Абрамов Артем Сергеевич. Чаша ярости - Мой престол-Небо

   Он снова замолчал.
   Петру было страшновато. Мог бы он услышать мысли Иешуа - может, и понятнее что-то стало бы. Но ничего не слышно: стеной отгородился Учитель. Как, впрочем, почти всегда - в последнее время. А Петр все-таки - не Иешуа, пробивать любой блок не может. Но не слышать молчащего куда легче и куда менее горько, чем не понимать говорящего. Непонятно говорящий Иешуа - катахреза. Этого не может быть, потому что не может быть никогда! Ну, бывало - сложно говорил, слушать его всегда - труд, но труд-то привычный. Сложность сложностью, но никогда она не затемняла смысл - в итоге понятный. В том, что Иешуа произносил сейчас, Петр не слышал стройно логичного смысла. Мутная образность, перескакивание мысли с кочки на кочку... У него мелькнула шальная и скорее всего все-таки вздорная мысль: а не матрица ли начала шалить? Сколько уж лет она меняет мозг перцепиента - так не нарушила ли что в нем? Что, любопытно, по сему поводу сказал бы Умник?..
   Вопрос про Умника был по определению риторическим. А вот про смысл...
   - Иешуа, что ты имеешь в виду? - аккуратно поинтересовался Петр.
   - Ничего, - быстро ответил Иешуа. - Совсем ничего. Так, мысли вслух... Они еще расхристанны, не обращайте внимания... Ты приказал действовать действуйте. Не сидите сложа руки. И не слушайте меня... - засмеялся и сразу превратился в привычного и любимого Учителя. - Хочу уточнить: пока не слушайте.
   - Считать, что ты ничего не сказал?
   - Почему? Я не сумасшедший, и вы не глухие. Сказал. Повторю суть сказанного: я опять ошибся. В который раз здесь!.. Но мое понимание собственной ошибки не должно влиять на вашу повседневную деятельность. Да, мне горько, больно, но - за себя Неразумного, только за себя. Вы-то все делали верно. Вы все... - Он склонил голову, будто прислушался к чему-то. Спросил: - Мари, ты ничего не чувствуешь?
   Девушка послушно опустила веки, постояла с закрытыми глазами.
   - Ничего, Учитель, - ответила спокойно.
   - Странно, - вроде бы удивился Иешуа. - А ведь все так явственно... опять сказал непонятное, пошел, не простившись, прочь из Храма. У двери обернулся, добавил: - Будет буря. Готовьтесь.
   И ушел.
   - Что он имел в виду? - спросил Петр у Мари.
   - Не знаю. - Мари равнодушно пожала плечами. - Я действительно ничего не слышу. Может, просто бурю? В смысле: атмосферное явление... Песчаный шторм, например, здесь он актуален... Но если и так, я все равно не слышу опасности...
   - Только шторма нам для полного счастья не хватало, - раздраженно сказал Петр. - И без того проблем по горло... Крис, свяжись с метеослужбой, узнай: что у них есть в предварительных прогнозах, и перезвони мне потом... Ну, все, кончили базар. Работать, работать! Мари, Соледад, бегом - за Учителем! И ни на шаг от него...
   В штабе все было спокойно. Операторы наблюдения докладывали, что туристы размещены, никаких эксцессов не происходит. Мистер Иоанн, отцы Никодим и Педро уже начали с ними работать, экскурсоводы - на местах и в норме. С линии энергоподачи сообщили, что разрыв найден и к полудню будет восстановлено снабжение энергией Собора. Кондиционеры действительно сгорели все сразу, - ну, не целиком, а что-то там внутри, - поскольку были объединены в общую сеть. С ними есть проблемы, фирма - ее представительство в Киншасе - гарантирует полное восстановление сети только завтра к утру: придется попотеть - буквально! - весь день к всю ночь. Туристы предупреждены, вроде бы все поняли, а оставшиеся жители страны Храм и без дополнительных предупреждений все преотлично понимают: свои люди, общая беда...
   На мониторах Петр увидел мальчиков-девочек Криса, уже хватающих за руки прохожих-проезжих, уже нагло сующих им в рот колокольчики микрофонов, уже парили над городом воздушные камеры, гоня общую картинку, которая - как и следовало доказать! - отнюдь не создавала впечатление брошенного людьми жилья, а напротив, напротив: все кругом жило, бурлило, ехало-ходило, кипело и пело.
