Страница:
Голод и разруха поглотили город. Если снаружи руины вспоминали старое Безумие, то внутри царило нынешнее. Первое время дружинники и рыбаки пытались прокормить жителей, потом появились караваны из-за гор. Земли Святого Ларса, старые враги Ан-Да-Геда, пировали на костях умирающих еретиков.
Продовольствие в обмен на ценности. Такая хитрая торговля. В крепости и ее окрестностях теперь нельзя было найти ничего стоящего. Опустели стены храма. Жрецы отдали свои святыни церковникам, дабы получить жалкие крохи провианта. Как-то раз горожане и дружина попытались ограбить один из караванов. Не удалось. Ларсовцы, все как один опытнейшие бойцы, легко отбили атаку. И с тех пор с запада шли только усиленные конвои.
Женщинам Ан-Да-Геда поначалу жилось проще. Церковники щедро расплачивались за их услуги. Пока большинство красавиц не «поизносились». Сейчас мало кто из чужаков соблазнялся прелестями андагедок.
Потом наступил момент, когда дружина заперлась в Порту и подмяла под себя рыбаков. По слухам – теперь еды им хватало, хотя на реке все чаще появлялись еще одни извечные враги Ан-Да-Геда – Хозяева Рек.
Горожане остались без защиты, выживая за счет пары Диких отрядов, что еще бродили по округе и периодически завозили немного провианта в город. Даром.
В крепости пропали даже крысы. Умерших больше не хоронили. Их ели… Лекарь, которого звали Март, еще держался на редких дарах, но в последнее время и ему все чаще несли человечину. Перебираться в Порт он не собирался. Его услуги были нужны здесь. Согражданам он помогал просто так.
Рассказ юноши произвел на Искателей неизгладимое впечатление. Больше всех оторопел Мудрый. Немудрено, с его-то мечтами о «Счастливых Землях» – окунуться в такой ужас.
Когда алебардист сообщил, что их ждут в Порту, Мудрый и Родинка особого восторга не испытали. Но Лесоруб был тверд. В душе укрепилось желание раздобыть доспехи и убраться отсюда подальше. В акитоне он чувствовал себя голым. Да и практика показала – в Кимании редко обходится без стычек.
На этот раз ворота им открыли более охотно, Кутхх приветливо встретил странников и первым делом повел их в трапезную.
Мудрый ел тяжело, давился каждым куском, угрюмо буравил миску взглядом, а в памяти мужчины все еще стояли изможденные лица тех двух женщин и блеск глаз, когда он и Родинка вытащили труп из повозки и занесли его в дом. Теперь седовласый знал причину их нетерпения.
Проклятые старались не думать о том, что творится за стенами Порта. Старались… Но удержать мысли не могли. И лица приятелей мрачнели.
После обеда Кутхх показал Искателям хижину, где можно расположиться на отдых, и провел их в оружейную. Там думы бойцов оставили. На время.
Выбор был богатым…
Пока воины подбирали себе доспехи, Кутхх стоял у дверей и кратко вводил Проклятых в курс дел. Дружина больше не собиралась оставаться в городе. Нападения Хозяев Рек участились, рыбаки все чаще роптали, а Ан-Да-Гед верно превращался в кладбище. По реке уходить было бессмысленно – пираты держали на ней блокаду, ожидая, когда их вечный враг сдохнет с голоду. На противоположном берегу царило Урочище, и еще никто не слышал о том, чтобы человек протянул там более суток. В последнее время лесные твари вконец обнаглели. Был уже случай, когда одну из рыбацких лодок, приблизившихся к берегу, утопил вылетевший из чащи хищник. Никто не спасся.
Уходить через Ахханские Топи дружина и не думала. Кутхх с ужасом на физиономии выслушал рассказ Лесоруба о пути Искателей по болотам. После того как дружинник объяснил свои чувства – алебардист и сам оцепенел. Зеленые огни – Гончие Топей. Нет худшей участи, чем попасться на их дороге. Тело умирает, а душа навеки прикована к трясинам, и ничто никогда не спасет ее от нечеловеческих мук. Светляки в ту ночь гоняли по болоту одну из загубленных ими ранее жертв. Искателям просто повезло, что огни предпочли охоту за духом.
И даже если удастся пройти Топи – то дальше только Колонна. Ну и Темная Крепость, еще сдерживающая Проклятых от вторжения в Киманию. Оставались только «добрые» соседи – Земли Святого Ларса. Церковники… Андагедцы считались ими за еретиков, которые могут жить на своих землях, но на святую ступать права не имеют.
Дружинники собирали Диких для прорыва. В окрестностях ходило два отряда, Лесоруб оказался командиром третьего.
Как рассказал Кутхх – храмовники атаки ждать не будут. Ларсовцы считают, что в городе осталось не больше двух-трех десятков бойцов.
В Святые Земли, отгороженные от Топей и Ан-Да-Геда горной грядой, можно было пробраться только одним путем. Через Святой Перевал…
– Слишком много святости, – заметил на это Медведь.
Кутхх усмехнулся его шутке и продолжал рассказ. Сбор назначили на определенное время. Идти организованной колонной никто не планировал, дабы не встревожить караван церковников, что обосновался у башни. Пробираться решили небольшими отрядами. Часть уже выехала из крепости. В общей сумме набиралась почти сотня бойцов. Из них в городе оставалось от силы десятка три, если считать и воинов Лесоруба.
– Если все пройдет удачно – мы пробьемся через кордон ларсовцев и рванем по горам на север. Там будет проще перебраться на другой берег. И прощай, великий Ан-Да-Гед…
– Иной дороги точно нет? – поинтересовался Лесоруб.
– Абсолютно, – признался Кутхх. – Раньше – лет пятьдесят назад, когда еще держались южные башни, был путь по югу Святых Земель. Но теперь там тоже Топи. И по ним – гиблое дело пробираться.
Лесоруб подбирал себе доспех дольше прочих. Наконец он остановил свой выбор на панцире, кольчуге, паре наручей и трехчетвертных поножах. После некоторых размышлений добавил к ним массивные наплечники и пару латных рукавиц.
Фарш и Мудрый выбор командира не оценили. Такой доспех больше подходит тяжелой пехоте, чем алебардисту. Но Лесоруб был непреклонен.
Собрав доспехи, Искатели направились в отведенный им дом. Для каждого из них отдых под крышей был в новинку. Если, конечно, не считать той ночевки на болоте.
Но о ней почему-то не вспоминали.
Весь следующий день Проклятые провели в лачуге, стараясь поменьше высовываться на улицу. По реке лениво перемещалось несколько рыбацких лодок. Рыбак, кстати, долго изумлялся, каким образом жителям хватает пищи. На его взгляд – здесь добычи быть просто не должно. Однако блестели на солнце выуживаемые сети, да витали над Портом запахи жареной и вяленой рыбы. Кутхх собирал провиант на дорогу.
