Страница:
– Где же он ее раздобудет? – спросил Уоррен.
– А нам какое дело? Достанет, не беспокойтесь. Он знает, что он на пороге большой удачи, и не захочет упустить свой шанс. Он не в состоянии преодолеть соблазн облапошить Джамшида, так что он достанет деньги любым способом.
Чтобы скоротать время до возвращения Раки, Тоузьер и Фоллет вернулись к своим монетам, и Фоллет для разнообразия проигрывал.
– Не имеет значения, – сказал он. – Общий счет все равно в мою пользу.
– Хотелось бы знать, почему, – произнес Тоузьер зловещим тоном. – Я докопаюсь. Мне кажется, до меня доходит.
Раздался легкий стук в дверь.
– Ага, это наш мальчик, – сказал Фоллет.
Раки тихо вошел в комнату и, подойдя к столу, уставился на лежавшие на нем деньги.
– Все в порядке, Джавид? – спросил Уоррен.
Раки медленно вынул из кармана пачку банкнот.
– Да, – сказал он, – я готов. – Внезапно он повернулся к Фоллету. – Эта лошадь не подведет? Она выиграет? – спросил он.
– Боже мой! – воскликнул Фоллет. – Мы вам даем сто тысяч наших денег, и вы еще спрашиваете? Конечно, она выиграет. Все в ажуре.
– Тогда я готов идти, – сказал Раки и взял деньги.
– Я пойду с вами, – сказал Фоллет, посмеиваясь. – Не потому, что мы не доверяем вам, а просто из боязни, что какой-нибудь лихой парень пристукнет вас по дороге. Рассматривайте меня как вашего телохранителя. – Он надел пиджак. – Мы вернемся к началу заезда. – И вышел вслед за Раки.
Уоррен вздохнул:
– Мне все-таки жаль этого мальчика.
– И мне, – сказал Тоузьер, – но, как правильно считает Джонни, если бы он был абсолютно честен, этого с ним бы не случилось.
– Да, наверное, – согласился Уоррен и замолчал. Вдруг, встрепенувшись, он спросил с беспокойством:
– А вдруг эта лошадь выиграет?
– Ни в коем случае, – уверенно сказал Тоузьер. – Мы с Джонни выбрали такую клячу, что она сможет выиграть, если все остальные сломают ноги.
– Ну, а что, если она все же выиграет? – не унимался Уоррен. – Кто-то ведь, наверное, рассчитывает на нее?
– Что ж, тогда мы огребем кучу денег, и Раки тоже, в зависимости от того, сколько ему удалось раздобыть. И тогда нам придется начинать раскалывать его с самого начала. Но этого не произойдет.
Он начал играть в монеты сам с собой, а Уоррен беспокойно ходил по комнате. Фоллет и Раки отсутствовали довольно долго и прибыли как раз к тому моменту, когда Уоррен собирался включить телевизор. Раки сел за стол – нервный, погруженный в себя. Фоллет был в хорошем расположении духа.
– У Джавида поджилки трясутся, – сказал он. – Я все время говорю ему, что все будет в порядке, но он все равно волнуется. К тому же, азарт – он ведь еще не привык к крупным ставкам.
– Сколько вы поставили на эту кобылу? – спросил Тоузьер.
Раки не ответил, но Фоллет, хохотнув, радостно сообщил:
– Пятьдесят тысяч. Пятнадцать к одному. Наш юноша должен выиграть три четверти миллиона реалов. Я говорю ему – "все будет в порядке", но ему не верится.
Тоузьер присвистнул. Три четверти миллиона реалов – это около четырех тысяч фунтов – целое состояние для молодого иранского служащего. Даже его ставка – пятьдесят тысяч, то есть около двухсот пятидесяти фунтов, – составляла приличную часть всего его годового дохода. Он спросил:
– Где же вы взяли столько денег? Пошли домой и разбили вашу хрюшку-копилку?
– Замолчите! – резко сказал Уоррен. – Заезд начинается.
– Я наполню стаканы, – сказал Фоллет и отошел к столику. – А вы, ребята, крикните ура, когда все окончится. Имя лошади Нусс эль-лейл.
– А что это значит, Джавид? – спросил Тоузьер.
Раки разомкнул бескровные губы и, не отрывая глаза от экрана, прошептал:
– Полночь!
– Хорошее имя для черной лошади, – заметил Тоузьер. – Так, они пошли.
Уоррен искоса посмотрел на Раки. Тот напряженно сидел на краешке стула, голубой свет экрана отражался в его глазах. Его руки были сцеплены так, что костяшки пальцев побелели.
Тоузьер нетерпеливо дернулся и спросил:
– Как идет эта лошадь? Вы ее видите, Джавид?
– Пока четвертой, – сказал Раки. Мгновение спустя он сообщил: – уже пятая, нет – шестая. – Руки его стали дрожать.
– Проклятый жокей! Куда он смотрит. Черт его побери! – воскликнул Тоузьер.
Через пятнадцать секунд все было кончено. Нусс эль-лейл даже не вошла в зачет.
Фоллет окаменело стоял у столика.
– Этот подлец подставил нам ножку, – выдохнул он и с дикой яростью швырнул в стену стакан с виски. Во все стороны полетели брызги стекла и жидкости. – Завтра же упеку его в каталажку! – завопил он.
Уоррен выключил телевизор:
– Успокойтесь, Джонни. Я же вам говорил, – долго это продолжаться не может.
– Да, но я не предполагал, что это закончится вот так! – прокричал Фоллет воинственно. – Я рассчитывал на расположение Джамшида. Я не думал, что эта обезьяна на лошади так обведет нас вокруг пальца. Я задушу его своими собственными руками!
– Оставьте его в покое, – сказал Уоррен резко. Затем он продолжал более мирным тоном. – Итак, мы потеряли сто тысяч – это всего лишь пять процентов нашего общего выигрыша. Ничего страшного. – Он сел за стол и взял карты. – Кто будет играть?
– Я считаю, что Джонни прав, – отчеканил Тоузьер. – Мы не можем позволять такие вещи. Я не дам, чтобы какой-то жокеишка вот так надул меня, я вам точно говорю. Если я покупаю жокея, он должен быть мой, и все тут.
– Забудьте об этом, – отрезал Уоррен. – Игра сделана, ее не вернешь, надо думать о чем-то другом. Я вас предупреждал – мы играем в последний раз, предупреждал ведь? – Он бросил взор через плечо. – Ради Бога, Джонни, подойдите сюда и сядьте. Мир же не перевернулся. К тому же вам сдавать. – Он перетасовал карты и бросил их через стол.
Все это время Раки сидел не двигаясь, он не произнес ни слова.
– Эй! – обратился к нему Фоллет. – В чем дело, малыш? Вы выглядите словно на поминках!
