Арден Том. Король и Королева Мечей

   — Вы удивительно прозорливы, — заметил молодой человек.
   — Дело не в прозорливости, — усмехнулся господин. — Всего лишь жизненный опыт. Да вы взгляните на его раскрасневшееся лицо, выпученные глаза. Послушайте, как он вспыхивает при малейшем раздражении. Наш друг наверняка представляет себя исключительно важной персоной. У него брелок с цепочкой через весь живот, щегольская трость с серебряной рукояткой в виде фигурки льва. Боюсь, это слишком типично для зензанского каноника. Растолстевший, ленивый, грубиян и дурак.
   — Сэр, неужто вам не стыдно? — прошипела старуха, сидевшая рядом с компаньонкой, тусклого вида одноглазой дамой. — Такие непочтительные высказывания об особе духовного звания!
   — Любезная госпожа, нижайше прошу прощения. Но ведь я говорю только то, что и так всем и каждому известно. Если бы этот священнослужитель мог получить хорошее место в Агондоне, разве мы бы встретили его здесь, в колонии? Он послан сюда, дабы насаждать истинную веру, но боюсь, особого сострадания к пастве своей не питает. Вот сейчас он качает головой и повторяет с отвращением и укоризной: «Зензанцы, ох уж эти зензанцы!» Ну, спрашивается, разве он не знает о том, что здешним жителям из всех видов мяса позволено есть только свинину, а из спиртных напитков только безалкогольный эль? Все остальное поступает в роскошные дома их господ. — Господин в очках сказал громче: — Не переживайте, каноник, как только вы вернетесь в свой удобный дом, там у вас будет вдосталь прекрасной говядины и вина. Тогда вы с превеликой радостью станете думать о том, что наши зензанские собратья лишены всего этого.
   — Наши зензанские собратья? — отозвался каноник, с аппетитом уплетавший обруганную им свинину. Проглотив кусок, он подозрительно уставился на господина в очках. — Я надеюсь, это вы не о политике речи ведете?
   — Каноник, я всего лишь представляю, какое восхитительное будущее вас ожидает. Ведь вы направляетесь к новому месту проживания, не так ли? Дайте-ка, я угадаю... Наверняка вы служите в каком-нибудь древнем храме, где из алтаря убраны изображения Вианы, а с колонн сорваны золотые лозы, и все это заменено символами единственно истинной веры. Представляю, — поспешно добавил он, — это должно выглядеть очень впечатляюще.
   — Меня направили, — фыркнул каноник, — в город под названием Деркольд-Венд.
   — Деркольд-Венд? — переспросил ученый и кивнул. — Что ж, любезный господин, если вы сочли меня слишком дерзким, прошу вас простить меня. Я и не подозревал, что мы путешествуем с такой важной персоной.
   Каноник надулся от важности.
   — Ну, что я говорил? — негромко проговорил ученый, обратившись к молодому человеку. — Какая потеря для ордена Агониса, когда такого выдающегося священнослужителя загнали в такую глушь, в дебри Ана-Зензана!
   Старуха это услышала и осуждающе поджала губы, однако ее осуждение переросло в тревогу, когда ученый продолжал:
   — Каноник, вам предстоит долгий путь. Рэкс станет для вас всего лишь остановкой по дороге. Однако я вам настоятельно рекомендую посетить тамошний храм. Это посещение придаст вам сил для дальнейшего пути. Там, куда вы направляетесь, вы ничего подобного не увидите. Представляете, я слышал, что ана-зензанцы... хотя зачем я вам это говорю? Ведь вы наверняка все эти вопросы старательно изучали... Так вот, я слышал, будто бы ана-зензанцы по сей день поклоняются Виане посреди деревьев!
   — Какое варварство! — воскликнула старуха. — Каноник, вам следует немедленно запретить это.
   Ее компаньонка, словно бы соглашаясь, мигнула единственным глазом, а старуха сердито зыркнула на нее, как бы давая понять, что говорить что-либо не обязательно.
