Адлер Элизабет. Страсть без жалости

   – Нет, хорошей официантки из меня не получится.
   Эл заинтересованно рассматривал то, что стояло на подносе. Черная икра в хрустальной вазочке со льдом, свежая спаржа с лимоном, отварной лосось, затейливо обложенный дольками огурца и веточками укропа, салат из зелени и даже маленькие блинчики, к икре.
   Он взглянул ей в глаза.
   – Марла, где ты все это взяла?
   – Я весь день трудилась на кухне, чтобы угодить своему господину. – Она застенчиво взмахнула ресницами. – А если честно, то это все от Гельмана, из Палисада.
   – Но ты ко мне присоединишься, радость моя? Или мы так и будем играть в служанку и господина весь вечер?
   – Мне просто хотелось немного поиграть со своим господином, удивить его…
   Эл обмакнул спаржу в черную икру и протянул ей.
   – Попробуй.
   Она со стоном затрясла головой, не отрывая глаз от икры и спаржи, и, наконец, взяла в рот.
   – Противный!
   – Люблю, когда ты ругаешься.
   Эл поцеловал ее. Слизнул икру с ее губ.
   – Как ты думаешь, кто-нибудь когда-нибудь ел икру вот так? И кому нужны эти блины, когда есть французская служанка!
   Марла хихикнула. Взмахнула своей французской юбочкой прямо перед носом Жиро и тут же оказалась у него на коленях. Начала кормить Эла икрой с ложечки, в промежутках между поцелуями.
   Они не заметили, как оказались на ковре, под надрывные звуки Исаака Хейеса, забыв об отварном лососе и салате от Гельмана. И целовались, целовались… Рука его скользнула к ней под юбочку. Как он и предполагал, под ажурными колготками на Марле ничего не оказалось. Эл любовно обхватил ладонью ее округлый задик.
   – Ну почему у тебя зад как у тинейджера? – передразнил он Марлу.
   – Потому что… я… еще почти тинэйджер.
   Она проводила языком по изгибу его уха, отчего по всему телу Жиро прошла восхитительная судорога. Блаженно вздохнула, ощутив его руки на бедрах. Изогнувшись, высвободилась из колготок. Ему показалось, что он явственно увидел электрический разряд страсти, пронзивший их обоих, как молния. А звуки, которые издавала Марла… просто музыка для слуха. Стоны, требования, крики страсти, даже повизгивания.
   – Мне всегда нравилось, когда женщина пищит, – сказал Эл много позже, когда они пили выдохшееся шампанское при мерцающем свете свечей.
   – Да, мой господин, французская служанка всегда стремится угодить своему господину, – ответила она хрипловатым сексуальным шепотом.
   – Держу пари, ей это удалось.
   В течение двух часов он ни разу ни вспомнил о Лори-Бонни.

Глава 44

   С появлением нового Клайда мысли ее все чаще стали возвращаться к прежнему Клайду, особенно в два часа ночи, когда все вокруг затихало. К этому времени Бонни опустошала полбутылки текилы, отчего в голове начинали роиться воспоминания и образы прошлого.
   Своего первого Клайда она нашла еще в детстве. Подобрала на дороге, грязного, с кровоточащими лапами – вероятно, от долгого путешествия, прежде чем он свалился от усталости на дороге. В результате Клайд оказался на руках у Бонни, а потом и на ее постели. Она оставила без внимания громкие протесты родителей, их причитания о блохах, бешенстве и вообще о бродячих собаках.
   – Если выгоните Клайда, я тоже уйду!
   В глазах ее появилось выражение, напугавшее их до такой степени, что они замолчали. Клайд прожил у нее десять лет и умер, по-видимому, от старости. Однажды утром просто не проснулся. Бонни рыдала до изнеможения. Потом выкопала для него могилку на заднем дворе и похоронила. Его косточки, наверное, и сейчас покоятся там. В том месте никто, похоже, не занимался садоводством.
