Погуляй Юрий. Счастливые Земли

   – Он полез за пазуху и выудил оттуда грязный свиток:
   – Просил тебе передать. Я так понял – вы знакомы были.
   – Что это? – Лесоруб шарахнулся от подарка как от ядовитой змеи.
   – Письмо, – пожал плечами Антаг.
   – Я не умею читать! Что происходит?! – Гезеш все-таки взял протянутое послание.
   – Мы его в Эльнаи встретили. Точнее – он сам нас нашел.
   – Да кто?!
   – Оракул! – раздраженно рявкнул Меч. – Вернее, тогда он еще им не был. Бородой себя звал. Знакомо?
   Борода? Гезеш едва сдержался от того, чтобы не взвыть. Разум зашелся в истерике, отказываясь понимать происходящее. Подручный Дмита, которого они искали в Аннтейр-Дарге?! Оракул? Знакомый?
   – Я ничего не понимаю! – взмолился Лесоруб.
   – Я тоже плохо вникаю, но ничего. Вместе быстро разберемся, – немного ехидно заметил Меч. – Ну-ка, еще раз подойди!
   – Командир, – попросил арбалетчик. – Зачем Бороду так мучить?
   – А ты, кстати, оружие-то опусти, – отмахнулся Антаг. – Давай, Гезеш, иди сюда!
   – Зачем? – не понял Лесоруб.
   – Подойди, я сказал!
   Гезеш с замиранием сердца послушался, но едва в шатре заорали – отпрыгнул назад. Крик тут же стих.
   – Здорово! – фыркнул Антаг. – Ладно, закончим это издевательство.
   Он тяжело вздохнул, посмотрел на стражников, виновато улыбнулся и исчез в палатке, а когда вылез наружу – сжимал в руке окровавленный нож.
   – Ты?.. – изумился Гезеш.
   – Да, именно я! – с вызовом посмотрел на него Меч. – Борода как из Храма выполз – ходить не мог. Гадил под себя! Кормили его лишь бульоном и только с ложки! Ты хотел бы ТАКОЙ жизни, а? Если да – то я не прав, прости. Тебя убивать, если что не буду. А он отмучился!
   – Куда пленных, Антаг? – окликнул его один из конвоиров. Остальных Искателей доставили к командному шатру.
   – Отпускайте, свои это, – отмахнулся тот и кивнул охранникам: – Труп уберите. И похороните как полагается.
   Солдаты послушно исчезли в палатке.
   Антаг наклонился, сунул нож в голенище сапога и внимательно посмотрел на Лесоруба.
   – Он сознательно в Храм пошел. Хотел сделать так, чтобы мы были уверены, что ты это ты! После твоей кампании и гибели тысяч в землях Колонны – доверия, как сам понимаешь, мало. Но оракул признал в тебе след Безумия. Теперь любой Дикий отряд присоединится к Прорыву, не задумываясь. А Мечи будут первыми!
   – Какой Прорыв, твою мать?! Ты о чем? – заорал Лесоруб. Все, сорвался. Накопившиеся злоба и обида наконец нашли выход: – Я не собираюсь ни в какой Прорыв! Да на хрен он мне сдался-то, а?! Оставьте меня в покое! Я не хочу никуда идти! Я в Дундэйл направляюсь! Жить, понимаешь? Вы достали меня своими легендами! Я уже был в вашем Прорыве. Я видел, чем все закончилось! Я туда больше НЕ ПОЙДУ!!!
   Гезеш осекся. Нет, не из-за выражения лица опешившего Антага и не от собственной храбрости.
   Охранники вытащили из шатра труп оракула. Невероятно худое тело в грязной, изодранной одежде, сквозь которую виднелась изъеденная язвами кожа.
   Лицо убитого Лесоруб узнал сразу…
   Бартел!
   Наступила тьма…
 
   – А знаешь, когда мы свергнем Безумие, я женюсь, – убежденно говорит Бартел, улыбается, смотрит в небо. – Нет, правда! Без дураков! Ведь это так здорово – жить в уютном домике, с супругой, не думая о плохом, не ожидая, что до тебя какое-нибудь проклятие доберется!
   Гезеш хмыкает.
   Над полем, у которого остановились странники, гуляет летний ветерок. После дороги, после пройденных миль – отдых свят.
   – А ты что делать будешь? – спрашивает друг.
