Страница:
К концу ужина к нам присоединился император, и я отдал необходимые приказания. На это ушло лишь несколько секунд. Тенедос тоже был одет во все черное; лицо и руки его были выпачканы в грязи. Солдаты не сразу его узнали; кое-кто из гвардейцев непроизвольно преклонил колено.
— Встаньте! —резко проговорил Тенедос. — Сегодня я — не более чем один из вас. Церемониями займемся завтра. А сейчас — тишина и смерть. Смерть майсирцам.
Он отвел меня в сторону.
— Как я и думал, предохранительные заклятия были, -сказал император. — Обрати внимание, я сказал «были». Но майсирские чародеи ничего не почувствовали, даже если у них за спиной стоял сам проклятый богами азаз.
Все солдаты были опытными воинами, поэтому перед боем их не требовалось взбадривать пылкой речью. Мы терпеливо ждали. Одни притворялись, что веселятся, другие — что спят. Снегопад усилился до настоящего бурана, что было нам только на руку. Обратившись с краткой молитвой к Исе и Танису, я мысленно поцеловал Алегрию, оставшуюся в арьергарде с домициусом Биканером и 17-м полком, и мы шагнули в ночь.
— Стой! Кто идет? — послышался оклик, произнесенный громким шепотом.
— Калстор Невия и разведывательный дозор из десяти человек, — ответил я по-майсирски, используя один из сельских диалектов, изученных целую вечность назад в Ирригоне.
— Приблизиться одному человеку, чтобы я его узнал. Йонг пошел вперед, и из темноты к нему вышли две тени. Первый майсирец дернулся назад, получив удар ножом под подбородок. Второй, стоявший слишком близко, чтобы воспользоваться шпагой, отскочил в сторону, и я погрузил меч ему в бок. Его смерть сопровождалась некоторым шумом, но это не имело никакого значения, так как восемь нумантийцев уже бежали к посту, неслышно ступая сапогами, обернутыми бараньими шкурами. Мы ждали, застыв в напряжении, и наконец к нам вышел солдат с вымазанным грязью лицом, поднимая руку. Часовые на втором мосту также не успели поднять тревогу. Вскоре второй отряд присоединился к нам.
— Отлично, — тихо произнес я. — Помните, вы должны идти так, словно этот чертов мост принадлежит вам. И это действительно так. Только не переусердствуйте, хорошо? В конце концов, вы ведь все же майсирцы.
Плотным строем мы двинулись в сердце неприятельских позиций, громко стуча каблуками по мокрому дереву, словно на параде. Увидев, как в темноте блеснули зубы, я присмотрелся и разглядел Тенедоса. Наверное, мы подумали об одном и том же: много лет назад мы предприняли нечто столь же дерзкое и одержали победу.
Я мысленно воззвал к Исе — черт побери, а почему бы не к самой покровительнице Тенедоса, Сайонджи, моля ее быть в эту ночь с нами.
Следом за нами двигались остальные разведчики, полупригнувшись, бесшумно, держась середины моста. Шесть человек несли то, на чем я рассчитывал построить свой обман, — брошенную рыбацкую лодку. Считая шаги и отмечая ориентиры, я определял, когда мы доходили до одного из островов, и подавал знак. От колонны отделялся небольшой отряд.
Я не мог поверить, что майсирцы полностью доверились своей магии и выставили на мостах лишь по одному посту. И я оказался прав. Они действительно оказались гораздо осторожнее. Из темноты появился человек, размахивающий мечом. Но Курти был начеку, и его стрела впилась майсирцу в лицо. Тот схватил ее руками, выронив свой меч. Бросившись на него, я зажал одной рукой влажный рот, второй беспорядочно вонзая в грудь неприятеля кинжал Йонга. Когда я расправился с часовым, на мосту уже лежало еще четыре трупа — но один из них принадлежал нумантийцу.
Мы шли все дальше и дальше по этому бесконечному мосту. Наконец впереди темнота сгустилась до непроницаемого мрака, и деревянная дорожка закончилась. Здесь находился второй пост, охранявшийся по меньшей мере тридцатью солдатами. Наша наглость позволила нам пройти еще ярдов десять, но затем кто-то из майсирцев почувствовал неладное и поднял тревогу. Мы бросились на неприятеля, рубя и коля направо и налево, и почти все часовые были убиты, но кое-кому удалось бежать.
Подозвав шестерых солдат, несших лодку, я приказал бросить ее у самого берега и подтащить к ней труп одного из майсирцев, якобы убитого при попытке помешать высадке десанта.
— А теперь бегом! — приказал я, увидев, как каменный городок озарился светом факелов.
Мы побежали на восток, ко второму мосту. Между ними находился трехэтажный каменный амбар. Дверь его была закрыта, но я вышиб ее ударом сапога. Нас встретили три опешивших от неожиданности майсирских офицера. Свальбард, Курти и я без труда расправились с ними, и в амбар хлынули нумантийцы.
— Братьев к лестнице, — крикнул император. — На самый верх, на третий этаж.
— Балк, — приказал я, — забаррикадируй дверь. Этот этаж твой.
— Слушаюсь, сэр!
Поднявшись по широкой лестнице, я оказался в просторном высоком помещении, где еще сохранился сладковатый аромат зерна и лета. Здесь было лишь четыре окна, поэтому я отправил половину своих людей вниз, на помощь Балку, а с остальными поднялся на самый верх. Два колдуна пытались открыть люк, ведущий на крышу.
— Прочь с дороги! — проворчал Свальбард, и братья поспешно подчинились.
Мы с Курти схватили лестницу, а великан, взлетев по ступеням, пригнул голову и уперся плечами в перекосившуюся от непогоды крышку. Люк распахнулся, и мы оказались на крыше. От нас не отставали Тенедос и его колдуны.
В Сидоре поднялся переполох — кто-то напал на передовое посты! На мостах, однако, было тихо. Я надеялся, майсирцы убедят себя, что все нападавшие приплыли на лодке, и тогда у моих разведчиков будет время перебить посты на островах.
Чародеи приступили к своей работе. Первые два заклинания были подготовлены еще до того, как мы начали действовать. Одно было обычным заклятием слепоты, так что, если повезет, майсирцы не обратят внимания на дверь амбара. Снизу доносился глухой гул: гвардейцы баррикадировали двери и окна досками.