   Второй Клайд появился в результате тщательных поисков в Джексонвилле, штат Флорида, таким же путем, как и третий, в Окленде. Она искала для себя верного друга. Второй Клайд оказался идеальным компаньоном для той Бонни. Умненький, игривый, невероятно восприимчивый. Она даже не знала, что собаки на такое способны. Например, он мог зарычать на улице на кого-нибудь, кто ему не понравился. Клайд чувствовал, когда хозяйка бывала расстроена или в плохом настроении, подходил к ней, начинал лизать руки и лицо, забирался к ней поближе, так что она ощущала тепло и тяжесть его тела, и от этого чувство тоски и одиночества исчезало. Или просто сидел тихо, словно понимая, что Бонни нужно именно это. Ему ничего не приходилось объяснять, просто они всегда были настроены на одну и ту же волну. Да, они были поистине Бонни-и-Клайд. Не то что вот эта собачка, которая распростерлась у ее ног на диване перед экраном телевизора. Она никогда такой не будет.
   По кабельному показывали «Молчание ягнят». Лори мрачно потягивала текилу. Никаких утонченных коктейлей она больше не употребляла, только крепкое. Ей нравилось, как жгучая жидкость проходит по горлу, горячими мурашками отдается в груди и животе, оставляя внутри приятное тепло. При этом в отличие от других людей Лори никогда не пьянела. Ни разу еще не свалилась в пьяном ступоре. Джимми любил повторять, что у нее железный желудок.
   Джимми! Подонок! Это он причина всех ее проблем. Сделав большой глоток текилы, она с наслаждением представила себе, что бы сейчас сделала с Джимми, окажись он рядом. Что-нибудь вроде того, что проделывал со своими жертвами Ганнибал Лектор в этом фильме.
   Ах да, она ведь уже разделалась с Джимми. Но теперь его труп отыскали, и этот мерзавец снова будет преследовать ее. Вернее, не ее, а Лори Мартин.
   Да нет, копам никак не выследить Бонни Хойт-Виктор через столько лет, уж в этом-то она была уверена. А превратившись в Бонни Хармон, она окончательно рассталась с прошлым, оставила его в другом штате… в другом мире. И никому никогда не удастся связать исчезновение Лори Мартин с убийством Джимми Виктора. Нет-нет, она, Мария Джозеф, в полной безопасности.
   Конечно, ничего вообще не произошло бы, если бы не Бо Хармон. Она получила бы все деньги Босса, и ей не пришлось бы работать агентом по недвижимости. И Джимми никогда бы не нашел ее. Ничего не случилось бы. Лори по-прежнему жила бы той приятной жизнью в своей роскошной квартире, со своими шикарными дорогим платьями, ездила бы в круизы… И не было бы необходимости ублажать стариков.
   Бо Хармон – причина ее падения. Бо и его стерва, Лоретта, довели ее до этого. Бо Хармон убил Клайда.
   При воспоминании о бездыханном теле Клайда на подъездной дорожке под жгучим техасским солнцем сердце Бонни пронзила острая боль. И рой мух кружился над ним! Она громко взвыла. Новый Клайд подскочил, залаял, встре-воженно глядя на нее. Получи сама Бонни пулю в сердце, было бы, наверное, не так больно. А этот новый Клайд вызывает только еще большую тоску по тому, прежнему. Внешне он очень напоминает его, но… какой-то вялый, неагрессивный, чересчур уж дружелюбный. На улице подбегает к незнакомым людям, обнюхивает их, лижет руки. Тот Клайд никогда такого не делал. Он принадлежал только ей. А она ему.
   Джимми Виктор свое заплатил. Теперь пришла очередь Бо Хармока. Она заставит его страдать не меньше, чем страдает сама с тех пор, как потеряла Клайда.