   Картина художника И. А. Ярошенко "Всюду жизнь". Ну, есть кое-где остатки пожара, но - давние, виденные-перевиденные, просто руки до них пока не дошли, бывает. А в остальном - "Всюду жизнь". И вот уже пошел по CNN летучий комментарий типа: да, была напряженка, да, крысы бегут- с корабля, да, кто-то этих крыс выманил, как в старой сказке, да, обидно, горько, но - "Всюду жизнь", то есть она продолжается, трубя и маршируя.
   У Криса почти сразу по организации телестудии образовались тесные вязки с собственными корреспондентами многих агентств и телеканалов, аккредитованных как в самой Киншасе, так и в соседних столицах. Он сам не однажды летал в Нью-Йорк, в Лон-; дон, в Париж, в Москву и прочие медиа-центры, заводил там друж- бу, а кое-где и любовь, интервью у него брали без счета, поскольку ! интерес к стране Храм не исчезал ни на миг с момента ее рождения, с момента первого эпохального братания Мессии и Нгамбы в зале Ассамблей ООН, а умный и коммуникабельный африканец, да еще и носящий высокое звание "Апостола Второго Пришествия", всегда был уместен и умел в "пиаровской" хитрой работенке.
   К слову. Это он и придумал термин - про Апостолов, давно придумал. Иешуа услыхал, взвился было, но, утишенный (от слова "тихо") Петром, Клэр и самим Крисом, соответственно, стих и смирился.
   Говорил Петру:
   - Какие они апостолы? Апостолы остались там, в Иудее. Ну, еще в Библии тоже... А эти... Хорошие ребята, сообразительные, умелые... Преданные вот... и удивлялся: - Странная штука жизнь, Кифа! Чем выше уровень "информационного шума", тем слабее паранормальность. Ты утверждал, что Служба за все время своих деяний отыскала только пятнадцать серьезных паранормов. Не удивляюсь. Серьезных - их нет, не встречал. Правда, не так уж я и попутешествовал по шарику... Может, где-нибудь в Азии?.. Или в Австралии?..
   - Не может, - отвечал Петр. - Уж поверь, Служба все и вся прошерстила. Всех; кто обладал какой-то потенцией, брали в оборот и - минимальный результат. В чем-то они прибавляли, конечно, но - на бытовом уровне. Наверно, ты прав: "информационный шум" глушит паранормальность. Хотя как он это делает...
   - Ты же не сможешь учиться пению где-нибудь на стройке или на стадионе во время финального матча чемпионата мира по футболу... А для паранорма нынешний мир - ни на миг не прекращающийся матч... Нет, Кифа, что ни говори, а времена хороших паранормов - или, если по фольклору, колдунов, матов, чародеев, - остались далеко позади. Только ты и я. Ну, может, еще Иоанн. И те твои Мастера, кто не потерялся во Времени. Если что-то странное произойдет в этом мире, то, если мы не заметим, не предупредим - быть беде.
   - Что странное? Что ты имеешь в виду?
   - Откуда я знаю, Кифа? Как говорят у вас в России: когда-нибудь и палка может выстрелить...
   Иешуа вообще любил пословицы и поговорки разных народов, употреблял их в разговорах, проповедях, выступлениях по те-лёсети. Хотя в последнее время он перестал появляться на телесети, передал эту сомнительную, как он сам заявлял, честь Крису - "Апостолу Второго Пришествия"...
   ...Кто-то из охраны тронул Петра за плечо:
   - Там к вам пришли, мистер Оруэлл. Миссис Роджерс, сэр... С чего бы она? Петр забыл наделить ее поручением? А ведь и верно: всем сестрам раздал по серьгам, а ее обделил. А почему, кстати, она не явилась на... как назвать то, что было утром?.. наверно, планерка или оперативка - до омерзения привычные термины Службы Времени...
   Вышел в приемную. Разулыбался.
   - Рад вас видеть, Клэр. Что-то случилось? Вас не было утром в Храме...
   - Я очень плохо себя чувствую, Петр.
   - Сердце? Врача вызывали?
   - При чем тут сердце! Вы что, ничего не ощущаете?
   Петр малость озадачился.
   - А что я должен ощущать, Клэр?
   - Фантастика! Тот же вопрос мне задал Иоанн!.. Вы же паранормы; Мастера, маги, какого черта вас словно выключило?.. Петр, что-то происходит, с утра, что-то неясное, но гнетущее. Ощущение, будто меркнет свет, воздух становится вязким и с трудом проходит в легкие, а там оседает и не выходит...
   - Врача вызывали?