   – Не знаю, – протягивает Лесоруб. – Не знаю…
   – А ты тоже женись! – советует Бартел. – Моя родит сына, твоя – дочку! И жить наши семьи будут в мире без Безумия! А потом, когда дети вырастут, сыграем их свадьбу и будем нянчить общих внуков! Каково, а?
   – Договорились, – не удерживается от улыбки Гезеш. – Мне нравится!
   – Все бы отдал, чтоб так оно и было! – произносит друг. – Скорее бы…
   – Да. – Лесоруб чувствует неясное смятение в душе.
   – Вот вы где, голубки. – К ним по полю спешит Фамуш. – Чего так далеко забрались?
   – Будущее строим, – отвечает Бартел, приподнимается на локте и глядит на дорогу.
   – Ну и как успехи? – Фамуш падает в траву, раскидывает руки и счастливо вздыхает: – Здорово!
   – В порядке, – говорит Гезеш. – Вот, Бартел признался, что жениться хочет!
   – Ну, значит, женится! Он такой! На все пойдет ради цели!
 
   Фамуш был прав: Бартел действительно оказался готов на все…
 
   – Ты живой? – раздался голос Антага, и Лесоруб открыл глаза. В душе стенала боль, хотелось заплакать, взвыть от отчаяния и с корнем вырвать воспоминания. Бартел… Борода… Оракул… Все перепуталось!
   – С ним бывает, – рядом присел Родинка. – Видения…
   – Он, – прохрипел Гезеш, – он пошел туда, потому что сомневался?
   – Ну да! Странный был человек. Я не решился бы, – Антаг посмотрел в сторону, куда унесли убитого. – Так ты его знал?
   – Да… Мы были друзьями…
   Отряд Бартела, под названием Легенда, подобрал его и Фамуша в Ан-Да-Геде. Тогда тот город еще не напоминал кладбище. В нем бурлила жизнь, и о Топях думали как о чем-то запредельно далеком. Война с храмовниками Святых Земель осталась позади, и люди не ждали от будущего ничего плохого.
   Как много образов, и как схожи они с тем, что Гезеш пережил, будучи Искателем. Те же дороги, те же города. Но только Безумия стало больше.
   Они с Фамушем шли к Черной Стене, к Родергриму… Зачем? Тут память замолкала. Но к Стражу Врат надо было идти…
   О Прорыве Бартелу рассказал Фамуш, и командир Легенды сразу ему поверил. Почему? Отчего капитаны отрядов готовы были ради мифической цели идти на край света? Да, не все, но большинство! Они сдружились… Почти побратались. Фамуш, Бартел и Гезеш. Два проклятых фурмагарца и капитан Дикого отряда.
   Теперь остался только Лесоруб. Фамуш мертв, погиб и Бартел. А Безумие по-прежнему царит над Киманией.
   Зачем они шли к Стене? Да, поговорить с Родергримом, но о чем?!
   – Не хотел бы я быть твоим другом, – жестоко сообщил Антаг. – Послушал я твою истерику и подумал: а для чего погиб твой «старый друг»?
   – Я не знал… Не знал! Я пойду куда надо…
   – Эй, кэп, ты в порядке?
   – Я давно не в порядке, Родинка, – проговорил Гезеш. – И никогда в порядке не буду.
   – Ладно, пойду думать, куда вас пристроить… – поднялся Антаг. – Паром будет послезавтра. Больше сотни не погрузим, так что на ту сторону придется в два захода перебираться.
   – Мы хотели, чтобы наши дети поженились, – вдруг сказал Лесоруб. После таких слов любая фраза показалась бы кощунством, но Гезеш продолжил: – Не вышло…
   Поднявшись, он опустил взгляд на землю и увидел втоптанное в грязь письмо старого друга. Весть из прошлого… Что в ней?
   Переборов непонятный страх перед свитком, он взял его в руки, развернул и вцепился глазами в неровные строчки.
   Что хотел сказать Бартел? Знал ли он, что Лесоруб не умеет читать? Наверняка знал…
   – Что тут написано? – прошептал Гезеш.
   – Дай глянуть, – очутился рядом Джаззи. Получив письмо, он нахмурился. – Размыто много, но могу…
   – Не сейчас! – Лесоруб отобрал послание мертвого друга. – Потом! Потом, ладно?