   Может, поехать в Техас, встретиться с ним лицом к лицу и прикончить выстрелом из пистолета? Бо и эту набальзамированную Лоретту, его жену? С пятном крови на груди шелкового платья цвета лаванды она уже не будет выглядеть такой безупречно стерильной. Кровь потечет на белый ковер в той проклятой белой гостиной… Словно гробница девственности и невинности! А может, Лоретта все еще девственница? Не похоже, чтобы хоть один мужчина когда-нибудь касался ее пластиковых титек, не говоря уже о том, чтобы трахнуть.
   Она рассмеялась. Открыла очередную бутылку текилы. Никаких этих дорогих «Жозе Куэрво Голд». Дешевое пойло действует ничуть не хуже. Бонни даже нравится то, что происходит с ее головой.
   Как завороженная, смотрела она на убийцу, который кружил возле ямы, где оказалась объятая ужасом жертва. Кажется, он собирается снять с нее кожу живьем. А потом что? Обработать, покрасить и сшить жакет? Нет, этот парень – просто молоток…
   Клайд снова улегся в ногах у Бонни, положил голову ей на колени, проникновенно уставился на нее. Она рассеянно гладила его по голове, думая о другом Клайде, о Бо и Лоретте. Бонни поклялась себе, что в один прекрасный день отомстит им. Время пришло.
   Есть еще два человека, с которыми она должна поквитаться. Они тоже у нее в списке. Но сначала Бо и Лоретта. Только вот как их прикончить? Может, подложить гремучку к Лоретте в постель? Бонни громко расхохоталась, представив себе, как Лоретта обнаружит в своей постели змею. Вообще когда обнаружит в своей постели что-нибудь, кроме себя самой. Вот визгу-то будет. Может, еще и сознание потеряет. Змея укусит ее прежде, чем она сдвинет свой зад с места.
   Но тут есть проблема. Даже целых две. Первая – где достать гремучку, вторая – как попасть в особняк к Хармонам, чтобы подложить змею к Лоретте в постель.
   Нахмурившись, Бонни отпила еще текилы. Досмотрела «Молчание ягнят». Хорошо, что этому парню удалось смыться. Такие умные ребята, как он – и она тоже, кстати, – всегда успевают смыться.
   Внезапно ее пронзила мысль. Письмо-бомба! Вот и ответ на все вопросы. Черт возьми, как просто! Человек обычно вскрывает почту не думая, поэтому успех обеспечен. И никто не узнает, от кого письмо. Теперь единственное, что остается сделать, – это выяснить, как изготовить такую бомбу.
   С улыбкой на губах Бонни выключила телевизор, столкнула с ног Клайда. Медленно и осторожно, но все же не качаясь – учитывая, что она выпила полторы бутылки текилы, это можно считать подвигом, – прошла в спальню. Вид нового снежно-белого белья в очередной раз заставил ее еще острее ощутить всю убогость спальни. Глаза наполнились слезами.
   Нет, она посчитается с этими мерзавцами, пусть это даже станет последним, что ей удастся сделать в жизни.

Глава 45

   Оказалось, что изготовить письмо-бомбу вовсе не такая уж трудная задача. Главная проблема состояла в том, чтобы не засветиться при покупке необходимых для этого вещей: механического устройства, детонатора, пластиковой взрывчатки, картонных пластин, в которые она упаковывается. Конверт должен точно подходить по размеру, так как именно его давление удерживает бомбу от детонации. Если же конверт вскрыть, давление прекращается и вы смотрите прямо в лицо смерти. Для Бо Хармона это даже слишком легкая смерть.
   Теперь она не сомневалась в том, что никому не удастся связать письмо-бомбу ни с Марией Джозеф, ни с Бонни Хармон, но все же предприняла все необходимые меры предосторожности. Покупала все компоненты в разных местах, за несколько миль от Окленда.
   И тем не менее Бонни обливалась потом, собирая взрывное устройство. Работала в хирургических перчатках, чтобы не оставить отпечатков, а с пластиковой взрывчаткой обращалась как с новорожденным младенцем. Да, черт возьми, это действительно круто, здесь нужны стальные нервы. Но с другой стороны, разве Бонни всю жизнь не гордилась тем, что у нее железные нервы? Правда, ничем подобным она никогда в жизни не занималась. Вот будет смешно, если сама взорвется за этим делом.