Лесоруб за день видел десятника лишь дважды. Один раз в трапезной, а второй, когда дружинник, переругиваясь с рослым рыбаком, бодро шел к берегу.
Суета…
Кутхх был здесь за главного. Основной отряд во главе с сотником ушел к перевалам неделю назад. Лесоруб с интересом бродил меж хлипких хижин, отмечая везде следы сборов. Рыбаки, видимо, тоже покидали Порт. Оно и к лучшему. Отбиться от пиратов без поддержки дружины им бы не удалось.
Командиру Искателей не давала покоя мысль о том, что может ждать отряд на Перевале. В душе Лесоруба ворочались страх и непонимание происходящего. Совсем не так он представлял Киманию, когда путешествовал с друзьями по болоту. Совсем не так…
Хотелось мира, тишины. Алебардист давно пожалел, что они ушли из Охранного леса. Там было хорошо. Там не приходилось думать о будущем. Там не маячили перед глазами загадочные перевалы, и не умирал неизвестный город.
У его ребят настроение тоже было подавленным. Даже вечно бодрый Родинка отмалчивался, по сотому разу затачивая меч.
Его можно понять…
Вечером, разговорившись с одним из дежуривших на воротах дружинников, Лесоруб узнал всю историю Ан-Да-Геда. Во время Эпохи здесь находилась ставка какого-то магического ордена. Названия его уже никто не помнил. Но как раз он и остановил Топи. А потом к городу вышли войска соседей, обвинивших чародеев в появлении на их землях Ветра. Ан-Да-Гед был почти полностью разрушен. Возглавлял войска захватчиков некий Ларс. Именно он признал магию ересью, именно он основал религию Единобожия, которой до сих пор придерживалась Церковь Святых Земель.
Дружинник, с которым беседовал Лесоруб, даже предположил, что вера ларсовцев, может, и правильная. Так как, по слухам, земли соседей меньше всего затронуло Безумие. Или им просто повезло.
Только вот Ветер и поныне терзает города Святых Земель.
На вопрос алебардиста, что за странная напасть этот Ветер, дружинник поежился:
– Он убивает. Попал под него и не успел спрятаться – ты лишь куча гнилого мяса. Причем он жрет только людей.
– Да…
– У каждой земли свое безумие, – поделился словоохотливый часовой. – У нас – Топи и Урочище, у Дундэйла – Колонна, у церковников – Бравый Легион и Ветер. Хотя Ветер и у нас бывает, но это дальше к югу. Тут еще ни разу не появлялся.
Они еще долго беседовали, а затем страж на стене коротко свистнул.
– Что? – Дружинник задрал голову.
– К нам Горящий и несколько бойцов. Ковыльцы…
– Открывай, Кутхх сказал, всех Диких пускать.
– Они с церковниками якшались, даром что среди них мадрал и Горящий, – с сомнением раздалось из сторожки.
– Кутхх сказал – всех пускать, – упрямо повторил дружинник, но задрал голову и крикнул: – Спроси, чего хотят.
– Горящий? – Лесоруб посмотрел на собеседника.
– Есть такие ребята. Со времен Безумия шастают. Странные очень. Говорят, что убить их нельзя, но я слышал, будто кому-то удавалось. Думаю, врут все.
– Мы с таким столкнулись в лесу, он от Хозяев помог отбиться.
– Гнев это. В округе только он появляется. Прибился к Ковылю, – поморщился дружинник.
– А что такого?
– Да одно название, а не отряд, – повел плечами часовой. – Ребята вроде неплохие, но какие-то… не боевые, что ли…
– Говорят, что в дружину хотят, – послышалось сверху.
Воин хмыкнул и ударил по стенке сторожки:
– Открывай!
Заскрипела цепь, и в вечернем сумраке Лесоруб увидел пламя Горящего.
Едва демон и восемь незнакомых воинов прошли внутрь, как ворота закрылись.
– А где Крулин, Гнев? – крикнул дружинник.
– В лесу, нам все равно с церковниками ничего не светило, – громко сообщил Гнев. Он огляделся и зашагал к часовому.
– А что церковники хотели?
– Обещали вывести отряд из Ан-Да-Геда, если мы последних охотников отловим.
– Клура, что ли?
– Его, родимого
– Клур? – не понял Лесоруб.
Охотник городской. Единственный, кто еще хоть как-то там перебивается. Но его уже с неделю в городе не видать. Может, и отловили?
– О! Приветствую, – громыхнул подошедший Гнев, который узнал командира Искателей.
– Привет…
– Бойцы в отряд твой нужны? – хохотнул демон, и пламя внутри его шлема сменило цвет на зеленый. – Восемь отменных рубак, а?
– Я подумаю, – напрягся Лесоруб.
– Подумай, подумай. – Гнев отвернулся. Алебардист внимательно наблюдал за ним. По поведению – совершенно обычный человек, но горит…
– Тебе не больно? – вырвалось у Лесоруба. Гнев резко развернулся, пламя вырвалось из смотровой щели и лизнуло налобную пластину.
– Ты даже не знаешь, что такое боль, – неожиданно мрачно сообщил Горящий.
– Позови Кутхха, – повернулся он к дружиннику.
– Да он сам подойдет, небось слышал, что ворота открывали, – не пошевелился тот. – Ого, мадрал с вами, да?
Гнев кивнул.
– М-да…
– Нормальный мужик, – рыкнул Горящий.
– Это ты не мне объясняй, – хмыкнул дружинник.
– Никому ничего объяснять не собираюсь!
– Ого! Ковыль прибыл? – У ворот появился Кутхх.
– Уже не Ковыль, – произнес кто-то из воинов.
– А что так?
Меняем работу, – весело сообщил еще один боец.
– И правильно, нечего там ловить. К Гадам че не прибились?
– Зачем? Они – Гады, – хохотнул тот же голос.
– Джаззи, ты, что ли? – ухмыльнулся Кутхх.
– Я-я…
– Рад. Здорово, Гнев.
– Привет, – кивнул Горящий, – Принимай пополнение. Мы пока птицы вольные.
– А что так? Вон, Гады тут бродят, Искатели у нас сидят.
– Что за Искатели?
– Мы это, – подал голос Лесоруб.
– Тогда понятно… – Гнев шагнул к Кутхху, забыв про алебардиста.
– Или ты хочешь к Синему Легиону прибиться? – весело осклабился десятник.
– Единственное, что я хочу, – вывести ребят из этих проклятых мест.
– Оно понятно, – посерьезнел толстяк.
– Ладно, я пошел спать. – Лесоруб кивнул дружиннику и Кутхху, а затем зашагал к хижине.
– Стой-стой-стой! – быстро окликнул его десятник. Догнав воина, он почесал подбородок. – Вам бы завтра уже выдвинуться. Припасы дадим. Мы послезавтра пойдем.
– Понял, провожатого дадите? Мы же мест не знаем. – Лесоруб внимательно посмотрел на собеседника.
– Знаешь, – понизил голос Кутхх, – Гнев очень удачно зашел… Он местность знает. Может, вы вместе пойдете?
