Страница:
– Я спущусь первым, и если там все в порядке, я дам сигнал – три вспышки фонаря. – Он сел на край колодца, свесив в него ноги, затем перевернулся на живот и пошел вниз. – До встречи на дне, – прошептал он, и голос его прозвучал из черной дыры как из могилы.
Он спускался, перебирая руками и опираясь коленями о стенку колодца, который оказался фута три в диаметре. О расстоянии он мог судить по кусочкам материи, которые заранее привязал к веревке через каждые десять футов. После отметки девяносто футов его ноги коснулись воды и затем ощутили твердую опору.
Он взглянул наверх и увидел круг чуть более светлый, чем окружавшая его тьма. Заметно было некоторое движение, – он догадался, что кто-то смотрел вниз. Он просигналил три раза фонарем, затем посветил вокруг себя и вдоль канала. Он был трех футов в ширину, шести в высоту и уходил вдаль за пределы, достижимые лучом фонаря. Кругом были голые земляные сырые стены, а внизу струился ручей глубиной в девять дюймов.
Он почувствовал, как веревка задергалась в его руках и на голову полетели комья земли, – кто-то спускался вслед за ним. Он отошел в сторону, и через некоторое время перед ним появился слегка запыхавшийся Уоррен. Тоузьер взял у него автомат и сказал:
– Ну, вот мы и на месте, Ник, – он поводил лучом по потолку. – Упаси Боже, если этот свод обвалится.
– Не думаю, что это произойдет, – сказал Уоррен. – Если бы такая опасность грозила, они бы укрепили своды. Не забывайте, что люди спускаются сюда довольно часто, чтобы следить за состоянием тока воды, и не хотят быть здесь похороненными. – Он, однако, не сообщил Тоузьеру, что эти люди придумали для каналов вполне подходящее для них название "убийцы".
– Интересно, когда они придумали эту штуку? – спросил Тоузьер.
– Не знаю. Может, десять лет назад, а может, тысячу или еще больше. Какое это имеет значение?
– Наверное, никакого.
Вскоре к ним присоединились Брайен и затем Фоллет. Тоузьер сказал:
– Колодец, из которого мы должны вылезти, – тридцать пятый отсюда.
– Тридцать четвертый, – поправил Уоррен.
– Ах да, – сказал Тоузьер, – я и забыл, что один мы пропустили. – Считать будем на всякий случай. Если будет расхождение, побеждает большинство. Идем тихо – неизвестно, как здесь распространяется звук и можно ли, находясь наверху, нас слышать. Я иду первым с автоматом, затем Ник, затем Бен и замыкает Джонни с другим автоматом. Пошли.
Идти оказалось на удивление легко, и они двигались гораздо быстрее, чем предполагал Уоррен, – по крайней мере, со скоростью трех миль в час. Как выразился Брайен, это была трасса, ведущая к селению. Дно канала было твердым, не скользким и даже не грязным. Вода стояла неглубоко и не сильно препятствовала движению. Мощный фонарь Тоузьера освещал путь.
Лишь однажды возникло некоторое препятствие. Глубина вдруг увеличилась до двух, потом до трех футов. Тоузьер приказал всем остановиться и сам прошел немного вперед. Он обнаружил небольшую запруду, которая образовалась от свалившейся с потолка земли. Он разрушил ее ударом ноги, и освободившаяся вода с журчанием стала быстро уходить из маленького водохранилища, пока прежняя глубина потока не была восстановлена.
Наконец Тоузьер дал знак остановиться. Он повернулся к ним и сказал:
– Это тридцать третий колодец. Согласны?
Все согласились с ним.
– Теперь пойдем медленно и очень осторожно. Селение прямо над нами.
Они опять двинулись вперед, а Тоузьер аккуратно считал шаги. Внезапно он остановился и Уоррен чуть не налетел на него.
– Вы что-нибудь слышите? – спросил он тихо.
Уоррен прислушался, но ничего, кроме журчания воды не услышал.
– Нет, – сказал он, и в этот момент действительно послышался какой-то непонятный звук, который быстро затих вдали. Они замерли, но звук больше не повторился.
Тоузьер сказал:
– Пошли, осталось всего около двадцати ярдов.
Они прошли немного вперед и остановились под колодцем. Когда подошли все остальные, Тоузьер резко обернулся и прошептал:
– Там свет, откуда бы ему взяться.
Уоррен протиснулся несколько вперед и посмотрел наверх. Высоко в отверстии колодца виднелось небо, а на стене он увидел пятно довольно яркого света. Он прикинул, что оно было футов в пятидесяти выше них. Он отошел немного назад и сказал:
– Мы ищем что-то под землей, не так ли? Я думаю, это оно и есть. Помещение ведь должно вентилироваться. Вот они и используют колодец канала. А этот колодец – ближайший к дому.
Тоузьер был удивлен:
– Вы думаете, что вы нашли то, что нужно, сразу, с первой попытки?
Внезапно в полной темноте раздался голос Фоллета:
– Может, нам повезло. Почему бы и нет?
Послышался какой-то звук. Несильный, но отчетливо различимый кашель.
– Там кто-то есть, – прошептал Тоузьер. – И этот кто-то не спит. Нам лучше подождать.
Он посмотрел наверх.
– На ночь они, наверное, выключают свет. Я прослежу, а остальные – отойдите ярдов на сто. И – тише.
Началось томительное ожидание. Только спустя три часа Тоузьер просигналил им фонарем и они подошли.
– Все в порядке? – спросил Уоррен.
– Света нет уже около часа. Мне показалось, что там кто-то храпит, будем надеяться, что он заснул. Я попробую вскарабкаться наверх и посмотрю. Вы помогите мне.
– Не беспокойтесь.
– А я и не беспокоюсь, – сказал Тоузьер, с мрачным видом надевая на ботинки кошки. – Я наблюдал за этим светом до того, как он погас, и мне кажется, что здесь главный вход в их логово. Когда доберусь, то брошу вам веревку.
Уоррен, Брайен и Фоллет подняли Тоузьера на руки, образовав своего рода ступеньку, по которой он мог вскарабкаться наверх, по колодцу. Он ощупал руками его стенки, затем, подняв ногу, вонзил шипы в глину и подтянулся вверх. Затем, опершись на другую ногу и одновременно спиной о противоположную стену шахты, сделал еще один рывок. Так он медленно карабкался по колодцу, используя технику "дымоход", которой обучался в горной школе. Это оказалось не слишком трудно – ему приходилось совершать и более серьезные восхождения, правда, не в такой темноте.
На полпути он остановился и пару минут отдыхал. Затем он возобновил свой подъем. На этот раз чувствуя себя более уверенно, – ему удалось найти определенный ритм и освоиться, так что вторую часть пути он проделал гораздо быстрее. Так он добрался до площадки, вырубленной в стене колодца. Здесь он рискнул включить фонарь и увидел крепежный столб, к которому привязал веревку, а конец сбросил вниз.