   Посмеиваясь, Бонни уселась за исцарапанный дубовый стол. Клайд, на стуле напротив, с любопытством принюхивался к едкому миндалеподобному запаху, исходившему от взрывного устройства, которое его хозяйка упаковала вокруг механического приспособления. Вставив детонатор, Бонни поместила все это между двумя пластинами из плотного картона. Потом взяла плотный коричневый конверт, напечатала на нем адрес и фамилию адресата и наклеила марку, чтобы у Бо не возникло никаких подозрений. Просто на всякий случай – вряд ли ему часто приходят письма-бомбы.
   Наконец она вложила бомбу в конверт, удостоверилась, что устройство надежно поместилось в конверте, осторожно ощупала его и запечатала. Поехала на почту в Сап Франциско, подальше от дома. Служащая на почте взвесила бандероль. Заметила, что она слишком тяжелая для такого небольшого конверта.
   Улыбаясь, Лори поспешно вышла из почтового отделения. Смерть – это, оказывается, так легко.

Глава 46

   Техасское солнце палило нещадно, однако в особняке Хармонов стоял ледяной холод. Так нравилось Лоретте. Бо Хармон давно уже знал по опыту – Лоретта получает все, что хочет. Но если она надеется таким образом выжить его отсюда, то сильно ошибается.
   Он поднялся по лестнице, устланной лавандовым ковром, прошел мимо апартаментов Лоретты – настоящей поэмы лавандовых, персиковых и яблочно-зеленых тонов. «Тебе когда-нибудь приходило в голову, что мы живем в Техасе, черт побери?» – вырвалось у него, когда он впервые увидел эту комнату. «Не волнуйся, – холодно ответила она. – Тебе не придется делить ее со мной. Твоя комната дальше по коридору».
   И точно: его апартаменты оказались слева от просторного холла – спальня, гостиная и ванная комната с туалетом.
   Здесь все выглядело по-мужски, в соответствии с тем, каким представлял себя Бо, а не с тем, каким хотела бы видеть его Лоретта. Стены темно-красного цвета, тяжелая кровать из резного дуба с красным покрывалом, черная лакированная мебель, бар, скрытый за коллекцией оружия, большой телевизор с дистанционным управлением у изножья кровати. Бо хотел еще сделать зеркальный потолок, но Лоретта не позволила: сочла это вульгарным. И кроме того, Лоретта не любит трахаться. В этом главная проблема. Она такая же холодная, как и ее дом. Фригидная. Похоже, у нее там внутри действует что-то вроде кондиционера, поддерживая постоянную ледяную температуру. Нетронутая недотрога. Нет, конечно, он трогал ее, но удовольствия это не принесло и облегчения тоже. Пришлось искать удовольствий на стороне, с женщинами вроде Бонни.
   Да, Бонни – аппетитная штучка. Он тогда сам подумывал о том, чтобы подкатиться к ней, особенно когда она носилась там в ресторане в своей короткой юбочке. Ножки хороши. Бо мог бы поклясться, Бонни замечала, что он наблюдал за ней, выискивал ее в ресторане. А потом эта сучка натянула ему нос и ухватила его старика.
   Он прошел в гардеробную. Можно поспорить, что эта гардеробная в три раза больше, чем ее теперешняя спальня. Надел красный кашемировый свитер, вернулся в гостиную, подошел к бару, открыл. Несколько секунд смотрел на сверкающий ряд хрустальных бокалов, отраженных в зеркальной стенке, потом достал сзади бутылку «Знаменитого Груза» и сделал большой глоток прямо из горлышка. По телу прошла судорога. Ну вот, уже лучше. Черт побери, в этом проклятом доме и впрямь можно замерзнуть насмерть. Может, Лоретта действительно на это и рассчитывает…
   «Женщины со своими собственными деньгами всегда создают проблемы, – сказал Босс, когда Бо объявил ему, что намерен жениться на Лоретте Ларсок. – С ней ты никогда не настоишь на своем».