– Ты ему доверяешь? – нахмурился Лесоруб.
– Ну да, в общем-то. Он-то для церковников враг номер один, так что сдавать нас не станет. Нет смысла. Да и о ребятах печется. Ему-то на все плевать. Он сквозь Урочище пройдет и не почешется. Ему и Ахханские Топи не страшны, и Ветер. Он – Горящий.
– Я не против.
– Погоди, – засуетился Кутхх. – Гнев! Подь сюды! – окликнул он Горящего. Тот лениво сдвинулся с места.
– Ну? – грохотнул демон.
– Дело такое. Мы будем пробиваться через перевалы. Дружина, Веселые Гады и Искатели, – затараторил десятник.
– Та-а-к… – протянул Горящий.
– Иного выбора нет – ты знаешь. Так мы набираем под сотню бойцов. Есть шансы проскочить. Там атаки не ждут. После нападения на караван они нас вообще за бойцов не держат.
– Ну?
– Почти все наши уже либо на пути туда, либо на месте. Мы у Старой Дороги встречаемся. Ты с нами?
– Выбора особо нет, хоть и неприятно будет, – поморщился Горящий. – Церковники мне могут пару сюрпризов устроить…
– Так вот: Лесоруб со своими завтра выходит, но он дороги не знает. Пойдешь с ними, покажешь?
Горящий повернул голову к алебардисту, помолчал и промолвил:
– Хорошо.
– Вот, тогда завтра покидайте город, я припасов дам. Осторожнее – народ совсем озверел.
– Видел уже…
– По рукам?
Гнев слегка кивнул.
– Вот и ладно, все, пошли покажу, где вам спать.
– До завтра, Искатель, – хмыкнул Горящий.
– Удачи, – кивнул ему Лесоруб и зашагал в сторону хижины.
Завтрашний день обещал быть интересным.
Лица… Одно за другим… Улыбки, гримасы ярости. Высокий латник с окровавленными руками, тела мертвецов, устлавшие поле. Воронье, торжественно провожающее усталых бойцов. Шаг… Шаг… Шаг… Впереди стена. Как хочется остановиться, замереть, развернуться и идти прочь. Нет, только вперед. На стены. Стрела сбивает с ног соседа, яростный вой из первых рядов. Штурм. Шипение смолы… Боль, ненависть, обида… Мир не должен существовать. Он недостоин. Он должен исчезнуть. Под руками твердая перекладина лестницы. Удар… Крик… Полет…
– Гезеш!!! – Перед глазами знакомое лицо, испуганное, тревожное… – Очнись, Гезеш! Борись!
На устах сама по себе появляется холодная улыбка. Сталь вонзается в грудь склонившегося человека.
– Зло… – вырывается из легких.
Лесоруб резко сел, вырываясь из объятий сна. Гезеш? Алебардист мотнул головой. Чье это имя? Неужели его? И кто был тот человек?!
– Проснулся? – среагировал на его пробуждение Мудрый. Воин сидел у окна, наблюдая за просыпающимся Портом.
– Как видишь.
– Хорошо, – кивнул мужчина.
– Я вспомнил свое имя вроде…
– Да?
– Да, наверное…
– И?
– Меня зовут… Гезеш, – неуверенно проговорил Лесоруб.
Мудрый нахмурился.
– Знакомо… Гезеш… Гезеш… И впрямь – я слышал что-то о нем. Но что?
– Не важно. – Лесоруб поднялся на ноги и посмотрел на товарищей. Фарш лежал возле стены, внимательно глядя на командира. Остальные – спали. – Сегодня выходим на перевалы, – сообщил Лесоруб.
– Отлично, – равнодушно отметил Фарш. – Мне здесь не нравится.
– Пойдем вместе с Горящим…
– С кем? – оживился Фарш.
– С тем самым, кто нам тогда на реке помог.
– Хорошая компания, – заметил Мудрый и покачался на табурете. – Мне нравится.
– Рад.
Дверь распахнулась, и на пороге появился крепкий бритоголовый боец в пластинчатом доспехе.
– Искатели?
– Ну? – Лесоруб повернулся к вошедшему.
– Мы едем или как? Гнев говорит – лучше в течение часа с места сняться.
– Ты кто?
– Я – Друз, – многозначительно ответил воин. – Просыпайтесь, завтракайте и поехали.
– Хорошо, сейчас, – Лесоруб пнул ногой спящего Медведя.
Тот недовольно заворчал, но глаза открыл.
– Подъем, – бросил ему алебардист и шагнул к Рыбаку.
Друз усмехнулся и исчез за дверью.
– Че такое? – мрачно пробурчал Медведь.
– Через час выходим из города, – сообщил ему Мудрый.
– На хрена?
– Надо, – коротко бросил Лесоруб.
Разбуженные им Родинка и Рыбак заспанно оглядывались. На лице последнего играла умиротворенная улыбка.
– Такой сон снился – чудо! – поделился он с приятелями.
– Мне тоже, – мрачно заметил Лесоруб.
– Эх… Досмотреть бы.
– Подъем, – грубо оборвал его алебардист и вышел из хижины.
– Чего это с ним? – непонимающе спросил Рыбак.
– Он вспоминает, – задумчиво сообщил Мудрый. – И это явно не Счастливые Земли.
– Достал, а! – фыркнул Фарш. – Нет твоих земель!
– Есть…
– Нет!
– Есть, – отстранений улыбнулся седовласый.
– Хрен с тобой, пусть будут, – осклабился Фарш.
Глава 5
Продовольствие в обмен на ценности. Такая хитрая торговля. В крепости и ее окрестностях теперь нельзя было найти ничего стоящего. Опустели стены храма. Жрецы отдали свои святыни церковникам, дабы получить жалкие крохи провианта. Как-то раз горожане и дружина попытались ограбить один из караванов. Не удалось. Ларсовцы, все как один опытнейшие бойцы, легко отбили атаку. И с тех пор с запада шли только усиленные конвои.
Женщинам Ан-Да-Геда поначалу жилось проще. Церковники щедро расплачивались за их услуги. Пока большинство красавиц не «поизносились». Сейчас мало кто из чужаков соблазнялся прелестями андагедок.
Потом наступил момент, когда дружина заперлась в Порту и подмяла под себя рыбаков. По слухам – теперь еды им хватало, хотя на реке все чаще появлялись еще одни извечные враги Ан-Да-Геда – Хозяева Рек.
Горожане остались без защиты, выживая за счет пары Диких отрядов, что еще бродили по округе и периодически завозили немного провианта в город. Даром.
В крепости пропали даже крысы. Умерших больше не хоронили. Их ели… Лекарь, которого звали Март, еще держался на редких дарах, но в последнее время и ему все чаще несли человечину. Перебираться в Порт он не собирался. Его услуги были нужны здесь. Согражданам он помогал просто так.
