Адлер Элизабет. Страсть без жалости

   На следующее утро Лори обошла все загоны для собак в Окленде и окрестностях в поисках замены Клайду – такой же маленькой черной пушистой собачки, как и ее предыдущие. Ничего другого она не хотела. Примерно через неделю поисков нашла годовалого щенка, кажется, такого, как надо. И умненького. Он сразу отозвался на ее зов, обнюхал ей руки, подпрыгнул и лизнул в лицо, когда Лори наклонилась его погладить. Она купила ему дорогой ошейник и поводок, красную ленточку и бургер от «Макдоналдса». Бонни и Клайд воссоединились.
   После этого Лори начала искать церковь со старым и достаточно богатым приходом. Как всегда, подошла к этому очень тщательно. Вначале просмотрела списки церквей, их названия, исследовала демографию каждого района, потом отправилась на личный осмотр. Объехала половину Окленда и окрестностей, выбрала две подходящие церкви. Прежде чем принять окончательное решение, поприсутствовала на воскресных службах в каждой из них.
   В первое воскресное утро Лори надела завитой белокурый парик, красивое платье с розовыми цветами, соломенную шляпку с широкими полями, белые босоножки. В руке белая сумочка. Во время службы незаметно осматривала молящихся. Сразу отмела нескольких мужчин, хотя и очень пожилых, но, судя по всему, еще достаточно энергичных. С сожалением отметила, что некоторые из женщин, будь они другого пола, представляли бы собой заманчивую добычу. Статистика, к несчастью, работает против нее. Мужчины, как говорят, умирают в более молодом возрасте, чем женщины.
   После службы она представилась преподобному Айзайе Лайту как мисс Мария Джозеф.
   – Я здесь недавно, преподобный отец. – Она смущенно улыбнулась. – Вообще-то я из Флориды. Мои родители всегда были ревностными баптистами. И теперь я хочу стать постоянным членом вашей паствы.
   Преподобный отец Лайт просиял улыбкой.
   – Всегда рад видеть новое лицо. Особенно такое… такое… очаровательное, – игриво закончил он.
   Лори снова застенчиво улыбнулась.
   – Хотите, я представлю вас некоторым членам нашего прихода? – спросил он. – Они тоже будут рады с вами познакомиться. Возможно, вам понадобится какая-нибудь помощь. Оки с радостью помогут вам. Переезд – это всегда тяжело, разве только у вас тут много старых друзей.
   – Нет, друзей у меня здесь нет. – Лори вложила в эти слова столько грусти, сколько смогла. – Я совсем одна, поэтому и пришла к вам. Я знала, что церковь – самое лучшее место для того, чтобы познакомиться с новыми людьми и начать новую жизнь.
   Преподобный Лайт остановил проходившую мимо пару.
   – Этель и Мюррей Левич. Познакомьтесь с нашей новой прихожанкой, Этель. Мисс Мария Джозеф недавно переехала к нам из Флориды. Она пока никого здесь не знает.
   Этель и Мюррей – оба за семьдесят, дорого и со вкусом одетые – ласково улыбнулись в ответ. Тепло приветствовали ее и сообщили, что она непременно должна посещать церковные ужины, которые устраиваются в последний вторник каждого месяца. Там мисс Мария Джозеф познакомится со всеми прихожанами, и очень скоро у нее обязательно появятся друзья.
   – Мы уже все спланировали к следующему вторнику, – жизнерадостно подхватил преподобный отец. – А теперь пойдемте, я познакомлю вас еще кое с кем. Уверен, они будут рады вам.
   Вот как все оказалось просто.
   Она, конечно, явилась на ужин во вторник. На этот раз в черном, лишь с едва заметным слоем розовой помады на губах. На шее нитка культивированного жемчуга, подаренная Боссом Хармоном, на пальце кольцо-змейка от Джона Макивера. С ним она никогда не расставалась, оно словно стало частью ее самой. Свернувшаяся колечком змейка с хвостом во рту символизирует ее собственную сообразительность, умение находить выход из любых неприятностей, способность хранить тайну и еще дар превращаться в другого человека.
