Алекс Гарридо. Акамие, или Любимая игрушка судьбы

   - Правда. Но это не имеет значения. Ты не хотел меня унизить. Ты просто ревновал.
   - Как ты это понял? - удивился Дэнеш. - Я и то понял не сразу.
   - Я хорошо знаю ревность. Лучше, чем любовь.
   - Я буду беречь тебя.
   - Ты знаешь, о чем говоришь?
   - Я сумею. От того, что снаружи, и от того, что внутри, я буду беречь тебя. Ты больше не увидишь ее лица.
   Акамие поднял голову и посмотрел в глаза Дэнешу. И кивнул.
   Дэнеш освободил руку и вынул из-за пазухи перстень с красным камнем.
   - Ты заберешь его?
   - Не хотел бы. Но память не сбросишь со скалы.
   - Я возьму его.
   Акамие не возразил. Спросил о другом:
   - Ты опять идешь против царской воли. Теперь - против воли Лакхаараа. Ты не мог сделать это из-за меня. Только из-за меня.
   - Теперь у меня есть оправдание. Эртхаана обманывает царя, и я раскрою этот обман. Когда я выезжал из Варин-Гидах, у меня оправдания не было. Думай что хочешь.
   И Дэнеш отвернул лицо.
   Глава 29
   Когда они вошли в царский покой, то увидели двоих. Повелитель Лакхаараа и советник его Эртхаана сидели на подушках с чашами в руках. Столик между ними был уставлен яствами, на ковре теснились подушки.
   Увидев Эртхиа, Лакхаараа вскочил на ноги и кинулся к нему так стремительно, что полы его одежды разлетелись и взвились по бокам. Эртхиа, сияя улыбкой, поспешил ему навстречу, и они обнялись.
   - Все-таки ты жив, малыш! - воскликнул Лакхаараа, оглушительно хлопая его по спине. - Вот радостный день, эту радость ничто не затмит. А это что? - Лакхаараа кивнул в сторону двух закутанных в плотные покрывала фигур, робко остановившихся у порога. - Еще царевны?
   Эртхиа замялся, приготовленные фразы не шли на язык. Лакхаараа воспользовался его замешательством, чтобы, не снимая руки с его плеча, подвести к столу.
   - Присядь, выпей с нами, пока - как брат. У нас еще будет время поговорить, как государь с государем. Эх, Шаутара-охотник вернется только завтра! Тогда и попируем.
   Эртхаана поднялся навстречу брату. Лица его никто не видел, пока он не выпустил Эртхиа из церемонных объятий.
   Подали еще чашу, Лакхаараа сам налил в нее вина из высокого кувшина. Они выпили.
   - Брат, - решился Эртхиа, - отошли музыкантов и слуг. Дело, которое у меня к тебе, не терпит ни посторонних ушей, ни промедления.
   Лакхаараа коротко взглянул на него, кивнул. Едва он поднял руку, смолкла музыка, слуги, кланяясь, попятились к выходу, огибая стоявших у порога - тех, что под покрывалом.
   - Эй! - окликнул Лакхаараа, - этих двоих проводите в крайний покой, принесите им еды и вина, и пусть главный евнух пришлет рабов позаботиться о них. Ты не возражаешь?
   Эртхиа покачал головой.
   - Пусть останутся здесь. Это и есть дело, которое привело меня в Хайр.
   Тогда один из тех, что под покрывалом, выступил вперед и медленно приблизился к сидящим. Пока он шел, по лицу Эртхааны тенью прошло понимание. Но он откинул голову и улыбнулся, почти не скрывая торжества.
   Когда плотная ткань с шорохом опала, откинутая решительной рукой, Лакхаараа снова поднялся на ноги. На мгновение он смутился, но тут же его брови тесно сошлись, гневным пламенем плеснул его взгляд и голос пророкотал:
   - Как ты посмел ослушаться?!
   - Спроси брата Эртхаану, - невозмутимо ответил Акамие. Лакхаараа вздрогнул и обернулся.
   Эртхаана спокойно встретил его взгляд, встал, улыбаясь, и сказал:
   - Тебе поздно, брат Лакхаараа, задавать вопросы, ибо услышать ответы ты уже не успеешь.
