Страница:
мире. "Посмотри, это совсем просто, нужно сделать лишь это!" И затем...
это исчезает. А когда оно ушло, ты ищешь, ты пытаешься -- совершенно
бесполезно. Когда это здесь, оно так просто и естественно! И совершенно
всемогуще... Например, возьмем такую вещь, как сила исцеления -- но это
вовсе не то, что мы обычно о ней думаем, совсем не то, это не "лечение",
ты понимаешь? Это... расстановка всего по своим местам. Нет, это даже не
это... Исчезает маленькое нечто, и это маленькое нечто есть... в сущнос-
ти Ложь. Очень странно. По сути, именно это дает обычному человеческому
сознанию ощущения реальности. Как раз это и должно исчезнуть. То, что мы
называем "конкретным", "это конкретная реальность", да, то, что дает те-
бе ощущение реального существования, как раз это и должно исчезнуть и
быть замещенным... Это невыразимо. Помню, что после того, как я верну-
лась, БУДУЧИ теми взрывами, теми пульсациями созидательной Любви, когда
я вернулась к обычному сознанию, да, именно то состояние, именно ТО
должно заменить здесь это сознание конкретной реальности, которая явля-
ется и становится нереальной; это нечто безжизненное (оно тяжелое, су-
хое, инертное, безжизненное), и именно оно дает нашему обычному сознанию
впечатление: "Да, это конкретное, это реальное!" Что же, именно это
"это", это особенное ощущение должно быть замещено явлением сознания той
Пульсации. Это одновременно все-свет, все-мощь, все-интенсивность Любви,
и великолепие!... И когда Это здесь, в теле, в клетках, то достаточно
повернуть Это на кого-то или что-то, и сразу же все снова выправляется.
Так что, выражаясь обычными словами, это лечит: оно лечит болезнь. Но
оно не лечит ее: оно устраняет ее! Да, просто устраняет. И сразу же нет
никакой болезни. Оно делает ее НЕРЕАЛЬНОЙ.
Сделать нереальной смерть.
Но не сделает ли это также "нереальной" нашу жизнь? Потому что, в
конце концов, мы ценим наше "конкретное", у нас нет ни малейшего желания
идти бродить в туманный мир сознания, даже если он очень реален другим
образом -- мы очень ценим наш земной путь, иначе зачем же мы пришли на
эту проклятую планету, именуемую землей? И Мать улыбнулась, она читала
меня как открытую книгу: она играла несходностью со мной, внешне, сидя в
своем кресле. И это не перечеркивает ничего, вот что чудесно! Все здесь,
ничто не уничтожено. Отменена лишь нереальность Лжи, а не нереальность
мира. Это лишь явление сознания. Я имею в виду, что это не убирает ниче-
го из Манифестации; нет даже чувства, что убирается Ложь: она просто не
существует, ее нет! Все может оставаться в точности таким, как оно есть.
Выбор полностью за тобой. Все становится вопросом выбора: ты выбираешь
это или то. И в блеске радости, красоты и гармонии, в великолепии свет-
лого сознания, свободного от любого затемнения: его больше не существу-
ет. И, действительно, это выбор между жизнью и смертью, так сказать...
Если можно выразить это в словах, то можно сказать, что это как если бы
невыразимое Присутствие говорило: "Ты видишь, я всегда здесь, а ты не
знал этого." И это живет в самом сердце клеток. "Ты видишь, ты видишь,
что я всегда здесь, но ты не знал этого." И так что... это просто ничто
-- которое меняет все. Вот как мертвая личность может снова прийти к
жизни.
Но как работает это сознание не-смерти, где мы можем подхватить
его? Что практически делала Мать, чтобы "сделать нереальной" никудышную
вещь? Бесспорно, что состояние всех клеток (вибраций, составляющих это
тело) -- это то, что делает лечение возможным; то есть, в зависимости от
состояния тела оно служит как приемник-передатчик либо, наоборот, как
препятствие. Потому что это не действие "высшей силы" ЧЕРЕЗ Материю, на
другие тела: это прямое действие, от материи к материи. То, что люди на-
зывают "силой лечения" является очень большой ментальной или витальной
силой, которая накладывает себя на Материю, несмотря на ее сопротивление
-- но это вовсе не то! Это заразимость вибрацией. И, следовательно, это
бесповоротно... Здесь, та Вибрация производит впечатление некоего "раз-
бухания". Ты понимаешь, тело в его обычном состоянии связано, зажато,
затвердело, можно сказать; но в те моменты оно как бы разбухает, расши-
ряется.
Очевидно, другая разновидность Материи, или материальности, или мо-
да Материи. Нечто на клеточном уровне, в чем Ложь не существует, ее нет.
В чем нет смерти. В чем нет нашего затвердения и ложной непрозрачности.
В чем нет нашей "конкретности" -- и все же жизнь остается той же са-
мой... минус Ложь. И это естественное состояние. Великое Естественное
мира. Сеть Лжи опутала Материю, как она есть; эта сеть есть нечто, что
ставит стенку в той же самой комнате -- мы всегда возвращаемся, и Мать
всегда возвращалась, к той первой ментализации Материи, тому катастрофи-
ческому и пораженческому Разуму, именно он является иллюзионистом! Мы не
видим ничего, как оно есть, мы никогда не находимся в прямом контакте с
миром и Материей, даже с нашей собственной материей, мы всегда контакти-
руем через Разум: ментальное восприятие Материи. Разум видит нечто вне
себя и говорит: это Материя, это птица, это раковая опухоль, это Джон
Смит; тогда как тело -- клеточное тело -- не "воспринимает" мир, можно
сказать, оно не воспринимает Материю, это не нечто, что тело поглощает
снаружи и выдает это как чувство, мысль или определение: оно становится
или находится внутри, тело находится внутри мира, в вещах, в людях, в
потоке, без какой-либо отделенности. Для него Материя есть... нечто
иное. Это поистине как другой мир. Вместо того, чтобы сводить пережива-
ние на уровень индивида, индивид сам (говоря "по-телесному") вырастает
до размеров переживания. И чем ближе подходила Мать к чистому клеточному
уровню, растягивая ячейки сети, тем более "чудесными" становились вещи,
естественно чудесными, универсально чудесными, и не нужно делать ничего:
просто быть. Быть Тем. И не только исчезает весь аппарат болезни и смер-
ти, но Мать сама становилась совсем иной, как если бы наделенной другими
качествами, которые не имеют ничего общего с теми старыми качествами (и
все же...). Как только достигаешь той области, области самих клеток,
клеточного строения, то сколь более легким все кажется! - воскликнула
Мать. Исчезает некая тяжесть Материи: она снова становится текучей, виб-
рирующей. Что, по-видимому, доказывает, что тяжесть, инерция, тупость,
неподатливость есть нечто, что ДОБАВЛЕНО, это не присущее ей качество...
