Страница:
– На западе Скакун, – проурчал Тьма.
– Да хоть Ползун. – Родинка вскинул руки: – Дай отдохнуть.
Рыжий мадрал что-то тявкнул, и его товарищи засмеялись. Жесткий контраст: непонятный язык и вполне человеческий смех.
– Издеваются? – мрачно спросил его Родинка.
Тьма тоже хохотнул и развалился на земле:
– Скоро войдем в Урочище! Простые люди никогда не видели этой красоты. Пойдем медленно, но чтоб ни слова! Ни вздоха! Пока я не скажу, разумеется.
– А если ветка хрустнет?
– Ветка не страшно, – успокоил Друза Тьма.
– А если… – пошевелился шут.
– Скормлю Гнилушникам, – предупредил мадрал.
Джаззи понуро замолчал. Что за твари – ему неведомо, но если они питаются молодыми дундэйлцами, то знакомиться ближе желания не возникало.
– Сколько нам идти?
– Дней пять. – Мадрал широко зевнул, оскалив белые клыки. – Ночью храпящих, сопящих, разговаривающих и кричащих буду больно бить. Особенно касается Гезеша.
– Ага, он любитель. – Джаззи, по всей видимости, уже отдохнул.
– На себя глянь, – парировал Лесоруб.
– Ничего не бояться, идти строго за мною. Куда ни поведу – чтоб след в след, – продолжал инструктировать мадрал.
– Во славу твою, о Тьма! – прогундосил Паблар.
– Шутите пока. Есть еще время. Где-то до заката. Потом пойдем.
– Ночью?! – изумился Гезеш.
– Да, ночью, так безопаснее. Не волнуйся – света хватит, – загадочно фыркнул волкоголовый. – Предупреждаю, хоть один восторженный вздох или возглас – угроблю.
– Пять дней молчать, я же повешусь, – подавленно поделился опасениями Джаззи.
– Может, оно и к лучшему?
– Сначала я из тебя шапку сделаю, – огрызнулся шут.
Мадралы подтянулись, оскалили зубы.
– Молчать! – рявкнул на них Тьма. – Джаз, ты про шапки при них не говори, не надо…
Дундэйлец коротко кивнул, с опаской поглядывая на рычащих нелюдей.
– Никаких звуков!
О восторгах волкоголовый предупреждал не зря. Урочище Гезеш узнал сразу. Стемнело, люди гуськом шли за скользящим среди деревьев Тьмой. Вокруг плыли тени остальных мадралов. В воздухе висело урчание нелюдей. Монотонное, унылое, убаюкивающее. Как пояснил Тьма – мантра скроет людей от тварей Урочища.
Золотистый свет впереди заставил Гезеша запнуться, но идущий сзади Друз деловито ткнул приятеля кулаком в плечо.
Среди огромных деревьев плавно кружились разноцветные огоньки. Золотистые, зеленые, синие. Потрясающее зрелище. Возглас изумления приходилось силком удерживать в груди.
Осторожности способствовали и ночные звуки со всех сторон. Сквозь урчание мадралов то и дело пробивался далекий рев, вопль какой-то птицы, вой, рык и детский смех. Последний ужасал больше всего.
Урочище было великолепно. Идеально прямые деревья, закрывающие небо кроны и танцующие огни. Земля ровная, под ногами приятно пружинил разноцветный мох. Не путь, а радость. Лишь невозможность беседы омрачала чудную дорогу.
Один раз Гезеш почти столкнулся с рослой тварью, замершей среди деревьев. Тьма проскользнул у нее прямо под носом, и Лесорубу ничего не оставалось, как последовать его примеру. В ночи блеснули глаза медведеподобного чудовища, зверь потянул носом, фыркнул, но фурмагарец уже проскользнул мимо, доставив Друзу сомнительную радость любоваться мордой лесной твари.
Мадралы загудели чуть громче, и Гезеш услышал, как коротко рыкнул оставшийся за спиной зверь. Под рубахой заструился ледяной пот. Шансов в драке с такой образиной не было.
Но повезло. Тьма на ходу обернулся, довольно качнул головой и до самого утра больше не поворачивался.
Над Урочищем взошло солнце, и Гезеш опять с трудом сдержал вздох восхищения. Лучи света, пробивающиеся сквозь кроны, зачаровали ни на шутку. Огни продолжали кружиться среди деревьев, тихо шелестели листья, а вокруг рычали, выли, смеялись, надсадно кашляли и ревели невидимые обитатели леса.
Когда Тьма знаком скомандовал привал, Искатели даже сели как можно тише. Сразу объявилась Карна. Девушка с восторгом оглядывалась по сторонам. Гезеш не сдержал улыбки, любуясь ее счастливым лицом. Да… Здесь красиво.
До его плеча аккуратно дотронулся Паблар и с кривой ухмылкой ткнул рукой куда-то в чащу. Посмотрев в указанном направлении, Лесоруб обмер. Вдали, меж деревьев, семенил огромный паук, даже здесь слышался скрежет хитиновых лап, который вплетался в общий фон загадочных звуков.
За тварью скакала стая небольших зверьков с непропорционально маленькими головами. Гезеш вновь с трудом удержался от вздоха, на сей раз – удивления…
Урочище… Красота, наполненная смертью. Мадралы – счастливый народ, раз живут в таком месте без опаски…
Спать не хотелось – слишком много впечатлений за ночь. Гезеш в очередной раз позавидовал Друзу. Наемник уснул, едва Тьма объявил о начале отдыха. Родинка и Паблар последовали примеру приятеля чуть позже, а вот Лесоруб никак не мог призвать хоть толику сна. Да и Джаззи ворочался рядом, с прищуром косился в чащу и беззвучно ругался.
Косые столбы света меж деревьев. Похоже на то, когда в темную пыльную комнату сквозь щели в ставнях проникают солнечные лучи. Кажется, что до них можно дотронуться, но рука упорно проходит сквозь светящуюся преграду, не чувствуя никакого сопротивления.
Мадралы развалились вокруг лагеря, не прекращая монотонно урчать и равнодушно поглядывать на отдыхающих людей.
Странные существа. Как не от мира сего. Замкнувшиеся в глухих чащобах, нашедшие в Безумии свой рай.
Хотел бы Гезеш жить в Урочище, не чувствуя страха, и каждую ночь любоваться на танец загадочных огней? Нет уверенности. И да и нет. Любое чудо может стать пресным, королева – гарпией, угощение – обычной пищей.
Искатель наткнулся на изучающий взгляд Тьмы. Черный мадрал после погибшей деревушки относился к Гезешу с подозрением. Запали в душу слова о Слуге Безумия? Возможно… Лесоруб догадывался, что имели в виду Паладины. Может, они увидели Лик? А может – потому что он фурмагарец? Марионетка, которой дана неизвестная задача, роль, способная оказаться всем чем угодно. Или все-таки Лик?