Две слезы выкатились из глаз Раки и покатились по его щекам.
– Ради Бога! – сказал Тоузьер с негодованием. – Нам еще плачущих детей тут не хватало!
– Заткнитесь, Энди! – гаркнул на него Уоррен.
– Что случилось, Джавид? – спросил Фоллет. – Пятьдесят тысяч – большая сумма? Вы разорились?
Казалось, Раки отсутствует. Оливковый цвет его лица превратился в грязно-зеленый, его трясло. Он облизал пересохшие губы и прошептал:
– Они были не мои.
– А, вот это плохо, – с сочувствием сказал Фоллет. – Помните, я говорил вам – играть надо только на свои деньги? Помните? И Ник говорил то же самое.
– Я теперь потеряю работу, – сказал Раки голосом исполненным отчаяния. – Что скажет жена? Что она скажет? – Его голос перешел на фальцет и сорвался. Потом он что-то залопотал по фарси, и никто ничего не мог понять. Фоллет вдруг подошел к нему и резко шлепнул его по щеке. Раки потрясенно замолчал.
– Извините, Джавид, но вы уже были в истерике. Успокойтесь-ка, и давайте разумно поговорим. Где вы достали деньги?
– На работе, – сказал Раки через силу. – У управляющего есть сейф, а у меня – ключ от него. Он держит деньги на непредвиденные расходы. Я пошел в офис и... и...
– Украл деньги, – докончил Тоузьер будничным тоном.
Раки механически кивнул головой.
– Он узнает об этом, как только откроет сейф, в понедельник. Он узнает, что...
– Не переживайте, малыш, – сказал Фоллет, – вы ведь еще не в тюрьме.
Об этом Раки еще не думал, и он уставился на Фоллета с ужасом. Фоллет сказал:
– Может, нам удастся помочь вам.
– На меня не рассчитывайте, – прямо заявил Тоузьер. – Я не собираюсь поддерживать нахлебника-молокососа. Взялся за гуж, не говори, что не дюж. Ему вообще не следовало ввязываться в наши дела. Я об этом сразу так и сказал.
Уоррен посмотрел на Фоллета, который, пожав плечами, сказал:
– Наверно, это правильно. Надо учиться на своих ошибках, малыш. Если мы сейчас выкупим вас, вы опять когда-нибудь пойдете на это.
– Нет, нет, я обещаю, обещаю, – заговорил он заискивающим тоном и стал на колени перед Фоллетом. – Помогите мне, ну, пожалуйста, помогите мне, я обещаю...
– О Боже! Будьте же мужчиной, встаньте немедленно, – рявкнул Тоузьер. – Не выношу никаких сцен. Я ухожу.
– Подождите, – сказал Фоллет. – У меня есть кое-что.– Он ткнул пальцем в сторону Тоузьера. – Кажется, это вы мне говорили, что один парень хотел что-то получить от фирмы, в которой работает этот юноша? Что-то связанное с химикалиями?
Тоузьер подумал немного, затем кивнул головой.
– Ну и что?
– А сколько он заплатит?
– Откуда ж, к черту, мне знать? – возмутился Тоузьер. – Меня его дела совершенно не интересуют.
– Ну вы же можете его спросить. Вот телефон.
– Да на что мне это нужно?
– Ради Бога, будьте человечны хоть раз в вашей проклятой жизни, – взмолился Фоллет.
Уоррен сказал негромко, но властно:
– Звоните, Энди.
– Ну ладно, – Тоузьер взял свой пиджак. – Где-то у меня был его телефон.
Фоллет похлопал Раки по плечу:
– Держитесь, Джавид. Я думаю, мы как-нибудь поможем вам выкрутиться. – Он подсел к нему и начал разговаривать с ним вполголоса. Тоузьер болтал что-то по телефону. Наконец, он положил трубку и вернулся к столу с листком бумаги в руке.
– Этот человек хочет знать, кто заказывал эти препараты и, особенно, в каком количестве. Он хочет также знать, куда они были направлены. Еще ему нужна информация о сделках с человеком по имени... – он сверился с бумагой, – по имени Спиринг. Вот. – Он потер рукой подбородок. – Я расколол его на сорок тысяч. Больше он за информацию не даст.
– Зачем она ему? – спросил Уоррен.
– По-моему, он связан с промышленным шпионажем.
Фоллет взял листок.
– Какая разница, зачем это ему нужно? Главное, что Джавид знает. – И он передал бумагу Раки.
– Можете?
Раки вытер глаза и внимательно просмотрел записи на листке. Кивнув головой, он прошептал:
– Я думаю, да. Все это есть в регистрационных книгах.
– Но этот тип согласен заплатить только сорок тысяч, черт бы его взял, – сказал Фоллет. – Э, была – не была! Я готов помочь покрыть недостачу.
– Меня не считайте, – сумрачно сказал Тоузьер. – Я свое дело сделал.
– Ник?
– Хорошо, Джонни. Мы разделим сумму между собой.
Из пачки денег, что лежали на столе, Уоррен отсчитал пять тысяч реалов и передал их Фоллету.
– Вот видите, Джавид. Здесь уже десять тысяч. Остается раздобыть еще сорок. Для этого нужно всего-навсего отправиться в офис. Ключ у вас есть?
Раки кивнул, и Фоллет помог ему встать на ноги.
– Потребуется время, – сказал он.
– Полчаса. Ровно столько вам понадобилось, чтобы ограбить сейф сегодня днем, – отрезал жестокий Тоузьер.
Фоллет проводил Раки до двери, закрыл ее и, повернувшись, сказал:
– Дело почти в шляпе. Осталась самая малость.
Уоррен вздохнул:
– Что еще?
– Не ваша забота, не переживайте, – сказал Фоллет. – Сейчас нам остается только ждать. Пойду навещу Бена. Вернусь минут через десять.
Как и в первый раз, раздался легкий стук в дверь, и Фоллет пошел открывать. Раки уже не был так бледен и сутул, как перед уходом.
– Ну что, малыш? Достали? – спросил Фоллет.
Раки кивнул:
– Я взял сведения из журналов, которые ведутся по-английски. Я решил, что так будет лучше.
– Ну, конечно, – сказал Фоллет, который вообще-то совершенно забыл о проблеме, связанной с языком.
– Давайте.
Фоллет взял у него три листка бумаги и передал их Тоузьеру.
– Проследите, Энди, чтобы это попало туда, куда нужно.
Тоузьер кивнул, и Фоллет дал Раки пачку купюр.
– Вот ваши пятьдесят тысяч, Джавид. Поскорее положите их обратно в сейф.
Когда Раки рассовывал по карманам деньги, дверь внезапно открылась, и на пороге появился человек с лицом, обмотанным шарфом и с пистолетом в руке.
– Всем стоять на месте, – проговорил он не очень внятно, – а не то разряжу пушку.