   - Да что вы заладили: врача, врача! Врач здесь ни при чем. То, о чем я говорю, - только ощущения, своего рода мистика, наваждение: и дышится в реальности как обычно, и солнце на месте, но если бы я была магом из этих идиотских fantasy-movies, белым магом, естественно, я бы определила безоговорочно: к нам летят драконы. Или: готовится нападение черных сил, каких-нибудь там злых гоблинов, ведомых черными магами...
   Петр хорошо знал Клэр и знал, что с ней можно позволить, а что - табу. Никаких поводов для табу - дышится по-прежнему, солнце не меркнет, она не потеряла способность шутить - он не видел. Поэтому сказал в третий раз:
   - Врача вызывали? Я имею в виду психиатра...
   - Петр, отнеситесь к тому, о чем я твержу, без присущего вам .- свойства высмеивать непонятное и неприемлемое вашим безразмерным мозгом. Растяните его, Петр, еще чуть-чуть и посудите сами. Вы, паранормы, ни черта не чувствуете, все идет, как должно идти: небо голубое, вода мокрая, жизнь - дерьмо. Ваше выражение, к слову... Но я - абсолютно нормальный человек! - вдруг впервые в жизни ощутила нечто мне непонятное, по всем параметрам - надмирное, не исключено - кем-то наведенное извне. Я не пришла в Собор, потому что не могла вылезти из-под одеяла. Я влезла под него с головой: страшно было. Наверно, как тем, кто ушел. Но тех было много, тысячи, а я сейчас, как видно, одна...
   - Так и не отпустило? - Петр понемногу начинал понимать, что Кдзр, во-первых, не шутит, а во-вторых - не сошла с ума.
   - Ничуть! Просто я сумела выбраться из-под одеяла. В смысле - взять себя в руки. Хотя, Петр, еле держу... Скажите, Иешуа что-нибудь чувствовал - там, в Храме?
   - Полагаете, Дэнис?
   - Да ничего я пока не полагаю! Что с Иешуа? Иешуа что-то наверняка чувствовал, подумал Петр. Наверняка! Его "расхристанные мысли вслух" весьма нетипичны для Мессии, это сразу и всем было ясно. Петр скинул сие на угнетенное состояние Учителя, от которого кто-то злой увел учеников. Крысолов из Киншасы. Состояние имело место. Но Крысолов ли тому поводом? Причина - да, это объяснимо: потеря единоверцев - удар для любого лидера. Но повод... Иешуа никогда не опускал рук, не умел, не знал, как это делается. Он констатировал проиг-, рыш, досадовал - или, если хотите, угнетался - минуту-другую и начинал с начала или с конца или вообще сбоку, но начинал действовать. А тут...
   И еще он сказал: будет буря...
   - Что с Иешуа?.. Да что-то неважно с ним, Клэр... А Почему вы спрашиваете?
   - Он самый сильный. Надеюсь, вы не обидитесь на мою оценку?.. Если и он ничего не чувствовал, то тогда я сказала бы: да, Дэнис.
   - Что Дэнис? Черный маг? Предводитель гоблинов и драконов?
   - Он, может, и не маг, но кто-то там у него есть, кто-то очень опасный.
   - Сильнее Иешуа?
   - Другой, Петр. Я не о паранормальности. Все штучки Дэни-са только чистая наука. Ну и техника тоже, наверняка. А наука, Петр, как ни принижай ее достижения растущим могуществом человеческого мозга, все еще умеет много гитик.
   - Много чего?
   - Не обращайте внимания. Старая поговорка, рожденная карточным фокусом... Но вернемся к нашим баранам. Страх, с которого я начала, - а это все-таки страх, только страх - не исчезает. Меня крутит и колбасит, держусь из последних сил. Петр, если я свалюсь - не ведаю, как это будет выглядеть, - вспомните, что я сейчас скажу, вспомните и проанализируйте. А лучше не ждите, пока я свалюсь... Так вот: то, что произойдет - а что-то произойдет, это точно! - не злая воля со стороны. Я уверена! Ищите причину здесь, в Храме. Ищите, Петр, она есть, она обязательно объяснима. Она проявится рано или поздно, потому что для этого все и закручено... - Клэр проговаривала последние слова с явным трудом, как будто выталкивала их из горла.
   Петр шагнул к женщине, не очень понимая даже, чем ей помочь, как вдруг она схватилась за лицо, всхлипнула громко и жалобно и совсем не эстетично, мешком упала на ковер.
