Абрамов Артем Сергеевич. Чаша ярости - Мой престол-Небо

   А кстати: что за цель-то?
   Спросил:
   - Как сделать неидеальное идеальным?
   Дэнис не поспешил ответить. Тоже спросил:
   - Ты считаешь себя умным человеком?
   - В известной мере, - осторожно сказал Петр.
   - Кому известной? Тебе известной?
   - Иногда, - еще более осторожно сказал Петр.
   - Ладно, скромник, - обозлился Дэнис. - Тогда по-другому меня ты умным считаешь?
   - Мы как в детском саду, Дэнис, - улыбнулся Петр. - Ил ты меня считаешь умным, или я сломаю твою игрушку...
   Дэнис смотрел на Петра с веселой ненавистью. Только-только - ничего, кроме теплоты И ласки, и вдруг - столь жесткая реакция!
   - А ты и впрямь не дурак, - сказал Дэнис. - Именно так будет: или ты меня считаешь умнее себя и подчиняешься, как подчинялся всегда, или я сломаю твою игрушку.
   - Какую? - Петр знал ответ, но все равно спросил.
   - Она у тебя одна. Вернее, он. Кукла-неваляшка по име Мессия. Звону много, а толку пока...
   - Если в ней один звон, зачем вам моя игрушка? И зачем ломать? Пусть звенит. Многим нравится...
   Петр говорил тихо - в отличие от громового Дэниса, - слови боялся выпустить наружу такую же ярость, только отнюдь не весе дую, а безжалостную и разрушительную. Он знал себя в таком состоянии и страшно боялся себя такого, потому что последствия никогда не умел просчитать: то ли дворец построит, то ли дворец разрушит. Как в сказке. Бывало с ним такое. Еще до прихода в Службу. И однажды - в броске, когда он оказался в том самом Аушвице, куда уж очень хотел попасть его коллега Мастер-девять Вик Сендерс.
   А Дэнису, похоже, осточертела долгая душеспасительная беседа с бывшим подчиненным. Дэнис решил, что пора уговоров прошла, а явилась пора ультиматумов. Все точки расставлены, что непонятно - стало ясным, так зачем сопли жевать?
   - Если мы будем вместе, - проорал он, стукая кулаком по столу так, что риделевский тонкий бокал упал, покатился по черной столешнице и свалился на пол, разлетевшись на мелкие хрустальные осколки, - если мы будем вместе, повторил для вящей ясности, - то Иешуа мы убедим послушаться. Есть только два понятия, которые в сумме и составляют механизм для разрушения ли, для созидания ли. Это - власть и сила. Всегда! Во все века! Сила и власть!
   - Иешуа так не считает, - по-прежнему тихо, едва ли не шепотом сказал Петр.
   - Повторяю: убедим! Как ты убедил его примчаться сюда из первого века, забив ему башку умными книжками. Ты же ему не христианскую сладкую литературу приволок, ты ж ему все - для одной цели: доказать, что мир покатился под гору и продолжает катиться без тормозов, а толкнул-то его он, Мессия. Он толкнул - ему и останавливать. Убедил раз? Убедишь второй. Я же сказал: ты не дурак. И он у тебя не дурак. Поймете правду. Она, как во все времена, - одна.
   Вот ведь как можно повернуть происшедшее! Он, Петр, оказывается, так хотел сотворить Второе Пришествие, что умело воспользовался наивной одержимостью ученика, тенденциозно выстроил информационный ряд, уверил Иешуа в том, что виноват во всех бедах мира вообще и Веры, в частности, только он.,.
   А может, так оно и было? Дэнис-то - умный, а он, Петр, всего лишь - не дурак...
   - В том-то вся штука, Дэнис, - сказал Петр, вставая, выны-Ривая из кресла на волю, - что правд на свете полным-полно, а истина - одна. И она - в том, что однажды, давным-давно, мой Ученик и Учитель Иешуа сказал Фоме, тогда еще никакому не Апостолу. Вот что он сказал, Дэнис: "Я есть путь и истина и жизнь; никто не приходит к Отцу, как только чрез Меня".
