Алекс Гарридо. Акамие, или Любимая игрушка судьбы

   - Как? - удивился Эртхиа. - Ведь я не знаю его языка.
   - Для народа удо священна клятва на любом языке.
   Эртхиа прижал ладонь к груди и серьезно начал:
   - Клянусь - и прошу Судьбу не обрекать меня на неисполнение клятвы, что никогда не нарушу и всегда буду соблюдать договор, заключенный между царем Ханисом и вождем Джуэром.
   Вождь презрительно скривил рот.
   - Клятвы хайардов длинны... Разве не клятва - простое "да" в устах воина? Длинные клятвы лживы...
   Руки Эртхиа так и сжимались в кулаки. Он не понял ни слова, но взгляд и голос вождя были достаточно откровенны. Однако убить хозяина в его доме было немыслимо для хайарда. И он кусал губы, еле сдерживая гнев.
   Ханис сказал вождю:
   - Зачем ищешь ссоры? Тебе ли, вождю вождей Девяти племен, оскорблять гостя? Не на весь ли народ удо ляжет позор?
   А царевичу сказал:
   - Ради твоего брата Ханиса - прости вождя. Только в союзе с удо мы можем вернуть себе Аттан.
   Эртхиа вздохнул. Они обменялись с вождем взглядами, полными несмиренной враждебности.
   - Пусть мои глупые слова унесет ветер, - принужденно улыбнулся Джуэр.
   - Вот мое слово, я его сдержу, - закончил клятву Эртхиа.
   Они не понимали друг друга.
   Ханис посмотрел на жену. Атхафанама, сама того не замечая, сидела едва дыша, втянув голову в плечи. Длинные темные глаза ее тревожно блестели, а губы сжались. Он качнул головой - и взгляд Атхафанамы сейчас же метнулся к нему. Ханис шевельнул плечами, приподнял подбородок и легко улыбнулся. Атхафанама сразу расправила плечи и гордо подняла голову. Улыбнуться ей не удалось, но вздохнула она уже свободнее. Ханис глазами показал ей, что все хорошо, и повернулся к Джуэру.
   - Нам осталось договориться о малом, вождь: кто поведет войско.
   - Что?! - вскинулся Джуэр. - Разве об этом я буду договариваться с тобой? Или ты пришел в мою юрту оскорблять меня? Воины моего народа выбрали меня военным вождем, меня поднимали на кошме над головами моих людей и клялись мне в верности. Воины удо не признают другого вождя.
   - Что же, вождь, возвращайся со своим народом в пустыню, - невозмутимо заметила Ханнар. - Недалеко ходить: она ведь ближе с каждым днем.
   - Как ты собираешься победить хайардов, если до сих пор это не удавалось? - подхватил Ханис. - Воины удо сильны и бесстрашны, у них тугие луки и выносливые кони. За два десятка лет Эртхабадру не удалось уничтожить народ удо. Но и вы не могли победить. Для этого надо научиться воевать по-другому.
   - Что же ты предлагаешь? - откинувшись назад, Джуэр смерил Ханиса настороженным взглядом. - Не хочешь ли ты сам вести Девять племен, о славный царь Аттана?
   Голос Джуэра змеился иронией, но Ханис не заметил ее.
   - Нет, вождь. И наше войско было разбито Эртхабадром. Если начинать войну с Хайром, надо, чтобы во главе войска стал человек, умеющий воевать по-хайардски. Тот, кто знает все сильные и слабые стороны их войска, тот, кто умел побеждать вместе с ними. Тот, кто сумеет победить их.
   Ханис пристально посмотрел в глаза вождю.
   - И разве он не среди нас? - очень тихо спросил он, положив руку на плечо Эртхиа.
   Немая тишина на мгновение повисла в юрте. Капли пота выступили на лбу Ханиса, Ханнар побледнела.
   Эртхиа же сидел смирно, ничего не понимая.
   Джуэр вскочил на ноги с резким криком. И долго ничего не мог сказать, только взмахивал рукой в сторону недоумевающего Эртхиа и глотал воздух перекошенным ртом.
