Арчер Вадим. Кольца детей Ауле

   – Неужели они не понимают, что положение в Средиземье чрезвычайное?
   – Это для нас, но не для них. Им все равно, кто в них стреляет – атани или орки. Я защищаю их от охотников и лечу их раны, поэтому они пошли навстречу моей просьбе. Но я не могу злоупотреблять их любезностью.
   – Ты слишком носишься со своими птичками, Радагаст. По-моему, айнур должен приказывать им, а не просить их.
   Радагаст молча пожал плечами. Каранир глянул на него, словно хотел добавить что-то еще, но затем передумал.
   – А ты, Палландо, что собираешься делать? – спросил он.
   – Вернусь к авари, чтобы защищать их от северных орков. Прежде орки за Эребором сидели тихо, но теперь Саурон наверняка заставит их воевать с эльфами. Авари – немногочисленный народ, они не сумеют защитить себя сами.
   Каранир понимающе кивнул:
   – Да, тот угол нельзя оставлять без присмотра. В тех краях слишком много орков и гоблинов. – Он выдержал паузу, а затем внимательно оглядел собравшихся: – У кого-нибудь есть вопросы или неясности?
   Все четверо магов промолчали, и Совет был завершен.

***

   Трое друзей миновали Сумрачный лес к концу весны, когда он снова стал сумрачным, покрывшись молодой листвой. Они возвращались по тропе, ведущей прямо к Казад-Думу, широкой и наезженной, с великолепным мостом гномьей работы через Великий Андуин. Горм не надеялся, что сородичи смягчатся и пропустят его со спутниками сквозь подземный город. Просто в это время года перевалы уже обтаяли, и гном собирался перевести своих друзей на ту сторону хребта по известным ему горным тропам.
   Они вышли из-под высоких крон на яркое полуденное солнце. За поляной снова начинался лес, но не Сумрачный, а обычный, тянущийся до самого Андуина. Горм и Рамарон, так и не привыкшие к колдовской пуще, воспряли духом, наконец-то увидев цветущую солнечную поляну и почувствовав свежий ветер на своих лицах. Фандуил тоже заулыбался – он любил всякую природу и эта перемена была ему приятна после величественного однообразия Мирквуда.
   Вдруг его улыбка исчезла, словно стертая одним движением руки. Смертный холод пронзил его до самых костей – и это в жаркий солнечный полдень! Эльф невольно остановился, пытаясь понять, чем вызвано жуткое ощущение, пришедшее неизвестно откуда. В этот миг в его сознании зазвучал безумный, полный ужаса крик, а вместе с ним пришло несомненное чувство, что это голос Тинтариэль. Девушка звала и звала его по имени, словно забыв все другие слова на свете, но вдруг ее крик оборвался на полуслове. И наступила мертвая тишина.
   Друзья заметили, что он отстал, оглянулись и поспешили к нему.
   – Ты чего, Фандуил? – обеспокоенно спросил Рамарон, заглядывая в смертельно белое, застывшее лицо эльфа.
   – Что случилось, Фандуил? – в тревоге подхватил Горм.
   Темная пелена перед глазами Фандуила рассеялась, и он увидел перед собой встревоженные лица друзей.
   – Что случилось? – повторил гном, видимо, уже не в первый раз.
   – Ничего. – Фандуил встряхнул головой, чтобы вытрясти оттуда этот кошмар. – Нет, ничего. Просто показалось.
   – Тебе плохо? – стал допытываться Рамарон. – Может, на привал встанем?
   – Нет-нет, ничего. Идемте дальше.
   Горм и Рамарон смерили его подозрительными взглядами, но все-таки повернулись и продолжили путь. Фандуил пошел за ними, стараясь убедить себя, что сказал друзьям правду. Случившееся было слишком ужасным, чтобы быть правдой.