Другим заклинанием было заклинание объединения, силы. Щепки, отколотые от досок, запирающих дверь, были уложены на крохотную железную жаровню с выгравированными магическими символами. Вокруг щепок, как я выяснил впоследствии, колдуны разложили сушеные травы: семена перечной мяты, листья лаванды, пажитника, кассии и многие другие. Все это загорелось фиолетовым пламенем, не дрожавшим, когда в него попадали снежинки. Два колдуна начали хором бормотать заклинания. Это заклятие должно было придать доскам прочность стальных прутьев. Вспомнив башню замка Ирригон, я пожалел о том, что моей провидицы Синаит не было рядом. Если бы тогда она была с нами... быть может... быть может...
Прогнав эти мысли, я осторожно перегнулся через парапет и глянул вниз: вокруг бродили майсирцы. Но никто из наших не показывался в окнах, и враги не знали, что делать.
— Я чувствую, как пробуждаются майсирские колдуны, — заявил Тенедос — Берегитесь!
Один из братьев начал творить контрзаклинание. Увидев, как три неприятельских офицера организуют штурмовой отряд, я крикнул:
— Лучники!
Офицеры упали, пронзенные стрелами. По моим расчетам, до рассвета — времени, на которое Тенедос назначил общее наступление, — оставалось еще два часа.
Несколько майсирских солдат притащили на площадку перед амбаром длинную каменную колонну, другие щитами прикрывали их от стрел.
Внезапно меня затошнило, голова закружилась. Я успел заметить, что остальным тоже стало плохо. Солдаты, ругаясь, едва держались на ногах. Один из наших колдунов нарисовал на крыше магические символы и спрыснул их зловонным снадобьем, разрушая заклятие майсирских чародеев.
— Это что-то новенькое, — сказал император. — Как правило, колдуны насылают только страх и смятение. Когда война окончится, я с большим удовольствием вытяну из азаза все его знания.
Он говорил так, словно продержаться живыми несколько часов в окружении всей майсирской армии не представляло для нас никаких проблем. Вместе с остальными братьями Тенедос стал накладывать мелкие раздражающие заклятия на майсирских солдат, готовящихся к штурму.
Император сказал, что у него готово «Великое заклятие», но сотворить его можно будет только тогда, когда придет время. Я спросил у него, когда это произойдет, а он, бросив на меня угрюмый взгляд, ответил, что разберется с этим сам, а мне нужно думать о том, как до тех пор уберечь его от смерти.
Майсирцы подхватили таран, по двадцать человек с каждой стороны, и побежали к амбару. Каменное здание содрогнулось от мощного удара. Я послал Свальбарда вниз, и он, вернувшись, доложил, что все обошлось. Таран снова обрушился на каменную стену.
— Это начинает меня раздражать, — заявил Тенедос. — Но, по крайней мере, заклинание слепоты действует, потому что ублюдки не видят дверь. И все же...
Достав кинжал, он рукояткой отколол кусочек от каменного парапета.
— Не знаю, получится ли у меня...
Не договорив, Тенедос начал распевать вполголоса, то и дело свешиваясь вниз и поглядывая на таран, мерно колотивший в стену.
— Проклятие! — вдруг воскликнул он, отшвыривая осколок камня. — Я надеялся, что весь этот камень целиком доставлен из одной каменоломни, но, по-видимому, это не так. А раз ничего общего нет, заклятие работать не будет. Дамастес, не сочти за труд поискать более прозаическое решение.
Солдаты, державшие щиты, потеряли бдительность. Засвистели прицельно брошенные дротики, и шестеро майсирцев упали на землю. Остальные, потеряв равновесие, выронили таран, и он с грохотом упал на брусчатку, придавив еще пятерых.
— Лучники! — приказал я. — Убивайте всех, кто попытается помочь раненым, но самих раненых не трогайте, иначе я надеру вам задницы.
Вы скажете, жестоко использовать в корыстных целях страдания людей, еще более жестоко убивать тех, у кого хватило мужества попытаться им помочь? Согласен. Но как вы думаете, что такое война?
Наблюдатель крикнул, предостерегая нас, и я увидел группу людей, направляющуюся к мостам.
— С этимя справлюсь, — заявил Тенедос, подзывая к себе троих братьев.
Вспыхнула жаровня. Один колдун откупорил флакон и плеснул в пламя темную жидкость, и я ощутил запах паленой крови. Тенедос и остальные чародеи начали распевать:
Возьми горючее
Подпитай свои силы
Расти и плодоноси
Дай рождение
Дай рождение
Твои дети танцуют вокруг тебя
Вокруг жаровни вспыхнули маленькие огоньки.
Мы посылаем тебе пищу
Посылаем вам добычу
Идите вперед
Идите вперед
Я прошу вас
Найдите воду
Переправьтесь через реку
Добыча ждет вас
Идите и насыщайтесь
Идите и насыщайтесь.
Тенедос бросил в жаровню клочок ткани от майсирского мундира, осколок кости от замерзшего трупа, пук волос от другого трупа, и в воздух поднялись крошечные огоньки. Они неуверенно зависли, пытаясь определить, куда лететь. Опустив руку в огонь, Тенедос достал искорку пламени, не обжегшись при этом. Он вытянул руку вперед, и маленький огонек полетел к мосту.
Идите и насыщайтесь
Идите и насыщайтесь
Идите и насыщайтесь, -
монотонно распевал император, и огоньки один за другим устремились вперед. В полете они росли, увеличиваясь до размеров взрослого человека. Перелетев через реку, огни вихрем взмыли вверх и вдруг как один устремились вниз, озаряя утренний полумрак. Майсирцы уже вышли на мост, когда пламя обрушилось на них, и мы услышали пронзительные вопли, перекрывавшие крики тех, кто находился на площади перед амбаром. Огонь разрастался, пожирая все новые и новые жертвы. Майсирцы корчились в страшных судорогах и умирали или бросались через ограждение в воду, чтобы положить конец страданиям.
— Интересно, как им понравится их собственная магия, — пробормотал Тенедос. — Особенно после того, как я добавил к ней собственный штришок.
Расправившись с жертвой, огонь, в отличие от майсирского, не умирал, а взлетал вверх и возвращался назад, к амбару.
— Ищите других! — воскликнул Тенедос. — Ищите других и насыщайтесь, насыщайтесь, дети мои!
Пламя послушно обрушилось на тех, кто находился на площади.
И вдруг в снежной пелене я разглядел тень, похожую на огромную руку, сложенную пригоршней ладонью вниз. Появившись из ниоткуда, эта полупрозрачная рука накрыла пламя, в точности так же, как я гашу свечу, собираясь ложиться спать, и огонь исчез.
— Поздновато, — усмехнулся император. — Но все же весьма неплохо. Посмотрим, как ответит азаз на мою следующую штучку.