Рассказ юноши произвел на Искателей неизгладимое впечатление. Больше всех оторопел Мудрый. Немудрено, с его-то мечтами о «Счастливых Землях» – окунуться в такой ужас.
Когда алебардист сообщил, что их ждут в Порту, Мудрый и Родинка особого восторга не испытали. Но Лесоруб был тверд. В душе укрепилось желание раздобыть доспехи и убраться отсюда подальше. В акитоне он чувствовал себя голым. Да и практика показала – в Кимании редко обходится без стычек.
На этот раз ворота им открыли более охотно, Кутхх приветливо встретил странников и первым делом повел их в трапезную.
Мудрый ел тяжело, давился каждым куском, угрюмо буравил миску взглядом, а в памяти мужчины все еще стояли изможденные лица тех двух женщин и блеск глаз, когда он и Родинка вытащили труп из повозки и занесли его в дом. Теперь седовласый знал причину их нетерпения.
Проклятые старались не думать о том, что творится за стенами Порта. Старались… Но удержать мысли не могли. И лица приятелей мрачнели.
После обеда Кутхх показал Искателям хижину, где можно расположиться на отдых, и провел их в оружейную. Там думы бойцов оставили. На время.
Выбор был богатым…
Пока воины подбирали себе доспехи, Кутхх стоял у дверей и кратко вводил Проклятых в курс дел. Дружина больше не собиралась оставаться в городе. Нападения Хозяев Рек участились, рыбаки все чаще роптали, а Ан-Да-Гед верно превращался в кладбище. По реке уходить было бессмысленно – пираты держали на ней блокаду, ожидая, когда их вечный враг сдохнет с голоду. На противоположном берегу царило Урочище, и еще никто не слышал о том, чтобы человек протянул там более суток. В последнее время лесные твари вконец обнаглели. Был уже случай, когда одну из рыбацких лодок, приблизившихся к берегу, утопил вылетевший из чащи хищник. Никто не спасся.
Уходить через Ахханские Топи дружина и не думала. Кутхх с ужасом на физиономии выслушал рассказ Лесоруба о пути Искателей по болотам. После того как дружинник объяснил свои чувства – алебардист и сам оцепенел. Зеленые огни – Гончие Топей. Нет худшей участи, чем попасться на их дороге. Тело умирает, а душа навеки прикована к трясинам, и ничто никогда не спасет ее от нечеловеческих мук. Светляки в ту ночь гоняли по болоту одну из загубленных ими ранее жертв. Искателям просто повезло, что огни предпочли охоту за духом.
И даже если удастся пройти Топи – то дальше только Колонна. Ну и Темная Крепость, еще сдерживающая Проклятых от вторжения в Киманию. Оставались только «добрые» соседи – Земли Святого Ларса. Церковники… Андагедцы считались ими за еретиков, которые могут жить на своих землях, но на святую ступать права не имеют.
Дружинники собирали Диких для прорыва. В окрестностях ходило два отряда, Лесоруб оказался командиром третьего.
Как рассказал Кутхх – храмовники атаки ждать не будут. Ларсовцы считают, что в городе осталось не больше двух-трех десятков бойцов.
В Святые Земли, отгороженные от Топей и Ан-Да-Геда горной грядой, можно было пробраться только одним путем. Через Святой Перевал…
– Слишком много святости, – заметил на это Медведь.
Кутхх усмехнулся его шутке и продолжал рассказ. Сбор назначили на определенное время. Идти организованной колонной никто не планировал, дабы не встревожить караван церковников, что обосновался у башни. Пробираться решили небольшими отрядами. Часть уже выехала из крепости. В общей сумме набиралась почти сотня бойцов. Из них в городе оставалось от силы десятка три, если считать и воинов Лесоруба.
– Если все пройдет удачно – мы пробьемся через кордон ларсовцев и рванем по горам на север. Там будет проще перебраться на другой берег. И прощай, великий Ан-Да-Гед…
– Иной дороги точно нет? – поинтересовался Лесоруб.
– Абсолютно, – признался Кутхх. – Раньше – лет пятьдесят назад, когда еще держались южные башни, был путь по югу Святых Земель. Но теперь там тоже Топи. И по ним – гиблое дело пробираться.
Лесоруб подбирал себе доспех дольше прочих. Наконец он остановил свой выбор на панцире, кольчуге, паре наручей и трехчетвертных поножах. После некоторых размышлений добавил к ним массивные наплечники и пару латных рукавиц.
Фарш и Мудрый выбор командира не оценили. Такой доспех больше подходит тяжелой пехоте, чем алебардисту. Но Лесоруб был непреклонен.
Собрав доспехи, Искатели направились в отведенный им дом. Для каждого из них отдых под крышей был в новинку. Если, конечно, не считать той ночевки на болоте.
Но о ней почему-то не вспоминали.
Весь следующий день Проклятые провели в лачуге, стараясь поменьше высовываться на улицу. По реке лениво перемещалось несколько рыбацких лодок. Рыбак, кстати, долго изумлялся, каким образом жителям хватает пищи. На его взгляд – здесь добычи быть просто не должно. Однако блестели на солнце выуживаемые сети, да витали над Портом запахи жареной и вяленой рыбы. Кутхх собирал провиант на дорогу.
Лесоруб за день видел десятника лишь дважды. Один раз в трапезной, а второй, когда дружинник, переругиваясь с рослым рыбаком, бодро шел к берегу.
Суета…
Кутхх был здесь за главного. Основной отряд во главе с сотником ушел к перевалам неделю назад. Лесоруб с интересом бродил меж хлипких хижин, отмечая везде следы сборов. Рыбаки, видимо, тоже покидали Порт. Оно и к лучшему. Отбиться от пиратов без поддержки дружины им бы не удалось.
Командиру Искателей не давала покоя мысль о том, что может ждать отряд на Перевале. В душе Лесоруба ворочались страх и непонимание происходящего. Совсем не так он представлял Киманию, когда путешествовал с друзьями по болоту. Совсем не так…
Хотелось мира, тишины. Алебардист давно пожалел, что они ушли из Охранного леса. Там было хорошо. Там не приходилось думать о будущем. Там не маячили перед глазами загадочные перевалы, и не умирал неизвестный город.
У его ребят настроение тоже было подавленным. Даже вечно бодрый Родинка отмалчивался, по сотому разу затачивая меч.
Его можно понять…
Вечером, разговорившись с одним из дежуривших на воротах дружинников, Лесоруб узнал всю историю Ан-Да-Геда. Во время Эпохи здесь находилась ставка какого-то магического ордена. Названия его уже никто не помнил. Но как раз он и остановил Топи. А потом к городу вышли войска соседей, обвинивших чародеев в появлении на их землях Ветра. Ан-Да-Гед был почти полностью разрушен. Возглавлял войска захватчиков некий Ларс. Именно он признал магию ересью, именно он основал религию Единобожия, которой до сих пор придерживалась Церковь Святых Земель.
