Алексеев Александр. Пришельцы

порядка и молодому Шурке, бегущему между Азарием и Лобаном. Шурка быстро
терял силы и почти обвисал, растянутый между своими товарищами.
От пота начали отклеиваться пластыри - сначала на ртах, затем и на
глазах.
Вероятно, пришельцы не замечали этого в пылу маршброска, и мужики
мало-помалу прозревали, а если еще резко и ритмично подвигать бровями,
чтобы пот стекал под пластырь, то клей отмокал и разъедался скорее. У
Азария открылся левый глаз и он наконец увидел землю - лес, сопки, ночное
небо и ненавистную спину поводыря в камуфляже. Сразу же возникла мысль
ослабить поводок, набросить его петлей на шею и задавить пришельца на
ходу, но скафандр, приращенный к плечам, вряд ли бы позволил сделать это.
Других мыслей в отупевшем сознании не было, и он бежал, проигрывая в уме,
как станет душить поводыря, и, пожалуй, решился бы от отчаяния на такой
шаг, если бы за спиной не начал падать Шурка. Каждое его падение рвало
голову Азария назад, и ремешок в руках пришельца натягивался. Задний
конвоир монотонно хлестал Шурку плетью, однако это не действовало: парень
окончательно выбился из сил и едва поспевал переставлять ноги.
И вдруг обвис и рухнул на землю Лобан, до этого ни разу не
споткнувшийся. Мужики протащили его волоком несколько метров и
остановились. Замыкающий колонну пришелец оходил его несколько раз плетью,
но Лобан даже не шевельнулся и не издал ни звука. Поводырь не спеша
привязал ремешок к дереву и приблизился к упавшему, пнул его ногой,
опрокинул на спину. Посовещавшись о чем-то на английском, задний конвоир
склонился, послушал сердце, приоткрыл веко - должно быть. Лобан умер на
бегу...
Его оттащили чуть в строну, закидали мхом и ветками и несколько минут
бухтели в своих скафандрах - вероятно, переговаривались по радио со своим
начальством.
Затем пристегнули полумертвого Шурку к ошейнику Пашки, заменили
пластырь, у кого он отклеился, и повели дальше шагом. Пришлепнутый к
потной коже новый пластырь продержался недолго и через полчаса перед
глазом Азария образовалась щелка. В темном небе среди туч изредка
поблескивали редкие, звезды, сопки в ночи казались одинаковыми, множество
весенних ручьев тоже были на одно "лицо", так что он долго не мог
сориентироваться, запомнить или узнать место, пока через несколько часов
быстрого хода не вышли в Долину Смерти. Ветер здесь гудел, как в трубе -
наверное, на реках ломало лед, кое-где лежали серые линзы рыхлого мокрого
снега, под ногами чавкала грязь. Конвоиры дело свое знали, и,
тренированные, шли без устали, не теряя бдительности. Азария ни на минуту
не оставляла мысль расправиться с поводырем, и в отчаянии он примеривал
для этой цели то сосновый сук, то увесистый камень, замеченный на пути, но
чтобы склониться, поднять их с земли, надо, чтобы все, идущие в связке,
поняли его намерение и ослабили натянутые троСики. А они не понимали, до
бесчувственности ослабев. Шуркина голова так вообще моталась по сторонам,
удерживаемая только ошейником. Эх, был бы за спиной Тимоха! Этот бы все
сообразил и помог бы в нужный момент...
Эта прогулка могла стать последней. Пришельцам нужна рабочая сила для
тяжелого труда под землей, поэтому запрут в каких-нибудь катакомбах и
будет уже не вырваться. А там постепенно замордуют и прикопают... Нет,
вырваться из этого рабства можно только сейчас, пока вокруг - лес, сопки и
воля, хотя связаны руки и головы. Но Шурка, гад, почти висит на его шее и
все время тянет назад! Вышли к разлившейся речке, глубокой, выше пояса, и,
верно, потому пришельцы повели десантуру вдоль берега: искали брод.
