Погуляй Юрий. Счастливые Земли

   Мудрый?!
   Дугар?!
   Как он здесь оказался?
 
   Рядом появился один из Кадавров. Окровавленный, пошатывающийся от усталости воин прежде всего подумал о безопасности Гезеша и лишь потом о себе. Лесорубу неожиданно стало стыдно.
   Воспользовавшись секундами затишья, Искатель оглядел поле сражения.
   Победа?
   Где прежде могучая армия? Ровные ряды пикинеров, сотни ухмыляющихся стрелков с арбалетами на плечах? Где бравые храмовники?
   Жалкое зрелище…
   Множество убитых, земля покраснела от пролитой крови, пропахла ею. Посреди трупов возвышались поломанные повозки обоза. Как только солдатам Колонны удалось их уничтожить?
   – Победа, – прохрипел Кадавр. Он последний из отряда охраны?
   Воины деловито добивали раненых безумцев. Иногда избавляли от мук и своих товарищей, когда было ясно, что те все равно не выживут.
   Среди бродящих солдат Гезеш заметил Друза. Жив! Отлично! Джаззи тоже уцелел, но все-таки потерял коня и сейчас устало брел к Лесорубу. А где Паблар?
   – Мясо. – Шут плюхнулся на труп какого-то бойца. – Мясо…
   – Где Паблар? – Страх перед потерей сдавил сердце.
   – Не знаю, – мрачно ответил Джаззи.
   Погиб?
   – Мать твою, – вдруг выдохнул шут.
   – Чего?
   – Мудрый! – Джаззи подскочил и бросился к убитому Гезешем фурмагарцу. – Что он тут делает?!
   – Видимо, Счастливые Земли ему счастья не принесли, – зло процедил Искатель. – Но за Тека мы отомстили, получается… Где Паблар?
   Подошел Друз, без слов повалился на землю, облокотился о чей-то труп и откинул забрало.
   – Надо искать. – Шут оглянулся. – Его коня в самом начале убило…
   Наемник сплюнул, уставился на тело Мудрого, скривился и сплюнул еще раз.
   – Где? – наконец произнес он, старательно игнорируя труп старого знакомого.
   – Что «где»? – не понял Джаззи.
   – Где искать? – поморщился Друз. – Ты погляди, что вокруг творится!
   – Я помню место, приблизительно… – Гезеш оглянулся.
   – В такой свалке шансов уцелеть ноль, – хмуро сообщил наемник. – Невозможно…
   Он ошибся. Паблар уцелел, он даже умудрился вытащить ногу из стремени, когда его скакун повалился набок. Но при падении воин сильно приложился головой о землю и потерял сознание. Практически сразу убийцу завалило телами. Только благодаря этому Искатель остался жив.
   К ночи подвели итоги сражения. От армии Прорыва ничего не осталось. Солдаты еле держались на ногах и второго боя, попадись хоть небольшая Колонна, не выдержали бы.
   Не больше пятидесяти храмовников-истребителей. Под две сотни пехотинцев, столько же арбалетчиков и четыре пикинера… Жалкие остатки войска.
   Много больше раненых, но почти ни у кого никаких шансов выжить. Уцелевший лекарь неизвестного Гезешу отряда бродил среди стонущих воинов и крайне редко указывал на тех, кого мог спасти.
   Тело Ларса церковники сожгли на костре, уверенные, что когда-нибудь их святой вновь вернется в Киманию.
   Переночевали недалеко от места сражения, и впервые за много дней войны солдаты Прорыва не выставили дозорных, решив довериться судьбе. И та не обманула, уберегла бойцов от соблазнительниц и Колонны. Спали вповалку, не задумываясь даже о кострах для обогрева…
   Наутро отряд направился дальше на юг, к таинственной крепости Безумия. И никто даже не подумал о том, чтобы вернуться. В душе каждого боролись два желания. Дойти и умереть. Или дойти и победить. Остальное было не важно.
   Что может сделать в землях Колонны армия, насчитывающая пять сотен шлемов?
   Только умереть…
 