Это ложная материя, та, о которой мы думаем или которую мы чувствуем, но
не сама Материя, как она есть.
Всемирное обращение сознания?
Так перед нами открывается грандиозное поле открытий. Нечего ле-
чить! Нечего изменять! Есть лишь сеть, которую надо устранить. И смерти
больше не будет. Действительно, новая жизнь на земле. Но Мать хотела
этой новой жизни для земли, не для самой себя. Она не собиралась стано-
виться "целителем" или летать по воздуху, либо гулять по воде. Она хоте-
ла исцеления мира -- исцеления этой ложной материи: сделать ее нереаль-
ной для сознания земли. Но кто понял это, даже или особенно среди тех,
кто окружал ее? Ты понимаешь, вера человека является предрассудком --
это не вера. Это предрассудок. Теперь становится все больше людей, кото-
рые думают, что они имеют веру и которые приходят ко мне и спрашивают о
смехотворных вещах! Они приносят мне ребенка, рожденного с кривой рукой
и думают, что если я наложу свою руку на его, то он будет вылечен... По-
добные этому вещи. Это совершенно абсурдно. Это не Сила! Ты понимаешь,
они нуждаются в каком-то маленьком чуде по собственным меркам. Челове-
чество все еще очень, очень маленькое, очень маленькое. Но даже люди,
которые могли бы иметь некоторую силу... посмотри, как происходит: неко-
торые люди могли бы иметь определенную силу, им требуется лишь истинное
вдохновение -- они боятся этого, мой мальчик! Они отказывают истинному
вдохновению, потому что ДУМАЮТ, что вещи должны идти своим "естествен-
ным" ходом -- что они называют "естественным". Человечество отвергает
истинное чудо! Оно верит лишь в... Есть моменты (Шри Ауробиндо называет
это Часом Бога), есть такие моменты, когда возможны истинные, настоящие
чудеса; если ты упустишь этот момент, мир сделает свой обычный черепаший
шаг. И это трудно -- масса страдания, масса усложнений. Но вера, кто
имеет веру? Настоящую веру. Веру, которая здесь, веру в то, что все воз-
можно, прямо здесь, за сетью нашего ментального иллюзионизма -- и без
чудесных "сил", без "приспособлений": прямо, естественно, если мы просто
проделаем дыру в громадной Стене того, что мы думаем, что вся Наука ду-
мает, Наука, упорно цепляющаяся за создание новых "сил", чтобы преодо-
леть собственную иллюзию. Это не Сила! Сила... прозрачна. Сила повсюду
-- чудо повсюду, каждую минуту, отделенное от нас той сетью. Вот то Чу-
до, в котором мы нуждаемся. Человек в своем естественном состоянии
все-могущ -- он позабыл это. Его естественное состояние -- быть всемогу-
щим. В этом состоянии забытья все становится "конкретным", да, в том
смысле, что ты можешь получить отметину на свой глаз [Мать указывает на
свой левый глаз, пораженный кровоизлиянием], может быть такое последс-
твие, но это из-за того... из-за того, что мы позволяем этому быть.
"Конкретная" реальность конкретна лишь для физического разума, который
обратил весь мир в фатальное заболевание, потому что заключил мир в свою
тюрьму, затем он изобрел законы этой тюрьмы и решил: вот каков мир. "Но,
послушай, это раковая опухоль! Но, послушай, это же закон гравитации!
Но, послушай, это же за тысячи миль от тебя..." Конечно, все так в этой
тюрьме. Но как только вы выбрались из тюрьмы, все становится по другому.
Это Божественное. И все остается столь же конкретным и реальным -- оно
не подергивается дымкой! Это столь же конкретно, столь же реально, но...
но это становится божественным, потому что... потому что это И ЕСТЬ Бо-
жественное. Это Божественный, играющий... Он играет на меняющихся пози-
циях. Ты видишь, сколь многими вещами обладает Господь, Он играет всеми
ними -- Он играет, Он играет сменой позиций. Так что, когда ты видишь
это -- эту Тотальность -- ты чувствуешь такое неограниченное Чудо, что
могут быть легко исполнены все цели наших самых чудесных стремлений, и
что они будут даже превзойдены. Так что тогда ты утешаешься. А иначе это
существование... неутешимо. Он играет материалистом, Он играет духовни-
ком, Он играет в тюрьме и вне тюрьмы, Он играет тем, что занимает любую
возможную позицию в пространстве и времени -- возможно, пришло время,
играть в третьей позиции... естественной, наконец-то, божественной. По-
тому что в мире никогда не было ничего, кроме Того, только мы выбрали
позабыть это на время, чтобы снова обрести тотальность Того через наши
мириады индивидуальных глаз.
Это настоящее чудо мира. Простая позиция, всемогущая, потому что
она включает в себя все, вместо того, чтобы выставлять все вне своей
тюрьмы.
Сколь странны те наши научно-фантастические рассказы, изображающие
будущее, и все детские журналы, нескончаемо изобретающие мир, еще более
оснащенный чудодейственными супермашинами -- никто не смотрит в направ-
лении упрощения приспособлений, прямой мощи. И чем более чудодейственны
их машины, тем более хмуры лица людей, использующих их.
Мать искала именно переход к третьей позиции на базисе мира. Чудо
земли.
Все время, все время, без перерыва -- все время тело сталкивается с
этим переживанием: когда вы таковы [Мать поворачивает два пальца в одну
сторону], то есть, повернуты к Божественному, вещи организуются чудесным
образом -- чудесным, это невероятно; и достаточно быть вот так [Мать по-
ворачивает свои пальцы в другую сторону, как если бы она пересекала не-
видимую стену], чтобы все стало отвратительным, пошло наперекосяк и ста-
ло скрипеть: просто микроскопическое движение. И это включает микроско-
пические и неважные вещи, ты понимаешь -- другими словами, ВСЕ, будь то
"важное" или "неважное", это вовсе ничего не значит -- все просто стано-
вится чудесным, и все же это то же самое! Но в одном случае ты в боли,
ты страдаешь, ты чувствуешь себя несчастным, а в другом случае... И это
та же самая вещь. Это просто так [Мать резко поворачивает свои пальцы из
одной стороны в другую], это не требует какого-либо времени, нет никако-
го предупреждения или чего-то подобного: это просто флип-флоп!... как
если бы указать, сколь глупым является тело. Это нечто довольно глупое,
как живая демонстрация чудесного Сознания, которое грядет и в котором
все исчезает как... как нечто утратившее уместность или реальность, и
которое просто исчезает. И также демонстрация, что это не только вообра-
жаемо, а ФАКТИЧЕСКИ: демонстрация Мощи, так что все это... вся эта тщет-
ная греза жизни, как она есть, может превратиться в чудо, просто вот
так, просто с тем обращением сознания. Это переживание повторялось во
всех деталях и в каждой области, как живое доказательство. И это не
включает в себя "длительный процесс" трансформации, это нечто, что вне-
запно переворачивает все... И все то же самое, ничто не двинулось, за
исключением сознания. Я могла бы выразиться так: тело чувствует, что за-
жато в чем-то -- да, зажато -- зажато как в ящике, но оно видит сквозь
него; оно видит и может также действовать (ограниченным образом) через
нечто, что еще здесь, но должно исчезнуть. Это "нечто" производит впе-
чатление заточения. Как оно собирается исчезнуть? Этого я еще не знаю.