И он склонился над своими чародейскими принадлежностями. Но азаз нанес удар первым. Послышался пронзительный вой, и на нас обрушился шквальный ветер. Мы упали на колени, хватаясь друг за друга, а один колдун совершил ошибку, попытавшись поймать жаровню на треноге, которую потащило к краю крыши. Не успел он встать во весь рост, как ветер с торжествующим ревом сбросил его с крыши. Мы оказались в самом центре урагана.
Император поспешно стал чертить на камне какие-то символы. Ветер моментально утих, и снег снова стал падать ровно.
— Готов поспорить, азаз об этом заклинании даже не слышал, — торжествующе произнес Тенедос, — ибо ему меня научили в отдаленном монастыре в Джафарите. Пусть ублюдок узнает, как полезно путешествовать.
Ухмыльнувшись своей шутке, император вернулся к своему заклинанию.
— Почему они не посылают новых людей на мосты? — спросил кто-то.
Я до сих пор не знаю ответа на этот вопрос. Скорее всего, офицер, которому пришла мысль усилить охрану переправы, сгорел в огне, вызванном Тенедосом. Или, быть может, внимание майсирцев было полностью поглощено битвой чародеев. Возможно, они на некоторое время забыли о мостах, но в ходе сражения даже несколько минут могут показаться целой вечностью.
Примерно в миле ниже по течению на берегу замелькали огни: Баранская гвардия нанесла отвлекающий удар. Император всмотрелся в темноту, словно ему было видно происходящее, — и по его словам я понял, что это действительно так.
— Они захватили один из островов. Храбрецы! — Он помолчал. — Проклятая река затянулась льдом, но они проламываются сквозь него, как будто его нет и в помине. Черт! На острове полно майсирцев столько же, сколько гвардейцев. — Тенедос снова умолк, затем удовлетворенно кивнул. — Хорошо. Варанцы перестроились и снова пошли в атаку.
Он вернулся к своему заклинанию.
В это время на площади появился отряд лучников и, рассыпавшись, обрушил на нас град стрел. Два человека, колдун и солдат, рухнули с крыши. Один еще корчился от боли, другой затих.
— Ты, —обратился Тенедос к одному из наших лучников, — дай мне свою стрелу.
Солдат повиновался. Император мгновение разглядывал деревянную палочку с оперением и острым наконечником.
— Эх, если бы у нас было чуть побольше их крови, — с сожалением произнес он. — Но ничего, и это сойдет.
Закрыв глаза, Тенедос прикоснулся острием стрелы к своему веку, затем к земле, бормоча на незнакомом мне языке.
— Ложись! — вдруг крикнул кто-то. — Они снова стреляют!
Мы распластались на крыше, что было глупо, так как стоя мы представляли собой менее удобную мишень для стрел. Но ни одна стрела не достигла крыши: они задрожали, словно ощутив дуновение сильного ветра, и попадали на землю.
Тенедос окликнул одного из колдунов.
— Ты знаешь, как это делается?
— Кажется, знаю, ваше величество.
— Читай заклинание каждый раз, когда ублюдки будут в нас стрелять. Надеюсь, им это надоест раньше, чем нам.
Император посмотрел на реку.
— Майсирцы двинули на варанцев кавалерию, — сказал он. — Два... нет, три полка.
— У вас есть заклятие, чтобы им помешать? — спросил я.
Теперь силы неприятеля превосходили наши в восемь раз.
— Я уже работаю над одним заклинанием, — недовольно отмахнулся Тенедос. — Рисковать нельзя. К тому же...
Не договорив, он умолк.
Я помню все эти события так отчетливо, словно они происходили в тишине комнаты и ничто меня не отвлекало. На самом деле воздух был наполнен криками, стонами раненых и умирающих и пронзительным завыванием майсирских рожков.
— Кавалерия обрушилась на варанцев, — объявил Тенедос.
Он склонил голову, и все вокруг умолкли. Я с трудом сглотнул подступивший к горлу комок. Поморщившись, император поднял взгляд.
— Они пали смертью героев, — сказал он. — Их подвиг будет жить в веках. — Помолчав, он добавил: — Теперь можно творить «Великое заклятие».
Его слова должны были бы сбросить остатки пелены с моих глаз, но я едва расслышал их. Начало светать.
Основные силы нашей армии, остававшиеся на противоположном берегу, перешли в наступление. Гвардейцы тесными рядами скатились с холмов и вышли на мосты. Наша армия оказалась в очень невыгодном положении, и майсирские войска двинулись к реке через Сидор. На солдат, бегущих по узкой деревянной полосе, полился дождь стрел. Я видел, как падают и другие нумантийцы, и вражеское оружие тут было ни при чем. Майсирские колдуны тоже вступили в дело.
Те, кто был в первых рядах, погибли все до одного, и следующей волне наших солдат пришлось переступать через их трупы. Они тоже были убиты, и на мостах образовались баррикады из мертвых тел, за которыми можно было укрыться от стрел. Но офицеры безжалостно гнали гвардейцев вперед. Трупы сбросили через ограждения в реку, и солдаты двинулись на новый приступ. Вот когда пришла пора расплачиваться за красивые мундиры, восторженные взгляды девушек и блеск парадов. Понимая это, гвардейцы шли вперед, склонив головы, словно борясь с сильным встречным ветром.
Майсирцы вопили от радости — захватчикам будет нанесен смертельный удар! Все нумантийцы, от императора до простого солдата, погибнут в этом маленьком городишке.
Я надеялся, неприятель забудет про амбар, но вдруг на площадь выбежали солдаты с осадными лестницами; другие прикрывали их щитами. Майсирцы приставили лестницы к стенам. Наши воины попытались их свалить, но концы лестниц, судя по всему, обработанные каким-то колдовством, намертво прилипли к камню. Майсирцы полезли наверх. В них полетели стрелы и дротики, и нападавшие посыпались вниз. Но на смену им уже лезли другие, обуянные жаждой крови.
Майсирские лучники снова стали осыпать нас стрелами, и действие блокирующего заклятия, похоже, прекратилось, потому что теперь оперенные посланцы смерти прицельно влетали в окна амбара. Два майсирца, добравшись до конца лестницы, соскочили на верхний этаж и убили одного нашего солдата, прежде чем Йонг расправился с ними. Завязался бой, но наконец одному нумантийцу удалось перерубить топором верх лестницы, и она упала, увлекая за собой всех, кто на ней был. Но в другие окна уже лезли новые нападавшие, и бой закипел с новой силой.
Если нашим войскам не удастся переправиться через реку, мы обречены. А солдаты топтались в нерешительности, отходили назад, но потом снова шли вперед, подгоняемые офицерами, которых они боялись больше, чем неприятеля. Мосты и островки были завалены телами убитых; бесчисленные трупы плавали в полыньях, образовавшихся в тонком льду.