   Они собирались зайти в Ост-ин-Эдил, чтобы пополнить там запас провизии, и нередко упоминали в разговорах древесный город, до которого оставалось около двух недель пути. После этого случая, едва разговор заходил об Ост-ин-Эдиле, Фандуил отмалчивался и мрачнел. Он заставлял себя считать, что ему пригрезился не более чем полуночный кошмар среди бела дня, возможно, вызванный остатками какой-то местной магии, к которой он оказался чувствительнее своих друзей. Но что-то внутри него упорно не соглашалось со стремлением обмануть себя и твердило о непоправимом.
   Через два дня они вышли к Андуину и пересекли мост. Дорога от моста вела прямо к восточным воротам Казад-Дума, но друзья не пошли туда. Они свернули на север, к перевалу через Мглистые горы, ведущему мимо Карадраса. Еще через несколько дней они оказались на западном склоне хребта.
   Тропа через перевал проходила севернее Ост-ин-Эдила и спускалась с гор напротив места слияния Буйной с Изморосью. Затем она сворачивала на юг и постепенно углублялась в лес, пока не выходила на западную дорогу к мосту через Изморось. Фандуил остановился на склоне и вгляделся поверх лесных верхушек туда, где должны были виднеться зеленые облака дубовых крон.
   Но там ничего не было, хотя ост-ин-эдильские дубы были выше любых других деревьев и виднелись издалека. Эльф сообщил об этом товарищам, но они не поняли его тревоги, потому что до Ост-ин-Эдила оставалось добрых двое суток пути. По их понятию, отсюда было еще слишком далеко, чтобы увидеть город.
   Когда друзья вышли на знакомую дорогу, их обнаружили первыми, несмотря на бдительность Фандуила. Из придорожного подлеска выступили несколько вооруженных эльфов и окружили их. Высокий мелодичный голос потребовал положить оружие на землю и сдаться.
   Несмотря на подобное обращение со стороны своих, Фандуил почувствовал облегчение – время было военное, и такие предосторожности были понятны. Он снял с пояса «Шершень» и положил на дорогу рядом с «Колуном» Горма и клинком Рамарона. И тут до него дошло, что среди дозорных нет ни одного знакомого эльфа – а ведь он был уверен, что знает всех ост-ин-эдильцев в лицо.
   – Вы же из Линдона! – вдруг догадался он. – Тот самый отряд, который должен был привести Элронд!
   Ему ничего не ответили, но эльфы начали переглядываться, пока все головы не повернулись к старшему в дозоре. Тот нахмурился и пристально оглядел захваченных пленников – эльфа-авари, гнома и атани.
   – Они слишком много знают для чужаков, – с неодобрением заметил он.
   – Шпионы? – встревожился кто-то из эльфов.
   – Во всяком случае, они выглядят подозрительно. Нужно доставить их к Элронду, он разберется.
   – Мы здешние – ученики мастера Келебримбера, – поспешил сказать Фандуил. – Отведите нас к правителю Теркеннеру, он нас знает.
   Эльфы снова переглянулись, но уже как-то иначе. Старший дозорный оставил двоих следить за дорогой, а остальные подобрали с земли оружие пленников и повели их в город.
   Лигу спустя они вышли из леса на опушку, с которой открывался вид на Ост-ин-Эдил. Первыми путников встречали уютные домики наземного города, сверху донизу покрытые кружевной деревянной резьбой и окруженные цветниками, чуть поодаль за ними возвышались могучие деревья с витыми лестницами вокруг стволов и навесными верандами на мутовках мощных ветвей. Таким запомнился Ост-ин-Эдил друзьям, когда они покидали его.
   То, что они увидели теперь, заставило их в замешательстве остановиться и вынудить конвоиров сделать то же самое.
   Перед ними простиралось черное выжженное поле с квадратами оснований на местах наземных строений и кочками обугленных пней там, где прежде была зеленая эльфийская дубрава.
   Ост-ин-Эдила больше не было.
   Они стояли, вбирая глазами открывшуюся перед ними картину. Не было ни мыслей, ни чувств – только осознание чудовищной перемены привычного места. Мир, в котором был Ост-ин-Эдил, в одно мгновение рухнул и исчез, сменившись другим, с черным пепелищем на месте, которое еще недавно было их добрым и уютным домом.