Универсальный "ящик".
На уровне клеток.
И Мать осталась задумчивой: То, что нам нужно найти, это связь меж-
ду сознанием в ОДНОМ теле и сознанием целого. До какой степени есть за-
висимость и до какой степени они независимы; то есть, до каких пределов
тело может быть трансформировано в своем сознании (и, следовательно, в
своей видимости) без... без того, чтобы трансформировалось все бытие --
до каких пределов? До какой степени трансформация целого необходима для
трансформации одного тела. Это предстоит еще найти... И она добавила:
Видение коллективного прогресса (наше поле опыта -- это земля), произо-
шедшего на земле, очень ясно, но, взглянув на прошлое, может показаться,
что все еще требуется значительное время, чтобы все было готово к изме-
нению... И все же, есть почти обещание... что будет внезапное изменение.
Так что тело все пытается и пытается ухватить секрет.
Всемирное обращение сознания?
Последний "бунт", объявленный Шри Ауробиндо, конец ментального ящи-
ка.
Но Разум не собирается делать никакого обращения, он слишком занят
своими высшими кувырканиями: обращение сознания тела... которое откроет
ящик несмотря на нас?
Как произойдет трансформация мира -- или, возможно, она происходит?
Как произойдет переход от ложной материи к истинной Материи?
И что это за истинная Материя, как она работает?
Казалось, что тело Матери стало лабораторией Нового Мира.
Клеточный мост
Мать получала ответы на свои вопросы в своем собственном теле. Она
переживала ответ, не зная ясно здесь, снаружи, что все это означает, по-
мимо того, что это была странная жизнь, становящаяся все более странной
с каждой минутой, где казалось, что две крайности невероятного великоле-
пия и нависающей дезинтеграции постоянно переплетались: Продвижение по
очень острой кромке между двумя обрывами. И никогда не было уверенности,
что это "правильный" путь -- хотя, вероятно, все было правильным путем.
В первый раз, когда я увидела Шри Ауробиндо, он сказал мне: "Другие при-
ходили подготовить почву и уходили, но теперь это вопрос ДЕЛАНИЯ..." Он
тоже ушел. Он ушел. Верно, что он сказал мне: "Именно ты сделаешь это",
но он никогда... Ты понимаешь, он сказал это так, походя, как он обычно
говорил. Это не было чем-то, что наполнило бы тебя абсолютной уверен-
ностью... И не могу сказать, что я задаю вопрос, потому что это не вер-
но, я не спрашиваю, но обе возможности здесь; да, нет ответа, что будет
то или другое. Есть моменты, когда у меня возникает видение, что все бу-
дет кончено, а в следующую минуту появляется возможность пройти до конца
трансформации. Временами, когда все это полностью путается, когда я
спрашиваю Уверенности -- я ясно вижу, я очень ясно вижу, что если клет-
кам моего тела, телесному сознанию сказать: "Вы бессмертны; все это, все
эти трудности являются просто переживаниями; страдание, которому вы под-
вергаетесь, не имеет значения, это кажущееся разложение не важно: все
это просто необходимые переживания, и вы дойдете до конца этого опыта,
то есть, до конца трансформации"; если бы так было сказано, тогда, оче-
видно, это было бы не больше, чем детской игрой -- выдержать трудности
-- это пустяк. Но мне никогда так не говорилось! Мне никогда не давалась
Уверенность -- время от времени, тело оказывается в неком состоянии, яв-
ляющемся состоянием бессмертия. Но это не постоянно, это зависит от дру-
гих вещей; и в ту минуту, когда это "зависит", больше нет всевышней Уве-
ренности. И в то же время нечто вырисовывается: возможно, клетки пол-
ностью ослабили бы свое усилие. Если бы им было сказано: "Это не важно,
все это не имеет значения, потому что вы протяните до того момента, ког-
да все не будет закончено", тогда, возможно, они бы ослабили свое уси-
лие. Так это все и идет, я продолжаю идти этим путем и не знаю, что про-
изойдет завтра. Вчера я могла бы сказать: да, возможно, это конец... А
затем, когда исчезает это состояние и приходит другое, ты говоришь: Что
ты имеешь в виду, умереть? Как ты можешь сказать такое? И это не так,
что эти два "состояния" сменяют друг друга, одно в противопоставление
другому -- это вовсе не так, они почти одновременны! Но иногда ты смот-
ришь этим образом, иногда -- тем. И это все то же самое "нечто", являю-
щееся... Истиной. Нам очень трудно понять, что Всевышний делает все, все
время. Вот в чем дело. И [добавила она, смеясь] мы лишь несмышленые де-
ти, которые хотят, чтобы все было по-другому, потому что они вовсе ниче-
го не понимают! Потому что мы думаем: о, если бы это зависело от меня, я
быстро бы выстроила вещи правильным образом -- и, Бог знает, что значит
это "правильным образом"!
Мать никогда не получала Уверенности -- никогда. И можно сказать,
что она не знала ничего до самого конца. И я подозреваю, что здесь кро-
ется гораздо большая тайна, чем мы можем себе вообразить. Матери не
предназначалось это знать. Почему? Не только для того, чтобы избежать
ослабления ее усилия... Возможно, потому что был ужасающий тест, через
который нужно было пройти. Иногда мне кажется, что я ухватываю проблески
секрета этого конца.
Вышеприведенные слова датированы 1965 годом. Будет еще 8 лет того
особенного состояния, в котором жизнь и смерть кажутся идущими вместе в
каждое мгновение, почти без какого-либо перехода от одного к другому. Не
знаю, жива я или умерла, - будет она мне часто говорить. Возможно, она
разучивала новое состояние, которое не было ни жизнью, ни смертью. Новый
способ бытия.
