Алексеев Александр. Пришельцы

Молодняк - Шура с Игорем сразу же резко откололись, заявив, что с ментами
никогда в жизни не станут связываться, в стукачи не пойдут и вообще уйдут
партизанить вдвоем. Тимоха и вовсе объявил, что пора закапывать автоматы и
расходиться по домам, потому что сено не кошено, не убрано, сруб в колодце
обвалился - баба воды достать не может, и грибок, зараза, почти сожрал
нижние венцы, отчего изба начала крениться. И теперь надо набрать ведра
два мочи, проквасить ее и хорошенько промазать бревна, иначе эту гадость
ничем больше не вывести. Немного оправившийся Пашка, получивший в один миг
авторитет и права "деда" как проливший кровь, говорил хоть и тихо - из
сквозной раны шел воздух от резкого дыхания, - но вполне убедительно
высказал свою точку зрения: оставить все как есть, всей компанией
выслеживать пришельцев и мочить, мочить и мочить что есть силы. И не надо
разбредаться по парам, как предлагает молодняк, и к ментам не ходить, куда
тащит Азарий. Лобан же мгновенно сориентировался и встал на сторону
Азария.
- Вы что?! - заорал он. - Дебилы? Полудурки? Да нас перещелкают через
месяц. А если не перещелкают, то менты обидятся и сами повяжут. Да еще по
сроку намотают за незаконное владение оружием. Верно, Азарий?
- Во-первых, этот мужик не из ментов, а из службы безопасности. -
Заметил Азарий. - И как не крути, без государства мы ничего не сделаем.
- Да хрен забило твое государство на этих ублюдков! - чуть ли не в
голос закричал молодняк. - Пока мы в космосе летали, всю страну
разворовали! Где была твоя безопасность? Россию давно сдали с потрохами! И
нас сдали! Надо самим вставать! Может, этот мужик - того?
- Может, сам-то ничего, а его начальство заодно с пришельцами! Вот и
вломимся!
Нынче нельзя никому подчиняться!
- Бараны! - ревел Лобан. - Нам же настоящее оружие дадут! Ну что вы
сделаете со "шмайсерами"? И патроны через один стреляют!
- Лобан! У тебя ребятишки дома голодные сидят! - резал Тимоха. - Кто
их накормит? Государство твое? Да нынешнее государство елду с прибором на
наших ребятишек положило! Нас три года нет - хоть копейку пенсии дали за
потерю кормильца? Или пособие?
- А ты не потерялся! Ты в космосе прохлаждался! За что платить?
- Но ребятишки-то - голодные!
- Ничего, бабы прокормят, помереть не дадут, - заступился за своего
соратника Азарий.
- Как хотите, мужики, я пошел домой! - заявил вдруг Тимоха и закинул
пулемет "МГ" за спину. - У меня три года печь разобранная стоит! Никто не
удосужился помочь. Три года! Скоро девки замуж пойдут, а отца все нету.
Раз еще есть у нас безопасность, вот пусть она и мочит пришельцев. Деньги
за это получает, и поди, каждый месяц.
Но только он приблизился к выходу, как Пашка на нарах закричал,
запорхал, как дырявый кузнечный мех.
- Вернись, Тимоха! Мы же клятву давали! Пока всех не замочим - домой
не пойдем!
- Сделаю дома дела, а на всю зиму приду! - от порога сказал тот. -
Зима длинная, еще напартизанимся. Все равно делать нечего!
Шурка с Игорем подскочили, вцепились - один в рюкзак, другой в
пулемет.
- Если уходишь - пулемет нам отдай!
- И патроны!
- Ну уж во вам! - вывернувшись, показал Тимоха. - Я пулемет нашел!
Это мой пулемет! Идите вон и ищите!
- Предатель! - закричал Пашка и на чистых бинтах выступила кровь. -
Не выпускать его, суку! К стенке!
Шурка с Игорем снова бросились на него, стали выворачивать из рук
"МГ", сдирать рюкзак - Тимоха отбивался руками и ногами, пугал, вращая
вытаращенными глазами:
- Отойди! Отойди, на хрен! Я псих! Я сейчас вас уложу тут! Менты вам
дадут пулеметы! Отвали, фанера! Убью же!!