Сунулись в одном месте, в другом - течение сильное, сшибет с ног, а у
Азария мгновенно созрел план: как только-зайдут вводу, прыгнуть из
последних сил на спину поводыря и утопить его к чертовой матери! Тимоха,
если "прозрел", увидит, поймет и навалится на заднего конвоира.
Там, может, и молодняк поможет...
Брод отыскали, через полкилометра, поводырь проверил глубину, на
минуту оставив свой ременный повод, и Азарий обернулся назад, чтобы подать
какой-нибудь знак Тимофею, привлечь его внимание, однако услышал его
нудное бухтение.
- Ну чего? Чего ты дерешься? - плаксиво тянул тот. - Забил ведь уж,
сука, едва иду! Крайний, так бить можно? Ну что ты, падлюга, бьешь-то?..
Конвоир лупил его плетью, но как-то неохотно, устало, для проформы, а
Тимоха будто сам напрашивался, чтоб били сильнее, будто подставлялся под
удары. Что там было дальше, Азарий не видел, поскольку поводырь схватил
ремень и потащил направляющего в реку. Шурка, должно быть, испугался воды
- на его глазах оставался пластырь, - сильно рванулся назад и чуть не
опрокинул Азария.
Придушенный ошейником, он все-таки потянул вперед, стараясь
максимально приблизиться к поводырю и в тот же миг чуть не упал под ноги
ему - тросик сзади резко ослаб. А рядом, справа почему-то оказался Тимоха!
Раздумывать было некогда, Азарий сделал рывок и ударил скованными руками
поводыря в бок - тот в этот миг поворачивался к десантуре и одновременно
поднимал автомат. Дюжий пришелец отскочил и устоял на ногах, - лишь
сунувшись руками в воду. Быстрое течение связывало движения, для
следующего рывка было уже слишком велико расстояние - не достать, и тогда
Азарий рухнул в реку плашмя и скрещенными, скованными руками достал ноги
поводыря...
Он ждал автоматной очереди и рвал ногу пришельца, стремясь, таким
образом, сделать подсечку и опрокинуть его в воду; сам он ушел с головой,
однако поводырь стоял как вкопанный! Но не стрелял!
И вдруг повалился, оторвавшись от дна, как легковесная щепка. Азарий
вынырнул и увидел перед собой Лобана с ржавой саперной лопаткой в руках.
- Уплывет, сука! - заорал Тимоха. - Лови его!
Кажется, Пашка ухватил поводыря за автоматный ремень и подчалил к
десантуре, сгрудившейся и бурлящей, как камни в пороге.
- Давай на берег! - скомандовал Лобан. - Что, так и будете стоять?
- А где второй? - Тимоха завертел головой.
- Да вон лежит, на отмели! - Лобан поймал в воде ремень, привязанный
к ошейнику Азария, потянул. - Ну, пошли, пошли, рабочий скот, мать вашу!..
Задний конвоир еще был жив, хотя его позвоночник у поясницы был
перерублен саперной лопаткой и ноги не двигались. Зато дергались руки,
хватая воду, и стучалась внутри скафандра голова с уродливой рожей.
Поводырю досталось лопатой между ребер в левом боку, и он, приплавленный к
берегу, был тяжел и неподъемен, как топляк.
Лобан хладнокровно вогнал лезвие лопаты в грудь заднему конвоиру,
выдернул свое оружие, сполоснул его в воде.
- Ишь, падлюги, прирыли меня! - сказал с гневным весельем. - Я сам
вас всех урою, выродки! Ну чего, мужики, давай расковываться и сушиться.
- Когти рвать надо! - буркнул Тимоха. - Кто их знает, какая у них
связь и сигнализация. Может, тревогу дали...
- Нет уж на фиг! - отрезал Лобан. - Мне нужна передышка. Думаешь
легко - свое сердце останавливать? И так бежал за вами, думал, копыта
откину... До сих пор стучит через раз.