И все странным образом было по-другому, даже беспокойным (для кого
угодно, кроме Матери) в том гибридном состоянии, которое по сути было
одновременно обоими сторонами барьера. Возможно, мы недостаточно бук-
вально понимаем, что одновременно она была по-настоящему жива на одной
стороне и фактически мертва на другой (нашей), все время поддерживая ви-
димость старой привычной жизни. Да, мертва, и все же жива в то же время
-- попробуйте вынести что-нибудь из этого! Но в этом состоянии было не
так-то легко жить. Как отреагировала бы рыба, вытащенная из воды? Да,
некоторым образом нужно быть на обоих сторонах одновременно, чтобы найти
тайну барьера. Когда Мать сказала, что она не знает, будет ли это "ко-
нец", она имела в виду конец смерти, можно было бы сказать: тело служило
необычным звеном между двумя сторонами... как если бы клетки тела были
местом встречи жизни и смерти, мостом, той точкой, которая находится на
обоих сторонах. Вот где проходит "барьер" или, скорее, где он исчезает.
Вот где на самом деле была тайна. Вполне возможно, все странные пережи-
вания Матери сводились к одному-единственному переживанию: исчезновению
барьера. Некое вторжения бессмертия в ту смерть, которой мы живем, "дру-
гого" мира в этот мир. Немного похоже на состояние постоянного воскреше-
ния. Мать является тем исключительным эволюционным свидетелем, который
постепенно рассказывает нам не только о том, на что похож другой мир, но
и как он может войти в этот. И, в конечном итоге, как он может трансфор-
мировать этот. Просто маленькой клеточной сутью. Клеточным мостом.
Возможно, Мать -- это конец барьера между жизнью и смертью.
Вот почему ей никогда не давалась уверенность. Она должна была най-
ти жизнь в смерти. И с новой глубиной я припоминаю слова Риш Вед: "Он
раскрыл два мира (Землю и Небеса), извечных и в одном гнезде" (Риг Веда
I.62.7). Живое тело отправляется исследовать состояние, где все предпо-
лагаются мертвыми, состояние где-то там, в "мире ином", как обычно гово-
рят, и открывает другую физическую жизнь, оперирующую под нашими закона-
ми, и эта жизнь не в "ином мире", она только отделена от нас неким кле-
точным мостом: темной периферией. Запредельность рыбы -- это не мир
мертвецов, а просто другая физическая форма дыхания. Жизнь и "смерть" в
одном гнезде. Клетки -- это место очень тонкого "склонения", где смерть
трансформируется в нечто иное. Кажется, что если это сделано, то все бу-
дет кончено, и затем... будет нечто иное.
Парадоксальное состояние
Я полностью осознаю, что пытаюсь на неуклюжих словах и с бедными
аналогиями описать тот новый мир, но что я могу поделать? Как можем мы
мастерски описать то, что еще не существует, мы, у кого еще нет языка
следующего мира! Как бы там ни было...
Основная трудность во всех этих физиологических опытах -- они физи-
ологические, вы понимаете, не психологические: новая и неизвестная физи-
ология -- заключается в том, что требуется, чтобы тело продолжало жить в
состоянии, противоположном всем законам тела; почти можно сказать, что
тело должно жить так, как если бы не было тела! Но, возможно, это просто
явление гусеницы, становящейся бабочкой -- и как можно стать бабочкой в
теле гусеницы? Как можно поддерживать связь со старым телом, то есть,
оставаться внешне живым, обладая в то же время модой жизни или бытия,
больше не принадлежащей гусенице? Это парадокс, проживаемый вплоть до
клеток тела -- опасный парадокс. Так что я "мертв", то есть, я порхающая
бабочка, или я "жив", то есть я ползаю по земле, как и другие тела -- и
где же жизнь, а где смерть? Если в теле остается некий уголок, который
поддерживает точку зрения гусеницы, то он мертв; этот уголок чувствует,
что умирает; но если все маленькие уголки начинают трансформироваться
вместе, тогда это выглядит так, как если бы вы подвергались радикальной
смерти. И что для маленького уголка, который летает, который начинает
летать, что для него означает то "ползучее" состояние на другой стороне,
состояние умирающее, темное и жесткое? И, более того, все это проживает-
ся вместе, одновременно, в том же самом теле. Странно... Переживание
происходило на всех уровнях тела и в каждой детали, как если бы органы
или функции брались одно за другим, с них полностью бы стиралась их ста-
рая природа, и они бы снабжались другой, ужасающей способностью (ужасаю-
щей для органа, который подвергается этой маленькой операции). "Другая
вещь" всегда ужасна для старой вещи -- это ужасное чудо! И Мать говорила
столь часто, все более и более часто: Не знаю, блаженство это или мука;
есть моменты, когда хочется завопить, и в то же время я говорю себе: А!
Вот что такое блаженство!... Я больше ничего не говорю, потому что они
подумают, что я сошла с ума.
Среди множества переживаний, которые будут продолжать множиться и
становиться хуже, как обычно, мы можем упомянуть то, которое произошло в
раннем 1968 (уже). Мать заметила вечный Факт тотального Сознания, без
разделения, и нашего маленького индивидуального сознания, которое фраг-
ментирует, разделяет, отделяет, ставит все вне своей тюрьмы -- ведь, по
сути, весь наш переход от гусеницы к бабочке является лишь переходом от
отделенного сознания к тотальному сознанию, что, естественно, должно
иметь свои физиологические последствия и, возможно, в конечном итоге,
вызвать изменение формы. Кажется, что вселенная была создана для того,
чтобы реализовать этот парадокс сознания Целого, живущего (не только
воспринимаемого, но и живущего) в каждой части, в каждом элементе, сос-
тавляющем Целое... И именно этот парадокс тело Матери воспроизводило фи-
зиологически. Так, -- продолжала она, -- образование этих элементов на-
чалось с Разделения, и именно это Разделение породило деление между тем,
что мы называем "добром" и "злом", черным и белым, ночью и днем... но с
сенсорной точки зрения, в наиболее материальной области, можно сказать,
что это боль против Ананды [блаженства], эта тенденция имеет два полюса:
приятной или хорошей вещи, неприятной или плохой вещи. И как только ты
хочешь вернуться к Истоку, эти две вещи стремятся снова стать одним. И
есть совершенное равновесие, то есть, невозможно больше деление, и одно
не влияет на другое -- эти две вещи поистине становятся одним -- вот где
следует искать известное Совершенство, которое мы пытаемся обрести... И
это в точности ошибка разума -- хотеть выбрать одну вещь и отбросить
другую: все должно быть вместе -- что мы называем правильным, что мы на-
зываем неправильным, что мы называем добром, что мы называем злом, что
кажется приемлемым и что кажется неприемлемым, все это должно быть вмес-
это исчезает. А когда оно ушло, ты ищешь, ты пытаешься -- совершенно
бесполезно. Когда это здесь, оно так просто и естественно! И совершенно
всемогуще... Например, возьмем такую вещь, как сила исцеления -- но это
вовсе не то, что мы обычно о ней думаем, совсем не то, это не "лечение",
ты понимаешь? Это... расстановка всего по своим местам. Нет, это даже не
это... Исчезает маленькое нечто, и это маленькое нечто есть... в сущнос-
ти Ложь. Очень странно. По сути, именно это дает обычному человеческому
сознанию ощущения реальности. Как раз это и должно исчезнуть. То, что мы
называем "конкретным", "это конкретная реальность", да, то, что дает те-
бе ощущение реального существования, как раз это и должно исчезнуть и
быть замещенным... Это невыразимо. Помню, что после того, как я верну-
лась, БУДУЧИ теми взрывами, теми пульсациями созидательной Любви, когда
я вернулась к обычному сознанию, да, именно то состояние, именно ТО
должно заменить здесь это сознание конкретной реальности, которая явля-
ется и становится нереальной; это нечто безжизненное (оно тяжелое, су-
хое, инертное, безжизненное), и именно оно дает нашему обычному сознанию
впечатление: "Да, это конкретное, это реальное!" Что же, именно это
"это", это особенное ощущение должно быть замещено явлением сознания той
Пульсации. Это одновременно все-свет, все-мощь, все-интенсивность Любви,
и великолепие!... И когда Это здесь, в теле, в клетках, то достаточно
повернуть Это на кого-то или что-то, и сразу же все снова выправляется.