   - Демагогия! - Дэнис вскочил, откинув ногой кресло на колесах, и оно покатилось, покатилось, покатилось - большой у хозяина кабинет. - Ты меня расхожими цитатками не дави. Ты отвечай: работа или война? И учти: не с тобой война, ты для меня - никто, и звать тебя - никак, ты отсюда вовек не выйдешь, если я не захочу. А Иешуа без тебя - мой!
   И не такой уж он оказался умник, Дэнис этот гребаный, а скорее даже дурачок. Ванька-встанька со звоном. Звону - много.
   - Это вряд ли, - сказал Петр и, как некогда Иешуа, взмахнул руками.
   И грузный гигант Дэнис легко взлетел в воздух, впечатался в стену - так, что рухнула с крюка картина, толково изображающая красные пятна на желтых полосках, а потом Дэнис оторвался от стены, подлетел к потолку, прилип к нему, как лягушка, распятая на дощечке препаратора. Замер, открыл рот, явно пытаясь что-то сказать, вернее, выдавить из себя фразу или хотя бы слово, но не в силах был, не в силах...
   - Получается, что все-таки - война, - сказал Петр, сочувственно глядя на лягушку снизу вверх. - И получается, что все-таки - со мной.
   И вышел сквозь стену.
   Хотя этаж-то был весьма высоким - аж двенадцатым.
   А Дэнис так и остался висеть.
   ДЕЙСТВИЕ - 2. ЭПИЗОД - 6
   КОНГО, КИНШАСА, 2160 год от Р.Х., месяц февраль
   Петр покачивался в кресле, задумчиво глядя на стоящую перед ним бутылку с "Петрусом", подаренную Нгамбой и пока все еще закупоренную. Еще бы: Нгамба так явно намекал на высокий уровень раритетности - или все же эксклюзивности, если о вине? - содержащегося в бутылке напитка, что боязно было тратить его по какому-либо пустому поводу. Как обычно в одиночестве, беседовал сам с собой, беседовал вслух, по-русски, что честно признавал симптомом шизофрении в легкой, начальной стадии.
   - Может, сейчас и открыть? Да нет, жаба душит... И повода не вижу... А какой должен быть повод?.. Что-то радостное: день ангела, рождение, свадьба, воскрешение старого друга - как Лазаря, например... А если там не вино, а уже уксус? Лет-то ему немало. Вот и отметишь рождение, свадьбу, воскрешение глотком доброго старого уксуса...
   Похоже, бутылке сегодня опять откупориться не светит. Петр повертел ее в руках и, вздохнув, убрал в стеклянный шкаф. Пусть там стоит, глаза не мозолит. До поры. Придет же она когда-нибудь - пора рождений и свадеб...
   Это был один из тех нечастых моментов, когда делать было абсолютно нечего. На улице - полуденная жара, кажется - все и вся кругом спит, разморившись под яростным тропическим солнышком. В голове - вялотекущий сумбур, в членах ватность и истома. Можно было бы найти кого-нибудь, - Иоанна, например, посидеть в баре за стаканчиком чего-нибудь холодненького - уж только не вина, поболтать об отвлеченном... Но - лень. Лень шевелить языком, лень Шевелить мозгами. К тому же известно, что Иоанн сейчас занят - наверное, единственный во всем Храме, кто при деле, хоть и личном: жара нипочем, он не прячется в кондиционированном климате штаба, он снаряжает "хаммер", чтобы поехать побороздить полигон! Вот молодчина - за весьма краткое время, что живет в двадцать втором веке, он успел освоить, похоже, все транспортные средства какие вообще способны перемещаться в пространстве. Не поленился, выпросил у Нгамбы реактивный джет, научился пилотировать. Лучшего пилота "элиминатора", чем Иоанн, наверное, во всей армии Конго не сыскать... Хорошо-то сие хорошо, только непонятно:-зачем ему это? Петр спросил как-то, Иоанн ответил, улыбнувшись:
   -Хобби.
