Ашар Амеде. Доблестная шпага, или Против всех, вопреки всему

   — Немного.
   — Этого достаточно. У Его милости длинные руки и ещё более длинная шпага, и когда она развлекается, это всегда приводит меня в дрожь, но когда Его милость разжимает кулак, из него сыплется золотой дождь.
   — Все будет сделано наилучшим образом — этот знатный сеньор останется доволен. А теперь скажи, где я найду госпожу баронессу д`Игомер.
   — В деревне возле Бургсталя, у вывески «Три мага», она там задержится до завтрашнего вечера.
   — Я буду иметь честь приветствовать её завтра утром.
   — Гм! У вашей лошади ноги как у оленя? — с завистью проговорил гонец.
   — Она как птица!
   Депеша перешла из рук раненого в руки Магнуса, который подавил глубокий вздох удовлетворения, распиравший его грудь. Не слишком поспешно сунув руку с письмом в карман, он сказал гонцу:
   — Я — славный малый. Когда в меня верят, я плачу авансом: вот десять золотых экю, которые будут задатком нашего договора.
   — Поезжайте быстрее! — крикнул раненый. — Не каждый день везет встретить человека, у которого под курткой солдата скрывается кошелек еврея.
   — Еще один вопрос, приятель! Возможно, случится, что Жан де Верт спросит меня о ваших новостях, и возможно также, что мне понадобится взять ваше имя: как вас зовут?
   — Карл Мейер.
   — Ладно. Если я должен стать Карлом Мейером, я сделаю все, чтобы он был мной доволен.
   Магнус ехал всю ночь, требуя от своей лошади, которую до того щадил, всю её силу и прыть. На мгновение ему пришло в голову сломать сургучную печать на депеше, ощупывая которую, его пальцы беспрестанно пытались выяснить, что же внутри; он проник бы таким образом в тайные намерения Жана де Верта, и ему удалось бы расстроить их, но как бы он предстал без депеши перед г-жой д`Игомер? Каким способом смог он бы связаться с пленницами? Самым главным было прежде всего найти их и остаться рядом с ними, а план их освобождения он придумал бы потом. Войдя в доверие баронессы, Магнус изучил бы затем обстоятельства и действовал бы, сообразуясь с ними.
   Оставив эти мысли, Магнус пустил свою лошадь и с высоко поднятой головой въехал в деревню, посреди которой красовалась подвешенная на столбе вывеска, на желтом фоне которой были изображены три турка в блестящих одеждах зеленого и красного цвета.
   Он стоял перед трактиром «Три мага».
   Поклонившись г-же д`Игомер, Магнус с готовностью положил руку на голову Болтуньи. М-ль де Сувини и м-ль де Парделан были отныне под защитой шпаги, которая предала его только один раз, когда Магнус дрался с г-ном де ла Герш.
   «И это было предостережение с Небес!» — подумал Магнус.
   Радостью озарилось лицо баронессы, после того как она пробежала глазами депешу, врученную ей подставным гонцом.
   — Его светлость барон Жан де Верт извещает меня, что он едет следом за вами, — сказала баронесса. — Только Богу известно, с каким нетерпением я ждала этого!
   — Он разделяет это нетерпение, — холодно ответил Магнус.
   — Его светлость определяет вас ко мне на службу.
   — Я знаю это.
   — И я уверена, что могу полностью положиться на вас.
   — Я этого заслуживаю.
   — Я приставляю вас к охране двух молодых особ, которые упрямятся, не желая следовать советам тех, кто их любит, — и у которых преступные желания сбежать.
   — Ручаюсь вам, они не сбегут. Только через мой труп! Госпожа д`Игомер понизила голос и, глядя на Магнуса, невозмутимо стоящего перед ней, проговорила:
   — У мадемуазель де Парделан и мадемуазель де Сувини есть оруженосец, который упорно не желает покидать их, несмотря на свой преклонный возраст. Дайте ему понять, чтобы он удалился.