   На этом ужине Мария Джозеф снова приняла облик застенчивой скромницы. Старалась не привлекать к себе внимания, ждала, пока ее представят. Однако в конце концов познакомилась со всеми, в этом она не сомневалась. Со всеми мужчинами, во всяком случае. Двое или трое, пожалуй, могли считаться потенциальными кандидатами. Мария Джозеф чувствовала, как изнутри поднимается знакомое лихорадочное возбуждение. Дела, кажется, идут на лад. Уж на этот раз она обязательно станет миллионершей.
   Ее оставшиеся деньги тем временем утекали слишком быстро. Мария Джозеф заплатила наличными за старую «акуру», потом еще взнос за социальное обеспечение, плата за квартиру за два месяца, расходы на ее оборудование всем необходимым плюс новый гардероб. Весь, от и до. Не говоря уже о мотелях и расходах на жизнь за последние два месяца.
   Ей нужно найти работу. Возвращаться к работе с недвижимостью пока еще рискованно. Возможно, в следующий раз… Хотя хочется надеяться, что в следующий раз уже не придется работать вообще. Она ведь намерена разбогатеть. С другой стороны, кто знает, может быть, ей понадобится сохранить доступ к этому бизнесу или захочется стать еще богаче. В конце концов, эта работа доставляла Марии Джозеф удовольствие.
   Ну а пока она стала официанткой в гриль-баре «Мэпшен» в Окленде. Она терпеть не могла эту работу, однако это позволяло ей спокойно платить за квартиру, тратить деньги на свои нужды, бесплатно питаться в гриль-баре и выносить оттуда стейки или бургеры для Клайда, который всегда терпеливо ждал в машине до конца смены.
   На работе она выглядела совершенно иначе, чем в церкви. Здесь она была Марией Джозеф, с коротко стриженными черными волосами, в тяжелых очках, хмурой и неприветливой. Почти не улыбалась посетителям. Не видела в этом нужды. Чаевые они все равно оставляют – вероятно, по привычке. Работа официантки и так достаточно тяжела, чтобы еще стараться угодить всем.
   Мало-помалу Мария Джозеф снова почувствовала себя в безопасности. Кажется, все идет так, как надо. Старый Морган Дэвис, восьмидесяти пяти лет, при ее появлении в церкви по воскресеньям уже радостно улыбается и машет ей рукой. Он вдовец. Рассказал Марии Джозеф, что жена, с которой он прожил пятьдесят лет, умерла два года назад и что он тоскует по ней непрерывно, каждую минуту.
   – Конечно, я понимаю. – Она ласково погладила его по руке. – Я точно так же тоскую по своим родителям. Они погибли в аварии, во Флориде. А это случилось уже много лет назад.
   Морган, приложив руку к уху, внимательно следил за ее губами. Как и многие мужчины его возраста, теряющие слух, он не хотел пользоваться слуховым аппаратом. Ее это вполне устраивало. Так даже проще. И слабое зрение – тоже хорошо. Вообще чем дряхлее, тем лучше.
   При этой мысли Мария Джозеф рассмеялась вслух. Старый Морган неуверенно хохотнул, в недоумении глядя на прихожанку. Ведь они, кажется, говорили о ее родителях, погибших в аварии… Почему же она смеется? Он, наверное, что-то пропустил, недослышал.
   – В автомобильной аварии?
   Мария Джозеф кивнула. Глаза ее снова стали печальными.
   – Ужасно… Мне было всего семнадцать лет. На Девяносто пятой автостраде их автомобиль проскочил за линию и несколько раз перевернулся в воздухе. Их обоих буквально расплющило. Мне… мне пришлось опознавать их…
   Голос ее понизился до шепота. Морган инстинктивно потянулся к Марии Джозеф, взял за руку.
   – Бедная девочка. Бедная малышка.