   Странное хобби для кумранского затворника, крестителя сынов Израильских, врага Иродиады, жены Ирода Антипы, псевдообез-гяавленного и возрожденного внове уже не Предтечей, но Богословом, тоже человеком-легендой, а потом волею Иешуа очутившегося в двадцать втором веке и легче легкого прижившегося там, даже любимую Марфу свою, сестру Лазаря, малость запамятовавшего: соблазнов-то кругом сколько! Однако соблазны оказались техническими, двигающимися по земле, воде и воздуху, скоростными, опасными...
   Бог ему судья, не Петр же!..
   Петр подошел к зеркалу, оценить - все ли в порядке с лицом мистера Оруэлла, не деформировался ли силикон от жары, не по-кривел ли вновь босс Службы безопасности Храма?
   Не покривел. Труды барселонского мастера пластической хирургии смотрелина Петра из зеркала суровым, подобающим должности взглядом. На мгновение Петр задумался о том, что слишком давно не видел своего истинного лица, не забыть бы. После беседы с Дэнисом образ мистера Оруэлла утратил львиную долю своей нужности - зачем теперь скрываться, если тот, ради кого Петр носит под кожей силиконовые вставки, изменяющие внешность, уже все о нем знает. Но родное лицо все равно просто так не вернешь - с мистером Оруэллом уже знакомо много людей, и странновато было бы однажды предстать пред ними в совершенно ином обличье. Да еще и имя вернуть. Мастер Петр Анохин. Мастер чего - вот, к слову, вопрос...
   - Да, по-видимому, мистер Оруэлл еще поживет, - сказал Петр зеркалу.
   Подмигнул себе, улыбнулся: а что, мистер Оруэлл не такой уж и плохой парень. Потряс головой - унять бездельные мысли, ре шительно вышел из комнаты: есть-таки пара дел, которые небесполезно сотворить. Глагол, применимый прежде лишь к действиям Мессии, стал общеупотребительным. Да и то объяснимо: сотворить чудо, сотворить радость, сотворить пакость - все соединимо с точки зрения языка. А с точки зрения морали? Господа, господа, при чем здесь язык, точнее терминология!.. Кстати, что сотворить-то? Например, проведать дежурных в компьютерном зале, наведаться к командиру группы немедленного реагирования, разузнать: что, где, когда и как. По дороге Петр размышлял: а не устроить ли учебную тревогу, чтобы бойцы не расслаблялись? Но сам же себе и ответил - нет. Они и без учебных тревог постоянно - в напряге. Реальных тревог в последние месяцы - выше головы;
   Нападение на Иешуа в Соборе, мелкий, но вредный постоянный шпионаж какое, к черту, расслабление!.. Петр с радостью отмечал, что ребятам сейчас даже палка не требуется: они непрерывно находятся в боевом настроении и поддерживают его, как умеют, как наличные технические средства позволяют.
   Вот и сейчас в прохладной - кондиционеры фугачили исправно! - дежурке шла яростная, но бескровная полувиртуальная баталия на световых мечах, на отличном компьютерном симуляторе, который был одновременно и увлекательной игрой, и средством для неплохого тренинга. Двое затянутых в специальные сетчатые костюмы качков ожесточенно фехтовали лучами - красным и синим. В комнате стояло характерное силовое гудение и пахло озоном. Режиссер стародавнего фантастического фильма "Звездные войны" оказался пророком - картина, что наблюдал сейчас Петр, один в один походила на то, как рубились двухмерные Люк Скай-вокер и Дарт Вейдер на архаичных плоских экранах. При виде Петра фехтовальщики остановились, погасили лучи, вопросительно уставились на вошедшего начальника.
   - Тренируетесь? - зачем-то спросил Петр.
   - Тренируемся, - хором ответили бойцы.
   Они были в нерешительности - с чего бы это боссу так вот росто приходить в дежурку? Не царское вроде это дело...
   - Хорошо, - лаконично резюмировал Петр и вышел. За спиной вновь включились силовые поля и зазвенели еветовые мечи.
   Компьютерный зал тоже сюрпризов не преподнес: все спокойно и мирно, экраны горят, дежурные сидят.
   - В ходе дежурства никаких нештатных ситуаций не возника-- отрапортовал начальник смены, вытянувшись по стойке смирно.