Поднялся Уоррен с автоматом, который Тоузьер тут же забрал и с металлическим клацаньем передернул затвор. А потом появился Брайен и следом за ним Фоллет. Все они сгрудились на маленькой площадке, и Тоузьер опять включил свой фонарь. Прямо перед собой на площадке они увидели дверь. Тоузьер толкнул ее рукой, и она без шума поддалась. Тоузьер, держа автомат наперевес, вошел внутрь, за ним последовал Фоллет, тоже с автоматом. Следом шли Уоррен и Брайен. Тоузьер осветил лучом фонаря все помещение, и свет ярко заиграл на стеклянной посуде, расставленной на скамьях. Затем луч фонаря высветил кровать, на которой спал человек. Он беспокойно задвигался во сне, и Тоузьер шепнул:
– Возьмите его, Джонни.
Фоллет в три прыжка пересек комнату. Автомат с глухим стуком соскочил вниз, послышался сдавленный стон.
Тоузьер обшарил лучом всю комнату в поисках других спящих, но больше здесь никого не было.
– Закройте дверь, Бен, – сказал он. – Джонни, зажгите вон ту лампу.
Света одной лампы было достаточно для того, чтобы Уоррен убедился: они нашли то, что искали. Это было помещение, выкопанное в аллювиальной глине, потолок которого поддерживали столбы из крепкой древесины. Оно чем-то напомнило ему окопы времен первой мировой войны, которые он видел в кино. Комната была сильно заставлена: одна ее половина была забита коробками, а другая – лабораторным оборудованием.
Тоузьер сказал:
– Посмотрите, Ник. Это действительно то, что мы ищем?
Уоррен бросил профессиональный взгляд на посуду:
– Похоже, именно то! – Он понюхал несколько открытых бутылок, взял щепотку какого-то вещества и попробовал ее на вкус. – Да, да, то самое.
Брайен, наклонившись над кроватью, сказал:
– Он совершенно вырубился. Чем вы это его стукнули, Джонни?
Фоллет ухмыльнулся и показал тяжелую обшитую кожей свинчатку.
– Это – без сомнения Спиринг, – сказал Брайен. – Он отрастил бороду, но я узнаю его.
– Неужели он работал здесь, в одиночку? – спросил Тоузьер.
Уоррен, внимательно изучая оборудование, ответил:
– Вообще-то ему нужны были бы помощники, но, может быть, он обходился и неквалифицированной рабочей силой. Предположим, несколькими из наших гостеприимных курдов. – Он оглядел комнату и заметил кофейник, грязные тарелки, пустые бутылки из-под виски. – Я смотрю, Ахмед поит его другим виски. Он, конечно, находится здесь постоянно. Если б он вылезал наверх и расхаживал по селению, то его бы могли бы заметить, и это могло бы испортить им всю игру. Этого они, конечно, допустить не хотят.
Он перевел взгляд на коробки и заглянул в одну из них, ту, которая была вскрыта.
– Боже всемогущий! – воскликнул он.
– Это что, сыры? – спросил Тоузьер, увидев в коробке какие-то цилиндры.
– Это – опиум, – ответил Уоррен. – Причем турецкий, не иранский.
– Откуда вы знаете, что турецкий?
– По форме. Так упаковывают его только турки, – он сделал шаг назад и оценивающе посмотрел на коробки. – Если все они полны, то здесь должно быть тонн десять этого вещества.
Тоузьер приподнял пару коробок, выбранных наугад.
– Они полны, это ясно.
Уоррен подумал, что Раки, наверное, не ошибся в своих сводках. Он прошел в ту часть комнаты, которая использовалась для хранения химикалий, и стал сверять их со списком Раки. Через некоторое время он сказал:
– Насколько я могу судить, он использовал около половины всего запаса. Но где же морфий?
Фоллет присвистнул, а Тоузьер спросил:
– Что это?
В руке у него был какой-то предмет, похожий на кирпич. Уоррен взял его и поскреб пальцами:
– Это тоже опиум, обернутый листьями мака. Наверное, из Афганистана. Такое впечатление, что они получают товар со всего Востока. – Он бросил взгляд на одну из лавок. – Это меня не интересует. Меня интересует только морфий.
– А на что он похож?
– Чистый белый порошок – как столовая соль или сахарная пудра. И здесь его должна быть тьма-тьмущая.
Они стали тщательно обыскивать помещение, и через некоторое время послышался возглас Фоллета:
– А вот это что такое?
Он держал в руках большую бутыль в оплетке. Уоррен осторожно проверил ее содержимое.
– Это он. Морфий.
– Готовый?
– Это – чистый морфий. Во всяком случае, настолько чистый, насколько это возможно при работе в такой дыре.
Фоллет присвистнул.
– Значит, вы за этим и гонялись. И с таким энтузиазмом, Уоррен, – не так ли? Здесь должно быть фунтов двадцать. Это значит – полмиллиона колов.
– Не забивайте себе голову всякой чепухой, Джонни, – сказал Тоузьер.
Уоррен резко повернулся:
– Двадцать фунтов! Да здесь его должно быть в сотню раз больше!
Фоллет уставился на него.
– Вы что, серьезно! Нет, вы шутите, док.
– Уж какие шутки, – прошипел Уоррен и показал рукой на коробки с опиумом, стоявшие у стола. – Здесь опиума хватит на то, чтобы сделать тонну морфия. Спиринг использовал половину своих запасов химикалий, значит, свою работу он сделал наполовину. Он здесь уже довольно давно, так что с помощью всей этой техники тонну он уже должен был бы сделать. А где она? – От возбуждения он чуть ли не кричал.
– Тише, – осадил его Тоузьер. Он кивнул на кровать, где лежал неровно дышащий Спиринг. – Спросим у него.
– Угу, – согласился Фоллет. – Только он может зашуметь, пока мы его будем расспрашивать.
– Тогда прихватим его с собой, – сказал Тоузьер. – Потом отпустим. – Он обратился к Уоррену. – Что будем делать с этим местом?
– Я хочу, чтобы оно было уничтожено, – холодно заметил Уоррен. – Абсолютно.
– Полмиллиона колов, – сказал Фоллет и пнул ногой бутыль с морфием. – Дорогое удовольствие.
– А есть другие предложения? – спросил Тоузьер вкрадчивым тоном.
– Нет, черт возьми, – спохватился Фоллет. – Это – не по моей части. Я предпочитаю быть на стороне закона. Хотя, надо сказать, во время этого путешествия приходится его толковать несколько расширенно.
– Ладно. Тогда опускайте Спиринга в колодец. Ник, а вы помогите мне со взрывчаткой.
Фоллет разорвал простыню на куски и обмотал ими Спиринга; концом последнего куска он заткнул Спирингу рот.
– Это – на случай, если он посреди дороги очнется, – объяснил он. – Бен, помогите мне.