Так что, выражаясь обычными словами, это лечит: оно лечит болезнь. Но
оно не лечит ее: оно устраняет ее! Да, просто устраняет. И сразу же нет
никакой болезни. Оно делает ее НЕРЕАЛЬНОЙ.
Сделать нереальной смерть.
Но не сделает ли это также "нереальной" нашу жизнь? Потому что, в
конце концов, мы ценим наше "конкретное", у нас нет ни малейшего желания
идти бродить в туманный мир сознания, даже если он очень реален другим
образом -- мы очень ценим наш земной путь, иначе зачем же мы пришли на
эту проклятую планету, именуемую землей? И Мать улыбнулась, она читала
меня как открытую книгу: она играла несходностью со мной, внешне, сидя в
своем кресле. И это не перечеркивает ничего, вот что чудесно! Все здесь,
ничто не уничтожено. Отменена лишь нереальность Лжи, а не нереальность
мира. Это лишь явление сознания. Я имею в виду, что это не убирает ниче-
го из Манифестации; нет даже чувства, что убирается Ложь: она просто не
существует, ее нет! Все может оставаться в точности таким, как оно есть.
Выбор полностью за тобой. Все становится вопросом выбора: ты выбираешь
это или то. И в блеске радости, красоты и гармонии, в великолепии свет-
лого сознания, свободного от любого затемнения: его больше не существу-
ет. И, действительно, это выбор между жизнью и смертью, так сказать...
Если можно выразить это в словах, то можно сказать, что это как если бы
невыразимое Присутствие говорило: "Ты видишь, я всегда здесь, а ты не
знал этого." И это живет в самом сердце клеток. "Ты видишь, ты видишь,
что я всегда здесь, но ты не знал этого." И так что... это просто ничто
-- которое меняет все. Вот как мертвая личность может снова прийти к
жизни.
Но как работает это сознание не-смерти, где мы можем подхватить
его? Что практически делала Мать, чтобы "сделать нереальной" никудышную
вещь? Бесспорно, что состояние всех клеток (вибраций, составляющих это
тело) -- это то, что делает лечение возможным; то есть, в зависимости от
состояния тела оно служит как приемник-передатчик либо, наоборот, как
препятствие. Потому что это не действие "высшей силы" ЧЕРЕЗ Материю, на
другие тела: это прямое действие, от материи к материи. То, что люди на-
зывают "силой лечения" является очень большой ментальной или витальной
силой, которая накладывает себя на Материю, несмотря на ее сопротивление
-- но это вовсе не то! Это заразимость вибрацией. И, следовательно, это
бесповоротно... Здесь, та Вибрация производит впечатление некоего "раз-
бухания". Ты понимаешь, тело в его обычном состоянии связано, зажато,
затвердело, можно сказать; но в те моменты оно как бы разбухает, расши-
ряется.
Очевидно, другая разновидность Материи, или материальности, или мо-
да Материи. Нечто на клеточном уровне, в чем Ложь не существует, ее нет.
В чем нет смерти. В чем нет нашего затвердения и ложной непрозрачности.
В чем нет нашей "конкретности" -- и все же жизнь остается той же са-
мой... минус Ложь. И это естественное состояние. Великое Естественное
мира. Сеть Лжи опутала Материю, как она есть; эта сеть есть нечто, что
ставит стенку в той же самой комнате -- мы всегда возвращаемся, и Мать
всегда возвращалась, к той первой ментализации Материи, тому катастрофи-
ческому и пораженческому Разуму, именно он является иллюзионистом! Мы не
видим ничего, как оно есть, мы никогда не находимся в прямом контакте с
миром и Материей, даже с нашей собственной материей, мы всегда контакти-
руем через Разум: ментальное восприятие Материи. Разум видит нечто вне
себя и говорит: это Материя, это птица, это раковая опухоль, это Джон
Смит; тогда как тело -- клеточное тело -- не "воспринимает" мир, можно
сказать, оно не воспринимает Материю, это не нечто, что тело поглощает
снаружи и выдает это как чувство, мысль или определение: оно становится
или находится внутри, тело находится внутри мира, в вещах, в людях, в
потоке, без какой-либо отделенности. Для него Материя есть... нечто
иное. Это поистине как другой мир. Вместо того, чтобы сводить пережива-
ние на уровень индивида, индивид сам (говоря "по-телесному") вырастает
до размеров переживания. И чем ближе подходила Мать к чистому клеточному
уровню, растягивая ячейки сети, тем более "чудесными" становились вещи,
естественно чудесными, универсально чудесными, и не нужно делать ничего:
просто быть. Быть Тем. И не только исчезает весь аппарат болезни и смер-
ти, но Мать сама становилась совсем иной, как если бы наделенной другими
качествами, которые не имеют ничего общего с теми старыми качествами (и
все же...). Как только достигаешь той области, области самих клеток,
клеточного строения, то сколь более легким все кажется! - воскликнула
Мать. Исчезает некая тяжесть Материи: она снова становится текучей, виб-
рирующей. Что, по-видимому, доказывает, что тяжесть, инерция, тупость,
неподатливость есть нечто, что ДОБАВЛЕНО, это не присущее ей качество...
