Алексеев Александр. Пришельцы

выбрала хорошую позицию у окна чердачной комнаты, откуда открывался
широкий обзор прилегающей территории, и стала ждать. Ночной гость, надо
сказать, передвигался умело, почти скрытно, короткими перебежками, его
выдавали пестроватая спортивная одежда и рюкзак на спине. Когда он нарушил
"границу", порвал проволоку армейской сигнализации и поднял в воздух три
ракеты, должно быть, стал еще осторожнее, растворился в траве, замер, как
мышь, но видеокамера отмечала присутствие на поле живого существа и
держала на мониторе картинку - квадрат посеревшей в сумерках высокой
травы. Можно было вмазать по этому квадрату весь магазин: всякий честный и
нормальный человек не станет подкрадываться к чужому дому, будто
какойнибудь спецназовец. Если заблудился - подойдет открыто, покричит,
попросит еды или ночлега... Конечно, это мог быть и припозднившиися
оперативник, шедший на ферму для связи и охраны по сигналу "Гроза", однако
он, согласно инструкции, обязан на подходе трижды выйти на связь по радио
на разных частотах, трижды назвать пароль и спросить об условиях
приближения к объекту. Этот же двигался с полным радиомолчанием и
воровскими повадками.
Татьяна изготовилась к стрельбе, держа под прицелом место, где залег
незнакомец, но забрехавшие собаки выказали его совсем в другой точке -
возле забора! Прополз незамеченным метров сто и оказался там, где в
прошлый раз исчезли призраки-пришельцы; над высокой изгородью показалась
голова и тут же скрылась. А через мгновение во двор фермы полетел
перекинутый невидимой рукой рюкзак, это потом она сообразила, что рюкзак,
после того как надавила гашетку и пули застучали по забору, выбивая щепу.
Не зря на тренировках и занятиях по боевой подготовке всегда говорили, что
женщины по своей природе напоминают ковбоев - сначала стреляют, потом
думают, куда стреляли и зачем.
В ответ на выстрелы из-за забора неожиданно послышался сдавленный
голос, перекрываемый злобным собачьим лаем:
- Не стреляйте... Не стреляйте...
Переговариваться на таком, расстоянии и выяснять, кто это, было
невозможно: псы работали, как по зверю, и эхо разносилось по всему
Горячему Урочищу. Татьяна приказала незнакомцу подняться на забор и сидеть
на нем, пока она не спустится вниз. Тот кое-как уяснил, что от него
требуется, залез на изгородь и замер, как петух на жердочке: снизу его
сторожили собаки.
Все-таки это оказался оперативник, присланный Зарембой для связи и
охраны, молодой и неопытный парень, вероятно, вчерашний
солдат-пограничник, прошедший краткосрочные курсы. Он шел на ферму под
видом заблудившегося туриста, без карты, перепутал дороги и целый день
плутал по каким-то болотам. Отчего-то у него сильно разболелась голова,
началась тошнота, потеря ориентации и, наконец, полностью село питание
рации, почему он и не смог выйти на связь.
Оказавшись на ферме, переодевшись в сухое и доложив начальству о
своем прибытии, он пил чай на кухне, начинал было хорохориться, но
временами впадал в тихое ошеломление от чудес "бермудского треугольника".
О "ромашках", распускающихся на сопках, он не имел представления и относил
свое необычное болезненное состояние к космическому излучению в этих
местах.
После таких потрясений Коля - так он представился, - не мог исполнять
по всей форме обязанности охранника, и Татьяна уложила его спать в
чердачной комнате.
Правда, часа два он исправно пытался приступить к службе, сидел с
автоматом и развернутым аппаратом космической связи у окна, пока не
сломался и не уснул, подетски выпустив ниточку слюны.