Они обвязали веревкой расслабленное тело Спиринга, вытащили его на площадку и стали спускать в колодец. Когда натяжение веревки ослабло, они поняли, что Спиринг уже внизу. Фоллет подошел к Тоузьеру:
– Мы с Беном спускаемся.
– Хорошо. Ждите нас с Ником внизу. – Он поглядел на часы. – Я заведу часовой механизм так, чтобы взрыв произошел через три часа. Этого времени достаточно, чтобы всем нам выбраться на поверхность.
Фоллет ушел, и Тоузьер начал размещать заряды. Затем он приладил к ним часовой механизм и осторожно нажал на рычажок.
– Все. Он заведен, – сказал он. – Будильничек, который разбудит Ахмеда. Пошли, Ник, надо отсюда убираться подобру-поздорову. Вблизи от заряда мне всегда как-то не по себе.
Уоррен схватился за веревку и, перебирая руками, погрузился в темноту колодца. Вскоре его ноги коснулись воды.
– Сюда, – прошептал Брайен, и Уоррен отступил вверх по течению. Фоллет сказал:
– Наш друг, кажется, оживает, – он направил луч фонаря в лицо Спирингу. Тот выкатил глаза и пытался что-то сказать, но мешал кляп во рту. Затем он увидел лезвие ножа, на котором зловеще играли блики света.
– Если будешь шуметь, схлопочешь царапину на горле, – сказал голос.
Спиринг мгновенно затих.
Послышался глухой стук и всплеск со стороны колодца.
– Все в порядке, – сказал Тоузьер. – Надо идти быстрее. Спиринг может идти?
– Это и в его интересах, – сказал Фоллет. – Я буду его подгонять вот этим кнутиком. – Он посветил вниз, нагнулся и разрезал Спирингу веревки на ногах. – Вставай на ноги, сукин сын, вставай и иди.
Несмотря на то, что спотыкающийся Спиринг был изрядной помехой, все же им удалось быстро продвигаться по каналу. Тоузьер шел впереди. За ним плелся Спиринг, которого подгонял страх перед Фоллетом и его ножом. Брайен и Уоррен замыкали шествие. Поскольку руки Спиринга были связаны, он терял равновесие, его все время бросало от стенки к стенке, иногда он падал на колени, но Фоллет тут же поднимал его на ноги, угрожая ему кинжалом.
Через три четверти часа Тоузьер велел всем остановиться.
– Надо перевести дыхание, – сказал он. – Кроме того, надо поговорить со Спирингом. Здесь достаточно безопасно. – Он посветил фонарем вверх. – Мы как раз между колодцами. Выньте кляп, Джонни.
Фоллет поднес нож к глазам Спиринга.
– Будь умницей, понятно! – Спиринг кивнул, и Фоллет поддел ножом кляп. – Плюй, негодяй.
Спиринг долго кашлял, задыхался, выталкивая изо рта материю. По его щеке и бороде текла кровь из царапины – Фоллет его нечаянно зацепил, вынимая кляп. Наконец, он судорожно сглотнул и выдавил из себя:
– Кто вы такие?
– Ты будешь не задавать вопросы, – сказал Тоузьер, – а отвечать на них. Давайте, Ник.
– Сколько морфия вы произвели, Спиринг? И где он теперь?
Спиринг еще не пришел в себя, и его грудь ходила ходуном. Он покачал головой, но ничего не ответил.
– Ого! – сказал Фоллет, – оказывается, мы беседуем с мертвецом.
Тоузьер, неожиданно и резко подойдя к Спирингу, выбросил вперед руку и похлопал его по щеке:
– Мой друг прав, – сказал он с угрозой. – Отвечай на вопросы, или ты – покойник.
– Сколько морфия вы произвели? – повторил Уоррен спокойно.
– Они меня убьют, – выдохнул Спиринг. – Вы не знаете их.
– Кого? – спросил Тоузьер.
– Фарваза и Ахмеда. – Спиринг был в ужасе. – Вы не знаете, что это за люди!
– А ты не знаешь, что мы за люди, – веско ответил Фоллет. – Выбирай: умрешь сейчас или позже? – Он пощекотал лезвием горло Спиринга. – Отвечай, сколько морфия?
Спиринг выгнулся назад, пытаясь уклониться от ножа.
– Ты... тысячу килограмм.
Тоузьер взглянул на Уоррена.
– Вы попали в точку. Это двести двадцать фунтов. Хорошо, Спиринг. Где же они?
Спиринг отчаянно замотал головой.
– Я не знаю, клянусь, я не знаю.
– Когда они исчезли?
– Прошлой ночью. Они взяли его ночью.
– Значит, когда мы" там были, – сказал Тоузьер задумчиво. – Они увезли эту штуку прямо у нас из-под носа. А куда они ее увезли?
– Я не знаю.
– Но ты мог бы догадаться, – сказал Фоллет, чуть сильнее надавливая на нож. Струйка крови потекла по шее Спиринга. – Держу пари, у тебя есть на этот счет соображения.
– Ирак, – выдавил Спиринг. – Они сказали, что отправляют его в Ирак.
– Мы ведь в тридцати милях от иракской границы, – сказал Тоузьер. – Это походит на правду. Я же говорил вам, мне казалось, будто ходят верблюды. Они увезли груз на верблюдах?
Спиринг попытался кивнуть, но опять наткнулся на нож.
– Да, – произнес он слабым голосом.
– Почему вы не превратили морфий в героин? – спросил Уоррен. – И где они собираются это сделать?
– Я должен был сделать это здесь, но они изменили свои планы. Они его увезли прошлой ночью. Больше я ничего не знаю.
Тоузьер взглянул на Уоррена.
– А Спиринг им для этого нужен?
– Может, и нет. Это дело несложное. Кажется, мы-таки спугнули Ахмеда. Он сплавил товар из предосторожности.
– Эта предосторожность оправдала себя, – раздраженно сказал Тоузьер. – Если б он этого не сделал, мы бы накрыли эту партию. А так мы ее прошляпили. Теперь она уже в Ираке. – Он повернулся к Спирингу. – Ты уверен, что не знаешь, куда именно в Ираке направили товар? Говори лучше правду!
Спиринг повращал глазами.
– Ну, малыш, – подбодрил его Фоллет, – это последний вопрос.
Спиринг, наконец, сдался.
– Я точно не знаю, но это где-то около Сулеймании.
Тоузьер взглянул на часы.
– Заткните ему опять рот, Джонни. Дорога в Ирак идет мимо Фарвазова селения. Нам нужно успеть перехватить их.
– А что делать со Спирингом?
– Что делать со Спирингом? Мы его оставим здесь. Со связанными руками и с кляпом во рту он безопасен. Поторопитесь, Джонни.
Три минуты спустя они вновь шли по каналу, на этот раз без Спиринга. Когда они уходили, Уоррен направил луч своего фонаря туда, где остался Спиринг. Он сидел, привалившись к стене, потом встал и медленно побрел в противоположном направлении. Уоррен встретился глазами с Беном Брайеном.
– Давай, Бен, пошли.