   С другой стороны, Бо и до женитьбы никогда в жизни не мог настоять на своем, и Босс об этом прекрасно знал. Отец всегда держал сына на тугой финансовой цепи, постоянно унижал, требовал отчета за каждый цент, хотя Бо работал как проклятый в той дилерской фирме по продаже автомобилей. Да что там, в последние годы он один практически вел все дела.
   Тем не менее Босс, конечно, говорил правду. Женитьба на Лоретте означала брак со всеми ее нефтяными богатствами. Сама же она оказалась не менее крутой, чем его отец, хотя для себя не жалела ничего. Потратила целое состояние на строительство и меблировку этого дома, на свои туалеты и драгоценности, на дворецкого, конюшни и дорогих лошадей, хотя никогда не ездила верхом. Это, как и все остальное у Лоретты, делалось напоказ.
   Бо вспомнил тот день, когда ее адвокаты явились на помощь и не дали малышке Бонни улизнуть со всеми деньгами отца. Двухсот тысяч оказалось достаточно, чтобы отделаться от нее. А он, Бо, наконец обрел хоть какую-то независимость. И все же не такую, чтобы решиться оставить Лоретту и сбежать со своей девятнадцатилетней блондиночкой. Он познакомился с ней на танцах, она живет в Далласе. Твердит, что любит его. И ведет себя так, что можно поверить, будто действительно любит. Они встречаются так часто, как только ему удается улизнуть из дома «по делам».
   Бо стоял у окна, прихлебывая виски из бутылки, глядя на изящных лошадей Лоретты, пасущихся на сочном зеленом лугу, на ее роскошные сады и огромные пруды, в которых сверкала серебряной и золотой чешуей рыба, на садовников, трудившихся под жарким солнцем, на английского дворецкого, спускавшегося по ступеням парадного крыльца навстречу почтальону. Вот он взял у почтальона связку газет и журналов, чтобы положить на серебряный поднос в холле у входной двери. Так принято в домах английских аристократов, сообщила ему в свое время Лоретта. А что хорошо для британских аристократов, обязательно и для нее. Хотя у себя дома, в Фэлкон-Сити, они с отцом обычно разбирали почту на кухонном столе.
   Почтальон подал дворецкому Пирсону еще какой-то пакет. Тот сунул его под мышку. Наверное, Лоретта опять купила что-то, соблазнившись телерекламой. Это экономит время и деньги, как она утверждает. Лоретта не только холодна как лед, но еще и скупа как черт там, где дело не касается ее собственных желаний. Нет, Бо просто не выносил Лоретту и даже не мог скрыть этого от окружающих.
   И все же они появлялись вместе на субботних званых обедах, воскресных завтраках и летних праздниках сенокоса, которые устраивала Лоретта, как главная местная благотворительница. Обычно она появлялась на таких праздниках в розовом платье из шотландки, с волосами, заплетенными в косички. Ее парикмахерша все утро трудилась над этой прической. Ни один из приглашенных ни разу не осмелился пренебречь гостеприимством Лоретты Ларсон Хармон. Все являлись стройными рядами на Рождество и толпились вокруг гигантской елки, украшенной золочеными шарами и позолоченными шелковыми розами. Хотя никакими детскими сюрпризами, припрятанными в чулках, гостей здесь никогда не удивляли. Лоретта не выносила детей. Говорила, что они устроят беспорядок в ее прекрасном доме. А после рождественского вечера они расходились по своим апартаментам. Бо – топить возбуждение в «Знаменитом Грузе», Лоретта – без сомнения, бальзамировать себя различными ночными кремами и облачаться в дорогостоящие неймановские прозрачные шелка, которые она называла пеньюарами.