   - Он! - выдохнул наконец Джуэр. - Хайард! Ты в своем ли уме, гость? закричал он в лицо каменно-неподвижному Ханису. - Разве не его отец каждую третью весну сделал черной для нас? Разве не в его стране не найти дома, в котором нет рабов из народа удо? Разве не все мы - дети и братья убитых и угнанных в рабство? И ты говоришь, мой гость, что он поведет народ удо? Может быть, я уступлю ему место? Забуду о матери, недостаточно молодой, чтобы хайард захотел сделать ее наложницей, и потому убитой? Или о моем отце, погибшем в бою? Или о моем брате, который был слишком мал, чтобы погибнуть в бою, и потому стал рабом? Что ответишь ты мне на это, царь Аттана, сделавший братом своего врага? Может быть, у богов короткая память? Или все твои родственники живы и благоденствуют в каменных дворцах Аттана? Мои - нет!
   Джуэр замолчал. Его искаженное лицо застыло, и он, с гневом и презрением глядя на Ханиса, ждал его ответа.
   Эртхиа встал и, глянув сверху на жену и побратима, потребовал:
   - А теперь я хочу знать, о чем идет речь.
   Ханнар коротко переглянулась с царем и сказала мужу следующее:
   - Ты поведешь войско царя Ханиса в Аттан. Но вождь еще не понимает, что так должно быть.
   Эртхиа посмотрел на Ханнар в крайнем изумлении.
   - Так ты не шутила, женщина? Ты хочешь, чтобы эту орду вел я? - он усмехнулся. - Если бы ты дала мне превосходное войско, я не повел бы его против моего отца. Не говоря уже о том, что этой шайке не разбить всадников Хайра, а Эртхиа ан-Эртхабадр никогда не будет начальником у пастухов и бродяг.
   На беду, последние два слова на языке хайардов вождь Джуэр понимал прекрасно: хайарды иначе и не называли доблестный народ удо. И едва Эртхиа замолчал, гордо вскинув подбородок и раздувая ноздри, как бахаресский жеребец, Джуэр, потеряв голову от бешенства, кинулся на него.
   И хозяин, и гости были безоружны. Поэтому мгновение спустя Эртхиа и Джуэр, сцепившись, катались по ковру. Аттанцы пытались их растащить, но были сбиты с ног. Атхафанама отбежала в сторону и громко визжала, зажав ладонями уши.
   На шум из задней части юрты выбежала Ноджем-та и металась между дерущимися и перепуганной хайардкой, то увещевая ее замолчать, то причитая над рычащим от ярости мужем, пытаясь напомнить ему о том позоре, который падет на их юрту и на весь их род.
   Аттанцы снова и снова пытались вмешаться, но им доставалось от обоих, и Ханнар не раз вскрикивала от боли. Ханис схватил ее за плечи и оттащил к Атхафанаме. Та прекратила визжать и повисла на его рукаве, умоляя спасти брата. Ханис, страдальчески сведя брови, оторвал руки жены от своей одежды и, крепко держа за запястья, подтолкнул ее к Ханнар.
   - Успокой ты ее...
   Ханнар крепко обняла хайардку, не давая ей кинуться к Ханису. Но этого Атхафанама стерпеть не могла, с визгом вцепилась в волосы соперницы и так брыкалась, что Ханнар пришлось повалить ее и прижать к кошме.
   Джуэр и Эртхиа вскочили - и снова бросились друг на друга, прежде чем Ханис и Ноджем-та успели помешать им. Жена вождя в отчаянии всплеснула руками - неужели все бесполезно?
   - Ну, хватит... - раздался негромкий голос.
   И все переменилось.
   Атхафанама и Ханнар, отпрянув друг от друга, в смущении приводили в порядок одежду и растрепанные волосы. Ноджем-та, выполняя долг хозяйки, подбежала помочь им.
   Джуэр и Эртхиа медленно поднялись и стояли посреди юрты, тяжело дыша и глядя в сторону.
   Ханис оглянулся.
   Между резных створок двери стоял маленький старик в сером от ветхости плаще, спокойно и терпеливо глядя на происходящее.
   - Выходите-ка на воздух. Здесь вам тесно.