   – Так не должно было случиться! Три Колонны в одном месте. Такое чувство, будто нас ждали! – в очередной раз возмутился Друз. – Банальная засада!
   Друзья молчали; теперь, когда от войска остались лишь жалкие крохи, они не расставались.
   – И мы тоже хороши! Отступать надо было. Обоз задействовать! А то встали на поле, как… – Наемник махнул рукой. – Три тупые Колонны разметали нас, как щенков!
   – Отступать? А куда? Да и много их слишком, Друзи! На одного нашего – человека три приходилось, – пробурчал Паблар. – Скажи спасибо, что вообще уцелели!
   Впереди отряда маячили посеревшие от пыли и побуревшие от крови плащи храмовников. После гибели Ларса их возглавил молодой боец по имени Норд. Пожалуй, он единственный, кто пытался вновь организовать своих солдат. Арбалетчики сейчас больше напоминали сбившееся в кучу ополчение или стаю запуганных бандитов.
   Лес звенел от голосов птиц, солнце ласково улыбалось бредущим на юг воинам. Мир радовался. Бойцы шли.
   Проклятая гармония!
 
   – Мы ничем не отличаемся от той же Колонны, – вдруг произнес Джаззи. – Идем по дороге и, если увидим что живое, бросимся в атаку. Забавно, да?
   – У нас, между прочим, есть выбор, – возразил Паблар.
   – Победить или сдохнуть? Третьего не вижу.
   – Мы понимаем, против чего бьемся.
   – Да и они понимают! Увидишь движущееся – убей. Потому что они – Зло. И мы – Зло! Точно такое же.
   – Прекращай истерику, Джаз, – заметил наемник.
   – Это не истерика! Мы – та же Колонна теперь. В чем отличие?!
   – Мы идем с целью!
   – Они тоже!
   – Хватит спорить, – резко осадил приятелей Гезеш. – Хватит! Лучше думайте, что будем делать, если на безумцев наткнемся?
   – А что тут думать? В лес уходить и бежать сломя голову. На юг идти, прячась от любого шороха. Каждый боец теперь на счету. – Друз зажал ноздрю пальцем и высморкался в дорожную пыль.
   – А какой смысл? Куда мы вообще идем? – Шут действительно сдал. – В полтысячи шлемов крепости брать? Это даже не смешно! В первый Прорыв гораздо больше людей ушло – и полегли все! А нас и так почти не осталось! Мы еще не дошли, а войско разбито. Мы Фурмагар брать будем шутками да прибаутками?
   – Ворота будут открыты. Штурмовать не придется! – покачал головой Лесоруб.
   – Напомни мне, а в прошлый раз ты что говорил? Когда здесь триста лет назад шел? – окрысился Джаззи.
   Гезеш промолчал и старался к этому разговору больше не возвращаться.
   За неделю угрюмому отряду ни одна Колонна не встретилась. Среди солдат поползли шутки, что в той сече полегли все Проклятые, что Фурмагар ждет их отряд с открытыми воротами. Пустой. Что больше не будет сражений.
   Поэтому, когда на дороге показался несущийся во весь опор патруль, над отрядом пронесся стон разочарования.
   – Деревня! – взревел разведчик. – Впереди деревня!
   – Чего? – вытянулось лицо у Джаззи.
   – Бред какой-то. – Гезеш пришпорил коня.
   – Деревня, господин! – Ларсовец обернулся и ткнул рукой в сторону юга. – Мили две!
   – Какая, твою мать, деревня?!
   – Домов сорок – пятьдесят. Жилая, – упрямо заявил, церковник.
   – Ничего не понимаю! – Лесоруб обернулся на друзей.
   – Доедем – узнаем, – пожал плечами Друз.
 