Дружинник, с которым беседовал Лесоруб, даже предположил, что вера ларсовцев, может, и правильная. Так как, по слухам, земли соседей меньше всего затронуло Безумие. Или им просто повезло.
Только вот Ветер и поныне терзает города Святых Земель.
На вопрос алебардиста, что за странная напасть этот Ветер, дружинник поежился:
– Он убивает. Попал под него и не успел спрятаться – ты лишь куча гнилого мяса. Причем он жрет только людей.
– Да…
– У каждой земли свое безумие, – поделился словоохотливый часовой. – У нас – Топи и Урочище, у Дундэйла – Колонна, у церковников – Бравый Легион и Ветер. Хотя Ветер и у нас бывает, но это дальше к югу. Тут еще ни разу не появлялся.
Они еще долго беседовали, а затем страж на стене коротко свистнул.
– Что? – Дружинник задрал голову.
– К нам Горящий и несколько бойцов. Ковыльцы…
– Открывай, Кутхх сказал, всех Диких пускать.
– Они с церковниками якшались, даром что среди них мадрал и Горящий, – с сомнением раздалось из сторожки.
– Кутхх сказал – всех пускать, – упрямо повторил дружинник, но задрал голову и крикнул: – Спроси, чего хотят.
– Горящий? – Лесоруб посмотрел на собеседника.
– Есть такие ребята. Со времен Безумия шастают. Странные очень. Говорят, что убить их нельзя, но я слышал, будто кому-то удавалось. Думаю, врут все.
– Мы с таким столкнулись в лесу, он от Хозяев помог отбиться.
– Гнев это. В округе только он появляется. Прибился к Ковылю, – поморщился дружинник.
– А что такого?
– Да одно название, а не отряд, – повел плечами часовой. – Ребята вроде неплохие, но какие-то… не боевые, что ли…
– Говорят, что в дружину хотят, – послышалось сверху.
Воин хмыкнул и ударил по стенке сторожки:
– Открывай!
Заскрипела цепь, и в вечернем сумраке Лесоруб увидел пламя Горящего.
Едва демон и восемь незнакомых воинов прошли внутрь, как ворота закрылись.
– А где Крулин, Гнев? – крикнул дружинник.
– В лесу, нам все равно с церковниками ничего не светило, – громко сообщил Гнев. Он огляделся и зашагал к часовому.
– А что церковники хотели?
– Обещали вывести отряд из Ан-Да-Геда, если мы последних охотников отловим.
– Клура, что ли?
– Его, родимого
– Клур? – не понял Лесоруб.
Охотник городской. Единственный, кто еще хоть как-то там перебивается. Но его уже с неделю в городе не видать. Может, и отловили?
– О! Приветствую, – громыхнул подошедший Гнев, который узнал командира Искателей.
– Привет…
– Бойцы в отряд твой нужны? – хохотнул демон, и пламя внутри его шлема сменило цвет на зеленый. – Восемь отменных рубак, а?
– Я подумаю, – напрягся Лесоруб.
– Подумай, подумай. – Гнев отвернулся. Алебардист внимательно наблюдал за ним. По поведению – совершенно обычный человек, но горит…
– Тебе не больно? – вырвалось у Лесоруба. Гнев резко развернулся, пламя вырвалось из смотровой щели и лизнуло налобную пластину.
– Ты даже не знаешь, что такое боль, – неожиданно мрачно сообщил Горящий.
– Позови Кутхха, – повернулся он к дружиннику.
– Да он сам подойдет, небось слышал, что ворота открывали, – не пошевелился тот. – Ого, мадрал с вами, да?
Гнев кивнул.
– М-да…
– Нормальный мужик, – рыкнул Горящий.
– Это ты не мне объясняй, – хмыкнул дружинник.
– Никому ничего объяснять не собираюсь!
– Ого! Ковыль прибыл? – У ворот появился Кутхх.
– Уже не Ковыль, – произнес кто-то из воинов.
– А что так?
Меняем работу, – весело сообщил еще один боец.
– И правильно, нечего там ловить. К Гадам че не прибились?
– Зачем? Они – Гады, – хохотнул тот же голос.
– Джаззи, ты, что ли? – ухмыльнулся Кутхх.
– Я-я…
– Рад. Здорово, Гнев.
– Привет, – кивнул Горящий, – Принимай пополнение. Мы пока птицы вольные.
– А что так? Вон, Гады тут бродят, Искатели у нас сидят.
– Что за Искатели?
– Мы это, – подал голос Лесоруб.
– Тогда понятно… – Гнев шагнул к Кутхху, забыв про алебардиста.
– Или ты хочешь к Синему Легиону прибиться? – весело осклабился десятник.
– Единственное, что я хочу, – вывести ребят из этих проклятых мест.
– Оно понятно, – посерьезнел толстяк.
– Ладно, я пошел спать. – Лесоруб кивнул дружиннику и Кутхху, а затем зашагал к хижине.
– Стой-стой-стой! – быстро окликнул его десятник. Догнав воина, он почесал подбородок. – Вам бы завтра уже выдвинуться. Припасы дадим. Мы послезавтра пойдем.
– Понял, провожатого дадите? Мы же мест не знаем. – Лесоруб внимательно посмотрел на собеседника.
– Знаешь, – понизил голос Кутхх, – Гнев очень удачно зашел… Он местность знает. Может, вы вместе пойдете?
– Ты ему доверяешь? – нахмурился Лесоруб.
– Ну да, в общем-то. Он-то для церковников враг номер один, так что сдавать нас не станет. Нет смысла. Да и о ребятах печется. Ему-то на все плевать. Он сквозь Урочище пройдет и не почешется. Ему и Ахханские Топи не страшны, и Ветер. Он – Горящий.
– Я не против.
– Погоди, – засуетился Кутхх. – Гнев! Подь сюды! – окликнул он Горящего. Тот лениво сдвинулся с места.
– Ну? – грохотнул демон.
– Дело такое. Мы будем пробиваться через перевалы. Дружина, Веселые Гады и Искатели, – затараторил десятник.
– Та-а-к… – протянул Горящий.
– Иного выбора нет – ты знаешь. Так мы набираем под сотню бойцов. Есть шансы проскочить. Там атаки не ждут. После нападения на караван они нас вообще за бойцов не держат.
– Ну?
– Почти все наши уже либо на пути туда, либо на месте. Мы у Старой Дороги встречаемся. Ты с нами?
– Выбора особо нет, хоть и неприятно будет, – поморщился Горящий. – Церковники мне могут пару сюрпризов устроить…
– Так вот: Лесоруб со своими завтра выходит, но он дороги не знает. Пойдешь с ними, покажешь?
Горящий повернул голову к алебардисту, помолчал и промолвил:
– Хорошо.
– Вот, тогда завтра покидайте город, я припасов дам. Осторожнее – народ совсем озверел.
– Видел уже…
– По рукам?
Гнев слегка кивнул.
– Вот и ладно, все, пошли покажу, где вам спать.
– До завтра, Искатель, – хмыкнул Горящий.