   Лакхаараа озадаченно поднял брови, посмотрел на чашу, которую все еще держал в руке, снова поднял глаза на Эртхаану. Он ничего не сказал, но кровь отхлынула от его лица. Он медленно поставил чашу на стол.
   Эртхиа вскочил на ноги и схватился за рукоять меча, но Эртхаана только рассмеялся:
   - Что ты этим поправишь? Нашему брату остались считанные минуты, а Шаутара-охотник наслаждается своей последней охотой, тебе же хватит аттанского трона, когда я освобожу его от Аттанца. Ты будешь править в Аттане, но будешь править так, как я скажу. Ибо день и ночь в твоей тени будет скрываться ашананшеди. Неверное слово станет твоим последним словом. Так будет от этой минуты. Оглянись.
   Эртхиа оглянулся, как завороженный. Заего спиной стоял, подняв слегка изогнутый клинок, ашананшеди с равнодушными глазами. Оцепенение, подобное тому, какое испытывает увидевший на своем теле скорпиона, сковало Эртхиа.
   Эртхаана подошел к Акамие.
   - Вот, ты сам приехал ко мне! - обернувшись к Эртхиа, он пояснил: Этот раб, доставшийся мне по наследству, слишком возомнил о себе. Он плохо обучен. Я позабочусь о его воспитании. Он станет очень послушным рабом.
   - Я - свободный, - сказал Акамие. - Ты дождешься скорее моей смерти, чем покорности.
   - Да? - ласково улыбнулся Эртхаана. - А разве я стану спорить с моим рабом? Я просто возьму тебя силой - столько раз, сколько захочу. И твоя ненависть будет мне вином опьяняющим. А воспитанием можно заняться после.
   Эртхаана обернулся и махнул рукой.
   - Эй, Маэшти, уведи его!
   Послышался шорох раздвигаемых ковров, и от стены отделился еще один в одежде ашананшеди. Но раньше, чем кто-нибудь успел разглядеть и понять, что его тело безжизненно валится, как от толчка, - тот, что стоял за спиной Эртхиа, выронил меч и схватился за лицо. Из пробитой глазницы торжествующе сверкнул тонкий черенок метательного ножа. Оба тела упали почти одновременно. Эртхиа рванул меч из ножен и шагнул к Эртхаане.
   - Стой! - хрипло окликнул его Лакхаараа. - Это дело царя.
   Он властно протянул руку. Эртхиа отдал ему меч. Лакхаараа взвесил его в руке, одобрительно кивнул.
   - Это только ускорит твою смерть... - презрительно процедил Эртхаана.
   - Ты царь, а не палач! - воскликнул Акамие. - Оставь свою честь незапятнанной... кровью брата.
   Лакхаараа ничего не ответил.
   - Давай, двигайся, Лакхаараа! - одобрил Эртхаана. - Чем быстрей бежит по жилам твоя кровь, тем быстрей она разносит яд. Мы с тобой умрем, а этот младший будет владеть им!
   Эртхиа с криком кинулся на него, но не успел. Зеркально сверкнув, клинок описал широкую дугу. Акамие зажмурился и быстро отвернулся, зажав ладонью рот. Он слышал только глухой звук падения. Эртхиа, тяжело дыша, подошел и обнял его. И держал, пока Акамие не сумел справиться с крупной дрожью, сотрясавшей все тело.
   - Вот и все, - удивленно сказал Лакхаараа. - Почему никто из нас не сделал этого раньше?
   Лицо его осунулось, и было желто, как от кумина, и покрыто каплями пота. Одна за одной они скатывались по лицу, срывались с подбородка, а на их месте выступали новые.
   - Может быть, тебе лучше лечь? - растерянно спросил Эртхиа. Лакхаараа не отвечал, он озирался, ища, обо что вытереть клинок. Шорох покрывал отвлек его.
   От порога медленно приближался тот, о ком все забыли. Плотная ткань тянулась за ним по ковру, а впереди он лишь едва приподнял ее, так что даже кончика туфли было не разглядеть, пока он плавным шагом подходил к столику. Он наклонился, тонкая смуглая рука высунулась из складок, взяла чашу, не допитую Лакхаараа, и скрылась с ней. Потом вынырнула и аккуратно поставила пустую чашу на стол.
   - Это ты, Айели? - спросил Лакхаараа.
