Страница:
К Крайлу заглянул его старый приятель и коллега Гаранд Уайлер, только что вернувшийся со «своего» поселения. У Уайлера были усталые глаза. Он поднял красивую темнокожую руку и на минуту поднес к носу рукав куртки.
Крайл слегка улыбнулся. Это движение было ему хорошо знакомо, он и сам не раз так делал. Для каждого поселения был характерен свой специфический запах, зависевший от того, какие растения там выращивали, какие пряности употребляли, какие ароматы предпочитали и даже какие механизмы и смазочные масла были там в ходу. На поселении к этому запаху быстро привыкаешь и не замечаешь его, но после возвращения на Землю от него почти невозможно отделаться. Этот запах преследует тебя даже после того, как ты тщательно помоешься сам и почистишь всю одежду так, что никто другой ничего не почувствует.
— Рад тебя видеть. Как твое очередное поселение? — приветствовал приятеля Крайл.
— Как обычно — хуже некуда. Старина Танаяма прав. На любом поселении больше всего боятся разнообразия и даже ненавидят его. Поселенцы не допускают различий ни во внешнем виде, ни во вкусах, ни в образе жизни. Там подобрались только люди, похожие друг на друга как две капли воды. И они ненавидят всех, кто от них отличается.
— Ты прав. И это очень плохо, — согласился Крайл.
— Слишком мягко сказано — очень плохо. «Ах, я разбил чашку — это очень плохо». «Ой, у меня вышел из строя контакт — очень плохо». Мы же сейчас говорим о судьбе человечества, о тысячелетних поисках путей сосуществования людей всех рас и всех культур. Конечно, мы не достигли совершенства, но сейчас у нас рай по сравнению с тем, что было даже сто лет назад. И вот, когда мы готовы лететь в межзвездное пространство, мы все это забываем, перечеркиваем и возвращаемся в средневековье. А ты говоришь — очень плохо. Это не плохо, это — глубочайшая трагедия.
— Согласен с тобой, — сказал Крайл. — Но ведь ты не можешь предложить что-то конкретное, чтобы улучшить положение. А если так, то что толку от твоих обличительных речей, какими бы яркими и пространными они ни были? Ты вернулся с Акрумы?
— Да, — ответил Уайлер.
— Они знают о Ближней звезде?
— Без сомнения. Насколько мне известно, нет такого поселения, до которого не дошло бы это известие.
— Они обеспокоены?
— Нисколько. Почему они должны беспокоиться? У них тысячи лет на подготовку. Задолго до того, как Ближняя звезда заметно приблизится и окажется, что она действительно опасна — а это еще, как ты знаешь, не доказано, — они смогут улететь куда угодно. Все поселения смогут улететь. Все поселения в восхищении от Ротора и только ждут удобного случая, чтобы смыться самим, — с горечью сказал Уайлер. — Все они смоются, а мы останемся здесь. Невозможно построить столько поселений, чтобы на них смогли улететь все восемь миллиардов землян.
— Ты повторяешь слова Танаямы. Что мы выиграем, если будем гоняться за поселениями, накажем или даже уничтожим их? Все равно мы останемся на Земле и никуда отсюда не денемся. И если все поселения будут послушными детьми и не покинут своего родителя до самой встречи с Ближней звездой, то разве нам от этого будет лучше?
— Крайл, ты рассуждаешь слишком спокойно. Танаяма более эмоционален, и я на его стороне. Он готов всю Галактику разорвать на части, если только это поможет нам овладеть гиперсодействием. А гиперсодействие ему нужно для того, чтобы найти Ротор и согнать с насиженного места. Но даже если в этом он не прав, то гиперсодействие все равно необходимо нам, чтобы иметь возможность эвакуировать с Земли как можно больше людей — если к этому нас вынудит Ближняя звезда. Так что Танаяма все делает правильно, даже если мы не согласны с его мотивами.
— Хорошо, предположим, мы научились обращаться с гиперсодействием. Пусть потом окажется, что времени и сил у нас хватит на эвакуацию, например, только одного миллиарда человек. Как ты будешь выбирать этот миллиард? И не думаешь ли ты, что руководители Земли будут спасать только себя и себе подобных?
— Об этом рано думать, — проворчал Уайлер.
— Конечно, рано, — согласился Крайл. — К счастью, нас уже давным-давно не будет на этом свете, когда появятся первые намеки на начало работ.
— Раз уж ты сам заговорил об этом, должен тебе сказать, что первые намеки, возможно, уже есть, — Уайлер резко снизил тон. — У меня есть основания полагать, что мы уже научились работать с гиперсодействием или по крайней мере вот-вот научимся.
На лице Крайла отразилось глубокое недоверие:
— И что же это за основания? Сны? Мечты? Интуиция?
— Нет. Я знаю одну женщину, сестра которой знакома с кем-то из ближайшего окружения Танаямы. Этого тебе достаточно?
— Конечно, нет. Тебе придется выложить все, что ты знаешь.
— Этого я сделать не могу. Послушай, мы же друзья. Ты ведь знаешь, я немало сделал для того, чтобы ты смог занять прежнее положение в Бюро.
— Знаю и очень благодарен тебе, — кивнул Крайл. — И я старался не подвести тебя.
— Да, конечно. И я ценю твою работу. Но дело не в этом. Я хотел сообщить тебе некоторые сведения, считающиеся секретными. Я думаю, для тебя это будет полезно и очень важно. Ты готов выслушать и обещать, что дальше тебя эта информация не пойдет?
— Безусловно.
— Ты знаешь, конечно, чем мы занимаемся?
— Да, — коротко ответил Крайл. Вопрос был чисто риторическим и иного ответа не предусматривал.