– Удачи, – кивнул ему Лесоруб и зашагал в сторону хижины.
Завтрашний день обещал быть интересным.
Лица… Одно за другим… Улыбки, гримасы ярости. Высокий латник с окровавленными руками, тела мертвецов, устлавшие поле. Воронье, торжественно провожающее усталых бойцов. Шаг… Шаг… Шаг… Впереди стена. Как хочется остановиться, замереть, развернуться и идти прочь. Нет, только вперед. На стены. Стрела сбивает с ног соседа, яростный вой из первых рядов. Штурм. Шипение смолы… Боль, ненависть, обида… Мир не должен существовать. Он недостоин. Он должен исчезнуть. Под руками твердая перекладина лестницы. Удар… Крик… Полет…
– Гезеш!!! – Перед глазами знакомое лицо, испуганное, тревожное… – Очнись, Гезеш! Борись!
На устах сама по себе появляется холодная улыбка. Сталь вонзается в грудь склонившегося человека.
– Зло… – вырывается из легких.
Лесоруб резко сел, вырываясь из объятий сна. Гезеш? Алебардист мотнул головой. Чье это имя? Неужели его? И кто был тот человек?!
– Проснулся? – среагировал на его пробуждение Мудрый. Воин сидел у окна, наблюдая за просыпающимся Портом.
– Как видишь.
– Хорошо, – кивнул мужчина.
– Я вспомнил свое имя вроде…
– Да?
– Да, наверное…
– И?
– Меня зовут… Гезеш, – неуверенно проговорил Лесоруб.
Мудрый нахмурился.
– Знакомо… Гезеш… Гезеш… И впрямь – я слышал что-то о нем. Но что?
– Не важно. – Лесоруб поднялся на ноги и посмотрел на товарищей. Фарш лежал возле стены, внимательно глядя на командира. Остальные – спали. – Сегодня выходим на перевалы, – сообщил Лесоруб.
– Отлично, – равнодушно отметил Фарш. – Мне здесь не нравится.
– Пойдем вместе с Горящим…
– С кем? – оживился Фарш.
– С тем самым, кто нам тогда на реке помог.
– Хорошая компания, – заметил Мудрый и покачался на табурете. – Мне нравится.
– Рад.
Дверь распахнулась, и на пороге появился крепкий бритоголовый боец в пластинчатом доспехе.
– Искатели?
– Ну? – Лесоруб повернулся к вошедшему.
– Мы едем или как? Гнев говорит – лучше в течение часа с места сняться.
– Ты кто?
– Я – Друз, – многозначительно ответил воин. – Просыпайтесь, завтракайте и поехали.
– Хорошо, сейчас, – Лесоруб пнул ногой спящего Медведя.
Тот недовольно заворчал, но глаза открыл.
– Подъем, – бросил ему алебардист и шагнул к Рыбаку.
Друз усмехнулся и исчез за дверью.
– Че такое? – мрачно пробурчал Медведь.
– Через час выходим из города, – сообщил ему Мудрый.
– На хрена?
– Надо, – коротко бросил Лесоруб.
Разбуженные им Родинка и Рыбак заспанно оглядывались. На лице последнего играла умиротворенная улыбка.
– Такой сон снился – чудо! – поделился он с приятелями.
– Мне тоже, – мрачно заметил Лесоруб.
– Эх… Досмотреть бы.
– Подъем, – грубо оборвал его алебардист и вышел из хижины.
– Чего это с ним? – непонимающе спросил Рыбак.
– Он вспоминает, – задумчиво сообщил Мудрый. – И это явно не Счастливые Земли.
– Достал, а! – фыркнул Фарш. – Нет твоих земель!
– Есть…
– Нет!
– Есть, – отстранений улыбнулся седовласый.
– Хрен с тобой, пусть будут, – осклабился Фарш.
Глава 5
У ворот из Ан-Да-Геда на этот раз стояли лишь двое стражников. Куда делся третий?
Когда Лесоруб столкнулся взглядом с запавшими глазами худого, заросшего охранника, то на миг оторопел. Столько отчаяния, горечи и тоски он не видел ни разу.
Андагедец перехватил алебарду и порывисто отвернулся. Второй стражник, еще совсем юный, не старше двадцати лет, вдруг всхлипнул. Обреченные на голодную смерть. Знающие об этом, но все равно несущие бесполезную службу.
Где же третий?
Ответ Лесоруб получил, только когда ворота остались далеко за спиной.
– Эта смена стоит на входе с момента заклятия. Не могут ни зайти в город, ни покинуть его. Безумие знает почему. Магия штука сложная и непредсказуемая, – поделился с алебардистом Друз. Коренастый боец выглядел неважно. Подавленно. – Месяц назад их пятеро было. Они еще бодрились как-то. Теперь все. Прикончить их, что ли, чтоб не мучились?
– А где остальные? Вчера их трое было!
Ковылец скривился, оглянулся через плечо, покачал головой:
– А как ты думаешь, что они едят?
Гезеш споткнулся на ходу, недоверчиво посмотрел на Друза.
– Да, – хмуро кивнул тот, – не знаю, как выбирают. Может, жребием?
– Они… Друг друга?!
– Я же сказал – да! – раздраженно фыркнул ковылец.
Алебардист замолчал, попытался поставить себя на место обреченных солдат и в страхе выкинул мерзкие мысли из головы.
Покинув город, отряд направился на юг, в сторону перевалов. Первые дни Искатели и ковыльцы держались особняком друг от друга. Присматривались, притирались.
Познакомиться-то они познакомились. Но вот Гезеш запомнил только пятерых. Мадрала, по прозвищу Тьма, Горящего, вертлявого весельчака Джаззи и вечно мрачного Друза.
Пятым был молодой алебардист Теккен. И то его имя Лесоруб не забыл только по одной причине – длинноволосый парень, с год назад вышедший из Колонны, помнил прошлую жизнь и оказался местным! Только город его давно сожрали Топи. А это значило, что Безумие хранит свои жертвы. Кто знает, сколько можно проходить по Дорогам Смерти, не старея, не страдая от голода и жажды?
Вдруг и Счастливые Земли – страна из прошлого? Вдруг весь мир похож на Ан-Да-Гед?
Отряд двигался на юг, мимо заброшенных полей. Правда, иногда попадались тщательно ухоженные участки с жилыми хижинами. Боль города почти не затронула окрестности. Один раз Лесоруб заметил двух косарей за работой и залюбовался широкими, размеренными взмахами жилистых рук.
– Им самим бы выжить. – Гнев тоже увидел крестьян. Под сапогами хрустел дорожный песок, ветер проникал под доспехи и чуть освежал измученное жарой тело. А ведь осень почти!
– Но они, скорее всего, и выживут. И когда умрет город – для них ничего не изменится, – продолжил Горящий.
Косари прекратили работу, провожая странников любопытными взглядами. Лесоруб прищурился, глядя на остановившихся мужчин.
