – В том замке, за лесом, сегодня будет праздник. В честь весны. У них всегда весело!»
   – Ты кто?
   «Глупый вопрос. Какая разница? Успокойся! Ты долго ждал этого момента! Иди на север. Знаешь ли ты, что здесь не бывает войн?»
   – Почему я жив?!
   «Ты расстроен? – удивился собеседник. – Тебе не вернуться. Ты прошел! Без жертвы, понимаешь? Проклятия остались за Преградой!»
   Гезеш посмотрел на удивленного Джаззи. Увидел, как шевелятся его губы. Что он говорит?
   Волосы взъерошил порыв ветра. Какой запах… Свежий, нежный.
   «Здесь и вправду хорошо», – промолвил голос.
   Шаг вперед. К Стене…
   «Ты не пройдешь!» – повторил невидимка.
   – Да кто ты такой? – заорал Гезеш. – Кто?
   Молчание. Рука тянется к прозрачной поверхности. Неотвратимо. Зачем? Вдруг – смерть? Может, в этот раз она его сожрет? Родергрим не шевелится, буравит взглядом. Ждет? Чего?
   Пальцы касаются ледяной преграды. Неуверенно, боязливо. Стена не пускает. Легкий толчок. Яростный удар о холодный барьер. Назад пути нет?
   «Я же сказал», – равнодушно замечает голос.
   Родергрим оживляется, что-то произносит.
   «Оно тебе надо? Мир равнодушия? Готовый смириться с чем угодно? Ты же многое видел, Гезеш! Вспомни! Церковники и Ан-Да-Гед? Сестры Гур-Дарга? Та деревня на болотах? Зев Эльнаи? – неожиданно разозлился невидимка. – Не сомневайся. Иди в Земли Счастья. Потому что за Стеной всем на всех наплевать».
   Шаг назад. Родергрим хмурится, кривит губы.
   – А ребята?
   «Ты дурак? Зачем они тебе? Все равно либо погибнут, либо сгинут в Колонне. Их судьба предрешена. Им никогда не познать счастья! А ты прошел Стену!»
   – А ты врешь, – улыбнулся Гезеш.
   «Да?»
   – Рыбак нашел свои Счастливые Земли…
   «И бросил вас! – рявкнул голос. – А…» Невидимка осекся, помолчал и хмыкнул.
   – Ты хочешь, чтобы я стал таким, как Мудрый? – заметил Гезеш. – Рыбак нас не бросил. Это другое.
   «Все равно не пройдешь». – Лесорубу показалось, что обладатель голоса пожал плечами.
   Алебардист бросился на Стену. Удар, холод, боль!
   Еще раз – удар!
   Родергрим побледнел, беспомощно оглянулся на Искателей.
   «Ты точно дурак…»
   Удар! Удар!
   Фурмагарец на той стороне поник.
   Удар! Удар!
   Удар!
   Родергрим зажмурился. Гезеш понял, что воин плачет.
   Удар!
   И тут Страж шагнул вперед и подал Лесорубу руку. Сквозь Стену. Гезеш секунду смотрел на агонию Родергрима, на пронзающие его языки. А потом схватился за протянутую кисть.
   Тишина. Холод. Страх.
   И голос.
   С издевкой и удивлением произнесший:
   «А вот это уже интересно…»
   Рухнув на мертвую землю, Гезеш понял, что теряет сознание.
   – Братка, ты как? – раздался вопль Джаззи.
   И наступила тьма.
 
   Первыми словами очнувшегося капитана Искателей было:
   – Что он сказал?
   – О, Гезеш ожил, – послышался радостный возглас Джаззи.
   – Что сказал Род?
   – Не хочу, – буркнул откуда-то голос Друза. – Он сказал – я не хочу. И шагнул…
 
   Я был не готов тогда… Я и сейчас не готов, если честно…
 
   – Наверное, это и была его роль? – предположил Родинка.
 
   Моя жизнь смысла не имеет. Все, что я сделал, – никому не нужно. Валена только смерть. Осознанная… Определенная…
 
   Гезеш сел и посмотрел на Черную Стену. На валяющиеся доспехи Родергрима и Теккена. Сердце вновь сжали ледяные пальцы. От резкой боли на глазах выступили слезы.
 
   Важна только смерть.
 
   – Что будем делать, кэп? – поинтересовался Друз.
 