   Конвойные не торопили их – эльфы в любых обстоятельствах умеют быть тактичными и понимающими.
   – Что это значит? – первым опомнился Рамарон.
   – Орки, – коротко ответил старший дозорный.
   – Но как это случилось, когда? – стал допытываться бард. Эльф и гном были слишком потрясены, чтобы задавать вопросы.
   – Вы пока пленные, которых мы должны доставить к Элронду, – напомнил дозорный. – Вы будете спрашивать только после того, как объяснитесь с ним.
   Друзья наконец заметили эльфийский походный лагерь, стоявший у северной кромки поляны. Среди зеленых, под цвет древесной листвы, шатров, выделялся один, над которым был поднят флаг с эльфийским гербом Форлонда. Дозорные привели их к этому шатру, и старший вошел туда, чтобы доложить о пленных.
   Ждать пришлось недолго – он тут же вернулся и позвал их внутрь. Судя по обстановке, шатер предназначался не для ночевок, а для военных совещаний. Там не было ни дорожных мешков, ни постелей – ничего, кроме наспех сколоченного стола и скамеек вокруг него. На столе лежали бумаги и карты, отодвинутые к краю, а за столом сидели двое, обернувшиеся ко входу в ожидании пленников. Одним из них был уже известный друзьям Серый Странник. Вторым был Элронд – полуэльф, получивший у валаров эльфийское бессмертие, правая рука Гил-Гэлада и военачальник отряда, посланного на подмогу ост-ин-эдильским нолдорам.
   Взгляд Элронда, упавший на пленников, был цепким и изучающим – взгляд воина, готового к любым неожиданностям. По лицу Олорина медленно расползалась широкая удовлетворенная улыбка.
   – Все в порядке, Элронд. Я видел этих юношей прошлым летом и знаю их в лицо. Эльф и гном – действительно ученики Келебримбера, а парень-атани – это бард, который дружит с ними.
   – Ты ручаешься за них, Олорин?
   – Не только ручаюсь, но и прошу оказать им всяческую поддержку, если они в ней нуждаются.
   Элронд покосился на собеседника – от него не укрылось радостное оживление мага, вспыхнувшее при виде этих троих. Ясно, Серый Странник что-то о них знал и, по своему обыкновению, темнил.
   – Ладно – надеюсь, ты знаешь, что делаешь. – Взгляд Элронда остановился на старшем дозорном: – Верните задержанным оружие, а сами возвращайтесь на пост.
   Эльфы вернули им оружие и ушли, а друзья остались с глазу на глаз с военачальником и магом.
   – Я так и думал, что вы придете сюда, боялся только, что вы уже были здесь во время нападения орков, – сказал им Олорин. – К сожалению, линдонское войско опоздало – вы сами видели, что осталось от города.
   – Как… – Фандуил обнаружил, что его губы свело и они не слушаются. – Все это…
   – Понимаю ваше потрясение, – сочувственно произнес маг, глядя на их бледные, скорбные лица. – Мы и сами были потрясены не меньше, когда два дня назад пришли на пепелище. Город был мертв уже несколько дней – пепел остыл, самые свежие следы были недельной давности. Мы определили по ним, что орки пришли сюда с севера и ушли обратно после того, как разграбили и истребили все, что могли. Судя по остаточной магии, с ними был Саурон и использовал здесь свои заклинания.
   Он замолчал, ожидая дальнейших вопросов, но друзья были не в состоянии задавать их. Гибель города и его обитателей еще не уложилась в их головах и сердцах.
   – Я вижу, вам нужно отдохнуть с дороги, – сказал маг, сообразив, что им требуется время, чтобы опомниться от увиденного. – Идемте в мой шатер, там найдется место для вас.