Он опустился под сосну, усевшись на вздыбленные из земли корневища,
побрякал браслетами скованных рук.
- Поищите у них ключи в карманах... И спички. Мне сейчас согреться
надо. Иначе я правда умру. Кровь заледенела...


Окна "нивы" слегка запотели изнутри, и рассмотреть, кто в машине,
было не просто, особенно издалека. Тем более, эти мужики с автоматами не
хотели забредать в холодную утреннюю речку.
- Самое малое - изнасилуют, - белеющими губами произнесла Ромул. -
Две беззащитных бабы в машине...
- Это мы - беззащитные? - угрожающе спросила Татьяна и потянулась на
заднее сиденье.
- Стой!.. У тебя ребенок. Может так выкрутимся?
- Потому и не позволю! Сейчас я им... Ромул схватила ее за руки,
гррмко зашептала:
- Погоди, Тань. Они еще не знают, кто в машине... Начнем стрелять -
изрешетят.
Это бандюги... Они тут все лето ходят, я слышала. Видишь, стоят в
напряжении, на мушке держат. Расслабить их надо.
- Попробуй, они тебя быстро... расслабят, шакалы!
- Разденусь и выйду купаться.
- С ума сошла! Они же голодные, как из подводной лодки!
- Нелогичное поведение! - Ромул стащила с себя платье. - Чему тебя в
школе учили?
Ты мне подыграй...
- Доиграемся!..
Ирина неожиданно надавила на клаксон - длинный и гулкий сигнал
всколыхнул тишину.
Бандиты выбросили автоматы вперед, раскорячили ноги, готовые открыть
огонь.
Татьяна поняла замысел: надо, чтобы у этих мужиков выбросился
адреналин, чтобы после ложной тревоги они потеряли бдительность. Ромул в
то же мгновение открыла дверь и, зябко ежась, ступила в бурлящую воду.
Одежды на ней было - что-то вроде треугольника, едва прикрывавшего
сокровенные места.
- Вода - класс! - громко сказала Ирина и потянулась. - Ой! Девочки!..
Расчет был верный - бандиты подобного не ожидали, всплеск-агрессии
резко сменился на ошеломление. Стояли и таращились.
- Что там? - спросила Татьяна и выглянула из машины, снимая легкую,
майку.
- А к нам мальчики пришли! - весело заявила Ирина. - Глядите, да
сколько их много! И у всех стволы на взводе!
Она засмеялась собственной шутке, выставилась перед мужиками,
подбоченилась с плотоядной улыбкой. Татьяна ступила в воду и не
почувствовала холода - мужики тихо шалели. Просигналила еще раз:
- Эй, лярвы, подъем! Женихи сами пожаловали!
- Отрываемся, Жук! - неожиданно сказал один из бандитов - тот, что
крался по берегу. - Их там много! Это ментовекая подстава!
Бандиты слегка встрепенулись, завертели головами.
- К нам, к нам, мальчики! - закричала Татьяна, подманивая руками.
Трое двинулись было к машине, но встали у самой воды - все в
кроссовках...
- Жук, назад! - заорал четвертый и присел, выставив автомат куда-то в
сторону. - На том берегу засада! Что-то щевелится!..
Мужиков словно волной подбросило, мгновенно оказались на опушке, за
деревьями.
- Куда вы, мальчики?! - засмеялась и закричала Ирина. - Мы застряли!
Помогите вытолкнуть машину!
- Я тебе помогу, сучка! - бандит полосонул очередью над головой и
сиганул в лес.
Женщины присели за машину, Татьяна выхватила автомат, бросила его в
руки Ромула, сама схватила другой. Своя собственная стрельба добавила
испуга бандитам, по противоположному берегу ударили со всех стволов и тут
же скрылись за деревьями.
- Огонь, - приказала Татьяна и ударила короткими очередями вслед
убегающим.
Грохоту наделали на весь лес, и, когда опустели магазины, даже птицы
умолкли в округе. Минуту прислушивались, перезаряжали оружие, унимая в
коленях дрожь.