   - Вольно - сказал ему мистер Оруэлл. Тот обмяк. - Скучно?
   - Скучно, - почему-то с сожалением ответил начальник.
   - Бдеть непрестанно! - гаркнул Петр.
   - Бдим! - с готовностью гаркнул в ответ боец.
   Петру не послышалось в голосе начальника смены сожаление; оно было, плюс замешенное на тревоге. О чем сожаление? О тишине вокруг? О скуке бессобытийной смены?.. Странное существо человек военный. Покой ему - опасное состояние. Как затишье перед грозой. И тревога: когда наконец придет гроза?..
   В том, что она придет, сомнений, похоже, не было. Веселая, повторимся, жизнь последних месяцев приучила бойцов к тому, что жизнь в стране Храм перестала быть спокойной и милор, и если для простых жителей любой инцидент досадная и явно случайная помеха, то для профессионалов-безопасников все инциденты - звенья одной цепи. А уж какая у нее длина - кто подскажет!..
   На самом деле это славно, думал Петр, на самом деле это говорит о том, что свою службу он выстроил грамотно и людей в нее подобрал профессиональных - с одной стороны, а с другой - неравнодушных. Пока все внешнее удавалось в той или иной степени блокировать. Пока удавалось. Один вопрос постоянно мучил Петра: надолго ли это "пока"?
   И еще: надолго ли хватит и без того невеликого терпения Иешуа? Что ожидать от него?..
   Выйдя на улицу, Петр подставил лицо солнцу, сощурился, ощущая яркое тепло, утер пот.
   - Жарко? - участливо спросил проходящий мимо негр из обслуживающего персонала.
   Петр помнил его - американец, приехавший паломником, нашел себе в Храме работу. Какую-то - по хозчасти.
   - Не без того, - вежливо склонил голову Петр.
   - Белым всегда тяжелей жару переносить.
   - Спасибо за сочувствие, но стать черным мне, увы, не суждено... - Петр вяло улыбнулся.
   Походя родилась безумная мыслишка, что мистера Оруэлла надо было изначально проектировать негром... Может, врач-испанец и взялся бы за это, только помог бы искусственный цвет кожи легче переносить адскую температуру тропиков?..
   Петр вслух засмеялся. Не иначе тепловой удар схватил, если такое думается. И если не только в одиночестве сам с собой разговаривает, но и на людях ничто его не стопорит. Нет, скорее под крышу, в кондиционированный воздух.
   Ноги сами понесли его в стеклянный дом, где обитал Иешуа. Паразитическое желание разделить свою скуку с кем-нибудь Петр бессознательно решил направить на Машиаха. Зайдя в прохладный - блаженство! - холл, Петр кинул мысленный вопрос:
   "К тебе можно?"
   После короткой паузы в голове прозвучал ответ:
   "Конечно. Заходи".
   Иешуа был не один, В его кабинете, больше похожем на зимний сад, если слово "зимний" вообще уместно в этих краях, помимо него самого, находились три женщины - Мари, Клэр и Соледад. Когда Петр вошел, все повернулись в его сторону и замолчали, явно прервав какой-то оживленный разговор. Петр в очередной третий уже! - раз за сегодняшний день почувствовал себя лишним. Захотелось извиниться и, пятясь, выйти прочь, но вместо этого он издал глуповатый смешок и брякнул ну совсем уж по-детски:
   - А что это вы здесь делаете?
   - Беседуем, - невозмутимо сказал Иешуа. - Присоединяйся.
   Но Петру, даже вопреки вселенской скуке - все-таки внешней, излишне, на его взгляд, скучной скуке, с перебором... - почему-то не хотелось вливаться в такой уютный, чисто женский коллектив собеседников Иешуа, и, бросив: "Нет, спасибо, я так просто зашел. Обхожу владения дозором. Не стану мешать", - вышел из кабинета-сада.
   Ну что за дела? Храм - вроде целая страна, по крайней мере, как мы сами себя называем, больше полумиллиона жителей - а поговорить не с кем! Скука и тишина... Или затишье? Которое, как только что отмечено, бывает перед неблагоприятными метеорологическими явлениями - то есть бурями, ураганами, тайфунами, цунами, землетрясениями, а еще перед...