   Он быстро вскочил и подошел к ним, обнял за плечи эльфа и атани, подтолкнул перед собой низенького гнома, выпроваживая их наружу, а затем повел их через лагерь в зеленый шатер, предоставленный ему эльфами в личное пользование. В шатре было пусто, если не считать походной постели, так как все имущество Олорина состояло только из дорожного посоха.
   – Располагайтесь, как вам удобнее, – сделал он широкий приглашающий жест. – Если хотите есть – говорите, не стесняйтесь. Я распоряжусь, чтобы вам принесли что-нибудь перекусить.
   – Какая уж тут еда, – заговорил наконец Горм. – Тут никакой кусок в горло не пойдет…
   – А где же… – губы все еще не слушались Фандуила. – Кто-то же уцелел здесь… Мне нужно поговорить с ними…
   – Сожалею, мальчик мой, – мягко сказал Олорин. – Мы не нашли никого из уцелевших.
   – Никого…
   – К несчастью, да. По пути сюда мы встретили ост-ин-эдильцев, которых Теркеннер уговорил покинуть город, но таких оказалось немного. Беженцев возглавляла Кэриэль, она вела их в Линдон по поручению Теркеннера и собиралась сразу же вернуться в Ост-ин-Эдил, как только договорится с Гил-Гэладом об их поселении. Но теперь… – Олорин горестно развел руками, – как ни прискорбно говорить об этом, Ост-ин-Эдила больше нет. Если кто-то из города и спасся, мы их не встречали. Мы надеемся, что уцелевшие отправились лесами в Линдон.
   – А погибшие?
   – Все они сгорели в бушевавшем здесь пожаре. Я был бы рад обнадежить тебя, мой мальчик, но сам знаешь, орки эльфов в плен не берут.
   – Знаю… – Фандуил опустил голову.
   – Это все из-за наших!!! – взорвало вдруг гнома. – Если бы наши помогли ост-ин-эдильцам, они бы отбились! Я сейчас же пойду в Казад и выложу им все, что о них думаю!!!
   – Постарайся обойтись без этой глупости, Горм, – мягко, но настоятельно произнес Олорин. – Или ты забыл, что по тебе там нижние шахты плачут? Ты уже ничем не поможешь погибшим, но зато навредишь… сам знаешь, чему.
   – А вы это знаете?! – вскинулся гном.
   Олорин приложил палец к губам, призывая его к молчанию.
   – Об этом позже, – предупреждающе сказал он. – Запомни, в этой войне каждый должен делать свое дело. Свое, а не чужое – и ты тоже.
   – Но я считаю, что должен пойти к своим сородичам и сказать им, что убитые в Ост-ин-Эдиле лежат на их совести! – уперся Горм. – Я считаю, что должен объяснить им, что они искупят гибель города, только если догонят и поубивают этих орков!
   – Беда мне с этими гномами! Помолчи ты хоть чуть-чуть, пока я не позабочусь кое о чем!
   Горм неохотно замолчал, впрочем, готовый в любое мгновение взорваться снова. Маг взял посох и обвел им верхушку шатра изнутри, бормоча себе под нос какие-то слова. Конец посоха засветился и описал над его головой голубоватый круг, который разошелся по воздуху, словно по воде, и впитался в зеленую ткань шатра.
   – Что это? – встревожился гном.
   – Защитный круг от проникновения чужой магии, – машинально ответил Фандуил, потому что маг все еще был занят своими пассами.
   – Правильно, – подтвердил Олорин, закончив заклинание. – Вижу, ты разбираешься в высшей магии.
   – Я – ученик мастера Келебримбера.
   – Понятно. – Олорин отложил посох. – Теперь мы можем разговаривать, не опасаясь, что нас подслушают. И первое мое замечание – тебе, Горм. Запомни раз и навсегда – ваша задача слишком важна, чтобы ты мог позволить себе хоть малейшую неосторожность.
   – Откуда вы узнали про нас?
   – Палландо рассказал. После того, как вы ушли от авари, он успел повидаться со мной и сообщить, куда и зачем вы направляетесь. Коугнир тоже о вас знает, он будет ждать вас в Синих горах. А об орках не беспокойся – как только нас нагонит обоз с провизией, отряд Элронда выступит за ними в погоню и постарается, чтобы они получили за все сполна. Мне следовало бы проводить вас, но я должен идти с Элрондом.