   Она ощущала его старческую руку, худую, как воробьиная лапка, костлявую, сухую и горячую. Руку дряхлого старика. Внезапно Марию Джозеф охватила бешеная тоска по молодой сильной руке, по крепким рукам молодого жеребца, который смял бы ее в объятиях и затрахал до умопомрачения. А вместо этого придется доводить до так называемого экстаза этого… В желудке все словно перевернулось при одной мысли. Однако через несколько секунд она вспомнила о деньгах, и все снова встало на свои места.
   Мария Джозеф в полной боевой готовности.

Глава 41

   Жиро чувствовал, что зашел в тупик. Лори-Бонни не проявлялась и не оставляла никаких следов ни в Лос-Анджелесе, ни в районе своего прежнего места жительства, в Лагуна-Нигель. Булворт и его люди продолжали разыскивать ее тело. Теперь Жиро и сам начал сомневаться в правильности своих догадок. Что, если Лори-Бонни действительно мертва? Может, Стив и впрямь убил ее, а вся эта история с Джимми Виктором – лишь совпадение?
   Ну конечно, совпадение! Эл яростно грыз наконечник шариковой ручки, подсознательно мечтая о том, чтобы в зубах его сейчас оказалась сигарета «Кэмел» без фильтра. Ерунда все это! Конечно же, он прав. Лори умна как черт. Поэтому ей так много и удалось. Сейчас она уже наверняка сменила личину и документы, стала совершенно другим человеком, так же как и раньше, не один раз. Теперь искать ее – все равно что иголку в стоге сена. А тем временем уголовное дело против Стива разворачивается своим чередом. Того и гляди скоро будет назначена дата судебного разбирательства. Нельзя позволить, чтобы эта шарада продолжалась, однако на данном этапе Булворт просто отметет все его теории как полный абсурд. Если только труп Джимми Виктора не заставит его призадуматься.
   К таким дилеммам Эл Жиро не привык. Он пообещал Вики Маллард выяснить, виновен ли ее муж. Сейчас Эл убежден, что невиновен, но доказать это не может. До тех пор, пока не найдет Лори Мартин.
   Ну вот он и вернулся к исходной точке. Сделал полный круг. Эл тяжело вздохнул, бессознательно забарабанил пальцами по столу. Вики Маллард никак не шла у него из головы. Повинуясь внезапному импульсу, он быстро вышел из офиса, купил у цветочницы на Сансет букет роз и поехал в больницу.
   Марла каталась на роликах по дощатому настилу вместе с другими завсегдатаями Венецианского пляжа. Ей это нравилось гораздо больше, чем занятия в гимнастическом зале, и вместе с тем помогало сохранить форму. Гимнастический зал она ненавидела. А здесь, кроме всего прочего, можно полюбоваться мускулистыми молодыми людьми, одновременно вкушая все преимущества аэробики. Ну где еще такое возможно!
   Сегодня Марла надела черные мотоциклетные шорты из лайкры и майку с надписью: «Я этим не занимаюсь». На голове белый пластмассовый козырек от солнца. Ну и конечно, защитные перчатки, нашлепки на локтях и коленях. Хотя она никогда не падала. Так как отлично каталась. Марла могла бы проделывать балетные па на роликах. Не хватает только маленькой черной собачки с красной ленточкой на шее.
   Этот образ вернул ее к мыслям о Бонни и Клайде, то бишь о Лори. Она тяжело вздохнула.
   Ну когда наконец Жиро хоть что-то выяснит? За целую неделю они практически не продвинулись вперед. Стиву Малларду неделя, наверное, представляется вечностью. Никаких сведений об украденном – или брошенном – автоприцепе, а ведь у Жиро везде есть свои люди, и, уж наверное, ему бы сообщили, если бы что-то такое обнаружилось.
   Ей же, Марле, как его ассистенту положено докапываться до самой сути вещей, обдумывать… Но что обдумывать? До каких вещей докапываться? Они уже все обдумали и, кажется, все предусмотрели, но пока что оказались в тупике.