Брайен секунду поколебался и двинулся вслед за Уорреном, который спешил, чтобы нагнать тех, впереди идущих.
Уоррен лихорадочно обрабатывал вновь полученную информацию. Горы Курдистана составляли часть привычного контрабандного маршрута, сомнений в том, что Фар-ваз и Ахмед знают их как свои пять пальцев, быть не могло. Ясно, что перебросить морфий в Ирак для них не составляло труда. Буква закона не особенно почиталась в любой части Курдистана, а в Иракском Курдистане о ней и думать забыли.
Он машинально плелся вслед за Фоллетом и думал о том, что им следует делать дальше. У Тоузьера, судя по всему, сомнений не было. "Дорога в Ирак ведет через селение Фарваза", – сказал он, и для него было очевидно, что они направятся в Ирак. Уоррен позавидовал его упрямой целеустремленности.
Тут его толкнули в спину.
– Стой, – сказал Бен, – и вели Тоузьеру остановиться.
Уоррен передал просьбу Бена, и Тоузьер остановился.
– В чем дело?
– Спиринг погибает. Он шел в противоположном от нас направлении. Если даже он не погибнет при взрыве, потолок канала обрушится и погребет его под собой.
– Он может выкарабкаться из колодца.
– С завязанными руками?
– Ну погибнет, – сказал Тоузьер тускло, – подумаешь!
– Погибнет по нашей вине, – Брайен почти кричал. – Мы его бросили в темноте со связанными руками!
– Вы думаете, он не заслуживает этого?
– Я не хочу, чтобы кто-нибудь погиб из-за нас. Я возвращаюсь.
– Ради Бога! – взмолился Тоузьер. – У нас нет больше времени. Мы должны выбраться наружу, доползти до машин и двинуться в путь до того, как произойдет взрыв. Ведь потом, когда подземная лаборатория взлетит на воздух, селение будет потревожено, как муравейник, и я бы хотел в это время быть подальше отсюда.
– Вы идите, – сказал Брайен, – я вас догоню.
– Погоди, Бен, – сказал Уоррен, – что ты собираешься делать?
– Развязать ему руки и показать дорогу. Это даст ему шанс.
– Ты дашь ему шанс, а он потом нас всех заложит, – заметил ехидно Фоллет.
– Ну и черт с ним, я иду назад, – сказал Брайен и направился в другую сторону. Уоррен посветил ему вслед фонарем, фигура Брайена быстро удалялась во мрак канала.
– Дурак, черт бы его побрал! – сказал Тоузьер мрачно.
Уоррен был в замешательстве.
– Что ж нам-то делать?
– Лично я выбираюсь отсюда, – сказал Фоллет. – Я не хочу рисковать своей шкурой из-за какого-то Спиринга.
– Джонни прав, – заметил Тоузьер. – Нет смысла ждать Бена здесь. Мы спустимся на машинах с перевала и подхватим Бена, когда он вылезет. Пошли.
Пожалуй, это было резонно, и Уоррен после некоторых колебаний последовал за Тоузьером и Фоллетом. Тоузьер задал сногсшибательный темп, они стремительно продвигались вперед, подстегиваемые неумолимо приближающимся взрывом. Они миновали колодец за колодцем, и Уоррен про себя считал.
Наконец, Тоузьер остановился.
– Вот он.
– Не может быть, – задыхаясь, возразил Уоррен. – По моему, это только тридцать первый.
– Ошибаетесь, – сказал Тоузьер. – Я держу веревку. Чем скорее мы окажемся на поверхности, тем лучше я буду себя чувствовать. – И он полез наверх.
Уоррен, поднявшись вслед за ним, не выдержал и рухнул на окружающий колодец вал. Тоузьер помог выбраться Уоррену и сказал:
– Я с Джонни пойду за машинами, а вы стойте здесь и, когда услышите шум моторов, посигнальте фонарем.
Они растворились во тьме, и Уоррен услышал, как хрустят камни у них под ногами. Он взглянул на небо. Луна уже садилась за горы, но еще ярко и ровно освещала скалистый пейзаж и плоские крыши селения вдалеке. Он крикнул в колодец:
– Бен! Бен! Где ты?
Его голос отразился эхом, но ответа не последовало. Он закусил губу. Несомненно, Бен поступил глупо. Но был ли он не прав? Уоррен терзался – в его душе столкнулись идеалист и практик – подобных сомнений он раньше никогда не испытывал. Он взялся было за веревку, собираясь спуститься вниз, но остановился в нерешительности. А как же тогда другие? Не подвергнет ли он опасности их жизни, если сам спустится за Беном вниз?
Он бросил веревку и продолжал угрюмо сидеть у колодца, мучаясь сомнениями. Вскоре он услышал глухой рев моторов и осторожно посветил фонарем, аккуратно прикрывая его рукой. Неожиданно из тьмы возник "лендровер" и остановился с работающим на холостом ходу мотором. Из него вылез Тоузьер и подошел к Уоррену.
– Ну как, он не появился?
– Нет, – мрачно ответил Уоррен.
– Чертовы идеалисты! – рявкнул Тоузьер. – Они у меня в печенках сидят.
– Это его профессия, – спасать людей, – сказал Уоррен. – Его можно понять. Что будем делать?
Тоузьер взглянул на флюоресцирующие стрелки своих часов, которые он обычно носил на запястье циферблатом вниз.
– Заряд ахнет через тридцать минут. Я надеюсь, мы к тому времени проскочим селение. – Он тяжело вздохнул. – Этот молодой проклятый идиот все поставил под удар.
– Вы отправляйтесь, – сказал Уоррен, – а я подожду Бена.
– Нет, – сказал Тоузьер, – я подожду, а вы с Джонни двигайте к селению. Когда бахнет, прорывайтесь. Не бойтесь паники – бегите. Ждите меня с другой стороны. Если услышите стрельбу, будьте готовы вернуться и помочь нам выбраться.
– Я не знаю, может... – начал Уоррен.
– Ради Бога, не медлите, – жестко потребовал Тоузьер. – Я знаю, что я делаю. У меня есть опыт в таких делах.
Уоррен подбежал ко второму "лендроверу" и сообщил Фоллету о плане Тоузьера. Фоллет сказал:
– Садитесь за руль. – Он взял свой автомат. – А я приготовлюсь к стрельбе.
Уоррен сел за руль и повел машину, стараясь как можно меньше шуметь. Они двигались по долине в сторону селения со скоростью менее десяти миль в час. Фоллет с тревогой посматривал на свои часы. Наконец, Уоррен мягко притормозил. Впереди маячили домики с плоскими крышами. Было тихо и безлюдно. Только урчание приглушенного мотора нарушало тишину.
– Осталось меньше минуты, – прошептал Фоллет.
Не успел он это сказать, как послышался утробный гул, словно закашлял какой-нибудь великан, и земля под ними содрогнулась. Столб пыли вырвался из ближайшего к селению колодца – того колодца, который служил входом в секретную лабораторию. Он вздымался все выше, смыкаясь в гигантское, мерцавшее при свете луны кольцо, будто великан выпустил кольцо табачного дыма.
