Азимов Айзек. Немезида (пер. А. Андреева)

   — Ты всегда всему находишь логичное объяснение. В этом весь ты. Но я рада, что Марлена обратилась к тебе. Крайл этого не заслуживает.
   — Согласен, он ее не заслуживает. Ну а теперь, Юджиния, нам пора идти. Крайл улетает. Он никогда не вернется. Он повидал свою дочь, сияет, что она нашла путь спасения Земли. Я его ни в чем не обвиняю. Полагаю, и тебе не стоит этого делать. Если ты не возражаешь, я хотел бы сменить тему. Ты знаешь, что вместе с ними улетает Рэне д'Обиссон?
   — Да. Об этом только и разговоров. Для меня это не станет большой потерей. Я всегда подозревала, что она не очень хорошо относится к Марлене.
   — Но ведь иногда то же самое можно сказать в о тебе. Для Рэне улететь выгодно во всех отношениях. После того как она поняла, что в чуме Эритро медику изучать нечего, она в сущности лишилась работы. Напротив, на Земле Рэне будет единственным специалистом по современным методам сканирования мозга, и ее ждет большой успех.
   — Хорошо. Тем лучше для вес.
   — Но Ву возвратится. Блестящей ученый. Именно в его памяти было найдено правильное решение проблемы спасения Земли. Знаешь, я уверен, что, когда он вернется к работе над эффектом гравитационного отталкивания, он захочет остаться на Эритро. Организм Эритро привлекает его точно так же, как и Марлену. Но еще удивительнее, что Эритро, мне кажется, привлекает и Леверетта.
   — Не могу понять, Зивер, какой системы придерживается Эритро?
   — Ты хочешь сказать, почему он привлекает Ву и Леверетта, а не Крайла и меня?
   — Да. Видишь ли, нетрудно заметить, что Ву намного талантливее Крайла, но, Зивер, Леверетта ведь нельзя даже сравнивать с тобой! И я не хотела бы потерять тебя.
   — Спасибо. Мне кажется, что организм Эритро имеет свои критерии.
   Больше того, у меня даже есть предположение, что это за критерии.
   — В самом деле?
   — Да. Когда Эритро зондировал мое сознание, он в сущности входил в него через сознание Марлены. В эти минуты мне казалось, что я частично уловил его мысли. Конечно, я не мог сделать это намеренно, но, когда ваш, если так можно выразиться, разговор с Эритро завершился, мне показалось, что я стал знать то, о чем раньше не имел понятия. Марлена обладает удивительной способностью общаться с организмом Эритро и даже дает ему возможность использовать свое сознание как инструмент для зондирования сознания других людей, во, мне кажется, главное не в этом. Эритро выбрал Марлену по другим, еще более загадочным причинам.
   — Каким же?
   — Представь себе, Юджиния, что ты — нить. Как бы ты чувствовала себя, если бы случайно и совершенно неожиданно узнала о существовании бечевки? Представь себе, что ты — круг. Что бы ты почувствовала, если бы вдруг столкнулась с совершенной сферой? До сих пор Эритро знал только один разум — свой собственный. Его мозг невообразимо огромен, но очень прозаичен, потому что построен из миллиардов миллиардов клеток, очень слабо связанных друг с другом. И вот Эритро встречает человека, — продолжал Генарр. — Наш мозг построен из сравнительно небольшого числа клеток, но все они теснейшим образом взаимосвязаны; число этих связей невероятно велико, их сеть фантастически сложна. Бечевка вместо нити. Сфера вместо круга. Должно быть, Эритро был пленен красотой этой сложнейшей картины. Должно быть, для Эритро сознание Марлены оказалось самым прекрасным, поэтому он и привлек ее. Вообрази, что тебе представилась возможность приобрести подлинник Рембрандта или Ван Гога. Разве ты отказалась бы? Поэтому Эритро так яростно защищает Марлену. А разве ты не защищала бы великое произведение искусства? И тем не менее он подверг ее риску ради спасения всего человечества. Это было суровым испытанием для Марлены, но организм Эритро и в этом случае проявил благородство. Как бы там ни было, вот таким я представляю себе организм Эритро — ценителем искусства, собирателем прекрасных образцов сознания.
   — Если верить твоим рассуждениям, то у Ву и Леверетта должно быть невообразимо прекрасное сознание, — рассмеялась Юджиния.
   — Вероятно, для Эритро так оно и есть. Когда с Земли сюда прилетят другие ученые, он будет выбирать и среди них. В конце концов такой отбор приведет к созданию группы людей, отличающихся от всех нас, людей Эритро. Возможно, когда-нибудь в Галактике образуются два мира — землян и настоящих пионеров космоса, которые найдут для себя, а может быть, в для других людей новое место во Вселенной. Мне было бы очень интересно посмотреть, как будут развиваться события. Одно могу сказать с уверенностью: будущее за такими, как Марлена и Ву. Почему-то при этой мысли мне становится немного грустно.
   — Не думай об этом, — твердо сказала Юджиния. — С будущим — когда оно придет — пусть разбираются наши потомки. Мы же с тобой — обычные люди и оцениваем друг друга по обычным общечеловеческим меркам. Лицо Генарра осветила радостная улыбка.
   — Рад это слышать, потому что мне самым прекрасным кажется твое сознание. Возможно, и ты считаешь мое сознание таким же.
   — О, Зивер, я всегда так думала, всегда.
   — Но ведь есть и другая красота, — улыбка сошла с лица Генарра.
   — Для меня — нет. Во всяком случае с недавнего времени нет. Зивер, ты красив во всем. Мы с тобой потеряли утро, но ведь есть еще и вечер.
   — В таком случае, что мне остается сказать, Юджиния? Если вечер мы можем провести вдвоем, значит, утро прошло не зря.
   Генарр сжал руки Юджинии.