   — Аргументов будет предостаточно. Он исчезнет.
   — Вы меня великолепно понимаете.
   — Господин Жан де Верт всегда отмечал, что я весьма умен. Смею надеяться, что госпожа баронесса, разделит однажды это утверждение.
   — Я в этом не сомневаюсь; но поскольку вы так рассчитываете на силу вашего красноречия, те же аргументы, которые помогут вам отстранить оруженосца, употребите так же и в отношении четырех или пяти слуг, которые его сопровождают и которые не менее упрямы.
   Г-жа д`Игомер улыбнулась.
   — Если вы когда-либо оставите службу у Его светлости Жана де Верта, — сказала она. — Я охотно возьму вас к себе.
   — Госпожа баронесса не ошиблась бы.
   — Пойдемте теперь со мной. Я представлю вас двум моим подругам. Вашим правилом поведения с ними должны стать вежливость и предупредительность.
   — Если госпожа баронесса мне позволит, я продемонстрирую одну за другой эти добродетели. Не знаю, с какой начну.
   И он последовал за г-жой д`Игомер, которая направилась в апартаменты двух кузин.
   Магнус невозмутимо выдержал взгляд, брошенный на него м-ль де Сувини. Узнав, что это новое действующее лицо, полосатое от грязи и пятнистое от пыли, баронесса собиралась приставить к ним, Диана нахмурила брови.
   — У нас есть свой оруженосец, — сказала она.
   — Он старый и дряхлый! — возразила баронесса и удалилась.
   Магнус, следовавший за ней, прошел перед Адриен, посмотрев на неё очень пристально, и уронил ей под ноги клочок бумаги. Адриен подобрала его, тогда как Магнус приложил палец к губам в знак молчания. Когда он прошел к двери, Адриен развернула листок и прочла имя Магнуса.
   Крик едва не сорвался с её губ. Магнус снова посмотрел на нее, и тогда она узнала его по выражению его глаз. Почти тотчас Магнус исчез.
   Оставшись наедине с м-ль де Парделан, м-ль де Сувини взяла её за руку:
   — Здесь Магнус!.. Ты понимаешь?! — прошептала она. Значит, Арман-Луи недалеко!
   — И, значит, господин де Шофонтен — тоже! — обрадовалась Диана.
   И обе кузины упали в объятия друг друга, благодаря Бога и судьбу.

37. Завтрак двух друзей

   Внезапное появление Магнуса, те предосторожности, которые он предпринял, чтобы не быть узнанным, его притворство только подтверждали опасения Адриен, которое все увеличивалось. Эти страхи были навеяны Дианой.
   Магнус был буквально поставлен в тупик. Предыдущее появление Жана де Верта обеспокоило его, а присутствие капитана около м-ль де Сувини являло собой опасность, которой необходимо было противостоять. Магнуса окружали одни самоуверенные лодыри и он не мог положиться на их преданность; в его распоряжении был только старик и ещё четыре или пять человек. В этих обстоятельствах он мог только мечтать о помощи своего верной Болтуньи, да и то, в крайнем случае. Тут необходимо было применить хитрость.
   Размышляя таким образом, Магнус услышал голос, заставивший его задрожать. Повернувшись, он оказался лицом к лицу с отцом Францем, которого он не имел чести видеть с времен Карлскроны. Старый солдат изобразил на своем лице что-то вроде радости. Провидение давало ему в руки человека, которого он ненавидел больше всего на свете.
   — Вы, кажется, очень глубоко задумались, друг мой, обратился к нему Франц, — вот уже два раза я назвал вас именем Карл Майер, но вы даже не повернулись в мою сторону.
   — Меня можно простить, — отвечал Магнус, — та ответственность, с которой я столкнулся в настоящее время, и к которой я, как старый воин, признаться, не привык, наводит меня на размышления. А вы, скорее всего человек, преданный баронессе?
   — Да, вы правы, и можете в этом удостовериться. Я могу вам помочь советом.