Карна парила среди деревьев, игралась с лучами света, будто совсем юная девчушка, гонялась за огоньками. Сердце Лесоруба опять заныло от смеси сладостного восторга и отчаяния. Ей хорошо. А он убьет ее, как и всех Проклятых, как и сотни дундэйлцев, тысячи Диких…
Ради чего?
Разве Безумие унесет больше жизней, чем весь этот поход?
А что, если и затея с Прорывом – часть общего сумасшествия Кимании?!
Вдалеке прошел волосатый согбенный великан. Гигант на ходу отрывал конечности от словленной им твари и отправлял их в окровавленную пасть. Милое зрелище… Жизненное. Сильный жрет слабого. И так было, и так будет без участия Безумия или иных проклятий.
За размышлениями незаметно пришел сон. Неожиданно спокойный, красивый. В нем Гезеш и Карна, взявшись за руки, гуляли по Урочищу, и девушка говорила теплые, ласковые слова.
Когда Лесоруба разбудил толчок в плечо, он с трудом удержался от того, чтобы не врезать в ухмыляющуюся рожу Паблара. Разрушить такое видение! Приятель отшатнулся от раздираемого ненавистью Гезеша и покрутил пальцем у виска.
Темнело.
Искатели перекусили, обмениваясь короткими жестами, и принялись ждать, когда мадралы сообщат о начале перехода. Все это время Гезеш взглядом искал среди деревьев Карну, но Призрак вновь ушла в невидимое состояние…
Урочище таило в себе много загадок. На третью ночь путники вышли к заброшенному городу, стены которого источали голубое сияние, а откуда-то из его глубин в небо бил алый фонтан света. Мадралы обошли таинственное место стороной, с опаской поглядывая на развалины. Следы древнего королевства? А ведь раньше здесь кипела людская суета… Что стало с жителями этого города?
Узнавать не хотелось.
Постоянное урчание волкоголовых медленно сводило с ума, а запрет Тьмы на разговоры лишь усугублял положение. Джаззи последние два дня яростно кусал губы, безумно кривился, перебарывая невыносимое желание издать хоть какой-нибудь звук. Гезеш и сам сражался с тягучим раздражением в душе. Даже простенькое «а» облегчило бы страдания идущих по Урочищу людей. От гула мадралов ныли зубы.
Может быть, именно поэтому, когда безумный лес остался позади и путники переправились через вонючее болото, Искатели, после разрешения Тьмы, принялись орать во все горло. Кричали всякую ерунду, радуясь звукам собственных голосов. Мадралы безмолвно повалились на землю, обессиленно поглядывая по сторонам. Немудрено. Пять дней без сна.
Когда безумство приятелей слегка улеглось, Тьма хрипло проговорил:
– Дальше сами… Как можно ближе к трактам держитесь. Твари иногда заползают довольно далеко от Урочища, так что будьте осторожны.
– Спасибо, Тьма, – улыбнулся Гезеш.
– И остальным тоже, – быстро добавил он, поймав на себе несколько уставших взглядов. Дорога сильно вымотала нелюдей. Волкоголовые едва заметно закивали в ответ. Да, до Топей они бы точно не дотянули. – Легенду свою знаете, слушайте во всем Карну. – Тьма закрыл глаза и шумно вздохнул: – И да помогут вам Творцы!
– Удачи, братка. – Паблар присел у лежащего в траве мадрала и похлопал его по плечу.
– Вам она нужнее… – тихо ответил тот. – Свидимся.
Попрощавшись с другом, Искатели поспешили на восток, чтобы как можно дальше уйти от Урочища.
Мадралов Гезеш больше никогда не встречал…
Глава 3
– Да хоть Ползун. – Родинка вскинул руки: – Дай отдохнуть.
Рыжий мадрал что-то тявкнул, и его товарищи засмеялись. Жесткий контраст: непонятный язык и вполне человеческий смех.
– Издеваются? – мрачно спросил его Родинка.
Тьма тоже хохотнул и развалился на земле:
– Скоро войдем в Урочище! Простые люди никогда не видели этой красоты. Пойдем медленно, но чтоб ни слова! Ни вздоха! Пока я не скажу, разумеется.
– А если ветка хрустнет?
– Ветка не страшно, – успокоил Друза Тьма.
– А если… – пошевелился шут.
– Скормлю Гнилушникам, – предупредил мадрал.
Джаззи понуро замолчал. Что за твари – ему неведомо, но если они питаются молодыми дундэйлцами, то знакомиться ближе желания не возникало.
– Сколько нам идти?
– Дней пять. – Мадрал широко зевнул, оскалив белые клыки. – Ночью храпящих, сопящих, разговаривающих и кричащих буду больно бить. Особенно касается Гезеша.
– Ага, он любитель. – Джаззи, по всей видимости, уже отдохнул.
– На себя глянь, – парировал Лесоруб.
– Ничего не бояться, идти строго за мною. Куда ни поведу – чтоб след в след, – продолжал инструктировать мадрал.
– Во славу твою, о Тьма! – прогундосил Паблар.
– Шутите пока. Есть еще время. Где-то до заката. Потом пойдем.
– Ночью?! – изумился Гезеш.
– Да, ночью, так безопаснее. Не волнуйся – света хватит, – загадочно фыркнул волкоголовый. – Предупреждаю, хоть один восторженный вздох или возглас – угроблю.
– Пять дней молчать, я же повешусь, – подавленно поделился опасениями Джаззи.
– Может, оно и к лучшему?
– Сначала я из тебя шапку сделаю, – огрызнулся шут.
Мадралы подтянулись, оскалили зубы.
– Молчать! – рявкнул на них Тьма. – Джаз, ты про шапки при них не говори, не надо…
Дундэйлец коротко кивнул, с опаской поглядывая на рычащих нелюдей.
– Никаких звуков!
О восторгах волкоголовый предупреждал не зря. Урочище Гезеш узнал сразу. Стемнело, люди гуськом шли за скользящим среди деревьев Тьмой. Вокруг плыли тени остальных мадралов. В воздухе висело урчание нелюдей. Монотонное, унылое, убаюкивающее. Как пояснил Тьма – мантра скроет людей от тварей Урочища.
Золотистый свет впереди заставил Гезеша запнуться, но идущий сзади Друз деловито ткнул приятеля кулаком в плечо.
Среди огромных деревьев плавно кружились разноцветные огоньки. Золотистые, зеленые, синие. Потрясающее зрелище. Возглас изумления приходилось силком удерживать в груди.
Осторожности способствовали и ночные звуки со всех сторон. Сквозь урчание мадралов то и дело пробивался далекий рев, вопль какой-то птицы, вой, рык и детский смех. Последний ужасал больше всего.
Урочище было великолепно. Идеально прямые деревья, закрывающие небо кроны и танцующие огни. Земля ровная, под ногами приятно пружинил разноцветный мох. Не путь, а радость. Лишь невозможность беседы омрачала чудную дорогу.