   Когда показалась утопающая в дубовой роще деревня, Гезешу почудилось, что он сошел с ума. Истоптанная Колоннами дорога проходила через все село, минуя аккуратные домики, ухоженные огороды, огибая крохотную мельницу и уводя дальше на юг.
   Отряд вошел в поселение, недоверчиво глядя на его жителей. Те почти не обратили на них внимания. Кто-то махнул рукой, очаровательно улыбнулась красивая девушка, ведущая на длинной веревке черную козу. Но остальные даже не отвлеклись от повседневной, привычной им суеты.
   – Бред, – прошептал Гезеш, с подозрением всматриваясь в дома. Ему казалось, что это обман. Что из окон сейчас полетят стрелы, что в тени садов скрываются вооруженные бойцы.
   – Это морок? Да? – изумленно проговорил Джаззи.
   Шут растерянно озирался по сторонам. Тоже не понимал, что происходит. Солдаты сжимали в руках оружие, настороженно изучали местных, но встречали лишь добрые, открытые взгляды. Спокойствие и мир… Посреди проклятых земель!
   – Может, Колонны сюда не заходят? – предположил Паблар.
   – Следов не видишь? – кивнул на дорогу наемник. Он задумчиво пожевывал ремешок шлема.
   Гезеш вырвался вперед отряда.
   – Кэп, осторожнее! – окрикнул его Джаззи. Лесоруб отмахнулся, всматриваясь в дома. Что-то не так… Что-то изменилось! Нахмурившись, он поднял руку, приказывая остановиться марширующим солдатам. Войско послушно замерло на месте.
   Что не так?
   Оглядываясь, Гезеш вдруг понял, что его смущает! Выражение лиц жителей! На них появлялось удивление.
   – Приветствую! – гаркнул он, и тут селяне, те, кто услышал его слова, бросили свои дела. Потянулись к дороге.
   – Гарники приветствуют вас! – окликнул Искателя пожилой человек. До этого он сидел на крыльце ухоженного сруба и деловито затачивал косу. – Меня зовут Вурт Рогес, я староста этой деревни!
   – Что вы тут делаете?!
   Человек неуверенно улыбнулся, захихикала появившаяся рядом симпатичная девчушка. Хохотнул рослый загорелый парень.
   – Живем, – наконец ответил Вурт. – Как?!
   – Обычно, – пожал плечами староста. – А что случилось? Почему остановились?!
   – Чего? – протянул Лесоруб.
   – Всегда мимо проходите, молчите, а сейчас вот даже говорите!
   – Кто? – опешил Гезеш.
   – Вы! – Рогес посмотрел на сородичей. – Расходитесь, люди добрые. Не мешайте путникам!
   Собравшиеся зеваки немедленно послушались Вурта и вернулись к своим делам, но все равно с удивлением поглядывали на остановившуюся в деревне армию.
   Лесоруб понял, что имел в виду староста. Он спутал их с Колонной!
   – Мы – другие.
   – Я вижу! Устали? Тут, на западной окраине, есть местечко, там разместитесь – отдохнете на славу!
   Гезеш оглянулся на солдат. От воинов отделился Норд, подъехал к Искателю:
   – Господин, я думаю, стоит отдохнуть пару дней. Тем более – сами предлагают.
   – А если засада?
   Храмовник прищурился, оглядел деревушку и тихо сообщил:
   – Тут нет ереси, господин. Нам ничего не угрожает.
   – А если Колонна?
   – Если вдруг что – ей придется пробиваться к нам сквозь поселок. Услышим.
   Циничное заявление ларсовца Гезешу не понравилось. Но он был по-своему прав.
   – Ну так что? Мы пир закатим – мало не покажется! – Староста широко улыбнулся. – Будьте нашими гостями! Поведайте, чем мир живет. А то новостей у нас совсем не бывает.
   – Веди, – решительно кивнул Лесоруб.
   – Вот это другой разговор! – обрадовался Вурт. – Пойдем!
   Он вышел из калитки и зашагал по дороге к мельнице. Гезеш сжал коленями бока коня, и, когда животное послушно тронулось с места, сзади загомонили десятники, и следом за командиром двинулось войско.
   Рогес привел остатки армии Прорыва к огромному озеру. До дороги было мили две как минимум, и потому солдаты могли расслабиться. Место оказалось чудесным: тихим, спокойным, чистым. Весь день к солдатам приходили жители Гарники. Несли еду, спрашивали, не могут ли чем-нибудь помочь…