Император молча следил за происходящим. Я начал было что-то говорить ему, но остановился. Это он Король-Провидец; он знает, когда настанет подходящий момент.
— Отлично, — наконец сказал Тенедос, после чего прошептал одну-единственную фразу.
Я услышал оглушительный рев, подобный завыванию урагана или пожара. Мои ладони покрылись потом, и меня охватил холодный озноб, не имеющий никакого отношения к ледяному ветру.
Я увидел кое-что. Нечто.Неведомые создания появились с противоположного берега реки и двинулись напрямую через потоки воды — им не были нужны ни мосты, ни острова. Они были ослепительно белыми, но я тщетно пытался разглядеть, что они из себя представляют. Вдруг кто-то, чье зрение было получше, чем у меня, вскрикнул от ужаса, и тут я увидел, кого призвало заклинание императора: на нас неслись сотни лошадей, белых как снег, несших на себе всадников, закутанных в черные плащи с капюшонами. У каждого всадника в руке сверкал кривой меч, и, хотя солнце еще не взошло, сталь блестела не серебром, а кровавым багрянцем. Мне не удалось заглянуть под капюшоны, но я не сомневался, что вместо лиц увидел бы безносые оскалы черепов.
Это и было «Великое заклятие». Тенедос, дерзкий и самоуверенный, осмелился призвать нам на помощь Смерть, последнее воплощение Сайонджи. У некоторых майсирцев хватило смелости стрелять во всадников, бросать в них копья. Изредка стрелы попадали в плащи, но отлетали от них, словно ударившись о стальные доспехи, а всадники неумолимо скакали вперед. Вот они уже врезались в боевые порядки майсирцев на берегу реки. Замелькали мечи, поднимая алые фонтаны крови.
Послышался смех, жуткий, зловещий хохот, заполнивший весь мир, все мое сознание. Демоны Смерти не знали пощады. Майсирцы дрогнули и побежали. Но у них на пути встали вторая и третья линия. Боевой порядок смешался; объятые паникой, солдаты бросали оружие и спасались бегством. Они в страхе оглядывались назад, понимая, что нельзя смотреть на приближающуюся Смерть, и все же не в силах удержаться.
Смерть — ее многочисленные слуги — двигалась вперед. Эта кровавая бойня была ее стихией. Мечи поднимались и опускались, и хохот Сайонджи становился все громче.
Наши солдаты, перепуганные не меньше майсирцев, двинулись вперед и, перейдя мост, очистили плацдарм вокруг амбара. Мы были спасены.
На мост вступил первый эскадрон нумантийской конницы. Внезапно по небу раскатился громкий рев разъяренного человека. Воздух словно застыл, и из-за города к реке двинулся огромный майсирский воин высотой не меньше пятисот футов. Он махнул рукой, и половина Демонов Смерти исчезла. Ярость сменилась торжествующим боевым криком. Громадный воин стиснул рукой одного из всадников, и тот вскрикнул высоким женским голосом. Майсирское чудовище беспощадно расправлялось с Демонами Смерти, и теперь уже наши солдаты вопили от ужаса.
Увидев нашу конницу, майсирский демон шагнул вперед и взмахнул рукой, сметая целый эскадрон — лошадей, солдат, офицеров — в реку Анкер. Воин оглянулся по сторонам, ища новую жертву, но вдруг выпучил глаза, словно получив сильнейший удар по затылку, и отшатнулся назад, придавив при этом несколько десятков майсирских солдат. Его рот широко раскрылся, но оттуда не вырвалось ни звука. Чудовище задергалось в судорогах, словно задыхаясь.
Оно схватилось руками за горло, качаясь из стороны в сторону. Его голос изменился, превратившись в жуткий нечеловеческий рев. Скулы стали раздвигаться вширь, изо рта выросли огромные клыки. Подбородок вытянулся вниз, лицо потеряло форму, словно растекшаяся замазка. Тело тоже расплылось, пальцы превратились в клещи, а руки стали расти и уперлись в землю. Глаза демона вспыхнули зеленым огнем, и он, развернувшись, стал крушить своих, майсирцев. Одним ударом чудовище смело целую улицу Сидора, разбивая каменные здания, словно сгнившие щепки. Опять паника охватила майсирских солдат: порожденный азазом демон убивал и убивал, не зная пощады. Император торжествующе вскрикнул, радуясь успеху своего контрзаклинания.
Вдруг демон, взвыв, упал на колени, в агонии стиснув голову, и у меня заныли все кости. Внезапно чудовище исчезло, растаяло бесследно, и остались лишь разрушенный городок и обезумевшие солдаты, спасающиеся бегством.
Нумантийские части одна за другой переправлялись через реку, и майсирская оборона была прорвана. Неприятельская армия рассыпалась, в беспорядке отступая в суэби.
Мы одержали великую победу, возможно, величайшую в истории Нумантии.
Лицо императора Тенедоса светилось адским злорадством. Рядом с ним стоял Йонг, совершенно безучастный.
Цена победы оказалась ужасной. Река ниже по течению, на сколько хватало взгляда, потемнела от крови, острова были усеяны трупами наших солдат. Улицы города были завалены телами майсирцев, и еще больше было их вокруг. Кавалерия с трудом пробиралась сквозь царство мертвых, преследуя отступающих, и земля обагрилась новой кровью.
Мы потеряли около сорока тысяч человек, а майсирцы почти наверняка вдвое больше, хотя никто из нас не считал трупы врагов.
Мы одержали великую победу. Но впереди лежала пустыня, бескрайняя суэби.
Глава 27
— Встаньте! —резко проговорил Тенедос. — Сегодня я — не более чем один из вас. Церемониями займемся завтра. А сейчас — тишина и смерть. Смерть майсирцам.
Он отвел меня в сторону.
— Как я и думал, предохранительные заклятия были, -сказал император. — Обрати внимание, я сказал «были». Но майсирские чародеи ничего не почувствовали, даже если у них за спиной стоял сам проклятый богами азаз.
Все солдаты были опытными воинами, поэтому перед боем их не требовалось взбадривать пылкой речью. Мы терпеливо ждали. Одни притворялись, что веселятся, другие — что спят. Снегопад усилился до настоящего бурана, что было нам только на руку. Обратившись с краткой молитвой к Исе и Танису, я мысленно поцеловал Алегрию, оставшуюся в арьергарде с домициусом Биканером и 17-м полком, и мы шагнули в ночь.
— Стой! Кто идет? — послышался оклик, произнесенный громким шепотом.