Эпилог

   Опять Джэйнус Питт сидел один в кабинете.
   Красный карлик уже не был орудием возмездия и смерти. Это была обычная небольшая звезда, которую самонадеянное человечество, набравшее новые силы, собиралось немного отодвинуть. Но Немезида все же существовала, хотя уже и не в облике звезды. Миллиарды лет жизнь на Земле развивалась в полной изоляции, претерпевала взлеты и падения, периоды расцвета я массового вымирания. Возможно, где-то были другие миры, на которых тоже в волной изоляции от всей Вселенной в течение многих миллиардов лет развивалась своя жизнь.
   В конце концов все или почти все такие эксперименты природы кончаются неудачей, но один-два приводят к успеху, и это оправдывает все усилия.
   Достаточно ли велика Вселенная, чтобы разделить в пространстве все эксперименты по созданию и развитию жизни? Все могло бы быть по другому, если бы Ротор, их ковчег, был так же изолирован, как Земля и Солнечная система.
   Но теперь…
   Джэйнус Питт в отчаянии сжал кулаки, потому что знал, что человечество будет завоевывать одну звезду за другой так же, как раньше завоевывало новые регионы в континенты на Земле. Никакой изоляции, никаких самостоятельных экспериментов не будет. А эксперимент Питта перестал быть гайкой и провалился. Теперь уже в масштабе всей Галактики будут безраздельно царствовать та же анархия, то же вырождение, то же бессмысленное недальновидное мышление, та же культурная и социальная пестрота. Что же будет? Галактические империи? Все грехи и глупости одного мира, умноженные в миллионы раз? Все беды и трудности, повторенные многократно?
   Кто способен создать целесообразную Галактическую цивилизацию, если никому не удалось построить ее на одной планете? Кто сможет извлечь уроки из прошлого и разглядеть конкретные черты Галактики в будущем, когда она будет наводнена людьми?
   Немезида все же пришла.