Вот уже пять лет агенты Бюро (а последние три года среди них и Крайл Фишер) охотились за научно-технической информацией поселений и рылись в необъятных кучах информационного мусора. Как только просочились первые сведения об успехах в изучении гиперсодействия на Роторе и, уж конечно, после того, как эти сведения были убедительно подтверждены его Уходом из Солнечной системы, на всех поселениях и на Земле начались интенсивные работы в этой области. Очевидно, в результате этих работ на многих, если не на всех, поселениях были получены те или иные разрозненные данные и среди них, возможно, именно такие, которые позволили в свое время роторианам овладеть гиперсодействием. В соответствии с Договором об открытом обмене научной информацией все эти данные нужно было передавать на Землю; если бы удалось их собрать, изучить и суммировать, то, вероятно, все поселения и земляне получили бы возможность на практике использовать гиперсодействие. Однако на самом деле никто и не ожидал такого идеального сотрудничества, так как на каждом поселении рассчитывали попутно по ходу работ сделать полезные побочные открытия. Кроме того, на каждом поселении не оставляли надежд, что в чем-то ею опередят других и таким образом получат определенные преимущества. Поэтому все мало-мальски ценные данные — если таковые вообще были — хранились в секрете, а в результате ни одно поселение не добилось решающих успехов. Земляне с помощью широко разветвленной сети агентов охотились за информацией на всех без исключения поселениях.
— Проанализировав всю полученную информацию, мы, кажется, получили вполне законченную картину. Скоро мы сможем путешествовать с помощью гиперсодействия и, я думаю, направимся к Ближней звезде. Ты не хотел бы принять участие в этом путешествии?
— А что мне там делать? Если это путешествие вообще состоится, в чем я очень сомневаюсь.
— Непременно состоится, я уверен. Я не могу назвать тебе источник информации, но поверь мне на слово — он вполне надежный. Больше того, я уверен, что ты захочешь полететь к этой звезде. Ты сможешь увидеть жену. Если не ее, то свою дочь.
Крайл беспокойно заерзал в кресле. Ему казалось, что половину жизни он потратил на то, чтобы научиться не думать о своей дочери. Марлене сейчас шесть лет, она уже должна рассуждать совсем здраво — как Розанна. И, как Розанна, видеть человека насквозь.
— Гаранд, ты несешь чепуху. Даже если такой полет состоится, мне никогда не разрешат в нем участвовать. Туда пошлют разных специалистов. И потом: старик разрешит лететь кому угодно, только не мне. Да, он согласился взять меня снова в Бюро и даже дать мне множество заданий, но ты же знаешь, как он относится к провалам. А у меня на Роторе был самый настоящий провал.
— Согласен, но только ты смотришь на все не с той стороны. По сути дела ты тоже специалист. Если старик охотится за Ротором, как он может не включить в команду единственного землянина, который прожил там четыре года? Кто может лучше понять роториан и знать, как с ними обращаться? Попробуй поговорить с ним. Приведи все мои доводы, но помни — ты ничего не знаешь о наших успехах с гиперсодействием. Поговори просто как о возможности. И ни в коем случае не втягивай меня в эту историю, вообще не упоминай моего имени. Предполагается, что я тоже ничего не знаю.
Крайл задумался. Возможно ли такое? Он не осмеливался надеяться.
Глава 30
Чума
Крайл слегка улыбнулся. Это движение было ему хорошо знакомо, он и сам не раз так делал. Для каждого поселения был характерен свой специфический запах, зависевший от того, какие растения там выращивали, какие пряности употребляли, какие ароматы предпочитали и даже какие механизмы и смазочные масла были там в ходу. На поселении к этому запаху быстро привыкаешь и не замечаешь его, но после возвращения на Землю от него почти невозможно отделаться. Этот запах преследует тебя даже после того, как ты тщательно помоешься сам и почистишь всю одежду так, что никто другой ничего не почувствует.
— Рад тебя видеть. Как твое очередное поселение? — приветствовал приятеля Крайл.
— Как обычно — хуже некуда. Старина Танаяма прав. На любом поселении больше всего боятся разнообразия и даже ненавидят его. Поселенцы не допускают различий ни во внешнем виде, ни во вкусах, ни в образе жизни. Там подобрались только люди, похожие друг на друга как две капли воды. И они ненавидят всех, кто от них отличается.
— Ты прав. И это очень плохо, — согласился Крайл.
— Слишком мягко сказано — очень плохо. «Ах, я разбил чашку — это очень плохо». «Ой, у меня вышел из строя контакт — очень плохо». Мы же сейчас говорим о судьбе человечества, о тысячелетних поисках путей сосуществования людей всех рас и всех культур. Конечно, мы не достигли совершенства, но сейчас у нас рай по сравнению с тем, что было даже сто лет назад. И вот, когда мы готовы лететь в межзвездное пространство, мы все это забываем, перечеркиваем и возвращаемся в средневековье. А ты говоришь — очень плохо. Это не плохо, это — глубочайшая трагедия.
— Согласен с тобой, — сказал Крайл. — Но ведь ты не можешь предложить что-то конкретное, чтобы улучшить положение. А если так, то что толку от твоих обличительных речей, какими бы яркими и пространными они ни были? Ты вернулся с Акрумы?
— Да, — ответил Уайлер.
— Они знают о Ближней звезде?
— Без сомнения. Насколько мне известно, нет такого поселения, до которого не дошло бы это известие.
— Они обеспокоены?
— Нисколько. Почему они должны беспокоиться? У них тысячи лет на подготовку. Задолго до того, как Ближняя звезда заметно приблизится и окажется, что она действительно опасна — а это еще, как ты знаешь, не доказано, — они смогут улететь куда угодно. Все поселения смогут улететь. Все поселения в восхищении от Ротора и только ждут удобного случая, чтобы смыться самим, — с горечью сказал Уайлер. — Все они смоются, а мы останемся здесь. Невозможно построить столько поселений, чтобы на них смогли улететь все восемь миллиардов землян.
— Ты повторяешь слова Танаямы. Что мы выиграем, если будем гоняться за поселениями, накажем или даже уничтожим их? Все равно мы останемся на Земле и никуда отсюда не денемся. И если все поселения будут послушными детьми и не покинут своего родителя до самой встречи с Ближней звездой, то разве нам от этого будет лучше?
— Крайл, ты рассуждаешь слишком спокойно. Танаяма более эмоционален, и я на его стороне. Он готов всю Галактику разорвать на части, если только это поможет нам овладеть гиперсодействием. А гиперсодействие ему нужно для того, чтобы найти Ротор и согнать с насиженного места. Но даже если в этом он не прав, то гиперсодействие все равно необходимо нам, чтобы иметь возможность эвакуировать с Земли как можно больше людей — если к этому нас вынудит Ближняя звезда. Так что Танаяма все делает правильно, даже если мы не согласны с его мотивами.