Уоррен смотрел на него, не веря своим глазам. Он терялся в догадках, кто бы это мог быть и что ему было нужно. Незнакомец повернулся к Фоллету и Раки и дернул пистолетом в сторону.
– Вон туда, – сказал он, и те переместились к Уоррену. За ними направился и Тоузьер, но человек остановил его.
– Нет, вы стойте, где стояли. – Он неожиданно сделал шаг к нему и вырвал из его руки бумаги.
– Вот все, что мне нужно.
– Черта с два! – взревел Тоузьер и бросился на него. Раздался резкий щелчок выстрела, и Тоузьер внезапно остановился, как вкопанный. На лице его появилось глупое выражение, колени подогнулись. Медленно, как срубленное дерево, он повалился на бок, и когда он растянулся на полу, изо рта вырвался фонтан крови. В комнате стоял запах порохового дыма. Хлопнула дверь, и таинственный посетитель исчез.
Первым очухался Фоллет. Он бросился к Тоузьеру и опустился перед ним на колени. И, подняв голову, потрясенно произнес:
– Боже! Он – мертв!
Уоррен инстинктивно бросился к нему, но Фоллет остановил его.
– Не трогайте его, Ник, а то вы измажетесь в крови. – В тоне Фоллета было нечто неожиданное, и Уоррен остановился.
Раки трясся, словно осина во время урагана. Он издавал какие-то звуки, похожие на стоны, он дышал, как загнанный зверь. С ужасом он смотрел на пятно крови, попавшее на рукав его пиджака. Фоллет дернул его за руку:
– Джавид! Джавид! Прекратите! Слышите?
Раки немного опомнился:
– Я... я... ничего...
– Слушайте меня внимательно. Вам быть замешанным в этом деле ни к чему. Понятия не имею, что это все значит, но если вы быстро уберетесь отсюда, ваша шкура будет цела!
– Правда? – Он дышал немного ровнее.
Фоллет посмотрел на тело Тоузьера: – Мы с Ником тут разберемся и как-то избавимся от него. Он, конечно, был негодяй, каких мало, но я б никогда не желал ему этого. Эта информация, которой интересовался его друг, видимо, и впрямь была ценной. – Он повернулся к Раки. – Если желаете себе добра, сваливайте отсюда и держите язык за зубами. Отправляйтесь в офис, положите деньги обратно в сейф, идите домой и держите язык за зубами. Понятно?
Раки кивнул.
– Ну вот, и давайте. Только идите, как обычно, чтобы не вызвать подозрений. И главное – спокойствие!
– Бедный Энди, – сказал он. – Благородный сукин сын. Ну, ладно, теперь можете встать. Восстань, о Лазарь!
Тоузьер открыл глаза, подмигнул и, приподнявшись на локте, спросил:
– Ну, как?
– Превосходно! Я было подумал, что Бен в самом деле всадил в вас пулю.
Уоррен сделал шаг к Фоллету.
– Зачем вы разыграли эту комедию? – спросил он ледяным тоном.
– Затем, – сказал Фоллет, – что так надежнее. Через несколько дней он задумался бы о том, что произошло и не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы сообразить, что его надули. Эти ребята ведь не дураки, знаете ли. А тут мы так шуганули его, что он теперь долго не очухается.
– Ну?
– Ну и теперь он не опасен. Эта смерть выбьет его из колеи. До конца жизни он так и не сможет понять, что же в сущности произошло. Он никогда не узнает, кто убил Энди и почему. Все случилось так внезапно. И он предпочтет молчать, чтобы случайно не быть заподозренным в убийстве. Вот почему мы и разыграли его с помощью гондона.
– С помощью чего?
– Гондона с кровью. – Фоллет сделал знак Тоузьеру. – Покажите ему, Энди.
Тоузьер выплюнул что-то изо рта себе на ладонь.
– Я чуть было не проглотил эту проклятую штуку. – Он протянул руку и показал покрасневший лоскуток тонкой резины. – Это всего лишь презерватив, наполненный куриной кровью. Их часто используют, когда надо разыграть убийство. – Он захихикал. – В остальных случаях презервативы используют по прямому назначению, насколько я знаю.
Вошел сияющий Бен Брайен:
– Ну, как у меня получилось, Джонни?
– Отлично получилось, Бен. Где эти бумаги? – Он взял их у Брайена и сунул в обмякшие руки Уоррена. – Вот то, что вы хотели.
– Да, – сказал Уоррен с горечью. – Это то, что я хотел.
– Вы хотели их получить – вы их и получили, – сказал Фоллет со значением. – Теперь используйте их. Только не устраивайте мне сцен на тему морали, Уоррен. Вы не лучше других. – Он резко повернулся и вышел из комнаты.
Глава 6
1
– А нам какое дело? Достанет, не беспокойтесь. Он знает, что он на пороге большой удачи, и не захочет упустить свой шанс. Он не в состоянии преодолеть соблазн облапошить Джамшида, так что он достанет деньги любым способом.
Чтобы скоротать время до возвращения Раки, Тоузьер и Фоллет вернулись к своим монетам, и Фоллет для разнообразия проигрывал.
– Не имеет значения, – сказал он. – Общий счет все равно в мою пользу.
– Хотелось бы знать, почему, – произнес Тоузьер зловещим тоном. – Я докопаюсь. Мне кажется, до меня доходит.
Раздался легкий стук в дверь.
– Ага, это наш мальчик, – сказал Фоллет.
Раки тихо вошел в комнату и, подойдя к столу, уставился на лежавшие на нем деньги.
– Все в порядке, Джавид? – спросил Уоррен.
Раки медленно вынул из кармана пачку банкнот.
– Да, – сказал он, – я готов. – Внезапно он повернулся к Фоллету. – Эта лошадь не подведет? Она выиграет? – спросил он.
– Боже мой! – воскликнул Фоллет. – Мы вам даем сто тысяч наших денег, и вы еще спрашиваете? Конечно, она выиграет. Все в ажуре.
– Тогда я готов идти, – сказал Раки и взял деньги.
– Я пойду с вами, – сказал Фоллет, посмеиваясь. – Не потому, что мы не доверяем вам, а просто из боязни, что какой-нибудь лихой парень пристукнет вас по дороге. Рассматривайте меня как вашего телохранителя. – Он надел пиджак. – Мы вернемся к началу заезда. – И вышел вслед за Раки.
Уоррен вздохнул:
– Мне все-таки жаль этого мальчика.
– И мне, – сказал Тоузьер, – но, как правильно считает Джонни, если бы он был абсолютно честен, этого с ним бы не случилось.
– Да, наверное, – согласился Уоррен и замолчал. Вдруг, встрепенувшись, он спросил с беспокойством:
– А вдруг эта лошадь выиграет?