   Ученый сказал:
   — Запретить — это одно, а вот искоренить — совсем другое. Видите ли, у меня на востоке есть знакомые. Известно ли вам, каноник, что Деркольд-Венд считается местом, где гнездятся мятежники? Ведь вы в курсе, что назревает мятеж?
   — Несомненно, мне это известно, господин! Но мятеж зреет далеко, далеко на востоке. Так что же переживать из-за этого нам, находящимся на западе?
   — Мы находимся на западе, это верно, но движемся на восток. Ну а те, кто находится на востоке, могут двинуться на запад, почему бы и нет, верно? В особенности если они задумают овладеть Рэксом.
   Каноник презрительно скривил губы.
   — Овладеть Рэксом? Это невероятно.
   — Р-рэксом? — заикаясь, пролепетала одноглазая компаньонка старухи и вытаращила глаза от страха.
   — Тише, Бейнс, — прикрикнула на нее старуха.
   Как и канонику, обеим женщинам беседа эта была не по сердцу, и потому они с готовностью поднялись, завидев кучера, который явился пригласить пассажиров в дилижанс.
   Дорога, идущая посреди Рэкских холмов, оказалась необычайно узкой и извилистой. До Рэкса должны были доехать на закате. Предстоял нелегкий отрезок пути.
   Молодой человек, все время молчавший, задержал взгляд на господине в очках. Тот выгнул дугой бровь.
   — Похоже, я огорчил наших друзей, — сухо проговорил он. — А вот вы, молодой человек, явно из другого теста, или мне так кажется...
   В задумчивости молодой человек пересек дворик возле трактира, пробираясь среди куч отбросов и осыпавшейся побелки, залитой помоями. Настанет сезон Терона — и здесь воцарится жуткое зловоние.
   — А то, что вы сказали насчет нападения мятежников на Рэкс, — проговорил молодой человек, — это правда?
   Ученый рассмеялся:
   — Послушайте, молодой человек, откуда же мне знать? Это были всего лишь слова, произнесенные для того, чтобы немного разозлить нашего друга каноника. Но между тем разве может быть у любого зензанца более заветная, мечта, чем мечта отвоевать древний город, столицу былой империи? — Он помедлил. Его очки сверкнули. — Да не допустит господь Агонис того, чтобы подобное безобразие свершилось!
   — Верно. Да не допустит он такого.
   Ученый поставил ногу на ступеньку лесенки у дверцы кареты.
   — Меня зовут Элдрик Хэлверсайд. Я бедный ученый, держу путь в Рэкскую библиотеку. — Он протянул руку молодому человеку. — У меня такое чувство, сударь, что вы — друг.
   — Джем. Джемэни.
   По лицу ученого пробежала тень.
   — Некогда мне был знаком один человек... Он упоминал мальчика по имени Джемэни. — Он улыбнулся. — Но, наверное, там, откуда вы родом, это весьма распространенное имя?
   — О да, там сотни Джемэни.
   — Поторопитесь, господа хорошие. Следующая остановка — Рэкс. Прибудем на закате. Будем тут копаться — кто знает, каких бед не оберемся по пути!
   Кучер уже забрался на облучок и сжал в руках вожжи и хлыст. Рядом с ним сел мальчишка-грум. Вид у него был необычайно важный. Время от времени он презрительно сплевывал. Джем снова забрался на запятки, где его поджидал угрюмый Раджал.
   — Ну что, славно позавтракал? Ну а нас потчевали заплесневелым хлебом и сыром, если хочешь знать. Да еще этот малый все время плевался. Ну ладно, это я так. Кормили нас на задах, рядом со свиным корытом.
   — Там, где кормили нас, свиней тоже было предостаточно, Радж.
   Дилижанс уже был готов тронуться, когда в окошке вдруг появилась голова ученого господина.
   — Молодые люди, у нас там образовались свободные места. Так что вам с вашим ваганом совсем не обязательно ютиться здесь, за запятках. Перебирайтесь вперед, — улыбнулся он и добавил потише: — Ведь вы же не оставите меня на растерзание нашему другу канонику, а?
   Под неодобрительные фырканья Джем забрался в дилижанс.