   – Хорошо, кэп, – удивился шут. – Как скажешь…
   – Ну что, – Гезеш натянуто улыбнулся, – готовы идти на Колонну?
   – На Колонну так на Колонну. Хоть куда, – осклабился Джаззи.
   Друз пожал плечами, с удивлением посмотрел на командира Родинка, хмыкнул Паблар.
 
   «Все равно ничего не выйдет», – неожиданно объявился в голове знакомый голос. С того дня, на черном Поле, он ни разу не давал о себе знать, и Гезеш даже забыл о нем. Понадеялся, что это был дух Стены…
   Лесоруб сорвался с места, едва сдерживаясь от ярости. Что надо проклятому невидимке?
   – Эй, кэп! – окликнул его Родинка. – Ты куда?
   – Сейчас вернусь! – огрызнулся алебардист.
   «Ты меня удивляешь, – хмыкнул неизвестный собеседник в голове. – Зачем тебе это? Опять погубить тысячи? Тебе нравится ходить по кругу? В Колонну, из Колонны, в Прорыв, в Колонну, из Колонны, в Прорыв? Для чего это ТЕБЕ?»
   – Мне этого не надо, – ответил Гезеш. Сейчас его никто не слышал, воин брел в сторону леса, украдкой оглядывался по сторонам, опасаясь увидеть кого-либо, кто станет свидетелем нелепой беседы.
   «Раз не надо – то зачем? Не понимаю!»
   – Ты не поймешь…
   «Просвети, будь ласков, – фыркнул голос. – Если тебе не надо, то ради чего?»
   – Ради тех, кто уже пожертвовал собой. Ради старой дружбы!
   «Сколько пафоса! – хохотнул голос. – Пожертвовал собой, ну надо же!»
   – Это моя роль.
   «А если бы твоя роль была – голову себе разбить? Или утопиться?» – вкрадчиво поинтересовался невидимка.
   – Смотря для чего…
   «А для чего этот сумасшедший отправился в Храм? Для чего спалил себя малютка Род? А?»
   – Кто ты такой? Чего тебе от меня надо? Не просто же так они…
   «А вдруг они тоже не знали?!» – ударил голос.
   – Кто ты такой?
   «Я – разум. Подумай головой – зачем тебе все это? Поумней!»
   – Стать Мудрым? – зло улыбнулся Гезеш и остановился. Тут его точно никто не услышит. – Или его братом? Бартелом или сбежавшим капитаном Черной Звезды? Выбор небольшой и очевидный!
   «Глупец…» – фыркнул собеседник и замолчал.
   Лесоруб присел, поднял комочек сырой земли и несколько минут переминал его в пальцах, потом резко развернулся и зашагал к шатру Антага. Голос не объявлялся.
 
   – Че произошло-то? – спросил Джаззи, когда Гезеш подошел к друзьям.
   – Они нас ждали, – глухо ответил Гезеш. – Дождались…
   – Это-то я понял, а что за труп вытащили?
   – Друг это его, – недовольно напомнил Паблар. – Слушал бы внимательнее…
   – Вы его тоже знаете, кстати. – Лесоруб хрустнул шеей.
   – То есть?
   – Это Борода, которого мы в Аннтейр-Дарге искали.
   – Гарду мне в зад, правда, что ли? – изумился Джаззи. – Ничего себе игрушки!
   – В письме, надеюсь, найдется ответ на все вопросы, – хмыкнул Друз. – Гезеш, ты не переживай сильно. Понимаю – тяжко так на старых друзей натыкаться, но все ж – держись, а?
   – Спасибо. – На душе Лесоруба потеплело.
 
   Их подселили в шатер лучников. Главным там оказался долговязый умралец Керххар. Указав место, где Искатели могли разместиться, стрелок устроился у входа и с равнодушным видом уставился на серое небо. Любопытства он не проявил, как, впрочем, и большинство простых Мечей. Какая разница, кого подобрал командир? Кого ждали? Надо, значит, надо.
   Равнодушие…
   Вечером Искатели устроились у костерка, сжимающего письмо шута.
   Джаззи с непривычно серьезным видом развернул послание, посмотрел на Гезеша и тяжело вздохнул:
   – Как-то неправильно это… Письмо-то тебе…
   – Читай. Если не ты – то кто?
   – Ладно, – поморщился шут.