– Горожан им не прокормить, а болота тут не появятся еще долго. Хотели маги или нет – но Ан-Да-Гед сохранили. Хоть и без жителей. Тут дальше будет деревушка – можно будет разжиться молоком, хлебом. Они Дикие отряды с удовольствием подкармливают, – продолжал Горящий.
– А почему?
– До сих пор бытует мнение, что именно Дикие отряды способны изничтожить Безумие, – гулко хмыкнул Гнев.
– То есть?
– Есть легенда, что источник Безумия – далеко на юго-востоке, в землях Колонны. И победить его смогут лишь те, кто видел ее изнутри. Дикие отряды… Большинство капитанов к этой истории относятся свято. Но только раз за шесть сотен лет поднимались в некий Прорыв. Причем закончилось все неудачно для Диких. С тех пор присмирели. На севере их не любят, там легенда не прижилась. Здесь, на юге, еще верят. Впрочем, я думаю, что эта история не более чем сказка.
– Погоди-погоди. – Лесоруб остановился. Память услужливо приоткрыла завесу. – Дикие отряды должны объединиться в одну армию и выйти из ворот Темной Крепости? Так?
– Так, только никто вас туда не пустит, – кивнул Гнев. – Рыцари и Паладины Башни считают, что проще убить выходца из Колонны, чтобы он, не дай Творцы, обратно не вернулся. Там Диким отрядам вообще ничего не светит. Хотя… Была история, я сам плохо ее знаю, надо у мадрала спросить.
– Расскажи!
– Был один случай. Свыше двух десятков Диких отрядов вошли в Дундэйл, и Паладины их пропустили. Но с той поры о тех Диких ничего не известно. Только слухи, что через пару лет кто-то из них вновь штурмовал Темную Крепость уже вместе с Колонной.
Лесоруба окатило холодом. Он знал эту историю… Знал! Но…
Отряд вошел под сень дубовой рощи, укрывшись от палящего солнца.
– Привал, – гаркнул Горящий, и идущие впереди мадрал и Джаззи остановились, с удовольствием плюхнувшись на траву.
– Вроде того, кто собрал Диких под одним знаменем, звали Деверш или Дерзерш? Вот этого не помню, – добил Лесоруба Гнев.
Алебардист на неожиданно потяжелевших ногах добрался до сидящих ребят и тяжело опустился на землю.
– Черный эскадрон вступил в бой, командир! – знакомое лицо. Аккуратная бородка, прищуренный глаз.
– Мы сдержим их – пробивайтесь к Башне!
– Гезеш, нас слишком мало. Нам ее не взять…
Того, кто произносит эти слова, зовут Бартел.
– Эскадрон уже бьется, Гезеш, – напомнил первый говоривший.
Как его имя? Ведь они хорошо знают друг друга.
– Выступаем…
Лесоруб стирает со лба выступившую испарину.
– Эй, командир, ты чего? – склоняется рядом Рыбак. Заботливый взгляд, нервная улыбка.
– Жарко… – хрипит алебардист, с ужасом понимая, что его и впрямь зовут Гезеш… И прищуренный глаз, аккуратная бородка принадлежали человеку из прошлого видения. Тому, кого Лесоруб убил у какой-то крепости.
Толчок в плечо, мадрал протягивает бурдюк с водой. Холодный взгляд волчьих глаз, презрительный оскал.
– Ге-зеш! Ге-зеш! – ревут воины.
– Надо возвращаться, брат, отзывай войска. Нас слишком мало! – Бартел, откинув забрало, орет прямо в ухо. – Мы можем вернуться, собрать больше войск! Мы – знаем, что здесь ждет!
– Мы не пробьемся…
– Уходи, Гезеш! – ревет Бартел. – Хоть ты уходи!
– Нет!
– Гнев, – встревоженный голос Джаззи, – Лесоруб совсем плох. Может, побольше привал сделаем?
Что такое? – Горящий в несколько шагов оказывается у бледного алебардиста.
Нет… – хрипит тот, стараясь отогнать картины прошлого.
– Взять его! – Бартел указывает па него двум здоровенным латникам. – Вывести как можно дальше на север! И найдите Фамуша!
– Сир? – недоумевает самый рослый.
– Они должны выжить!
Будет исполнено! – Бойцы решительно делают шаг вперед.
– Назад! – Гезеш хватается за меч.
Удар… Плывущая земля. Небытие…
– Что стряслось? – Гнев сел рядом с Лесорубом. Жар от пламени обжег лицо алебардиста.
– Отойди от него, дурень, – прошипел Тьма. – Ему сейчас печка под боком без надобности.
Горящий вскочил и отошел на несколько шагов. За шиворот Лесорубу полилась вода.
– Слабак. – Мадрал вытряхнул остатки жидкости из бурдюка.
– Как его звали, Гнев? Вспомни, как его звали? – почти провыл Лесоруб.
– Кого?!
– Того, кто повел отряды на Безумие!
– Не помню. Дезерш?
– Гезеш его звали, Гезеш, – прорычал мадрал. – Только зря ребят положил. Никто назад не вернулся!
Земля запрыгала перед глазами Лесоруба. И вместе с ней пустились в бурный пляс собравшиеся вокруг солдаты.
– Я… вспомнил… – прохрипел Лесоруб.
– Проклятие! – Мудрый отшатнулся от командира.
– Гезеш – это я…
Пламя в шлеме Гнева вырвалось вперед чуть ли не на локоть. Горящий запоздало прикрыл щель рукой.
Когда Лесоруб столкнулся взглядом с запавшими глазами худого, заросшего охранника, то на миг оторопел. Столько отчаяния, горечи и тоски он не видел ни разу.
Андагедец перехватил алебарду и порывисто отвернулся. Второй стражник, еще совсем юный, не старше двадцати лет, вдруг всхлипнул. Обреченные на голодную смерть. Знающие об этом, но все равно несущие бесполезную службу.
Где же третий?
Ответ Лесоруб получил, только когда ворота остались далеко за спиной.
– Эта смена стоит на входе с момента заклятия. Не могут ни зайти в город, ни покинуть его. Безумие знает почему. Магия штука сложная и непредсказуемая, – поделился с алебардистом Друз. Коренастый боец выглядел неважно. Подавленно. – Месяц назад их пятеро было. Они еще бодрились как-то. Теперь все. Прикончить их, что ли, чтоб не мучились?
– А где остальные? Вчера их трое было!
Ковылец скривился, оглянулся через плечо, покачал головой:
– А как ты думаешь, что они едят?
Гезеш споткнулся на ходу, недоверчиво посмотрел на Друза.
– Да, – хмуро кивнул тот, – не знаю, как выбирают. Может, жребием?
– Они… Друг друга?!
– Я же сказал – да! – раздраженно фыркнул ковылец.
Алебардист замолчал, попытался поставить себя на место обреченных солдат и в страхе выкинул мерзкие мысли из головы.
Покинув город, отряд направился на юг, в сторону перевалов. Первые дни Искатели и ковыльцы держались особняком друг от друга. Присматривались, притирались.