   Гезеш медленно сходил с ума. Посреди Безумия, среди Дорог Смерти – такой рай…
   Вурт на вопросы о жизни деревни отвечал охотно, но стоило Гезешу завести разговор о Колонне, как староста разводил руками:
   – Убивают? Творцы с вами! Частенько проходят мимо, мы им и хлеб выносили, и молока свежего. Я же и вас за них принял поначалу. Но вы остановились, а они даже шаг не сбавляют. Идут себе… Странные. А больше никто и не ходит. Места глухие.
   Кто-то в душе Лесоруба вопил, что он должен помнить об этой деревне. Что стоит лишь напрячься, и он поймет ее секрет.
   Но тщетно.
   На третий день отдыха местные жители закатили пир. Столько снеди, такого изобилия Лесорубу видеть не приходилось. Сколоченные у озера столы ломились от угощения. Места хватило всем. Среди деревьев шло безудержное веселье. Солдаты поначалу с подозрением косились на местных, но когда в ход пошел хмельной мед – оттаяли. Гуляли до поздней ночи. К сожалению, не обошлось без стычек. Какой-то пьяный Дикий разбил лицо молодому деревенскому парню, но конфликт быстро замяли. Однако Гезеша удивила реакция местных. Сам пострадавший не мог ничего сказать, удивленно глядя на окровавленные руки и шмыгая разбитым носом, а его товарищи растерянно оглядывались, не зная, что делать. Виновника Лесоруб приказал выпороть, и это еще больше ошарашило жителей Гарников.
   Джаззи поначалу сидел за одним столом с Гезешем, а потом куда-то пропал и в шатер пришел под утро, довольный, как объевшийся сметаны кот.
   А вскоре Лесоруба разбудил яростный вопль старосты деревни. Вурт ломился в палатку, но двое дюжих солдат-охранников его не подпускали. Вдалеке гудели недовольные голоса местных жителей.
   – Что стряслось? – Гезеш поспешил к выходу.
   – Хрен его знает. Орет чего-то! – добродушно проворчал один из воинов.
   – Камирусу! Родную кровинушку! Да как же так можно! Как же так! – бился Рогес. Вместе с ним в лагерь у озера пришло почти все село.
   – Что случилось? – Искатель вспомнил девчушку у забора, когда они вошли в деревню. Она?
   – Да, видать, на девку его кто-то запал, – усмехнулся детина, бережно удерживая старосту. – Красава, зуб даю.
   Вурт затих, с ужасом уставился на солдата:
   – Да как же… Как…
   – Кто? – холодно поинтересовался Гезеш.
   – Да вроде из ваших… – смущенно буркнул воин.
   – Кто?
   – С барабанчиком все время ходит…
   – Джа-а-аз! – взревел Лесоруб и обернулся к шатру. – Вытащить его!
   – Как же можно… молодая совсем… Без свадьбы, без сватовства…
   Мужики за спиной старосты угрюмо поглядывали на солдат, но царила в их глазах некая опаска. Не сталкивались они с таким, не знали, что делать.
   Ворвавшиеся в палатку воины быстро вытащили заспанного удивленного шута, бросили его перед Гезешем и с сочувствием во взглядах отошли.
   – Че такое, кэп?
   – Он! Он ее! Я на сеновал захожу – вижу…
   – Разберемся, накажем. – Лесоруб успокаивающе поднял руку.
   – Жениться теперь должен! Опозорил! На всю деревню опозорил… Как так можно? Сколько раз проходили мимо – не трогали. А вы… На самое святое! – взвыл Вурт.
   – Да она сама не против была! – возмутился Джаззи.
   Мужики заворчали, солдаты потянулись за оружием.
   – Отставить! – рявкнул Гезеш, с яростью уставившись на шута. – Женится!
   – Ты че, старый? – испуганно пролепетал шут.
   – Слово даю! – Лесоруб повернулся к старику. – Дойдем до Фурмагара, вернемся – женится! Иначе…
   – Ты одурел? – зашептал шут. – Да если на каждой жениться…
   – Иначе я его повешу, – бросил Гезеш и развернулся.
   Джаззи, изумленно раскрыв рот, сидел на земле, не веря в услышанное.
   – Ты спятил, кэп?!
   – Ты был неправ! Мы не Колонна! Мы стократ хуже, – рыкнул на него Лесоруб и вернулся в шатер.
 