Он спускался, перебирая руками и опираясь коленями о стенку колодца, который оказался фута три в диаметре. О расстоянии он мог судить по кусочкам материи, которые заранее привязал к веревке через каждые десять футов. После отметки девяносто футов его ноги коснулись воды и затем ощутили твердую опору.
Он взглянул наверх и увидел круг чуть более светлый, чем окружавшая его тьма. Заметно было некоторое движение, – он догадался, что кто-то смотрел вниз. Он просигналил три раза фонарем, затем посветил вокруг себя и вдоль канала. Он был трех футов в ширину, шести в высоту и уходил вдаль за пределы, достижимые лучом фонаря. Кругом были голые земляные сырые стены, а внизу струился ручей глубиной в девять дюймов.
Он почувствовал, как веревка задергалась в его руках и на голову полетели комья земли, – кто-то спускался вслед за ним. Он отошел в сторону, и через некоторое время перед ним появился слегка запыхавшийся Уоррен. Тоузьер взял у него автомат и сказал:
– Ну, вот мы и на месте, Ник, – он поводил лучом по потолку. – Упаси Боже, если этот свод обвалится.
– Не думаю, что это произойдет, – сказал Уоррен. – Если бы такая опасность грозила, они бы укрепили своды. Не забывайте, что люди спускаются сюда довольно часто, чтобы следить за состоянием тока воды, и не хотят быть здесь похороненными. – Он, однако, не сообщил Тоузьеру, что эти люди придумали для каналов вполне подходящее для них название "убийцы".
– Интересно, когда они придумали эту штуку? – спросил Тоузьер.
– Не знаю. Может, десять лет назад, а может, тысячу или еще больше. Какое это имеет значение?
– Наверное, никакого.
Вскоре к ним присоединились Брайен и затем Фоллет. Тоузьер сказал:
– Колодец, из которого мы должны вылезти, – тридцать пятый отсюда.
– Тридцать четвертый, – поправил Уоррен.
– Ах да, – сказал Тоузьер, – я и забыл, что один мы пропустили. – Считать будем на всякий случай. Если будет расхождение, побеждает большинство. Идем тихо – неизвестно, как здесь распространяется звук и можно ли, находясь наверху, нас слышать. Я иду первым с автоматом, затем Ник, затем Бен и замыкает Джонни с другим автоматом. Пошли.
Идти оказалось на удивление легко, и они двигались гораздо быстрее, чем предполагал Уоррен, – по крайней мере, со скоростью трех миль в час. Как выразился Брайен, это была трасса, ведущая к селению. Дно канала было твердым, не скользким и даже не грязным. Вода стояла неглубоко и не сильно препятствовала движению. Мощный фонарь Тоузьера освещал путь.
Лишь однажды возникло некоторое препятствие. Глубина вдруг увеличилась до двух, потом до трех футов. Тоузьер приказал всем остановиться и сам прошел немного вперед. Он обнаружил небольшую запруду, которая образовалась от свалившейся с потолка земли. Он разрушил ее ударом ноги, и освободившаяся вода с журчанием стала быстро уходить из маленького водохранилища, пока прежняя глубина потока не была восстановлена.
Наконец Тоузьер дал знак остановиться. Он повернулся к ним и сказал:
– Это тридцать третий колодец. Согласны?
Все согласились с ним.
– Теперь пойдем медленно и очень осторожно. Селение прямо над нами.
Они опять двинулись вперед, а Тоузьер аккуратно считал шаги. Внезапно он остановился и Уоррен чуть не налетел на него.
– Вы что-нибудь слышите? – спросил он тихо.
Уоррен прислушался, но ничего, кроме журчания воды не услышал.
– Нет, – сказал он, и в этот момент действительно послышался какой-то непонятный звук, который быстро затих вдали. Они замерли, но звук больше не повторился.
Тоузьер сказал:
– Пошли, осталось всего около двадцати ярдов.
Они прошли немного вперед и остановились под колодцем. Когда подошли все остальные, Тоузьер резко обернулся и прошептал:
– Там свет, откуда бы ему взяться.
Уоррен протиснулся несколько вперед и посмотрел наверх. Высоко в отверстии колодца виднелось небо, а на стене он увидел пятно довольно яркого света. Он прикинул, что оно было футов в пятидесяти выше них. Он отошел немного назад и сказал:
– Мы ищем что-то под землей, не так ли? Я думаю, это оно и есть. Помещение ведь должно вентилироваться. Вот они и используют колодец канала. А этот колодец – ближайший к дому.
Тоузьер был удивлен:
– Вы думаете, что вы нашли то, что нужно, сразу, с первой попытки?
Внезапно в полной темноте раздался голос Фоллета:
– Может, нам повезло. Почему бы и нет?
Послышался какой-то звук. Несильный, но отчетливо различимый кашель.
– Там кто-то есть, – прошептал Тоузьер. – И этот кто-то не спит. Нам лучше подождать.
Он посмотрел наверх.
– На ночь они, наверное, выключают свет. Я прослежу, а остальные – отойдите ярдов на сто. И – тише.
Началось томительное ожидание. Только спустя три часа Тоузьер просигналил им фонарем и они подошли.
– Все в порядке? – спросил Уоррен.
– Света нет уже около часа. Мне показалось, что там кто-то храпит, будем надеяться, что он заснул. Я попробую вскарабкаться наверх и посмотрю. Вы помогите мне.
– Не беспокойтесь.
– А я и не беспокоюсь, – сказал Тоузьер, с мрачным видом надевая на ботинки кошки. – Я наблюдал за этим светом до того, как он погас, и мне кажется, что здесь главный вход в их логово. Когда доберусь, то брошу вам веревку.
Уоррен, Брайен и Фоллет подняли Тоузьера на руки, образовав своего рода ступеньку, по которой он мог вскарабкаться наверх, по колодцу. Он ощупал руками его стенки, затем, подняв ногу, вонзил шипы в глину и подтянулся вверх. Затем, опершись на другую ногу и одновременно спиной о противоположную стену шахты, сделал еще один рывок. Так он медленно карабкался по колодцу, используя технику "дымоход", которой обучался в горной школе. Это оказалось не слишком трудно – ему приходилось совершать и более серьезные восхождения, правда, не в такой темноте.
На полпути он остановился и пару минут отдыхал. Затем он возобновил свой подъем. На этот раз чувствуя себя более уверенно, – ему удалось найти определенный ритм и освоиться, так что вторую часть пути он проделал гораздо быстрее. Так он добрался до площадки, вырубленной в стене колодца. Здесь он рискнул включить фонарь и увидел крепежный столб, к которому привязал веревку, а конец сбросил вниз.