Это ложная материя, та, о которой мы думаем или которую мы чувствуем, но
не сама Материя, как она есть.
Всемирное обращение сознания?
Так перед нами открывается грандиозное поле открытий. Нечего ле-
чить! Нечего изменять! Есть лишь сеть, которую надо устранить. И смерти
больше не будет. Действительно, новая жизнь на земле. Но Мать хотела
этой новой жизни для земли, не для самой себя. Она не собиралась стано-
виться "целителем" или летать по воздуху, либо гулять по воде. Она хоте-
ла исцеления мира -- исцеления этой ложной материи: сделать ее нереаль-
ной для сознания земли. Но кто понял это, даже или особенно среди тех,
кто окружал ее? Ты понимаешь, вера человека является предрассудком --
это не вера. Это предрассудок. Теперь становится все больше людей, кото-
рые думают, что они имеют веру и которые приходят ко мне и спрашивают о
смехотворных вещах! Они приносят мне ребенка, рожденного с кривой рукой
и думают, что если я наложу свою руку на его, то он будет вылечен... По-
добные этому вещи. Это совершенно абсурдно. Это не Сила! Ты понимаешь,
они нуждаются в каком-то маленьком чуде по собственным меркам. Челове-
чество все еще очень, очень маленькое, очень маленькое. Но даже люди,
которые могли бы иметь некоторую силу... посмотри, как происходит: неко-
торые люди могли бы иметь определенную силу, им требуется лишь истинное
вдохновение -- они боятся этого, мой мальчик! Они отказывают истинному
вдохновению, потому что ДУМАЮТ, что вещи должны идти своим "естествен-
ным" ходом -- что они называют "естественным". Человечество отвергает
истинное чудо! Оно верит лишь в... Есть моменты (Шри Ауробиндо называет
это Часом Бога), есть такие моменты, когда возможны истинные, настоящие
чудеса; если ты упустишь этот момент, мир сделает свой обычный черепаший
шаг. И это трудно -- масса страдания, масса усложнений. Но вера, кто
имеет веру? Настоящую веру. Веру, которая здесь, веру в то, что все воз-
можно, прямо здесь, за сетью нашего ментального иллюзионизма -- и без
чудесных "сил", без "приспособлений": прямо, естественно, если мы просто
проделаем дыру в громадной Стене того, что мы думаем, что вся Наука ду-
мает, Наука, упорно цепляющаяся за создание новых "сил", чтобы преодо-
леть собственную иллюзию. Это не Сила! Сила... прозрачна. Сила повсюду
-- чудо повсюду, каждую минуту, отделенное от нас той сетью. Вот то Чу-
до, в котором мы нуждаемся. Человек в своем естественном состоянии
все-могущ -- он позабыл это. Его естественное состояние -- быть всемогу-
щим. В этом состоянии забытья все становится "конкретным", да, в том
смысле, что ты можешь получить отметину на свой глаз [Мать указывает на
свой левый глаз, пораженный кровоизлиянием], может быть такое последс-
твие, но это из-за того... из-за того, что мы позволяем этому быть.
"Конкретная" реальность конкретна лишь для физического разума, который
обратил весь мир в фатальное заболевание, потому что заключил мир в свою
тюрьму, затем он изобрел законы этой тюрьмы и решил: вот каков мир. "Но,
послушай, это раковая опухоль! Но, послушай, это же закон гравитации!
Но, послушай, это же за тысячи миль от тебя..." Конечно, все так в этой
тюрьме. Но как только вы выбрались из тюрьмы, все становится по другому.
Это Божественное. И все остается столь же конкретным и реальным -- оно
не подергивается дымкой! Это столь же конкретно, столь же реально, но...
но это становится божественным, потому что... потому что это И ЕСТЬ Бо-
жественное. Это Божественный, играющий... Он играет на меняющихся пози-
циях. Ты видишь, сколь многими вещами обладает Господь, Он играет всеми
ними -- Он играет, Он играет сменой позиций. Так что, когда ты видишь
это -- эту Тотальность -- ты чувствуешь такое неограниченное Чудо, что
могут быть легко исполнены все цели наших самых чудесных стремлений, и
что они будут даже превзойдены. Так что тогда ты утешаешься. А иначе это
существование... неутешимо. Он играет материалистом, Он играет духовни-
ком, Он играет в тюрьме и вне тюрьмы, Он играет тем, что занимает любую
возможную позицию в пространстве и времени -- возможно, пришло время,
играть в третьей позиции... естественной, наконец-то, божественной. По-
тому что в мире никогда не было ничего, кроме Того, только мы выбрали
позабыть это на время, чтобы снова обрести тотальность Того через наши
мириады индивидуальных глаз.
Это настоящее чудо мира. Простая позиция, всемогущая, потому что
она включает в себя все, вместо того, чтобы выставлять все вне своей
тюрьмы.
Сколь странны те наши научно-фантастические рассказы, изображающие
будущее, и все детские журналы, нескончаемо изобретающие мир, еще более
оснащенный чудодейственными супермашинами -- никто не смотрит в направ-
лении упрощения приспособлений, прямой мощи. И чем более чудодейственны
их машины, тем более хмуры лица людей, использующих их.
Мать искала именно переход к третьей позиции на базисе мира. Чудо
земли.
Все время, все время, без перерыва -- все время тело сталкивается с
этим переживанием: когда вы таковы [Мать поворачивает два пальца в одну
сторону], то есть, повернуты к Божественному, вещи организуются чудесным
образом -- чудесным, это невероятно; и достаточно быть вот так [Мать по-
ворачивает свои пальцы в другую сторону, как если бы она пересекала не-
видимую стену], чтобы все стало отвратительным, пошло наперекосяк и ста-
ло скрипеть: просто микроскопическое движение. И это включает микроско-
пические и неважные вещи, ты понимаешь -- другими словами, ВСЕ, будь то
"важное" или "неважное", это вовсе ничего не значит -- все просто стано-
вится чудесным, и все же это то же самое! Но в одном случае ты в боли,
ты страдаешь, ты чувствуешь себя несчастным, а в другом случае... И это
та же самая вещь. Это просто так [Мать резко поворачивает свои пальцы из
одной стороны в другую], это не требует какого-либо времени, нет никако-
го предупреждения или чего-то подобного: это просто флип-флоп!... как
если бы указать, сколь глупым является тело. Это нечто довольно глупое,
как живая демонстрация чудесного Сознания, которое грядет и в котором
все исчезает как... как нечто утратившее уместность или реальность, и
которое просто исчезает. И также демонстрация, что это не только вообра-
жаемо, а ФАКТИЧЕСКИ: демонстрация Мощи, так что все это... вся эта тщет-
ная греза жизни, как она есть, может превратиться в чудо, просто вот
так, просто с тем обращением сознания. Это переживание повторялось во
всех деталях и в каждой области, как живое доказательство. И это не
включает в себя "длительный процесс" трансформации, это нечто, что вне-
запно переворачивает все... И все то же самое, ничто не двинулось, за
исключением сознания. Я могла бы выразиться так: тело чувствует, что за-
жато в чем-то -- да, зажато -- зажато как в ящике, но оно видит сквозь
него; оно видит и может также действовать (ограниченным образом) через
нечто, что еще здесь, но должно исчезнуть. Это "нечто" производит впе-
чатление заточения. Как оно собирается исчезнуть? Этого я еще не знаю.