- Теперь мы... отрываемся, - сказала Татьяна и впрыгнула в машину.
"Нива" дважды предательски глохла, пока выезжали из воды: не тянул
холодный мотор. Когда выскочили на берег, Татьяна опустила стекло и сожгла
еще один магазин патронов, разбрызгивая очереди в пустоту утреннего леса и
осыпая гильзами салон. И эта стрельба завела, насытила яростью Ирину. Она
ударила по тормозам, выскочила на дорогу и махнула очередью от живота,
срубая молодые деревца и сбивая листья с деревьев. Треск выстрелов,
умноженный эхом, забарабанил со всех сторон.
- Шакалы! - кричала она. - Ублюдки! Замочу! Всех замочу!
Татьяна не шелохнулась, сидя в кабине, стоически выждала, когда у
сослуживицы кончатся патроны.
- Полегчало? - спросила она, подавая Ирине платье. - Одевайся, не
тряси тут титьками. Поехали домой.
Ирина натянула платье, села за руль.
- Погуляли... Погуляли, называется. Хотели "бермудский треугольник"
на уши поставить, а самих... чуть раком не поставили.
Она резко повела машину, невзирая на колдобины, заполненные водой.
Там, где ночью дорога казалась непроезжей, сейчас находились и объезды, и
сухие места, так что мчаться по утреннему лесу стало в удовольствие. Через
десяток километров тряски проселок вообще стал ровным, укатанным, хотя
давно не езженным, в колеях густо росла яркая зелень вперемешку с цветами.
Татьяну укачало и на какой-то миг ей пригрезился Поспелов, заслоняющийся
руками от топора. Она вздрогнула, потерла ладонями лицо, снимая сон, и
внезапно обнаружила, что едут они по накатанной дороге, а впереди, сквозь
лес, виднеется чистое, открытое пространство.
- Кажется, мы здесь не ехали? - усомнилась она. - Ты не заблудилась?
- Сейчас будет поворот на Нижние Сволочи, - объяснила Ромул. - А мы
поедем прямо, в Верхние.
Пустота впереди приближалась, как конец света: казалось, сразу за
лесом будет бездонная пропасть. В последний момент и Ромул забеспокоилась,
сбросила скорость, высматривая даль - машина выскочила на плоскую,
идеальную равнину, напоминающую дно высохшего соленого озера, и уходящую
вдаль до самого горизонта.
Лунный, космический этот пейзаж потряс обеих: ничего подобного тут не
могло быть!
Хотелось спросить - где мы? что это?! - однако они переглядывались и
таращили по сторонам почти детские свои глаза, зная, что ответов нет.
"Нива" вдруг выкатилась на бетон, будто изморозью, подернутый лишайником.
- Господи! - воскликнула обрадованная Ирина. - Это же военный
аэродром! Брошенный военный аэродром! Ура!
- Чему ты радуешься? - недовольно заметила Татьяна. - Почему мы здесь
оказались?
Это же у черта на куличках! За пределами "треугольника"!
- Плевать! Зато теперь знаю, в какую сторону ехать! - Ромул вырулила
на взлетку. - Пристегнуть привязные ремни? Иду на взлет!
И погнала машину, набирая скорость: девяносто - сто десять - сто
двадцать...
- Ирка, кончай! - предупредила Татьяна. - Поворачивай домой.
Машина уже выла, будто самолет - Ромул смеялась и тянула баранку на
себя. - Взлетаю! "Ниву" и в самом деле сильно тряхнуло, под колесами
что-то захрустело, заверещало, а у обочины взлетной полосы неожиданно
брызнули искры электрические разрядов. Ирина стала тормозить: бетонные
плиты были странными, разлинованными в мелкую клетку и отчего-то трещали,
словно непрочный тонкий лед. За машиной оставался вдавленный след...
Ромул наконец остановилась, открыла дверцу машины.
- Ты что-нибудь понимаешь?
- Понимаю... Бежим отсюда!