   Петр успел - все-таки успел! - подхватить ее в последний миг, крикнул куда-то в дверь:
   - Врача! Мигом!
   С четвертого раза его вопрос получил конкретный ответ. Врач появился действительно мигом, не один - целая бригада. Они что-то кололи Клэр, подключали к какому-то аппарату, чертыхались и, наконец, увезли ее, все так же без сознания, в местную клинику, оборудованную на высшем уровне, а уж врачи там собрались - лучшие из лучших.
   Весьма озадаченный Петр постоял с минутку, посмотрел вслед медицинскому десанту, пошел назад - к мониторам. И тут его догнал Латынин.
   - Шеф, происходит что-то непонятное, - запыхавшись - бежал,видно, издалека, - сказал он.
   - И этот туда же! - удивился Петр. - Солнце меркнет, воздух вязкий, кругом - злые гоблины?
   - Что с вами, шеф? - в свою очередь удивился Латынин. - Что еще за гоблины?.. Приборы сошли с ума.
   - Какие приборы?
   - Все, шеф!
   - И в чем, любопытно узнать, проявляется их сумасшествие? - очень вежливо поинтересовался Петр.
   Он начинал потихоньку, но неуклонно уставать от окружающего мира, который явно - если прибегнуть к определению Шекспира в переводе Пастернака - вывихнул сустав.
   - Любопытно? - Латынину палец в рот тоже класть не стоило. - Узнавайте, прошу вас: они ничего не показывают. Все - на нуле.
   - То есть? - не врубился Петр.
   - А то и есть, что вокруг нас не осталось ничего. Пустота. Никаких полей, никаких волн. Ни электромагнитных, ни радио, ни телесигналов, ни световых излучений... Радио молчит, телеэкраны темны, ну, электричества как не было, так и нет...
   Петр быстро взглянул на мониторы: они были черным-черны. Операторы, отвернувшись от экранов, молча смотрели на Петра.
   - А наши собственные генераторы? - растерянно - вот уж несвойственное Петру чувство! - спросил он.
   - Отключились и не врубаются.
   Отодвинув рукой Латынина, Петр рванул обратно в приемную, раздвинул шторы гигантского окна, ведущего на центральную площадь страны Храм. Все было как обычно: люди, машины, собаки.
   "Всюду жизнь".
   - А это как же?.. - Петр ткнул пальцем в стекло, чуть не сломав палец, обернулся к Латынину.
   - Там все в полном порядке. А мы - заперты.
   - Что значит - заперты?
   - Запирать, закрывать, замыкать... - Латынин не выдержал изначально заданного ироничного тона, сорвался на крик: - Двери не открываются, шеф, неужто не ясно?! Все, на хрен, заблокировано, весь наш дом. Даже проход в Собор заблокирован: туристы с улицы прут туда, а мы - не моги. Кто-то превратил здание штаба в кутузку. В слепую, глухую... Только и можно, что дышать. Хотя надолго ли? Окна не открываются и не бьются, кондиционеры не работают... Мы в тюрьме, шеф. Зачем, не знаете?..
   Петр медленно-медленно осмысливал сказанное - как выплывал с глубины на поверхность. На поверхности было странновато.
   - А бури не ожидается? Ты у метеорологов не узнавал? - спросил.
   - У метеорологов бури никто не ждет. Но если волновой вакуум считать бурей, то она - тут как тут, - серьезно ответил Латынин.
   - А где Иешуа?
   - Ищут, - сказал Латынин.
   - Что значит - ищут?
   -Он исчез...
   ДЕЙСТВИЕ - 2, ЭПИЗОД - 10
   КОНГО, КИНШАСА, 2160 год от Р.Х.. месяц май
   (Продолжение)
   В одном давнем-предавнем, еще даже черно-белом movie из прошлой жизни милых сердцу Петра москвичей в любимом им двадцатом веке, в movie, виденном Петром, кстати, в том же самом веке, в ветхозаветном кинотеатре,- а где, любопытно, нынче можно увидеть плоское черно-белое movie, если не в музее кино? - во время одного из его коротких бросков в семидесятые годы, некий персонаж с экрана склочно орал другому: "Твой дом - тюрьма!" Вспомнившаяся к месту и ко времени милая цитатка эта отнюдь не рассмешила Петра, не улучшила его поганое настроение, пога-ность коего была еще и усугублена паническим сообщением Латынина. Факты, реплики, поначалу случайные и разрозненные, на которые в обычное время и внимания-то не обратил бы, сейчас выстраивались в прочную на вид и стройную цепочку. "Будет буря!" Это спокойно сказал Иешуа. "Ищите причину в Храме!" Это обронила, теряя сознание, Клэр,
   "Мы заперты! Мы в тюрьме!" Это как раз с надрывом проорал Латынин.