Один раз Гезеш почти столкнулся с рослой тварью, замершей среди деревьев. Тьма проскользнул у нее прямо под носом, и Лесорубу ничего не оставалось, как последовать его примеру. В ночи блеснули глаза медведеподобного чудовища, зверь потянул носом, фыркнул, но фурмагарец уже проскользнул мимо, доставив Друзу сомнительную радость любоваться мордой лесной твари.
Мадралы загудели чуть громче, и Гезеш услышал, как коротко рыкнул оставшийся за спиной зверь. Под рубахой заструился ледяной пот. Шансов в драке с такой образиной не было.
Но повезло. Тьма на ходу обернулся, довольно качнул головой и до самого утра больше не поворачивался.
Над Урочищем взошло солнце, и Гезеш опять с трудом сдержал вздох восхищения. Лучи света, пробивающиеся сквозь кроны, зачаровали ни на шутку. Огни продолжали кружиться среди деревьев, тихо шелестели листья, а вокруг рычали, выли, смеялись, надсадно кашляли и ревели невидимые обитатели леса.
Когда Тьма знаком скомандовал привал, Искатели даже сели как можно тише. Сразу объявилась Карна. Девушка с восторгом оглядывалась по сторонам. Гезеш не сдержал улыбки, любуясь ее счастливым лицом. Да… Здесь красиво.
До его плеча аккуратно дотронулся Паблар и с кривой ухмылкой ткнул рукой куда-то в чащу. Посмотрев в указанном направлении, Лесоруб обмер. Вдали, меж деревьев, семенил огромный паук, даже здесь слышался скрежет хитиновых лап, который вплетался в общий фон загадочных звуков.
За тварью скакала стая небольших зверьков с непропорционально маленькими головами. Гезеш вновь с трудом удержался от вздоха, на сей раз – удивления…
Урочище… Красота, наполненная смертью. Мадралы – счастливый народ, раз живут в таком месте без опаски…
Спать не хотелось – слишком много впечатлений за ночь. Гезеш в очередной раз позавидовал Друзу. Наемник уснул, едва Тьма объявил о начале отдыха. Родинка и Паблар последовали примеру приятеля чуть позже, а вот Лесоруб никак не мог призвать хоть толику сна. Да и Джаззи ворочался рядом, с прищуром косился в чащу и беззвучно ругался.
Косые столбы света меж деревьев. Похоже на то, когда в темную пыльную комнату сквозь щели в ставнях проникают солнечные лучи. Кажется, что до них можно дотронуться, но рука упорно проходит сквозь светящуюся преграду, не чувствуя никакого сопротивления.
Мадралы развалились вокруг лагеря, не прекращая монотонно урчать и равнодушно поглядывать на отдыхающих людей.
Странные существа. Как не от мира сего. Замкнувшиеся в глухих чащобах, нашедшие в Безумии свой рай.
Хотел бы Гезеш жить в Урочище, не чувствуя страха, и каждую ночь любоваться на танец загадочных огней? Нет уверенности. И да и нет. Любое чудо может стать пресным, королева – гарпией, угощение – обычной пищей.
Искатель наткнулся на изучающий взгляд Тьмы. Черный мадрал после погибшей деревушки относился к Гезешу с подозрением. Запали в душу слова о Слуге Безумия? Возможно… Лесоруб догадывался, что имели в виду Паладины. Может, они увидели Лик? А может – потому что он фурмагарец? Марионетка, которой дана неизвестная задача, роль, способная оказаться всем чем угодно. Или все-таки Лик?
Карна парила среди деревьев, игралась с лучами света, будто совсем юная девчушка, гонялась за огоньками. Сердце Лесоруба опять заныло от смеси сладостного восторга и отчаяния. Ей хорошо. А он убьет ее, как и всех Проклятых, как и сотни дундэйлцев, тысячи Диких…
Ради чего?
Разве Безумие унесет больше жизней, чем весь этот поход?
А что, если и затея с Прорывом – часть общего сумасшествия Кимании?!
Вдалеке прошел волосатый согбенный великан. Гигант на ходу отрывал конечности от словленной им твари и отправлял их в окровавленную пасть. Милое зрелище… Жизненное. Сильный жрет слабого. И так было, и так будет без участия Безумия или иных проклятий.
За размышлениями незаметно пришел сон. Неожиданно спокойный, красивый. В нем Гезеш и Карна, взявшись за руки, гуляли по Урочищу, и девушка говорила теплые, ласковые слова.
Когда Лесоруба разбудил толчок в плечо, он с трудом удержался от того, чтобы не врезать в ухмыляющуюся рожу Паблара. Разрушить такое видение! Приятель отшатнулся от раздираемого ненавистью Гезеша и покрутил пальцем у виска.
Темнело.
Искатели перекусили, обмениваясь короткими жестами, и принялись ждать, когда мадралы сообщат о начале перехода. Все это время Гезеш взглядом искал среди деревьев Карну, но Призрак вновь ушла в невидимое состояние…
Урочище таило в себе много загадок. На третью ночь путники вышли к заброшенному городу, стены которого источали голубое сияние, а откуда-то из его глубин в небо бил алый фонтан света. Мадралы обошли таинственное место стороной, с опаской поглядывая на развалины. Следы древнего королевства? А ведь раньше здесь кипела людская суета… Что стало с жителями этого города?
Узнавать не хотелось.
Постоянное урчание волкоголовых медленно сводило с ума, а запрет Тьмы на разговоры лишь усугублял положение. Джаззи последние два дня яростно кусал губы, безумно кривился, перебарывая невыносимое желание издать хоть какой-нибудь звук. Гезеш и сам сражался с тягучим раздражением в душе. Даже простенькое «а» облегчило бы страдания идущих по Урочищу людей. От гула мадралов ныли зубы.
Может быть, именно поэтому, когда безумный лес остался позади и путники переправились через вонючее болото, Искатели, после разрешения Тьмы, принялись орать во все горло. Кричали всякую ерунду, радуясь звукам собственных голосов. Мадралы безмолвно повалились на землю, обессиленно поглядывая по сторонам. Немудрено. Пять дней без сна.
Когда безумство приятелей слегка улеглось, Тьма хрипло проговорил:
– Дальше сами… Как можно ближе к трактам держитесь. Твари иногда заползают довольно далеко от Урочища, так что будьте осторожны.
– Спасибо, Тьма, – улыбнулся Гезеш.
– И остальным тоже, – быстро добавил он, поймав на себе несколько уставших взглядов. Дорога сильно вымотала нелюдей. Волкоголовые едва заметно закивали в ответ. Да, до Топей они бы точно не дотянули. – Легенду свою знаете, слушайте во всем Карну. – Тьма закрыл глаза и шумно вздохнул: – И да помогут вам Творцы!
– Удачи, братка. – Паблар присел у лежащего в траве мадрала и похлопал его по плечу.
– Вам она нужнее… – тихо ответил тот. – Свидимся.
Попрощавшись с другом, Искатели поспешили на восток, чтобы как можно дальше уйти от Урочища.