   - Я, господин.
   Лакхаараа сдернул со стола скатерть и тщательно вытер клинок, прежде чем вернуть меч Эртхиа.
   - Может быть, вы успеете спасти Шаутару. Я не надеюсь на это.
   Он пошатнулся и оперся на плечо вставшего рядом Айели.
   - Ты, мальчик... Позаботьтесь о том, чтобы никто не занял его места в моей гробнице. Теперь - оставьте нас.
   По очереди Эртхиа и Акамие опустились на колени перед братом и поцеловали ему руку. Акамие первым, давясь слезами, кинулся прочь. Эртхиа вышел следом.
   - И ты, Дэнеш, тоже... - прошептал Лакхаараа. - Твоя служба мне окончена.
   Дэнеш выступил из тени и скользнул к двери. У порога он оглянулся, поклонился низко, так низко, как не кланялся никогда, и растаял в дверном проеме.
   Шаутару они встретили на полдороге к Аз-Захре.
   Акамие несколько раз оглянулся на мрачное лицо Дэнеша, пока молчаливая свита - конюхи, стремянные, псари, ловчие, загонщики, повара и музыканты двигалась навстречу отряду дворцовой стражи и дюжине лучников, которую собрал предприимчивый Эртхиа. Их кони ступали медленно, и впереди - теперь и Акамие, и Эртхиа разглядели это - четверо пеших несли покрытые полосатой тканью носилки, а следом вели гнедого коня, которого Акамие сразу узнал: Шаутара ехал на нем, когда они вдвоем отправились на ту злосчастную охоту. Рядом с конем шел тот, что под покрывалом, или та, ведь под покрывалом не различишь.
   - Мы должны были сообщить ему, что он теперь - царь и повелитель Хайра! - ужаснулся Акамие.
   - А теперь нам остается проводить его до Аз-Захры... - уже и Эртхиа не скрывал слез. - В один день мы похороним троих братьев. Для этого я вернулся в Хайр?
   Акамие подумал о тех, что уйдут с ними. Один из них последовал за своим господином добровольно, Акамие не знал, будет ли так в доме Шаутары, и сомневался, что найдется тот, кто по своей воле пойдет за Эртхааной. Но, так или иначе, их судьба уже совершилась.
   Дэнеш, едва носилки приблизились, шепнул пару слов Эртхиа. Тот кивнул, и ашананшеди спрыгнул на землю. Подойдя к носилкам, он приоткинул ткань и тут же опустил ее.
   - Проклятие Ашанана! Есть еще третий, - сообщил он царевичам. - Если мои господа позволят, я немедленно отправлюсь по его следу.
   - Но как же мы без тебя? - спросил Эртхиа.
   - Все ашананшеди Хайра в твоем распоряжении.
   - Но где я их найду?
   - Тебе не надо искать. Сядь на трон и позови.
   - Кого мне звать? - потерял терпение Эртхиа. - Ты говоришь загадками. Может быть, Лакхаараа должен был открыть эту тайну своему наследнику, но он этого не сделал - и что теперь?
   - Да, - сказал Дэнеш. - Он должен был сказать. Тогда скажу я. Когда сядешь на трон, позови Ашанана.
   - Это имя того, кто придет? Он точно будет там?
   - Нет, но это неважно, - терпеливо объяснил Дэнеш. - Позови его, и с этой минуты все лазутчики Хайра станут служить тебе. Таков обряд. Отпусти меня теперь - я теряю слишком много времени, а мы ведь не знаем в точности, сколько их еще осталось...
   - Иди.
   Глава 30
   Прошли дни и ночи, усердно наполненные воплями и рыданиями, сетованиями и причитаниями на ночной половине и молчаливой скорбью по эту сторону плотных завес. Вельможи и советники, проводив повелителя и его братьев до их усыпальниц, разошлись по домам в разорванных одеждах, с запорошенными пылью и пеплом лицами.
   На рассвете, в самом нарядном платье, с дарами и подношениями, они собрались перед воротами царского дворца, чтобы приветствовать нового царя Хайра. Но привратник не открыл ворот в урочный час. И царедворцы, сопровождаемые огромным количеством невольников, державших перед собой и над головами подносы с дарами, толпились у ворот, ожидая царской воли.