   И что бы сие значило - все вместе сложенное?..
   Подождем пока с выводами, решил для себя Петр, любые из них могут оказаться ошибочными, особенно сразу напрашивающийся - Дэнис. Клэр предложила невероятное: искать причину внутри Храма, а не за его пределами. А почему, спрашивается, невероятное? Бандитская разборка, спровоцированная трижды проверенным, просчитанным, просвеченным сотрудником Службы безопасности, службы самого мистера Оруэлла, разве не говорит в поддержку версии Клэр? Ответ: говорит, но исчезновение из Храма означенного сотрудника через сине-серое пятно нуль-перехода четко указывает на Дэниса. Пятно - это только и именно Дэнис, Петр лично в том убедился. Так что одно другому не противоречит: причина в Храме, а корни ее-в остатках Службы Времени, которые никак не отомрут, а напротив - активны до омерзения. Иначе и здесь - опять Дэнис, все-таки Дэнис... Да и смешно было бы предполагать для себя иного - столь же могущественного! противника. Такие противники вдруг не возникают, они зреют и совершенствуются вместе с объектом их интереса...
   Правда, есть здесь нечто плохо понимаемое. Если все предыдущие акции оного противника имели в итоге более-менее логичное объяснение - зачем, для чего, с какой локальной целью, - то отключение штаба от внешнего мира пока подчеркнем: пока! - логичных объяснений не подает. Зачем? Для чего? С какой локальной целью?.. Ответ-то в заначке лежит, но уж больно он смахивает на методы не мощной группировки с огромным научно-техническим потенциалом, а на примеры примитивных бандитских разборок. Надеть на голову клиента мусорный пластиковый мешок, подождать, пока он, то есть клиент, начнет задыхаться, снять мешок, спросить: сдаешься, болезный? - и, в зависимости от реакции, либо помиловать и подчинить, либо продолжить процесс удушения - до естественного финала. Вариант - опускание клиента головой в воду, подвешивание за ноги на высоте небоскреб-ной крыши, или потехничнее: ток, лазер, СВЧ-излучение, но схема та же.
   Непохоже на Дэниса: он умнее, тоньше, дальновиднее, и, повторим, научно-технические средства позволяют ему штучки поистине фантастические. Зачем ему мусорный мешок? Это для него низко...
   И еще: где Иешуа?
   Запертые двери и отсутствие любого вида энергии - пока переживем, а вот Мессию надо искать. Если Дэнис под шумок ухитрился его выкрасть... то что?.. То ничего!.. Никакой научно-технический потенциал врага не заставит Иешуа подчиниться этому врагу. Во-первых, он сам - научно-технический потенциал высшего порядка: попробуй - перешиби! Во-вторых, он уже один раз умирал. Что из этого вышло для тех, кто его гнобил, известно. Две тысячи лет расхлебываем... И потом, если бы Иешуа изъяли из крохотной, но милой сердцу страны, на кой хрен Дэнису запирать в штабе в сравнении с его силами в Европе! - людей мистера Оруэлла и сильных духом, но слабых телом учеников Мессии, покинувшего эту страну? Если только из вредности, если только из детского чувства мстительности, а оными пороками великий Дэнис не страдает, он куда выше их, Петр сие знает преотлично. Значит, Иешуа - где-то здесь.
   А если он где-то здесь, то почему его нигде нет?
   Простенький и опять малообъяснимый вывод: ему это нужно, ему. Вопрос "зачем?" можно не задавать, без Иешуа на него не ответить, как ни старайся: логика Учителя необъяснима даже су-перпродвинутому Петру, а что говорить об остальных?
   Слишком часто, пугающе часто всплывает термин "необъяснимость"...
   Петр хотел было вызвать по рации Латынина и Круза, да вовремя вспомнил, что теперь радиоволны здесь не распространяются и не генерируются, вопреки всем законам древней науки физики. Пришлось отправляться на поиски самому.
   Латынин оказался на удивление рядом - сам шел к Петру, встретились в дверях.
   - Нашли Учителя? - спросил Петр.
   - Нет, - коротко ответил Латынин, оглянулся на входящего Круза: - Что с выходами из штаба, господин капитан?