Мадралов Гезеш больше никогда не встречал…
Глава 3
– Уходить надо. К морю, тогда, может, не затронет. – Широкоплечий, рыжий детина обхватил массивной лапой глиняную кружку с пивом и многозначительно кивнул. – А здесь оставаться нельзя.
– Не, мы домой. Семьи… Мало ли, – вздохнул Родинка и искоса поглядел на товарищей. Они целый час пытались отвязаться от подвыпившего постояльца придорожного трактира.
– Ну, до юга не дойдут, – ухмыльнулся гуляка. Джаззи закатил глаза и уткнулся в кружку. – Хотя, чем Творцы не шутят! Поговаривают, что они уже северные Башни штурмуют.
Гезеш хмыкнул. Вести долетают быстро, но все-таки опаздывают. Карна вчера сообщила, что Проклятые без потерь взяли три крепости Дундэйла.
– Да… – протянул Родинка.
В камине, у которого устроилась компания, весело трещали дрова. Тепло, уютно, хорошо… Придорожный трактир, под названием «За щитом», был забит под завязку. Хозяин довольно потирал руки, радуясь свалившейся на него прибыли. Его мало заботила далекая война на севере. Башни Дундэйла еще не ведали поражений, а нескончаемый поток беженцев наполнял карманы трактирщика звенящим золотом.
По дорогам гремели железом уходящие на север солдаты, которых провожали как героев. Глядя на организованные колонны, Лесоруб радовался, что Проклятые бессмертны. Если б Горящих и Каменных не было – Прорыв бы быстро захлебнулся. Дундэйлцы знали толк в войне.
– Рыцари врага, конечно, разобьют, но надо просчитывать все варианты, – продолжал рыжий, – меня так дед учил.
– И правильно! – поддакнул Родинка.
– А может, в Бастионе осесть? В отряд какой вступить? – Здоровяк осклабился. – Топором я работаю умело.
Про Бастион, неприступную твердыню в трех днях пути на юг, Искатели были наслышаны. Про северные Башни столько не говорили, сколько об этой крепости.
Гезеш сгорал от нетерпения увидеть легенду Дундэйла. Тем более что и Джаззи советовал на нее посмотреть.
Друг в последние дни сильно помрачнел. Редко шутил, и, по большей части, юмор был черным; почти не разговаривал. Даже барабанчик не доставал. И чем дальше на юг продвигались Искатели, тем тоскливее делался взгляд приятеля.
Дундэйл процветал. Люди дружелюбно относились к встречным, воины были подчеркнуто вежливы, вокруг царило умиротворение…
Деревеньки без частоколов, ленивые стада на пастбищах, одинокие странники. Нигде в мире невозможно отыскать что-то подобное. Складывалось впечатление, будто о Безумии здесь и не слышали. А о Колонне на юге говорили только как о месте, где тренируются лучшие солдаты Короля-Отца.
Ужас проклятий давно изгнали из Дундэйла. Но теперь на севере скопилось зло, с которым вновь предстояло разбираться рыцарям.
Джаззи помнил свою страну другой, едва оправившейся от Прорыва в ее земли Колонны (да, иногда армии безумцев все же пробивались сквозь ворота Темной Крепости), помнил, как по селам ходили вербовщики и насильно набирали рекрутов, помнил придорожные ряды виселиц с дезертирами или бандитами. Дворцовые пиры и трупы голодных на улицах.
Ту страну он любил и жалел. А сейчас, видя, как изменилась родина, с ужасом понимал, что все повторится. Война никого не пожалеет. Реки и озера отравит трупный яд, в местах битв зародятся болезни, фуражиры оставят голодными деревни, и способные держать оружие в руках либо загремят в солдаты, либо уйдут в леса.
И вновь будут виселицы и мертвецы. А виной тому – поход Искателей. Так что Джаззи нечему было радоваться…
Разговор с детиной наконец зачах, и рыжий дундэйлец пошел искать новых собеседников.
– Через три дня Бастион… Потом где-то неделя-две до Темной Крепости. Схоронимся где-то там, – проговорил Джаззи. – Нашим придется брать его штурмом.
– Кого? – поднял голову Друз.
– Бастион… Если оставят его в тылу, то можно оказаться в клещах. Гарнизон там большой. Хотя чего это я? Проклятые его снесут и не заметят. – Лицо Джаззи перекосилось. – Веками стоял, выдержал десятки осад и штурмов, спас тысячи жизней! А тут на тебе.
– Если наших перебьют – это будет справедливее? – недовольно произнес Паблар.
Наши? Да кто там наши? – фыркнул шут. – Наши все здесь. Я понимаю Гезеша. От этого Прорыва бед будет гораздо больше.
– Лавина уже катится. Поздно, Джаззи, – рассудительно заметил Родинка. – Рыцари сами войны хотели…
– Посмотреть бы в глаза нынешнему Королю-Отцу!
– Спокойнее, – одернул его Друз. Наемник краем глаза наблюдал за посетителями трактира. Народ гулял, кто-то порывался усадить на колени толстую служанку, кто-то громко рассказывал байки, и вокруг дружно хохотали слушатели. За столом у дверей расположилось трое рыцарей, молчаливо оглядывающих зал. То ли охрана местная, то ли проезжие. Не поймешь сразу. Но со словами надо быть аккуратнее.
– Из хаоса создать порядок и вновь оказаться в разрушенном мире? Тут не до спокойствия… – буркнул Джаззи. – О чем король думает? – И сам ответил на свой вопрос: – О будущем, может? После первого Прорыва многие вернулись к Темной Крепости, правда, уже в Колонне. Но какая разница, где хоронить людей? Я не понимаю его глупости. Сколько воинов зря погибнет!
– Дикие – это бандиты для Дундэйла. Проклятые – изгои, демоны, церковники – фанатики, Стургод – те же разбойники. А во главе этого сброда сам Безумец. Достаточно? – равнодушно перечислил Друз. – Кто таких гостей без боя пустит? А? Да будучи рыцарем, я сам бы в драку полез!
– Есть резон, но ведь Проклятые пытались договориться! – не сдался Джаззи.
– Угук. Силы зла, соблазняющие сердца Ордена. Сильный ход, рыцари наверняка были в восторге, – ядовито хмыкнул Паблар.
– Хватит уже, – поморщился Лесоруб. – Я в комнату, спать. Утром в дорогу.
– Иди, мы еще поболтаем, – махнул ему убийца. – Карне привет!
Гезеш покраснел. Да, перед сном он любил «поболтать» с Призраком. Просто так, о жизни, о прошлом, о будущем. Ничего такого, но вот от комментариев приятелей моментально заливался краской. Будто совершал что-то постыдное.
Впрочем, ошибку он уже сделал. Признался Карне в своих чувствах и до сих пор с болью вспоминал, как изменилось ее лицо. Страх, горе и вина, словно три сестры, отразились в глазах девушки.