   – Это потому, что вы не доверяете линдонским эльфам? – неожиданно подал голос Рамарон.
   Олорин онемело уставился на него, в кои веки обнаружив, что есть еще на свете вещи, которые могут заставить его растеряться.
   – Но вы же установили защиту от подслушивания – или я чего-то не понял? – как ни в чем не бывало продолжил бард.
   Наивные слова парня лишний раз напомнили магу, что любое его слово или поступок могут быть истолкованы как угодно.
   – Нет, эльфам я доверяю, но здесь есть следы магии Саурона, – пояснил он. – Я уже сталкивался с его умением подслушивать, поэтому лучше переоценить его, чем недооценить. Чем меньше о вас знают, тем лучше – я не рассказал про вас даже Элронду, хотя и предполагал, что вы появитесь здесь. А с ним я остаюсь потому, что северных орков возглавляет сам Саурон, с которым здесь не справится никто, кроме меня. Сейчас я нужнее в отряде, а вы и сами сумеете благополучно добраться до Синих гор. Западная дорога пока еще безопасна. Вы тоже вне опасности, пока Саурон не знает про вас – но если он узнает, я не дам за ваши жизни и медяка. Держите это в голове каждый раз, когда надумаете распускать языки – понял, Горм?
   – Когда это мы, гномы, болтали? – буркнул тот. – Это ты, Рамарон, не сболтни!
   – Я? Что я, не знаю, когда и что можно говорить? – искренне удивился бард. – Когда нужно, я бываю немее рыбы!
   Фандуил промолчал. Незачем было говорить, что его собственная жизнь и так уже упала в цене до медяка, когда он увидел обугленные комли дубов. Простит ли он когда-нибудь себе, что не сумел избежать обещания Тинтариэль ждать его здесь? Забудет ли он когда-нибудь, что если бы не это обещание, девушка могла бы уйти в Линдон вместе с Кэриэль и была бы сейчас в безопасности?
   – Может, вам что-то нужно в дорогу? – спросил Олорин.
   – Да, мы надеялись, что пополним в Ост-ин-Эдиле дорожные припасы, – вспомнил практичный гном.
   – Я скажу Элронду, чтобы он обеспечил вас провизией. Когда вы собираетесь выходить?
   – Чем скорее, тем лучше. – Горм обернулся к своим друзьям: – Заночуем и пойдем – верно, парни?
   – Конечно, чего нам здесь делать, – охотно откликнулся Рамарон.
   – Фандуил?
   Эльф вздрогнул, словно очнувшись:
   – Да, конечно. Только… сначала я схожу туда… в дубраву.
   Не дожидаясь ответа, он быстро вышел из палатки.
   – И я тоже. – Рамарон шагнул было к двери, но был пойман Гормом за рукав.
   – А я, по-твоему, один пойду за провизией? Нет уж, иди со мной!
   – Да ладно, не дотащишь, что ли? Такой здоровенный гномище!
   – Да оставь ты его одного, болван! Почтеннейший Олорин, раз уж мы договорились насчет припасов, тогда чего тянуть?
   Усмехнувшись в длинную белую бороду, маг повел их за провизией. Элронд без лишних вопросов распорядился выдать требуемое – ему давно было известно, что Олорин ничего не делает просто так.
   Фандуил тем временем шел по выжженным улицам наземного Ост-ин-Эдила. Розовато-серые бруски гранитной мостовой наземного города почернели от гари и пепла. О стоявших здесь уютных домиках напоминали только черные остовы по сторонам улицы. Вот здесь жила семья атани, здесь еще одна… здесь стоял дом для учеников-гномов, пустовавший с тех пор, как они были отозваны в Казад. Здесь была бесплатная закусочная, а чуть подальше, на другой стороне улицы, виднелись обгорелые развалины дома, где жили они с Гормом.