— Калстор Невия и разведывательный дозор из десяти человек, — ответил я по-майсирски, используя один из сельских диалектов, изученных целую вечность назад в Ирригоне.
— Приблизиться одному человеку, чтобы я его узнал. Йонг пошел вперед, и из темноты к нему вышли две тени. Первый майсирец дернулся назад, получив удар ножом под подбородок. Второй, стоявший слишком близко, чтобы воспользоваться шпагой, отскочил в сторону, и я погрузил меч ему в бок. Его смерть сопровождалась некоторым шумом, но это не имело никакого значения, так как восемь нумантийцев уже бежали к посту, неслышно ступая сапогами, обернутыми бараньими шкурами. Мы ждали, застыв в напряжении, и наконец к нам вышел солдат с вымазанным грязью лицом, поднимая руку. Часовые на втором мосту также не успели поднять тревогу. Вскоре второй отряд присоединился к нам.
— Отлично, — тихо произнес я. — Помните, вы должны идти так, словно этот чертов мост принадлежит вам. И это действительно так. Только не переусердствуйте, хорошо? В конце концов, вы ведь все же майсирцы.
Плотным строем мы двинулись в сердце неприятельских позиций, громко стуча каблуками по мокрому дереву, словно на параде. Увидев, как в темноте блеснули зубы, я присмотрелся и разглядел Тенедоса. Наверное, мы подумали об одном и том же: много лет назад мы предприняли нечто столь же дерзкое и одержали победу.
Я мысленно воззвал к Исе — черт побери, а почему бы не к самой покровительнице Тенедоса, Сайонджи, моля ее быть в эту ночь с нами.
Следом за нами двигались остальные разведчики, полупригнувшись, бесшумно, держась середины моста. Шесть человек несли то, на чем я рассчитывал построить свой обман, — брошенную рыбацкую лодку. Считая шаги и отмечая ориентиры, я определял, когда мы доходили до одного из островов, и подавал знак. От колонны отделялся небольшой отряд.
Я не мог поверить, что майсирцы полностью доверились своей магии и выставили на мостах лишь по одному посту. И я оказался прав. Они действительно оказались гораздо осторожнее. Из темноты появился человек, размахивающий мечом. Но Курти был начеку, и его стрела впилась майсирцу в лицо. Тот схватил ее руками, выронив свой меч. Бросившись на него, я зажал одной рукой влажный рот, второй беспорядочно вонзая в грудь неприятеля кинжал Йонга. Когда я расправился с часовым, на мосту уже лежало еще четыре трупа — но один из них принадлежал нумантийцу.
Мы шли все дальше и дальше по этому бесконечному мосту. Наконец впереди темнота сгустилась до непроницаемого мрака, и деревянная дорожка закончилась. Здесь находился второй пост, охранявшийся по меньшей мере тридцатью солдатами. Наша наглость позволила нам пройти еще ярдов десять, но затем кто-то из майсирцев почувствовал неладное и поднял тревогу. Мы бросились на неприятеля, рубя и коля направо и налево, и почти все часовые были убиты, но кое-кому удалось бежать.
Подозвав шестерых солдат, несших лодку, я приказал бросить ее у самого берега и подтащить к ней труп одного из майсирцев, якобы убитого при попытке помешать высадке десанта.
— А теперь бегом! — приказал я, увидев, как каменный городок озарился светом факелов.
Мы побежали на восток, ко второму мосту. Между ними находился трехэтажный каменный амбар. Дверь его была закрыта, но я вышиб ее ударом сапога. Нас встретили три опешивших от неожиданности майсирских офицера. Свальбард, Курти и я без труда расправились с ними, и в амбар хлынули нумантийцы.
— Братьев к лестнице, — крикнул император. — На самый верх, на третий этаж.
— Балк, — приказал я, — забаррикадируй дверь. Этот этаж твой.
— Слушаюсь, сэр!
Поднявшись по широкой лестнице, я оказался в просторном высоком помещении, где еще сохранился сладковатый аромат зерна и лета. Здесь было лишь четыре окна, поэтому я отправил половину своих людей вниз, на помощь Балку, а с остальными поднялся на самый верх. Два колдуна пытались открыть люк, ведущий на крышу.
— Прочь с дороги! — проворчал Свальбард, и братья поспешно подчинились.
Мы с Курти схватили лестницу, а великан, взлетев по ступеням, пригнул голову и уперся плечами в перекосившуюся от непогоды крышку. Люк распахнулся, и мы оказались на крыше. От нас не отставали Тенедос и его колдуны.
В Сидоре поднялся переполох — кто-то напал на передовое посты! На мостах, однако, было тихо. Я надеялся, майсирцы убедят себя, что все нападавшие приплыли на лодке, и тогда у моих разведчиков будет время перебить посты на островах.
Чародеи приступили к своей работе. Первые два заклинания были подготовлены еще до того, как мы начали действовать. Одно было обычным заклятием слепоты, так что, если повезет, майсирцы не обратят внимания на дверь амбара. Снизу доносился глухой гул: гвардейцы баррикадировали двери и окна досками.
Другим заклинанием было заклинание объединения, силы. Щепки, отколотые от досок, запирающих дверь, были уложены на крохотную железную жаровню с выгравированными магическими символами. Вокруг щепок, как я выяснил впоследствии, колдуны разложили сушеные травы: семена перечной мяты, листья лаванды, пажитника, кассии и многие другие. Все это загорелось фиолетовым пламенем, не дрожавшим, когда в него попадали снежинки. Два колдуна начали хором бормотать заклинания. Это заклятие должно было придать доскам прочность стальных прутьев. Вспомнив башню замка Ирригон, я пожалел о том, что моей провидицы Синаит не было рядом. Если бы тогда она была с нами... быть может... быть может...
Прогнав эти мысли, я осторожно перегнулся через парапет и глянул вниз: вокруг бродили майсирцы. Но никто из наших не показывался в окнах, и враги не знали, что делать.
— Я чувствую, как пробуждаются майсирские колдуны, — заявил Тенедос — Берегитесь!
Один из братьев начал творить контрзаклинание. Увидев, как три неприятельских офицера организуют штурмовой отряд, я крикнул:
— Лучники!
Офицеры упали, пронзенные стрелами. По моим расчетам, до рассвета — времени, на которое Тенедос назначил общее наступление, — оставалось еще два часа.
Несколько майсирских солдат притащили на площадку перед амбаром длинную каменную колонну, другие щитами прикрывали их от стрел.
Внезапно меня затошнило, голова закружилась. Я успел заметить, что остальным тоже стало плохо. Солдаты, ругаясь, едва держались на ногах. Один из наших колдунов нарисовал на крыше магические символы и спрыснул их зловонным снадобьем, разрушая заклятие майсирских чародеев.