— Хорошо, предположим, мы научились обращаться с гиперсодействием. Пусть потом окажется, что времени и сил у нас хватит на эвакуацию, например, только одного миллиарда человек. Как ты будешь выбирать этот миллиард? И не думаешь ли ты, что руководители Земли будут спасать только себя и себе подобных?
— Об этом рано думать, — проворчал Уайлер.
— Конечно, рано, — согласился Крайл. — К счастью, нас уже давным-давно не будет на этом свете, когда появятся первые намеки на начало работ.
— Раз уж ты сам заговорил об этом, должен тебе сказать, что первые намеки, возможно, уже есть, — Уайлер резко снизил тон. — У меня есть основания полагать, что мы уже научились работать с гиперсодействием или по крайней мере вот-вот научимся.
На лице Крайла отразилось глубокое недоверие:
— И что же это за основания? Сны? Мечты? Интуиция?
— Нет. Я знаю одну женщину, сестра которой знакома с кем-то из ближайшего окружения Танаямы. Этого тебе достаточно?
— Конечно, нет. Тебе придется выложить все, что ты знаешь.
— Этого я сделать не могу. Послушай, мы же друзья. Ты ведь знаешь, я немало сделал для того, чтобы ты смог занять прежнее положение в Бюро.
— Знаю и очень благодарен тебе, — кивнул Крайл. — И я старался не подвести тебя.
— Да, конечно. И я ценю твою работу. Но дело не в этом. Я хотел сообщить тебе некоторые сведения, считающиеся секретными. Я думаю, для тебя это будет полезно и очень важно. Ты готов выслушать и обещать, что дальше тебя эта информация не пойдет?
— Безусловно.
— Ты знаешь, конечно, чем мы занимаемся?
— Да, — коротко ответил Крайл. Вопрос был чисто риторическим и иного ответа не предусматривал.
Вот уже пять лет агенты Бюро (а последние три года среди них и Крайл Фишер) охотились за научно-технической информацией поселений и рылись в необъятных кучах информационного мусора. Как только просочились первые сведения об успехах в изучении гиперсодействия на Роторе и, уж конечно, после того, как эти сведения были убедительно подтверждены его Уходом из Солнечной системы, на всех поселениях и на Земле начались интенсивные работы в этой области. Очевидно, в результате этих работ на многих, если не на всех, поселениях были получены те или иные разрозненные данные и среди них, возможно, именно такие, которые позволили в свое время роторианам овладеть гиперсодействием. В соответствии с Договором об открытом обмене научной информацией все эти данные нужно было передавать на Землю; если бы удалось их собрать, изучить и суммировать, то, вероятно, все поселения и земляне получили бы возможность на практике использовать гиперсодействие. Однако на самом деле никто и не ожидал такого идеального сотрудничества, так как на каждом поселении рассчитывали попутно по ходу работ сделать полезные побочные открытия. Кроме того, на каждом поселении не оставляли надежд, что в чем-то ею опередят других и таким образом получат определенные преимущества. Поэтому все мало-мальски ценные данные — если таковые вообще были — хранились в секрете, а в результате ни одно поселение не добилось решающих успехов. Земляне с помощью широко разветвленной сети агентов охотились за информацией на всех без исключения поселениях.
— Проанализировав всю полученную информацию, мы, кажется, получили вполне законченную картину. Скоро мы сможем путешествовать с помощью гиперсодействия и, я думаю, направимся к Ближней звезде. Ты не хотел бы принять участие в этом путешествии?
— А что мне там делать? Если это путешествие вообще состоится, в чем я очень сомневаюсь.
— Непременно состоится, я уверен. Я не могу назвать тебе источник информации, но поверь мне на слово — он вполне надежный. Больше того, я уверен, что ты захочешь полететь к этой звезде. Ты сможешь увидеть жену. Если не ее, то свою дочь.
Крайл беспокойно заерзал в кресле. Ему казалось, что половину жизни он потратил на то, чтобы научиться не думать о своей дочери. Марлене сейчас шесть лет, она уже должна рассуждать совсем здраво — как Розанна. И, как Розанна, видеть человека насквозь.
— Гаранд, ты несешь чепуху. Даже если такой полет состоится, мне никогда не разрешат в нем участвовать. Туда пошлют разных специалистов. И потом: старик разрешит лететь кому угодно, только не мне. Да, он согласился взять меня снова в Бюро и даже дать мне множество заданий, но ты же знаешь, как он относится к провалам. А у меня на Роторе был самый настоящий провал.
— Согласен, но только ты смотришь на все не с той стороны. По сути дела ты тоже специалист. Если старик охотится за Ротором, как он может не включить в команду единственного землянина, который прожил там четыре года? Кто может лучше понять роториан и знать, как с ними обращаться? Попробуй поговорить с ним. Приведи все мои доводы, но помни — ты ничего не знаешь о наших успехах с гиперсодействием. Поговори просто как о возможности. И ни в коем случае не втягивай меня в эту историю, вообще не упоминай моего имени. Предполагается, что я тоже ничего не знаю.
Крайл задумался. Возможно ли такое? Он не осмеливался надеяться.
Глава 30
На следующий день, когда Крайл Фишер все еще колебался, стоит ли рискнуть и попроситься на прием к Танаяме, проблема решилась сама собой: его вызвал старик.
Директор редко вызывает простого агента. На то у него есть несметное число заместителей. Но уж если агента вызывает он сам, ничего хорошего ждать не приходится. Мысленно Крайл уже смирился с назначением на должность инспектора предприятий по производству удобрений.
Танаяма сидел за столом. За три года, прошедшие после открытия землянами Ближней звезды, Крайл видел его лишь мельком и считанное число раз. Внешне Танаяма совсем не изменился. Он уже давно так усох и сморщился, что, казалось, дальнейшие физические изменения просто невозможны. Впрочем, острота и проницательность его взгляда не притупились; прежней оставалась и жесткая складка тонких выцветших губ. Фишеру показалось, что на директоре даже костюм тот же, что и три года назад.