   Ханиса безмерно удивило, что старик говорит на тайном языке детей Солнца, но, похоже, не только они с Ханнар понимали его.
   Эртхиа и Джуэр торопливо одергивали и отряхивали одежду, по-прежнему не глядя друг на друга. Ноджем-та скрылась за пологом и, сразу вернувшись с мехом и полотенцами, предложила мужу и гостям воду для умывания. Все поспешно приводили себя в порядок.
   Старик удовлетворенно кивнул и вышел из юрты.
   Яростно бились на ветру девять хвостов знамени кочевого народа удо, обвивались вокруг высокого древка, взмывали под выбеленное небо, опадая, ложились на крышу белой юрты. Вожди Девяти племен и верховный вождь Джуэр среди них, божественный царь Ханис с женой и сестра его, царица Ахана, со своим мужем, хайардским царевичем Эртхиа, стояли перед входом в юрту.
   Вокруг степенно, в терпеливом молчании собрались воины народа удо, неженатые юноши и зрелые мужчины того возраста, когда седло еще удобней, чем расстеленная кошма, а кривая сабля не тяжела руке.
   Старики, которых было совсем мало, и старшие мальчики теснились с самого края.
   Женщины же продолжали невозмутимо хозяйничать возле юрт и кибиток - их это дело не касалось.
   Справа от входа в юрту, под знаменем, на маленьком истрепанном коврике восседал великий прорицатель народа удо, Вечный старик, весть о появлении которого и собрала воинов вокруг юрты вождя, - костлявый, совершенно лысый старичок в ветхом сером плаще, прикрывавшем еще более ветхое одеяние, сквозь прореху в котором виднелась тощая голень, гладкая, как отполированная кость.
   Великий гадатель и целитель не жил со своим народом, а где он жил, никто не мог сказать. Сам же он не отвечал на вопросы - никогда. Проходил, не слушая стенаний и жалоб, говорил то, что сам хотел.
   Считали, что он живет на самой высокой вершине. И некоторые пытались отыскать его в горах на границе с Хайром, те, кому невтерпеж было ждать следующего посещения. Но и самым искусным следопытам - а удо начинают читать следы, едва научившись ползать, - не удавалось разыскать ни самого старика, ни его жилища.
   Он приходил, когда случалась беда. Он приходил, когда решалась судьба народа удо. Когда злые духи земли и воды насылали заразу, недовольные жертвами, сами собирая дань с растерянных, беспомощных людей. Когда войско хайардов раз в три года обрушивалось всей мощью регулярной армии на становья и кочевья Девяти племен, убивая мужчин и угоняя в рабство женщин и детей. Он приходил, садился посреди стана и ждал.
   Люди Девяти племен сразу же торопливо, но без суеты и шума собирались вокруг него. Старики помнили его с юных лет в точности таким же, как сейчас. И в точности так, как сейчас, он долго молча сидел с полузакрытыми глазами, тщедушный жалкий старик. Но дети Обширной степи почтительно сопереживали его молчанию. Они знали: старик слушает в себе голос Вечного Неба.
   - Подойди ко мне, Джуэр из рода Черной Лисицы, вождь вождей народа Девяти племен, - бесстрастно произнес старик, не открывая глаз.
   Джуэр, окинув торжествующим взглядом соплеменников и чужаков, гордо расправил плечи и, широко шагая, приблизился. Поманив его небрежным движением костлявой кисти, старик хлопнул ладонью по коврику. Джуэр поторопился устроиться рядом с ним. Потянув вождя за плечо, старик заставил его наклонить голову.
   - Слушай, ведь царь Ханис прав. Девяти племенам не разбить войска хайардов.
   Джуэр кивнул, не подымая глаз. Одно дело слушать советы чужака. Но как не согласиться с Вечным стариком, когда речь идет об очевидном. Народ удо невозможно победить раз и навсегда, но с каждой третьей весной все меньше становится воинов, и женщин, которые родили бы новых воинов, и детей, которые, вырастая, становились бы воинами и матерями воинов. И неотвратимо надвигается мертвая тишина пустыни, засыпающей бесплодным песком ручьи, озера и колодцы Обширной степи.
   Джуэр помнил, что много раз Вечный старик обещал своему народу: все изменится, но не сейчас.