Пашка швырял в него ботинками, матерился и совестил:
- Паскуда! Я молодую жену потерял! Меня ранили, но я не сдаюсь! А ты,
падла, печку пошел класть, когда пришельцы страну оккупируют?! Вот ты
какой у нас, трезвенник!
- Трезвенникам особенно верить нельзя! - заключил Азарий. - Они народ
- себе на уме.
- А настоящие герои, между прочим, квасили - дай бог! - поддержал
Лобан. - Отбирайте пулемет!
На Тимоху навалились всерьез, но заломать его было не так-то просто -
в ход пошел и пулеметный приклад. Шурке досталось в лоб, и когда он
откатился, чуть не своротив железную печку в доте, в драку вступил Лобан.
Через минуту бились насмерть и уже все, даже Пашка слез с нар, урча своей
раной. Только Азарий сидел в углу и курил.
И тут в пылу междоусобицы кто-то случайно надавил на спуск,
автоматная очередь ударила в низкий бетонный свод, взвизгнул и вспылил по
стенам рикошет.
Битва вмиг прекратилась, озирались, пучили глаза - к счастью, никого
не зацепило, только исчеркало стены.
- Все, шабаш, - сказал Азарий в наступившей тишине. - Завтра пойдем
выполнять первое задание, на аэродром.
Десантура расселась по углам, утирали кровь, промокали рукавами
ссадины, прилаживали вырванные из одежды лоскутья, с удивлением
рассматривали росчерки пуль на бетоне, нюхали стволы автоматов - кто
стрелял?..
- Это тебе мент приказал? - поинтересовал Игорь.
- Разговорчики! - прикрикнул Лобан. - Ну и распустились же вы...
- Погоди, скоро строевая подготовка начнется, - пробурчал Шурка.
- Всем все ясно? - спросил Азарий. - Вопросы есть?
- Чего тут неясного? - повесив голову, вздохнул Тимоха. - Опять на
зиму без печки. Да и грибок, зараза...
- Выполним задание, я тебя отпущу на три дня, - пообещал Азарий.
- За три дня я никак два ведра не написаю! - развел тот руками. - А
еще промазать надо.
- Тогда, брат, только после победы. Поможем всей командой. Еще
вопросы?
- У меня вопрос, - подал голос Пашка. - Можешь ты популярно
объяснить, на кой ляд нам идти на аэродром? Ты не думаешь, что нас этот
мент... отвлекает от настоящего дела?
- Сказано - на аэродром, - встрял Лобан. - Я популярно объяснил? Нет,
мужики, что вы в самом деле вечно недовольные? Да если мы выполним задание
и накроем всех этих хитромудрых ублюдков, нам же по ордену положено! Ты
бы, Азарий, договорился еще, чтоб нам вместе с оружием и форму выдали.
Сейчас в десантуре камуфляж классный дают, а? Представляете, являемся мы в
село в форме и при орденах, а? Не хило?
- Это когда ты молодой был, побрякушки котировались, - заметил Игорь.
- А сейчас приди на дискотеку с орденом, скажут, вальты поехали, -
добавил Шурка.
- А бабы - все суки, - мечтательно проговорил Пашка. - Живым останусь
- никогда не женюсь. Но вертеть женщинами буду, с ума их сводить,
обманывать - каждый день. С этим ментом с фермы видали какая фельдшерица
приезжала? Так вот, я уже с ней договорился. На раз снял. Она мне рану
чистит, а я ей ручки целую, ножки... Эх!
Аж вся трепещет!
- Эх, печь бы успеть до морозов сделать! - вздохнул Тимоха. -
Отвоеваться бы поскорее...
- Поскорее у нас не получится, - с генеральской интонацией сказал
Лобан. - Выбьем "драконов" из Карелии - на Финляндию пойдем. А там до
Швеции рукой подать. А от Швеции всяко придется идти до Берлина. У нас же
все войны то в Берлине, то в Париже заканчиваются. Ты уж терпи, Тимофей.