ГЛАВА 52
МОЯ ОДНОГЛАЗАЯ КРАСАВИЦА

   Снег уже растаял, но сезон Вианы еще только-только начался. Солнце садилось, прохладный вечерний ветерок шевелил молодую листву. Дилижанс порой весьма ощутимо подпрыгивал на всевозможных рытвинах и колдобинах. С обеих сторон к дороге вплотную подступали леса.
   — Подумать только, — ворчал лупоглазый каноник, — и эта дорога — главный тракт в стране! Думаю, нам ничего не будет стоить обращение этих зензанцев в истинную веру.
   Ученый заметил:
   — Могу ли я напомнить вам, каноник, о том, сколько лет длится оккупация этой страны?
   — Оккупация? Это вы о чем, сударь?
   — Всего лишь о том, что на состоянии этой дороги сказались военные действия, проводимые эджландцами. А нынешняя эджландская политика способствует тому, чтобы дорога не приводилась в порядок.
   — Клянусь богом Агонисом, сударь, вы говорите совсем как один из этих самых мятежников. Разве не ведомо всем и каждому, что зензанцы прозябали бы в дикарстве своем, если бы не мудрая политика его императорского величества?
   — О, безусловно.
   Каноник более чем удовлетворился ответом и расчувствовался. Достав из нагрудного кармана серебряную табакерку с нюхательным табаком, он был уже, похоже, готов предложить понюшку ученому. Нахмурив брови, он заговорил куда более мягко:
   — Сударь, я в этой стране новичок. А вот вы явно тут все знаете. Вы ведь не всерьез это все говорили — про Деркольд-Венд?
   Разговор протекал на фоне негромкого бормотания. Изо всех сил напрягая единственный глаз, компаньонка старухи читала вслух затрепанную книгу. Время от времени она прерывалась, чтобы проверить, не уснула ли хозяйка, но та всякий раз сердито ворчала, понуждая компаньонку продолжать чтение.
   Ученый повернул голову к Джему.
   — Юный друг, насколько я понимаю, дела ведут вас в прекрасный город Рэкс? Но что же это за дела, любопытно было бы узнать? Нет-нет, позвольте я угадаю: вы — тайный агент мятежников и везете тайное послание их главарям?
   Джем встревожился. Ученый весело расхохотался.
   — Хмф! — недовольно фыркнул каноник и нервно глянул на карманные часы. Джему удалось бросить взгляд на эти часы. Они были золотые, циферблат был украшен драгоценными камнями.
   — Мне нужно повидать отца, — рассеянно ответил Джем. Он и сам не понял, почему так сказал. Просто нужно было что-то ответить, вот он и ответил. Он очень надеялся на то, что ученый не станет больше задавать ему вопросов. На счастье, тот действительно больше ни о чем спрашивать не стал, а только понимающе улыбнулся.
   Почему понимающе? Что он мог такого знать?
   Три луны, если не больше, Джем и Раджал пробирались к столице Зензана. Путешествие их было опасным и тайным. Только теперь, когда цель была так близка, они отважились на то, чтобы пользоваться дилижансом и кушать в трактирах. Большую же часть времени они шли пешком. Шли медленно, пока не начали таять снега. Главной заботой каждый день было одно: где найти место для ночлега. Денег у друзей было немного, и порой возникало искушение кого-нибудь ограбить. Почти целую луну они работали на ферме. Несколько раз Раджал пел в трактирах. Повсюду бросалась в глаза царившая в Зензане разруха и тирания синемундирников. Много раз друзья видели роты синемундирников, марширующие в сторону столицы.
   Тогда друзья прятались, чтобы не рисковать.
   Бейнс заунывно читала роман. Джему удалось прочитать название на обложке: «Служанка? Нет, госпожа!»
 
   Небо темнело. Старуха плотнее укуталась в дорожную шаль. На ее пальцах сверкнули серебряные и золотые кольца. На груди блестела брошь с изумрудом. Когда она ворочалась на сиденье, Джем услышал весьма характерное позвякивание. Это звякали монеты в мешочках, спрятанные у старухи под юбкой. Звук этот действовал завораживающе, гипнотически.