   Ушли из мрачной, недоверчиво поглядывающей деревни в то же утро. Джаззи несколько дней старался не попадаться на глаза Лесорубу, то ли обидевшись, то ли надеясь, что тот забудет про обещание старосте.
   Гезеш ехал впереди отряда, сгорая от стыда и ненависти. Шут, сам того не понимая, опустил отряд ниже безумцев. Веками жители не видели зла. Веками спокойно занимались своими делами, помогали друг другу. Жили счастливо, спокойно, и мимо шли войска Проклятых, не причиняя обид жителям затерянного в лесах поселка.
   А потом пришли Дикие… И все разрушили!
 
   Один раз патруль вернулся с разведки и сообщил о встреченной впереди крупной Колонне. Отряд бросился в лес, затаился, понимая, что если будет бой – то никто до Фурмагара не доберется.
   Проклятые их не заметили. Безумное войско прошагало по дороге, не обращая внимания на окружающий его лес. Грохот сапог, бряцание металла. И ни одного возгласа. Единый организм. Чудовище!
   Именно эта Колонна, спустя два дня, стерла с лица земли тихую деревню, впервые встретившую обреченных странников хмурыми взглядами из-за закрытых ставней.
 
   Отряд шел дальше. Мимо лесов и болот, мимо огромных озер и бурлящих рек. Мимо брошенных городов и старых пепелищ…
   Пока впереди не показался Фурмагар.
 
   Гезеш узнал его сразу. Сердце екнуло, испуганно сжалось и тут же зашлось в бешеном танце. Ворота открыты!
   Но из города выходила Колонна. Небольшая, под сотню бойцов.
   – Прорываемся? – деловито поинтересовался ехавший рядом Друз.
   – Имеет смысл. – Норд оценил обстановку. – Половину мои стрелки снимут на подходе. Остальных разметаете.
   Лесоруб их не слышал. Он с ужасом смотрел на раскинувшийся впереди Фурмагар и лихорадочно пытался вызвать образы прошлого. Что дальше? Ну, войдет он внутрь. И?! Он ведь так и не вспомнил, что необходимо сделать. Лик упорно молчал, память ехидно скалилась над беспомощными попытками Искателя пробиться сквозь ее заслон.
   – Ну? – грубо толкнул его наемник. – Что делаем?
   – Надо в город, – хрипло произнес Лесоруб.
   – Мне выдвигаться? – с ожиданием уставился на командира Норд.
   – Да…
   – К бою! – взревел Церковник. – Братья! Время последней битвы!
   Ларсовцы сдернули луки:
   – К бою!
   – Знаешь, что я думаю, – вдруг проговорил Друз. – Деревню не трогали, потому что они не боялись Колонны. Потому что не ждали от нее зла.
   – Да, я уже понял.
   – Может быть, если мы не станем драться, а просто войдем в город, нас тоже не тронут?
   – Сомневаюсь…
   Ларсовцы сорвались вперед, к марширующей Колонне.
   – Сомневаюсь… – повторил Гезеш.
   – А вдруг? – Друз усмехнулся. – Кто поймет Безумие? Только безумцы.
   – И не пробуй, – посоветовал Лесоруб. Наемник лишь улыбнулся,
   Проклятые угрюмо шли навстречу летящим всадникам.
   – Зло-о-о-о! – повисло над полем.
   Церковники рассыпались, отпустили поводья, и на пехоту обрушились стрелы.
   – Зло-о-о-о! – Колонна опять не обратила внимания на кружащихся вокруг всадников.
 