Поднялся Уоррен с автоматом, который Тоузьер тут же забрал и с металлическим клацаньем передернул затвор. А потом появился Брайен и следом за ним Фоллет. Все они сгрудились на маленькой площадке, и Тоузьер опять включил свой фонарь. Прямо перед собой на площадке они увидели дверь. Тоузьер толкнул ее рукой, и она без шума поддалась. Тоузьер, держа автомат наперевес, вошел внутрь, за ним последовал Фоллет, тоже с автоматом. Следом шли Уоррен и Брайен. Тоузьер осветил лучом фонаря все помещение, и свет ярко заиграл на стеклянной посуде, расставленной на скамьях. Затем луч фонаря высветил кровать, на которой спал человек. Он беспокойно задвигался во сне, и Тоузьер шепнул:
– Возьмите его, Джонни.
Фоллет в три прыжка пересек комнату. Автомат с глухим стуком соскочил вниз, послышался сдавленный стон.
Тоузьер обшарил лучом всю комнату в поисках других спящих, но больше здесь никого не было.
– Закройте дверь, Бен, – сказал он. – Джонни, зажгите вон ту лампу.
Света одной лампы было достаточно для того, чтобы Уоррен убедился: они нашли то, что искали. Это было помещение, выкопанное в аллювиальной глине, потолок которого поддерживали столбы из крепкой древесины. Оно чем-то напомнило ему окопы времен первой мировой войны, которые он видел в кино. Комната была сильно заставлена: одна ее половина была забита коробками, а другая – лабораторным оборудованием.
Тоузьер сказал:
– Посмотрите, Ник. Это действительно то, что мы ищем?
Уоррен бросил профессиональный взгляд на посуду:
– Похоже, именно то! – Он понюхал несколько открытых бутылок, взял щепотку какого-то вещества и попробовал ее на вкус. – Да, да, то самое.
Брайен, наклонившись над кроватью, сказал:
– Он совершенно вырубился. Чем вы это его стукнули, Джонни?
Фоллет ухмыльнулся и показал тяжелую обшитую кожей свинчатку.
– Это – без сомнения Спиринг, – сказал Брайен. – Он отрастил бороду, но я узнаю его.
– Неужели он работал здесь, в одиночку? – спросил Тоузьер.
Уоррен, внимательно изучая оборудование, ответил:
– Вообще-то ему нужны были бы помощники, но, может быть, он обходился и неквалифицированной рабочей силой. Предположим, несколькими из наших гостеприимных курдов. – Он оглядел комнату и заметил кофейник, грязные тарелки, пустые бутылки из-под виски. – Я смотрю, Ахмед поит его другим виски. Он, конечно, находится здесь постоянно. Если б он вылезал наверх и расхаживал по селению, то его бы могли бы заметить, и это могло бы испортить им всю игру. Этого они, конечно, допустить не хотят.
Он перевел взгляд на коробки и заглянул в одну из них, ту, которая была вскрыта.
– Боже всемогущий! – воскликнул он.
– Это что, сыры? – спросил Тоузьер, увидев в коробке какие-то цилиндры.
– Это – опиум, – ответил Уоррен. – Причем турецкий, не иранский.
– Откуда вы знаете, что турецкий?
– По форме. Так упаковывают его только турки, – он сделал шаг назад и оценивающе посмотрел на коробки. – Если все они полны, то здесь должно быть тонн десять этого вещества.
Тоузьер приподнял пару коробок, выбранных наугад.
– Они полны, это ясно.
Уоррен подумал, что Раки, наверное, не ошибся в своих сводках. Он прошел в ту часть комнаты, которая использовалась для хранения химикалий, и стал сверять их со списком Раки. Через некоторое время он сказал:
– Насколько я могу судить, он использовал около половины всего запаса. Но где же морфий?
Фоллет присвистнул, а Тоузьер спросил:
– Что это?
В руке у него был какой-то предмет, похожий на кирпич. Уоррен взял его и поскреб пальцами:
– Это тоже опиум, обернутый листьями мака. Наверное, из Афганистана. Такое впечатление, что они получают товар со всего Востока. – Он бросил взгляд на одну из лавок. – Это меня не интересует. Меня интересует только морфий.
– А на что он похож?
– Чистый белый порошок – как столовая соль или сахарная пудра. И здесь его должна быть тьма-тьмущая.
Они стали тщательно обыскивать помещение, и через некоторое время послышался возглас Фоллета:
– А вот это что такое?
Он держал в руках большую бутыль в оплетке. Уоррен осторожно проверил ее содержимое.
– Это он. Морфий.
– Готовый?
– Это – чистый морфий. Во всяком случае, настолько чистый, насколько это возможно при работе в такой дыре.
Фоллет присвистнул.
– Значит, вы за этим и гонялись. И с таким энтузиазмом, Уоррен, – не так ли? Здесь должно быть фунтов двадцать. Это значит – полмиллиона колов.
– Не забивайте себе голову всякой чепухой, Джонни, – сказал Тоузьер.
Уоррен резко повернулся:
– Двадцать фунтов! Да здесь его должно быть в сотню раз больше!
Фоллет уставился на него.
– Вы что, серьезно! Нет, вы шутите, док.
– Уж какие шутки, – прошипел Уоррен и показал рукой на коробки с опиумом, стоявшие у стола. – Здесь опиума хватит на то, чтобы сделать тонну морфия. Спиринг использовал половину своих запасов химикалий, значит, свою работу он сделал наполовину. Он здесь уже довольно давно, так что с помощью всей этой техники тонну он уже должен был бы сделать. А где она? – От возбуждения он чуть ли не кричал.
– Тише, – осадил его Тоузьер. Он кивнул на кровать, где лежал неровно дышащий Спиринг. – Спросим у него.
– Угу, – согласился Фоллет. – Только он может зашуметь, пока мы его будем расспрашивать.
– Тогда прихватим его с собой, – сказал Тоузьер. – Потом отпустим. – Он обратился к Уоррену. – Что будем делать с этим местом?
– Я хочу, чтобы оно было уничтожено, – холодно заметил Уоррен. – Абсолютно.
– Полмиллиона колов, – сказал Фоллет и пнул ногой бутыль с морфием. – Дорогое удовольствие.
– А есть другие предложения? – спросил Тоузьер вкрадчивым тоном.
– Нет, черт возьми, – спохватился Фоллет. – Это – не по моей части. Я предпочитаю быть на стороне закона. Хотя, надо сказать, во время этого путешествия приходится его толковать несколько расширенно.
– Ладно. Тогда опускайте Спиринга в колодец. Ник, а вы помогите мне со взрывчаткой.
Фоллет разорвал простыню на куски и обмотал ими Спиринга; концом последнего куска он заткнул Спирингу рот.
– Это – на случай, если он посреди дороги очнется, – объяснил он. – Бен, помогите мне.
Они обвязали веревкой расслабленное тело Спиринга, вытащили его на площадку и стали спускать в колодец. Когда натяжение веревки ослабло, они поняли, что Спиринг уже внизу. Фоллет подошел к Тоузьеру:
– Мы с Беном спускаемся.