Универсальный "ящик".
На уровне клеток.
И Мать осталась задумчивой: То, что нам нужно найти, это связь меж-
ду сознанием в ОДНОМ теле и сознанием целого. До какой степени есть за-
висимость и до какой степени они независимы; то есть, до каких пределов
тело может быть трансформировано в своем сознании (и, следовательно, в
своей видимости) без... без того, чтобы трансформировалось все бытие --
до каких пределов? До какой степени трансформация целого необходима для
трансформации одного тела. Это предстоит еще найти... И она добавила:
Видение коллективного прогресса (наше поле опыта -- это земля), произо-
шедшего на земле, очень ясно, но, взглянув на прошлое, может показаться,
что все еще требуется значительное время, чтобы все было готово к изме-
нению... И все же, есть почти обещание... что будет внезапное изменение.
Так что тело все пытается и пытается ухватить секрет.
Всемирное обращение сознания?
Последний "бунт", объявленный Шри Ауробиндо, конец ментального ящи-
ка.
Но Разум не собирается делать никакого обращения, он слишком занят
своими высшими кувырканиями: обращение сознания тела... которое откроет
ящик несмотря на нас?
Как произойдет трансформация мира -- или, возможно, она происходит?
Как произойдет переход от ложной материи к истинной Материи?
И что это за истинная Материя, как она работает?
Казалось, что тело Матери стало лабораторией Нового Мира.
Клеточный мост
Мать получала ответы на свои вопросы в своем собственном теле. Она
переживала ответ, не зная ясно здесь, снаружи, что все это означает, по-
мимо того, что это была странная жизнь, становящаяся все более странной
с каждой минутой, где казалось, что две крайности невероятного великоле-
пия и нависающей дезинтеграции постоянно переплетались: Продвижение по
очень острой кромке между двумя обрывами. И никогда не было уверенности,
что это "правильный" путь -- хотя, вероятно, все было правильным путем.
В первый раз, когда я увидела Шри Ауробиндо, он сказал мне: "Другие при-
ходили подготовить почву и уходили, но теперь это вопрос ДЕЛАНИЯ..." Он
тоже ушел. Он ушел. Верно, что он сказал мне: "Именно ты сделаешь это",
но он никогда... Ты понимаешь, он сказал это так, походя, как он обычно
говорил. Это не было чем-то, что наполнило бы тебя абсолютной уверен-
ностью... И не могу сказать, что я задаю вопрос, потому что это не вер-
но, я не спрашиваю, но обе возможности здесь; да, нет ответа, что будет
то или другое. Есть моменты, когда у меня возникает видение, что все бу-
дет кончено, а в следующую минуту появляется возможность пройти до конца
трансформации. Временами, когда все это полностью путается, когда я
спрашиваю Уверенности -- я ясно вижу, я очень ясно вижу, что если клет-
кам моего тела, телесному сознанию сказать: "Вы бессмертны; все это, все
эти трудности являются просто переживаниями; страдание, которому вы под-
вергаетесь, не имеет значения, это кажущееся разложение не важно: все
это просто необходимые переживания, и вы дойдете до конца этого опыта,
то есть, до конца трансформации"; если бы так было сказано, тогда, оче-
видно, это было бы не больше, чем детской игрой -- выдержать трудности
-- это пустяк. Но мне никогда так не говорилось! Мне никогда не давалась
Уверенность -- время от времени, тело оказывается в неком состоянии, яв-
ляющемся состоянием бессмертия. Но это не постоянно, это зависит от дру-
гих вещей; и в ту минуту, когда это "зависит", больше нет всевышней Уве-
ренности. И в то же время нечто вырисовывается: возможно, клетки пол-
ностью ослабили бы свое усилие. Если бы им было сказано: "Это не важно,
все это не имеет значения, потому что вы протяните до того момента, ког-
да все не будет закончено", тогда, возможно, они бы ослабили свое уси-
лие. Так это все и идет, я продолжаю идти этим путем и не знаю, что про-
изойдет завтра. Вчера я могла бы сказать: да, возможно, это конец... А
затем, когда исчезает это состояние и приходит другое, ты говоришь: Что
ты имеешь в виду, умереть? Как ты можешь сказать такое? И это не так,
что эти два "состояния" сменяют друг друга, одно в противопоставление
другому -- это вовсе не так, они почти одновременны! Но иногда ты смот-
ришь этим образом, иногда -- тем. И это все то же самое "нечто", являю-
щееся... Истиной. Нам очень трудно понять, что Всевышний делает все, все
время. Вот в чем дело. И [добавила она, смеясь] мы лишь несмышленые де-
ти, которые хотят, чтобы все было по-другому, потому что они вовсе ниче-
го не понимают! Потому что мы думаем: о, если бы это зависело от меня, я
быстро бы выстроила вещи правильным образом -- и, Бог знает, что значит
это "правильным образом"!
Мать никогда не получала Уверенности -- никогда. И можно сказать,
что она не знала ничего до самого конца. И я подозреваю, что здесь кро-
ется гораздо большая тайна, чем мы можем себе вообразить. Матери не
предназначалось это знать. Почему? Не только для того, чтобы избежать
ослабления ее усилия... Возможно, потому что был ужасающий тест, через
который нужно было пройти. Иногда мне кажется, что я ухватываю проблески
секрета этого конца.
Вышеприведенные слова датированы 1965 годом. Будет еще 8 лет того
особенного состояния, в котором жизнь и смерть кажутся идущими вместе в
каждое мгновение, почти без какого-либо перехода от одного к другому. Не
знаю, жива я или умерла, - будет она мне часто говорить. Возможно, она
разучивала новое состояние, которое не было ни жизнью, ни смертью. Новый
способ бытия.