   Только смерть…
 
   – Похоронить надо… – неуверенно заметил Родинка. – Хоть и доспех, а надо…
 
   Смерть…
 
   – Хороним, – сквозь зубы процедил Лесоруб. – Обоих…

Глава 7

   Станет ли привычной утрата? Притупится ли боль при очередной потере? Или станет только хуже? Выгорят чувства или будут пылать еще ярче? Гезеш понять не мог. Покачиваясь в седле, он слушал мерный стук копыт да всхрапывание коней.
   Путь Искателей лежал к Низинам.
   Големы Родергрима сопроводили Диких только до барьера. Обеспечили лошадьми и вернулись к Стене, нести вечную вахту.
   – Сколько нам ехать до парома, кэп? – Джаззи поравнялся с командиром.
   – Откуда мне знать? – мрачно отозвался тот.
   Первым ехал ссутулившийся Паблар. С ним старались не разговаривать. В глазах убийцы стыла ненависть ко всему миру, и под горячую руку никто попадать не хотел.
   – Просто спрашиваю. – Джаззи со сдвинутым на затылок шлемом казался диковинной птицей.
   – Не знаю. Неделя? Две? Может быть – три? – Лесоруб понуро пожал плечами.
   – Интересно, как там Гнев?
   – А что ему сделается? – неожиданно разозлился Гезеш. – Вот уж с кем все будет в порядке – так это с ним. Бессмертный! Бей-убивай – ему все равно!
   – Не думаю, что его это устраивает. – Джаззи необычайно серьезно посмотрел на командира. – Мне кажется, ему похуже приходится.
   – Да что ты говоришь? – съязвил Лесоруб.
   – То и говорю… Он и живой и неживой одновременно. И повидал дерьма побольше нашего.
   Сзади выругался отмахнувшийся от ветки Друз.
   – Думаешь? – ехидно хмыкнул Гезеш.
   – Уверен. – Джаззи потрепал коня по холке. – Просто уверен.
   – Кто следующий, Джаз? – Гезеш не выдержал. – Кто?
   – Вот не надо о таких вещах думать, – вздрогнул бывший шут. – Просто не надо…
   – Да нет, давай подумаем! Родинка? Друз? Паблар? Ты?
   Джаззи промолчал, глядя куда-то в сторону. Гезеш вдруг подумал, что не шутовское у него лицо. Отнюдь. Серьезное. Грустное. Больше подошло бы поэту или менестрелю.
   – Никто! – резко ответил друг. – Никто! Так и запомни. Больше никто не умрет!
   – Твои бы слова да Творцам в уши…
   – Вот увидишь, – уверенно кивнул Джаззи. – Никто не погибнет! Я не позволю!
   – Кэп, предлагаю на ночлег становиться. Темнеет, – раздался крик Друза.
   – Не позволю! – повторил шут.
   В небе прохрипел ворон.
   У Низин отряд оказался через две недели.
   Первой, что увидели Искатели, была россыпь шатров по берегу у парома.
   Запах затхлой воды драл ноздри уже второй день, но на море Дикие внимание обратили позже. Сначала – чужой лагерь.
   Шатров двадцать. Самый большой располагался на небольшом холме у леса. Над навесом красовался флаг с гербом. Повернутый вверх рукоятью окровавленный меч.
   – Дикие? – предположил Друз. Наемник ехал первым, и едва увидел палатки – попятился, приказал затаиться. Про Зев помнили. Про Ловцов тоже.
   – Похоже на них. – Гезеш внимательно оглядел лениво копошащийся лагерь. Человек двести, не меньше. Ждут чего-то.
   – Что делать? – почему-то прошептал Друз.
   – Дикий Дикому не враг, – вспомнил старую пословицу Лесоруб.
   – Надеюсь. – Наемник был настроен более скептически.
   – Торчать здесь будем? Или все же поедем? – окрикнул их Паблар.
   – Там что, бабы голые? – поддержал его Джаззи.
   – Сотни две. И любая даст, – парировал Друз.
   – Заинтриговал! – Шут соскочил с коня и подошел к друзьям. Минуту молчал, изучая лагерь, а потом невинно поинтересовался: – Слушай, а чего даст-то? Чует мое сердце – любви от них не дождаться. Может, в лесу переждем?
   – Чего даст, того не надо. Я тоже за то, чтобы в лесу подождать. Не люблю чужих… – Друз, прищурившись, посмотрел на главный шатер.
   – Да, скорее всего, так и поступим. Мне к ним лезть не хочется. – Гезеш стряхнул с рукава невесть откуда взявшегося паука и по-детски шмыгнул носом.
   Последнюю неделю непогодилось. Редкий день обходился без дождя. Искатели уже давно мечтали о сухом ночлеге, но пока что не везло.
   – Стоим ровно, не шевелимся, – раздался голос за спинами Искателей.
   Гезеш вздрогнул и хотел, было повернуться, как его одернули:
   – Я сказал, не шевелиться!
   – Точно – дадут, – кисло улыбнулся Джаззи.
   – А теперь медленно поворачиваемся, – продолжил голос.
   Дикие обернулись. Три арбалетчика в «шапелях» и серых ливреях. На каждой напротив сердца вышит меч.
   Еще один стрелок замер неподалеку, поводя оружием от Родинки к Паблару. Последний, встретив взгляд Лесоруба, виновато пожал плечами. Да, мог бы и предупредить!
   – Кто такие? – спросил арбалетчик справа. По всей видимости – старший.
   – Дикий отряд Искателей Покоя, – вымученно отрапортовал Гезеш.
   – Где остальные?
   – Кто?
   – Остальные бойцы, – поморщился арбалетчик.
   – Да все здесь, – развел руками Лесоруб.
   – Я сказал, не шевелиться! – напомнил стрелок.
   – Хорош отряд! – фыркнул тот, что стоял по центру. – Важный, видимо.
   – Молчать, – оборвал его правый и слегка опустил арбалет. – Кто главный?
   – Я, – признался Гезеш.
   – Ты со мной. Остальным к коням. Медленно. И не рыпайтесь, ребята с этих игрушек влет бьют.
   – А вы сами-то кто будете? – осмелился спросить Лесоруб.
   – Отряд Мечей. – Стрелок повел оружием: – Прощу к командиру.
   Сопровождаемый взглядами друзей, Гезеш зашагал к лагерю. Арбалетчик следовал за ним в пяти шагах. Как раз хватит, чтобы наверняка всадить болт в спину, вздумай Искатель бежать.
 