   - Сейчас, - как эхо его мыслей, раздался тихий настойчивый голос. Сейчас все может измениться, только сделай правильный выбор. Ты решаешь сегодня: исчезнет ли след народа удо под барханами, или новая жизнь в широкой зеленой степи, пахнущая дымом костров и горьким соком травы, ждет Девять племен... Понимаешь меня?
   И, подтолкнув Джуэра, отправил его обратно.
   - Тебе советчики не нужны, - старик кивнул Ханису и долго не отрывал взгляда от его золотых глаз. Никогда уже Ханис не забывал ощущения покоя и силы, объявшего его. Долгим, почти равнодушным взглядом старик смотрел на него, как на равного, не на царя, на бога. И так же спокойно и равнодушно отвел взгляд.
   - Эртхиа ан-Эртхабадр, подойди ко мне, - ласково позвал старик.
   Эртхиа после потасовки в шатре так и не удалось вернуть себе надлежащий вид. Растерянный и подавленный, в глубокой задумчивости он стоял между женой и названым братом. Растрепанная коса уныло свисала между поникших плеч.
   Услышав свое имя, он вздрогнул - испытующе посмотрел на старика. Что-то такое он знал... То ли Акамие говорил, то ли учитель... Нет, мысль, не прояснившись, угасла.
   Эртхиа приблизился к старику.
   - Присядь, царевич, - по-прежнему ласково предложил старик. Некоторое время с улыбкой разглядывал юношу. Покивал своим мыслям, расправил на коленях складки плаща, стряхнул немного пыли на истертый коврик.
   - Ты не решаешься вести войско против отца? Полно, мальчик, ведь не Хайр вы направитесь завоевывать. Освободить великий Аттан, хотя его народ давно пережил свое величие. И привести на эту землю другой народ, которому иначе - не спастись. С Ханисом вы сможете основать новое царство. Возмести ущерб, который причинил твой отец. Когда-нибудь это зачтется, не тебе Хайру.
   - Кочевникам никогда не победить в войне с Хайром, - задумчиво возразил Эртхиа.
   - Ты знаешь, что нужно сделать, чтобы победить.
   Эртхиа, вздохнув, согласился.
   - Но тогда я уже не смогу вернуться в Хайр...
   - Разве ты не знал, что уезжаешь навсегда? И что ты забыл в Хайре?
   - Брата...
   - Только одного? - рассмеялся старик. Эртхиа смутился. Старик шепнул ему на ухо: - Вы еще увидетесь. Все, что ты оставил в Хайре, будет с тобой в свое время.
   - Но воевать против отца?! - Эртхиа решительно потряс головой.
   - У тебя нет выбора. Сегодня получишь известие из Хайра и сам поймешь.
   Эртхиа вздохнул, но не стал больше спрашивать. Они помолчали вместе. Потом старик сказал:
   - Наберись мужества и терпения. Судьба тебя еще не любит. Но завоюй ее, как женщину.
   Когда Эртхиа вернулся на место, старик поднял голову и громко сказал:
   - С востока приближается всадник. Вы уже можете видеть его.
   Все посмотрели в ту сторону. Действительно, одинокий всадник торопился к стану.
   - Пошли, вождь, кого-нибудь ему навстречу. Этот человек так давно покинул родную юрту, что не помнит языка своих родителей. Но ты, вождь, найдешь знак на его груди.
   Старик поднялся легко, как юноша, и, скатав свой коврик, сунул его под мышку.
   - Теперь я ухожу, люди. Мне осталось сказать вам только одно. Джуэр!
   Вождь подался вперед.
   - Ты согласен с тем, что я сказал сегодня?
   Джуэр, нахмурившись, твердо ответил:
   - Да.
   Старик поднял руку.
   - Тогда, люди, вот вам знамение. Тот, кого вернувшийся с чужбины узнает и первым назовет по имени, пусть станет военным вождем Девяти племен. Слушайтесь его в делах войны - и обретете мир и дом в степях Аттана. Если же поступите по-другому, новых предсказаний не будет. Мне уже некому будет предсказывать.