   «Ну, привет тебе, Гезеш, – приступил к чтению он. – Привет-привет-привет. Если ты читаешь эти строки, значит, я не зря пойду в Храм. Значит, все было не зря. Сколько хочется сказать, ты не представляешь. А еще больше хочется дать тебе в морду. И это желание невыносимо, поверь. Времени у меня много, наверх двинемся лишь с восходом, в проклятую гору, а дальше… Дальше для меня ничего не будет». Это он о чем? – Джаззи посмотрел на Лесоруба.
   – Видел того сумасшедшего? Это его письмо. Хватит дурку играть! Читай, не отвлекайся, – хмуро рыкнул Паблар.
   – Ладно. Тут размыт кусок. С трудом разобрать можно.
   – Читай!
   – Хорошо… Так… Во! «Вспомнишь ли ты меня, интересно? Говорит ли тебе что-нибудь имя „Бартел“? Помнишь капитана Легенды?! Первого отряда, присоединившегося к тебе? Помнишь, как начинали? Как шли по Умралу в составе всего пятидесяти шлемов? Крохи… И чем все закончилось? Какая армия вошла в земли Колонны? Тысячи!» – Джаззи прервался. – А вот дальше – разобрать не могу! Кусок размыт…
   – Дальше!
   – Хорошо! Так… «Начало имеет свой конец, так уж повелось. Один вопрос мучает меня с тех пор, как я очнулся в Топях. Да-да-да. Я тоже побывал в Колонне. Как и ты!» Опять размыто! После этого: «Что, если весь Прорыв – фарс? А ты – самозванец, сумасшедший или вообще слуга Безумия?! Пишу тебе и знаю, что ответа не получу. Что никогда не узнаю правды! Впрочем, я надеюсь, что легенды не врали. Что ты и есть тот самый человек, способный победить ЭТО! Антаг обещал тебя убить, если то, чем я стану, промолчит при встрече. А мертвые не читают…» – Шут покачал головой. – Ух, ничего себе!
   – Завязывай, Джаз! Читай без комментариев! – раздраженно заметил Паблар.
   – Угу. «Знаешь, а мы ведь выследили тебя, когда ты в Колонну ушел. Выследили! Я и Фамуш. Мы целый месяц прятались в лесах. Искали тебя, ждали. И когда увидели…» Тут размыто… Вот, дальше: «Я говорил ему, что бессмысленно останавливать дошедшего до Колонны. Говорил. Но он не слушал, хотел тебя вернуть. Хороший был человек… Безумцы его не тронули, пока он бежал сквозь их ряды. О чем он думал, интересно? Но неважно. Они не тронули. А ты – убил! А потом в Колонну ушел я, и, когда очнулся, когда вспомнил все – решил выбросить прошлое. Уверен был, что все ложь, что ты – самозванец. Чудом добрался до Аннтейр-Дарга, устроился к Дмиту в подручные… И, знаешь, это были счастливые дни. Грязная работа, не грязная – она мне нравилась. Я столько повидал, что…» Опять размыто! Так… Вот, что дальше идет: «Помнишь ли ты ту повозку в Гур-Дарге? Не узнал меня? Ха! А я сразу тебя заприметил».
   Джаззи закатил глаза к небу:
   – Где письмо хранили? Это не чтение, а угадай букву! Снова кляксы какие-то!
   – Он был в Гур-Дарге? – удивился Родинка.
   – Похоже… – Лесоруб махнул рукой. – Дальше давай!
   «Я тебя ненавижу, Гезеш. Всей душой ненавижу! За Фамуша, за ту ложь. Ты говорил – ворота откроются. Ты говорил, что мы войдем в Фурмагар без боя. А мы верили, идиоты… С чего ты взял?!»
   – Я про ворота уже слышал, – насторожился Друз. – Ты уже говорил об этом, кэп!
   «Сколько людей погибло! – продолжил шут. – А ради чего? Ради того чтобы их лидер окутался сиянием и ушел в Колонну?! „Так, тут что-то было, но он зачеркнул. Ладно…“ В Гур-Дарге я попытался тебя отравить, подсунул вино, убрал свидетелей. Бросился к Золотым Сотням… Кстати, знаешь ли ты, что они работали на Дмита? Думаю, нет! Я сделал все, чтобы тебя убить. Но Безумие хранит своих детей! Спасло от отравы, от стали золотосотенников…»
   – Опаньки… – опешил наемник.