   Вот здесь они впервые увидели Серого Странника. По словам Кэриэль, его приход предвещал несчастье – и оно не замедлило явиться следом. А здесь им встретилась Тинтариэль с подругой в тот день, когда он догадался об ее чувствах к нему. А вот и старый платан… вернее, горелый пень, оставшийся на его месте. Скамейка по странной случайности уцелела – черная и обугленная, она стояла у пня, усугубляя кошмар случившегося.
   Дальше дорога вела к засыпанному пеплом и утыканному горелыми комлями пространству, еще недавно бывшему эльфийской дубравой. Деревья были срублены оркскими топорами, кое-где валялись останки стволов, не доеденные бушевавшим здесь пожаром. Дубы плохо горят – не иначе, их запалила магия Саурона. Вот этот пень – все, что осталось от чайной Кэризль, а здесь стояло дерево, под которым размещалось жилье учителя.
   Фандуил переходил от комля к комлю, вспоминая живших здесь нолдоров. Это было больно, но он чувствовал себя обязанным отдать им скорбный долг. Выходцы из Валинора, они искренне стремились сблизиться с коренными народами Средиземья, хотя и было в них нечто, не позволявшее стать вровень с остальными. Нолдоры всегда были старшими, они были учителями – добрыми, понимающими, отзывчивыми, но все-таки посторонними. Может, поэтому они и остались одни в трудную минуту? Может, соседские атани просто не поверили, что их мудрые, всезнающие опекуны могут сами нуждаться в помощи?
   Пока они были здесь, казалось, что они будут здесь всегда. Но теперь, когда их больше не было – отважных и самонадеянных искателей мудрости, слишком поверивших в собственную силу и тем накликавших на себя проклятие Мандоса – стало очевидным, какую потерю понесло Средиземье. Фандуилу вспомнился легкий налет отчужденности, мешавший ему свободно бывать в дубраве и чувствовать себя своим среди нолдоров. Теперь этот невидимый барьер рухнул – посмертно.
   Сам того не замечая, Фандуил обошел дубраву и направился обратно. Он знал о гибели Тинтариэль еще тогда, на опушке Сумрачного леса, хотя и отказывался поверить в нее, пока не увидел сожженный Ост-ин-Эдил. Перед лицом этого беспощадного знания было бессмысленно тешить себя надеждой, что девушка укрылась в лесах или все же ушла в Линдон вместе с беженцами. Он шел по останкам мертвого города, сдавшись наконец чувству безвозвратной потери, которому до сих пор сопротивлялся, как мог.
   Вот здесь, на этом месте, после первого налета орков выла и голосила женщина-атани. Кого она оплакивала тогда – мужа, сына или обоих сразу – Фандуил так и не узнал. Теперь он позавидовал ей, потому что не мог, не умел забыться звериным воем, опустившись до уровня обезумевшего от боли животного – в нем стояла прозрачная, болезненно-ослепительная ясность. Он нес свое горе, словно хрустальную чашу с Белоцветом, и не было звука, который не осквернил бы скорбную красоту этой чаши.

***

   Гномий тракт был прямым и наезженным, хотя гномы со времен Войны Гнева почти не пользовались им. Теперь он соединял цепочку больших и малых селений атани, выстроившихся в последние столетия вдоль удобной дороги. Друзья шли по ней сквозь жаркое ягодное лето, пока на его исходе впереди не показались невысокие и бесснежные вершины Синих гор. Их сизый гранит был затянут полупрозрачной дымкой, придававшей горам оттенок, за который они получили свое название.
   Чем выше становился горный хребет на горизонте, тем чаще друзья обсуждали, что им делать, прибыв на место. Как ни увлекались Фандуил и Рамарон всевозможными предложениями и предположениями, они всегда оставляли последнее слово за Гормом – кому, как не гному, знать подход к другим гномам. С одной стороны, Горму было лестно ощущать свое исключительное положение, с другой – он быстро понял, что оно влечет за собой исключительную ответственность. Он никогда не бывал в Казад-Гуше и почти ничего знал об его жильцах, за исключением основных исторических сведений, известных каждому гному.