– Ни в коем случае, – уверенно сказал Тоузьер. – Мы с Джонни выбрали такую клячу, что она сможет выиграть, если все остальные сломают ноги.
– Ну, а что, если она все же выиграет? – не унимался Уоррен. – Кто-то ведь, наверное, рассчитывает на нее?
– Что ж, тогда мы огребем кучу денег, и Раки тоже, в зависимости от того, сколько ему удалось раздобыть. И тогда нам придется начинать раскалывать его с самого начала. Но этого не произойдет.
Он начал играть в монеты сам с собой, а Уоррен беспокойно ходил по комнате. Фоллет и Раки отсутствовали довольно долго и прибыли как раз к тому моменту, когда Уоррен собирался включить телевизор. Раки сел за стол – нервный, погруженный в себя. Фоллет был в хорошем расположении духа.
– У Джавида поджилки трясутся, – сказал он. – Я все время говорю ему, что все будет в порядке, но он все равно волнуется. К тому же, азарт – он ведь еще не привык к крупным ставкам.
– Сколько вы поставили на эту кобылу? – спросил Тоузьер.
Раки не ответил, но Фоллет, хохотнув, радостно сообщил:
– Пятьдесят тысяч. Пятнадцать к одному. Наш юноша должен выиграть три четверти миллиона реалов. Я говорю ему – "все будет в порядке", но ему не верится.
Тоузьер присвистнул. Три четверти миллиона реалов – это около четырех тысяч фунтов – целое состояние для молодого иранского служащего. Даже его ставка – пятьдесят тысяч, то есть около двухсот пятидесяти фунтов, – составляла приличную часть всего его годового дохода. Он спросил:
– Где же вы взяли столько денег? Пошли домой и разбили вашу хрюшку-копилку?
– Замолчите! – резко сказал Уоррен. – Заезд начинается.
– Я наполню стаканы, – сказал Фоллет и отошел к столику. – А вы, ребята, крикните ура, когда все окончится. Имя лошади Нусс эль-лейл.
– А что это значит, Джавид? – спросил Тоузьер.
Раки разомкнул бескровные губы и, не отрывая глаза от экрана, прошептал:
– Полночь!
– Хорошее имя для черной лошади, – заметил Тоузьер. – Так, они пошли.
Уоррен искоса посмотрел на Раки. Тот напряженно сидел на краешке стула, голубой свет экрана отражался в его глазах. Его руки были сцеплены так, что костяшки пальцев побелели.
Тоузьер нетерпеливо дернулся и спросил:
– Как идет эта лошадь? Вы ее видите, Джавид?
– Пока четвертой, – сказал Раки. Мгновение спустя он сообщил: – уже пятая, нет – шестая. – Руки его стали дрожать.
– Проклятый жокей! Куда он смотрит. Черт его побери! – воскликнул Тоузьер.
Через пятнадцать секунд все было кончено. Нусс эль-лейл даже не вошла в зачет.
Фоллет окаменело стоял у столика.
– Этот подлец подставил нам ножку, – выдохнул он и с дикой яростью швырнул в стену стакан с виски. Во все стороны полетели брызги стекла и жидкости. – Завтра же упеку его в каталажку! – завопил он.
Уоррен выключил телевизор:
– Успокойтесь, Джонни. Я же вам говорил, – долго это продолжаться не может.
– Да, но я не предполагал, что это закончится вот так! – прокричал Фоллет воинственно. – Я рассчитывал на расположение Джамшида. Я не думал, что эта обезьяна на лошади так обведет нас вокруг пальца. Я задушу его своими собственными руками!
– Оставьте его в покое, – сказал Уоррен резко. Затем он продолжал более мирным тоном. – Итак, мы потеряли сто тысяч – это всего лишь пять процентов нашего общего выигрыша. Ничего страшного. – Он сел за стол и взял карты. – Кто будет играть?
– Я считаю, что Джонни прав, – отчеканил Тоузьер. – Мы не можем позволять такие вещи. Я не дам, чтобы какой-то жокеишка вот так надул меня, я вам точно говорю. Если я покупаю жокея, он должен быть мой, и все тут.
– Забудьте об этом, – отрезал Уоррен. – Игра сделана, ее не вернешь, надо думать о чем-то другом. Я вас предупреждал – мы играем в последний раз, предупреждал ведь? – Он бросил взор через плечо. – Ради Бога, Джонни, подойдите сюда и сядьте. Мир же не перевернулся. К тому же вам сдавать. – Он перетасовал карты и бросил их через стол.
Все это время Раки сидел не двигаясь, он не произнес ни слова.
– Эй! – обратился к нему Фоллет. – В чем дело, малыш? Вы выглядите словно на поминках!
Две слезы выкатились из глаз Раки и покатились по его щекам.
– Ради Бога! – сказал Тоузьер с негодованием. – Нам еще плачущих детей тут не хватало!
– Заткнитесь, Энди! – гаркнул на него Уоррен.
– Что случилось, Джавид? – спросил Фоллет. – Пятьдесят тысяч – большая сумма? Вы разорились?
Казалось, Раки отсутствует. Оливковый цвет его лица превратился в грязно-зеленый, его трясло. Он облизал пересохшие губы и прошептал:
– Они были не мои.
– А, вот это плохо, – с сочувствием сказал Фоллет. – Помните, я говорил вам – играть надо только на свои деньги? Помните? И Ник говорил то же самое.
– Я теперь потеряю работу, – сказал Раки голосом исполненным отчаяния. – Что скажет жена? Что она скажет? – Его голос перешел на фальцет и сорвался. Потом он что-то залопотал по фарси, и никто ничего не мог понять. Фоллет вдруг подошел к нему и резко шлепнул его по щеке. Раки потрясенно замолчал.
– Извините, Джавид, но вы уже были в истерике. Успокойтесь-ка, и давайте разумно поговорим. Где вы достали деньги?
– На работе, – сказал Раки через силу. – У управляющего есть сейф, а у меня – ключ от него. Он держит деньги на непредвиденные расходы. Я пошел в офис и... и...
– Украл деньги, – докончил Тоузьер будничным тоном.
Раки механически кивнул головой.
– Он узнает об этом, как только откроет сейф, в понедельник. Он узнает, что...
– Не переживайте, малыш, – сказал Фоллет, – вы ведь еще не в тюрьме.
Об этом Раки еще не думал, и он уставился на Фоллета с ужасом. Фоллет сказал:
– Может, нам удастся помочь вам.
– На меня не рассчитывайте, – прямо заявил Тоузьер. – Я не собираюсь поддерживать нахлебника-молокососа. Взялся за гуж, не говори, что не дюж. Ему вообще не следовало ввязываться в наши дела. Я об этом сразу так и сказал.