«Не надо», – произнесла она. Лесоруб все-таки научился читать по губам. По манящим, но недоступным губам Призрака…
Слава Творцам, что никто не догадывался о мечтах Гезеша. Любить и желать привидение – это ненормально.
«Люблю другого», – говорила она в ответ на его признания. И Лесоруб молча ненавидел проклятого незнакомца.
Этим вечером, до того момента, как за дверью послышались шаги приятелей, Лесоруб и Карна почти не разговаривали. Он молчал, любовался ее чертами, а она смотрела в окно, на тракт, и о чем-то думала.
Когда в комнату вошел пошатывающийся от выпитого Друз – Призрак исчезла.
Через два дня пришла весть, что северные Башни пали, и армия Безумца двигается на юг, не отвлекаясь на небольшие гарнизоны. Дундэйл встревоженно гудел. Новости Искатели и рыцари узнали одновременно. Гнев передал через Карну привет, сообщил о том, что войска вышли к ожидающим их элитарным частям Дундэйла и через три-четыре недели планируют атаковать Бастион.
По тракту неслись гонцы, выкрикивающие: «Башни пали!» На север торопливо уходили все новые отряды, жители, не дожидаясь появления врага, готовились к бегству в окрестные рощи.
В трактирах говорили только о грядущем сражении. О том, что против Дундэйла выступили все демоны Кимании.
Искатели спешили на юг, надеясь избежать момента, когда в стране начнется паника, и скрыться в лесах у Темной Крепости.
Битва на Алом Поле, как потом назвали место, где погибла большая часть элитарных войск рыцарей, вошла в века, как пример человеческой отваги и самоотверженности.
Прорвавшись сквозь строй Проклятых, не считаясь с потерями, рыцари добрались до армии Безумца, где и началась настоящая сеча. Зажатые в клещи дундэйлцы пытались нанести противнику максимальный урон.
На том поле слегло не меньше пяти тысяч человек. Погиб весь цвет рыцарства.
Но и войска Безумца впервые за кампанию понесли потери. Несравнимые с дундэйлскими, но все же.
Когда поле объято пламенем Горящих, когда в клубах дыма видны фигуры каменных титанов, когда далеко за ними ждут атаки баталии пикинеров – идти в бой на непослушных конях – форменное безумие.
Закованные в сталь воины, летящие сквозь огонь, уклоняющиеся от тяжелых замахов несокрушимых врагов, выживающие под дождем из стрел – гибли на частоколе копий, сметая массой тех, кому не повезло оказаться на пути одуревших от хаоса скакунов и их, частенько уже мертвых, наездников.
Поражение рыцарей осталось в веках как пример храбрости. Воины Дундэйла готовы были умереть за свою страну, за шанс убить хотя бы одного захватчика. И умирали!
С Алым Полем связана и еще одна история. Когда окончилась битва и угасли последние очаги сопротивления, армия Безумца, каждый солдат, каждый Проклятый, преклонили колени в память павших и в знак уважения к их отваге.
В тот день Гезеш услышал недовольный голос Лика:
«Ерунда какая-то… Слишком все просто у тебя выходит».
Лесоруб не ответил, а невидимый собеседник не продолжил.
На следующий вечер впереди показался Бастион. Он был огромен. Черная туша на фоне серого неба, восседающая на гигантском холме. Неприступные стены, ощетинившиеся катапультами башни, широкий, заполненный водою ров.
Лес вокруг был вырублен на несколько миль, образуя проплешину, посреди которой гордо вздымалось одно из лучших творений войны.
Бастион выглядел настолько угрожающе, что Искатели решили к нему не приближаться и свернули с тракта в лес.
– Если стоять под стеной и попытаться разглядеть ее зубья – легко свернешь себе шею, – вдруг поделился с друзьями Джаззи.
– Я сомневаюсь, что эту дрянь вообще можно брать штурмом. Гезеш, сегодня посоветуй Гневу обойти ее сторонкой! – Друз выглядел подавленным. – Лучше уж в клещи попасть, чем лезть на такие укрепления.
– Гнев сам дундэйлец и про Бастион наверняка знает, – напомнил Лесоруб. – Что-нибудь придумает.
– Лезть на нее все равно не стоит, – буркнул наемник.
Ночью Карна передала сообщение о Бастионе. Искатели собрались вокруг костра, приготовили нехитрый ужин и, насытившись, лениво поглядывали на беседующую с далеким Гневом девушку.
Призрак парила над лагерем, не обращая внимания ни на что вокруг. Беззвучно шевелились губы, произносящие неведомые странникам слова.
Обычная картина. Вот только Гезеш, неспособный оторвать взгляда от возлюбленной, похолодел от ужаса
«Мне тебя не хватает».
Кого?! Лесоруб облизнул пересохшие губы, выдернул из рук сидящего рядом Друза флягу и жадно глотнул, стараясь унять мерзкое першение в горле.
«Счастья нет. Это все иллюзии».
Неожиданно стало жутко, будто Гезеш специально подслушивал тайную беседу.
– Сдурел? – Друз вновь завладел флягой, покачал головой и отсел чуть подальше.
«А помнишь…» – Карна мечтательно улыбнулась, и Лесоруб заставил себя отвернуться. Гнев… Так это он?! Тот, кто стал Горящим?
Что сказал Паблар, тогда, давно, после Ветра?
– У него во время Эпохи, как беспорядки в Дундэйле пошли, невесту на улице патруль схватил и… Ее два дня в казарме насиловали… Он как узнал – так и загорелся. Никогда не напоминай ему об этом!
Это она?!
Сердце грозило выскочить наружу, в голове бесновались сумасшедшие мысли.
Гнев и Карна… Они… Да как же так? Почему?!
Обида перехватила дыхание, и Гезеш хрипло закашлялся, чувствуя, как разгорается ненависть к старому приятелю.
– Ты чего? – по плечу хлопнула ладонь Паблара. – Поперхнулся?
Лесоруб отмахнулся, с трудом удерживаясь от звериного воя. Да, он готов был смириться с далеким, неизвестным соперником. Но Гнев… Как удар в спину!
Переведя дух, он украдкой посмотрел на Карну.
«Люблю», – произнесли ее губы, взгляд девушки оторвался от невидимой точки на севере и наткнулся на пылающий взор Лесоруба.
«Прости».
Гезеш резко поднялся, посмотрел на удивленных его стремительностью друзей и буркнул:
– Отолью!
– Потом расскажешь, как прошло, – хихикнул Паблар.
Лесоруб его слов не слышал. Отойдя подальше от лагеря, он опустился на поваленную временем березу и обхватил голову руками. Как же так вышло? Почему? За что?
Сидел он долго, не обращая внимания на далекие крики разыскивающих его друзей, а когда поднял глаза – увидел перед собой Карну.
– Гнев? – сдавленно проговорил Лесоруб.
«Да», – поняла вопрос она.
Почему вы не были вместе? В Храме?