   Почти все клевали носом.
   Однако очень скоро всем было суждено резкое пробуждение.
   Дорога сужалась и шла на подъем между Рэкских холмов. Дилижанс круто повернул. Его тряхнуло, и дамы взвизгнули. Всех подбросило на сиденьях. Одноглазая Бейнс уткнулась лицом в колени ученого. Испуганно заржали лошади. Дилижанс закачался и остановился.
   Вряд ли случившееся можно было назвать происшествием. Это было всего-навсего досадной остановкой, однако каноник ужасно рассердился и забарабанил в потолок своей тростью с серебряным набалдашником:
   — Кучер!
   — Да-да, кучер! — подхватил ученый. — Неужели вы лишите заблудших обитателей Деркольд-Венда света и любви господа Агониса?
   Джем был готов расхохотаться, и расхохотался бы, но ему было не до того.
   — Радж! — крикнул он, с виноватым видом высунувшись из окошка. — Ты как там?
   Ответа не последовало. Джем в тревоге выбрался из дилижанса. Друга он увидел в придорожной канаве, где тот сидел с обескураженным и обиженным видом. Тут уж Джем не выдержал и рассмеялся.
   — Вольно тебе смеяться! — буркнул Радж. — А я убиться мог.
   — Прости, Радж. — Джем протянул другу руку. — Поднимайся. Я им скажу, что ты поедешь внутри, вместе с нами.
   — Я? Ваган, да еще перепачкавшийся в грязи? Не пустят.
   Однако проверить, прав Радж или нет, возможности не представилось. В это мгновение затрещали ветки, послышался топот копыт, истеричное конское ржание, крики и отчетливый приказ:
   — Ни с места!
   — Скорее! — Джем схватил Раджала за руку и потащил к лесу. Дождь усилился, но сквозь завесу листвы друзьям было хорошо видно, что произошло дальше. Перед дилижансом появился мужчина в красной куртке, с блестящим пистолем в руке, верхом на вороном жеребце. На голове у незнакомца красовалась треуголка, лицо его было закрыто черной маской. Его сопровождали еще двое разбойников. Они также были вооружены и в масках.
   — Выходите на дорогу, — распорядился один из них
   — И руки вверх, — скомандовал второй.
   Пассажиры дилижанса неохотно выбрались на размытую дождем дорогу. Багаж, который он везли с собой, был либо свален на запятках, либо привязан на крыше, либо под днищем дилижанса. Покуда разбойники потрошили чемоданы и сундуки и набивали найденными ценностями свои седельные сумки, их предводитель спешился и принялся вальяжно расхаживать вдоль выстроившихся на дороге пассажиров, небрежно перебрасывая пистоль из одной руки в другую.
   — Так-так... Что же мы тут имеем? — Голос его звучал насмешливо, аристократично, но не очень жестоко. — Каноник, который плотно подзакусил свининой? Будем надеяться, что кошель его так же набит, как его живот. Затем... почтенная пожилая дама, направляющаяся в гости к своим родственникам, проживающим в колонии, как я полагаю? Ну а вы, сударь, усушенный педант? Я так и думал. Но что я вижу? После вместилища мозгов передо мной подлинная красавица!
   Бейнс всхлипнула.
   — Молчи, Бейнс!
   — Но, увы, мы вынуждены отвести взор от этой неподдельной красоты и приступить к делам мирским. Кучер, позвольте облегчить вашу участь посредством лишения вас денег, которые вы получили в уплату за проезд.
   Кучер исполнил приказ. Он топтался на дороге подле пассажиров и на разбойника в красной куртке смотрел с подобострастной улыбкой. Казалось, он готов отдать тому все — и не только то, чем сам был богат, а и все, чем были богаты его пассажиры. Разбойник заглянул в сумку, которую ему подал кучер, и небрежно бросил ее одному из своих подручных.