Когда же на следующий день Поспелов привез оружие и усадил десантуру
писать бумаги - заявления с просьбой о контрактной службе в вооруженных
силах, автобиографии и собственно, сами контракты, - настроение уже было
приподнятым, почти веселым.
Полный разнобой в чувствах и смущение вызвала зарплата, выданная
вперед - по пять миллионов на брата. Десантура отродясь таких денег в
руках не держала, за три космических года отвыкнув от условий земного
существования, современных цен и магазинов. Но уже не роптали,
по-крестьянски прикидывали, как бы переправить зарплату женам - мало ли,
вдруг убьют? - и одновременно опасаясь, как бы жены не растратили большие
деньги на всякую ерунду.
Тишина и согласие наступили только в тот момент, когда Поспелов начал
выдавать под расписку оружие. Заремба прислал вооружение по штату,
положенному для бойцов спецназа - на каждого автомат с подствольным
гранатометом, пистолет, нож, на всех - два десятка разовых гранатометов
"муха" и пять огнеметов "шмель".
Десантура обвешалась, как новогодние елки, но никто не выражал
никаких чувств, напротив, показывали некоторое пренебрежение, покряхтывали
от тяжести ящиков с боеприпасами, поругивали новенькие, необмятые ремни,
подсумки, матюгались, измазавшись в обильной смазке консервации, - и
только поблескивающие от вида оружия глаза иногда выдавали состояниедуха.
Глядя на это, Поспелов предугадывал, как каждый из них, оставшись в полном
одиночестве, потом осмотрит, обласкает руками каждую деталь автомата,
натешит мужское сердце и глаз его видом, ибо нет ничего выше и прекрасней
для воина, чем эстетика оружия.
А они все были воинами по духу и только поэтому когда-то пошли в
пожарную десантуру; они ведали, что такое азарт сражения, и знали соленый
вкус боя, хотя лишь трое старших побывали в горах Афганистана.
Раненый Пашка тоже был зачислен контрактником, но не получил оружия,
поскольку вынужден был уехать с Поспеловым в Горячее Урочище. Он сидел на
траве под деревом, порхал горлом и посмеивался:
- Ладно, идите, воюйте. А я по ночам буду в Покровское бегать и ваших
баб топтать. Я им по пять ваших лимонов принесу, так ни одна не откажет.
Давайте, давайте! Вернетесь - хрен ребятишек сосчитаете. Во будет у меня
медовый месяц!
- Ты свою-то молодую не мог оттоптать, чтоб на три года хватило, -
парировали мужики. - А наших топтать - столько здоровья надо! Ты на
себя-то посмотри, петух! Ишь, гребень распустил!
- А чего - посмотри? Хороший петух жирным не бывает!
Вооружать и отправлять десантуру в район брошенного военного
аэродрома пришлось в ту же ночь, как только на ферму пришла машина от
Зарембы с автоматами и амуницией. Сделать это куда безопаснее было бы
завтра с утра, поскольку штурм логова "драконов" по согласованию с Москвой
был назначен ровно через сутки, то есть в ночь с шестнадцатого на
семнадцатое июля; и переброску десантуры лучше было осуществить накануне,
чтобы не засвечивать ее раньше времени и не выдавать намерений. Однако
наблюдения Татьяны за Ремом встревожили Поспелова - как-то сами собой
сопоставились и срослись многие факты, ранее существовавшие сами по себе,
без всякой связи: первая стычка с пришельцами на болоте, очень похожая на
ловушку, затем история с убийством коммивояжера, ухажер Рема Васеня,
подтолкнувший Ворожцова забраться в постель к жене фермера. И если утечка
информации идет не через Рима, а через Рема, если она, по крайней мере,
ведет двойную игру, то всей конспирации с подготовкой штурма "логова" -
грош цена.
Поступать следовало вопреки всякой логике и заодно дать возможность
Татьяне понаблюдать за агентом в отсутствие Поспелова на ферме: пока
Георгий находился дома. Рем не совершала никаких подозрительных шагов и
действий.