– Хорошо. Ждите нас с Ником внизу. – Он поглядел на часы. – Я заведу часовой механизм так, чтобы взрыв произошел через три часа. Этого времени достаточно, чтобы всем нам выбраться на поверхность.
Фоллет ушел, и Тоузьер начал размещать заряды. Затем он приладил к ним часовой механизм и осторожно нажал на рычажок.
– Все. Он заведен, – сказал он. – Будильничек, который разбудит Ахмеда. Пошли, Ник, надо отсюда убираться подобру-поздорову. Вблизи от заряда мне всегда как-то не по себе.
Уоррен схватился за веревку и, перебирая руками, погрузился в темноту колодца. Вскоре его ноги коснулись воды.
– Сюда, – прошептал Брайен, и Уоррен отступил вверх по течению. Фоллет сказал:
– Наш друг, кажется, оживает, – он направил луч фонаря в лицо Спирингу. Тот выкатил глаза и пытался что-то сказать, но мешал кляп во рту. Затем он увидел лезвие ножа, на котором зловеще играли блики света.
– Если будешь шуметь, схлопочешь царапину на горле, – сказал голос.
Спиринг мгновенно затих.
Послышался глухой стук и всплеск со стороны колодца.
– Все в порядке, – сказал Тоузьер. – Надо идти быстрее. Спиринг может идти?
– Это и в его интересах, – сказал Фоллет. – Я буду его подгонять вот этим кнутиком. – Он посветил вниз, нагнулся и разрезал Спирингу веревки на ногах. – Вставай на ноги, сукин сын, вставай и иди.
Несмотря на то, что спотыкающийся Спиринг был изрядной помехой, все же им удалось быстро продвигаться по каналу. Тоузьер шел впереди. За ним плелся Спиринг, которого подгонял страх перед Фоллетом и его ножом. Брайен и Уоррен замыкали шествие. Поскольку руки Спиринга были связаны, он терял равновесие, его все время бросало от стенки к стенке, иногда он падал на колени, но Фоллет тут же поднимал его на ноги, угрожая ему кинжалом.
Через три четверти часа Тоузьер велел всем остановиться.
– Надо перевести дыхание, – сказал он. – Кроме того, надо поговорить со Спирингом. Здесь достаточно безопасно. – Он посветил фонарем вверх. – Мы как раз между колодцами. Выньте кляп, Джонни.
Фоллет поднес нож к глазам Спиринга.
– Будь умницей, понятно! – Спиринг кивнул, и Фоллет поддел ножом кляп. – Плюй, негодяй.
Спиринг долго кашлял, задыхался, выталкивая изо рта материю. По его щеке и бороде текла кровь из царапины – Фоллет его нечаянно зацепил, вынимая кляп. Наконец, он судорожно сглотнул и выдавил из себя:
– Кто вы такие?
– Ты будешь не задавать вопросы, – сказал Тоузьер, – а отвечать на них. Давайте, Ник.
– Сколько морфия вы произвели, Спиринг? И где он теперь?
Спиринг еще не пришел в себя, и его грудь ходила ходуном. Он покачал головой, но ничего не ответил.
– Ого! – сказал Фоллет, – оказывается, мы беседуем с мертвецом.
Тоузьер, неожиданно и резко подойдя к Спирингу, выбросил вперед руку и похлопал его по щеке:
– Мой друг прав, – сказал он с угрозой. – Отвечай на вопросы, или ты – покойник.
– Сколько морфия вы произвели? – повторил Уоррен спокойно.
– Они меня убьют, – выдохнул Спиринг. – Вы не знаете их.
– Кого? – спросил Тоузьер.
– Фарваза и Ахмеда. – Спиринг был в ужасе. – Вы не знаете, что это за люди!
– А ты не знаешь, что мы за люди, – веско ответил Фоллет. – Выбирай: умрешь сейчас или позже? – Он пощекотал лезвием горло Спиринга. – Отвечай, сколько морфия?
Спиринг выгнулся назад, пытаясь уклониться от ножа.
– Ты... тысячу килограмм.
Тоузьер взглянул на Уоррена.
– Вы попали в точку. Это двести двадцать фунтов. Хорошо, Спиринг. Где же они?
Спиринг отчаянно замотал головой.
– Я не знаю, клянусь, я не знаю.
– Когда они исчезли?
– Прошлой ночью. Они взяли его ночью.
– Значит, когда мы" там были, – сказал Тоузьер задумчиво. – Они увезли эту штуку прямо у нас из-под носа. А куда они ее увезли?
– Я не знаю.
– Но ты мог бы догадаться, – сказал Фоллет, чуть сильнее надавливая на нож. Струйка крови потекла по шее Спиринга. – Держу пари, у тебя есть на этот счет соображения.
– Ирак, – выдавил Спиринг. – Они сказали, что отправляют его в Ирак.
– Мы ведь в тридцати милях от иракской границы, – сказал Тоузьер. – Это походит на правду. Я же говорил вам, мне казалось, будто ходят верблюды. Они увезли груз на верблюдах?
Спиринг попытался кивнуть, но опять наткнулся на нож.
– Да, – произнес он слабым голосом.
– Почему вы не превратили морфий в героин? – спросил Уоррен. – И где они собираются это сделать?
– Я должен был сделать это здесь, но они изменили свои планы. Они его увезли прошлой ночью. Больше я ничего не знаю.
Тоузьер взглянул на Уоррена.
– А Спиринг им для этого нужен?
– Может, и нет. Это дело несложное. Кажется, мы-таки спугнули Ахмеда. Он сплавил товар из предосторожности.
– Эта предосторожность оправдала себя, – раздраженно сказал Тоузьер. – Если б он этого не сделал, мы бы накрыли эту партию. А так мы ее прошляпили. Теперь она уже в Ираке. – Он повернулся к Спирингу. – Ты уверен, что не знаешь, куда именно в Ираке направили товар? Говори лучше правду!
Спиринг повращал глазами.
– Ну, малыш, – подбодрил его Фоллет, – это последний вопрос.
Спиринг, наконец, сдался.
– Я точно не знаю, но это где-то около Сулеймании.
Тоузьер взглянул на часы.
– Заткните ему опять рот, Джонни. Дорога в Ирак идет мимо Фарвазова селения. Нам нужно успеть перехватить их.
– А что делать со Спирингом?
– Что делать со Спирингом? Мы его оставим здесь. Со связанными руками и с кляпом во рту он безопасен. Поторопитесь, Джонни.
Три минуты спустя они вновь шли по каналу, на этот раз без Спиринга. Когда они уходили, Уоррен направил луч своего фонаря туда, где остался Спиринг. Он сидел, привалившись к стене, потом встал и медленно побрел в противоположном направлении. Уоррен встретился глазами с Беном Брайеном.
– Давай, Бен, пошли.
Брайен секунду поколебался и двинулся вслед за Уорреном, который спешил, чтобы нагнать тех, впереди идущих.