   В Казад-Гуше жило четыре гномьих клана. Катаклизм во время Войны Гнева разорвал Синие горы надвое как раз по перевалу между Габилгатхолом и Тумунзахаром, которые теперь были разделены Лунским заливом. Второй и третий кланы, возглавляемые Ньяллом и Браином, жили севернее Лунского залива, в Габилгатхоле. К югу от залива, в Тумунзахаре, жили шестой и седьмой кланы, возглавляемые Грором и Фарином. После катаклизма, когда оставшиеся здесь гномы восстанавливали свои жилища и шахты, оба города были соединены под заливом не менее чем двумя подземными путями, как это принято у подгорного народа.
   Хотя Коугнир обещал ждать в Синих горах, он мог поселиться в любом из кланов, каждый из которых имел свои наружные выходы, свои порядки и стражу. Как ни пытались друзья предугадать, в каком именно, они не сошлись ни на чем, решив только, что вряд ли это будет клан Грора, гонявшийся за Келебримбером. Из трех оставшихся кланов два жили в Габилгатхоле, и Горм предложил направиться сначала к северным гномам. Так как на восточную сторону хребта выходили главные ворота кланов Браина и Фарина, гном принял решение идти к Браину, понадеявшись, что и Коугнир будет рассуждать точно так же.
   Главные ворота синегорских кланов издавна предназначались для торговли с наземными народами, поэтому здешние гномы не маскировали их, в отличие от остальных наружных выходов. Ворота клана Браина располагались невысоко от подножия хребта, к ним вела торная двухколейная дорога, начинавшаяся от западного тракта и заканчивавшаяся перед ними площадкой для подвод. Фандуилу, однако, показалось, что прежде по дороге ездили чаще, а теперь она начала зарастать.
   Горм подобрал камень и постучал им в чугунные створки, украшенные литьем и чеканкой. Изнутри раздался лязг засовов, и ворота распахнулись. Двое привратников, узнав соплеменника, дружелюбно приветствовали Горма. Тот ответил им таким же витиеватым, неспешным и обстоятельным приветствием.
   – Я – Горм, сын Орина из рода Ульфрига, – представился он наконец, как и положено доброму гному. Привратники тоже представились, добавив себе еще по паре родословных колен, чтобы подчеркнуть древность своих родов.
   – С чем пожаловал, Горм сын Орина? – спросил тот, который был постарше. – В гости к родне или на обучение? Или уж не посланец ли ты от многославного короля Дарина? Не привез ли ты нам новости из древнего Казад-Дума?
   Горму было прекрасно известно как то, что вожди Казад-Дума и Казад-Гуша обмениваются посланиями только в исключительных случаях, так и то, что после раздачи колец отношения между кланами стали прохладнее, чем прежде. Он счел за лучшее прикинуться посланником Дарина – новости годичной давности могли сойти здесь за свежайшие, а до разоблачения было еще ох как далеко.
   – Я бесконечно восхищен твоей прозорливостью, – поклонился он привратнику. – У меня есть свежайшие новости для доблестного вождя Браина, если он изволит преклонить свое ухо к моим недостойным устам и выслушать мои речи.
   – Несомненно, доблестный Браин изволит преклонить свое ухо к речам посланца многославного Дарина, – с глубочайшей важностью ответил привратник. – Будь гостем нашего клана, почтенный Горм сын Орина.
   – Я с радостью приму гостеприимство вашего клана. Но со мной двое попутчиков – эльф Фандуил, направляющийся в Линдон на обучение, и атани Рамарон, бард, который мечтает продемонстрировать свое искусство подгорному народу… должен заметить, за весьма умеренную цену, поскольку он преисполнен уважения к отважному Браину и надеется увековечить его мудрое правление в песнях. Я взял на себя смелость предложить им гостеприимство клана Браина, славящегося своей щедростью и дружелюбием к усталым путникам.