«Век от века стоять на месте, смотреть, но не прикасаться? Нет! Лучше так. Лучше не видеть».
– Он не говорил мне о тебе…
«А зачем?»
– Да, зачем? – самого себя спросил Гезеш. Ответ на такой вопрос сложно получить.
«Прости».
– Ты не виновата!
– Гезеш! – Сквозь деревья пробился взволнованный вопль Родинки. – Ге-зе-е-еш!
«Иди. Не думай. Забудь».
И Лесоруб медленно поднялся с бревна. Вся жизнь, весь дальнейший путь внезапно стал неважным и ненужным… Хотелось уйти далеко-далеко и забыться. Счастья ему не будет. Никогда. И пока окружающий мир дышит собственными интересами – Гезеш должен куда-то шагать, что-то спасать, с кем-то бороться!
Хоть крупицу бы тепла.
Хоть что-нибудь себе…
Надоело! Нет смысла! Ни в чем!
А дальше тьма.
Удар. Далекий, невнятный крик. Почему в нем столько злости?
Удар.
– Очухивайся, урод!
Пелена рушится, обнажает резкие контуры мира.
– Подъем!
– Друз, хватит! – Это Джаззи?
– Пошел ты!
Удар!
– Прекрати!
Удар!
Гезеш вяло вскинул руку в попытке защититься от очередного тычка.
– Зашевелился, гаденыш! – Торжествующий возглас наемника и еще один удар. Самый сильный.
Из носа хлещет кровь, горят ссадины.
– Ты чего? – Лесоруб непонимающе уставился на Друза. Звон в ушах не давал сосредоточиться.
– Ах ты! – взвился наемник, и тут Паблар сбил его с ног. С рычанием приятели покатились по земле. Убийца пытался сдержать беснующегося друга, прижать к земле, успокоить.
– Что происходит? – жалобно протянул Гезеш.
Болели разбитые губы, рукав рубахи, прижатый к носу, в секунду пропитался кровью.
Джаззи бросился на помощь Паблару, кинув на Лесоруба один лишь взгляд. Столько ненависти, злости, смятения Гезеш не видел ни разу.
Наконец прижатый к земле Друз успокоился и неожиданно четко произнес:
– Все. Я его не трону, слезайте.
Гезеш не сводил настороженных глаз с приятелей:
– Ребята, что происходит?
– Ты убил Рода, – жестко выплюнул Джаззи.
Лесоруб похолодел, оглянулся, в страхе, что увидит труп друга и слова шута окажутся правдой. Они находились в небольшой лесной ложбинке, на дне грустно журчал ручеек.
– Ты шутишь? – неуверенно спросил Гезеш.
– Вот козлобаран… – зло протянул Друз.
– Ты шел в Колонну. – Слова Джаззи звучали как приговор. – Три дня назад ты исчез в лесу. Мы до утра носились, искали, а потом наткнулись на следы. Только сегодня – догнали. Род встал у тебя на пути… И ушел… Вместо тебя!
– Как?..
– Я сказал уже – как… Какого хрена, Гезеш? Что произошло? Почему ты…
Он шел в Колонну? Опять? Лесоруб вспомнил тот момент с Карной. Этого оказалось достаточно?
– Родинка просил передать, что ты обязан дойти. Слишком многих не стало для того, чтобы ты добрался до своей цели! Ты не имеешь права даже думать о себе, – проговорил Паблар. – Прости, конечно, но Род мог бы быть с нами, если бы кто-то не зациклился…
– Родинка… – Лесоруб ясно увидел перед глазами улыбающееся лицо друга. В сердце острыми клыками вцепились чувства вины и отчаяния.
– Не, мы домой. Семьи… Мало ли, – вздохнул Родинка и искоса поглядел на товарищей. Они целый час пытались отвязаться от подвыпившего постояльца придорожного трактира.
– Ну, до юга не дойдут, – ухмыльнулся гуляка. Джаззи закатил глаза и уткнулся в кружку. – Хотя, чем Творцы не шутят! Поговаривают, что они уже северные Башни штурмуют.
Гезеш хмыкнул. Вести долетают быстро, но все-таки опаздывают. Карна вчера сообщила, что Проклятые без потерь взяли три крепости Дундэйла.
– Да… – протянул Родинка.
В камине, у которого устроилась компания, весело трещали дрова. Тепло, уютно, хорошо… Придорожный трактир, под названием «За щитом», был забит под завязку. Хозяин довольно потирал руки, радуясь свалившейся на него прибыли. Его мало заботила далекая война на севере. Башни Дундэйла еще не ведали поражений, а нескончаемый поток беженцев наполнял карманы трактирщика звенящим золотом.
По дорогам гремели железом уходящие на север солдаты, которых провожали как героев. Глядя на организованные колонны, Лесоруб радовался, что Проклятые бессмертны. Если б Горящих и Каменных не было – Прорыв бы быстро захлебнулся. Дундэйлцы знали толк в войне.
– Рыцари врага, конечно, разобьют, но надо просчитывать все варианты, – продолжал рыжий, – меня так дед учил.
– И правильно! – поддакнул Родинка.
– А может, в Бастионе осесть? В отряд какой вступить? – Здоровяк осклабился. – Топором я работаю умело.
Про Бастион, неприступную твердыню в трех днях пути на юг, Искатели были наслышаны. Про северные Башни столько не говорили, сколько об этой крепости.
Гезеш сгорал от нетерпения увидеть легенду Дундэйла. Тем более что и Джаззи советовал на нее посмотреть.
Друг в последние дни сильно помрачнел. Редко шутил, и, по большей части, юмор был черным; почти не разговаривал. Даже барабанчик не доставал. И чем дальше на юг продвигались Искатели, тем тоскливее делался взгляд приятеля.
Дундэйл процветал. Люди дружелюбно относились к встречным, воины были подчеркнуто вежливы, вокруг царило умиротворение…
Деревеньки без частоколов, ленивые стада на пастбищах, одинокие странники. Нигде в мире невозможно отыскать что-то подобное. Складывалось впечатление, будто о Безумии здесь и не слышали. А о Колонне на юге говорили только как о месте, где тренируются лучшие солдаты Короля-Отца.
Ужас проклятий давно изгнали из Дундэйла. Но теперь на севере скопилось зло, с которым вновь предстояло разбираться рыцарям.
Джаззи помнил свою страну другой, едва оправившейся от Прорыва в ее земли Колонны (да, иногда армии безумцев все же пробивались сквозь ворота Темной Крепости), помнил, как по селам ходили вербовщики и насильно набирали рекрутов, помнил придорожные ряды виселиц с дезертирами или бандитами. Дворцовые пиры и трупы голодных на улицах.
Ту страну он любил и жалел. А сейчас, видя, как изменилась родина, с ужасом понимал, что все повторится. Война никого не пожалеет. Реки и озера отравит трупный яд, в местах битв зародятся болезни, фуражиры оставят голодными деревни, и способные держать оружие в руках либо загремят в солдаты, либо уйдут в леса.