Вернувшись из Долины Смерти заполночь, Поспелов первым делом спросил
о поведении квартирантки. Оказалось, что она безвылазно сидит в комнате и
даже не подходит к окну, разве что курит сигарету за сигаретой. Зато
несколько раз со стороны леса доносился гулкий женский голос, будто бы
зовущий, окликающий кого-то, но кого - из-за расстояния не разобрать. И
почему-то собаки, чутко реагирующие на любой звук вне фермы, даже не
заворчали, не насторожились ни разу.
Несколько успокоенный - надо же, уезжал, а за это время ничего не
случилось! - Георгий отправился спать в чердачную комнату и уж задремал на
раскладушке, не раздеваясь, как вдруг услышал торопливые шаги на лестнице
и настороженный, взвинченный голос Татьяны:
- Георгий.. Ты не спишь, Георгий?
- Что такое? - вяло спросил он, вытирая из глаз "песок" - резь от
хронического недосыпа.
- Знаешь, какое-то предчувствие, - из темноты сказала она. - Так
тревожно!
Какая-то опасность!
- Так, еще одна чувствует опасность, - подытожил Поспелов. - И ты
ангел-хранитель?
- Но я действительно чувствую!
- У тебя с нервами не в порядке - это действительно. Даже собаки не
чувствуют, а ты чувствуешь.
- Давай на всякий случай уйдем на первый этаж, - попросила она. - Там
всетаки стены каменные.
На первом этаже, в хозяйственной части дома, сейчас находился раненый
десантник Пашка. Умытый, переодетый и накормленный, сейчас, поди, спит без
задних ног...
Вдруг на улице разом и злобно залаяли собаки, спущенные на ночь с
цепей, и Поспелов выглянул в окно, зайдя в неосвещенную кухню. Показалось,
будто от леса по дороге мелькнул зеленоватый свет. И тотчас же в коридоре
послышался испуганный и заспанный голос Рема:
- Там люди! Там какие-то люди! Смотрите!
Она была завернута в одеяло и стояла как привидение. Георгий вбежал в
ее комнату и осторожно отодвинул штору: по дороге катила знакомая лавина
скелетов и уже доносились неясные голоса и выкрики. Зеленые лучи света
метались по земле и, кажется, доставали низкие облака.
Это уже было слишком! Георгий заспешил к потайной комнате, где
хранилось оружие, и в темном коридоре у лестницы чуть не столкнулся с
"женой".
- Наружная видеокамера сработала! - сообщила она. - Но изображения
нет, какие-то сполохи...
В этот миг на улице раздался характерный чавкающий треск "шмайсера" и
в одной из комнат зазвенело стекло. Собаки уже заходились в лае...
- Всем на пол! - крикнул Георгий и схватил автомат.
- Надо уходить вниз! - воспротивилась Татьяна, мелькая своим
пеньюаром в коридоре. - Там стены каменные!
И вдруг заработало сразу штук пять автоматов. Пули защелкали по
внутренним стенам комнат, посыпалось стекло, и, кажется, закричала Рем.
Поспелов толкнул в спину Татьяну, однако та не упала - лишь пригнулась и
заскочила в потайную комнату. Рем, бросив одеяло, уползала к лестнице,
ведущей в хозяйственный этаж, а оттуда, забыв о ране, летел Пашка, до
горла закрученный в бинты.
- Дай автомат! Оружие дай! - орал он. - Мать их, с-суки!
Георгий выхватил автомат из рук Татьяны, выскочившей из потайной
комнаты, сбил с ног.
- Лежать! Я сказал - всем на пол!
Стрельба на улице не затихала ни на мгновение, казалось, по дому
стучат десятки молотков. Поспелов сунул в руки Пашки автомат Татьяны, сам
же вернулся и взял гранатомет. Но когда уже был у двери черного хода,
понял, что это не гранатомет, а "шмель" - обыкновенный разовый огнемет
армейского образца. Пашка хрипел за спиной, матюгаясь беспрерывно и тем
самым раззадоривая боевой пыл.
- Оставайся в доме! - приказал Георгий, перед его носом захлопывая
дверь.