   — У твоего помощника мы ничего не возьмем. — Он ласково взъерошил волосы мальчика. — Участь помощника кучера и так незавидна. Не обижай его, кучер, не обижай!
   Мальчишка горделиво шмыгнул носом.
   — Вот спасибочки, Боб Багряный!
   — Глупый мальчишка! — возмутился каноник. — Неужто ты не понимаешь, что нас взял в плен злодей и мерзавец? Изменник и убийца?
   Губы разбойника скривились в усмешке.
   — Каноник! Ну а вы-то ведь совсем из другого теста, верно? Совсем из другого... Ну а теперь поглядим, чем поможет облегчить страдания этого страждущего королевства тот, кто погряз в обжорстве и лени, кто готов высосать все соки из Зензана и истребить истинную веру этой земли?
   — Облегчить страдания? Помилуйте, как же вы можете говорить об облегчении страданий, если занимаетесь грабежом мирных путешественников?
   — Боб раздает все зензанским беднякам, — с восхищением ответил за разбойника мальчишка.
   — Так я и делаю, мальчик. Погляди-ка, на какую превосходную трость опирается наш уважаемый каноник. Ну, чем не щеголь, а? Да еще и набалдашник в виде львиной головы. Похоже, серебряный. — Мальчишка радостно хихикнул. — Матушки, а это у нас что такое? Цепочка? Ну-ка, ухватись за нее, мальчик. Куда она тянется? Не щекотно, каноник?
   Бейнс не удержалась от смеха. Ее хозяйка сурово на нее зыркнула.
   — Ты забыла, — прошипела она, — что у меня в ридикюле — серебряные вязальные спицы? Будешь меня выводить из себя — я тебе второй глаз выколю!
   — Серебряные спицы? — заинтересовался разбойник. — Любопытно было бы взглянуть. Красавица моя, не передашь ли мне ридикюльчик?
   Бейнс с радостью повиновалась.
   — Бессовестный нахал! Трус! — раскудахталась старуха.
   — Трус? Прошу прощения, любезная госпожа, а вам случалось когда-либо грабить дилижанс? Представьте себе, в прошлую луну я остановил дилижанс, в котором ехал вот такой же жирный каноник. Он дерзнул обозвать меня трусом.
   Бейнс затаила дыхание.
   — Не бойся, моя одноглазая красавица. Я никому ничего дурного не сделаю. Так вот... этот каноник дерзнул назвать меня, Боба Багряного, трусом. Естественно, у меня не оставалось иного выбора, как только прострелить ему башку.
   Разбойник красноречиво подул на ствол пистоля, словно только что выстрелил из него.
   Раджал шепнул Джему:
   — Нападем на них, когда они отвернутся. Ты готов, Джем?
   — Не глупи, Радж, — отозвался Джем.
   — Что? А я думал, ты как раз этого хочешь?
   — Ведь он — красномундирник, разве ты не видишь? Он на нашей стороне, Радж!
   — Ты уверен?
   Уверен Джем не был, но не спускал глаз с мужчины в маске. Тот, продолжая острить, отбирал у пассажиров одну ценную вещь за другой. Даже у Бейнс оказался при себе внушительного веса кошель, который она прятала под юбкой.
   Однако вот что странно... Разбойник ничего не отобрал у Элдрика Хэлверсайда. Собственно говоря, вполне можно было ожидать, что ученый беден. Но Джем замечал, что время от времени Боб Багряный и Элдрик Хэлверсайд переглядывались. Затем, к изумлению Джема, ученый шагнул к разбойнику и что-то шепнул тому на ухо.
   Разбойник рассмеялся.
   — Что-что? Табакерка, говоришь? Красивая серебряная табакерка? Каноник, а вы, оказывается, не были до конца честны со мной. Поразительно, просто поразительно наблюдать такое поведение у особы духовного звания.
   — Табакерка? О чем вы говорите? — взгляд каноника заметался между разбойником и ученым. А в следующий миг ученый, улыбаясь, шагнул к канонику и ловко обшарил его карманы. Вскоре он с улыбкой протянул разбойнику припрятанную вещицу.