   Она мчалась вперед, искусно обходя прохожих, детей и собак, не замечая ни рокота волн, ни палящего солнца, ни дразнящих ароматов хот-догов и «сладкой ваты». Миновала прилавок, где продавали миниатюрные бейсбольные кепочки для собак с ленточками на шею под цвет. Мысли снова вернулись к Бонни и Клайду.
   Бенни-Лори, конечно, не догадывается о том, что Жиро уже раскопал ее прошлое и теперь знает, кто она такая на самом деле. А вот Булворту это пока не известно. Хотя он уже выяснил, что Джимми Виктор считался погибшим при пожаре во Флориде несколько лет назад. Останки того «Джимми» уже эксгумированы, проведено исследование зубов на ДНК, для того чтобы установить истинную личность жертвы того пожара. Действительно, кто это мог быть…
   В этот момент сзади раздался чей-то громкий голос.
   – Эй, мисс… мэм… постойте! Остановитесь!
   Марла услышала шорох колес велосипеда. Сделала идеальный поворот на сто восемьдесят градусов и подалась назад.
   – Это вы мне?
   – Ну да, вам.
   Полицейский прислонил велосипед к ограде, вынул книжку с талонами. Молодой, светловолосый, загорелый, мускулистый, в таких же черных мотоциклетных шортах, как у нее, в белой рубашке с надписью «Полиция» темно-синими буквами на спине. Он даже не улыбнулся, хотя Марла одарила его своей самой обворожительной улыбкой. А глаза какие! Зеленые и холодные как лед. Можно поспорить, что если бы он все-таки улыбнулся, открылись бы два ряда совершенных по форме, идеально белых зубов, словно реклама Калифорнии. Короче говоря, парень – просто отпад.
   – Итак… в чем дело? – дружеским тоном спросила она.
   – Вам, конечно, известно, что на пляже существуют ограничения скорости для катания на роликах. А вы, мадам, превысили скорость.
   Он указал на знак, гласивший: «За превышение допустимой скорости штраф 50 долларов».
   Полицейский с деловым видом начал писать что-то на талоне в своей книжке.
   – Да будет вам! – игриво улыбнулась Марла. – Не собираетесь же вы оштрафовать меня за ролики.
   – Закон есть закон, мэм.
   Торжественный, как поп во время проповеди, и абсолютно никакого чувства юмора…
   – Да откуда вы знаете, с какой скоростью я ехала? И как я могла ехать быстрее чем пять миль в час, когда здесь столько прохожих?
   – Вот именно, мэм. – Он подал ей талон. – Надеюсь, в следующий раз вы не будете нарушать закон.
   Марла выхватила талон у него из рук, внимательно изучила.
   – Я опротестую это в суде!
   – Не советую, мэм. Я ехал за вами. У меня здесь зарегистрирована ваша скорость – пятнадцать миль в час.
   Полицейский поправил свой серебристый шлем, сел на велосипед.
   – Всего хорошего, мэм, и будьте осторожны. Марла смотрела ему вслед. Хорошо натренированные мышцы ритмично двигались, на белой рубашке между лопатками выступило пятно пота. Полный отпад… Она вздохнула и покатила обратно, в сторону Санта-Моники, где стояла ее машина.
   Раздался звонок мобильного телефона.
   – Алло. А, это ты, мам. Да нет, я не ждала ничьего звонка. Хотя на самом деле ждала. Нет, не от дружка, по делу. – Марла отерла пот с шеи. – Что-что?! С кем ты встретилась?! – Она издала громкий стон. Этого следовало ожидать. – Ма, мне плевать на то, какая он хорошая партия. Меня он совершенно не интересует. Да, мама, я все еще встречаюсь с этим неотесанным мужланом. Мне он, видишь ли, нравится. Очень. – Марла рассмеялась. – Не знаю, от кого я унаследовала такой дурной вкус, мама, и даже думать об этом не хочу. Нет, завтра я занята и не смогу прийти на обед в «Айви» с мистером Райтом. Ни завтра, ни в какой другой день. Все?
   Она с улыбкой отключила телефон. Еще одна попытка, мамочка?