Скелеты поливали дом из автоматов, стоя на колене. Но кто-то
незримый, спрятавшись за их ответшалые спины, бил из настоящих
"шмайсеров". Стреляли с большого расстояния, неприцельно, и это было не
желание вызвать испуг и страх - скорее всего, таким образом бросали вызов,
показывали, кто хозяин в "бермудском треугольнике".
Поспелов перемахнул забор возле озера и, оказавшись на поле,
осмотрелся.
Демонстрацию фильма ужасов могли вести только со склона сопки у
дороги, но в мельтешений сполохов зеленого света ничего нельзя было
разобрать. Обходя стороной стреляющую толпу скелетов, он перебежками пошел
к лесу и тут услышал позади себя тяжелое пыхтение. В сумраке ночи белые
Пашкины бинты были хорошей целью.
- Сказал же: оставайся дома! - сквозь зубы просипел Георгий.
- Ну уж... вот! - выматерился он, показывая партизанский нрав. -
Сейчас, буду дома сидеть!.. Я их, сук! Я этих мультиков в космосе
насмотрелся! Спецы!..
- Тебя же подстрелят, дурак! Бинты видно!
- Бинты? - Пашка оглядел себя. - Эх, не подумал... Сейчас!
Он разрыл под собой влажную землю и стал обмазывать ею забинтованную
грудь.
- Сейчас... Маскировка будет... Под окружающую среду...
- Ползи домой, охраняй женщин! - приказал Поспелов. - Ушел, ушел
отсюда, живо!
Пригибаясь, он сделал рывок вперед - для того, чтобы увидеть
стреляющих, надо было зайти в тыл: коловращение зеленого света перекрывало
видимость. "Шмайсеры" продолжали расстреливать дом, на сей раз фильм
озвучивали по-настоящему, без "тапера", и безмолвно открывающие рты
скелеты были всего лишь опознавательным знаком, а не средством
запугивания. Поспелов приблизился к краю поля, перескочил через гряду
камней и в тот же момент с дороги по нему ударили из "драконовского"
автомата. Били, прикрываясь этим зеленым свечением, как занавесом - не
видно даже вспышек выстрелов, только пули стучат и позванивают о камни. Он
ушел из-под огня, заскочил в лес и оказался на одной линии со стрелками,
если судить по звуку. Забирая правее, он пробежал через старый бор и вышел
на дорогу, в тыл.
И сразу увидел темную коробку машины - факел будет отличный. Георгий
вскинул огнемет и влепил снаряд чуть ниже лобового стекла. Столб огня
взметнулся выше леса, мощная его струя ударила вдоль дороги и мгновенно
прекратилась стрельба.
Пламя высветило огромный круг, его отблески доставали дома, однако
нападавшие оказались опытными, никто не сунулся на свет. Поспелов стоял за
деревом у обочины и ждал, готовый бить всех без разбора. Спустя минуту
погасло зеленое сияние и от дома сразу же застучали автоматные очереди:
Пашка стрелял из-за забора, должно быть, кого-то видел. Георгий выпустил
весь магазин, поливая лес, чтобы наделать побольше щума, перескочил дорогу
и побежал в гору, на сопку, откуда могли показывать "кино". В мельтешений
теней - свет от горящей машины доставал вершины - ничего нельзя было
разобрать.
Он ушел на неосвещенную сторону сопки, затаился в лесу, тем самым
отрезая путьотхода "киношников", однако прошло минут пять и никто не
появился. "Драконы" расползлись, растворились в темноте, и если бы не
пылающий автомобиль на дороге, - полное ощущение, что здесь никого и не
было...
С восточной стороны в доме не осталось ни единого целого стекла в
окнах, деревянная обшивка стен напоминала решето. И все-таки это нападение
нельзя было расценивать как попытку уничтожить фермера-разведчика вместе
со всей компанией; вероятнее всего, это являлось предупреждением...
возможно, последним. Либо таким образом демонстрировалась сила и
неуязвимость противника, его полное владение ситуацией. Вместо "шмайсеров"
скелеты могли через час явиться на ферму с оружием более внушительным и
расправиться с населением Горячего Урочища в несколько минут. А пока что
били окна и предлагали сидеть тихо...