   Додумать Петр не успел: вдалеке послышался выстрел, потом еще один, потом целая очередь, а над толовой свистнула пуля. Бросаясь, влекомый вбитыми на тренировках навыками, за скамейку, в укрытие, Мастер успел заметить, что выстрелы производились по меньшей мере из двух единиц оружия. Значит, можно надеяться, что пуля, так милостиво разминувшаяся с его головой, не адресная "для мистера Оруэлла, до востребования", - а шальная. Выходит, в Храме перестрелка?
   - Ни хрена себе - опять громко, вслух произнес Петр.
   Оглянулся по сторонам -поблизости никого. Хоть это хорошо, гражданское население не пострадает.
   А стрельба тем временем продолжалась. Тарахтел "калаш", в ответ ему - или дуэтом? - глухо стукал "глок". Внезапно к этой беседе на повышенных тонах присоединился еще один голое --звук мотора "хаммера", мчащегося на всех парах. Явно к укрытию Петра. Сквозь щели скамейки было видно, как машина чешет через газоны и клумбы, но за тонированным стеклом было не разобрать липа водителя. Но номера на кем местные, храмовые.
   "Кифа! Ты где?!"
   Иоанн?!
   "Я здесь, брат!" - Петр помахал рукой, и "хаммер", уже было собиравшийся протаранить скамейку, а вместе с ней и прячущегося за ней Петра, резко и сразу остановился, гудя движком, работающим в режиме рекуперации. Открылась дверь, Иоанн, сидящий за пультом управления, махнул - залезай, мол, быстро! Петр живо вскочил в машину.
   - Что происходит, Вань? Там стрельба, ты слышал?..
   - Слышал, еще как! Смотри, - Иоанн показал на дсбовое стекло со следами отскочивших пуль, - видал?
   - А кто это? Откуда оружие? Это охранники?
   - Ну, засыпал, засыпал вопросами, - Иоанн находил возможность улыбаться, ведя машину на высокой скорости тем же путем - через клумбы и бордюры, - откуда я знаю? Я только выехать собирался, а тут - пах! пах! - и от тебя такой импульс, что я чуть не поседел. Ну, развернулся и сразу к тебе - уж извини, но спасать. По линии огня пришлось проехать, вот...
   Следы на стекле показывали, что стрелявшие щедро отсыпал пуль Иоанвовому "хаммеру". За что вот только?
   - Они здесь, - Иоанн тормознул, - за углом. Что предпримем?
   Петр уже предпринимал.
   - База! Это первый! В шестнадцатом секторе переетрелка. Срочно группу сюда! Как понял?
   - Уже на марше! - отозвался переговорник.
   - Почему не доложили о ЧП?
   - Простите, виноват. Услышал выстрелы, мгновенно группу, а тут вы меня опередили...
   - Какого хрена они не следят за территорией? Группа должна быть здесь раньше нас! - Отключившись от штаба, Петр позволил себе понегодовать. Стрельба не прекращается уже минут пять! Неизвестно сколько людей полегло! Блин, я им докладываю о происшествии, а не они мне!
   - Тихо, тихо, Кифа, не шуми. Начальник смены прав. Пока он тебе докладывал бы, время могло уйти... Возьми-ка это. - Иоанн протянул Петру пистолет, штатное оснащение "хаммера" охраны. у Иоанна был такой же. - Мы же не можем остаться в стороне, правда?
   Спокойствие друга в данной ситуации подействовало на Петра отрезвляюще. Какого черта он взъелся на начальника смены? Правильные действия: прими решение, осуществи его, доложи начальству. Прокололся - твои риски... Проверив магазин, он кивнул:
   - Выдвигайся потихоньку.