А около четырех утра сработала местная связь и принтер отстучал
шифровку: агент Ромул просил сообщить последние новости. Это было вопреки
всем инструкциям: агенту полагалось сидеть и ждать задания, если
предыдущее было исполнено. Сидеть и ждать, а не спрашивать отчета или
какой-то дополнительной информации, не связанной со служебными
обязанностями - по сигналу "Гроза" все секретные сотрудники автоматически
консервировались и не принимали никакого участия в ликвидации нештатной
ситуации.
Татьяна тоже нарушила запрет - ответила Ромулу, что все пока без
изменений, резидент не обнаружился. Она могла лишь догадываться, кто такой
Ромул, но когда Ворожцов обрисовал медичку из Верхних Сволочей, одну из
любовниц Поспелова, перед глазами отчего-то нарисовался образ Иры Ковтун
из того же "женского батальона". Совпадений было много: Ира пропала из
Москвы как раз три года назад - именно тогда в "бермудский треугольник"
был внедрен агент Ромул, имела медицинское образование и улыбалась, как
голливудская кинозвезда. Правда, по отчеству она была не Михайловна и
фамилия медички совсем другая, но это ничего не значило - естественно,
Ромула внедряли под чужим именем.
Они не были раньше подругами. В "женском батальоне" подобных
отношений не водилось и сослуживцы чаще всего придерживались давно
заведенного правила - терпимости друг к другу, которое обычно заключалось
в диалоге:
- Привет! Как живешь? - Регулярно, а ты?
Встречались-то редко, в основном, на общих сборах, полевых занятиях,
в спортзале или на полигоне. Однако сейчас Татьяне, насидевшейся в
одиночестве, хотелось дружеского разговора, причем чистого, женского, даже
бабского - поделиться впечатлениями, посплетничать, помыть косточки
мужикам.
Эх, если бы медичка Ирина Михайловна из Верхних Сволочей оказалась
Ирой Ковтун!
Пусть говорят, что ее "муж" Поспелов таскается к своей
любовнице-медичке, в конце концов, он по легенде - бабник и обязан е
постоянно отрабатывать. Ну, пусть даже у них на самом деле что-то было или
что-то есть - у Георгия руки развязаны. Можно лишь оценить его вкус.
Хорошо бы сейчас плюнуть на все, под каким-нибудь предлогом поехать в
Верхние Сволочи и заявиться в медпункт! Вот бы было радости!.. После
страхов от скелетов, приведений и пришельцев.
Мысль эта засела в голове и постепенно захватывала воображение, так
что она все утро придумывала причину навестить медичку. Вроде бы даже
голова заболела, потом заныло в низу живота, когда понесла корм
"свиноферме" - два тяжелых ведра.
Проснувшийся охранник Коля тем временем бродил по дому, знакомился с
обстановкой и случайно услышал шорох в кладовой на хозяйственном этаже,
где был заперт Ворожцов.
- Кто там? Под замком? - испуг и любопытство мелькнули в его глазах.
- Много будешь знать - скоро состаришься, - усмехнулась Татьяна. -
Любовника спрятала, пока мужа нет.
Она завозилась на кухне, и в этот момент вышел на связь внеплановый,
а от того вольный агент Витязь. Свободный поиск давал ему право свободного
расписания на выход в эфир по кодированной радиосвязи. Он сначала
придумывал текст в уме, затем разучивал его, как стихи, и только тогда
включал микрофон. Его доклад напоминал военные сводки.
- Вчера, в ноль часов пятьдесят две минуты отметил краткую, но
сильную стрельбу из автоматического оружия в районе Одинозера недалеко от
метеостанции. В один час сорок семь минут над квадратом 94-13 ПОЯВИЛИСЬ
"ДРАКОНЫ" в количестве трех единиц. Взяли курс на метеостанцию. В час
пятьдесят четыре минуты над квадратом 87-26 появилась еще одна тройка
"драконов" и тоже легла на этот же курс. В ускоренном пешем порядке
проследил за ними на расстоянии девяти километров - курса не изменили.