   А вот и она сама, на подъездной дорожке из гравия, который обошелся в целое состояние. Еще дороже обходится поддерживать его в том же виде. Дворники подметают здесь каждый час. Вот, вот Лоретта, на своем лавандовом «рейнджровере». Считает, что это придает ей вид спортивной английской леди, владелицы поместья. Как будто хоть одна английская леди когда-нибудь стала бы водить лавандовый «рейнджровер». Смех!
   Бо сделал еще глоток виски, как раз в тот момент, когда Пирсон открыл входную дверь, приветствуя свою хозяйку.
   – Добрый вечер, мадам! Хорошо провели день?
   – Да, Пирсон. Только очень устала. Подайте мне, пожалуйста, чай в мою комнату. И газеты – проглаженные, разумеется.
   Лоретта не выносила мятые газеты, так же как и типографскую краску на руках.
   – Конечно, мадам, сию минуту. Чай «Граф Грей», как я понимаю?
   – Правильно понимаете.
   Она уже поднималась по лестнице. Бо стоял за дверью, прислушиваясь, пока Лоретта не вошла к себе в комнату и не закрыла за собой дверь.
   Итак, мадам утомлена после ленча с приятельницами? Раз так, то и он может запланировать для себя что-нибудь не менее утомительное на завтра, например, поездку в Даллас. Небольшое путешествие в Даллас ему точно не повредит. Бо сделал еще глоток виски, набрал номер блондиночки и договорился о свидании на завтра.
   А это, наверное, Пирсон, несет мадам ее поднос с чаем и газеты. Вот постучал в ее дверь, вошел, через некоторое время вышел.
   – Ах да, Пирсон, – окликнула его Лоретта. – Что, почта пришла?
   Дворецкий ответил утвердительно и получил указание принести все к ней в комнату.
   Бо почта ничуть не интересовала. Что там может быть, кроме бесконечных счетов? А об этом пусть думает Лоретта. Она тратит почти все деньги, вот пусть и платит сама. Если Лоретта когда-нибудь узнает про его блондиночку, ему конец. Только ничего она не узнает. В отличие от других он умеет держать язык за зубами, и блондиночка тоже. Никаких встреч за закрытыми дверями офиса. Нет, это не для него. Небольшая симпатичная квартирка, месячная стипендия и немного секса с полным удовольствием. Кто может что-нибудь возразить против этого?
   Бо вздохнул, опустился на красный диван. Мягчайшие подушки словно обняли его со всех сторон. Сделал еще глоток виски, задумчиво глядя в окно. Ему не терпелось попасть в Даллас. Пожалуй, стоит отправиться с первым утренним рейсом, так что Лоретта и не узнает, что он уже уехал.
   Бо задремал. Внезапно раздался звук, похожий на взрыв ракеты. Он подскочил, с громким криком выбежал в коридор.
   Оттуда, где раньше находились высокие двери апартаментов Лоретты, вырывались клубы дыма. По лестнице бежал Пирсон. Его обычно бесстрастное лицо исказилось от тревоги. «Ты смотри, понадобился взрыв, чтобы этот старый козел оттаял…» Бо перешагнул через массивные двойные двери, теперь лежавшие на полу, остановился у входа в комнату Лоретты, в которой царил полнейший хаос. Сама она лежала среди обломков, в кресле персикового цвета. Истекающая кровью рука неестественно изогнута, словно у куклы. Рука без кисти…
   Бо отвернулся. Его стошнило в китайскую вазу на столике. Пирсон, наверху, звонил по номеру 911.
   Лоретта Ларсон Хармон так и не узнала, что с ней произошло.