Пашка бродил по полю вдоль леса и что-то выискивал в траве, а когда
вернулся к дому, на лице бродила злая усмешка.
- Я там троих завалил, - будто между прочим сказал он. - Без масок
пришли, ублюдки, с ископаемыми автоматами... Ты их вывозить будешь, или
сходить прикопать?
- Прикопать, - бросил Поспелов и взял лопату. - Пошли!
Узнать в них пришельцев было трудно - одеты в спортивные костюмы,
обуты в кроссовки, и если бы не "шмайсеры", не подсумки с магазинами,
можно принять за туристов. У каждого в затылке оказалось пулевое ранение:
стреляли в упор, от порохового заряда почернели волосы и кожа. А один
оказался с обрезанными ушами...
- Ты их добивал? - спросил Георгий, осматривая трупы.
- Нет, - с каким-то затаенным страхом сказал Пашка. - Я их сразу
уложил.
А потом только уши отрезал.
- Зачем?
- Копченое ухо врага приносит удачу, - небрежно объяснил он. - Думал,
ты знаешь...
Пришельцев закопали в одной неглубокой, наспех отрытой яме,
предварительно аккуратно срубив дерн и уложив его потом на место. Не
успели отмыть руки после похорон, как заработала оперативная радиосвязь с
агентами: все требовали неотложной встречи, а Витязь сообщил, что
информация настолько важная, что невозможно доверить ее эфиру, даже
передавая по рации с кодирующим цифровым устройством, которую получил
сегодняшней ночью...


Частная сыскная контора "Адам и Ева" помещалась в полуподвальном
этаже особняка, стоящего в глубине дворов старой Москвы. Соваться сюда со
своей приметной, тем более заказанной головой было не просто опасно, а
смертельно, однако расчет был лишь на то, что наглость - второе счастье:
Адам никак не может предположить, что голову ему принесет сам владелец.
Поэтому Заремба без долгих раздумий - а в данном случае это главное: не
раздумывать и не забивать себе мозги, - нашел нужную дверь и нажал кнопку
звонка. Ему отворил рыжий и веснушчатый парень с кобурой на животе, и,
заметив равнодушный и даже надменный взгляд черного толстого человека,
ничего даже не спросил, отступил в сторону, давая проход.
Заремба, не поднимая взгляда, прошествовал мимо, сразу на мраморную
лестницу с потертыми ступенями. На втором этаже пахло свежезаваренным
кофе, дымом американских сигарет и каким-то складским запахом кожи, где
хранится, например, новенькая конская упряжь. Ничуть не сбавляя темпа, он
отыскал взглядом табличку на двери с надписью "Президент" и ногой
распахнул дверь. Рука была в кармане, где лежал отнятый у гаишника
"макаров". Под полой пиджака удобно устроился автомат "узи".
За черным столом сидел совсем молодой человек с розоватыми усиками,
как позже удалось разглядеть, измазанными помадой. Он читал бумаги и
слишком поздно поднял голову.
- Руки на стол, - сказал Заремба, запирая за собой дверь на замок. -
И сиди тихо, без резких движений. Я этого не люблю.
Наставленный в лоб ствол действовал лучше, чем слова. Президент
показал пустые ладони и замер с приоткрытым ртом. Полковник приставил
пистолет к переносице и вытащил у него из плечевой кобуры модный и дорогой
револьвер сорок пятого калибра.
- Кто меня заказал? - спросил он, отталкивая кресло на колесиках от
стола. - Говори быстро. Времени - одна минута.
- А кто вы? - между тем деловито спросил Адам.
- Мой номер автомобиля - 519. "Жигули", девятая модель.
У президента взлетели брови и отпала челюсть. Мертвящая белизна
поползла от горла по скулам и щекам. Он совершенно точно оценил свое
положение и сразу же врубился, кто стоит перед ним.
- Паскуды, - выругался Адам. - Жлобы долбаные...
- О покойниках хорошо или ничего, - предупредил Заремба. - Время
идет.
- Погоди, давай поговорим...
- Полминуты прошло. Не теряй шанса, Адам. Тебя же предупредили; кто
клиент? Я слушаю.