- Что?..
- Быстрее! Разворачивайся! Мы катаемся по солнечным батареям.
Ирина круто развернулась и понеслась в обратную сторону. Теперь уже
искрило повсюду и под колесами, а с обочины потянуло дымом.
- Гони! - крикнула Татьяна. - Гони, пока не накрыли!
- Откуда здесь... солнечные батареи? - в страхе спросила Ромул.
- Не знаю... Надо смотреть! А то едешь...
- Что смотреть? Не заметно же! Как будто бетон...
Треск под колесами кончился, машину тряхнуло и снова зашуршал бетон.
Татьяна взяла автомат и, откинув спинку сиденья, перебралась назад: по
всей обочине горел синий, дымный фейерверк, однако никто пока не бегал, не
поднимал тревоги.
Облегченно вздохнули, когда въехали под защиту леса.
- Ира, пожалуйста, только домой, - взмолилась Татьяна. - Не хочу
больше приключений, не хочу неожиданностей. Все!
- Нет, ну откуда здесь солнечные батареи? - никак не могла уняться
Ромул. - Кто их разложил? И замаскировано!..
- Все, не хочу думать. Домой! На кухню, к плите, к горшкам! ...До
Горячего Урочища они добрались без приключений, если не считать, что
меняли проколотое колесо и вытаскивали машину из трясины. Татьяна
последний километр до фермы добиралась пешком, отпустив Ромула на развилке
дорог, тащила в охапке завернутые в покрывало три неиспользованных
гранатомета и два автомата.
Отмотала себе руки, сбила о камни босые ноги. Едва домочадец-опер
Коля отворил ей дверь, бросила на пол весь этот арсенал и повалилась на
стул...


Из хутора Веселый до ближайшего жилья Заремба выбирался на
тихоходном, но милом сердцу транспорте - на лошади, запряженной в простую
телегу. Отобрал вожжи у хозяина и всю дорогу гнал коня с цыганской
лихостью и азартом; это несколько отвлекало от мыслей и предчувствий,
иногда даже веселело на душе. И если бы хуторянин не зудел над ухом, жалея
свою лошадку и время от времени набавляя цену за скорость, то путь этот
вообще бы показался коротким.
Полученные за его отсутствие новости свели на нет всю прелесть
замечательной прогулки...
Из Петрозаводска сообщили, что предварительный диагноз подтвердился:
смерть захваченного в плен "дракона" наступила от воздействия сильнейшего
отравляющего вещества химического происхождения. При этом подчеркивалось,
что в полости рта и зубах не обнаружено "тайника", где могла бы храниться
ампула - это означало, что яд "таперу" впрыснули в рот. Правда, оставалась
еще не исследованной одежда, которую теперь носил Поспелов. Яд мог быть
спрятан в уголке воротника, в лацкане - там, где можно его достать ртом,
имея связанные руки. "Языка" убрали...
Сообщение оперативника, оставленного в Горячем Урочище, вообще
отдавало мистикой. Вчера вечером с фермы неожиданно исчезла хозяйка,
вышедшая из дома якобы покормить свиней. Опер не принимал мер к розыску,
поскольку имел инструкции не покидать жилья, однако возможность похищения
исключал: к дому никто не приближался, да и вообще на ферме не появлялось
ни одного человека.
И почти в то же время из села Верхние Сволочи исчезла агент Ромул, и
оперативник, посланный установить с ней связь, выяснил, что местный
фельдшер отправилась кому-то делать перевязку и в машине была одна. У
Зарембы возникла мысль, что "жена" Поспелова и Ромул могут находиться
вместе, поскольку знакомы, однако в селе Нижние Сволочи так же бесследно
пропала завклубом - агент Рем, которая о существовании двух первых не
знала и знать не могла по условиям конспирации, а Поспелов не такой дурак
в оперативном плане, чтобы устраивать с агентами общее собрание.