Глава 47

   Эл и Марла обедали вдвоем в маленьком уютном итальянском бистро в Малибу. Сидели за угловым столиком, скрытые от посторонних взглядов. Эл, со своими инстинктами бывшего полицейского, всегда чувствовал себя в большей безопасности, сидя спиной к стене. Не то чтобы он сейчас ощущал какую-то опасность, просто так привык. К тому же Эл не забывал, что это Малибу, где законы сплошь и рядом игнорируются и полицейским все до такой степени надоело, что они перестали обращать на это внимание. Лишь переиздают правила дорожного движения да следят за папарацци, чтобы те не слишком донимали местных кинозвезд. Внутреннее убранство бистро соответствовало последней моде Малибу, обслуживающий персонал держался дружелюбно, еда подавалась обильная и вкусная. Марла смаковала свое любимое блюдо – спагетти по-болонски, Жиро ел массивную телячью котлету.
   – Попробуй, – одобрительно сказал он, отрезал кусочек, поддел на вилку и поднес к ее губам.
   Марла, в туго облегающем белом топике и синих джинсах, выглядела потрясающе сексуально, снимая губами кусочек телятины с вилки. Выгоревшие белокурые волосы обрамляли лицо свободными длинными завитками. Она освоила новый стиль в прическе. На белом топике большими буквами надпись «Шалунья». Только Жиро знал, какая она шалунья. Порой при одной лишь мысли о ней на губах его появлялась улыбка.
   – Знаешь, ты сегодня чудесно выглядишь.
   – Ммм… – С полным ртом Марла все же перегнулась через стол и поцеловала его. – Ты тоже. Скажи, а ты ничего во мне не заметил?
   Эл окинул ее внимательным взглядом с головы до ног.
   – Новая прическа? Мне нравится.
   – Спасибо за комплимент и за то, что заметил, хотя мне и пришлось тебе указать на это. Но я имела в виду кое-что другое.
   – Ладно, сдаюсь.
   – Неужели ты правда не заметил, что сегодня я оделась в точности так же, как ты? Джинсы и майка. Униформа частного сыщика.
   – Во-первых, моя майка не на бретельках, и у меня нет надписи «Шалун» на груди, и джинсы у меня не такие облегающие.
   Она погладила свои стройные бедра, туго обтянутые джинсами.
   – Твоя взяла. Знаешь, раньше мне всегда казалось, что частные сыщики носят блестящие костюмы, яркие галстуки и широкополые шляпы, сдвинутые набок.
   – Радость моя, для такой экипировки я еще слишком молод. Лет через сорок. Ты меня, должно быть, спутала с Фрэнком.
   – С каким еще Фрэнком?
   Вздохнув, Эл вынул из кармана мобильный телефон, набрал свой номер, чтобы проверить, нет ли сообщений на автоответчике. Порой он забывал, насколько она моложе его.
   – Марла, есть только один Фрэнк.
   Она медленно ела, пока Жиро прослушивал сообщения с автоответчика. На последнем лицо его изменилось. Он нахмурился, взглянул на часы.
   – Странно… Примерно час назад позвонил Бо Хармон. Говорил как-то необычно.
   – Необычно?
   – Да. Голос у него какой-то испуганный. Марла навострила уши.
   – А почему он вообще звонит тебе, Бо Хармон? Мне казалось, что он был так же рад отделаться от тебя, как и от Бонни.
   – Верно. И его жена тоже. Вот это-то и поразительно. Разве только Бонни снова подняла свою маленькую злобную головку.
   Внезапно Марлу охватило сильное волнение.
   – Сан-Антонио, штат Техас? Но там сейчас уже ночь. Почему он звонит так поздно?
   – Что-то произошло. Заканчивай еду, Марла. – Эл подал знак Луиджи, чтобы принес счет. – Мне нужно срочно вернуться в офис.
   Они поехали в ее «мерседесе». Машину вела Марла, хотя вряд ли это могло называться вождением в привычном смысле. Одновременно она пила кофе, который, по ее требованию, они купили по дороге, и набирала номер своего телефона.
   – Марла, ты совсем не держишь руль.
   Она прослушала сообщения своего автоответчика, сделала глоток кофе, на секунду коснувшись руля двумя пальцами левой руки.