   — Вы рассуждаете, как хороший христианин; охранять двух молодых женщин — нелегкое дело. Это как двух птичек на ветке, не правда ли?
   — Да, но в случае чего, клетка ждет птичек.
   Магнус непроизвольно вздрогнул. С каким бы удовольствием он сомкнул бы пальцы на шее у Франца! Но на данный момент Франц имел преимущество в численности и в позиции, как генерал, наблюдающий за безвольным врагом.
   — Почему вы на меня так смотрите? — вдруг спросил Франц, — вы что, меня знаете?
   — У меня когда-то был друг, похожий на вас, — попробовал выкрутиться Магнус, — увидев вас, я подумал, что это он и меня охватило необыкновенное чувство нежности к вам.
   — Вы мне льстите!
   — И потом я решил предложить вам половину индюшки, которая жариться на кухне, а также хороший кусок пирога с мясом, который трактирщик по моей просьбе уже поставил в печь!
   — Замечательная идея!
   — А знаете ли вы место, где два честных человека могли бы спокойно побеседовать за столом с четырьмя бутылочками вина?
   — Конечно, о чем речь? Идите за мной, я знаю место, где мы найдем скромный и достойный приют и сможем спокойно откушать, поговорив о том, о сем.
   Они прошли в глубину сада, где, благодаря стараниям Магнуса был накрыт стол. На нем стояли чистые тарелки, а в воздухе плавали вкусные запахи. Эту картину дополняли бутылки с длинными горлышками и массивные кувшины с различными напитками. Все это привело Франца в неописуемый восторг.
   — Итак, — продолжил разговор Магнус, после того, как они распили первую бутылку, — вы считаете, что клетка скоро освободит меня от обязанности следить за моими узницами?
   Франц подмигнул ему.
   — Э! Разве вы не слышали, как священник Франсуа говорил с Жаном де Вертом, моим почтенным хозяином?
   — Никоим образом!
   — Итак, Жан де Верт и мадемуазель де Сувини, богатый сеньор и молодая женщина. Что им мешает превратиться в мужа и жену? То есть, образовать союз! Да ничего. Монах этому поможет.
   — Женитьба?
   — Да, и с благословения святой церкви! Только между нами, — ведь мадемуазель де Сувини исповедует другую религию; мы особенно будем приветствовать этот союз.
   — Но я слышал, что мадемуазель де Сувини не хочет выходить замуж за Жана де Верта? Кажется, она любит французского дворянина?
   — Допустим! Но вы понимаете, что монах, который будет совершать обряд и будет заботиться о спасении её души, и тот, кто заплатит выкуп за её освобождение из заточения, не станут слушать возражения молодой девушки. Она согласится выйти замуж и, если поплачет немного, то у неё будет повод утешиться в Бавьере.
   — Куда Жан де Верт предполагает её увезти?
   — Конечно! Заточенная в монастыре, мадемуазель де Сувини не сможет сбежать, а, будучи замужем, она будет потеряна для господина де ла Герш; а я уж присмотрю за ней. Печально будет видеть, как такая молодая и красивая девушка, и к тому же такая богатая, попадет в руки еретика.
   — В целом — это замечательно! Я восхищен вашим планом, но не забывайте, что вместе с мадемуазель де Сувини есть мадемуазель де Парделан!
   — Что хорошо для одной, будет хорошо для другой: мы выдадим замуж и мадемуазель де Парделан!
   — И опять в этом деле вам поможет монах?
   — Вы угадали. И заодно, мы окажем честь офицеру имперской армии.
   — Вы рассуждаете убедительно, отец Франц!
   — В моих рассуждениях — моя сила! Многие, с которыми я имел честь находиться в весьма деликатных обстоятельствах, и которым я давал разнообразные советы, много раз говорили мне, что из меня получился бы хороший министр. Но справедливость не восторжествовала, враги, завидовавшие моим способностям, использовали меня для более низменных должностей, тогда, как мой гений предназначен для выполнения более высших функций. Я потерял шесть лет на галерах в Венеции, вот мое преступление!