Уоррен посмотрел на Фоллета, который, пожав плечами, сказал:
– Наверно, это правильно. Надо учиться на своих ошибках, малыш. Если мы сейчас выкупим вас, вы опять когда-нибудь пойдете на это.
– Нет, нет, я обещаю, обещаю, – заговорил он заискивающим тоном и стал на колени перед Фоллетом. – Помогите мне, ну, пожалуйста, помогите мне, я обещаю...
– О Боже! Будьте же мужчиной, встаньте немедленно, – рявкнул Тоузьер. – Не выношу никаких сцен. Я ухожу.
– Подождите, – сказал Фоллет. – У меня есть кое-что.– Он ткнул пальцем в сторону Тоузьера. – Кажется, это вы мне говорили, что один парень хотел что-то получить от фирмы, в которой работает этот юноша? Что-то связанное с химикалиями?
Тоузьер подумал немного, затем кивнул головой.
– Ну и что?
– А сколько он заплатит?
– Откуда ж, к черту, мне знать? – возмутился Тоузьер. – Меня его дела совершенно не интересуют.
– Ну вы же можете его спросить. Вот телефон.
– Да на что мне это нужно?
– Ради Бога, будьте человечны хоть раз в вашей проклятой жизни, – взмолился Фоллет.
Уоррен сказал негромко, но властно:
– Звоните, Энди.
– Ну ладно, – Тоузьер взял свой пиджак. – Где-то у меня был его телефон.
Фоллет похлопал Раки по плечу:
– Держитесь, Джавид. Я думаю, мы как-нибудь поможем вам выкрутиться. – Он подсел к нему и начал разговаривать с ним вполголоса. Тоузьер болтал что-то по телефону. Наконец, он положил трубку и вернулся к столу с листком бумаги в руке.
– Этот человек хочет знать, кто заказывал эти препараты и, особенно, в каком количестве. Он хочет также знать, куда они были направлены. Еще ему нужна информация о сделках с человеком по имени... – он сверился с бумагой, – по имени Спиринг. Вот. – Он потер рукой подбородок. – Я расколол его на сорок тысяч. Больше он за информацию не даст.
– Зачем она ему? – спросил Уоррен.
– По-моему, он связан с промышленным шпионажем.
Фоллет взял листок.
– Какая разница, зачем это ему нужно? Главное, что Джавид знает. – И он передал бумагу Раки.
– Можете?
Раки вытер глаза и внимательно просмотрел записи на листке. Кивнув головой, он прошептал:
– Я думаю, да. Все это есть в регистрационных книгах.
– Но этот тип согласен заплатить только сорок тысяч, черт бы его взял, – сказал Фоллет. – Э, была – не была! Я готов помочь покрыть недостачу.
– Меня не считайте, – сумрачно сказал Тоузьер. – Я свое дело сделал.
– Ник?
– Хорошо, Джонни. Мы разделим сумму между собой.
Из пачки денег, что лежали на столе, Уоррен отсчитал пять тысяч реалов и передал их Фоллету.
– Вот видите, Джавид. Здесь уже десять тысяч. Остается раздобыть еще сорок. Для этого нужно всего-навсего отправиться в офис. Ключ у вас есть?
Раки кивнул, и Фоллет помог ему встать на ноги.
– Потребуется время, – сказал он.
– Полчаса. Ровно столько вам понадобилось, чтобы ограбить сейф сегодня днем, – отрезал жестокий Тоузьер.
Фоллет проводил Раки до двери, закрыл ее и, повернувшись, сказал:
– Дело почти в шляпе. Осталась самая малость.
Уоррен вздохнул:
– Что еще?
– Не ваша забота, не переживайте, – сказал Фоллет. – Сейчас нам остается только ждать. Пойду навещу Бена. Вернусь минут через десять.
* * *
Уоррену показалось, что до возвращения Раки прошла целая вечность. Пока часы неторопливо отсчитывали минуты, он размышлял о том, какие нравственные барьеры ему пришлось преодолеть, чтобы осуществить эту безумную авантюру. Он шантажировал Фоллета, а теперь еще и совратил с пути истинного чистого молодого человека. Легко Фоллету проповедовать, что нельзя надуть честного человека. Тот, кто предлагает тридцать сребреников, по меньшей мере так же виновен, как и тот, кто их берет.Как и в первый раз, раздался легкий стук в дверь, и Фоллет пошел открывать. Раки уже не был так бледен и сутул, как перед уходом.
– Ну что, малыш? Достали? – спросил Фоллет.
Раки кивнул:
– Я взял сведения из журналов, которые ведутся по-английски. Я решил, что так будет лучше.
– Ну, конечно, – сказал Фоллет, который вообще-то совершенно забыл о проблеме, связанной с языком.
– Давайте.
Фоллет взял у него три листка бумаги и передал их Тоузьеру.
– Проследите, Энди, чтобы это попало туда, куда нужно.
Тоузьер кивнул, и Фоллет дал Раки пачку купюр.
– Вот ваши пятьдесят тысяч, Джавид. Поскорее положите их обратно в сейф.
Когда Раки рассовывал по карманам деньги, дверь внезапно открылась, и на пороге появился человек с лицом, обмотанным шарфом и с пистолетом в руке.
– Всем стоять на месте, – проговорил он не очень внятно, – а не то разряжу пушку.
Уоррен смотрел на него, не веря своим глазам. Он терялся в догадках, кто бы это мог быть и что ему было нужно. Незнакомец повернулся к Фоллету и Раки и дернул пистолетом в сторону.
– Вон туда, – сказал он, и те переместились к Уоррену. За ними направился и Тоузьер, но человек остановил его.
– Нет, вы стойте, где стояли. – Он неожиданно сделал шаг к нему и вырвал из его руки бумаги.
– Вот все, что мне нужно.
– Черта с два! – взревел Тоузьер и бросился на него. Раздался резкий щелчок выстрела, и Тоузьер внезапно остановился, как вкопанный. На лице его появилось глупое выражение, колени подогнулись. Медленно, как срубленное дерево, он повалился на бок, и когда он растянулся на полу, изо рта вырвался фонтан крови. В комнате стоял запах порохового дыма. Хлопнула дверь, и таинственный посетитель исчез.
Первым очухался Фоллет. Он бросился к Тоузьеру и опустился перед ним на колени. И, подняв голову, потрясенно произнес:
– Боже! Он – мертв!
Уоррен инстинктивно бросился к нему, но Фоллет остановил его.
– Не трогайте его, Ник, а то вы измажетесь в крови. – В тоне Фоллета было нечто неожиданное, и Уоррен остановился.
Раки трясся, словно осина во время урагана. Он издавал какие-то звуки, похожие на стоны, он дышал, как загнанный зверь. С ужасом он смотрел на пятно крови, попавшее на рукав его пиджака. Фоллет дернул его за руку:
– Джавид! Джавид! Прекратите! Слышите?