Хотя голос у Танаямы был по-прежнему резким, его тон поразил Крайла. Оказывается, старик вызвал его лишь для того, чтобы похвалить. Это было сродни чуду космического масштаба. Танаяма взглянул на Крайла и на довольно приятном, хотя и своеобразном, диалекте земного английского сказал:
— Фишер, вы хорошо поработали. Я хочу, чтобы вы услышали это непосредственно от меня.
Крайлу с трудом удалось не выказать удивления. Между тем директор продолжал:
— Мы не будем устраивать по этому поводу публичные празднества, лазерный парад или голографическую процессию. Это было бы нецелесообразно. Но я считаю необходимым объявить вам благодарность.
— Этого вполне достаточно, директор. Весьма признателен.
Танаяма не сводил с Фишера острого взгляда узких глаз. Фишер все так же стоял перед столом директора — Танаяма так и не предложил ему сесть. Немного помолчав, старик спросил:
— И это все, что вы хотите сказать? У вас нет никаких вопросов?
— Я полагаю, директор, вы скажете все, что мне полагается знать.
— Вы — агент, способный человек. Что вы нашли полезного или интересного для себя?
— Ничего, директор. Я не ищу ничего, кроме того, что мне поручено найти.
Танаяма еле заметно кивнул:
— Достойный ответ, но мне нужен другой. Какие выводы вы сделали сами для себя?
— Очевидно, вы довольны моей работой, потому что я принес информацию, которая оказалась полезной для вас.
— В каком смысле полезной?
— Мне кажется, сейчас самое главное — это овладеть техникой гиперсодействия.
Танаяма беззвучно подвигал губами, что должно было означать «да», и продолжил:
— Ну а дальше? Предположим, мы научились использовать гиперсодействие. Каким должен быть наш следующий шаг?
— Полет к Ближней звезде и обнаружение Ротора.
— Только и всего? Это все, что нам предстоит сделать? Дальше вперед вы не осмеливаетесь заглядывать?
Крайл решил, что лучшего момента для просьбы не будет и если уж вообще рисковать, то рисковать нужно сейчас.
— Для меня лучшей наградой было бы место на том корабле, который первым вырвется с помощью гиперсодействия из Солнечной системы. Крайл еще не успел закончить фразу, как понял, что проиграл — или во всяком случае не выиграл. Лицо Танаямы потемнело. Резким повелительным тоном он сказал:
— Садитесь!
Крайл услышал тихий шорох; сзади к нему подкатилось кресло, примитивный компьютеризованный двигатель которого принял команду Танаямы. Фишер сел, не осмелившись обернуться, чтобы удостовериться, что кресло точно выполнило приказ. Такая проверка могла бы оскорбить Танаяму, чего в сложившейся ситуации делать, очевидно, не стоило.
— Почему вы хотите быть в составе первой экспедиции? — спросил директор.
Крайл постарался ответить как можно спокойнее:
— Директор, на Роторе осталась моя жена.
— Вы оставили ее пять лет назад. Вы полагаете, она будет рада вас видеть?
— Директор, у нас есть дочь.
— Когда вы покинули Ротор, ей был только год. Вы думаете, она знает, что у нее есть отец? А если и знает, вы уверены, что ее это волнует?
Крайл ничего не ответил. Он и сам не раз задумывался вал этими вопросами.
Танаяма немного выждал, потом объявил:
— Но дело даже не в этом. Полета к Ближней звезде не будет, значит, не будет и космического корабля, место на котором вы себе зарезервировали.
Крайлу еще раз пришлось сделать усилие, чтобы скрыть удивление. Он попытался исправить положение:
— Прошу прощения, директор. Вы не сказали, что мы располагаем гиперсодействием. Вы сказали: «Предположим, мы научились использовать гиперсодействие…» Я должен был внимательно следить за вашими словами.
— Само собой разумеется, вы должны были слушать меня более внимательно. Следить за моими словами с вниманием надо всегда и в любом случае. И тем не менее мы уже научились работать с гиперсодействием. Мы можем перемещаться в пространстве точно так же, как и Ротор, или во всяком случае сможем это делать после того, как построим космический корабль, убедимся в адекватности его конструкции и надежности всех блоков и деталей. На это потребуется год, может быть, два. Ну а что дальше? Вы серьезно предлагаете отправиться к Ближней звезде?
— Конечно. Я уверен, что мы можем рассматривать такой полет как один из вариантов.
— Один из бесполезных вариантов. Сами пораскиньте мозгами. До Ближней звезды больше двух световых лет. Даже лучшим образом используя гиперсодействие, мы доберемся туда не меньше чем через два с лишним года. Наши теоретики говорят, что, хотя гиперсодействие позволит кораблю короткое время двигаться быстрее света — чем быстрее, тем короче этот промежуток времени, — в конечном счете наш корабль никогда не сможет долететь до любого заданного пункта в пространстве быстрее луча света, если свет и корабль отправились бы одновременно из одной точки.
— Но, директор, если так…
— Если так, то вы вместе со всеми членами команды будете вынуждены провести в тесном космическом корабле больше двух лет. Вы считаете, это вам по силам? Вы отлично знаете, что малые корабли никогда не отправлялись в длительные путешествия. Значит, нам нужно что-то вроде Ротора — поселение, способное обеспечить человеку сносные условия. Сколько времени потребуется на создание поселения?
— Не могу сказать, директор.
— Вероятно, около десяти лет, если все пройдет гладко, если не будет никаких неожиданных препятствий и происшествий. Не забывайте, что за последние почти сто лет мы не построили ни одного поселения. Все они создавались другими поселениями. С другой стороны, если мы все же возьмемся за строительство поселения, мы привлечем внимание всех уже существующих поселений, а это крайне нежелательно. Наконец, если мы все же сможем построить такое поселение, обеспечим его двигателями с гиперсодействием и пошлем в двухлетнее путешествие к Ближней звезде, что ждет нас там? Если у Ротора есть военные корабли — а они у него, очевидно, будут, — то роторианам не составит никакого труда уничтожить наше почти беззащитное поселение, потому что у них к тому времени будет намного больше военных кораблей, чем сможет нести с собой все наше поселение. Учтите, они находятся там уже три года, а до нашего предполагаемого визита пройдет еще не меньше двенадцати лет. Роториане не оставят и следа от нашего поселения.