— Это что-то новенькое, — сказал император. — Как правило, колдуны насылают только страх и смятение. Когда война окончится, я с большим удовольствием вытяну из азаза все его знания.
Он говорил так, словно продержаться живыми несколько часов в окружении всей майсирской армии не представляло для нас никаких проблем. Вместе с остальными братьями Тенедос стал накладывать мелкие раздражающие заклятия на майсирских солдат, готовящихся к штурму.
Император сказал, что у него готово «Великое заклятие», но сотворить его можно будет только тогда, когда придет время. Я спросил у него, когда это произойдет, а он, бросив на меня угрюмый взгляд, ответил, что разберется с этим сам, а мне нужно думать о том, как до тех пор уберечь его от смерти.
Майсирцы подхватили таран, по двадцать человек с каждой стороны, и побежали к амбару. Каменное здание содрогнулось от мощного удара. Я послал Свальбарда вниз, и он, вернувшись, доложил, что все обошлось. Таран снова обрушился на каменную стену.
— Это начинает меня раздражать, — заявил Тенедос. — Но, по крайней мере, заклинание слепоты действует, потому что ублюдки не видят дверь. И все же...
Достав кинжал, он рукояткой отколол кусочек от каменного парапета.
— Не знаю, получится ли у меня...
Не договорив, Тенедос начал распевать вполголоса, то и дело свешиваясь вниз и поглядывая на таран, мерно колотивший в стену.
— Проклятие! — вдруг воскликнул он, отшвыривая осколок камня. — Я надеялся, что весь этот камень целиком доставлен из одной каменоломни, но, по-видимому, это не так. А раз ничего общего нет, заклятие работать не будет. Дамастес, не сочти за труд поискать более прозаическое решение.
Солдаты, державшие щиты, потеряли бдительность. Засвистели прицельно брошенные дротики, и шестеро майсирцев упали на землю. Остальные, потеряв равновесие, выронили таран, и он с грохотом упал на брусчатку, придавив еще пятерых.
— Лучники! — приказал я. — Убивайте всех, кто попытается помочь раненым, но самих раненых не трогайте, иначе я надеру вам задницы.
Вы скажете, жестоко использовать в корыстных целях страдания людей, еще более жестоко убивать тех, у кого хватило мужества попытаться им помочь? Согласен. Но как вы думаете, что такое война?
Наблюдатель крикнул, предостерегая нас, и я увидел группу людей, направляющуюся к мостам.
— С этимя справлюсь, — заявил Тенедос, подзывая к себе троих братьев.
Вспыхнула жаровня. Один колдун откупорил флакон и плеснул в пламя темную жидкость, и я ощутил запах паленой крови. Тенедос и остальные чародеи начали распевать:
Возьми горючее
Подпитай свои силы
Расти и плодоноси
Дай рождение
Дай рождение
Твои дети танцуют вокруг тебя
Вокруг жаровни вспыхнули маленькие огоньки.
Мы посылаем тебе пищу
Посылаем вам добычу
Идите вперед
Идите вперед
Я прошу вас
Найдите воду
Переправьтесь через реку
Добыча ждет вас
Идите и насыщайтесь
Идите и насыщайтесь.
Тенедос бросил в жаровню клочок ткани от майсирского мундира, осколок кости от замерзшего трупа, пук волос от другого трупа, и в воздух поднялись крошечные огоньки. Они неуверенно зависли, пытаясь определить, куда лететь. Опустив руку в огонь, Тенедос достал искорку пламени, не обжегшись при этом. Он вытянул руку вперед, и маленький огонек полетел к мосту.
Идите и насыщайтесь
Идите и насыщайтесь
Идите и насыщайтесь, -
монотонно распевал император, и огоньки один за другим устремились вперед. В полете они росли, увеличиваясь до размеров взрослого человека. Перелетев через реку, огни вихрем взмыли вверх и вдруг как один устремились вниз, озаряя утренний полумрак. Майсирцы уже вышли на мост, когда пламя обрушилось на них, и мы услышали пронзительные вопли, перекрывавшие крики тех, кто находился на площади перед амбаром. Огонь разрастался, пожирая все новые и новые жертвы. Майсирцы корчились в страшных судорогах и умирали или бросались через ограждение в воду, чтобы положить конец страданиям.
— Интересно, как им понравится их собственная магия, — пробормотал Тенедос. — Особенно после того, как я добавил к ней собственный штришок.
Расправившись с жертвой, огонь, в отличие от майсирского, не умирал, а взлетал вверх и возвращался назад, к амбару.
— Ищите других! — воскликнул Тенедос. — Ищите других и насыщайтесь, насыщайтесь, дети мои!
Пламя послушно обрушилось на тех, кто находился на площади.
И вдруг в снежной пелене я разглядел тень, похожую на огромную руку, сложенную пригоршней ладонью вниз. Появившись из ниоткуда, эта полупрозрачная рука накрыла пламя, в точности так же, как я гашу свечу, собираясь ложиться спать, и огонь исчез.
— Поздновато, — усмехнулся император. — Но все же весьма неплохо. Посмотрим, как ответит азаз на мою следующую штучку.
И он склонился над своими чародейскими принадлежностями. Но азаз нанес удар первым. Послышался пронзительный вой, и на нас обрушился шквальный ветер. Мы упали на колени, хватаясь друг за друга, а один колдун совершил ошибку, попытавшись поймать жаровню на треноге, которую потащило к краю крыши. Не успел он встать во весь рост, как ветер с торжествующим ревом сбросил его с крыши. Мы оказались в самом центре урагана.
Император поспешно стал чертить на камне какие-то символы. Ветер моментально утих, и снег снова стал падать ровно.
— Готов поспорить, азаз об этом заклинании даже не слышал, — торжествующе произнес Тенедос, — ибо ему меня научили в отдаленном монастыре в Джафарите. Пусть ублюдок узнает, как полезно путешествовать.
Ухмыльнувшись своей шутке, император вернулся к своему заклинанию.
— Почему они не посылают новых людей на мосты? — спросил кто-то.
Я до сих пор не знаю ответа на этот вопрос. Скорее всего, офицер, которому пришла мысль усилить охрану переправы, сгорел в огне, вызванном Тенедосом. Или, быть может, внимание майсирцев было полностью поглощено битвой чародеев. Возможно, они на некоторое время забыли о мостах, но в ходе сражения даже несколько минут могут показаться целой вечностью.
Примерно в миле ниже по течению на берегу замелькали огни: Баранская гвардия нанесла отвлекающий удар. Император всмотрелся в темноту, словно ему было видно происходящее, — и по его словам я понял, что это действительно так.