Раки немного опомнился:
– Я... я... ничего...
– Слушайте меня внимательно. Вам быть замешанным в этом деле ни к чему. Понятия не имею, что это все значит, но если вы быстро уберетесь отсюда, ваша шкура будет цела!
– Правда? – Он дышал немного ровнее.
Фоллет посмотрел на тело Тоузьера: – Мы с Ником тут разберемся и как-то избавимся от него. Он, конечно, был негодяй, каких мало, но я б никогда не желал ему этого. Эта информация, которой интересовался его друг, видимо, и впрямь была ценной. – Он повернулся к Раки. – Если желаете себе добра, сваливайте отсюда и держите язык за зубами. Отправляйтесь в офис, положите деньги обратно в сейф, идите домой и держите язык за зубами. Понятно?
Раки кивнул.
– Ну вот, и давайте. Только идите, как обычно, чтобы не вызвать подозрений. И главное – спокойствие!
* * *
Всхлипывая, Раки бросился к двери и выбежал в коридор. Дверь с шумом захлопнулась. Фоллет вздохнул и потер рукой шею.– Бедный Энди, – сказал он. – Благородный сукин сын. Ну, ладно, теперь можете встать. Восстань, о Лазарь!
Тоузьер открыл глаза, подмигнул и, приподнявшись на локте, спросил:
– Ну, как?
– Превосходно! Я было подумал, что Бен в самом деле всадил в вас пулю.
Уоррен сделал шаг к Фоллету.
– Зачем вы разыграли эту комедию? – спросил он ледяным тоном.
– Затем, – сказал Фоллет, – что так надежнее. Через несколько дней он задумался бы о том, что произошло и не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы сообразить, что его надули. Эти ребята ведь не дураки, знаете ли. А тут мы так шуганули его, что он теперь долго не очухается.
– Ну?
– Ну и теперь он не опасен. Эта смерть выбьет его из колеи. До конца жизни он так и не сможет понять, что же в сущности произошло. Он никогда не узнает, кто убил Энди и почему. Все случилось так внезапно. И он предпочтет молчать, чтобы случайно не быть заподозренным в убийстве. Вот почему мы и разыграли его с помощью гондона.
– С помощью чего?
– Гондона с кровью. – Фоллет сделал знак Тоузьеру. – Покажите ему, Энди.
Тоузьер выплюнул что-то изо рта себе на ладонь.
– Я чуть было не проглотил эту проклятую штуку. – Он протянул руку и показал покрасневший лоскуток тонкой резины. – Это всего лишь презерватив, наполненный куриной кровью. Их часто используют, когда надо разыграть убийство. – Он захихикал. – В остальных случаях презервативы используют по прямому назначению, насколько я знаю.
Вошел сияющий Бен Брайен:
– Ну, как у меня получилось, Джонни?
– Отлично получилось, Бен. Где эти бумаги? – Он взял их у Брайена и сунул в обмякшие руки Уоррена. – Вот то, что вы хотели.
– Да, – сказал Уоррен с горечью. – Это то, что я хотел.
– Вы хотели их получить – вы их и получили, – сказал Фоллет со значением. – Теперь используйте их. Только не устраивайте мне сцен на тему морали, Уоррен. Вы не лучше других. – Он резко повернулся и вышел из комнаты.
Глава 6
1
Снова они ехали в охряно-красных горах Курдистана по извилистой, обрывистой дороге. Уоррен был доволен, что находится в головной машине: где-то сзади в облаке пыли, во втором "лендровере" находились Тоузьер с Фоллетом, и он не завидовал им. Брайен вел машину, а Уоррен, исполняя обязанности штурмана, постоянно сверялся с картой, стараясь держаться в направлении обозначенной на ней точки. Это было не так-то просто, и по временам Уоррен чувствовал себя так, словно они находились вместе с Алисой в Зазеркалье. Не обозначенные на карте дороги кружили и резко сворачивали в сторону, вились в клубок, и часто, чтобы попасть в нужное место, приходилось двигаться в противоположном направлении.
К тому же эти едва заметные в горах полосы можно было назвать дорогами с большой натяжкой. Немощеные, каменистые, размытые, часто проложенные прямо по голым скалам, эти пути были протоптаны караванами верблюдов на протяжении сотен, а может быть, и тысяч лет. Александр Македонский шел через эти горы со всеми своими наложницами в Персию и дальше в Индию, и дороги, думал Уоррен, с того времени никаким усовершенствованиям не подвергались.
Несколько раз им попадались группы кочевников-курдов, вероятно, устремленные в поисках зеленых пастбищ, хотя где бы они могли здесь находиться, Уоррен понятия не имел. Местность представляла собой дикие скалы и выжженную голую землю с неприхотливой растительностью, прятавшейся в расселинах, скудной и чахлой, но упрямо цеплявшейся за жизнь. Иссушенной солнцем, бурой ей было далеко до образа зеленых пастбищных лугов.
Он снова сверился с картой, затем уткнулся в листки бумаги, которые Джавид Раки добыл в своем офисе после стольких злоключений. Уоррен не верил своим глазам. Его не удивило бы определенное количество химикалий, достаточных для того, чтобы произвести, скажем, сто фунтов морфина из сырого опиума. Но затребованное количество химикатов превзошло все ожидания, его хватило бы для производства не менее двух тонн морфия. Двух тонн! Холодок пополз у него по спине. Этого количества наркотиков вполне хватило бы, чтобы на год насытить весь черный рынок в Соединенных Штатах, и еще много осталось бы. Если такое количество наркотика выйдет из подполья, наркомания станет неуправляемой!
Он сказал:
– Бен, я опять думал над этими цифрами, они у меня в голове никак не укладываются.
Брайен притормозил на крутом повороте.
– Да, они завораживают и пугают, – согласился он.
– Пугают! – воскликнул Уоррен. – Они вообще нереальны. Смотри, Бен! Двадцать тонн сырого опиума – двадцать тонн, помилуй Бог! Такое количество на подпольном рынке потянет чуть ли не на миллион фунтов. Как ты думаешь, эта Делорм располагает таким капиталом?
Брайен засмеялся:
– Если б у меня были такие деньги, я бы отошел от дел. – Он круто повернул руль. – Меня осенило – возможно, от волнения Раки исказил цифры. Спутал что-нибудь и повторил одну и ту же ошибку повсюду. То есть увеличил все числа с постоянным коэффициентом.
Уоррен не мог успокоиться.
– Но с каким? Ну, допустим, он увеличил все в десять раз – тогда получается около четырехсот фунтов морфия. Это все равно чертовски много, но все же ближе к реальности.
– Во сколько это обойдется Делорм? – спросил Брайен.
– Около двадцати миллионов американских долларов.