— Директор, в таком случае…
— Довольно гаданий, агент Фишер. В таком случае мы должны овладеть настоящим переносом через гиперпространство, таким, чтобы мы могли преодолевать любое расстояние за сколь угодно малое время.
— Извините, директор, но возможно ли это? Хотя бы теоретически?
— Ответ на этот вопрос должны дать не вы и не я. Следовательно, нам нужны ученые, которых мы могли бы нацелить на решение этой проблемы, а у нас их нет. Целое столетие, если не больше. Земля страдала от утечки мозгов на поселения. Теперь перед нами стоит обратная задача. Мы должны, так сказать, прочесать все поселения и убедить лучших физиков и инженеров перебраться к нам. Мы в состоянии предложить и обеспечить им великолепные условия, но делать это надо чрезвычайно осторожно. Вы понимаете, мы не можем действовать слишком открыто, иначе поселения опередят нас. Далее… — Танаяма замолчал; казалось, он внимательно изучает Фишера.
Под его взглядом Крайл почувствовал себя неловко и поторопил:
— Да, директор?
— Я имею в виду конкретного физика — Т. А. Вендель. Мне сказали, что лучшего специалиста по гиперпространству нет во всей Солнечной системе.
— Гиперсодействие открыли роториане, — не удержался от возражения Крайл.
Танаяма не обратил внимания на его замечание и продолжал:
— Часто открытия совершаются по воле случая. Тогда ограниченный счастливчик спешит использовать свое открытие, а настоящий ученый неторопливо берется за основательную переработку теоретических основ. Известно много таких фактов. Кроме того, роториане располагают сейчас только тем, что в итоге оказалось простейшим вариантом гиперсодействия, то есть возможностью переносить материальные объекты со скоростью света. Я же хочу, чтобы наши космические корабли перемещались со сверхсветовой скоростью, намного быстрее скорости света. Для этого мне и нужен этот ученый.
— И вы хотите, чтобы я доставил его на Землю?
— Ее. Этот ученый — женщина. Тесса Анита Вендель с поселения Аделия.
— Ах так?
— Вот почему мы хотим поручить это дело вам. Похоже, женщины не могут устоять перед вами. — По-видимому, последнее было шуткой, хотя выражение лица Танаямы ничуть не изменилось.
— Прошу прощения за возражение, директор, но я так не считаю и никогда не считал, — ледяным тоном сказал Крайл.
— Это не важно, отчеты говорят сами за себя. Вендель — женщина средних лет, ей сорок с небольшим, дважды была замужем. Думаю, вам нетрудно будет ее убедить.
— Честно говоря, сэр, это задание представляется мне безнравственным, поэтому, возможно, для его выполнения лучше подошел бы другой агент.
— Тем не менее я хочу, чтобы этим занялись именно вы. Возможно, вы боитесь, что вам не помогут ни умение флиртовать, ни ваша неотразимая внешность. Я облегчу вам решение этой задачи. Агент Фишер, вы провалились на Роторе, но отчасти компенсировали свой провал дальнейшей работой. Теперь вы имеете возможность целиком реабилитировать себя. Если же вы не привезете с собой эту женщину, это станет для вас несравнимо большим провалом и лишит всяких шансов поправить свое положение. И все же я хочу, чтобы вами двигало не чувство страха, а только желание получить награду. Я предлагаю вам такое вознаграждение: вы привозите Вендель на Землю, с ее помощью мы строим сверхсветовой космический корабль и направляем его к Ближней звезде. Если к тому времени вы не передумаете, то сможете занять место на его борту.
— Я сделаю все, что от меня зависит, — сказал Фишер. — Я бы сделал все возможное даже в том случае, если бы не ждал никакого вознаграждения.
— Хороший ответ и, без сомнения, тщательно отрепетированный, — подвел итог Танаяма, и на его лице появился весьма отдаленный намек на улыбку.
Фишер вышел. Он хорошо понимал, что на этот раз ему предстоит самая важная в жизни охота.
Директор редко вызывает простого агента. На то у него есть несметное число заместителей. Но уж если агента вызывает он сам, ничего хорошего ждать не приходится. Мысленно Крайл уже смирился с назначением на должность инспектора предприятий по производству удобрений.
Танаяма сидел за столом. За три года, прошедшие после открытия землянами Ближней звезды, Крайл видел его лишь мельком и считанное число раз. Внешне Танаяма совсем не изменился. Он уже давно так усох и сморщился, что, казалось, дальнейшие физические изменения просто невозможны. Впрочем, острота и проницательность его взгляда не притупились; прежней оставалась и жесткая складка тонких выцветших губ. Фишеру показалось, что на директоре даже костюм тот же, что и три года назад.
Хотя голос у Танаямы был по-прежнему резким, его тон поразил Крайла. Оказывается, старик вызвал его лишь для того, чтобы похвалить. Это было сродни чуду космического масштаба. Танаяма взглянул на Крайла и на довольно приятном, хотя и своеобразном, диалекте земного английского сказал:
— Фишер, вы хорошо поработали. Я хочу, чтобы вы услышали это непосредственно от меня.
Крайлу с трудом удалось не выказать удивления. Между тем директор продолжал:
— Мы не будем устраивать по этому поводу публичные празднества, лазерный парад или голографическую процессию. Это было бы нецелесообразно. Но я считаю необходимым объявить вам благодарность.
— Этого вполне достаточно, директор. Весьма признателен.
Танаяма не сводил с Фишера острого взгляда узких глаз. Фишер все так же стоял перед столом директора — Танаяма так и не предложил ему сесть. Немного помолчав, старик спросил:
— И это все, что вы хотите сказать? У вас нет никаких вопросов?
— Я полагаю, директор, вы скажете все, что мне полагается знать.
— Вы — агент, способный человек. Что вы нашли полезного или интересного для себя?
— Ничего, директор. Я не ищу ничего, кроме того, что мне поручено найти.
Танаяма еле заметно кивнул:
— Достойный ответ, но мне нужен другой. Какие выводы вы сделали сами для себя?
— Очевидно, вы довольны моей работой, потому что я принес информацию, которая оказалась полезной для вас.
— В каком смысле полезной?
— Мне кажется, сейчас самое главное — это овладеть техникой гиперсодействия.