Уоррен лихорадочно обрабатывал вновь полученную информацию. Горы Курдистана составляли часть привычного контрабандного маршрута, сомнений в том, что Фар-ваз и Ахмед знают их как свои пять пальцев, быть не могло. Ясно, что перебросить морфий в Ирак для них не составляло труда. Буква закона не особенно почиталась в любой части Курдистана, а в Иракском Курдистане о ней и думать забыли.
Он машинально плелся вслед за Фоллетом и думал о том, что им следует делать дальше. У Тоузьера, судя по всему, сомнений не было. "Дорога в Ирак ведет через селение Фарваза", – сказал он, и для него было очевидно, что они направятся в Ирак. Уоррен позавидовал его упрямой целеустремленности.
Тут его толкнули в спину.
– Стой, – сказал Бен, – и вели Тоузьеру остановиться.
Уоррен передал просьбу Бена, и Тоузьер остановился.
– В чем дело?
– Спиринг погибает. Он шел в противоположном от нас направлении. Если даже он не погибнет при взрыве, потолок канала обрушится и погребет его под собой.
– Он может выкарабкаться из колодца.
– С завязанными руками?
– Ну погибнет, – сказал Тоузьер тускло, – подумаешь!
– Погибнет по нашей вине, – Брайен почти кричал. – Мы его бросили в темноте со связанными руками!
– Вы думаете, он не заслуживает этого?
– Я не хочу, чтобы кто-нибудь погиб из-за нас. Я возвращаюсь.
– Ради Бога! – взмолился Тоузьер. – У нас нет больше времени. Мы должны выбраться наружу, доползти до машин и двинуться в путь до того, как произойдет взрыв. Ведь потом, когда подземная лаборатория взлетит на воздух, селение будет потревожено, как муравейник, и я бы хотел в это время быть подальше отсюда.
– Вы идите, – сказал Брайен, – я вас догоню.
– Погоди, Бен, – сказал Уоррен, – что ты собираешься делать?
– Развязать ему руки и показать дорогу. Это даст ему шанс.
– Ты дашь ему шанс, а он потом нас всех заложит, – заметил ехидно Фоллет.
– Ну и черт с ним, я иду назад, – сказал Брайен и направился в другую сторону. Уоррен посветил ему вслед фонарем, фигура Брайена быстро удалялась во мрак канала.
– Дурак, черт бы его побрал! – сказал Тоузьер мрачно.
Уоррен был в замешательстве.
– Что ж нам-то делать?
– Лично я выбираюсь отсюда, – сказал Фоллет. – Я не хочу рисковать своей шкурой из-за какого-то Спиринга.
– Джонни прав, – заметил Тоузьер. – Нет смысла ждать Бена здесь. Мы спустимся на машинах с перевала и подхватим Бена, когда он вылезет. Пошли.
Пожалуй, это было резонно, и Уоррен после некоторых колебаний последовал за Тоузьером и Фоллетом. Тоузьер задал сногсшибательный темп, они стремительно продвигались вперед, подстегиваемые неумолимо приближающимся взрывом. Они миновали колодец за колодцем, и Уоррен про себя считал.
Наконец, Тоузьер остановился.
– Вот он.
– Не может быть, – задыхаясь, возразил Уоррен. – По моему, это только тридцать первый.
– Ошибаетесь, – сказал Тоузьер. – Я держу веревку. Чем скорее мы окажемся на поверхности, тем лучше я буду себя чувствовать. – И он полез наверх.
Уоррен, поднявшись вслед за ним, не выдержал и рухнул на окружающий колодец вал. Тоузьер помог выбраться Уоррену и сказал:
– Я с Джонни пойду за машинами, а вы стойте здесь и, когда услышите шум моторов, посигнальте фонарем.
Они растворились во тьме, и Уоррен услышал, как хрустят камни у них под ногами. Он взглянул на небо. Луна уже садилась за горы, но еще ярко и ровно освещала скалистый пейзаж и плоские крыши селения вдалеке. Он крикнул в колодец:
– Бен! Бен! Где ты?
Его голос отразился эхом, но ответа не последовало. Он закусил губу. Несомненно, Бен поступил глупо. Но был ли он не прав? Уоррен терзался – в его душе столкнулись идеалист и практик – подобных сомнений он раньше никогда не испытывал. Он взялся было за веревку, собираясь спуститься вниз, но остановился в нерешительности. А как же тогда другие? Не подвергнет ли он опасности их жизни, если сам спустится за Беном вниз?
Он бросил веревку и продолжал угрюмо сидеть у колодца, мучаясь сомнениями. Вскоре он услышал глухой рев моторов и осторожно посветил фонарем, аккуратно прикрывая его рукой. Неожиданно из тьмы возник "лендровер" и остановился с работающим на холостом ходу мотором. Из него вылез Тоузьер и подошел к Уоррену.
– Ну как, он не появился?
– Нет, – мрачно ответил Уоррен.
– Чертовы идеалисты! – рявкнул Тоузьер. – Они у меня в печенках сидят.
– Это его профессия, – спасать людей, – сказал Уоррен. – Его можно понять. Что будем делать?
Тоузьер взглянул на флюоресцирующие стрелки своих часов, которые он обычно носил на запястье циферблатом вниз.
– Заряд ахнет через тридцать минут. Я надеюсь, мы к тому времени проскочим селение. – Он тяжело вздохнул. – Этот молодой проклятый идиот все поставил под удар.
– Вы отправляйтесь, – сказал Уоррен, – а я подожду Бена.
– Нет, – сказал Тоузьер, – я подожду, а вы с Джонни двигайте к селению. Когда бахнет, прорывайтесь. Не бойтесь паники – бегите. Ждите меня с другой стороны. Если услышите стрельбу, будьте готовы вернуться и помочь нам выбраться.
– Я не знаю, может... – начал Уоррен.
– Ради Бога, не медлите, – жестко потребовал Тоузьер. – Я знаю, что я делаю. У меня есть опыт в таких делах.
Уоррен подбежал ко второму "лендроверу" и сообщил Фоллету о плане Тоузьера. Фоллет сказал:
– Садитесь за руль. – Он взял свой автомат. – А я приготовлюсь к стрельбе.
Уоррен сел за руль и повел машину, стараясь как можно меньше шуметь. Они двигались по долине в сторону селения со скоростью менее десяти миль в час. Фоллет с тревогой посматривал на свои часы. Наконец, Уоррен мягко притормозил. Впереди маячили домики с плоскими крышами. Было тихо и безлюдно. Только урчание приглушенного мотора нарушало тишину.
– Осталось меньше минуты, – прошептал Фоллет.
Не успел он это сказать, как послышался утробный гул, словно закашлял какой-нибудь великан, и земля под ними содрогнулась. Столб пыли вырвался из ближайшего к селению колодца – того колодца, который служил входом в секретную лабораторию. Он вздымался все выше, смыкаясь в гигантское, мерцавшее при свете луны кольцо, будто великан выпустил кольцо табачного дыма.