   С этими словами старик пошел прочь - и люди расступались, давая ему дорогу. Проходя мимо Ханнар, старик поднял на нее глаза, и Ханнар обдало жаром, а потом ледяной озноб пробежал между лопаток. Как будто старик одним взглядом вытащил наружу все ее замыслы и показал ей. Острый стыд пронзил ее душу и ужас от того непоправимого, чем увенчаются ее труды. Ханнар зажмурилась.
   Когда она открыла глаза, старик уже шагал между юрт в степь. Никто не смотрел ему вслед: он не любил этого. Только один мальчишка лет двенадцати, забывшись, пялился на уходящего - и получил оглушительную затрещину. Пожилой воин, отвесивший ее, сам вздрогнул, вспомнив, как ему досталось от деда при тех же обстоятельствах много-много лет назад.
   Раздался властный голос Джуэра, и двое воинов сорвались с места. Спустя минуту они уже гнали коней во весь опор навстречу приближавшемуся всаднику.
   Вождь велел не расходиться, да никто и не хотел: тот, чье появление предсказал старик, наверняка был из удо, и люди нетерпеливо ждали, кому из них выпадет счастье обнять давно оплаканного брата. Ведь он возвращался из страны плена и рабства. И он нес имя того, кто сможет привести народ удо к спасению.
   Ханис коснулся плеча Эртхиа.
   - Ты знаешь, кто он?
   Эртхиа растерянно покачал головой.
   - А ты?
   Но и Ханис только пожал плечами. Он должен был что-то знать, но вот вспомнить не мог...
   А всадники приближались. Средний, в разорванной рубахе, замаранной бурыми пятнами, привстал в стременах.
   - Господин мой Эртхиа! - яснее ясного прозвучал над притихшей толпой его молодой, но охрипший от жажды и усталости голос. Эртхиа вгляделся - и со всех ног кинулся ему навстречу. Всадник сполз с седла и шел к Эртхиа на негнущихся ногах.
   - Господин мой Эртхиа, - торопился он, задыхаясь, - все лазутчики Хайра ищут тебя. Меня схватили и отдали палачам, но какой-то старик вывел меня из Башни и направил сюда - предупредить тебя.
   Он упал на колени, закашлялся, прижимая руки к груди.
   - Аэши... - в изумлении протянул Эртхиа и, забыв, что его не понимают, закричал: - Воды! Скорее воды!
   Но его поняли: Атхафанама нырнула в юрту и выскочила оттуда с мехом в руках. Придерживая раба за плечи, Эртхиа лил ему на лицо воду, и Аэши ловил ее губами и жадно глотал, а напившись, ткнулся головой в живот своего господина и друга. Эртхиа помог ему подняться.
   Вождь Джуэр подошел к ним и, вглядевшись, провел рукой по лицу Аэши. Аэши открыл глаза и недоуменно посмотрел на кочевника. Потом огляделся.
   Все подошли очень близко и пристально смотрели на него. Те, кто стоял дальше всех, пытались пробиться ближе к середине. Аэши вопросительно взглянул на господина.
   И тут вождь Джуэр взялся обеими руками за ворот его рубахи и рванул. Посыпались застежки, и все смогли увидеть на груди юноши татуировку: четкий след лисьей лапы. И когда весь народ удо согласно вздохнул, как один человек, вождь сорвал с себя куртку и бросил ее наземь.
   И тогда все - люди Девяти племен, боги Аттана и дети царя хайардов увидели на груди вождя такую же татуировку.
   - Скажи ему, - тихо попросил он Ханиса, указывая то ли на Аэши, то ли на Эртхиа, - скажи ему, что он мой брат.
   Ханис сказал. И раньше, чем Эртхиа успел переварить эту новость, вождь Джуэр продолжил, а Ханис переводил:
   - Ты сделаешь нас войском, Эртхиа ан-Эртхабадр. Ты, наш враг, сын нашего врага, ты, хайард, станешь нашим военным вождем, и Девять племен будут послушны тебе! - лицо Джуэра исказилось торжествующим оскалом, щелки глаз яростно блестели, когда, оглянувшись на свойнарод и на племенных вождей, он провозгласил:
   - Ты будешь военным вождем Девяти племен. Но ты сделаешь нас войском.