Танаяма беззвучно подвигал губами, что должно было означать «да», и продолжил:
— Ну а дальше? Предположим, мы научились использовать гиперсодействие. Каким должен быть наш следующий шаг?
— Полет к Ближней звезде и обнаружение Ротора.
— Только и всего? Это все, что нам предстоит сделать? Дальше вперед вы не осмеливаетесь заглядывать?
Крайл решил, что лучшего момента для просьбы не будет и если уж вообще рисковать, то рисковать нужно сейчас.
— Для меня лучшей наградой было бы место на том корабле, который первым вырвется с помощью гиперсодействия из Солнечной системы. Крайл еще не успел закончить фразу, как понял, что проиграл — или во всяком случае не выиграл. Лицо Танаямы потемнело. Резким повелительным тоном он сказал:
— Садитесь!
Крайл услышал тихий шорох; сзади к нему подкатилось кресло, примитивный компьютеризованный двигатель которого принял команду Танаямы. Фишер сел, не осмелившись обернуться, чтобы удостовериться, что кресло точно выполнило приказ. Такая проверка могла бы оскорбить Танаяму, чего в сложившейся ситуации делать, очевидно, не стоило.
— Почему вы хотите быть в составе первой экспедиции? — спросил директор.
Крайл постарался ответить как можно спокойнее:
— Директор, на Роторе осталась моя жена.
— Вы оставили ее пять лет назад. Вы полагаете, она будет рада вас видеть?
— Директор, у нас есть дочь.
— Когда вы покинули Ротор, ей был только год. Вы думаете, она знает, что у нее есть отец? А если и знает, вы уверены, что ее это волнует?
Крайл ничего не ответил. Он и сам не раз задумывался вал этими вопросами.
Танаяма немного выждал, потом объявил:
— Но дело даже не в этом. Полета к Ближней звезде не будет, значит, не будет и космического корабля, место на котором вы себе зарезервировали.
Крайлу еще раз пришлось сделать усилие, чтобы скрыть удивление. Он попытался исправить положение:
— Прошу прощения, директор. Вы не сказали, что мы располагаем гиперсодействием. Вы сказали: «Предположим, мы научились использовать гиперсодействие…» Я должен был внимательно следить за вашими словами.
— Само собой разумеется, вы должны были слушать меня более внимательно. Следить за моими словами с вниманием надо всегда и в любом случае. И тем не менее мы уже научились работать с гиперсодействием. Мы можем перемещаться в пространстве точно так же, как и Ротор, или во всяком случае сможем это делать после того, как построим космический корабль, убедимся в адекватности его конструкции и надежности всех блоков и деталей. На это потребуется год, может быть, два. Ну а что дальше? Вы серьезно предлагаете отправиться к Ближней звезде?
— Конечно. Я уверен, что мы можем рассматривать такой полет как один из вариантов.
— Один из бесполезных вариантов. Сами пораскиньте мозгами. До Ближней звезды больше двух световых лет. Даже лучшим образом используя гиперсодействие, мы доберемся туда не меньше чем через два с лишним года. Наши теоретики говорят, что, хотя гиперсодействие позволит кораблю короткое время двигаться быстрее света — чем быстрее, тем короче этот промежуток времени, — в конечном счете наш корабль никогда не сможет долететь до любого заданного пункта в пространстве быстрее луча света, если свет и корабль отправились бы одновременно из одной точки.
— Но, директор, если так…
— Если так, то вы вместе со всеми членами команды будете вынуждены провести в тесном космическом корабле больше двух лет. Вы считаете, это вам по силам? Вы отлично знаете, что малые корабли никогда не отправлялись в длительные путешествия. Значит, нам нужно что-то вроде Ротора — поселение, способное обеспечить человеку сносные условия. Сколько времени потребуется на создание поселения?
— Не могу сказать, директор.
— Вероятно, около десяти лет, если все пройдет гладко, если не будет никаких неожиданных препятствий и происшествий. Не забывайте, что за последние почти сто лет мы не построили ни одного поселения. Все они создавались другими поселениями. С другой стороны, если мы все же возьмемся за строительство поселения, мы привлечем внимание всех уже существующих поселений, а это крайне нежелательно. Наконец, если мы все же сможем построить такое поселение, обеспечим его двигателями с гиперсодействием и пошлем в двухлетнее путешествие к Ближней звезде, что ждет нас там? Если у Ротора есть военные корабли — а они у него, очевидно, будут, — то роторианам не составит никакого труда уничтожить наше почти беззащитное поселение, потому что у них к тому времени будет намного больше военных кораблей, чем сможет нести с собой все наше поселение. Учтите, они находятся там уже три года, а до нашего предполагаемого визита пройдет еще не меньше двенадцати лет. Роториане не оставят и следа от нашего поселения.
— Директор, в таком случае…
— Довольно гаданий, агент Фишер. В таком случае мы должны овладеть настоящим переносом через гиперпространство, таким, чтобы мы могли преодолевать любое расстояние за сколь угодно малое время.
— Извините, директор, но возможно ли это? Хотя бы теоретически?
— Ответ на этот вопрос должны дать не вы и не я. Следовательно, нам нужны ученые, которых мы могли бы нацелить на решение этой проблемы, а у нас их нет. Целое столетие, если не больше. Земля страдала от утечки мозгов на поселения. Теперь перед нами стоит обратная задача. Мы должны, так сказать, прочесать все поселения и убедить лучших физиков и инженеров перебраться к нам. Мы в состоянии предложить и обеспечить им великолепные условия, но делать это надо чрезвычайно осторожно. Вы понимаете, мы не можем действовать слишком открыто, иначе поселения опередят нас. Далее… — Танаяма замолчал; казалось, он внимательно изучает Фишера.
Под его взглядом Крайл почувствовал себя неловко и поторопил:
— Да, директор?
— Я имею в виду конкретного физика — Т. А. Вендель. Мне сказали, что лучшего специалиста по гиперпространству нет во всей Солнечной системе.
— Гиперсодействие открыли роториане, — не удержался от возражения Крайл.