   — Вот мерзавец! — вскричал каноник и попытался отобрать у ученого табакерку, но, к всеобщему изумлению, у ученого в руке вдруг появился пистоль, который он незамедлительно приставил к виску каноника. Дамы завизжали, мальчишка — помощник кучера весело присвистнул, а каноник упал на колени:
   — Господь Агонис, пощади меня!
   — Стреляй, Хэл!
   — Может, все-таки стоит напасть на них, а? — снова предложил Радж.
   Но тут все неожиданно переменилось.

ГЛАВА 53
ЛОШАДЬ БЕЗ ВСАДНИКА

   — Прочь отсюда!
   — Повариха, сжалься надо мной!
   — А я говорю: сержант вы или не сержант, я вам не позволю трогать мои клецки!
   — Да чего ты так переполошилась-то из-за клецок своих? Все равно сейчас их все лопать будут!
   — Не желаю больше слушать ваши ин-син-ду-ации, сержант Флосс. Получите готовые клецки — делайте с ними, что вашей душеньке будет угодно, а пока что ступайте прочь из моей кухни!
   Сержант отхлебнул из дорожной фляги и, усмехаясь, огляделся по сторонам. Позади нестройными рядами выстроились походные шатры. Кастрюли и котлы кипели под открытым небом.
   — Да уж... Кухня что надо у тебя, повариха.
   Нирри фыркнула.
   — Все равно это моя кухня, где бы она ни находилась — в замке или на склоне холма. И если желаете знать, сержант Флосс, было время, когда я служила в замке.
   — Ну и что? Я тоже. Я, было дело, служил в лучшей королевской тюрьме, между прочим!
   — Вот жалость-то какая, что вы сами там сидеть не остались, — буркнула Нирри и прикрикнула на девушек-поварих, которые, на ее взгляд, замешкались у кастрюль. Отвернувшись, она в отчаянии воскликнула: — Ну что это за жизнь! Весь день трясешься в разбитой телеге. К концу пути в похлебку превращаешься! Я-то думала, что ирионские синие — это рота хоть куда, а что вышло? В помощницах у меня какие-то неумехи-замарашки, а всякие гадкие сержанты хватают еду, пока она еще не готова! Подумать только! А ведь я готовила для знатных господ!
   — Для знатных, говоришь? — глубокомысленно повторил сержант. — Ну, так я тоже лакеем служил в лучшем доме в Агондоне. У леди Чем-Черинг, а не где-нибудь.
   — Правда, что ли? — недоверчиво проворчала Нирри.
   — А чего ж неправда. Правда. Служил, пока меня не поймали на краже столового серебра. Ну а ты чем провинилась, девочка моя?
   Недоверчивость Нирри тут же сменилась гневом.
   — Нечего тут меня «своей девочкой» обзывать, Карни Флосс! За кого это вы меня принимаете? Уж не за одну ли из ваших обозных шлюх? Я порядочная женщина, советую вам это запомнить, и я ни в чем не провинилась.
   Пылая румянцем, Нирри отвернулась к миске, в которой месила тесто для клецок.
   — Бедняжка повариха! — расхохотался сержант Флосс. — Не доводилось прежде подолгу путешествовать, вот оно что? Ну, ты сильно не переживай. Скоро доберемся до рэкских казарм. Не будет там тебе ни шатров, ни готовки под открытым небом. Уж там ты получишь все, что положено: крышу над головой, мягкую постельку, здоровенную кухню. Все при всем.
   Нирри просияла:
   — Правда?
   — А зачем мне тебе врать? — Сержант, усмехаясь, обнял Нирри за талию и протянул ей свою флягу. Нирри наморщила нос, но сержанта оттолкнула не сразу. Все-таки это было хоть какое-то утешение — пусть и не то, какого ей хотелось.
   — Сержант...
   — Повариха?
   — А это место... ну, куда мы едем... Рэкс этот. Там что, все роты стоят?
   — Ну, много.
   — А пятая... королевских фузилеров?
   — Ну, это я точно не знаю. А ты-то сама что про пятую роту знаешь?