   – Заткнитесь! – рявкнул Гезеш, вслушиваясь в послание из прошлого.
   – «Младенчик хотел помочь. Перед тем как на корабль сесть, я все колдуну рассказал. И капитану запретил тебя на борт брать! Думаешь, там Дмит всем заправлял? Да они только и искали повода, чтобы насолить жирдяю. Прямые приказы, разумеется, выполняли, но если толстяк не обращал внимания – работали на меня. А Младенчик не справился. Я получил от него весточку, когда через Низины перебирался. Хотел в Дундэйл податься, а не вышло. Угробить тебя колдун пытался не раз, но не удалось…» Размыто. «Значит, я ошибался!» Размыто! «Но я искуплю свой грех. Страшно мне, Гезеш. Вдруг ты сам – одно из проклятий Кимании? Человек, ведущий армии на убой! А? Тут и оракул не поможет…» Размыто. Очень много размыто! Так… Нет, это почти все. Только последние строчки: «…я не сумасшедший. Если ты самозванец – то моя жертва спасет тысячи, если же ты очередное проклятие – то мне не хочется жить без надежды. А я хочу верить, что Безумие победят! Все. Прощай».
   – Да… – только и промолвил Друз, когда Джаззи закончил читать письмо. – Да…
   Лесоруб подавленно смотрел на костер, а в ушах звучали слова шута:
   «Вдруг ты сам – одно из проклятий Кимании? Человек, ведущий армии на убой!»
   А действительно – вдруг? Но Родергрим сказал, что у него определенная роль! Не врал ведь! Не просто же так шагнул в Стену?! Но кто поймет Безумие?!
   – Кэп, Страж больше знал, не бери в голову, – словно прочитал его мысли Родинка.
   Друзья переглянулись. В письме Бартела была своя логика. Никто не задумывался, какими бывают проклятия. Но то, что Гезеш – плод Безумия… Невозможно! Но вдруг?! Мало ли что бывает?
   Из Лесоруба будто вырвали кусок плоти: такое чувство опустошения и невероятного сомнения его захватило. Как понять, кто он? Кто говорил правду? Что, если роль Родергрима была – соврать и умереть?
   – Я – спать, – буркнул Гезеш и направился в палатку. Страх перед мыслями, стыд перед друзьями. Никого не хотелось видеть, а из желаний в голове металось лишь одно – исчезнуть и никогда не вспоминать болезненного письма. Сделать так, чтобы его не существовало.
   Лесоруб не видел, как шут бросил свиток в огонь.
   – Ерунда все это! – неуверенно произнес Джаззи. – Ерунда! Кэп – не проклятие!
   – Угу, – буркнул Друз.

* * *

   Утром к берегу пристал паром. Скрежет цепи, по которой полз огромный плот, скрип лебедки, запах гнили и моросящий дождь навевали уныние и тоску, Предстоящий путь казался мукой. Никуда плыть не хотелось. А на душе, при вспоминании письма Бартела, скребли кошки.
 
   Бригадир паромщиков – плечистый, бледноватый мужик – сегодня плыть отказался, сославшись на усталость работников. Гезеш охотно ему поверил – выглядели те неважно. Еще бы, три дня ходить по скользким бревнам, вращая рычаг лебедки.
   Антаг пообещал Гану, как звали бригадира, что Мечи помогут переправиться. Здоровяк отрицательно помотал головой, сказал: «Завтра» – и удалился в избушку, возвышающуюся над берегом на огромных сваях. Здесь работники отдыхали.
   День прошел серо. Под вечер морось перешла наконец-то в ливень. На западе громыхала гроза, и Лесоруб лишь порадовался, что отправились не сегодня. По такой погоде плыть – приятного мало.
   У входа в шатер лучники сколотили небольшой навес для костра, но, как только дождь усилился, Мечи перебрались внутрь. Кто-то завалился спать, кто-то принялся играть в кости.
   Двадцать человек под одним тентом, по которому барабанят тяжелые капли. Обычный воинский уют.
   Места Искателям достались в глубине шатра, чему Гезеш только радовался. Спокойнее почему-то именно в самом дальнем углу от входа.