   Эртхиа облизнул шершавые губы. Он, наверное единственный, до сих пор еще не понимал, что произошло. Теперь понял. И ответил уверенно:
   - Сделаю.
   И поднял вверх правую руку, и возвысил голос.
   - Если от каждого племени его вождь поклянется, что никогда не нарушит границ самого Хайра. Тогда - да, я буду вашим вождем - и пусть воины подчиняются мне беспрекословно, как подчиняются воины Хайра своим сотникам. За ослушание - казнь.
   Эртхиа обвел всех острым взглядом, дождался, когда утихнет ропот.
   - Кто не согласен, пусть остается охранять женщин и скот. Потому что войско, которое движется со скоростью волов, - не войско, а стадо. Завтра на рассвете девять лучших бойцов от каждого племени пусть подъедут к кюрийену Черной Лисицы. Я буду учить их, они - остальных. Кто свободен от упражнений, пусть занимается заготовкой припасов, чтобы каждый воин вез с собой запас вяленого мяса, лепешек и воды на три дня - остальное добудем охотой. Я научу вас владеть оружием не охотников, а воинов, научу держать строй и перестраиваться, как должно конному войску в бою... И пусть также подъедут начальники разбойничьих кланов сар.
   Эртхиа замолчал, давая Ханису перевести его слова не торопясь, чтобы все поняли и не могли отговориться незнанием. Ханис переводил сосредоточенно и подробно. Как только он умолк, один из племенных вождей, из кюрийена Гадюки, быстро задал вопрос. Ханис повторил его для Эртхиа.
   - И тогда мы сможем победить хайардов?
   Эртхиа рассмеялся.
   - Тогда вы сможете воевать с хайардами.
   Едва засверкала на травах обильная роса, за крайним рядом юрт кюрийена Черной Лисицы собрались лучшие бойцы удо, выбранные вождями, - по девять от каждого племени, вооруженные и верхом на приземистых крепких степных лошадях.
   Эртхиа уже ждал их, покусывая губу: каждый час на счету у тех, кто готовится сразиться с войском могучего царя Хайра. Слева от него, сдерживая зевоту, сосредоточенно перебирала повод Ханнар. Сон слетел, едва она открыла глаза, но нервная зевота то и дело сводила щеки. Придирчиво оглядывая подъезжавших кочевников, Ханнар спрашивала себя: не она ли так горячо убеждала племенных вождей и Джуэра в том, что отвоевать старинные земли Аттана - цель вполне достижимая? Не она ли прошла от колодца до колодца и по берегу Тирлинэ вдоль северо-восточных границ Аттана? Ведь не было иной надежды вернуть трон и власть и священный Дом Солнца. А теперь - разве есть другая надежда? Почему же теперь такими жалкими кажутся всадники в кожаных колпаках и куртках, надетых на голое тело, а их низкорослые головастые лошади так неуклюжи и неказисты? Костяные зазубренные наконечники их стрел смазаны ядом, надетые через плечо луки бьют далеко...
   Но Ханнар бросала короткий взгляд на Эртхиа - и стискивала поводья в худых пальцах.
   Увешанный оружием, он восседал на высоком сильном жеребце, точеном, атласно блестящем, лениво положив руки на бедра, одним голосом смиряя и успокаивая застоявшегося коня.
   Смогут ли охотники и пастухи устоять против натиска таких, покрытых стальной чешуей доспехов, с ножами и стрелами в зубах, с бешеными глазами искусных, жестоких всадников Хайра?
   Смиряя горький вздох, Ханнар наматывала и сматывала с руки повод. Она ненавидела Эртхиа. Но ненависть ее была холодной, спокойной. Кто он такой, хайардский царевич, чтобы Ханнар потеряла голову из-за него? Не чета ей, дочери Солнца. Счастье, что никогда не свяжет их дитя. Если сможет хайард создать войско из орды кочевников, Ханнар простит ему ночи их супружества. К тому времени и Ханис наиграется со своей увешанной побрякушками куклой.