   — Пустяки! — произнес Магнус, не забывая подливать вина в большой стакан Франца.
   Прошло уже много времени, последняя бутылка с длинным горлышком была опустошена; маленькие отряды превратились в большие батальоны.
   Отец Франц почувствовал себя разомлевшим и погрузился в разглагольствования. Ему лестно было слышать похвалу и восхищение от собеседника, так хорошо понимавшего его.
   — Баронесса очень ловко спрятала двух молодых девушек, но идея их выдать замуж принадлежит мне, и я этим горжусь! — продолжил он. — Я разработал план нашей маленькой экспедиции и первым произнес имя Жана да Верта, моего любимого хозяина.
   — Неслыханный негодяй! — пробурчал Магнус про себя, делая на столе зарубки лезвием своего ножа.
   — Я ему очень обязан за то, что он оплачивал мою службу золотыми монетами, но есть ещё долг, который я должен заплатить!..
   — Долг, какой же?
   — О, это длинная история. Вам будет интересно узнать, что человек, обстоятельствами смерти которого я интересуюсь, вышел из игры в тот момент, когда палач уже собрался отрубить ему голову. Я не придал сначала этому значение, но вследствие этого я оказался в затруднительном положении. Все это происходило в Швеции. Мне нужно было тогда как можно скорее покинуть ту страну и оставить на произвол судьбы все то немногое, что я заработал честным путем… Мой славный хозяин был вдалеке от меня… Оставшись один на германской земле, я жил ни хорошо, ни плохо, пока судьба не свела меня с баронессой. Я оказал ей несколько маленьких услуг и, узнав, что я служил у Жана де Верта, она была со мной откровенна. Я поклялся отомстить человеку, которому был обязан всеми несчастьями, происшедшими со мной.
   — И вы сдержали свое слово?
   — А вы сомневаетесь во мне?
   — Нисколько!
   — Вот почему, ничего не сделав мосье де ла Гершу, я возьму женщину, которую он любит и отдам другому.
   Магнус старался ни чем не выдать своего движения, лезвие ножа уже было готово разрезать стол.
   — Вы не находите, что эта месть весьма утонченна? Даже шпага, ранящая тело, не могла бы так жестоко пронзить сердце. Я разбираюсь в людях, а этот человек их тех, кто имеет нежное сердце, не так ли?
   — Да, именно так! Знаете, ничего из сказанного не ускользнуло от меня, при случае я об этом вспомню.
   — Но тише… Я не желал бы ничего более, чем заменить вам друга, которого вы потеряли: ваше лицо почему-то мне кажется знакомым.
   Магнус сжал руку Франца, лежавшую на скатерти с такой силой, что тот испустил сильный крик.
   — О, черт! Не хотите ли вы, чтобы хороший человек пал жертвой ваших когтей?
   — О нет, не нужно! — злорадно произнес Магнус, бросая через плечо пустую бутылку и открывая новую.
   — Так как Жан де Верт находится недалеко отсюда и я об этом кое-что знаю, наверняка вы уже выбрали часовню, где будет проходить церемония венчания?
   — Часовня уже выбрана и время тоже.
   — Черт!
   — Знаете ли вы монастырь Сан-Рупер, что в четырех милях отсюда? Там вы познакомитесь со священником, которого зовут Илларион и которому нет равных в отправлении месс в Браденбурге, Ганновере и Саксонии.
   — Монастырь Сан-Рупер и священник Илларион, — говорите вы?
   — Я был там и беседовал со священником. Монастырь спрятан в лесу, а священник — ярый католик.
   — А к чему такая спешка?.. В Магдебурге есть хорошая церковь.
   — Магдебург? Город-символ непослушания и независимости, город, где заносчивые буржуа захотят знать, почему девушка, которую выдают замуж, кричит и сопротивляется? С другой стороны непредвиденные обстоятельства, друг мой Карл, которые могут возникнуть; а господин де ла Герш, который не умер, а его друг Густав-Адольф? Достаточно удара ветра, чтобы перевернуть дуб; случай может испортить мои планы… За здоровье молодоженов!