   Больше всех волновался мудрейший и почтеннейший Ахми ан-Эриди. Он был первым советником и при царе Эртхабадре ан-Кири, и при сыне его Лакхаараа ан-Эртхабадре. Теперь не допустить бы ошибки, сделать бы все наилучшим образом, угодить новому царю, юному Эртхиа, дабы сохранить и упрочить свое положение. Живо вспомнилось мудрейшему Ахми то недоразумение в парадном зале аттанского дворца, когда так некстати он разошелся во мнениях с младшим из царевичей по поводу допустимости присутствия на пиру победителей того, что под покрывалом. Кто мог тогда предположить, что этих двоих свяжет дружба, ставшая предметом толков и недоумений во всем Хайре, но в то же время и приводимая в пример как образец верности и братской любви... И еще менее можно было ожидать, что младший, дальше всех стоявший от трона, займет его теперь. Не припомнит ли новый повелитель старому царедворцу ту нелепую ошибку, ту непростительную оплошность? Цари Хайра непостижимы в гневе и милости своей!
   А вместе с почтеннейшим ан-Эриди волновались и остальные, будь то союзники и последователи его, разделявшие с ним ответственность и блага, выпадающие на долю человека, близкого к трону и к сидящему на троне; будь то и противники почтенного вельможи, ожидающие подходящего случая, чтобы обойти и оттеснить его от трона, ответственности и благ. И все сходились в одном: желательно и необходимо тщательно наблюдать за Ахми ан-Эриди, дабы не упустить счастливой минуты, повторить его действия, если они окажутся угодными повелителю, и, если вельможа будет обласкан - разделить его участь; или же вовремя принять меры, чтобы отмежеваться от него.
   В тронном зале давно уже все было готово к приему. Только трон стоял незанятый. Старый верный Шала, держа на вытянутых руках темно-красное царское одеяние, ожидал, когда сможет накинуть его на плечи своему повелителю.
   Эртхиа, осунувшийся, злой, как собака, сидел на подоконнике скрестив руки на груди и раскачивал ногой. Акамие, с покрасневшими глазами, удрученный и растерянный, сидел рядом с ним. Они препирались уже не первый час.
   - Отдай... - после недолгой передышки возобновил свою речь Эртхиа, отдай, сказал он, понимаешь? Отдай - значит, отдай, а не оставь себе. Отдай этот свиток царю Хайра. Вот свиток, - тут Эртхиа махнул рукой в сторону трона, на котором рядом с короной Хайра и царским перстнем лежал свиток в резном футляре. - Вот свиток, а вот - ты, и больше мне его отдать некому.
   - Но ты ведь уже и с Дэнешем говорил так, что было ясно: ты собираешься занять трон, - устало возразил Акамие.
   - Да нет. Во-первых, я не хотел выяснять все это на ходу, в толпе слуг. Во-вторых, мне просто было все равно, ты же понимаешь, я любил Лакхаараа, я любил Шаутару и... В-третьих, я забыл про свиток, и не все сразу сообразил. А теперь мне ясно: я должен отдать свиток тебе. Я не буду царем в Хайре, потому что я буду царем в Аттане. Старик предсказал это совершенно определенно. Тебе ли я должен объяснять?
   - Но Эртхиа, этого быть не может. Разве ты не понимаешь? Я, с ночной половины - царем Хайра!
   - Ты такой же сын нашего отца, как я. Я всегда это говорил.
   - Кто подчинится мне?
   - Все. Ты разве не видишь: так хочет Судьба. Кто в Хайре пойдет против нее? Садись на трон и давай откроем ворота: уже пора. Все равно, кроме тебя, некому. Я уже принадлежу Аттану, и это всем очевидно. Других сыновей у нашего отца нет. Сыновья Лакхаараа могут наследовать трон только после тебя, и они еще малы. Ну же, Акамие!
   - Царь с таким именем? - совершенно расстроился Акамие.
   - Хвала Судьбе! Она и это предусмотрела. Да будет усладой Хайру твое правление!
   С этими словами Эртхиа спрыгнул с подоконника и за руку стянул брата. Они подошли к трону, Эртхиа махнул рукой Шале. На плечи Акамие опустилась тяжелая темно-красная парча, поверх нее легло оплечье. Эртхиа снял с головы брата белый платок и прямо на растрепавшиеся волосы возложил сверкающую красными камнями тяжелую корону Хайра.