   Телефон тотчас же зазвонил снова. Марла тяжело вздохнула. Неужели опять мама? Однако это оказался Эл.
   – Марла?
   – Ну а кто же еще? Ты ведь мой номер набрал.
   – Держу пари на пятьдесят долларов, ты только что разговаривала со своей мамой.
   – Как ты догадался?
   – Я звонил несколько минут назад. Было занято. А после разговора с мамой ты всегда бешеная. Она опять пыталась устроить твою жизнь?
   – Ну конечно.
   Марла снова тяжело вздохнула.
   – А тебе никогда не приходило в голову попытаться пойти ей навстречу? Встретиться хотя бы с кем-нибудь из этих перспективных мистеров Райтов?
   – Это еще зачем? Чтобы получить возможность сравнить их со знаменитым сыщиком Элом Жиро? Нет, Эл, ты не выдержишь такого сравнения. Я не могу с тобой так поступить.
   – Слава Богу. Я бы не вынес этого. Марла рассмеялась.
   – Что я слышу? И ты тоже можешь быть сентиментальным, Жиро?!
   – А то. Сегодня я уже один раз прослезился. Послушай, Марла, произошло чудо. Настоящее маленькое чудо. Я сейчас в больнице. Приехал совершенно случайно, просто потому, что давно не видел Вики. В конце концов, она ведь меня наняла.
   Марла снова рассмеялась.
   – Ты хочешь сказать, что у тебя тоже есть совесть? – Внезапно ее осенило. – Какое чудо, Жиро? Неужели…
   – Нет, из комы она еще не вышла. Но открыла глаза. Я позвал медсестер. Сбежались все, включая невропатологов. Проверяют ее реакции. Пытаются понять, видит ли она что-нибудь или это только рефлекс.
   Марла уже катила по дощатому настилу.
   – Я еду. Подожди меня, буду через полчаса. А кстати, что ты ей говорил в тот момент, когда она открыла глаза?
   – Я держал ее руку. Сказал: Вики, это Эл Жиро. Верьте мне. Стив невиновен, и я докажу это.
   – И тут ее глаза открылись?
   – Да, именно так.
   За спиной снова послышались крики полицейского. Марла свернула за угол, помчалась по аллее, потом по маленьким улочкам к Мэйн, где стояла машина. Ну нет, больше никаких талонов от застрельного полицейского. Теперь у нее экстренный случай.
   Через несколько минут она уже сидела в «мерседесе», стягивая с ног коньки. Не тратя время на то, чтобы надеть туфли, помчалась по субботним улицам к 101-й развязке, к больнице. Возможно, и к очередному талону за превышение скорости.

Глава 42

   Все перемешалось в голове у Вики. Столько всего, столько разных мыслей, что она никак не могла привести их в порядок. Даже не знала, с чего начать. И это пугало ее. Она ведь образованный человек с логическим складом ума. И всегда точно знала, что делает. Почему же сейчас ей это не удается?
   Глаза никак не хотели поворачиваться ни вправо, ни влево. Поэтому Вики видела только прямоугольник белого потолка. И еще лица, время от времени склонявшиеся над ней. И руки. Они махали руками перед ее глазами, но Вики даже не моргала. Не могла мигнуть. Почему, черт возьми, ее глаза не мигают?
   Это каким-то образом связано со Стивом. Стив… Кто-то что-то сказал ей о Стиве… Что-то очень важное. Но теперь она не может вычленить это из неразберихи мыслей, роящихся в мозгу. Ощущение такое, будто перепутались провода, и все связи, все контакты сместились, нарушились. Слезы заволокли глаза, мешая смотреть. Покатились по щекам – горячие на холодной коже, соленые на пересохших губах.
   – О Боже! – Марла поднесла руку к своим глазам, тоже наполнившимся слезами. – Эл, она плачет! Она плачет по-настоящему.
   Он уже склонился над Вики. Промокнул ей слезы заговорил тихо, медленно, так нежно, что Марла разрыдалась.