   — За здоровье мадемуазель де Сувини! — подхватил Магнус, поднимая стакан.
   Франц разразился смехом.
   — Ну и притворщик! Вы говорите так серьезно о таких забавных вещах!
   — Я в мыслях уже готовлюсь к поездке в Сан-Рупер, — отвечал Магнус, — скоро ли мы выезжаем?
   — Пожалуй, мы отправимся завтра!
   — Нужно, чтобы я хорошо следил за своими ласточками, что скажет Жан де Верт, если мадемуазель де Сувини сбежит?
   — О! Он не скажет ничего!
   — Как?
   — Он только размозжит вам голову пулей от пистолета! Магнус знал, чего он хочет; он прекратил наливать в стакан отца Франца. Тот же, в свою очередь, удивившись, что ничего не наливают, протянул руку, чтобы дотянуться до очередной бутылки, но потерял равновесие, упал на скамью, затем со скамьи на землю и крепко заснул.
   — А если я убью его? — прошептал Магнус, уже вынув пистолет.
   Но решил спрятать его и подождать до лучших времен. Перешагнув через безжизненное тело Франца, Магнус возвратился в таверну.

38. Предлагаемое меню

   На следующий день, ближе к полудню, весь отряд был в сборе. Тронулись в путь. Баронесса д`Игомер, чувствуя себя утомленной, следовала за кортежем в носилках. Франц выступал во главе эскорта и следил за порядком.
   Магнус проехал мимо м-ль де Сувини, обменявшись с ней легким кивком головы.
   — Бросьте поводья лошади, заставьте её встать на дыбы и громко закричите, — приказал он ей.
   Прошло десять минут. Вдруг лошадь м-ль де Сувини встала на дыбы, а молодая женщина, испугавшись, громко закричала. Магнус быстро приблизился к ней и спешился будто для того, чтобы схватить поводья лошади и успокоить её.
   — Необходимо, чтобы мадемуазель де Парделан дала приказ своим людям подчиняться мне по первому требованию, прошептал он тихо, наклонившись к девушке. — Увидев, что я снял шляпу и кричу «Магдебург», быстро скачите вперед, держитесь правой стороны и не оборачивайтесь. Обещаю вам, что скоро вы будете свободны.
   Сказав это, Магнус поднялся в седло; ни один мускул не дрогнул на его лице.
   Адриен, побледнев, поскакала вперед. Она и Магнус не обменялись больше ни одним словом, пока не достигли маленького охотничьего домика, где предполагалось разместиться на ночь. Франц показал на рощу, виднеющуюся вдалеке.
   — Леса Сан-Рупера.
   Ветер доносил из глубины леса колокольный звон. Услышав его, Франц улыбнулся:
   — Завтра, возможно, колокола будут звонить громче, чем сейчас!
   — Будем надеяться, что ни я, ни ты не услышат их звона, — пробормотал Магнус, в то время, как Франц помогал баронессе спуститься с носилок.
   Мадам д`Игомер посмотрела вдаль. Там показалось облачко пыли, похожее на отряд скачущих всадников.
   — Я думаю, что наше путешествие подошло к концу, сказала баронесса Диане. — Если все будет так, как я надеюсь, завтра все решится и я останусь снова в одиночестве. Вы и мадемуазель де Сувини увидите, что я предусмотрела буквально все.
   Франц тоже посмотрел на облачко пыли, подхваченное ветром и, довольный, потер руки. Наклонившись к Магнусу, он прошептал:
   — Необходимо сегодня вечером поговорить с братом Илларионом.
   Магнус вздрогнул. Несколько ярких вспышек сверкнули в глубине облака, плывущего по дороге. Его глаза, привыкшие к любым неожиданностям войны, узнали оружейные выстрелы.
   — Это, скорее всего Жан де Верт, — подумал он и направился к оруженосцу м-ль де Парделан.