И все странным образом было по-другому, даже беспокойным (для кого
угодно, кроме Матери) в том гибридном состоянии, которое по сути было
одновременно обоими сторонами барьера. Возможно, мы недостаточно бук-
вально понимаем, что одновременно она была по-настоящему жива на одной
стороне и фактически мертва на другой (нашей), все время поддерживая ви-
димость старой привычной жизни. Да, мертва, и все же жива в то же время
-- попробуйте вынести что-нибудь из этого! Но в этом состоянии было не
так-то легко жить. Как отреагировала бы рыба, вытащенная из воды? Да,
некоторым образом нужно быть на обоих сторонах одновременно, чтобы найти
тайну барьера. Когда Мать сказала, что она не знает, будет ли это "ко-
нец", она имела в виду конец смерти, можно было бы сказать: тело служило
необычным звеном между двумя сторонами... как если бы клетки тела были
местом встречи жизни и смерти, мостом, той точкой, которая находится на
обоих сторонах. Вот где проходит "барьер" или, скорее, где он исчезает.
Вот где на самом деле была тайна. Вполне возможно, все странные пережи-
вания Матери сводились к одному-единственному переживанию: исчезновению
барьера. Некое вторжения бессмертия в ту смерть, которой мы живем, "дру-
гого" мира в этот мир. Немного похоже на состояние постоянного воскреше-
ния. Мать является тем исключительным эволюционным свидетелем, который
постепенно рассказывает нам не только о том, на что похож другой мир, но
и как он может войти в этот. И, в конечном итоге, как он может трансфор-
мировать этот. Просто маленькой клеточной сутью. Клеточным мостом.
Возможно, Мать -- это конец барьера между жизнью и смертью.
Вот почему ей никогда не давалась уверенность. Она должна была най-
ти жизнь в смерти. И с новой глубиной я припоминаю слова Риш Вед: "Он
раскрыл два мира (Землю и Небеса), извечных и в одном гнезде" (Риг Веда
I.62.7). Живое тело отправляется исследовать состояние, где все предпо-
лагаются мертвыми, состояние где-то там, в "мире ином", как обычно гово-
рят, и открывает другую физическую жизнь, оперирующую под нашими закона-
ми, и эта жизнь не в "ином мире", она только отделена от нас неким кле-
точным мостом: темной периферией. Запредельность рыбы -- это не мир
мертвецов, а просто другая физическая форма дыхания. Жизнь и "смерть" в
одном гнезде. Клетки -- это место очень тонкого "склонения", где смерть
трансформируется в нечто иное. Кажется, что если это сделано, то все бу-
дет кончено, и затем... будет нечто иное.
Парадоксальное состояние
Я полностью осознаю, что пытаюсь на неуклюжих словах и с бедными
аналогиями описать тот новый мир, но что я могу поделать? Как можем мы
мастерски описать то, что еще не существует, мы, у кого еще нет языка
следующего мира! Как бы там ни было...
Основная трудность во всех этих физиологических опытах -- они физи-
ологические, вы понимаете, не психологические: новая и неизвестная физи-
ология -- заключается в том, что требуется, чтобы тело продолжало жить в
состоянии, противоположном всем законам тела; почти можно сказать, что
тело должно жить так, как если бы не было тела! Но, возможно, это просто
явление гусеницы, становящейся бабочкой -- и как можно стать бабочкой в
теле гусеницы? Как можно поддерживать связь со старым телом, то есть,
оставаться внешне живым, обладая в то же время модой жизни или бытия,
больше не принадлежащей гусенице? Это парадокс, проживаемый вплоть до
клеток тела -- опасный парадокс. Так что я "мертв", то есть, я порхающая
бабочка, или я "жив", то есть я ползаю по земле, как и другие тела -- и
где же жизнь, а где смерть? Если в теле остается некий уголок, который
поддерживает точку зрения гусеницы, то он мертв; этот уголок чувствует,
что умирает; но если все маленькие уголки начинают трансформироваться
вместе, тогда это выглядит так, как если бы вы подвергались радикальной
смерти. И что для маленького уголка, который летает, который начинает
летать, что для него означает то "ползучее" состояние на другой стороне,
состояние умирающее, темное и жесткое? И, более того, все это проживает-
ся вместе, одновременно, в том же самом теле. Странно... Переживание
происходило на всех уровнях тела и в каждой детали, как если бы органы
или функции брались одно за другим, с них полностью бы стиралась их ста-
рая природа, и они бы снабжались другой, ужасающей способностью (ужасаю-
щей для органа, который подвергается этой маленькой операции). "Другая
вещь" всегда ужасна для старой вещи -- это ужасное чудо! И Мать говорила
столь часто, все более и более часто: Не знаю, блаженство это или мука;
есть моменты, когда хочется завопить, и в то же время я говорю себе: А!
Вот что такое блаженство!... Я больше ничего не говорю, потому что они
подумают, что я сошла с ума.
Среди множества переживаний, которые будут продолжать множиться и
становиться хуже, как обычно, мы можем упомянуть то, которое произошло в
раннем 1968 (уже). Мать заметила вечный Факт тотального Сознания, без
разделения, и нашего маленького индивидуального сознания, которое фраг-
ментирует, разделяет, отделяет, ставит все вне своей тюрьмы -- ведь, по
сути, весь наш переход от гусеницы к бабочке является лишь переходом от
отделенного сознания к тотальному сознанию, что, естественно, должно
иметь свои физиологические последствия и, возможно, в конечном итоге,
вызвать изменение формы. Кажется, что вселенная была создана для того,
чтобы реализовать этот парадокс сознания Целого, живущего (не только
воспринимаемого, но и живущего) в каждой части, в каждом элементе, сос-
тавляющем Целое... И именно этот парадокс тело Матери воспроизводило фи-
зиологически. Так, -- продолжала она, -- образование этих элементов на-
чалось с Разделения, и именно это Разделение породило деление между тем,
что мы называем "добром" и "злом", черным и белым, ночью и днем... но с
сенсорной точки зрения, в наиболее материальной области, можно сказать,
что это боль против Ананды [блаженства], эта тенденция имеет два полюса:
приятной или хорошей вещи, неприятной или плохой вещи. И как только ты
хочешь вернуться к Истоку, эти две вещи стремятся снова стать одним. И
есть совершенное равновесие, то есть, невозможно больше деление, и одно
не влияет на другое -- эти две вещи поистине становятся одним -- вот где
следует искать известное Совершенство, которое мы пытаемся обрести... И
это в точности ошибка разума -- хотеть выбрать одну вещь и отбросить
другую: все должно быть вместе -- что мы называем правильным, что мы на-
зываем неправильным, что мы называем добром, что мы называем злом, что
кажется приемлемым и что кажется неприемлемым, все это должно быть вмес-