Из всей агентурной сети, только что созданной и приведенной в
действие, оставался один Рим да где-то в сопках еще бродил "вольный"
стрелок, бывший пилот Ситников - агент Витязь, в способности и возможности
которого Заремба почти не верил.
Поисковые группы, бродившие в недрах "бермудского треугольника",
сообщали, что слышали стрельбу из автоматического оружия в квадрате 12-47,
а одна пара, спускавшаяся по реке, подверглась нападению, в результате
чего была расстреляна резиновая лодка. И все жаловались, что вчера, в
период с одиннадцати до тринадцати часов испытывали сильные головные боли,
подавленное состояние духа и чувство страха, так что лишены были
возможности передвигаться. За это время сели элементы питания в
радиостанциях, фонарях и радиоприемниках, так что все группы вынуждены
работать теперь с помощью генераторов с ручным приводом.
Заремба хотел спать - ехал всю ночь и утро, - однако решил дождаться,
когда пригонят вертолет с Веселого хутора, и лететь в Горячее Урочище. Но
внезапно на связь вышел оперативник с фермы и доложил, что "жена"
Поспелова нашлась, что она никуда из дома не уходила, а ночевала,
запершись, в чердачной комнате, якобы опасаясь, что незнакомый опер станет
к ней приставать. А он к ней вовсе и не собирался приставать, а только
оказывал знаки внимания, какие обыкновенно оказывают хозяйке.
- Сейчас я прилечу и окажу вам знаки внимания! - рассвирепел Заремба.
- Вы что мне тут бардак устраиваете?!
Вертолет наконец вернулся на базу и доставил останки погибших в БМП и
медика, снятого с поискового маршрута в "бермудском треугольнике".
Эксперт-оперативник начал осмотр останков, а Заремба собрался вылетать на
ферму и ждал, когда пилоты подготовят машину. В это время от поисковой
группы из квадрата 02-13 пришла срочная информация: на старом, давно
заброшенном проселке появилась белая "нива" с красным крестом.
Оперативники попытались остановить ее под предлогом, что заболел турист из
дикой тургруппы и требуется помощь. Машина остановилась, однако из кабины
выскочил человек в камуфляже и зеленой, уродливой маске на лице, сделал
несколько выстрелов из автомата над головами, прыгнул за руль и умчался по
дороге. Поисковики огня не открывали и преследовать "ниву" не могли из-за
отсутствия транспорта. Сейчас двигаются по ее следу. В машине заметна еще
одна фигура, по виду женская, в белом халате...
Это была агент Ромул! Скорее всего, точно так же был захвачен
"драконами" и Поспелов. Неужели они начали какую-то операцию по ликвидации
всей разведслужбы, предварительно установив резидента и агентурную сеть?
Если это так, то следует немедленно объявлять "Грозу-2", поднимать в
воздух десантный полк, блокировать весь район, перекрывать границу,
забрасывать в центр "бермудского треугольника" группы спецназа с
авиационным прикрытием и вскрывать этот гнойник хирургическим путем, не
выяснив ни целей, ни задач, ни - самое главное! - тактики и стратегии
действий "драконов". А поскольку они работают на высоком профессиональном
уровне, имеют прекрасное техническое оснащение, то заброшенный в Карелии
невод придет с одной морской травой: все самое важное будет уничтожено,
агентура - если таковая имеется. - законсервирована, и невозможно станет
установить даже государство, от лица которого проводилась эта грандиозная
по размаху операция. А задержанным в результате тотальной облавы можно
будет предъявить единственное обвинение - незаконный въезд в страну...
Заремба переключил одну из поисковых групп, бывшую неподалеку от
Нижних Сволочей, на выяснение обстоятельств исчезновения и поиск агента
Рема, а сам тотчас же вылетел в квадрат 02-13.
Старый купеческий тракт еще просматривался с высоты, хотя кое-где был
скрыт под кронами сосновых боров, а кое-где терялся в болотах, непроезжих
даже для вездеходных машин. Однако неведомыми объездами, бог весть какими
окольными путями "нива" упорно двигалась вперед.