   Внимательно глядя на него, он тихо спросил:
   — Вы сделали то, о чем я вас просил?
   — Мне дан приказ подчиняться вам во всем, — ответил оруженосец также тихо.
   — Хорошо! Сегодня ночью не спите и приготовьте двойную порцию еды лошадям, пусть они будут готовы к переезду в любую минуту.
   В павильоне, предназначенном для приема гостей, мадам д`Игомер заняла комнату в изолированном крыле. Через неё можно было беспрепятственно проникнуть в сад, где росли огромные деревья.
   Убедившись, что комната баронессы не имеет другого выхода, Магнус устроился в тени одного из деревьев, не сводя глаз с двери.
   Наступил вечер. Франц расставил часовых вокруг павильона. Вдруг какой-то человек, в широком плаще и со шпагой в руке, появился у двери сада. Шляпа с широкими полями, надвинутая на глаза, не позволяла разглядеть его черты, но что-то неуловимое в его походке натолкнуло Магнуса на мысль, что он знает этого человека.
   — Это Жан де Верт, — подумал Магнус и не ошибся. — Если завтра я не смогу вытянуть отсюда мадемуазель де Сувини и мадемуазель де Парделан, все будет кончено.
   Текла встретила человека в плаще на пороге дома, взяла его за руку, затем оба тихо скрылись в павильоне.
   Баронесса приняла у себя Жана де Верта (а это действительно был он); двери и окна её комнаты были закрыты тяжелыми шторами, снаружи сюда не проникал ни свет, ни шум. Мадам д`Игомер сидела в глубоком кресле, руки и плечи её были обнажены, цвет и богатство её платья подчеркивали красоту молодой женщины.
   Текла не могла забыть, что она была женщиной, даже в присутствии мужчины, которого она не собиралась соблазнить. Поприветствовав Жана де Верта, баронесса милым жестом указала на соседнее кресло; восхищенный её красотой, граф взял эту милую ручку и поцеловал со словами:
   — Вы прелестны, мадам, и даже, если я вас никогда бы не видел, то узнал бы из тысячи женщин.
   Мадам д`Игомер улыбнулась:
   — Мне конечно приятно слышать ваши комплименты, но сегодня и в Сан-Рупере мы будем говорить о серьезных вещах. Вы знаете, почему я вас вызвала?
   — Ваше письмо со мной, — отвечал капитан, усаживаясь в кресло.
   — Вы все ещё намерены жениться на мадемуазель де Сувини? — продолжила баронесса.
   — Конечно, я её люблю также, как ненавижу господина де ла Герш и не собираюсь ему уступать. Согласие на женитьбу я получил у нашего папы.
   — Отлично! Значит завтра мы сопроводим мадемуазель де Сувини в монастырь Сан-Рупер.
   Жан де Верт внимательно посмотрел на баронессу:
   — Я вам очень обязан, мадам, и прежде всего тем, что я победил соперника. Могу я в свою очередь что-нибудь сделать для вас?
   — Послушайте! Мадемуазель де Сувини — не единственная моя узница, рядом с ней мадемуазель де Парделан.
   — Я прекрасно осведомлен об этом.
   — К тому же я питаю отвращение к маркизу де Шофонтену так же, как вы ненавидите графа де ла Герш.
   — Я начинаю понимать.
   — Я отдаю вам Адриен, которую вы любите, а вы, в свою очередь предоставляете мне одного из ваших лакеев для Дианы, которую я ненавижу.
   При этих словах Жан де Верт вздрогнул. Несмотря на стойкую привычку к жестокости, такое проявление ненависти его удивило. Что случилось с такой милой и приятной женщиной прямо на глазах? Суровый и угрожающий вид ей совсем не шел.
   — Одного из моих лакеев? — прошептал Жан де Верт.
   — Да, первого попавшегося! Мы назовем его граф или маркиз, как пожелаете; отец Илларион, который благословит брак с мадемуазель де Сувини, не будет иметь никаких сомнений насчет мадемуазель де Парделан. И еще, я не хотела бы, чтобы были завистники.