   Говорить не хотелось. Может, от вчерашнего потрясения, а может, от умиротворяющего шума дождя. В голове погибающей птицей билась одна-единственная мысль.
   На Прорыв.

Глава 8

   Отправились с утра. Паромщики с недовольным видом проследили, как перебираются на борт воины. Как тащат бряцающие железом мешки. Доспех на себе никто перевозить не решился, так как плавать в кольчуге, конечно, можно, но недолго и только на глубину.
   Антаг дал последние инструкции своему помощнику. Звероподобного вида боец по прозвищу Дубина должен был сопровождать Гезеша.
   Смачно хакнули паромщики, уперлись руками в рычаг. Зычно скомандовал отправление бригадир. Заскрипела лебедка, и паром с трудом двинулся с места.
   Здесь воняло еще сильнее, чем на берегу. Низины… Земля, каждый год затапливаемая морем. Так было всегда, и Безумие тут совершенно ни при чем.
   Спать приходилось на мокрых бревнах. Каждый выкручивался как умел, и тем, у кого были щиты, повезло больше всех. Остальные глухо матерились и скрипели зубами от постоянной сырости. Больше всего ругались кольчужники. Отдраивать такой доспех, чтобы свести ржавчину, – труд нелегкий.
   На третий день, хотя Искателям казалось, что прошла вечность, в дымке вонючего тумана появился слабый огонек.
   – Земля, едрить, – довольно громыхнул бригадир паромщиков. Сейчас за лебедкой стояли Мечи.
   – Давай, братва, навались! – воскликнул один из воинов.
   – А-а-а-а-р-р-рх! – взревели Дикие. Скрип цепи сводил скулы. Хотелось как можно быстрее избавиться от опостылевшего звука.
   – Что за огонь, а? – крикнул кто-то из Мечей.
   – Горящий стоит. Давно уже, – ответил бригадир.
   – А! Точно! Видели же!
   Джаззи, сидящий у края парома и поплевывающий в темную воду, вскочил на ноги. В тумане начала угадываться фигура Проклятого.
   – Гне-е-е-ев! – заорал шут.
   – Вашу мать! – долетел до парома яростный вопль. – Какого хрена вы так долго?!
   – Гнев! – с улыбкой поднялся Паблар.
   – Уроды! – донеслось с берега.
   – Его трудно не узнать, – поделился с Гезешем сияющий убийца. – Здорово, а?
   Лесоруб кивнул. Приятно слышать голос старого приятеля, которого не видели уже месяца два.
   – Навались, мужики! – проорал один из Мечей у лебедки. – Мне уже обрыдло спать на бревнах! Эту ночь на травке поваляемся!
   – Ну, прям! Мы тебя обратно отправим, – хохотнул кто-то еще.
   – Зарежу!
   Паром ожил. Бойцам не терпелось ступить на землю, покинуть ненавистный «корабль». Слышались шутки, веселая брань.
   Гезеш улыбался. На душе неожиданно потеплело. Сейчас даже самый угрюмый Меч казался ему почти что братом.
   Паром мягко уперся в берег, и воины повалили на землю. У самой цепи замер Гнев. Без доспеха. Просто огненный человек.
   – Сжег совсем? – Первым с бревен соскочил Джаззи.
   – Пока вас дождешься – можно и наковальню спалить, – рыкнул Горящий.
   – Да ладно тебе!
   Гезеш сошел на берег одним из последних. Не хотелось толкаться.
   Оказавшись на земле, Мечи усердно разминали затекшие за время плаванья мышцы. Деревенское утро сотрясал веселый гвалт.
   – А где остальные? – спросил Гнев, когда все Искатели собрались рядом с ним.
   – Все, брат, – нахмурился Джаззи.
   – То есть как – все?! – прогудел Горящий, и огонь поалел.
   – Нет больше ребят. Мудрый сволочью оказался, Теккена убил… А Рыбак деревню свою нашел. Там и остался, – сообщил Гезеш.
   Гнев вспыхнул, заставив друзей отшатнуться.
   – У него там невеста, мать. Вот он и остался.
   – Как погиб Тек?
   – Черная Стена. Мудрый сбежал в Счастливые Земли. А туда, оказывается, можно пройти, только скормив Стене живого человека… Вот он и…
   – Ах ты… – отшатнулся Гнев. – Вот скотина-то! – Пламя Горящего посинело. – Какой же я идиот! Ведь слухи ходили!