И вновь будут виселицы и мертвецы. А виной тому – поход Искателей. Так что Джаззи нечему было радоваться…
Разговор с детиной наконец зачах, и рыжий дундэйлец пошел искать новых собеседников.
– Через три дня Бастион… Потом где-то неделя-две до Темной Крепости. Схоронимся где-то там, – проговорил Джаззи. – Нашим придется брать его штурмом.
– Кого? – поднял голову Друз.
– Бастион… Если оставят его в тылу, то можно оказаться в клещах. Гарнизон там большой. Хотя чего это я? Проклятые его снесут и не заметят. – Лицо Джаззи перекосилось. – Веками стоял, выдержал десятки осад и штурмов, спас тысячи жизней! А тут на тебе.
– Если наших перебьют – это будет справедливее? – недовольно произнес Паблар.
Наши? Да кто там наши? – фыркнул шут. – Наши все здесь. Я понимаю Гезеша. От этого Прорыва бед будет гораздо больше.
– Лавина уже катится. Поздно, Джаззи, – рассудительно заметил Родинка. – Рыцари сами войны хотели…
– Посмотреть бы в глаза нынешнему Королю-Отцу!
– Спокойнее, – одернул его Друз. Наемник краем глаза наблюдал за посетителями трактира. Народ гулял, кто-то порывался усадить на колени толстую служанку, кто-то громко рассказывал байки, и вокруг дружно хохотали слушатели. За столом у дверей расположилось трое рыцарей, молчаливо оглядывающих зал. То ли охрана местная, то ли проезжие. Не поймешь сразу. Но со словами надо быть аккуратнее.
– Из хаоса создать порядок и вновь оказаться в разрушенном мире? Тут не до спокойствия… – буркнул Джаззи. – О чем король думает? – И сам ответил на свой вопрос: – О будущем, может? После первого Прорыва многие вернулись к Темной Крепости, правда, уже в Колонне. Но какая разница, где хоронить людей? Я не понимаю его глупости. Сколько воинов зря погибнет!
– Дикие – это бандиты для Дундэйла. Проклятые – изгои, демоны, церковники – фанатики, Стургод – те же разбойники. А во главе этого сброда сам Безумец. Достаточно? – равнодушно перечислил Друз. – Кто таких гостей без боя пустит? А? Да будучи рыцарем, я сам бы в драку полез!
– Есть резон, но ведь Проклятые пытались договориться! – не сдался Джаззи.
– Угук. Силы зла, соблазняющие сердца Ордена. Сильный ход, рыцари наверняка были в восторге, – ядовито хмыкнул Паблар.
– Хватит уже, – поморщился Лесоруб. – Я в комнату, спать. Утром в дорогу.
– Иди, мы еще поболтаем, – махнул ему убийца. – Карне привет!
Гезеш покраснел. Да, перед сном он любил «поболтать» с Призраком. Просто так, о жизни, о прошлом, о будущем. Ничего такого, но вот от комментариев приятелей моментально заливался краской. Будто совершал что-то постыдное.
Впрочем, ошибку он уже сделал. Признался Карне в своих чувствах и до сих пор с болью вспоминал, как изменилось ее лицо. Страх, горе и вина, словно три сестры, отразились в глазах девушки.
«Не надо», – произнесла она. Лесоруб все-таки научился читать по губам. По манящим, но недоступным губам Призрака…
Слава Творцам, что никто не догадывался о мечтах Гезеша. Любить и желать привидение – это ненормально.
«Люблю другого», – говорила она в ответ на его признания. И Лесоруб молча ненавидел проклятого незнакомца.
Этим вечером, до того момента, как за дверью послышались шаги приятелей, Лесоруб и Карна почти не разговаривали. Он молчал, любовался ее чертами, а она смотрела в окно, на тракт, и о чем-то думала.
Когда в комнату вошел пошатывающийся от выпитого Друз – Призрак исчезла.
Через два дня пришла весть, что северные Башни пали, и армия Безумца двигается на юг, не отвлекаясь на небольшие гарнизоны. Дундэйл встревоженно гудел. Новости Искатели и рыцари узнали одновременно. Гнев передал через Карну привет, сообщил о том, что войска вышли к ожидающим их элитарным частям Дундэйла и через три-четыре недели планируют атаковать Бастион.
По тракту неслись гонцы, выкрикивающие: «Башни пали!» На север торопливо уходили все новые отряды, жители, не дожидаясь появления врага, готовились к бегству в окрестные рощи.
В трактирах говорили только о грядущем сражении. О том, что против Дундэйла выступили все демоны Кимании.
Искатели спешили на юг, надеясь избежать момента, когда в стране начнется паника, и скрыться в лесах у Темной Крепости.
Битва на Алом Поле, как потом назвали место, где погибла большая часть элитарных войск рыцарей, вошла в века, как пример человеческой отваги и самоотверженности.
Прорвавшись сквозь строй Проклятых, не считаясь с потерями, рыцари добрались до армии Безумца, где и началась настоящая сеча. Зажатые в клещи дундэйлцы пытались нанести противнику максимальный урон.
На том поле слегло не меньше пяти тысяч человек. Погиб весь цвет рыцарства.
Но и войска Безумца впервые за кампанию понесли потери. Несравнимые с дундэйлскими, но все же.
Когда поле объято пламенем Горящих, когда в клубах дыма видны фигуры каменных титанов, когда далеко за ними ждут атаки баталии пикинеров – идти в бой на непослушных конях – форменное безумие.
Закованные в сталь воины, летящие сквозь огонь, уклоняющиеся от тяжелых замахов несокрушимых врагов, выживающие под дождем из стрел – гибли на частоколе копий, сметая массой тех, кому не повезло оказаться на пути одуревших от хаоса скакунов и их, частенько уже мертвых, наездников.
Поражение рыцарей осталось в веках как пример храбрости. Воины Дундэйла готовы были умереть за свою страну, за шанс убить хотя бы одного захватчика. И умирали!
С Алым Полем связана и еще одна история. Когда окончилась битва и угасли последние очаги сопротивления, армия Безумца, каждый солдат, каждый Проклятый, преклонили колени в память павших и в знак уважения к их отваге.
В тот день Гезеш услышал недовольный голос Лика:
«Ерунда какая-то… Слишком все просто у тебя выходит».
Лесоруб не ответил, а невидимый собеседник не продолжил.
На следующий вечер впереди показался Бастион. Он был огромен. Черная туша на фоне серого неба, восседающая на гигантском холме. Неприступные стены, ощетинившиеся катапультами башни, широкий, заполненный водою ров.
Лес вокруг был вырублен на несколько миль, образуя проплешину, посреди которой гордо вздымалось одно из лучших творений войны.
Бастион выглядел настолько угрожающе, что Искатели решили к нему не приближаться и свернули с тракта в лес.
– Если стоять под стеной и попытаться разглядеть ее зубья – легко свернешь себе шею, – вдруг поделился с друзьями Джаззи.