   "Потихоньку" заключалось в полной иллюминации, на какую только способен "хаммер", громко орущей сирене и свирепом голосе Иоанна в мегафоне:
   - Прекратить стрельбу! Оставаться на местах! Получилось так, что машина вклинилась в самый разгар позиционного боя: наступал переломный момент. Сторона, обладающая меньшей огневой мощью - "глоками", - несла потери, у стены лежал окровавленный человек и тем не менее пытался отстреливаться, но огонь "калашей" не давал ему поднять головы. Неподалеку распростерлись три безжизненных тела. Еще двое из команды с "глоками" прятались за углом здания, им было совсем неудобно вести огонь. А "подельник", видимо, решил проявить мужество и поплатился - вот он, лежит, дергается от боли, получил-таки свою долю смертельного металла из знаменитого автомата российского производства. У автоматчиков положение было не в пример лучше: трое стрелков залегли в длинной, плотной живой изгороди из кустов вперемешку с камнями - очень милое ландшафтное решение парковых Дизайнеров оказалось неплохой огневой позицией. Местами, правда, кусты были поломаны - так, будто сквозь них проехали на тяжелой машине, и возле одного из таких проломов в нелепой позе лежало тело одного из команды с автоматами. Они вели бой грамотнее своих перников - во-первых, стоит повторить, оружие мощнее, во-вторых, тактика достаточно грамотно отработана. Стрелки, постоянно перемещаясь в сторону жилых корпусов, вели шквальный огонь, да так расточительно, будто где-то под рукой прятался грузовик с патронами.
   Впрочем, хвалить одних и порицать других возможно было лишь с точки зрения профессионала - без личной заинтересованности ибо ни Петру, ни Иоанну, ни начальнику смены неведомо было кто "одни" и кто "другие". Как говорится в детстве: "оба хуже".
   - Они уходят в жилой квартал, надо их отрезать! Иоанн газанул поперек их движению, а Петр, выставив пистолет в бойницу, сделал несколько выстрелов - не столько на поражение, сколько для того, чтобы дать обеим сторонам понять: в их игре появился еще один участник. И пусть думают, гады, на чьей он стороне.
   В ответ по броне машины застучали автоматные пули - сдаваться никто не желал, тем более что жалкое отрывистое пуканье оружия Петра выглядело весьма бледно по сравнению с монолитным пулевым дождем неизвестных стрелков. Петр с сомнением поглядел на пистолет, его взгляд перехватил Иоанн:
   - Да, нам бы мощи поболе...
   - Ничего, вон кавалерия идет на подмогу.
   Зажимая сцену действия в клещи, с четырех сторон по аллейкам двигались машины охраны Храма. С многоцветным миганием и отвратительным по тембру, но и отвратительно громким гудением. Из-за кустов по ним было произведено несколько одиночных выстрелов, но стреляющие осознавали, что теперь надо в корне менять тактику - с оборонительной на отступательно-оборонительную. Ломая живую изгородь, на дорогу выпрыгнул джип, косвенно подтверждающий предположение Петра о спрятанном в кустах "грузовике с патронами", и помчался в сторону главной площади Храма, попутно собираясь протаранить машину с Петром и Иоанном.
   - На понт берет, - спокойно произнес Иоанн, глядя на стремительно приближающуюся машину.
   Само хладнокровие - он даже не положил руки на пульт управления, не то что не попытался отъехать. Петра удивило не столько это - слава богу, он Иоанна знает миллион лет и привык к его умению держаться кремнем в экстраординарных ситуациях, - но лексика: "на понт"... Петр подумал, что как-нибудь надо будет поинтересоваться, откуда Иоанн знает этакие жаргонизмы, которые и сам-то Петр только слыхал когда-то...
   В итоге "на понт" взялся сам. нападавший, - в последнюю секунду резко увел джип от недвижно стоящего "хаммера" и погнал его дальше по дороге.
   - А вот теперь мы, - пробормотал Иоанн, разворачивая машину вслед и включая режим повышенной мощности.
   Завыв от натуги и вдавив пассажиров в спинки сидений, "хаммер" бросился в погоню. За ним, мигом развернувшись, махнули еще две машины охраны, другие стояли на месте - разбирались с оставшимися стрелками.