   Ханнар - будет - единственной! - царицей - Аттана. А с хайардами, если не захотят миром убраться восвояси, можно и должно поступить так же, как сами хайарды поступают со своими врагами. Атхафанаму можно выдать за одного из вождей удо...
   Как поступить с Эртхиа, Ханнар не успела додумать. Подъехала последняя девятка, из стана Лошадиной Головы, и Эртхиа, до того угрюмо молчавший, недовольно воскликнул:
   - Завтра соберетесь затемно. Не я должен ждать вас, вы - меня!
   Ханнар, выдержав паузу, перевела, сохранив строгий тон его речи.
   - И так же будете поступать вы, потому что каждый из вас станет командовать сотней и будет учить своих бойцов тому, чему я научу вас. А теперь смотрите.
   Эртхиа поднял выше длинный повод и затянул его конец петлей, а петлю надел на палец левой руки.
   - Когда руки заняты оружием, конем управляют ногами. Это вы умеете. А я покажу вам, отчего про конных воинов Хайра говорят, что у них десять рук. Лук, стрелу, меч, щит, повод и плеть они держат наготове одновременно - и умеют управляться с ними без всяких затруднений. А за поясом - топор с лезвиями по обе стороны топорища, а к поясу привешен джид - колчан с гнездами для дротиков.
   Эртхиа приподнял над головой тройной джид и выдвинул из него за древко дротик-джерид.
   Кочевники знали это грозное оружие хайардской конницы, короткое метательное копье, которое хайарды использовали и в ближнем бою, нанося противнику тяжелые раны.
   - У вас нет джеридов - значит, вы добудете их в бою. Но учиться владеть ими начнете уже сегодня.
   Прицепив джид снова к поясу с левой стороны, Эртхиа подъехал ближе к одному из воинов и требовательно протянул руку:
   - Лук!
   Тот снял с плеча и протянул хайарду свой лук недоверчиво и недовольно. У многих удо луки были из пары воловьих рогов. Но у лучших из лучших бойцов в богатых семьях были составные, клееные луки. Они были более упруги и били дальше. Такими луками дорожили: не в степи делались они и на обмен стоили дорого, а без мощного лука в степи тяжело приходится. Ни зверь, ни птица близко не подпустят на широком открытом просторе. Хорошие луки были семейной ценностью и передавались от отца к сыну.
   Эртхиа с удовольствием взвесил на руке тугую дугу, погладил костяные накладки, пропустил между пальцев твердую, будто стальную, тетиву.
   - Луки у вас хороши, - покивал Эртхиа со сдержанной улыбкой. - Но стрелы легкие. Знаю, вы мажете наконечники ядом гадюки. Для охоты хорошо. Достаточно царапины, и добыча от вас не уйдет. Но против воинов в кольчугах и шлемах эти стрелы не годятся. Чтобы пробить кольчугу, нужна тяжелая стрела. Вот такая.
   Эртхиа молниеносно выхватил из колчана длинную стрелу со стальным наконечником и, наложив на лук, послал высоко в небо. Стрела шмелем загудела, пробивая воздух.
   Эртхиа послал коня вперед, махнув рукой, чтобы удо следовали за ним. Там, где стрела вонзилась в землю, он остановил коня. Все могли видеть, что стрела вошла в тугой грунт почти до оперения. Эртхиа с усилием выдернул ее, покачал над головой.
   - Такой стрелой, если враг не дальше десяти лошадиных корпусов, можно пробить и кольчугу, и чешуйчатые латы. Хороши у вас луки.
   Возвращая лук владельцу, Эртхиа громко спросил:
   - Вы, охотники, управляетесь с луком ловко - но зачем носите его через плечо? Мой лук я достану быстрее! - и легко выдвинул свой лук из налучи, висевшей поверх джида. - Слева налуч, справа - колчан.
   Отпустив лук, он вставил стрелу обратно в колчан и взялся за меч.
   - Хайрский меч тяжел. Пробьет любую броню. Но если рубит воздух всадник может выпасть из седла, не удержав его тяжести. Ваши сабли легки и упруги. Оставайтесь при них.
   Эртхиа перевел дух и оглянулся на Ханнар. Она с готовностью кивнула: не устала, продолжай. Эртхиа прикрыл глаза, нахмурившись.