   – Все в порядке, Вики. С вами произошло несчастье, но вы поправитесь. Только не волнуйтесь. И помните одно – Стив вас любит. Он специально просил меня передать вам это. Стив любит вас. И он невиновен, Вики. Так что ни о чем не тревожьтесь и постарайтесь скорее поправиться.
   Вики хотелось поблагодарить Эла за то, что он внес какую-то ясность в ее мысли, дал хоть какую-то информацию, попытался поговорить с ней. Хотела поблагодарить, но не могла. Стив любит ее. Стив невиновен. Теперь она будет держаться за эти слова, будет хранить их, как величайшую драгоценность, до тех пор пока не выберется из этого удушающего тумана… О Господи!.. А девочки…
   – С вашими дочерьми все в порядке. – Марла присела на постель, поглаживая руку Вики. – Они приходят к вам каждый день. Доктор уже позвонил им, они сейчас едут к вам.
   – В эту самую минуту, – добавил Жиро.
   Марла рассмеялась. Ее смех понравился Вики. Она улыбнулась сквозь слезы.
   – О Господи, она улыбается! Она слышит нас! – воскликнул женский голос.
   На звук этого ликующего голоса снова сбежались люди. Снова разглядывали Вики, щупали пульс, измеряли давление, махали чем-то перед глазами. На этот раз она моргнула.
   «Боже правый, благодарю тебя, за то, что можно моргать, улыбаться, видеть хоть что-то… за то, что жива. И за то, что удалось выкарабкаться из этой черной пропасти отчаяния, сжигавшего мозг, душившего, как…» Но об этом лучше не думать. Не сейчас. Сейчас Вики хочет видеть своих детей, своих девочек… Господи, она не помнит, как их зовут… Слезы снова хлынули из глаз. Но теперь Вики знала – эти слезы означают, что она жива.

Глаза 43

   Автомобиль Марлы стоял во дворе, загораживая въезд в гараж. Жиро улыбнулся, поставил свой «корвет» рядом с ее «мерседесом». Горделиво и ласково похлопал свою машину. Подошел к передней двери, открыл.
   По всему дому разносились звуки музыки. Жиро обычно предпочитал джаз в духе тех, что играют в прокуренных ночных клубах. Марла же подхватывала все самое новомодное в музыке. Сейчас, однако, звучал Барри Уайт, с его песнями, идущими будто из самой глубины души и одновременно словно срывающимися с кончиков нервов, песнями чувственными, как сам секс. Свет играл в хрустальных бокалах и вазах с цветами на столе. Свечи, шампанское в серебряном ведерке со льдом…
   На пороге кухни, залитой ярким светом, появилась Марла в коротеньком черном платье, из-под которого выглядывали накрахмаленные нижние юбки, в белом передничке из органди, ажурных колготках и туфлях на высоких каблуках-шпильках. На золотисто-белокурых волосах красовалась белая наколка. Марла в роли француженки-служанки.
   – Ах, месье уже дома. – Покачивая бедрами, она подошла к нему. – Добро пожаловать, мой господин. Ванна для вас готова.
   Взяла его за руку, повела в спальню, толкнула на кровать и, опустившись на колени, начала расшнуровывать его кроссовки.
   – Ах эти бедные усталые ножки…
   Марла отбросила кроссовки через плечо. Наклонилась, словно собираясь поцеловать его ноги. Жиро изумленно наблюдал за ней.
   – Если женщина может целовать мужчине ноги после кроссовок… это, пожалуй, настоящая любовь.
   Она уже расстегивала на нем рубашку. Потом ремень на брюках. Отшвырнула назад с презрительным галльским «пуф». Марла давно испытывала жгучее чувство ревности к этому потертому ремню с серебряной пряжкой, ибо подозревала, что это подарок от какой-нибудь прежней пассии.
   Теперь она повела Эла в ванную комнату. Черная ванна, до краев наполненная розовыми пузырьками, пахла, как… бордель в Новом Орлеане, пришло ему в голову подходящее сравнение, которое он тут же высказал.