В первый раз ее засекли в квадрате 02-14, но тут же и потеряли на
краю чистого болота с утонувшей гатью. Сложность ее поиска и наблюдения
состояла еще и в том, что всякие действия группы быстрого реагирования
следовало проводить негласно, с обязательным прикрытием, и потому
красно-белый вертолет лесоохраны не мог крутиться над одним местом без
видимой причины. Пока изображали патрулирование, "нива" оказалась уже в
квадрате 03- 17, преспокойно миновав, по крайней мере, два гиблых места на
тракте. Третье "соприкосновение" с вертолетом, хотя и на большой
дистанции, могло вызвать настороженность "дракона" в машине, и Заремба
упредил его километров на десять и высадил десант - двух оперативников - с
задачей проследить дальнейший маршрут движения и определить, хотя бы
примерно, конечный пункт. Купеческий тракт в этом месте превращался в
действующую и хорошо наезженную дорогу на село Покровское - сюда вряд ли
сунется "дракон" с экзотической маской инопланетянина.
Он и впрямь не стал соваться на люди, но только "нива" на этом
десятикилометровом отрезке пропала с концами. Опера нашли ее след, прошли
по нему пару километров по одному из многочисленных волоков и потеряли.
Заремба приказал искать машину и полетел на базу: в вертолете кончалось
топливо...
А на базе его поджидала еще одна новость. Медик-эксперт закончил
первоначальный осмотр останков, поднятых из БМП, и оказалось, что офицеры
и солдат-водитель погибли насильственной смертью - и это мягко сказано. На
костях каждого скелета насчитывалось от четырех до семи следов,
оставленных пулями, а на верхней зимней и нижней одежде до одиннадцати
пробоин - некоторые пули прошли по мягким, давно уже сгнившим тканям.
Экипаж боевой машины пехоты буквально изрешетили да каждому из них
был сделан контрольный выстрел в затылок из пистолета ТТ, о чем, без
всяких сомнений, говорили застрявшие в черепных костях пули.
Все же остальные раны были получены из оружия, в котором
использовались патроны от винтовки М-16. В ватной и меховой одежде, в
обуви и костях было обнаружено четырнадцать пуль от нее. Вероятно, офицеры
вступили в бой с "драконами" и отстреливались до последнего патрона. У
солдата-водителя оружия не было...
И единственным утешением пока было, что теперь можно с честью
похоронить их и снять многозначительное и в общем-топозорное звание - без
вести пропавший. Они не сбежали в Финляндию от ответственности и в озере
не утонули по пьяной лавочке...
Были еще радиосообщения от поисковых групп, не представляющих
какого-либо интереса, и одно, почему-то шифрованное - из Горячего Урочища:
младший оперуполномоченный старший лейтенант Курдюкова просила с ним
безотлагательной личной встречи. Заремба еще не отошел от злости за ее
выкрутасы и бабские ужимки в виде ночевок в чердачных комнатах, помнил
поданный ею рапорт о выводе из операции и потому велел помощнику послать
на ферму недвусмысленный ответ - строго исполнять инструкции, положенные
младшему оперу по сигналу"Гроза".
Пожалуй, в этот день он впервые пожалел, что в карельскую
разведоперацию задействовал женщин, переоценив их возможности. Именно они
сейчас больше всего приносили хлопот, неудобства и бестолковщины. Из-за
них теперь приходилось отвлекать людей от выполнения основной задачи и
бросать на поиски и спасения барышень, которые имели совершенно четкие
инструкции. Это Поспелову можно было действовать самостоятельно, проявлять
инициативу, если надо - лезть, на рожон, даже попадать в плен, коли в
данный момент этого требует выполнение задачи.
И группа быстрого реагирования существовала для обеспечения
безопасности его оперативных действий и личной безопасности в критических
ситуациях.
Заремба дождался, когда вертолет вернется с заправки, и вылетел
теперь уже в Нижние Сволочи: с Ромулом хотя бы было ясно: захвачена