Считаю, что массовый взлет "драконов" связан с тревогой возле
метеостанции. В три часа восемнадцать минут в направлении Одинозера далеко
на горизонте показались две пары "драконов". Они кружили над лесом и
кого-то искали, произвели несколько очередей по земле с воздуха. В три
часа пятьдесят минут они закончили поиск, ушли из сопок в Долину Смерти и
двигались по ней назад к своим квадратам. Но все четверо на восходе солнца
снова повернули к квадрату 94-13 и резко приземлились на подходе к нему, в
пяти километрах от меня. Я двинулся к месту приземления и потом целый день
выслеживал их в квадрате 01-13. Это самый интересный квадрат. Веду здесь
наблюдение до сих пор. Огня не открывал. На связь выйти не мог, снова не
было радиопроходимости. Витязь.
И спросил, нет ли для него каких-то дополнительных заданий.
- При невыясненных обстоятельствах в районе Одинозера исчез шеф, -
сообщила Татьяна. - Прими меры к розыску.
- Понял! - чему-то обрадовался пилот. - Приступаю!
Она не имела права не только отдавать ему распоряжения, но даже
сообщать информацию о шефе. И единственное, что могла - положить его "на
дно", чтобы спрятался в сопках, затих и ни на что не обращал внимания, ибо
в "треугольнике" сейчас работали профессионалы из группы быстрого
реагирования.
Переговоры писались на пленку и тут же отщелкивались текстом на
принтере.
Татьяна сорвала бумажную полосу, аккуратно отрезала лишнее вместе со
своими распоряжениями и усеченный этот доклад передала оперу Коле.
- Будет связь с шефом - передашь.
Он видел, что на его глазах творится какая-то подтасовка, но смущенно
молчал, согласно кивал головой и взирал на молодую женщину с легким,
подростковым страхом: вероятно, Татьяна казалась ему старым и прожженным
разведчиком, расчетливым и безбоязненным игроком, ведущим некую
сверхсекретную операцию. Он готов был служить ей, выполнять всякую волю,
забыв о собственных инструкциях, и "жена" резидента этим воспользовалась и
еще больше напустила тумана, когда принесла Коле зашифрованную информацию
для Зарембы о плененном Ворожцове.
- А это передашь лично руководителю "Грозы". Оригинал после передачи
уничтожить.
Перед обедом она нашла великолепную причину исчезнуть с фермы -
кончился хлеб!
Проголодавшийся мальчик Коля умял за завтраком последнюю краюшку.
Татьяне запрещалось на период действия "Грозы" оставлять усадьбу, но она
решила "забыть" об этом, допустить оплошность. Да и в доме оставался
опер-связист...
- Коля, - сказала она. - Будь как дома, ничего не бойся. Я поехала за
хлебом в Верхние Сволочи. Мне же надо кормить тебя.
Она выгнала из гаража "парадно-выходную" машину, еще не засвеченную в
округе - почти новую "газель" с брезентовым кузовом. Дождей давно не было,
дороги просохли, окреп грунт даже в болотинах. В Верхних Сволочах, в
продуктовом магазине, работала продавщица, та самая, которой пришлось
раскрасить ноготками бесстыжую физиономию. Согласно операции по
адаптированию. Получилось же натурально: девочка ревела, грозилась
написать заявление в милицию, но местные женщины Татьянино возмущение и
действия поддержали. Продавщица заткнулась, и когда, в редкие случаи,
фермерша являлась в магазин, немедленно убегала в подсобку.
Лишь однажды осмелела и, стоя на безопасном расстоянии, грубо
фыркнула:
- Дура! Нужен мне твой козел!
Это уже было личное оскорбление, поскольку Георгия можно бы назвать
как угодно, но только некозлом. Не походил он на козла ни обликом, ни
характером. Другое дело - кобель... Татьяна молча взяла селедку из блюда с
рассолом и швырнула ее в лицо продавщице. Та уклонилась и больше уже не
задирала.
На сей раз Татьяна вошла в магазин с заведомо рассерженным видом.
Продавщица хотела было юркнуть в подсобку, чтобы не связываться с
фермершей, однако та поманила ее.