   - Хочешь ты этого или не хочешь, но такова твоя судьба. Разве не высшая доблесть - всегда подчиняться ей? Не ты ли учил меня этому?
   Перстень пришлось надеть на большой палец, и он свободно крутился. Акамие нервно усмехнулся. Камень в перстне был такой же - темно-красный, с яростным пламенем внутри.
   - Давай, - встрепенулся Акамие, - давай посмотрим, что в свитке? Не должен ли я, прежде чем говорить со своими подданными, прочесть послание от... - у Акамие перехватило дыхание, он так и не решился произнести Ее имя.
   - Думаешь? - Эртхиа был в нерешительности. Времени прошло много, но послание от Судьбы... Разве не из долины Аиберджит он принес его, разве не старик в пыльном сером плаще передал его царю?
   - Загляни в него, только быстро. То есть брат мой и повелитель! - и Эртхиа поклонился.
   Акамие посмотрел на него испуганно.
   - Не надо. Да и не повелитель я тебе. Ты ведь принадлежишь Аттану.
   - Пока я здесь, я служу тебе, дабы подать в этом пример всем твоим подданным, - Эртхиа взял свиток, вынул из футляра и с поклоном подал Акамие.
   Акамие ловко развернул его и охнул.
   - Что это, Эртхиа? Здесь ничего нет, кроме странных знаков. Это... это знаки из таблиц!
   Так оно и было. Знаки были крупно выписаны красной краской и напротив каждого было приписано название буквы из хайрского алфавита. Акамие покачал головой.
   - Это ключ. С помощью этого мы сможем прочитать таблицы. Но не сейчас.
   - Вот видишь! - возликовал Эртхиа. - Таблицы - твои, значит, и свиток тебе. Все сошлось.
   - Если ты уверен, что мы все делаем правильно... Нет, с этой минуты мне придется решать самому.
   Акамие постоял, опустив голову и прикусив губы. Вздохнул глубоко и распрямился.
   - Да будет Судьба довольна нами. Прикажи открывать ворота. Я приму моих подданных.
   Мудрейший и почтеннейший Ахми ан-Эриди опустился на колени раньше всех, не пройдя и половины расстояния от двери до ступеней трона, потому что у него подкосились ноги. Его примеру последовали и остальные.
   - Какой голос! - ахнул Эртхиа, перебрав лады. Дарна отзывалась всей глубиной, рождая звуки то легкие, как плывущие в воздухе паутинки, то полновесные, как добрый удар меча, то тающие, как юный месяц в предрассветный час, то долгие, как эхо в горах.
   - Какой голос! Мне не приходилось слышать ничего подобного.
   - Это правда, Эртхиа, - согласился Акамие, оторвавшись от пергамента. Свиток из долины Аиберджит и аттанские таблицы были разложены перед ним на наклонном столике между ярко горевших светильников, и он старательно писал, заглядывая то в таблицы, то в свиток. - Только Айели ее не услышит. Он плакал бы сейчас, и я рад бы плакать, но уже не могу.
   - Я сожалею. Но эту дарну, и правда, должно быть слышно на обеих сторонах мира. Может быть, он не плачет сейчас, а улыбается. И не он один. Как ты думаешь?
   - Что мы можем знать?
   Акамие обмакнул калам в чернильницу.
   - Получается? - спросил Эртхиа, коснувшись струн, и дарна повторила его вопрос.
   - Подожди, сейчас я закончу.
   Когда он вывел последние строчки и отложил калам, Эртхиа прикрыл струны ладонью, обнял дарну и прислонился щекой к ее грифу.
   - Читай!
   Вот что прочел Акамие в аттанских таблицах:
   И пришел тогда царь в землю Сирин, а называли жители той земли страну свою супругой бога, и у них был только один бог, а земля та была его супругой. И захватив их города, захотел царь видеть их царя пленником своим, а жен его - служанками своими, и дочерей - наложницами. Но у них не было царя, а правил ими сам их бог, а говорил им через жреца, избранного им из юношей той земли и носившего женские браслеты и серьги, и всю одежду женскую носившего. А бог приходил к нему и говорил что следует, и земля та подчинялась ему, как женщина - супругу.