   – Становись! – скомандовал Гезеш.
   Отряд построился. Поверх щитов, сквозь опущенные забрала, на приближающихся безумцев смотрели уставшие глаза последних солдат Прорыва.
   Колонна редела, но все равно не пыталась догнать храмовников. До первых рядов осталось не больше сотни шагов, когда враг бросился в атаку.
   – Не жалеть! – проорал Гезеш.
   И увидел в первом ряду Родинку. Осекся.
   – Там Род! – крикнул Друз. – Мать вашу – там же Род!
   – Держать строй! – вырвались из груди Лесоруба жуткие слова.
   – Там Родинка, кэп!
   – Держа-а-ать!
   Церковники расстреливали бегущих Проклятых, словно тренируясь. А Колонна бежала.
   До строя добралось не больше десятка, и перед самым столкновением Друз выскочил вперед, бросившись наперерез Родинке.
   – Стой! – заорал Гезеш.
   Храмовники опустили луки, опасаясь задеть своих.
   – Вали! – понеслось над шеренгой солдат. Сверкнула сталь.
   Считаные секунды боя – и на земле лежат трупы Проклятых. Друз все-таки успел, все-таки смог повалить Родинку и сорвать с него шлем.
   – Не трогать его! – заорал Паблар. Он подскочил к борющимся друзьям, нерешительно обернулся на Гезеша.
   – Род! – Друз с трудом справлялся с беснующимся товарищем. – Род, это я! Друзи! Твою мать! Свои же!
   Убийца нерешительно топтался рядом и, наконец, вскинул меч.
   – Стой! – завопил откуда-то Джаззи.
   Удар рукоятью пришелся Родинке точно в затылок. Друг мешком повалился на землю.
   – Связать его надо! – Друз, утирая пот со лба, убедился, что приятель жив.
   – Сзади! – пронесся над отрядом чей-то крик.
   Колонна. Во много раз больше, чем только что погибшая.
   – В город! – скомандовал Гезеш.
   – А Род? – возмутился Друз.
   – Не успеем!
   Пехота тяжело сорвалась с места, бросившись в сторону открытых ворот Фурмагара. Ларсовцы вновь взялись за луки.
   – Друз! – Паблар заметил, что приятель все также сидит над телом друга.
   – Я его не брошу! – Наемник попытался поднять приятеля.
   Гезеш соскочил с коня:
   – На круп его!
   – Не поднимем! – заорал Друз. – Вали в город! Они не тронут! Я знаю их секрет!
   – Идиот! – взбеленился Лесоруб.
   – Вали в город! – прошипел наемник.
   Подскочивший Паблар дернул Друза за плечо, и тот, не глядя, ударил приятеля в лицо. Убийца как подкошенный рухнул на землю.
   – Валите в город, я сказал!
   Гезеш вскочил на коня, обернулся. Наемник волок тело Родинки подальше от дороги.
   – Ты кретин, Друз! – Паблар, потирая челюсть, поднялся на ноги.
   – Быстро!
   Лесоруб поспешил в город. Его желание искренне! Он готов выполнить роль! Он хочет ее выполнить! Фурмагар чувствует это! Солдаты миновали ворота, не встретив никакого сопротивления. По пустым улицам гулял равнодушный, холодный ветер.
   На мосту Гезеш обернулся, глядя на снующих вокруг Колонны ларсовцев. Церковники не торопились, стремясь нанести как можно больший урон равнодушному врагу.
   – Закрывай ворота, братва! – крикнул кто-то из солдат.
   – А храмовники? – еще один голос.
   – Уйдут! Кони у них шустрые! Закрывай! Где тут механизм?
   – Твою мать, там же наши! – взвыл оказавшийся рядом Паблар.
   – Закрыть ворота, – прохрипел Гезеш.
   – Там наши!
   – Закрыть ворота! – рявкнул Лесоруб.
   С десяток бойцов поспешили на поиски запорного механизма.
   – Там же Друз… Кэп!
   Гезеш его не слышал. Конь медленно вынес обессиленного седока на центр привратной площади. Тут всегда было шумно. Ярмарки, выступления бродячих артистов… А сейчас…
   Заскрипели цепи опускающейся решетки, отрезая путь солдатам Безумия.
   «Ты дошел, – очнулся голос Лика. – Конечно, пришлось помочь, но ведь дошел. Дело за малым. Исполни роль!»
   – Да какую?! – заорал Гезеш. Стыд, отчаяние, ярость перемешались внутри, не давая понять, что сильнее рвет душу.
   «А я напомню», – вкрадчиво сообщил голос.

* * *

   – Род, твою мать, ну и в задницу ты меня затолкал. – Друз, покачиваясь, баюкал на коленях голову друга.
   Мимо маршировала Колонна. Молча, без единого клича. Не обращая никакого внимания на сидящего у обочины наемника.
   Ларсовцы, прекратив обстрел, кружили неподалеку. Колчаны храмовников опустели, и стрелкам осталось только наблюдать…
   Проклятые шли в город.
   – Род, дурак ты… – Наемник бросил взгляд на закрытые ворота. – Но хоть живой, а! Хорошо ведь, Род!
   Друг молчал.
 