   К великому счастью обитателей страны Храм, перестрелка развернулась в пусть прекрасном по дизайну, но достаточно пустынном в этот жаркий час месте, где отсутствовало жилье. Только - парк с изредка встречающимися торговыми автоматами. Гуляющих, повторим, практически не было по причине жары, а те, что были, заблаговременно покинули дорожку, по которой мчались малопредсказуемые моторизованные монстры. Да что там дорожку! Те, кому не повезло очутиться здесь в неурочный час, давно лежали в ближних и дальних кустах, вжавшись в землю.
   Иоанн легко догнал джип с преступниками, поравнялся с ним, несильно, но громко - с лязгом, со скрежетом рвущегося железа, толкнул бортом.
   - Эй, не скидывай их с дороги, они же об дерево размажутся, допрашивать некого будет! - завопил Петр.
   - Понял. Не дурак.
   "Хаммер" выдвинулся еще на корпус вперед, резко вильнул, оказавшись перед носом у беглецов, и начал рывками притормаживать, давая понять сидящим в джипе, что альтернатива одна - вмазаться их "кенгурятником" в бронированный зад. Естественную попытку джипа уйти от столкновения в сторону, обогнуть Иешуа по крутой дуге пресекли другие "хаммеры", толково взявшие его "в коробочку". Погоня прекратилась. Бойцы охраны, облаченные в защитные костюмы, высыпали из машин и наставили на джип "ижики". В мегафоне загремел голос Латынина:
   - Медленно открываем окна, медленно выбрасываем оружие, медленно выходим! Никаких резких движений! Сопротивление бесполезно!
   Внявшие гласу здравого смысла, пассажиры джипа подчинились указаниям. Через секунду все трое уже лежали на земле, а вокруг топтались охранники, обыскивали лежащих и защелкивая на них наручники.
   Латынин подошел к Петру и сообщил спокойно:
   - Все в порядке, те двое на полянке тоже упакованы. Сдались сразу, без капризов. Всего - пять трупов, один - легко раненный в ногу. Будем сразу разбираться или подождем?
   - А чего ждать-то?
   -0'кей, мистер Оруэлл. Через десять-пятнадцать минут подъезжайте к штабу. Мы их слегка приведем в порядок, и сможете допросить сами.
   - 0'кей, - рассеянно ответил Петр, машинально и туповато раздумывая о том, как, однако, резко может суперскучный день превратиться в лихой боевик - с победным концом, к счастью.
   Взглянул на Иоанна - оба, не сговариваясь, засмеялись, поскольку поняли, что думают об одном и том же.
   - Иешуа это не понравится, - сообщил Иоанн откровение.
   - Думаю, уже не понравилось, - предположил в ответ Петр.
   - Полагаешь, знает?
   - Почти уверен. Думаю, он знает даже то, что Латынин только собирается выяснять на допросе. А именно - кто они, зачем они и почему они.
   - И откуда у них оружие, - заключил Иоанн. И то верно. Откуда в Храме оружие у гражданских лиц? Эта мысль-вопрос интересовала Петра, пожалуй, поболе всего остального. Хотя что там - остального-то? Ну постреляли друг в друга, не поделили, видать, чего-то, это все мелочи... Откуда оружие? Многоумный компьютеризированный периметр Храма не пропускает на территорию никакого оружия, кроме того, что носят охранники. А "глотов" и "Калашниковых" в Храме на вооружении не стоит. Значит - контрабанда. Но как?
   "Ищи гнилых людей, Кифа".
   "Среди своих?" - Петр ничуть не удивился, что Иешуа, находящийся сейчас в добром километре отсюда, так органично вписался в ход мыслей.
   "Среди своих. Не знаю кто, но точно знаю, что кто-то из новых"
   Новых было немало. Совеем недавно, ввиду очередного расширения территорий, Петру пришлось набрать почти сто человек личного состава - все проверенные, отфильтрованные, так сказать. Но мозги-то людям не профильтруешь настолько, чтобы нехорошие умыслы, даже обнаруженные фильтрованием, в осадок выпали... Не профильтруешь. Да и не было ни у кого из новичков ничего "за душой", проверили, просмотрели, прочитали... Вот хреновина какая, еще не хватало предателей иметь в ряду тех, кто по определению должен быть самым надежным!На кого ж надеяться тогда?