   А царь хотел видеть, кто правит ими, и воины нашли и привели ему жреца по имени Сирин, а языка не знали, и, видя его одежды и украшения, подумали: вот их царица, правящая ими, отведем ее к царю. А этот жрец носил женское в знак послушания.
   А царь велел разрушать их города и не входил в них на ночлег, а поставил лагерем войско в широкой долине и шатер свой поставил в середине лагеря. И в шатер привели жреца по имени Сирин, и царь увидел его красоту и пожелал его, и, увидев, что он - отрок, не оставил своих желаний, и овладел им, как своиминаложниками во дворце своем.
   И когда был с ним на ложе, слышал гром великий и сотрясение, и шум, и рокот, и вопли, и ржание коней. Но казалось ему, что от великой силы плоти своей, от великой радости слышит это.
   Когда же покинул шатер свой, увидел, что пуста долина вокруг шатра, и шатер его один стоит в долине. И войска его нет, всадников, и коней, и шатров их, и колесниц между шатрами.
   Пуста лежит перед ним долина, только обломки шестов опорных от шатров, только ось от колесницы и сломанные копья торчат из грязи, а все смыло. Один его шатер уцелел в долине. И потоки огибали его.
   И бежал царь от своего шатра и от жреца по имени Сирин. Бежал из долины, в горы бежал царь и семь недель бродил в горах, и звери его не трогали, и на всякую жажду его находились источники, и на всякий голод плоды.
   И пришел в место пустынное, где трава росла по колено царю, и горы окружали то место. И в том месте увидел шатер красный с навершием золотым. И узнал...
   И семь недель бродил по горам, и пришел...
   И после семи недель увидел шатер свой, и Сирин, облаченный в радугу, стоял перед шатром и смотрел на царя.
   И склонился царь Ашанан и сказал: какое воздаяние потребуешь за вину мою и за дело мое?
   И сказал Сирин: не будет больше твоей страны, и будет моя, а твой народ будет служить мне, но никогда не войдет в долину мою, и имени моего не узнает, а будет служить царю, которого я дам моей земле, и назову мою страну - Хайр.
   И слова его были понятны царю.
   И по слову его стало.
   Имя страны - Хайр.
   И служит народ Ашанана царю хайардов.
   И цари хайардов - дети детей Сирина.
   Имя же долины - Аиберджит.
   И ее нет.
   - Так оно и было.
   Акамие вздрогнул, Эртхиа вскочил на ноги.
   Перед ними, удобно расположившись на пыльном коврике, сидел сам старик.
   - Так оно все и случилось.
   Акамие поднялся и низко поклонился старику.
   - Я знаю, кто ты.
   - А я знаю, кто ты, и выходит, что я знаю больше тебя. Но мы еще поговорим об этом. Подожди теперь немного, я попрощаюсь с твоим братом, потому что с ним мы видимся в последний раз.
   - С Эртхиа что-то случится? Ты ведь обещал, что он будет жить долго?
   - Это так, просто дальше он все сделает сам.
   Старик поманил к себе Эртхиа и указал ему место на коврике рядом с собой.
   - Ты уже не жалеешь, что тебе пришлось задержаться в Хайре?
   - Я благодарю тебя! - пылко воскликнул Эртхиа. Покачав в руках дарну, он добавил: - И за это тоже.
   - За это будешь благодарить не меня. Потом, значительно позже. Он тоже поблагодарит тебя, потому что голос дарны будет радовать его сердце. И, заметь, еще долго. Так что соизмеряй свои силы с длиной пути. Впрочем, ты справишься и без моих советов. Главным образом потому, что советов ты слышать не желаешь. Это правильно. Помни только одно: если дорога сворачивает в сторону и если это твоя дорога, не пытайся спрямить путь. Потом нельзя будет вернуться обратно и наверстать упущенное. Ты понимаешь меня?
   - Да, - согласился Эртхиа, вспомнив их разговор в гроте и свое желание прямиком отправиться в Аттан. - Но как я узнаю, если ты мне не подскажешь?
   - Смотри внимательно - и увидишь. Главное - помни об этом. Теперь ступай, собирайся. Тебе пора заняться своим царством.
   Старик обернулся к Акамие.
   - Разве ты не помнишь, что ты обещал Ханису?