- Иди-ка сюда, подружка.
- Что это вам надо? - спросила она недоверчиво.
- Иди, пошепчемся. Не бойся, дело есть.
В магазине были две бабки и старший продавец - сенокосная пора
разогнала сельскую публику по лугам.
- Какое дело? - недоверчивым шепотом спросила девица.
- У кого мой кобель тут ночует? - в упор спросила Татьяна.
- Не знаю. Я за твоим кобелем не смотрю.
- Знаешь, знаешь. Ты все знаешь. У кого?
- Не видела, не знаю.
- А к кому ряньше наведывался?
Продавщица секунду поколебалась и выдала свою соперницу с
удовольствием. Заодно и бывшего ухажера.
- К медичке ездил. Все знают...
- И сейчас у нее?
- Сейчас нету. С неделю не был...
Эту информацию можно было не проверять и не подвергать никаким
сомнениям.
Татьяна купила хлеба, оставила его в машине и не спеша, пешком
отыскала медпункт. Ромул вела прием, однако в покосную пору никто не болел
и в помещении было пусто. Санитарка что-то стирала во дворе, склонившись
над оцинкованной ванной.
Эффекта неожиданности не произошло: значит, Поспелов рассказал, кто у
него "жена", и Ирина подспудно ждала и готовилась к этой встрече.
- Здравствуй, Ирочка, - приветливо и тихо сказала Татьяна. - Сто лет
тебя не видела.
Ромул мгновенно оценила положение, брякнула ключами в кармане халата.
- Пойдем ко мне.
Татьяна будто бы с интересом осмотрела жилье Ромула, но взгляд сам
собой цеплялся и притягивался только к кровати: как они тут, интересно,
поладили?
Тесная кроватка, одной спать - рук не разбросаешь...
- Я живу очень скромно, - улыбнулась Ирина. - Простая фельдшерица
городского образца в сельской местности.
- Ой, Ирка, как ты улыбаешься! - восхитилась Татьяна. - Мне так
нравится! Научи!
- Если нас застукают вместе - Поспелову голову отвинтят, - сказала
Ромул, включая электрический самовар.
- А что ты так переживаешь? - бездумно проронила "жена" и
спохватилась. - Ах да!
Вы же любовники. Я как-то упустила... Ну-ну-ну! Информация из первых
уст, чистосердечное признание.
- Он что, сам сказал? - помедлив, спросила Ромул.
- Ты же в курсе: мне еще никто не врал.
- Значит, мы с тобой сестры, - нашлась Ирина, выставляя на стол
бутылку вина. - Надо это дело отметить.
- Во-первых, я за рулем, - скрывая злорадство, проговорила Татьяна. -
Во-вторых, я тебе не сестра.
- Ты хочешь сказать, что...
- Хочу сказать: с Поспеловым не спала.
- Танька, ты же врешь.
- А что, Поспелов заливал тебе, что спит со мной? - тихо рассмеялась
"жена". - Как же!.. Я ему однажды сделала крутой облом и больше никаких
поползновений. Неужто Поспелов тебе похвастался...
- Нет, наоборот. Говорил, что ни одного эпизода... Только я ему не
поверила.
- Вот и зря. Ему можно верить, он почти не врет.
- И ты к нему никаких...
- Никаких! Абсолютно! По нулям! Чисто служебные отношения. - Татьяна
благосклонно потрепала соперницу по щеке. - А ты, дурочка, влюбилась, а?
Влюбилась?
Ромул налила себе вина в чайную чашку и выпила.
- Я, Тань, три года в этой дыре. Осатанела...
- Хороший он мужик, Поспелов? - по-дружески спросила Татьяна.
- Как любовник?.. Как любовник он просто... фонтан! Как с голодного
мыса.
- Он на самом деле... с голодного мыса!
- И потрясающе ласковый. У меня таких не бывало. Хочется прилипнуть к
нему и не отлипаться.
- Так не отлипайся, чего ты? Мужик свободный, с женой развелся.