— Они захватили один из островов. Храбрецы! — Он помолчал. — Проклятая река затянулась льдом, но они проламываются сквозь него, как будто его нет и в помине. Черт! На острове полно майсирцев столько же, сколько гвардейцев. — Тенедос снова умолк, затем удовлетворенно кивнул. — Хорошо. Варанцы перестроились и снова пошли в атаку.
Он вернулся к своему заклинанию.
В это время на площади появился отряд лучников и, рассыпавшись, обрушил на нас град стрел. Два человека, колдун и солдат, рухнули с крыши. Один еще корчился от боли, другой затих.
— Ты, —обратился Тенедос к одному из наших лучников, — дай мне свою стрелу.
Солдат повиновался. Император мгновение разглядывал деревянную палочку с оперением и острым наконечником.
— Эх, если бы у нас было чуть побольше их крови, — с сожалением произнес он. — Но ничего, и это сойдет.
Закрыв глаза, Тенедос прикоснулся острием стрелы к своему веку, затем к земле, бормоча на незнакомом мне языке.
— Ложись! — вдруг крикнул кто-то. — Они снова стреляют!
Мы распластались на крыше, что было глупо, так как стоя мы представляли собой менее удобную мишень для стрел. Но ни одна стрела не достигла крыши: они задрожали, словно ощутив дуновение сильного ветра, и попадали на землю.
Тенедос окликнул одного из колдунов.
— Ты знаешь, как это делается?
— Кажется, знаю, ваше величество.
— Читай заклинание каждый раз, когда ублюдки будут в нас стрелять. Надеюсь, им это надоест раньше, чем нам.
Император посмотрел на реку.
— Майсирцы двинули на варанцев кавалерию, — сказал он. — Два... нет, три полка.
— У вас есть заклятие, чтобы им помешать? — спросил я.
Теперь силы неприятеля превосходили наши в восемь раз.
— Я уже работаю над одним заклинанием, — недовольно отмахнулся Тенедос. — Рисковать нельзя. К тому же...
Не договорив, он умолк.
Я помню все эти события так отчетливо, словно они происходили в тишине комнаты и ничто меня не отвлекало. На самом деле воздух был наполнен криками, стонами раненых и умирающих и пронзительным завыванием майсирских рожков.
— Кавалерия обрушилась на варанцев, — объявил Тенедос.
Он склонил голову, и все вокруг умолкли. Я с трудом сглотнул подступивший к горлу комок. Поморщившись, император поднял взгляд.
— Они пали смертью героев, — сказал он. — Их подвиг будет жить в веках. — Помолчав, он добавил: — Теперь можно творить «Великое заклятие».
Его слова должны были бы сбросить остатки пелены с моих глаз, но я едва расслышал их. Начало светать.
Основные силы нашей армии, остававшиеся на противоположном берегу, перешли в наступление. Гвардейцы тесными рядами скатились с холмов и вышли на мосты. Наша армия оказалась в очень невыгодном положении, и майсирские войска двинулись к реке через Сидор. На солдат, бегущих по узкой деревянной полосе, полился дождь стрел. Я видел, как падают и другие нумантийцы, и вражеское оружие тут было ни при чем. Майсирские колдуны тоже вступили в дело.
Те, кто был в первых рядах, погибли все до одного, и следующей волне наших солдат пришлось переступать через их трупы. Они тоже были убиты, и на мостах образовались баррикады из мертвых тел, за которыми можно было укрыться от стрел. Но офицеры безжалостно гнали гвардейцев вперед. Трупы сбросили через ограждения в реку, и солдаты двинулись на новый приступ. Вот когда пришла пора расплачиваться за красивые мундиры, восторженные взгляды девушек и блеск парадов. Понимая это, гвардейцы шли вперед, склонив головы, словно борясь с сильным встречным ветром.
Майсирцы вопили от радости — захватчикам будет нанесен смертельный удар! Все нумантийцы, от императора до простого солдата, погибнут в этом маленьком городишке.
Я надеялся, неприятель забудет про амбар, но вдруг на площадь выбежали солдаты с осадными лестницами; другие прикрывали их щитами. Майсирцы приставили лестницы к стенам. Наши воины попытались их свалить, но концы лестниц, судя по всему, обработанные каким-то колдовством, намертво прилипли к камню. Майсирцы полезли наверх. В них полетели стрелы и дротики, и нападавшие посыпались вниз. Но на смену им уже лезли другие, обуянные жаждой крови.
Майсирские лучники снова стали осыпать нас стрелами, и действие блокирующего заклятия, похоже, прекратилось, потому что теперь оперенные посланцы смерти прицельно влетали в окна амбара. Два майсирца, добравшись до конца лестницы, соскочили на верхний этаж и убили одного нашего солдата, прежде чем Йонг расправился с ними. Завязался бой, но наконец одному нумантийцу удалось перерубить топором верх лестницы, и она упала, увлекая за собой всех, кто на ней был. Но в другие окна уже лезли новые нападавшие, и бой закипел с новой силой.
Если нашим войскам не удастся переправиться через реку, мы обречены. А солдаты топтались в нерешительности, отходили назад, но потом снова шли вперед, подгоняемые офицерами, которых они боялись больше, чем неприятеля. Мосты и островки были завалены телами убитых; бесчисленные трупы плавали в полыньях, образовавшихся в тонком льду.
Император молча следил за происходящим. Я начал было что-то говорить ему, но остановился. Это он Король-Провидец; он знает, когда настанет подходящий момент.
— Отлично, — наконец сказал Тенедос, после чего прошептал одну-единственную фразу.
Я услышал оглушительный рев, подобный завыванию урагана или пожара. Мои ладони покрылись потом, и меня охватил холодный озноб, не имеющий никакого отношения к ледяному ветру.
Я увидел кое-что. Нечто.Неведомые создания появились с противоположного берега реки и двинулись напрямую через потоки воды — им не были нужны ни мосты, ни острова. Они были ослепительно белыми, но я тщетно пытался разглядеть, что они из себя представляют. Вдруг кто-то, чье зрение было получше, чем у меня, вскрикнул от ужаса, и тут я увидел, кого призвало заклинание императора: на нас неслись сотни лошадей, белых как снег, несших на себе всадников, закутанных в черные плащи с капюшонами. У каждого всадника в руке сверкал кривой меч, и, хотя солнце еще не взошло, сталь блестела не серебром, а кровавым багрянцем. Мне не удалось заглянуть под капюшоны, но я не сомневался, что вместо лиц увидел бы безносые оскалы черепов.