   — Я восхищаюсь тем, с какой изощренностью вы разрабатываете орудие мщения, но, если вам так нужен лакей, разве они все не в вашем распоряжении? Почему обязательно кто-то из моих слуг, а не один из тех, кого я видел у входа в павильон? Вы опасаетесь, что ваши люди вам не будут подчиняться. Ведь речь идет о замужестве с такой богатой и знатной дамой? Я думаю, что они не воспримут это, как оскорбление?
   Облокотившись на колени и подперев подбородок рукой, мадам д`Игомер бросила на Жана де Верта металлический взгляд:
   — Вот почему мне нужен сообщник! — произнесла она медленно.
   — О! Сообщник!
   — Да, капитан, вы не ослышались, именно сообщник, и не такой слабохарактерный, которого может испугать малейшая опасность, а человек влиятельный и знатный. Вот почему я выбрала вас. Я вас знаю, знаю и то, как вы ненавидите господина де ла Герш, и я решила, что могу довериться вам. Мы живем во времена, когда все возможно. Скоро, быть может, вода и огонь, то есть король Густав-Адольф и император Фердинанд объединяться и, если вдруг мосье де Парделан пожалуется на меня, я хотела бы, чтобы имя более знатное меня защитило.
   Под покровительством Жана де Верта имя мадам д`Игомер будет неприкосновенно. Рука мадемуазель д`Игомер этому будет ценой. Итак, вы согласны на это?
   Жан де Верт колебался.
   — Подумайте о том, что Адриен здесь в моей власти, что меня окружает тридцать преданных мне людей и, что если капитан будет обращать внимание на какие-то условности, найдутся другие, а уж они, поверьте мне, будут менее щепетильны. Скажем, например, граф де Паппенхейм, который ещё не забыл Адриен.
   Произнеся великое имя маршала империи, д`Игомер знала, что делала.
   Тайная вражда давно существовала между Жаном де Вертом и Паппенхеймом, военная слава которого затмевала баварца. Услышав это имя, Жан де Верт, наконец, решился.
   — Я согласен! — произнес он.
   — Итак, в добрый час! Наконец-то я узнаю в вас рыцаря шпаги, который в недавнем прошлом вооружил ею Франца!
   Жан де Верт подкрутил усы:
   — О! Вы знаете об этом?
   — Женщина, которая живет с надеждой о мщении и эта её единственная мысль, единственная цель, должна знать все. Но это не последнее, о чем я хотела бы поговорить сегодня.
   — Неужели лакея вам не достаточно? — проговорил Жан де Верт с оттенком презрения.
   — Я занялась мадемуазель де Парделан после того, как решила судьбу мадемуазель де Сувини. Это дает мне право подумать о себе, — отвечала д`Игомер.
   — Если я буду вам полезен в этом новом деле, прошу вас, не стесняйтесь, говорите!
   — Благодарю, и я очень на вас рассчитываю. — Мадам д`Игомер уронила голову на руки и заговорила: — Я очень просила бы вас, чтобы вы сопроводили меня ко двору герцога Фринланда, фельдмаршала Валленштейна. Там я хочу показаться вместе с вами. Мне очень интересно, помнит ли фельдмаршал юную, белокурую девочку, жизнерадостную и веселую, за которой он наблюдал под сенью пражских садов. Вы видите, что я говорю с вами откровенно и без прикрас.
   — В каких дворцах не будут рады мадам д`Игомер, и нуждается ли она в чьей-то помощи, чтобы открыть все двери?
   — Под галантностью вашего ответа, не скрывается ли желание уклониться от моей просьбы?
   Жан де Верт понял значение взгляда, который бросила на него баронесса.
   — Выберите день, назовите час! — произнес он.
   — Мы отправимся в монастырь Сан-Рупер завтра утром и завтра же вечером — в Прагу.
   Мадам д`Игомер встала, давая понять, что совещание окончено.