Танаяма не обратил внимания на его замечание и продолжал:
— Часто открытия совершаются по воле случая. Тогда ограниченный счастливчик спешит использовать свое открытие, а настоящий ученый неторопливо берется за основательную переработку теоретических основ. Известно много таких фактов. Кроме того, роториане располагают сейчас только тем, что в итоге оказалось простейшим вариантом гиперсодействия, то есть возможностью переносить материальные объекты со скоростью света. Я же хочу, чтобы наши космические корабли перемещались со сверхсветовой скоростью, намного быстрее скорости света. Для этого мне и нужен этот ученый.
— И вы хотите, чтобы я доставил его на Землю?
— Ее. Этот ученый — женщина. Тесса Анита Вендель с поселения Аделия.
— Ах так?
— Вот почему мы хотим поручить это дело вам. Похоже, женщины не могут устоять перед вами. — По-видимому, последнее было шуткой, хотя выражение лица Танаямы ничуть не изменилось.
— Прошу прощения за возражение, директор, но я так не считаю и никогда не считал, — ледяным тоном сказал Крайл.
— Это не важно, отчеты говорят сами за себя. Вендель — женщина средних лет, ей сорок с небольшим, дважды была замужем. Думаю, вам нетрудно будет ее убедить.
— Честно говоря, сэр, это задание представляется мне безнравственным, поэтому, возможно, для его выполнения лучше подошел бы другой агент.
— Тем не менее я хочу, чтобы этим занялись именно вы. Возможно, вы боитесь, что вам не помогут ни умение флиртовать, ни ваша неотразимая внешность. Я облегчу вам решение этой задачи. Агент Фишер, вы провалились на Роторе, но отчасти компенсировали свой провал дальнейшей работой. Теперь вы имеете возможность целиком реабилитировать себя. Если же вы не привезете с собой эту женщину, это станет для вас несравнимо большим провалом и лишит всяких шансов поправить свое положение. И все же я хочу, чтобы вами двигало не чувство страха, а только желание получить награду. Я предлагаю вам такое вознаграждение: вы привозите Вендель на Землю, с ее помощью мы строим сверхсветовой космический корабль и направляем его к Ближней звезде. Если к тому времени вы не передумаете, то сможете занять место на его борту.
— Я сделаю все, что от меня зависит, — сказал Фишер. — Я бы сделал все возможное даже в том случае, если бы не ждал никакого вознаграждения.
— Хороший ответ и, без сомнения, тщательно отрепетированный, — подвел итог Танаяма, и на его лице появился весьма отдаленный намек на улыбку.
Фишер вышел. Он хорошо понимал, что на этот раз ему предстоит самая важная в жизни охота.
Чума
Глава 31
За десертом Юджиния с улыбкой сказала Генарру:
— Кажется, ты неплохо здесь устроился.
— Неплохо, но все мы в той или иной мере страдаем клаустрофобией, — тоже улыбнулся Генарр. — Мы живем на огромной планете и вместе с тем привязаны к станции. Люди здесь не задерживаются. Стоит мне встретить интересного человека, как через месяц, самое большее через два он улетает. Как правило, работники станции быстро мне надоедают, хотя, возможно, я им надоедаю еще больше. Вот почему ваше прибытие показывали бы по головидению, даже если бы это были не вы. Ну а раз к нам прилетела сама Юджиния Инсигна…
— Льстец, — с досадой прервала Юджиния. Генарр прокашлялся и продолжил:
— Марлена предупреждала меня — для моего же блага, конечно, — что ты не совсем привыкла…
— Что-то я не заметила повышенного внимания со стороны головидения, — быстро вставила Юджиния.
— Ну хорошо, — сдался Генарр. — Я хотел сказать, что завтра вечером мы устраиваем небольшой прием. На нем ты будешь официально представлена всем, и каждый сможет познакомиться с тобой.
— И обсудить мою внешность, мои туалеты и сравнить с тем, что обо мне болтают.
— Конечно. Но Марлена тоже получит приглашение. А это значит, что ты будешь знать о нас намного больше, чем мы о тебе. К тому же твоя информация будет более надежной.
— Значит, Марлена все-таки… — с беспокойством сказала Юджиния.
— Ты хочешь спросить, читала ли она мои мысли? Да, мадам.
— Я ее предупреждала, чтобы она этого не делала.
— Не думаю, чтобы она могла выполнить твое пожелание, даже если бы очень захотела.
— Ты прав. Иначе она не может. Но я сказала, чтобы она хотя бы не говорила тебе об этом. Я вижу, она все разболтала.
— Да. Но дело не в ней. Я приказал ей говорить — как командор станции.
— Что же… Теперь ничего не поделаешь. Мне очень жаль. Иногда это так раздражает.
— Да нет, меня это вовсе не раздражало. Юджиния, пожалуйста, постарайся понять. Мне нравится твоя дочь, очень нравится. Мне кажется, что она — несчастное существо, потому что, во-первых, слишком много знает и, во-вторых, никому не нравится. Это почти чудо, что она в конце концов оказалась, как ты выразилась, обладательницей неприятных добродетелей.
— Я хочу тебя предостеречь. Она из тебя вымотает всю душу. А ей — только пятнадцать лет.
— Иногда мне кажется, что есть какой-то всеобщий закон, который запрещает матерям помнить, какими они сами были в пятнадцать лет, — сказал Генарр. — Если дочь упоминает о молодом человеке, то, казалось бы, мать должна знать, что боль неразделенной любви так же мучительна в пятнадцать лет, как и в двадцать пять, а может быть, даже еще более нестерпима. Правда, судя по твоей внешности, твоя юность была более счастливой. Не забывай, что Марлена находится в особенно невыгодном положении. Она знает, что Некрасива и в то же время умна. Она чувствует, что ум должен более чем компенсировать отсутствие красоты, и видит, что на самом деле это не так. Поэтому она в бессилии только озлобляется, хотя и знает, что это тоже не приведет к добру.
— Ну, Зивер, ты настоящий психолог, — сказала Юджиния, стараясь свести все к шутке.
— Вовсе нет. Я хорошо понимаю только одну ситуацию — ту, в которой оказалась Марлена. Я сам был в таком же положении.
— О… — растерялась Юджиния.