Это и было «Великое заклятие». Тенедос, дерзкий и самоуверенный, осмелился призвать нам на помощь Смерть, последнее воплощение Сайонджи. У некоторых майсирцев хватило смелости стрелять во всадников, бросать в них копья. Изредка стрелы попадали в плащи, но отлетали от них, словно ударившись о стальные доспехи, а всадники неумолимо скакали вперед. Вот они уже врезались в боевые порядки майсирцев на берегу реки. Замелькали мечи, поднимая алые фонтаны крови.
Послышался смех, жуткий, зловещий хохот, заполнивший весь мир, все мое сознание. Демоны Смерти не знали пощады. Майсирцы дрогнули и побежали. Но у них на пути встали вторая и третья линия. Боевой порядок смешался; объятые паникой, солдаты бросали оружие и спасались бегством. Они в страхе оглядывались назад, понимая, что нельзя смотреть на приближающуюся Смерть, и все же не в силах удержаться.
Смерть — ее многочисленные слуги — двигалась вперед. Эта кровавая бойня была ее стихией. Мечи поднимались и опускались, и хохот Сайонджи становился все громче.
Наши солдаты, перепуганные не меньше майсирцев, двинулись вперед и, перейдя мост, очистили плацдарм вокруг амбара. Мы были спасены.
На мост вступил первый эскадрон нумантийской конницы. Внезапно по небу раскатился громкий рев разъяренного человека. Воздух словно застыл, и из-за города к реке двинулся огромный майсирский воин высотой не меньше пятисот футов. Он махнул рукой, и половина Демонов Смерти исчезла. Ярость сменилась торжествующим боевым криком. Громадный воин стиснул рукой одного из всадников, и тот вскрикнул высоким женским голосом. Майсирское чудовище беспощадно расправлялось с Демонами Смерти, и теперь уже наши солдаты вопили от ужаса.
Увидев нашу конницу, майсирский демон шагнул вперед и взмахнул рукой, сметая целый эскадрон — лошадей, солдат, офицеров — в реку Анкер. Воин оглянулся по сторонам, ища новую жертву, но вдруг выпучил глаза, словно получив сильнейший удар по затылку, и отшатнулся назад, придавив при этом несколько десятков майсирских солдат. Его рот широко раскрылся, но оттуда не вырвалось ни звука. Чудовище задергалось в судорогах, словно задыхаясь.
Оно схватилось руками за горло, качаясь из стороны в сторону. Его голос изменился, превратившись в жуткий нечеловеческий рев. Скулы стали раздвигаться вширь, изо рта выросли огромные клыки. Подбородок вытянулся вниз, лицо потеряло форму, словно растекшаяся замазка. Тело тоже расплылось, пальцы превратились в клещи, а руки стали расти и уперлись в землю. Глаза демона вспыхнули зеленым огнем, и он, развернувшись, стал крушить своих, майсирцев. Одним ударом чудовище смело целую улицу Сидора, разбивая каменные здания, словно сгнившие щепки. Опять паника охватила майсирских солдат: порожденный азазом демон убивал и убивал, не зная пощады. Император торжествующе вскрикнул, радуясь успеху своего контрзаклинания.
Вдруг демон, взвыв, упал на колени, в агонии стиснув голову, и у меня заныли все кости. Внезапно чудовище исчезло, растаяло бесследно, и остались лишь разрушенный городок и обезумевшие солдаты, спасающиеся бегством.
Нумантийские части одна за другой переправлялись через реку, и майсирская оборона была прорвана. Неприятельская армия рассыпалась, в беспорядке отступая в суэби.
Мы одержали великую победу, возможно, величайшую в истории Нумантии.
Лицо императора Тенедоса светилось адским злорадством. Рядом с ним стоял Йонг, совершенно безучастный.
Цена победы оказалась ужасной. Река ниже по течению, на сколько хватало взгляда, потемнела от крови, острова были усеяны трупами наших солдат. Улицы города были завалены телами майсирцев, и еще больше было их вокруг. Кавалерия с трудом пробиралась сквозь царство мертвых, преследуя отступающих, и земля обагрилась новой кровью.
Мы потеряли около сорока тысяч человек, а майсирцы почти наверняка вдвое больше, хотя никто из нас не считал трупы врагов.
Мы одержали великую победу. Но впереди лежала пустыня, бескрайняя суэби.
Глава 27
СМЕРТЬ В СУЭБИ
В числе нумантийцев, погибших под Сидором, были двенадцать домициусов, пять генералов и три трибуна, среди них Нильт Сафдур, командовавший кавалерией, и шурин императора Агин Гуил.
Сафдур первым двинулся через мост во главе своей конницы и был убит, когда демон смахнул в реку эскадрон.
Возвращение Гуила на Колесо было далеко не героическим; он умер в Сидоре, окруженный отрядом телохранителей. Один раненый майсирский солдат лишь притворился убитым и забрал с собой в объятия смерти еще одного врага.
На мой взгляд, гибель этих трибунов нисколько не подорвала силы Нумантии. Самой страшной потерей оказался тот, кто остался жив, — Мирус Ле Балафре.
Я встретил его сразу после окончания битвы, спеша в арьергард, чтобы проведать Алегрию. Поздравив трибуна с победой, я поскакал дальше.
С Алегрией все было в полном порядке; под защитой Юрейских Улан она чувствовала себя словно обернутой в шкуру ягненка. Но все же девушка побледнела и похудела, и я мысленно дал себе слово хорошенько накормить ее перед тем, как двинуться дальше, и с помощью заклинания чародея или снадобья знахаря сделать так, чтобы она проспала целые сутки.
Сафдур первым двинулся через мост во главе своей конницы и был убит, когда демон смахнул в реку эскадрон.
Возвращение Гуила на Колесо было далеко не героическим; он умер в Сидоре, окруженный отрядом телохранителей. Один раненый майсирский солдат лишь притворился убитым и забрал с собой в объятия смерти еще одного врага.
На мой взгляд, гибель этих трибунов нисколько не подорвала силы Нумантии. Самой страшной потерей оказался тот, кто остался жив, — Мирус Ле Балафре.
Я встретил его сразу после окончания битвы, спеша в арьергард, чтобы проведать Алегрию. Поздравив трибуна с победой, я поскакал дальше.
С Алегрией все было в полном порядке; под защитой Юрейских Улан она чувствовала себя словно обернутой в шкуру ягненка. Но все же девушка побледнела и похудела, и я мысленно дал себе слово хорошенько накормить ее перед тем, как двинуться дальше, и с помощью заклинания чародея или снадобья знахаря сделать так, чтобы она проспала целые сутки.