   – О чем? – не понял Лесоруб.
   – Я слышал про Дверь в Счастливые! И про цену прохода. Мудрый… Вот сволочь! Убил бы!
   – Я попытался, промахнулся, – понуро признался Паблар.
   – Мы идем на Прорыв, Гнев, – тихо сообщил Гезеш. Огненный человек замер. Казалось, даже языки пламени остановились.
   – Все-таки решил? – с облегчением спросил он. – Когда я шел сюда, знал, что Низины не пустят. Боялся, что вы все же уйдете в Счастливые Земли…
   – А если бы ушли?
   – Тогда бы я тут стоял вечно. Мне терять нечего.
   – Понятно. Да. Это отряд Мечей, – Лесоруб обвел рукой галдящих воинов. – Они уже с нами.
   – Ты сделал правильный выбор.
   – Надеюсь…
   Искатели замолчали.
   – Так ты был за Стеной? – вдруг удивленно спросил Гнев.
   – Да!
   – То-то я думаю, чем от тебя веет. Печать получил! – задумчиво проговорил он. – Тогда нам надо в Храм. В любом случае – по дороге.
   – Зачем? – попятился Гезеш. Он вспомнил, что стало с Бартелом.
   – Если ты его пройдешь – ни у кого сомнений не останется. И Проклятые присоединятся, – пожал плечами Гнев. – А это очень хорошая поддержка. В первый Прорыв ты к ним не пошел.
   – Я и сейчас не пойду! – возмутился Гезеш. – Зачем вам умалишенный лидер?
   – Ты прошел Стену и вернулся. Не знаю как и знать не хочу. – Горящий отвернулся от Лесоруба. – Храм тебя пропустит. Наверное…
   – Слышь, Гнев, давай без «наверное», – заметил Джаззи.
   Проклятый промолчал.
   – Командир, предлагаю покинуть деревню. – Рядом появился Дубина.
   Гезеш заметил, что Мечи спешно экипируются.
   – Почему?
   – Это север… – ответил за здоровяка Горящий. – Местные наверняка пошлют гонца в Дундэйлский форт. Если уже этого не сделали. А рыцари Диких не любят. Здесь, правда, никто их не любит. Впрочем, я сильно сомневаюсь, что дундэйлцы из форта вылезут. Тут неподалеку Наемные Воины стоят. День-два пути. И еще где-то поблизости бродит Лавина.
   – А это что? – Гезеш вспомнил Ветер. От таких названий ничего хорошего в голову не приходило.
   – Отряд Лавина здесь? – оживился Дубина.
   – Да, пытаются расчистить дорогу на Умрал. – Гнев повернулся к Мечу.
   – Сумасшедшие, – хмыкнул тот. – В их духе… Так что, командир, выдвигаемся?
   – Да, – кивнул Гезеш.
   Едва Меч отошел, Лесоруб поинтересовался:
   – Что за Лавина?
   – Сотня бойцов, может, чуть больше. У них капитан – бывший дундэйлский паладин, – поделился Горящий. – Грамотный отряд, сейчас охотятся за тварями Свирепого Умрала. Наплодилось там гадости, скажу я…
   – Ты-то как дошел? – опомнился Паблар.
   – Да что мне сделается? Спалил одну деревушку, правда. Она, правда, другого и не заслуживала. Вы бы пока снарядились, – напомнил Гнев.
   – Что за деревушка?
   – Даже не спрашивай. Там Безумие хорошо развернулось. Одно скажу – это не люди, а животные какие-то были.
   Искатели, поглядывая на Мечей, торопливо облачались в доспехи. Не хотелось задерживать весь отряд.
   Минут через двадцать Дикие покинули пределы деревни. Пересекли огромное поле пшеницы и скрылись в еловом бору. И только там Дубина объявил привал и выставил дозоры, дабы отследить – попытаются ли местные жители снарядить гонца в форт.
   Как сказал помощник Антага – к закату им необходимо было добраться до небольшого озерца к востоку отсюда, и там уже можно вставать лагерем. Тем более что по дороге сюда Мечи его немного обжили.
   К ночи прибыли на место.
   Деревня гонца не выслала, поэтому рыцарей Дундэйла не опасались. Осталось только дождаться вторую половину Дикого отряда Мечей.