Познакомиться-то они познакомились. Но вот Гезеш запомнил только пятерых. Мадрала, по прозвищу Тьма, Горящего, вертлявого весельчака Джаззи и вечно мрачного Друза.
Пятым был молодой алебардист Теккен. И то его имя Лесоруб не забыл только по одной причине – длинноволосый парень, с год назад вышедший из Колонны, помнил прошлую жизнь и оказался местным! Только город его давно сожрали Топи. А это значило, что Безумие хранит свои жертвы. Кто знает, сколько можно проходить по Дорогам Смерти, не старея, не страдая от голода и жажды?
Вдруг и Счастливые Земли – страна из прошлого? Вдруг весь мир похож на Ан-Да-Гед?
Отряд двигался на юг, мимо заброшенных полей. Правда, иногда попадались тщательно ухоженные участки с жилыми хижинами. Боль города почти не затронула окрестности. Один раз Лесоруб заметил двух косарей за работой и залюбовался широкими, размеренными взмахами жилистых рук.
– Им самим бы выжить. – Гнев тоже увидел крестьян. Под сапогами хрустел дорожный песок, ветер проникал под доспехи и чуть освежал измученное жарой тело. А ведь осень почти!
– Но они, скорее всего, и выживут. И когда умрет город – для них ничего не изменится, – продолжил Горящий.
Косари прекратили работу, провожая странников любопытными взглядами. Лесоруб прищурился, глядя на остановившихся мужчин.
– Горожан им не прокормить, а болота тут не появятся еще долго. Хотели маги или нет – но Ан-Да-Гед сохранили. Хоть и без жителей. Тут дальше будет деревушка – можно будет разжиться молоком, хлебом. Они Дикие отряды с удовольствием подкармливают, – продолжал Горящий.
– А почему?
– До сих пор бытует мнение, что именно Дикие отряды способны изничтожить Безумие, – гулко хмыкнул Гнев.
– То есть?
– Есть легенда, что источник Безумия – далеко на юго-востоке, в землях Колонны. И победить его смогут лишь те, кто видел ее изнутри. Дикие отряды… Большинство капитанов к этой истории относятся свято. Но только раз за шесть сотен лет поднимались в некий Прорыв. Причем закончилось все неудачно для Диких. С тех пор присмирели. На севере их не любят, там легенда не прижилась. Здесь, на юге, еще верят. Впрочем, я думаю, что эта история не более чем сказка.
– Погоди-погоди. – Лесоруб остановился. Память услужливо приоткрыла завесу. – Дикие отряды должны объединиться в одну армию и выйти из ворот Темной Крепости? Так?
– Так, только никто вас туда не пустит, – кивнул Гнев. – Рыцари и Паладины Башни считают, что проще убить выходца из Колонны, чтобы он, не дай Творцы, обратно не вернулся. Там Диким отрядам вообще ничего не светит. Хотя… Была история, я сам плохо ее знаю, надо у мадрала спросить.
– Расскажи!
– Был один случай. Свыше двух десятков Диких отрядов вошли в Дундэйл, и Паладины их пропустили. Но с той поры о тех Диких ничего не известно. Только слухи, что через пару лет кто-то из них вновь штурмовал Темную Крепость уже вместе с Колонной.
Лесоруба окатило холодом. Он знал эту историю… Знал! Но…
Отряд вошел под сень дубовой рощи, укрывшись от палящего солнца.
– Привал, – гаркнул Горящий, и идущие впереди мадрал и Джаззи остановились, с удовольствием плюхнувшись на траву.
– Вроде того, кто собрал Диких под одним знаменем, звали Деверш или Дерзерш? Вот этого не помню, – добил Лесоруба Гнев.
Алебардист на неожиданно потяжелевших ногах добрался до сидящих ребят и тяжело опустился на землю.
– Черный эскадрон вступил в бой, командир! – знакомое лицо. Аккуратная бородка, прищуренный глаз.
– Мы сдержим их – пробивайтесь к Башне!
– Гезеш, нас слишком мало. Нам ее не взять…
Того, кто произносит эти слова, зовут Бартел.
– Эскадрон уже бьется, Гезеш, – напомнил первый говоривший.
Как его имя? Ведь они хорошо знают друг друга.
– Выступаем…
Лесоруб стирает со лба выступившую испарину.
– Эй, командир, ты чего? – склоняется рядом Рыбак. Заботливый взгляд, нервная улыбка.
– Жарко… – хрипит алебардист, с ужасом понимая, что его и впрямь зовут Гезеш… И прищуренный глаз, аккуратная бородка принадлежали человеку из прошлого видения. Тому, кого Лесоруб убил у какой-то крепости.
Толчок в плечо, мадрал протягивает бурдюк с водой. Холодный взгляд волчьих глаз, презрительный оскал.
– Ге-зеш! Ге-зеш! – ревут воины.
– Надо возвращаться, брат, отзывай войска. Нас слишком мало! – Бартел, откинув забрало, орет прямо в ухо. – Мы можем вернуться, собрать больше войск! Мы – знаем, что здесь ждет!
– Мы не пробьемся…
– Уходи, Гезеш! – ревет Бартел. – Хоть ты уходи!
– Нет!
– Гнев, – встревоженный голос Джаззи, – Лесоруб совсем плох. Может, побольше привал сделаем?
Что такое? – Горящий в несколько шагов оказывается у бледного алебардиста.
Нет… – хрипит тот, стараясь отогнать картины прошлого.
– Взять его! – Бартел указывает па него двум здоровенным латникам. – Вывести как можно дальше на север! И найдите Фамуша!
– Сир? – недоумевает самый рослый.
– Они должны выжить!
Будет исполнено! – Бойцы решительно делают шаг вперед.
– Назад! – Гезеш хватается за меч.
Удар… Плывущая земля. Небытие…
– Что стряслось? – Гнев сел рядом с Лесорубом. Жар от пламени обжег лицо алебардиста.
– Отойди от него, дурень, – прошипел Тьма. – Ему сейчас печка под боком без надобности.
Горящий вскочил и отошел на несколько шагов. За шиворот Лесорубу полилась вода.
– Слабак. – Мадрал вытряхнул остатки жидкости из бурдюка.
– Как его звали, Гнев? Вспомни, как его звали? – почти провыл Лесоруб.
– Кого?!
– Того, кто повел отряды на Безумие!
– Не помню. Дезерш?
– Гезеш его звали, Гезеш, – прорычал мадрал. – Только зря ребят положил. Никто назад не вернулся!
Земля запрыгала перед глазами Лесоруба. И вместе с ней пустились в бурный пляс собравшиеся вокруг солдаты.
– Я… вспомнил… – прохрипел Лесоруб.
– Проклятие! – Мудрый отшатнулся от командира.
– Гезеш – это я…
Пламя в шлеме Гнева вырвалось вперед чуть ли не на локоть. Горящий запоздало прикрыл щель рукой.