   Вода пахла омерзительно. И ветер сегодня дул со стороны Низин.
   Лагерь при виде пленника слегка оживился. Сидящие вокруг костров бойцы привставали, разглядывая бредущего Искателя. На шум из палаток высовывались их товарищи.
   – Иди давай, месяц вас тут ждем, – поторопил Гезеша арбалетчик.
   Лесоруб не стал спорить, двигаясь к главному шатру Мечей.
   У входа замерло двое солдат; при виде приближающихся один из них откинул полог и исчез внутри.
   «Зачем их ждут?» Вот единственная мысль, что мелькала в голове Гезеша. И с какой целью? Варианта всего два… Оба Лесорубу не нравились.
   Из шатра выскочил стражник, а следом за ним вышел невысокий, мускулистый человек. На смуглом лице, из-под черной гривы волос, сверкали хитрые цепкие глаза.
   – Это кто? – неприветливо буркнул он.
   – Взяли на северной тропе, Антаг. Говорят – Искатели Покоя.
   – Да? – прищурился незнакомец. – Неужто сам Гезеш? По описанию вроде похож.
   – Ну, я Гезеш, – насторожился Лесоруб.
   – Ну-ка, подойди. – Антаг поманил его рукой.
   – Вперед! – толкнул Гезеша арбалетчик, и Искатель вынужденно шагнул к пологу.
   Страшный, испуганный вой раздался из палатки:
   – Убери-и-ите его!
   Охранники вцепились в оружие, порывисто метнулись ко входу, но командир их остановил. Лесоруб растерянно попятился.
   – А-а-а! – надрывался голос в шатре.
   – Антаг! – умоляюще попросил один из охранников. – Хватит, а?
   – Уберите-е-е! ОНО РЯДО-О-ОМ!
   – Значит, обойдемся без твоего убийства, – хмыкнул командир Мечей. – Не зря он в Храм пошел…
   Голос верещал, не переставая. Как только дыхания хватало? И откуда в человеческой душе столько боли и ужаса? Что заставляло бедолагу так орать?!
   – Что происходит? – Гезеш наткнулся спиной на арбалет безразличного стрелка и замер. Визг прекратился.
   Антаг склонил голову набок, изучая Лесоруба:
   – Не похож ты на героя…
   – Да я и не говорил, что я герой! – возмутился Искатель. – Что вам надо? Кто это орал?!
   – Орал – оракул, – нервно ухмыльнулся Антаг. – Должность у него такая – орать.