— Все в порядке, Юджиния. Я не намерен жалеть себя и не хочу, чтобы ты прониклась сочувствием к несчастному человеку с исковерканной судьбой, потому что я себя таковым не считаю. Мне не пятнадцать лет, а сорок девять, и меня уже не мучают противоречивые желания. Если бы в пятнадцать или в двадцать лет я был бы — как тогда хотел — красивым и глупым, то сейчас моя красота давно бы испарилась, а глупость обязательно осталась. Так что в конечном счете я не проиграл, а выиграл; я уверен, что выиграет и Марлена, если только удастся подвести конечный счет.
— Что ты имеешь в виду?
— Марлена рассказала мне, что во время ее разговора с нашим общим другом Питтом нарочно вела себя так, чтобы спровоцировать враждебное отношение к себе и таким путем вынудить его дать разрешение на ваш полет на Эритро — ведь так он мог одним махом отделаться не только от тебя, но и от нее.
— С этим я не могу согласиться, — возразила Юджиния. — Я не могу поверить, чтобы Марлена играла Питтом, как марионеткой, потому что Питт не из тех, кем можно играть. Допускаю, что Марлена попыталась сделать что-то подобное. Значит, она уже дошла до того, что считает себя способной управлять людьми, а это может причинить ей массу неприятностей.
— Юджиния, не хочу пугать тебя, но думаю, Марлене уже сейчас угрожает реальная опасность. У меня есть основания полагать, что Питт по меньшей мере надеется, что такая опасность существует.
— Кажется, ты неплохо здесь устроился.
— Неплохо, но все мы в той или иной мере страдаем клаустрофобией, — тоже улыбнулся Генарр. — Мы живем на огромной планете и вместе с тем привязаны к станции. Люди здесь не задерживаются. Стоит мне встретить интересного человека, как через месяц, самое большее через два он улетает. Как правило, работники станции быстро мне надоедают, хотя, возможно, я им надоедаю еще больше. Вот почему ваше прибытие показывали бы по головидению, даже если бы это были не вы. Ну а раз к нам прилетела сама Юджиния Инсигна…
— Льстец, — с досадой прервала Юджиния. Генарр прокашлялся и продолжил:
— Марлена предупреждала меня — для моего же блага, конечно, — что ты не совсем привыкла…
— Что-то я не заметила повышенного внимания со стороны головидения, — быстро вставила Юджиния.
— Ну хорошо, — сдался Генарр. — Я хотел сказать, что завтра вечером мы устраиваем небольшой прием. На нем ты будешь официально представлена всем, и каждый сможет познакомиться с тобой.
— И обсудить мою внешность, мои туалеты и сравнить с тем, что обо мне болтают.
— Конечно. Но Марлена тоже получит приглашение. А это значит, что ты будешь знать о нас намного больше, чем мы о тебе. К тому же твоя информация будет более надежной.
— Значит, Марлена все-таки… — с беспокойством сказала Юджиния.
— Ты хочешь спросить, читала ли она мои мысли? Да, мадам.
— Я ее предупреждала, чтобы она этого не делала.
— Не думаю, чтобы она могла выполнить твое пожелание, даже если бы очень захотела.
— Ты прав. Иначе она не может. Но я сказала, чтобы она хотя бы не говорила тебе об этом. Я вижу, она все разболтала.
— Да. Но дело не в ней. Я приказал ей говорить — как командор станции.
— Что же… Теперь ничего не поделаешь. Мне очень жаль. Иногда это так раздражает.
— Да нет, меня это вовсе не раздражало. Юджиния, пожалуйста, постарайся понять. Мне нравится твоя дочь, очень нравится. Мне кажется, что она — несчастное существо, потому что, во-первых, слишком много знает и, во-вторых, никому не нравится. Это почти чудо, что она в конце концов оказалась, как ты выразилась, обладательницей неприятных добродетелей.
— Я хочу тебя предостеречь. Она из тебя вымотает всю душу. А ей — только пятнадцать лет.
— Иногда мне кажется, что есть какой-то всеобщий закон, который запрещает матерям помнить, какими они сами были в пятнадцать лет, — сказал Генарр. — Если дочь упоминает о молодом человеке, то, казалось бы, мать должна знать, что боль неразделенной любви так же мучительна в пятнадцать лет, как и в двадцать пять, а может быть, даже еще более нестерпима. Правда, судя по твоей внешности, твоя юность была более счастливой. Не забывай, что Марлена находится в особенно невыгодном положении. Она знает, что Некрасива и в то же время умна. Она чувствует, что ум должен более чем компенсировать отсутствие красоты, и видит, что на самом деле это не так. Поэтому она в бессилии только озлобляется, хотя и знает, что это тоже не приведет к добру.
— Ну, Зивер, ты настоящий психолог, — сказала Юджиния, стараясь свести все к шутке.
— Вовсе нет. Я хорошо понимаю только одну ситуацию — ту, в которой оказалась Марлена. Я сам был в таком же положении.
— О… — растерялась Юджиния.
— Все в порядке, Юджиния. Я не намерен жалеть себя и не хочу, чтобы ты прониклась сочувствием к несчастному человеку с исковерканной судьбой, потому что я себя таковым не считаю. Мне не пятнадцать лет, а сорок девять, и меня уже не мучают противоречивые желания. Если бы в пятнадцать или в двадцать лет я был бы — как тогда хотел — красивым и глупым, то сейчас моя красота давно бы испарилась, а глупость обязательно осталась. Так что в конечном счете я не проиграл, а выиграл; я уверен, что выиграет и Марлена, если только удастся подвести конечный счет.
— Что ты имеешь в виду?
— Марлена рассказала мне, что во время ее разговора с нашим общим другом Питтом нарочно вела себя так, чтобы спровоцировать враждебное отношение к себе и таким путем вынудить его дать разрешение на ваш полет на Эритро — ведь так он мог одним махом отделаться не только от тебя, но и от нее.
— С этим я не могу согласиться, — возразила Юджиния. — Я не могу поверить, чтобы Марлена играла Питтом, как марионеткой, потому что Питт не из тех, кем можно играть. Допускаю, что Марлена попыталась сделать что-то подобное. Значит, она уже дошла до того, что считает себя способной управлять людьми, а это может причинить ей массу неприятностей.
— Юджиния, не хочу пугать тебя, но думаю, Марлене уже сейчас угрожает реальная опасность. У меня есть основания полагать, что Питт по меньшей мере надеется, что такая опасность существует.