   Марла незаметно для себя вышла из роли французской служанки.
   – А что тебе известно о борделях в Новом Орлеане?
   – Извиняйте, мамзель, просто это такое сравнение.
   – Мой господин сейчас ляжет в ванну и будет отмокать. А его маленькая французская служанка принесет ему бокал холодного шампанского.
   Она произнесла все это, мило надув губки. Жиро попытался протестовать. Он никогда не принимает ванну, всегда моется только под душем и вообще терпеть не может эти розовые пузырьки. Но Марла подтолкнула его, так что ему ничего другого не оставалось.
   – Мой господин будет делать так, как ему сказано.
   – Ты выходишь из роли! – крикнул ей вслед Жиро. – Это уже служанка-госпожа.
   Но она уже направилась за шампанским. Через несколько минут появилась снова с круглым серебряным подносом, на котором стоял один-единственный хрустальный фужер. Опустившись на колени, протянула ему. Жиро пригубил.
   – М-м… – Он сделал большой глоток. – Неплохо для вина из коробки.
   Марла выхватила у него фужер, попробовала шампанское.
   – Восторг! – Она мечтательно прикрыла глаза. – Для моего бедного утомленного господина все только самое лучшее. А теперь мне пора на кухню, готовить обед.
   Жиро застонал.
   – Марла… не говори мне, что ты сама готовишь обед. Этого я не вынесу.
   – Придется. Не зря же я тут стараюсь.
   Он расхохотался. Лежа в розовых пузырьках, прихлебывал шампанское и вспоминал Марлу в этой коротенькой юбочке и ажурных колготках. По лицу расползалась улыбка. Нет, жизнь – совсем не такая плохая штука.
   Через пять минут она появилась снова, с пушистым белым банным полотенцем.
   – Готовы, мой господин?
   Марла помогла ему выйти из ванны, вытерла его, особенно тщательно в самых интимных местах, потом снова повела в спальню. Эл вскинул брови.
   – Как?! Перед обедом?!
   Она презрительно фыркнула, как настоящая француженка.
   – Ни в коем случае, месье. Для французов еда на первом месте.
   Марла торжественно подала ему темно-синий бархатный халат с атласными отворотами.
   Эл громко застонал, просунул руки в рукава. Изумленно взглянул на себя в зеркало.
   – Господи… Я выгляжу как реклама для «Секретов Виктории».
   – Ты выглядишь как настоящий француз.
   Она со смехом поцеловала его. Жиро закрыл глаза, старясь извлечь как можно больше из этого поцелуя. Еще… Однако Марла взяла его за руку и повлекла к столу.
   Он остановился, изумленно разглядывая скатерти и салфетки из дамаста, хрусталь и серебро, белые орхидеи.
   – Великолепно… изумительно… Где ты все это взяла?
   – Одолжила у мамы.
   – Одолжила?! У мамы?! Ты хочешь сказать, что она тебе все это дала?!
   – Я ей сказала, что собираюсь устроить обед для одного тридцатишестилетнего неженатого дантиста-протезиста.
   Марла выдвинула для него стул, не обращая внимания на смех Эла. Он остановил ее:
   – Здесь что-то не так. Стол накрыт для одного.
   – Ну конечно. Французская служанка никогда не обедает вместе со своим господином. Она здесь только для того, чтобы прислуживать ему.
   – Ах вот как… Тогда скажите мне, мамзель, когда же они соединяются, господин и французская служанка? Ну, вы понимаете, что я имею в виду.
   Он подмигнул. Марла рассмеялась, хлопнула его по руке.
   – Шалуниииишка!
   В мгновение ока она умчалась на кухню, намеренно взмахнув своей мини-юбочкой, отчего его глазу открылось нечто очень-очень приятное. Через несколько секунд Марла вернулась с подносом, уставленным посудой, с трудом удерживая равновесие на своих высоких каблуках. Чертыхнулась под звон тарелок на подносе и наконец благополучно поставила его на стол.