– Ага, – рассудительно заметил Брайен, – это уже реальная цифра. – Он переключил передачу перед подъемом. – Сколько нам еще ехать до этого... как бишь его зовут?
– Шейх Фарваз. – Уоррен опять посмотрел на карту. – Если все будет хорошо, мы должны быть там через час.
"Лендровер" с ревом взлетел на горный перевал, и Брайен на самой вершине сбросил газ. Уоррен смотрел вперед сквозь запыленное ветровое стекло. Вдруг он весь напрягся и скомандовал:
– Назад, Бен! Быстро, быстро, за укрытие!
Брайен лихорадочно заработал рычагом передач – возбуждение Уоррена тотчас же передалось и ему. "Лендровер" рывками покатился назад и остановился.
– Беги вниз по дороге и останови Энди. Попроси его пешком подойти сюда. И не стучи дверцей, когда будешь вылезать.
Он спрыгнул на землю и, прячась, побежал к вершине перевала, к груде камней. Он добрался до нее, задыхаясь от возбуждения. Схоронившись за камнями, он медленно высунул из-за них голову, чтобы обозреть долину.
На другой ее стороне, на фоне привычных выжженных солнцем скал была видна полоса свежезасеянной возделанной земли, расчерченной на квадраты полей. Посредине теснились низенькие, с плоскими крышами домики – небольшая деревня или крупная ферма. Это были владения Шейха Фарваза, человека, который заказал громадное количество несельскохозяйственных химикалий, и именно здесь Уоррен надеялся найти Спиринга.
Он услышал шаги позади себя и обернулся. Это были Тоузьер и Фоллет. Рукой он дал им знак пригнуться, и они подошли к нему крадучись.
– Значит, вот оно, – сказал Тоузьер после небольшой паузы. – Что теперь?
Фоллет вдруг сказал:
– Эти люда были недавно в большой переделке.
Уоррен глянул вниз:
– Откуда вам это известно?
– Глаза у вас есть? – спросил Фоллет. – Посмотрите на те бомбовые воронки вон там, они разукрасили всю долину. Одна бомба чуть было не попала вон в тот большой дом. Кто-то налетел на этих ребят с воздуха.
Фоллет оказался прав. Линия воронок шла через всю долину, начинаясь прямо под ними, пересекая селение и направляясь дальше. Тоузьер достал бинокль.
– Кто мог бы их бомбить, кроме иранских военно-воздушных сил? – Он навел фокус. – Но работа сделана плохо. То здание даже не задето. Нет никаких следов ремонта стены около воронки.
– А вы уверены, что это бомбовые воронки? – спросил Уоррен, что-то смутно вспоминая.
– Я их навалом видел в Корее, – сказал Фоллет.
– Да нет, это бомбовые воронки, только бомбы маленькие.
Такой неожиданный поворот событий встревожил Уоррена. Но он не стал на этом сосредотачиваться и спросил:
– Ну и что же мы будем теперь делать?
К ним подошел Брайен.
– Давайте спустимся вниз, – сказал он, кивая в сторону машин. – Надо действовать дальше. Даже здесь люди, наверное, слышали о кино.
Тоузьер кивнул головой.
– Половина из нас спустится вниз, – уточнил он, – одна машина. Другая останется здесь, в укрытии. Будем поддерживать постоянную связь по радио.
– Каковы наши действия? – спросил Уоррен. Он знал, что Тоузьер, профессионал, разбирался в подобных ситуациях больше, чем кто бы то ни было, и готов был в данном случае ему подчиниться.
Тоузьер, сощурившись, посмотрел на долину.
– Я в свое время прочесал немало таких вот невинно выглядевших деревенек – в основном, в поисках спрятанного оружия. Но тогда это были открытые операции, у нас в руках были автоматы. Сейчас это не пройдет. Если люди в этой деревне невинны, они будут гостеприимны. Если за ними есть грехи, они будут стараться казаться гостеприимными. Мы должны заглянуть в каждый дом, и тот дом, в который нас не пустят, окажется на подозрении. Тогда и посмотрим, что делать дальше. Поехали.
– Значит, едем мы с вами, – сказал Уоррен. – Бен и Джонни останутся здесь.
– Вы смогли бы различить опийный мак? Думаю, что здесь его можно найти.
– Пока я что-то не вижу, – ответил Уоррен. – Подождите минутку. Можно проехать вон туда прямо по полю?
– Почему бы и нет? – Тоузьер повернул руль, и "лендровер", съехав с дороги, направился по целине. Впрочем, тряска и качка были те же – дорога была чисто символической.
– Куда ехать?
– Я хочу посмотреть на эти воронки вблизи, – сказал Уоррен. – Эти бомбы не дают мне покоя.
Тоузьер подъехал к ближайшей воронке и остановил машину, не заглушая мотора. Они вышли и посмотрели через долину на деревню. Линия воронок тянулась к домам, и расстояние между ними было одинаковым – примерно пятьдесят ярдов. Тоузьер посмотрел на воронку и сказал:
– Если это не след от бомбы, то я утконос. Видите этот вал выброшенной земли по краям воронки?
– Посмотрим поближе, – сказал Уоррен и, подойдя к валу, стал карабкаться по мягкой земле вверх. Там он посмотрел вниз и вдруг расхохотался:
– Вы таки утконос, Энди. Подойдите, взгляните.
К тому же эти едва заметные в горах полосы можно было назвать дорогами с большой натяжкой. Немощеные, каменистые, размытые, часто проложенные прямо по голым скалам, эти пути были протоптаны караванами верблюдов на протяжении сотен, а может быть, и тысяч лет. Александр Македонский шел через эти горы со всеми своими наложницами в Персию и дальше в Индию, и дороги, думал Уоррен, с того времени никаким усовершенствованиям не подвергались.
Несколько раз им попадались группы кочевников-курдов, вероятно, устремленные в поисках зеленых пастбищ, хотя где бы они могли здесь находиться, Уоррен понятия не имел. Местность представляла собой дикие скалы и выжженную голую землю с неприхотливой растительностью, прятавшейся в расселинах, скудной и чахлой, но упрямо цеплявшейся за жизнь. Иссушенной солнцем, бурой ей было далеко до образа зеленых пастбищных лугов.
Он снова сверился с картой, затем уткнулся в листки бумаги, которые Джавид Раки добыл в своем офисе после стольких злоключений. Уоррен не верил своим глазам. Его не удивило бы определенное количество химикалий, достаточных для того, чтобы произвести, скажем, сто фунтов морфина из сырого опиума. Но затребованное количество химикатов превзошло все ожидания, его хватило бы для производства не менее двух тонн морфия. Двух тонн! Холодок пополз у него по спине. Этого количества наркотиков вполне хватило бы, чтобы на год насытить весь черный рынок в Соединенных Штатах, и еще много осталось бы. Если такое количество наркотика выйдет из подполья, наркомания станет неуправляемой!