   - По-прежнему. - Круз тоже был лаконичен. - Мы - в закрученной консервной банке. В общей сложности нас здесь - около полутыщи персон. Если никто снаружи не подберет к нам крепкого консервного ножа, мы неторопливо задохнемся часа через два.
   Неторопливо и оттого мучительно.
   - Где вы искали Учителя? - Петр пока не стал цепляться за информацию Круза, он двадцать седьмым - или какое оно у него было по счету? - чувством цеплял, что найди они Иешуа - и половина вопросов, если не все сразу, получат ответы. - Где именно? Перечислить!
   Латынин нехорошо усмехнулся.
   - Легче перечислить, где не искали. Список куда короче получится. Всего две позиции: энергоагрегатная и зал компьютерных блоков. И там и там можно только протиснуться между железками, даже стоять тесно... Впрочем... - Он обратился к проходящему по коридору охраннику: - Передайте, чтобы проверили электроагрегатную и машинный зал... - Глянул на Петра, добавил любимое выражение шефа: - Мухой!.. - Сказал улыбаясь: - Подождем. Только, думаю, и там выпадет дупель-пусто. Если уж Главный Босс замыслил исчезнуть, найти его нам, простым младшим черпальщикам, вряд ли возможно.
   - С чего вы взяли, капитан, что он исчез сам? - Петр не стал задерживаться на показном самоуничижении Латынина: он, видете ли, - простой черпальщик. Младший...
   - А с того, что умыкнуть босса силой еще менее возможно... Да вы же сами, сэр, точно так же думаете, уж вы-то Учителя знаете, как родного..
   Латынина отвлек готовый рапортовать охранник:
   - Ваш приказ передал, капитан, они говорят, что уже искали там... Никого.
   - Продолжать планомерные поиски поэтапно: с начала и до посинения. Спасибо, идите... Ну вот, я прав: дупель-пусто... Я бы - если кому-то интересно мнение младшего Черпальщика - посидел и подождал.
   - Чего ждать? - спросил Круз.
   У них с Латыниным с первых же дней в стране Храм возникло нечто вроде внутренней конкуренции за право быть правым, позволил себе Петр этакий тавтологический оборот. Иногда правым оказывался Круз, другой раз - Латынин, а у общем, вся эта сорев-новаловка привела к не очень уместной для общего быта постоянно тлеющей неприязни друг к другу. Не вражды, нет, но именно легкой неприязни, которая выливалась в мелкие подколки, летучие перебранки, не приводящие пока, к счастью, к открытым ссорам. Именно поэтому Петр не встревал, считая ситуацию пусть и мешающей общему быту, зато полезной для общего дела. Их с Петром общего дела. Сопливые дружбы между двумя соревнующимися, считал Петр, придумали скверные романиста. Желание быть первым всегда мешало любым дружеским чувствам, но всегда же подстегивало результаты. Петру важны были результаты. Дружба - это по части Иешуа, а он, как нц странно, тоже по сему поводу пока не возникал.
   Итак, Латынин считал, что исчезновение Мессии - дело рук самого Мессии. Что ж, здраво, здраво. Зачем ему исчезать, если это и впрямь его умысел - тут можно не стараться, не искать ответа: понять Иешуа - особенно в последние нервные месяцы! - задачка для особо продвинутых. Но если Исчезновение, то куда?.. Это был, в принципе, решаемый вопрос.
   - А где все остальные? - спросил Петр.
   - Крис с командой - на воле, - наконец-то соизволил улыбнуться мрачный Латынин. - Иоанн с отцами - тоже. Им хорошо, хотя не думаю, что они не хотели бы очутиться вместе с нами... Мари и Соледад - в апартаментах Учителя. Они сразу - как вы, сэр, приказали - побежали за ним, но, увы, не поймали, не успели... Клэр - в больнице, я связывался с врачами, она уже пришла в сознание, но пока чувствует себя не очень... Ну а мы с майором - вот они мы. У меня все, - поставил точку.
   - А что Мари и Соледад делают в апартаментах Учителя?
   - Не знаю, - пожал плечами Латынин, - я там не был. Мне доложили...
   - Плохо, - поморщился Петр. - Стыдно! - И перешел на русский. В Храме знали, что мистер Оруэлл хорошо владеет славянскими языками. - "Я не знаю" ответ штафирки. Не ожидал от вас, недоумеваю... Считайте, что получили выговор, капитан. А теперь - за мной. Хочу посмотреть, чем можно заниматься в апартаментах шефа в его отсутствие.