   – Гез? – Джаззи подскочил к свалившемуся с коня товарищу. Тот, мотая головой, сидел на камнях и с искаженным от отчаяния лицом смотрел на высокую башню посреди города. Ту самую, что являлась ему во снах.
   – В порядке? – Шут будто забыл про угрозы приятеля поженить его или повесить.
   Лесоруб друга не услышал. У ворот суетились бойцы, готовясь принять последний бой. Рано или поздно, а Колонна пробьется.
   – Паблар! – Шут отыскал взглядом убийцу.
   – И это все? – проговорил Гезеш. – Это ВСЕ?
   «Ну да, это – все. Мелочь, правда? Относительно последствий – ничтожный шаг! Но сколько лет его делали!» – проговорил Лик.
   – Старый, ты меня пугаешь! – Джаззи присел рядом с другом.
   – Что опять? – Паблар подбежал к приятелям, обернулся на ворота и с ожиданием воззрился на Лесоруба.
   – В башню! – проговорил тот. – Мне надо в башню.
   – Ну так пошли!

* * *

   – Вот и все, Род, прикинь? Вот и все! – Друз с улыбкой посмотрел на уходящую к городу Колонну. – Добрались. Все живы. Если не желать зла – то зло и не отзовется. Понимаешь?
   Родинка открыл глаза.
   – Понимаешь, чертяка, это, оказывается, так просто! Не желаешь зла, и помирать не надо!
   Наемник хохотнул.
   – Наши успели! Время есть. Пока возьмут город – Гезеш сделает, что должен. Да и Колонне взять ворота тяжело будет, понимаешь? Покоцают ее там!
   Родинка улыбнулся:
   – Зло!
   И ударил.
   – Твою… – откинулся назад Друз. – Род! Ты чего?
   Проклятый зашарил по земле руками в поисках оружия. Наемник вскочил на ноги, выхватил клинок.
   – Род! Твою мать, это же я!
   Родинка нащупал небольшой камень, сжал его в кулаке и поднялся.
   – Зло!

* * *

   У входа в башню Гезеш нерешительно замер, угрюмо глядя на скрывающуюся во тьме лестницу.
   – Что за роль, Гез? – Паблар стащил шлем, выдохнул и покосился на ворота.
   – Очень простая, – глухо произнес Лесоруб и поморщился. Сердце жевал страх, Искатель боялся, что оно не выдержит и остановится. – Очень простая…
   Задержав дыхание и зажмурившись, он шагнул в темный проем.
   – Да погоди ты! – Джаззи поспешил за другом. Следом метнулся Паблар.
   «Они не пройдут!» – произнес Лик. Захрипел шут, ноги дундэйлца подкосились, и воин, гремя доспехом, повалился на пол. Убийца уперся в стену, удивленно посмотрел на Гезеша и сполз на камни.
   – Что с ними? – взвыл Гезеш.
   «Может войти только побывавший за Стеной!»
   Бросившись к друзьям, Лесоруб схватил задыхающегося Паблара и потащил на улицу. На мостовой убийца расслабленно обмяк, а Гезеш со стоном отчаяния ринулся за Джаззи.
   «Ты исправился…» – хмыкнул Лик.
   Глядя на приходящих в себя приятелей, Искатель с грустью покачал головой:
   – Не ходите за мной… Нельзя!
   – Что за роль? – прохрипел убийца.
   – Счастья вам, – не ответил на вопрос Гезеш.
   Развернувшись, не слушая яростное сипение друга, он вошел в башню. Паблар умолял не уходить. Понял, наверное?
   «Исправился! – удовлетворенно повторил Лик. – Я уже и не верил, что это возможно. Особенно после первого Прорыва».
   Гезеш молчал, сосредоточенно считая ступени, прогоняя копошащийся в душе страх. Витая лестница в башне была правильной. Такой, чтобы правая рука не могла ударить во время штурма. Одним словом – грамотная лестница.