Знаешь, кто у него была жена? Не поверишь.
- Кто? Он не говорил...
- Мисс Очарование восемьдесят восемь.
- А кто такая? Их развелось в последнее время, этих очарований...
- Некая Соломина, Нина. Он простушек не любит, ему подавай звезд.
Ирина о чем-то подумала, вдруг спохватилась.
- Ты что, знала про меня? Что я здесь?
- Вычислила. Зная кое-что о тебе и вкус своего "законного мужа".
- На него бабы, как мухи на мед. Сволочь он, конечно. Да все они -
сволочи, молодые, старые. Пользуются нашими слабостями... Ты как там
устроилась, на ферме? Одной-то не страшно, когда Поспелов уезжает?
- Что ты? Я уже вышла из того возраста, когда боятся.
- А мне бывает страшно, особенно по ночам, - призналась Ромул,
наливая вина. - И я нашла способ: стакан водки и под одеяло. И пошли они
все!
Она залпом выпила всю чашку, лихо тряхнула головой.
- Эх, давай погуляем, Танюшка!
- Погоди, Ирина. - Татьяна обняла ее за плечи. - Мы сидим тут, лясы
точим, вино пьем. А сволочь Поспелов воюет. А может, и в живых его нет.
- Ох, не смеши! Мне думается, он завербовал еще какого-нибудь
...агента, из местных продавщиц. И из постели не вылазит.
- Ну что ты мелешь? Ведь и сама не веришь.
Ирина покачала головой.
- Ох, Танюха, ты пропала!
- Глупости! Ты с ним спишь, а я пропала!
- Я с ним сплю, а ты его любишь.
Татьяна засмеялась и, видно, переборщила, показывая равнодушие,
потому что сослуживица вдруг обняла ее, сказала клятвенно:
- Если бы я знала, Тань! На выстрел бы не подпустила!
- Да ладно тебе! - увернулась та. Давай выпьем. Чтоб Георгий
вернулся. Остальное - все суета. Конечно, он сволочь. Но мы живем возле
него, работаем, крутимся и все разговоры - о нем. Боже упаси, конечно, а
убьют? И все рухнет... Пусть он лучше спит, любит, гуляет и живет! И мы
будем жить.
Татьяна опрокинула свою чашку, утерлась по-мужски, а Ромул достала
новую бутылку.
- Постой, Ирка! Я же не на разборки приехала. Дело обсудить. Мне
ситуация не нравится. И этадолбаная "Гроза". Примчались какие-то пацаны.
Скоро двое суток, а Поспелова найти не могут. И Заремба куда-то исчез,
пятнадцать часов не выходит на связь. Что творится? Плохо дело, Ромул,
надо искать мужика.
Ирина глотнула из чашки и неожиданно озлилась:
- Сама хотела! Потому и обстановку у тебя запросила. А если мы
вдвоем? Тань, давай на фиг этот "бермудский треугольник" ликвидируем? В
печенках сидит! Три года жизни отнял!.. Только оружия у меня - один
пистолет.
- Оружие есть! Какое хочешь! - поддержала Татьяна.
- Так вези сюда и пойдем! Ну, честное слово, выть хочется! Какие-то
пришельцы тут рыскают, авиатехника пропадает, люди... Да ну их в ним
дырявый! Поехали! Мы этот "треугольник" в блин раскатаем! Мы его на уши
поставим!


Группа быстрого реагирования прибыла в "бермудский треугольник" под
видом диких туристов-лодочников: привезли с собой надувные и сборные
байдарки, палатки, спальные мешки и встали лагерем на берегу Одинозера
неподалеку от метеостанции.
Изображали сытых, самодовольных молодых людей с явным криминальным
уклоном, вроде бы приехали слегка "оторваться" на природе с молодыми
телками, отдохнуть от казино, ночных клубов. "Пахан" Заремба имел
запоминающуюся внешность, поэтому сильно не светился и на встречу с Римом
послал оперативника. Через пару часов тот доложил обстановку и подробности
исчезновения Поспелова. А также что пленный "дракон" обнаружен им в машине
мертвым. По всей вероятности, резидент переоделся в его камуфляж и ушел в
сопки.