   — Да мало что. Просто... Слыхала, что хорошая будто бы рота, вот и все.
   Сержант презрительно фыркнул.
   — Да уж! Хорошая! Все, как на подбор, развратники! Я тебе честно скажу: попадись ты солдату из пятой роты, и часы бы тикнуть не успели, как он бы уже тебя обработать успел! Заразил бы тебя оспой, обрюхатил бы тебя, а потом бы смылся, и ты бы его никогда больше не увидела.
   Нирри вытаращила глаза.
   — Ну, нет! Я знала одного парня из пятой роты. Он... Он совсем не такой.
   — Ну, это тебе только кажется. — Сержант снова ухмыльнулся и отхлебнул из фляги. — Так, стало быть, ты все-таки якшалась с армейскими парнями, а, повариха?
   — Ах вы... Что вы такое себе вообразили? Я, к вашему сведению, порядочная замужняя женщина.
   — Да ну? Уже и замужняя? Впервые слышим.
   — Ну... уж во всяком случае... помолвлена.
   Сержант хохотнул:
   — Ну, это много кто помолвлен!
   Нирри возмутилась.
   — Это чистая правда. У меня есть жених. Он умеет шевелить ушами, — гордо добавила она. — Одними ушами шевелит, вот как! А вы и этого не умеете, сержант Флосс, ясно вам?
   Сержант немного отстранился.
   — Ну а что бы он, интересно, сказал, этот умелец ушами шевелить, если бы услыхал то, что нынче утром слышал я?
   — Услыхал? Это вы про что?
   — Да так, ерунда. Ну, то бишь, мне кажется, что это сущая пустяковина. Говорят, будто бы ты поутру из лесу выходила с парнем одним. Понимаешь, на что намекаю? — злорадно ухмыльнулся сержант. — Понимаешь, а? — подмигнул он.
   — Ах вы... мерзавец эдакий! — Нирри вырвалась, оттолкнула сержанта. — Да как вы смеете? Я же сказала вам: я женщина порядочная! Чума на вас и на все эти ваши ин-син-ду-ации! Прочь из моей кухни, говорю вам! Прочь! Прочь!
   Нирри схватила половник и замахнулась, но сержант увернулся и прихлебнул из фляги. Девчонки весело захихикали, но тут же умолкли, как только Нирри грозно развернулась к ним.
   — Что глаза вылупили, замарашки несчастные? А ну, живо за работу! Хотя господу нашему Агонису хорошо известно, что трудиться вы можете только пузом кверху!
   Сержант Флосс радостно захохотал, но в следующее же мгновение выругался, так как Нирри запустила в него увесистым куском теста и выбила из его руки фляжку.
 
   — Слыхал про Вигглера?
   — Что именно?
   — Про Вигглера, говорю. У него девица имеется.
   — Следовательно, он обладает редкостным даром укрывательства. Или она чрезвычайно мала?
   — Чего?
   — Я гадаю, где же он ее прячет?
   — Морви, ты опять чушь какую-то городишь.
   Рядовой Морвен и рядовой Крам бок о бок ехали под моросящим дождем по проезжей дороге. Они уже успели чуть ли не наизусть выучить все кочки и колдобины на отведенном им для патрулирования участке. Весь день они ездили туда и сюда, а день выдался — скучнее некуда. Мимо проехали три дилижанса, протопали два-три пеших, да прошел зеленщик с тележкой, нагруженной турнепсом, который он вез на рынок. Про турнепс Крам вспоминал с особой нежностью. В животе у него урчало. Выданные им с собой бутерброды они сжевали давным-давно. О, скорее бы обратно! Наверное, уже недолго им осталось дежурить. Спины у них ныли, мушкеты оттягивали плечи и позвякивали в такт с шагом коней.
   — А если откровенно, Крам, то мне об этом факте все доподлинно известно, — объявил Морвен. — Как ты думаешь, кто писал за Вигглера любовные послания? О, мне довелось излагать самые сокровенные его чувства к прекрасной Нирриан, довелось и воспеть ее красоту, обаяние и доброту.