Он сказал:
– Бен, я опять думал над этими цифрами, они у меня в голове никак не укладываются.
Брайен притормозил на крутом повороте.
– Да, они завораживают и пугают, – согласился он.
– Пугают! – воскликнул Уоррен. – Они вообще нереальны. Смотри, Бен! Двадцать тонн сырого опиума – двадцать тонн, помилуй Бог! Такое количество на подпольном рынке потянет чуть ли не на миллион фунтов. Как ты думаешь, эта Делорм располагает таким капиталом?
Брайен засмеялся:
– Если б у меня были такие деньги, я бы отошел от дел. – Он круто повернул руль. – Меня осенило – возможно, от волнения Раки исказил цифры. Спутал что-нибудь и повторил одну и ту же ошибку повсюду. То есть увеличил все числа с постоянным коэффициентом.
Уоррен не мог успокоиться.
– Но с каким? Ну, допустим, он увеличил все в десять раз – тогда получается около четырехсот фунтов морфия. Это все равно чертовски много, но все же ближе к реальности.
– Во сколько это обойдется Делорм? – спросил Брайен.
– Около двадцати миллионов американских долларов.
– Ага, – рассудительно заметил Брайен, – это уже реальная цифра. – Он переключил передачу перед подъемом. – Сколько нам еще ехать до этого... как бишь его зовут?
– Шейх Фарваз. – Уоррен опять посмотрел на карту. – Если все будет хорошо, мы должны быть там через час.
"Лендровер" с ревом взлетел на горный перевал, и Брайен на самой вершине сбросил газ. Уоррен смотрел вперед сквозь запыленное ветровое стекло. Вдруг он весь напрягся и скомандовал:
– Назад, Бен! Быстро, быстро, за укрытие!
Брайен лихорадочно заработал рычагом передач – возбуждение Уоррена тотчас же передалось и ему. "Лендровер" рывками покатился назад и остановился.
– Беги вниз по дороге и останови Энди. Попроси его пешком подойти сюда. И не стучи дверцей, когда будешь вылезать.
Он спрыгнул на землю и, прячась, побежал к вершине перевала, к груде камней. Он добрался до нее, задыхаясь от возбуждения. Схоронившись за камнями, он медленно высунул из-за них голову, чтобы обозреть долину.
На другой ее стороне, на фоне привычных выжженных солнцем скал была видна полоса свежезасеянной возделанной земли, расчерченной на квадраты полей. Посредине теснились низенькие, с плоскими крышами домики – небольшая деревня или крупная ферма. Это были владения Шейха Фарваза, человека, который заказал громадное количество несельскохозяйственных химикалий, и именно здесь Уоррен надеялся найти Спиринга.
Он услышал шаги позади себя и обернулся. Это были Тоузьер и Фоллет. Рукой он дал им знак пригнуться, и они подошли к нему крадучись.
– Значит, вот оно, – сказал Тоузьер после небольшой паузы. – Что теперь?
Фоллет вдруг сказал:
– Эти люда были недавно в большой переделке.
Уоррен глянул вниз:
– Откуда вам это известно?
– Глаза у вас есть? – спросил Фоллет. – Посмотрите на те бомбовые воронки вон там, они разукрасили всю долину. Одна бомба чуть было не попала вон в тот большой дом. Кто-то налетел на этих ребят с воздуха.
Фоллет оказался прав. Линия воронок шла через всю долину, начинаясь прямо под ними, пересекая селение и направляясь дальше. Тоузьер достал бинокль.
– Кто мог бы их бомбить, кроме иранских военно-воздушных сил? – Он навел фокус. – Но работа сделана плохо. То здание даже не задето. Нет никаких следов ремонта стены около воронки.
– А вы уверены, что это бомбовые воронки? – спросил Уоррен, что-то смутно вспоминая.
– Я их навалом видел в Корее, – сказал Фоллет.
– Да нет, это бомбовые воронки, только бомбы маленькие.
Такой неожиданный поворот событий встревожил Уоррена. Но он не стал на этом сосредотачиваться и спросил:
– Ну и что же мы будем теперь делать?
К ним подошел Брайен.
– Давайте спустимся вниз, – сказал он, кивая в сторону машин. – Надо действовать дальше. Даже здесь люди, наверное, слышали о кино.
Тоузьер кивнул головой.
– Половина из нас спустится вниз, – уточнил он, – одна машина. Другая останется здесь, в укрытии. Будем поддерживать постоянную связь по радио.
– Каковы наши действия? – спросил Уоррен. Он знал, что Тоузьер, профессионал, разбирался в подобных ситуациях больше, чем кто бы то ни было, и готов был в данном случае ему подчиниться.
Тоузьер, сощурившись, посмотрел на долину.
– Я в свое время прочесал немало таких вот невинно выглядевших деревенек – в основном, в поисках спрятанного оружия. Но тогда это были открытые операции, у нас в руках были автоматы. Сейчас это не пройдет. Если люди в этой деревне невинны, они будут гостеприимны. Если за ними есть грехи, они будут стараться казаться гостеприимными. Мы должны заглянуть в каждый дом, и тот дом, в который нас не пустят, окажется на подозрении. Тогда и посмотрим, что делать дальше. Поехали.
– Значит, едем мы с вами, – сказал Уоррен. – Бен и Джонни останутся здесь.
* * *
Дорога серпантином спустилась в благодатный оазис, в долину, где зеленая растительность выглядела неправдоподобно свежей. Некоторые поля были уже пусты, и на них были видны борозды от примитивного плуга. Но большинство было под посевами. Тоузьер – он был за рулем – спросил Уоррена:– Вы смогли бы различить опийный мак? Думаю, что здесь его можно найти.
– Пока я что-то не вижу, – ответил Уоррен. – Подождите минутку. Можно проехать вон туда прямо по полю?
– Почему бы и нет? – Тоузьер повернул руль, и "лендровер", съехав с дороги, направился по целине. Впрочем, тряска и качка были те же – дорога была чисто символической.
– Куда ехать?
– Я хочу посмотреть на эти воронки вблизи, – сказал Уоррен. – Эти бомбы не дают мне покоя.
Тоузьер подъехал к ближайшей воронке и остановил машину, не заглушая мотора. Они вышли и посмотрели через долину на деревню. Линия воронок тянулась к домам, и расстояние между ними было одинаковым – примерно пятьдесят ярдов. Тоузьер посмотрел на воронку и сказал:
– Если это не след от бомбы, то я утконос. Видите этот вал выброшенной земли по краям воронки?
– Посмотрим поближе, – сказал Уоррен и, подойдя к валу, стал карабкаться по мягкой земле вверх. Там он посмотрел вниз и вдруг расхохотался:
– Вы таки утконос, Энди. Подойдите, взгляните.