   Акамие пожал плечами.
   - Ты сказал, что если встретишь Эртхиа, ты посоветуешь ему поторопиться.
   - Это правда, Эртхиа! - вспомнил Акамие. - Там уже, наверное...
   - Нет-нет! - остановил его старик. - Остальное он узнает в Аттане. Смотри же внимательно, Эртхиа, не пропусти поворота и не сбейся с пути. Прими еще один подарок на дорогу. Он укроет тебя и от жары и от холода, и от пыли и от дождя. Когда наденешь, не снимай. До конца пути не снимай. Его с тебя снимут.
   Старик вынул из складок своей одежды серый сверток, встряхнул его и подал Эртхиа широкий плащ, такой же, какой был надет на нем самом, только новый.
   - Он похож на плащ ашананшеди, - заметил Эртхиа.
   - И они служат Судьбе, - улыбнулся старик.
   - Но они не верят в Судьбу!
   - Ну и что?
   - Скажи мне, - попросил Акамие, - почему ашананшеди не верят ни в Судьбу, ни в долину Аиберджит? Даже клан Дэнеша, который живет на востоке, совсем рядом с долиной.
   - Лазутчики верят только в то, что видели своими глазами. Им никогда не удавалось войти в долину.
   - Лазутчикам?! - переспросил Эртхиа.
   - Лазутчикам, - подтвердил старик.
   - Почему же?
   - Не судьба! - пожал плечами старик. - Ты ведь слышал написанное.
   - А почему...
   - Нет, - оборвал старик нетерпеливого, - ты не можешь знать все. Но можешь догадываться. Вот тебе и будет, о чем подумать по дороге. Тебе пора, торопись. Ты помнишь, что для каждого начала есть свое мгновение? Оно приближается - не пропусти его. Ступай.
   Эртхиа кивнул, вздохнул, обнял брата.
   - Как же он здесь один? - еще раз обратился к старику.
   - Ты сам убеждал Акамие, что он справится. Считай, что твоими устами говорила Судьба. Отправляйся же! Ты поспешен в намерениях, но тебя бывает не сдвинуть с места.
   Эртхиа смутился.
   - Это правда, я люблю задавать вопросы и обо всем беспокоюсь. Прощай, Акамие. Спроси у этого доброго учителя, увидимся ли мы еще. Соседи видятся часто, только если они не правители соседних государств. Утешай меня в разлуке письмами, а я не премину отправить им навстречу свои. Да будет Судьба к тебе благосклонна и довольна тобой. За порой прощаний следует пора встреч. Судьба переменчива.
   Акамие обнял и поцеловал его и пожелал счастливого пути. И пришла им пора расстаться.
   - Ты предскажешь мне, что будет дальше? - спросил Акамие у старика, когда они остались одни.
   - То же самое. Твоя жизнь.
   - Это я знаю, - огорчился Акамие. - Это я знаю. Но как могло случиться, что я стал царем - а ты никогда не говорил мне, что это будет!
   - И никогда не обещал, что скажу все...
   - Да, это так, и я ведь не поверил бы тебе. Произошло невозможное!
   - А разве я не называл тебя Отменяющим неизбежное, Возлюбленным случайностей, Делателем необходимого и Любимой игрушкой Судьбы? Что же тебя беспокоит теперь?
   - Все, - признался Акамие. - Я не знаю, что мне делать.
   - Делай то, что нужно.
   - Как?
   - Так, как нужно. Ты был советником у своего отца и у брата. Ты вник в дела правления. Тебя окружают люди, многие из которых преданы трону Хайра, ты умеешь читать в душах, что тебя беспокоит?
   - Я должен жениться? Ведь трону нужны наследники. И что делать мне мне, не царю, но человеку? Я люблю. И ты знаешь закон. Как мне быть?
   - Все будет, как будет. Ты стремишься перелистнуть страницу, не дочитав ее до конца. Не пытайся ответить на вопросы, которые тебе еще не задали. Как только ты ответишь на последний вопрос, кончится жизнь. Надеюсь, я успокоил тебя? Где-то неподалеку некий человек ждет, когда ты позовешь его. Предсказываю, что ты вернешь свободу его народу, но не ему самому. Довольно с тебя и такого предсказания, сынок.