– Я сомневаюсь, что эту дрянь вообще можно брать штурмом. Гезеш, сегодня посоветуй Гневу обойти ее сторонкой! – Друз выглядел подавленным. – Лучше уж в клещи попасть, чем лезть на такие укрепления.
– Гнев сам дундэйлец и про Бастион наверняка знает, – напомнил Лесоруб. – Что-нибудь придумает.
– Лезть на нее все равно не стоит, – буркнул наемник.
Ночью Карна передала сообщение о Бастионе. Искатели собрались вокруг костра, приготовили нехитрый ужин и, насытившись, лениво поглядывали на беседующую с далеким Гневом девушку.
Призрак парила над лагерем, не обращая внимания ни на что вокруг. Беззвучно шевелились губы, произносящие неведомые странникам слова.
Обычная картина. Вот только Гезеш, неспособный оторвать взгляда от возлюбленной, похолодел от ужаса
«Мне тебя не хватает».
Кого?! Лесоруб облизнул пересохшие губы, выдернул из рук сидящего рядом Друза флягу и жадно глотнул, стараясь унять мерзкое першение в горле.
«Счастья нет. Это все иллюзии».
Неожиданно стало жутко, будто Гезеш специально подслушивал тайную беседу.
– Сдурел? – Друз вновь завладел флягой, покачал головой и отсел чуть подальше.
«А помнишь…» – Карна мечтательно улыбнулась, и Лесоруб заставил себя отвернуться. Гнев… Так это он?! Тот, кто стал Горящим?
Что сказал Паблар, тогда, давно, после Ветра?
– У него во время Эпохи, как беспорядки в Дундэйле пошли, невесту на улице патруль схватил и… Ее два дня в казарме насиловали… Он как узнал – так и загорелся. Никогда не напоминай ему об этом!
Это она?!
Сердце грозило выскочить наружу, в голове бесновались сумасшедшие мысли.
Гнев и Карна… Они… Да как же так? Почему?!
Обида перехватила дыхание, и Гезеш хрипло закашлялся, чувствуя, как разгорается ненависть к старому приятелю.
– Ты чего? – по плечу хлопнула ладонь Паблара. – Поперхнулся?
Лесоруб отмахнулся, с трудом удерживаясь от звериного воя. Да, он готов был смириться с далеким, неизвестным соперником. Но Гнев… Как удар в спину!
Переведя дух, он украдкой посмотрел на Карну.
«Люблю», – произнесли ее губы, взгляд девушки оторвался от невидимой точки на севере и наткнулся на пылающий взор Лесоруба.
«Прости».
Гезеш резко поднялся, посмотрел на удивленных его стремительностью друзей и буркнул:
– Отолью!
– Потом расскажешь, как прошло, – хихикнул Паблар.
Лесоруб его слов не слышал. Отойдя подальше от лагеря, он опустился на поваленную временем березу и обхватил голову руками. Как же так вышло? Почему? За что?
Сидел он долго, не обращая внимания на далекие крики разыскивающих его друзей, а когда поднял глаза – увидел перед собой Карну.
– Гнев? – сдавленно проговорил Лесоруб.
«Да», – поняла вопрос она.
Почему вы не были вместе? В Храме?
«Век от века стоять на месте, смотреть, но не прикасаться? Нет! Лучше так. Лучше не видеть».
– Он не говорил мне о тебе…
«А зачем?»
– Да, зачем? – самого себя спросил Гезеш. Ответ на такой вопрос сложно получить.
«Прости».
– Ты не виновата!
– Гезеш! – Сквозь деревья пробился взволнованный вопль Родинки. – Ге-зе-е-еш!
«Иди. Не думай. Забудь».
И Лесоруб медленно поднялся с бревна. Вся жизнь, весь дальнейший путь внезапно стал неважным и ненужным… Хотелось уйти далеко-далеко и забыться. Счастья ему не будет. Никогда. И пока окружающий мир дышит собственными интересами – Гезеш должен куда-то шагать, что-то спасать, с кем-то бороться!
Хоть крупицу бы тепла.
Хоть что-нибудь себе…
Надоело! Нет смысла! Ни в чем!
А дальше тьма.
* * *
Удар. Еще один. Перед глазами марево, сознание вяло отмечает, как на сторону откидывается голова. Тепло и жутко.Удар. Далекий, невнятный крик. Почему в нем столько злости?
Удар.
– Очухивайся, урод!
Пелена рушится, обнажает резкие контуры мира.
– Подъем!
– Друз, хватит! – Это Джаззи?
– Пошел ты!
Удар!
– Прекрати!
Удар!
Гезеш вяло вскинул руку в попытке защититься от очередного тычка.
– Зашевелился, гаденыш! – Торжествующий возглас наемника и еще один удар. Самый сильный.
Из носа хлещет кровь, горят ссадины.
– Ты чего? – Лесоруб непонимающе уставился на Друза. Звон в ушах не давал сосредоточиться.
– Ах ты! – взвился наемник, и тут Паблар сбил его с ног. С рычанием приятели покатились по земле. Убийца пытался сдержать беснующегося друга, прижать к земле, успокоить.
– Что происходит? – жалобно протянул Гезеш.
Болели разбитые губы, рукав рубахи, прижатый к носу, в секунду пропитался кровью.
Джаззи бросился на помощь Паблару, кинув на Лесоруба один лишь взгляд. Столько ненависти, злости, смятения Гезеш не видел ни разу.
Наконец прижатый к земле Друз успокоился и неожиданно четко произнес:
– Все. Я его не трону, слезайте.
Гезеш не сводил настороженных глаз с приятелей:
– Ребята, что происходит?
– Ты убил Рода, – жестко выплюнул Джаззи.
Лесоруб похолодел, оглянулся, в страхе, что увидит труп друга и слова шута окажутся правдой. Они находились в небольшой лесной ложбинке, на дне грустно журчал ручеек.
– Ты шутишь? – неуверенно спросил Гезеш.
– Вот козлобаран… – зло протянул Друз.
– Ты шел в Колонну. – Слова Джаззи звучали как приговор. – Три дня назад ты исчез в лесу. Мы до утра носились, искали, а потом наткнулись на следы. Только сегодня – догнали. Род встал у тебя на пути… И ушел… Вместо тебя!
– Как?..
– Я сказал уже – как… Какого хрена, Гезеш? Что произошло? Почему ты…
Он шел в Колонну? Опять? Лесоруб вспомнил тот момент с Карной. Этого оказалось достаточно?
– Родинка просил передать, что ты обязан дойти. Слишком многих не стало для того, чтобы ты добрался до своей цели! Ты не имеешь права даже думать о себе, – проговорил Паблар. – Прости, конечно, но Род мог бы быть с нами, если бы кто-то не зациклился…
– Родинка… – Лесоруб ясно увидел перед глазами улыбающееся лицо друга. В сердце острыми клыками вцепились чувства вины и отчаяния.