- Не хотел же, заставили, - президент побелел до губ и усов.
- Мне наплевать. У тебя своя голова на плечах! Осталось пятнадцать
секунд.
Кто заказал?
- Ева... Так ее зовут! На самом деле ее имя - Айна Исумото.
- Японка, что ли?
- Не знаю, узкопленочная,..
- А тебя как величают? Не Адам же?
- Нет. Зорин Павел Михайлович...
Я не хотел, отказывался! Она позвонила и приказала...
- Теперь ты ей звони, - он пододвинул к Адаму телефон. - Скажи, заказ
выполнен, голова в коробке. Только на вашем языке, как положено.
Почувствую вранье - бью без предупреждения.
Президент снял трубку, неуверенным пальцем набрал номер. Заремба
приставил пистолет к его уху. После первого длинного гудка послышался
щелчок - включился определитель номера. После четвертого на том конце
провода сняли трубку.
- Портрет у меня в кабинете, - проговорил Адам.
- Сейчас приеду, - после оценивающей паузы сказал женский голос.
Адам густо вспотел, хотя из кондиционера веяло прохладой.
- Боишься ее? - Заремба кивнул на телефон. - Ну да будет, не трясись.
Веди себя хорошо в присутствии Евы, глядишь, и помилую.
- Она... не помилует.
- Кто она такая? Чтобы казнить или миловать?
- Толком не знаю... Но не из моего ребра.
- Сколько заплатила за... мой портрет?
- Двадцать пять тысяч "зеленью".
Заремба убрал пистолет, недовольно помотал головой:
- Мало! Ну и цены у вас!.. А заказ - ее инициатива?
- Это никому не известно, - президент раскисал на глазах.
- Что же у тебя киллеры-то такие? Ну и контора! Неужели не мог
нормальных убийц найти? С опытом?
- Я... не занимался заказами, - вдруг признался Адам. - Она
заставила... За долги влетел.
- Долги надо платить, - со знанием дела сказал Заремба. - Теперь вот
и мне задолжал. А я ведь тоже заставлю отрабатывать. Ты у меня сейчас
будешь самым разговорчивым президентом. Бог создал тебя из глины, но в
голову-то вроде бы мозги вложил. Поэтому соображай. Хорошо будешь говорить
- от всех долгов освобожу, в том числе и от Евы. А нет - отдам ее друзьям.
Есть у нее друзья там?
- он показал на потолок. - На небесах? Ангелы, архангелы, серафимы?
- Есть, - выдохнул Адам. - Только я их не знаю.
- Жалко, жалко... Боишься свою искусительницу?
- Что теперь бояться? Все равно конец.
- Ну прям! А еще сыскную контору держищь!
- Какая там контора? Крыша это...
Начинал работать в частном сыске, а потом к Еве влетел - и все.
Только на нее работаю.
- Давай-давай, смелее! Зачем, например, ей моя голова понадобилась?
Отстреляли бы да и все, а то причуды какието. Коллекционирует, что ли?
- Нет... Ева хотела куда-то отправить вашу голову.
- Не вертись! Начал говорить - говори! Выкупай свою жизнь!
- В Карелию, - не сразу сказал Адам. - Кому конкретно - не знаю.
- Это уже что-то, - одобрил Заремба. - А ты уже ездил в Карелию по
поручению Евы?
- Четыре раза.
- Вс головы возил?
- Туристическое снаряжение, лодки там, палатки, спальные мешки. Сам я
не ездил, мои ребята катались.
- А радиотехнику какую-нибудь возил? В рюкзаках?
- Все время в рюкзаках. Только откуда знать, что там набито...
- А ну-ка расскажи, как Все происходило? Кто давал груз, кто
принимал.
Адам обреченно вздохнул.
- Мне привозили сюда какие-то люди. Какие, спрашивать не принято. Я
загружал вещи в свои машины и отправлял в Карелию. Когда приезжали в
Петрозаводск, получали по радио конечную точку, куда нужно доставить груз.
Каждый раз в новое место. Мой человек устанавливал на машину радиомаяк, из