Заремба приказал немедленно доставить труп в Петрозаводск и там
тщательно исследовать, установить причину смерти. Агент Рим уверяла, что,
исполняя распоряжение Поспелова, доставила пленного "тапера" в машину в
бессознательном состоянии, заперла его в "ниве". Разумеется, она и не
подозревала, что уродливая зеленая рожа - не что иное, как маска из очень
качественной, тонкой резины. "Дракон" был живым, когда она уезжала, дышал
нормально и состояние его не вызывало никаких опасений. А бессознательное
состояние могло быть от легкого сотрясения мозга. До контрольного срока -
девять часов утра - Поспелов не появился на метеостанции, чтобы забрать
динамик и магнитофон. Естественно, Рим дала сигнал тревоги на ферму.
Действия были правильными и вполне укладывались в логику поведения
профессионалов. Сработали, разведчики хорошо, но, кажется, все время
находились под наблюдением, которого не заметили. Заремба сразу же не
поверил, что пленный умер сам. Даже поверхностный осмотр его медиком,
имеющимся в группе, дал заключение, что смерть наступила от
сильнодействующего яда, скорее всего, впрыснутого в рот. "Тапер" не сделал
этого сам - руки его были связаны. Значит, в промежуток между тем, как Рим
уехала на метеостанцию и появлением Поспелова, у машины побывал кто-то
третий.
И если это так, если метеостанция находится под пристальным
наблюдением, то этот турпоход группы быстрого реагирования давно
расшифрован.
Становилось понятным, что работу в "бермудском треугольнике" одной
команде быстрого реагирования не потянуть, и что нужно немедленно
привлекать сюда службу контрразведки. А стоит ее лишь впустить сюда, как
она быстренько приберет к рукам весь объект вместе с агентурной сетью.
Конечно, развязаться с Карелией было бы неплохо, свалить эту головную
боль, однако жаль трудов, вложенных хороших идей, которые, естественно,
будут присвоены контрразведкой, а главное - людей: назад их уже не
получишь никогда, даже если благополучно завершится операция. И что совсем
уж неприятно - придется поднять перед вышестоящим начальством руки и
сказать: не тяну...
И пойти на пенсию, подарив все чужому дяде.
Заремба выслал три поисковых пары в глубь "бермудского треугольника"
и четвертую - после того, как получил сообщение с фермы о том, что агент
Витязь наблюдал передвижение "драконов" вдоль восточного склона Долины
Смерти. И как бывало в прошлые времена, едва Заремба появлялся в
"треугольнике", как заканчивалась всякая чертовщина: была великолепная
радиопроходимость, никто не нарушал воздушного пространства и ни один опер
не сталкивался ни с каким необъяснимым явлением. Хоть месяц сиди - ничего,
не произойдет!
Ночь прошла без происшествий и без всякой информации. Поисковые
группы обследовали всю северную часть "треугольника", нашли место стычки
"драконов" с неизвестной, бродящей в сопках бандой, собрали стреляные
гильзы от автоматического оружия времен Отечественной войны, зафиксировали
следы, кровь, остатки какой-то сгоревшей в сильном огне аппаратуры; и
единственное, что привлекало внимание и указывало на след Поспелова -
обнаружили в зарослях можжевельника спрятанный парашют с ранцевым
двигателем, по всей вероятности, принадлежащий пленному "таперу". Агент
Рим не могла уверенно сказать, на этом ли парашюте улетел резидент.
На следующий день в условленном месте за Одинозером приземлился
оперативный вертолет, раскрашенный и оформленный опознавательными знаками
авиалесоохраны.
Заремба взял с собой на борт последнюю поисковую пару оперативников,
надеясь высадить ее в самом перспективном районе, и около десяти часов они
взлетели.
Над "бермудским треугольником" ему доводилось летать зимой и летом,
днем и ночью, так что район был известен, знаком до последней сопки. И в
который раз он отмечал полное умиротворение плывущей внизу земли. Не знай
он тайных страстей, что время от времени бушевали здесь и уносили жизни
людей, никто бы его не смог убедить, что в этом прекрасном незагаженном,
первозданном уголке что-то происходит неприятное.
В первую очередь Заремба решил глянуть на озеро, на дне которого
лежал самолет АН-2. Ведь когда он потерялся, поисковая авиагруппа
обследовала с воздуха все озера, засекая на их поверхности масляные пятна.
И ничего тогда не нашли, правда, дни были ветренные, на озерах лежала
рябь, мешающая наблюдению. На сей раз погода стояла тихая, и Зарембе
показалось, что он видит в светлой воде очертания предмета, очень похожего
на фюзеляж самолета.
Озеро было около двух километров в длину при ширине метров в двести.
На карте была обозначена точка падения АН-2, установленная Поспеловым, и
тут полковника смутило, что призрачный фюзеляж находится в другом конце
озера. Он приказал пилотам развернуть машину и зависнуть над водой, но
так, чтобы рябь от винта не нарушала видимости. Вертолет покружился над
озером, определился по высоте и завис - предмет под водой показался
слишком угловатым и плоским для самолета.
Заремба хлопнул по плечу одного из оперативников и указал на
акваланг. Тот сбросил одежду и стал навешивать на себя снаряжение. Из
вертолета выбросили лестницу и снизились на ее длину. Оперативник довольно
помахал рукой, - мол, повезло, искупаюсь! - и начал спускаться.
Что-либо рассмотреть под водой из-за кипящей ряби стало невозможно.
Заремба ждал, когда покажется водолаз, и начинал нервничать; если кто
видит их, подумает: с чего это вдруг пожарники так заинтересовались озером
и вот уже пять минут висят над водой? Лучше бы приземлиться и запустить
аквалангиста с берега, меньше бы вызвало подозрений. Наконец оперативник
вынырнул, схватился за лестницу и полез на борт. Ему помогли забраться в
кабину, стянули с плеч баллон.
- Кошмар! - крикнул он, утирая воду с лица. - Такое купание, мать
его!..
- Что там? - спросил Заремба, наклоняясь к его уху.
- Боевая машина пехоты! Бортовой номер двести сорок один. Та самая!
Ужас!
- Ну, говори!
- Я внутрь залез. Задние двери не заперты. А там - четыре скелета
плавают, в одежде. Кости на сухожилиях еще болтаются. Заремба дал знак
пилотам посадить машину. Вертолетчики выбрали площадку на отлогом берегу и
приземлились, выключили двигатели.
- Они что, провалились под лед? - спросил Заремба больше сам себя.
- Если бы провалились, хоть кто-нибудь бы попытался выплыть, - устало
сказал аквалангист. - Дверь-то не на запоре, а так, прихлопнута.
- Пьяные были...
- Офицеры, может, и пьяные были. Но вряд ли поили бы
солдата-водителя. Ион почему-то не на своем месте, а в пехотном отсеке.
Все четверо там.
- Будем поднимать, - решил Заремба. - Накачивайте лодку, берите чехлы
от двигателей. И вперед.
- Может, специальную бригаду... - начал было опер-аквалангист, однако
полковник побагровел.
- Сами полезете! Бригаду... Пока бригада летит, здесь и БМПэшки не
будет.
Ничего, вы мужики, потерпите. И чтобы ничего не пропало.
Опера накачали резиновую лодку, погрузились и поплыли к середине
озера. Заремба связался по радио с поисковой группой, в составе которой
был медик, уговорились, в какую точку выйти, чтобы взять его на борт. Пока
доставали, погибших из БМП, он взял автомат, бинокль и забрался на сопку,
подступавшую вплотную к озеру. Там он выбрал удобную позицию, залег и стал